Текст книги "Любовь и что-то еще (СИ)"

Автор книги: Ирина Седова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

   Оказалось, что Лил сказала и правду, и неправду – то есть препятствовать ему в сборе информации действительно никто не стал, но остальное Року слегка поразило. Прежде всего, никакого «вырождения» на лицах кого-либо из обитавших в Литейном клансменов он не заметил – их девушки были не просто красивы, а соответствовали самому строгому вкусу, без дефектов. Удручало только их сходство друг с другом: похожи они были настолько, что можно было их между собой перепутать – отличия касались оттенка волос, ну и рост был у кого повыше, а у кого пониже. Издалека понять кто был кто почти не удавалось, да и одевались они очень похоже: в брючные комплекты стиля унисекс – удобные, но невыразительные. Мало того, у всех были одинаковые походки и жестикуляция.

   «Словно гайки одной серии, – подумалось Роке. – Калибр разный, но форма и материал те же.»

   Всего семейств «господ правителей» в Литейном проживало три штуки. Глава одного из них руководил районом, и так высоко Рока прыгать не стал, решив выбрать вариант поскромнее. Тем более что девушек, «чье сердце на занято» было среди представительниц юного поколения вообще не густо – всего одна. Остальные плотно гуляли либо с кавалерами, либо в стайке таких же как они: юных, красивых и недоступных для ухаживаний. А к этой, по имени Стелла, подобраться было можно: к воротам своего дома она всегда подходила одна.

   Убедившись в этом, Рока решился сделать первую пробу. Купив букетик красивых недорогих цветов, он пересек избранной девице дорогу метрах в 20 от этих самых ворот и, протянув ей свой букетик, произнес на хингре:

   – Меня зовут Рока. Я хотел бы с Вами познакомится.

   Ответ был на русском языке. Впрочем, остановиться девушка остановилась. Ничего не поняв из прозвучавших слов, Рока тем не менее продолжил:

   – Моя фамилия Эреро. Я – рабочая сила. Но закон такие знакомства не запрещает, разве не так?

   Девушка слегка вздернула нос и произнесла бесцветным тоном:

   – Не запрещает. Поэтому убери свою траву и освободи дорогу.

   И равнодушия в ее голосе было столько, что будь человеческие эмоции цветными, то мир вокруг моментально посерел бы, как от пыли. Там не было ни злости, ни любопытства, ни даже усталости – просто равнодушие. Безразличие.

   Продолжать диалог было бесполезно. Рока сделал шаг назад и подчинился. На следующий день он явился уже без букета – просто пошел с девушкой рядом, проговорив на ходу:

   – Мне сказали, что из девушек правителей получаются хорошие жены. Я поверил. Я подумал: почему бы и нет. Я красив – и Вы красивы. Я умен – и Вы тоже. Приглядитесь ко мне – возможно, вы обнаружите, что мы можем составить отличную пару...

   Больше он ничего сказать не успел, потому что они были уже у калитки.

   Тут девушка нарушила молчание и столь же равнодушно, что и накануне, сказала:

   – Ты зря тратишь свое красноречие. Парой мы никогда не будем – это исключено. Неравный брак – зачем мне это надо? И не ходи здесь больше – в следующий раз я просто скину тебя с тротуара как надоедливую муху.

   С этими словами юная представительница господ правителей открыла калитку и исчезла в просторах, отделявших улицу от человеческого жилья. Не сказать, чтобы Рока был шокирован, но прямой натиск «в лоб» оказался тактикой неудачной – девочка прогуливалась в гордом одиночестве явно не из-за отсутствия кандидатов в будущие мужья.

   И дистанцию между ними теперь доводилось увеличивать: даже молча идти рядом по тротуару возможность растаяла безвозвратно. Надо было придумать что-то иное, более новенькое и не такое банальное. А для этого сесть в машину, в которой он приехал, и поездить по окрестностям.

   Решено – сделано. Пару дней, вооружившись картой, он колесил вокруг Литейного, размышляя и подыскивая возможность для свободного и безопасного общения. По всему было ясно: чтобы поговорить с девочкой, надо было поставить ее в такие рамки, из которых она не могла бы сбежать.

   Внутри городского пространства организовать такие рамки у него не получится – следовательно, место могло быть только за чертой зеленого кольца, обрамлявшего жилые кварталы, в промзоне. Там должны были имеется отвалы пустой породы, искусственные пещеры и заброшенные карьеры – в общем, полный простор для творчества. Его машина двигалась практически бесшумно, да и проходимость у нее была отменной. Так что главным было придумать, как добраться, отрезаться от народа деньков на несколько, а затем вновь открыть выход в «большой мир» и отвезти девушку назад, к ее родным.

   Может быть, для кого-то такая задача и была нереальной, но не для Роки. Его отец не даром гордился тем, что он из «рабочей силы» – смекалки ему было не занимать, да и руки росли из нужного места и были приставлены тем концом, которым требовалось. У них дома была уйма самого разного оборудования, в том числе и самодельного, и кое-что Рока с собой прихватил, разместив в багажнике. Сын пошел в отца, и был полон решимости унаследованные таланты полностью применить – в особенности объединив их с полученными в техникуме знаниями.

   Если верить плану города, то заброшенных карьеров возле Литейного было несколько. Но некоторые из них использовались под искусственные водоемы – в них накапливалась вода выпадавших осадков, которая затем расходовалась на нужды горожан и заводов. Там всегда было людно, поэтому и пришлось искать так долго. Зато место, выбранное Рокой, было просто великолепным.

