Текст книги "Разыскивается миллионер без вредных привычек (СИ)"

Автор книги: Ирина Шайлина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Позвонили в дверь. Я удивилась – никто не знал, где я живу. В прихожую вышла с опаской. Выглянула в глазок – Егор. Стоит собственной персоной. Я вздохнула и открыла.

– Ты за мной следил!

– Мало того, – самодовольно ответил Егор, – я даже на встречу тебя вызвал, чтобы проследить.

– Вот же гад! – с чувством сказала я и попыталась захлопнуть дверь, но он не дал.

– Тут такое дело… Понимаешь, у меня кот сбежал. И есть подозрение, что он забрался в твоё окно. Если точнее, то я это собственными глазами видел.

Я молчала минутку, собираясь с мыслями. То, что происходило, в моей голове вообще не укладывалось. Потом осторожно напомнила:

– Но у тебя нет кота.

– На кухне посмотри.

Я сняла перчатки, только сейчас вспомнив про них, шагнула в кухню, щелкнула светом – на кухонном столе, который в силу малой квадратуры помещения стоял прямо перед открытым окном, сидел маленький полосатый котенок.

– Где ты его взял? – поразилась я так сильно, что даже злиться перестала.

Взяла котёнка на руки – маленький, лёгкий совсем. Сжался испуганно, тихо мяукнул, открыв розовый ротик. Напугался, наверное, бедняжка. От мамки забрали, таскали ночью по городу, в окошко чужое закинули…

– Я сидел, думал, что делать, а там бабушка возле перехода стоит с котятами. Их три было. Двух сразу забрали – они пушистее. А этот все сидел в коробке. Бабушка просила только монетку, чтобы прижился, я дал ей пятьсот рублей… Ну, дальше ты сама знаешь.

Я достала блюдечко и налила котёнку молока. Господи, сколько вокруг меня в последнее время звериных детёнышей, судьба словно пытается компенсировать мне отсутствие собственного ребёнка. Малыш немного полакал, потом уселся и деловито, совсем как взрослый, принялся вылизываться.

– Знаешь, ни одна девочка не устоит перед крошечный котёнком, – задумчиво сказала я.



– Иии? – потребовал продолжения Егор.

Подошёл ко мне сзади. Приобнял. Я чувствовала его дыхание у своего уха. И вообще, хорошо так… уютно. Если забыть, что я совратила его, пытаясь использовать как донора спермы, а он женат.

– Кроме меня, – жёстко закончила я.

Осторожно взяла котёнка и, обернувшись, впихнула его Егору в руки.

– Эй, – удивился он. – Ты что, не оставишь его себе?

– Мне хозяйка не разрешает, – мстительно сообщила я и подтолкнула гостя к выходу.

Учитывая, что Егор был гораздо выше и тяжелее меня, дело шло так себе. Если бы он захотел, то моё сопротивление сломил бы одним движением. Но давить он не стал, и за это я ему очень благодарна. В дверях остановился, посмотрел на меня растерянно.

– Как думаешь, я найду бабушку, чтоб вернуть ей животное?

– Удачи.

Егор шагнул за порог, остался стоять в подъезде. Господи, до чего же трогательно он с котенком смотрелся! Хотелось немедленно приголубить обоих. Котёнка устроить в коробке, постелив ему что-нибудь мягкое и пушистое, а его беспутного хозяина… на своей постели. Соблазн был велик. Я отсекла его, захлопнув дверь и поскорее повернув ключ в скважине.

– А как же бонусный секс? – спросил Егор. – Если ты меня бросила, ты должна мне бонусный секс.

– Обойдёшься.

– А вообще, меня уже второй раз бросили! У меня психологическая травма!

Я вздохнула и пошла дальше скоблить ванную. А через час даже рискнула в ней помыться. Правда, окна предварительно закрыла, оставив только форточку, защищённую сеткой. Егор ушёл, но… мне было легко. Я даже насвистывала себе под нос. Просто понимала – вернётся. И от этой мысли было щекотно.

* * *

Ночью спала, как убитая, а проснулась удивительно разбитой, видимо, таки надышалась химией, несмотря на все предосторожности. Вяло почистила зубы, стараясь не смотреть в окно. Сегодня мне нужно ехать к родителям – обещала нанести визит, иначе они грозились позвонить в полицию. Выглядела я так себе, поэтому срочно нужна была косметичка, которую прихватила в последний визит в деревню, а потом так и увезла в рюкзаке. Позевывая, отправилась обратно в комнату. На мне был короткий топ и трусики. Шторы я сняла и бросила в стирку, да так и не развесила обратно. Этаж первый, но здесь никто и не ходит – окна смотрят на заросшую аллею за домом. А теперь… там стоял мужчина. И вовсе не Егор. Скорее, представитель местных алкоголиков. Выглядел он потрепанно и достаточно безобидно, но на меня смотрел внимательно. Я вспомнила, что раздета, взвизгнула и понеслась обратно в ванную, прикрываясь рюкзаком, как щитом.

– Мамочка, я хочу домой! – пропищала я.

К счастью, не в телефонную трубку – не настолько отчаялась. Неторопливо нанесла макияж, оттягивая время по максимуму в надежде, что странный дяденька уйдёт. Косметики было немного, времени ушло до обидного мало, а выходить ещё страшно. Я неловко потянулась к рюкзаку, и из него вывалился свернутый свитер, футболка с джинсами, которые мне следовало надеть сегодня, предварительно отгладив. А следом – пакет из аптеки. Из него яркой россыпью – неиспользованные тесты на беременность, в количестве пяти штук. Стало привычно горько, но – на удивление – не сильно. Все произошедшее просто отодвинуло мою бесплодность на второй план. Да, временно, но даже так легче. Наверное, я просто сошла с ума. А может, просто время тянула. Не знаю, чем я руководствовалась, но открыла первую упаковку. А через пять минут смотрела на две яркие, заметные, такие чёткие, что ни с чем перепутать невозможно, полоски.

– Бракованный, – констатировала я и открыла следующий пакетик.

Вскоре я сидела на холодном кафельном полу в одних трусиках, а вокруг меня несколько пластиковых тестов разложены аккуратным рядочком. На каждом – две полоски.

Глава 27. Егор

– Это кто? – подозрительно спросил Никита.

– Это кот. Его не захотела твоя Настя, похоже, он будет жить у нас.

– Вместе с козлом?

Этот вопрос задала Лика. Она так никуда и не поехала, целыми днями сидела у меня, выбешивая. Уезжала только на ночь – тут уж я поставил вопрос ребром. Но она – мать, я не посмел возражать – ей нужно было помириться с ребёнком.

– Козёл у нас не живет.

В подтверждение своих слов я отловил козленка и повез его домой. Козла возили обратно так часто, что он привык ездить в машине. Любил, чтобы приоткрывали окно, и морду наружу вытаскивал, как пёс.

– Пожалуйста, как следует его привяжите, – попросил я. – Может, закрыть его? Не знаете, ещё не изобрели кандалы для козлов?

Тётка соседская меня не любила. Я даже начал подозревать, что она специально Сахарка выпускает, чтобы он меня мучил. Покосился на неё подозрительно – вдруг правда?

– Знаете, – вдруг додумался я. – Теть Лен… за каждый день без козла я буду платить вам триста рублей. Могу расписку написать. – Я так страшно боялся, что она передумает, что и правда расписку написал. А потом подумал и ещё додумался. – Но при условии, что козёл будет жить! Иначе Настя меня убьёт.

Если вернётся. Этого я вслух говорить не стал. Собрался уехать – на уже работу пора… но глянул на Настин огород. Красивости в нем было так себе – большую часть крапива занимала. Но она так возилась со своими грядками… и я их полил. Не нашёл шланг, поэтому воду натаскал ведром из колодца. А ещё у Насти картошка вылезла. Я её сфотографировал. Фотография будет одним из аргументов, способствующих возвращению Насти в мою жизнь и в мою постель. А потом с чистой совестью, но с грязными ботинками, поехал в офис.

– Ты где витаешь? – Вовка явно был недоволен. – День икс уже завтра, а ты словно в облаках.

– Прости, ты прав. Давай ты сейчас сам, а я отъеду… Да не смотри ты на меня так! Решу проблему и сразу вернусь. Зато буду огурчиком.

И, не дожидаясь возражений, ушёл. Мне вообще не нравилось, что Настя где-то далеко, не со мной. Чем она там занимается? Я боялся, что она непременно влипнет в проблемы. Влипать в них – её жизненное правило. А ещё я боялся, что она может вернуться к мужу. Я не знал, что буду делать, когда Настю верну, но понимал – вернуть надо. Доехал за полчаса, на ходу придумывал речь. В качестве ещё одного аргумента принёс её листочки, то есть идиотский договор из интернета – все подпишу, а если захочет, то и у нотариуса заверим. Только бы выдернуть её из этого клоповника.

Ломиться в окна не пришлось – Настя стояла на ступенях подъезда. Волосы в косичку заплела, футболка белая, джинсы потертые… Как девочка совсем, у меня даже сердце сжалось. А потом ещё раз сжалось – что-то у Насти явно было не так. Глаза, и без того не маленькие, сейчас вовсе огромные и напуганные.

– Эй, – позвал я. – Что-то случилось? Тебя кто-то обидел?

Представил, что обидеть могли, и кулаки, сжал от внезапно накатившей злости. Настя – моя. А моё никому нельзя трогать, тем боле обижать.

– Нет-нет, – поспешно отозвалась Настя, – всё… хорошо. Да, пожалуй, хорошо.

И со ступеньки шагнула на асфальт так осторожно, словно пропасть перед ней, в которую вот-вот сорвётся. И встала.

– Может, что-то болит?

– Ничего не болит… Я к маме. Я обещала маме.

Я её за ручку, как ребёнка, и к машине. Она так глубоко в себя ушла, что даже и не заметила. Ну и хорошо, ещё не хватало, чтобы она в таком состоянии по маршруткам толкалась. Где живут её родители, я знал, даже в гости уже наведывался. Мне кажется, я им не очень понравился. Может, стоило хотя бы восьми утра дождаться, не ломиться к ним в шесть? Хотя я с детства усвоил – кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро…

Автомобиль уже остановил у подъезда, а Настька все сидела и смотрела куда-то в себя. Она меня пугала.

– Насть, все хорошо?

– Всё так изменилось… Тебе не кажется?

Я посмотрел по сторонам: две бабульки греются на солнышке у подъезда, у ног одной из них лежит болонка, судя по плешивости, тоже немолодая, зато очень толстая; мимо прошла группа подростков… Всё так же. Если не считать того, что пару месяцев назад я и представить не мог, какой крен даст моя жизнь. Мотался, как белка в колесе: работа, сын, работа, сын… и редкие пробежки. А теперь сижу в машине и заглядываю в глаза сумасшедшей девчонке, и волнуюсь, чего она такая необычно тихая сегодня?

Настя, наконец, решилась и вышла из машины. Поздоровалась с бабульками, я тоже поздоровался и за ней следом пошёл, благо, не прогоняла. Уже потянулась к домофону, когда нас окликнули. Я голос сразу узнал и выругался. Мысленно, чтобы не смущать бабушек.

– Настя! Мне мама твоя сказала, что приедешь. Я ждал!

Бывший её сиял, как медный таз. Что ему так настроение подняло? Когда я наведывался к нему в воскресенье и обещал свернуть шею, он так не радовался. Я загородил Настю собой. Она немного оживилась – на неё бывший так благотворно влияет? Я напрягся.

– Чего тебе? – ответил я за Настю.

– Я хочу поговорить со своей женой!

– Бывшей! – взревел я.

Бабульки вздрогнули, но никуда не ушли, а с интересом уставились на набиравший обороты скандал. Болонка подняла голову.

– Настя! Ты, видимо, номер телефона в клинике оставляла домашний. До развода… Мне звонила твоя Виталина, Настя! Сказала, что апробируют новую методику, что у тебя есть шанс! Слышишь?

– Слышу, – равнодушно отозвалась Настя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– О чем вы? – растерялся я.

– О том, молодой человек, – с удовольствием принялся объяснять бывший, – что мы с женой расстались в сложный период… но я об этом не знал. Оказывается, у неё было лишь несколько месяцев, чтобы забеременеть, а меня не было рядом… Прости меня, Настя. Я готов на все, чтобы тебя вернуть. Мы сделаем ребёнка – обещаю!

– Не нужно, – снова подала голос Настя.

– Почему? – хором спросили мы с бывшим.

– А я, похоже, уже беременна.

И плечами пожала, словно так себе новость, словно мы сидим за завтраком, просматриваем ленту в соцсетях и говорим друг другу: «Бензин подорожал… а ещё, представляешь, в Белогородске вырастили тыкву весом пятьдесят килограмм, а очередная кинозвезда застраховала свою задницу». Нет, такие новости не так сообщают!

– Что?!

Опять, блять, мы с бывшим синхронно. Настька улыбнулась и кивнула, дескать, да, такое дело – беременная я. Это не я виновата, оно само так получилось. Само по себе. И, позабыв, что к родителям приехала, пошла прочь. Я следом. Во мне – миллион вопросов. И мат рвётся наружу, несмотря на бабушек. И складывается пазл в голове. У неё было несколько месяцев на то, чтобы забеременеть… И эта её целенаправленная атака на меня. Все сошлось, но верить в это не хотелось.

– Ты что, – выдавил я из себя, – использовала меня… как осеменителя? – Настька даже споткнулась, едва не упав, мне пришлось её придержать. А потом тихо, едва слышно сказала – да… – Но почему меня?

– Ты идеальный, – сказала Настя и покраснела, снова став собой на мгновение.

Я остановился. Голова буквально раскалывалась на части. Слишком… слишком много открытий за один день! Настя уходила, беременная, о нас позабывшая. Зато муж про неё не забыл.

– Настя! – заорал он вслед. – Я приму тебя с чужим ребёнком!

– Хер тебе, а не мой ребёнок! – ответил я.

И сделал то, чего давно хотел – повернулся и дал ему в морду. Так сильно, что костяшки хрустнули, и запястье обожгло болью. Ничего, его скуле больнее.

Настя шла, не спеша, но весьма решительно. Куда – непонятно. Позади орал матом бывший, я подавил соблазн ударить его ещё разок и побежал за Настей, пока совсем из виду не скрылась.

– И это я тебя обманывал? – спросил я.

Не ответила. Всё так же шла, словно меня рядом и нет. О её беременности я сейчас толком и не думал – это слишком ошеломительная новость, чтобы вот так, на ходу, её переварить. Сейчас меня больше занимало то, что она меня обманула. То есть я вовсе не против быть ею совращенным, я бы и сейчас совратиться не отказался, но она же меня использовала.

– Ты куда? – спросил снова и голос сделал построже, а то вовсе не солидно, словно уговариваю.

Настя дошла до остановки и присела на лавочку. Я рядом. Потом пришла очередная бабулька, и мне пришлось встать, чтобы уступить ей место. Разговаривать при посторонних не было никакого желания, но вопросы буквально грозили разорвать меня – до того их много было.

– И ты ничего не хочешь мне рассказать? Ну вот совсем?

– Понимаешь, – соизволила посмотреть на меня Настя, – я же на себе крест поставила. Я с тобой потом поговорю. Сначала осознаю, как следует.

– Блядь, – сказал я и поймал суровый бабкин взгляд.

Все эти люди вокруг изрядно меня напрягали, не меньше Настиного молчания. Подъехал огромный несуразный автобус с яркой рекламой на боку. В него устремился поток людей, и Настька следом.

– Ты куда? – возмутился я. – Ты беременная, тебе нельзя в автобус.

– Ей скажи, – показала Настю на пузатую, огромную, словно корабль, девушку, которая тоже в автобус вошла.

Говорить ничего чужим беременным я не собирался, но и Настю отпускать тоже. Я в автобусе не ездил, как купил первую машину, наверное, лет двенадцать. И, если честно, не планировал. Но храбро шагнул в пыльное, пахнувшее людьми железное нутро. Настя сразу заозиралась, но мест свободных не было. Огромной беременной сразу уступили, а мы остались стоять. Равнодушный кондуктор принял у меня оплату за двоих и ушел. Автобус, дернувшись, тронулся, и я подумал, что этот доисторический монстр точно Настю угробит. Надо её отсюда вытаскивать.

– Я тоже беременная! – обиженно воскликнула Настя.

Никто уступать не спешил. Ближе всех сидевший паренёк смерил плоский Настин живот взглядом и скептически приподнял брови. Этот парень мне точно не нравился.

– Она беременная, – громко подтвердил я.

Ноль реакции. Тогда я прихватил пальцами трогательно торчащее розовое ухо парня и потащил наверх.

– Эй, вы чо?

– Ничо, – в тон ответил я. – Постоишь.

Отчего бы не пойти, если за ухо ведут? Парень тоже так считал, и место уступил. Настька уселась с достоинством английской королевы, руки на груди скрестила и снова провалилась в себя. Я потел, злился и терял терпение. Но пока ещё вынуждал себя молчать. Народу набивалось все больше и больше. Потом вдруг меньше стало. Место рядом с Настей освободилось, и я сел. За окном потянулся пригород. Потом автобус снова дёрнулся, заскрипел и остановился.

– Конечная! – крикнул водитель.

– Значит, приехали, – констатировала Настя и вышла.

– А куда?

– Понятия не имею. Автобус ехал, и я ехала.

Я пошёл к водителю, тот обрадовал – обратный рейс только через час. Другие маршруты сюда не ходят. Ещё больше я обрадовался, когда понял, что телефон в машине остался, учитывая, что Настя свой тоже забыла.



– Я сейчас что-нибудь придумаю, – обещал я.

– А зачем?

Её «многословие» меня убивало. Сама лаконичность! Она купила в магазинчике мороженое и пошла куда-то в сторону через редкий, весь пересеченный тропками берёзовый лесок до небольшого озерка. Вокруг него кострища – видимо, место пользовалось популярностью у местной общественности, да и мусор валялся. Но Настю это не смутило – села на поваленное бревно и улыбнулась. Мороженое свое лизнула

Мороженое свое лизнула – оно уже активно таяло и капало – и вперила взгляд в небеса. Заебись, блядь, ситуация!

– И чем ты сейчас занята, позволь спросить?

– Осознаванием, – ответила Настя и снова принялась за мороженое и разглядывание небес.

Я засунул руки в карманы. Без телефона было как-то неуютно. Хотя не факт, что здесь была бы нормальная связь. Так как делать больше было нечего, я сел рядышком и тоже принялся осознавать. И вдруг осознал… Во-первых, у меня будет ребёнок – это уже безоговорочно и неоспоримо. Несмотря на всю сумасшедшинку Настьки, я и представить не мог, что она попытается повесить на кого-то чужого ребёнка. И вообще, надеюсь, на других мужиков она даже не смотрела. В конце концов, мужиков много, а идеальный – я один. Следовательно, если сказала, что деть мой, значит – мой. Теперь надо понять, прилагается ли к ребёнку мама. Вдруг она своей цели добилась, и все на этом? Я похолодел.

– Насть, – снова спросил, – я тебе больше не нужен?

– Ты что, идиот? – вопросом на вопрос ответила она. – Надеюсь, это не передастся моему сыну.

И принялась облизывать пальцы – мороженое закончилось. Потом вытряхнула на землю свой необъятный рюкзак, поворошила кучу хлама и выудила пачку салфеток. А я смотрел на горку тестов. Она с собой их носит? Их было много. Всё разные. Какие-то совсем простенькие – тонкая палочка. Другие навороченные – с окошками и циферками. На всех – две полоски. Я насчитал шесть тестов. Возможно, их больше было. Я вдруг представил, как она сидит в своей задрипанной ванной, и дрожащими руками перебирает кучу тестов, и понял, насколько она этого ребёнка хотела. От волнения у меня в горле пересохло.

– Знаешь, я никогда не хотел детей. Точнее, не думал даже о них. Даже о Никитке не мечтал, – я тоже в небеса уставился – сейчас на них было гораздо легче смотреть, чем на неё. – Он просто получился у нас, так сказать… по факту. Но я принял его, полюбил – как может быть иначе? И этого… новенького… тоже не хотел. Но если он твоя мечта… то я рад, что помог ей осуществиться.

– Спасибо, – серьёзно посмотрела на меня Настя.

– И ещё… выходи за меня замуж.

Она посмотрела на меня снова, но теперь как на умалишенного, даже вроде с жалостью.

– Эй… вернись на землю на минуточку! Ты женат! – засунула все свое добро обратно в рюкзак, встала с бревна, отряхнула попу. – Пошли уже, сейчас обратный автобус профукаем.

Ехали мы обратно молча, каждый думал о своём. Я думал о том, что если не женюсь на Настьке, то наверняка её потеряю. А она такая вся…сумасшедшая и красивая, что без мужчины долго не пробудет. И какой-нибудь урод будет её лапать своими блядскими руками. Ещё, не дай бог, тискать моего ребёнка! Во мне медленно зрела идея дать взятку в загсе, чтобы меня развели поскорее, а потом похитить Настю и заставить её выйти за меня замуж. Возможно, даже шантажом.

О чем думала Настя – неизвестно. Наверняка о том мелком, что зрел в её животе, и к нему я даже немножко ревновал. Ещё не родился даже, а столько ему внимания. Я тоже внимания хочу. И секса ещё, да.

– Не поеду сегодня к маме. Из дома позвоню, скажу, завтра… Ты меня, пожалуйста, домой отвези, и не приезжай больше сегодня – очень хочется одной побыть. Ты… завтра приезжай. Я ждать буду.

– В этот клоповник?

– Это же временно… там милейшие соседи.

Я послушно отвёз её домой, как только забрали машину. Только сначала в квартиру прошёл, открыл допотопный холодильник – ожидаемо пустой. Сходил в магазин, накупил всякой, на мой взгляд, полезной еды. Ещё в аптеку – купил витамины для беременных. Если уж у меня будет ребёнок, то пусть рождается здоровенький. Настя неохотно, но приняла покупки. Если бы не приняла, то в охапку и домой – нечего тут голодной сидеть.

Домой я ехал медленно и печально. А там – оживление. Похоже, примирение матери и сына, наконец, состоялось, чему я был рад. Всё жезла я на Лику не держал – перегорело.

– На катере катались, – порадовал новостями сын. – Ещё в музей ходили – там всякие доисторические штуки. Я думал, будет скучно, но мне понравилось. Там некоторым вещам целая тысяча лет!

Я слушал и витал в своих мыслях. А потом неожиданно для нас обоих притянул сына к себе и усадил на колени, как маленького. Как давно я этого не делал! Все кажется, что вырос, что большой.

– Ты чего? – удивился он.

– По-моему, – огорошил я его, и себя тоже, так как не ожидал, что так сразу расскажу, – у тебя к концу зимы появится братик.

Никитка замолчал, переваривая новость. Я волновался – все же мне хотелось, чтобы он принял малыша. Опекал, как старший брат. Наверняка, маленький будет ему досаждать, но если он его полюбит…

– Маленькие – скучные, – сказал он, – но когда научатся бегать, то уже ничего так. Вон, Тотошка смешной, хоть и глупый. А вообще пусть сюда едет и тут рожает. Он же наш маленький, почему Настя там отдельно?

Я засмеялся. Так все у детей просто и замечательно! Ребёнка я отпустил – Лика подкупила его квадракоптером, и теперь я был не очень ему интересен. Ничего, сломается игрушка, и все вернётся на круги своя. А вечером Лика, прежде чем уехать, пришла в мой кабинет.



– Я много думала, – протянула она. – И так, и эдак. Ревность есть – никуда не делась. Вот почему я, которая каждая лето вывозит ребёнка в самые замечательные и интересные места, оказалась вытеснена девочкой с котятами и козлами? А потом поняла… Я не могу этого дать, мне это просто не интересно… Но зачем препятствовать тому, чтобы сын получил все это от другой женщины? Все эти… простые радости, вроде пикников, или совместных завтраков, домашних заданий, ссор по мелким поводам, после которых главное – вовремя помириться. Если она может… это, наверное, замечательно?

– Если бы все было так просто…

Лика прошла, села на краешек стола. Накрыла своей ладонью мою. И ничего не колыхнулось – может, и правда все что ни случается – к лучшему? Тогда я с трудом её отпустил, а спустя годы все правильным кажется.

– Ты её любишь, – констатировала моя бывшая жена. – И не морщись так… мне виднее. Я ещё помню, каков ты, когда влюблен.