   Это был остаток яруса шириной метров в 10, разделенный пятиметровым провалом на две части, дальняя из которых заканчивалась обрывом, высота которого была метров в 20 с лихвой. Автомобиль Роки был парапланом, о чем никто в Литейном подозревать не мог. Поэтому достаточно было переместиться на дальний кусок пространства, чтобы непосвященному в секрет показалось, что он попал в ловушку, выбраться из которой можно только каким-то чудесным и загадочным образом.

   Оставалось придумать, как заманить в автомобиль представительницу правящего сословия – и дело было бы сделано.

   Хорошенько подумав, Рока снова решил сильно не заморачиваться. Каждое утро он выезжал на улицу, где жила Стелла, дожидался, пока та приблизится к калитке, включал мотор и подкатывал к тротуару, чтобы после двигаться параллельным курсом со скоростью и маршрутом перемещения Стеллы. Через неделю упорство его было вознаграждено – девушка подошла к его машине с явным намерением высказать все, что она о нем думает. Оставалось перехватит инициативу, что Рока и сделал.

   – Не желает ли госпожа правительница, чтобы я ее подвез? – спросил он самым вежливым тоном, на который только был способен. – Если ей не хочется разговоров, то она может сесть в салон...

   И он нажал на соответствующую кнопку на панели управления, отчего задняя левая дверца авто медленно отползла в сторону, открывая проход туда, куда нужно было согласно планам Роки. Чуть-чуть поколебавшись, девушка нырнула в салон и села.

   – В химико-технологический, – произнесла она все тем же непробиваемо безразличным тоном.

   Рока кивнул, закрыл дверцу авто, и они поехали. Дорога до института занимала минут 10, и этого времени должно было хватить, чтобы снотворный газ, заполнивший салон после закрытия дверцы, успел подействовать. Сам он заснуть не боялся, потому что переднюю часть авто отделяло от задней прочная прозрачная пленка...

   Спустя полчаса машина уже стояла в нужном месте, окна ее были открыты, и даже дверца одна распахнута – с левой стороны, там где была стена, уходящая вверх, чтобы пленница спросонок не шагнула вниз при попытке к бегству. Усыпляющий газ давно был отключен, вентилятор помогал развеивать его остатки, а парашют на крыше авто снова аккуратно сложен и упакован. Оставалось только достать из багажника обе палатки и их установить.

   Что Рока и начал не торопясь делать. Для этого надо было просверлить в скале по четыре слегка наклонных отверстия, ввинтить в них штыри с кольцами и, распрямив палатку, прикрепить ее углы тяжами к этим кольцам. Операция несложная, но требовала некоторого времени. К тому моменту, когда Рока установил первую палатку, девица уже очнулась, выбралась из авто и с некоторым интересом наблюдала за его действиями.

   – Ну и зачем все это? – спросила она, когда Рока протянул ей надувной матрас и жестом предложил пройти в возведенное жилище.

   – Мы проведем здесь три дня, а за это время достаточно пообщаемся, чтобы понять, сможем ли мы хотя бы за столько часов и минут не надоесть друг другу по самые уши.

   – А смысл?

   – Ты приглядишься ко мне, убедишься, что я ничем не хуже твоих братьев и вполне подхожу тебе в мужья. К стати, моя специальность – мастер по наладке и ремонту оборудования для землеустроительных работ. Я уже оттрубил на ускорителях и перешел на последний курс.

   Девица саркастически рассмеялась.

   – Ты хотя бы начал с любви! С рассказа о том, что давно обо мне мечтаешь и жить без меня не можешь.

   – С любви? – изумился Рока. – С какой стати я должен был в тебя влюбиться? В холодную чванливую особь, для которой рабочая сила – это недочеловек? Ну да, на внешность ты довольно симпатична, однако у нас в Зеленгорде среди моих знакомых девочек хватает красавиц. А тебя даже обнять нельзя без риска получить туфлей по ребрам.

   – Ну и зачем тебе нужна такая жена? – высокомерно усмехнулась девица. – Которую даже обнять нельзя?

   Рока замер и несколько секунд подумал. Мысль, высказанная юной представительницей правящего сословия, была более чем здравой... И дело было не только в риске получить по ребрам – просто за все время наблюдений за своей пленницей, у него ни разу не возник на нее рефлекс – ему ее НЕ ХОТЕЛОСЬ!

   Он поежился. Ну и дурака же он чуть не свалял! Какой смысл был влюблять в себя особу, к которой твоя душа не лежит? Надо было побыстрее прекращать это действо, пока дело не зашло слишком далеко.

   – Ты права, – произнес он медленно. – Действительно, такая жена мне ни к чему...

   – Ты это всерьез? – усмехнулась девица.

   – Да, вполне. Все что мне про тебя нужно было узнать, я уже увидел. Ты для меня не интересна. Ты – пустая оболочка без внутреннего содержания. Не удивительно, что ваши мужчины предпочитают брать в подруги девочек из рабочей силы... Помоги мне сложить палатку, и я отвезу тебя назад в город, пока тебя еще не спохватились.

   – Вот еще, сам складывай.

   – Нет проблем, сложу. А ты, пока головку не напекло, садись в машину и жди.

   – Ты не боишься, что я сейчас уеду и брошу тебя тут?

   – Конечно, не боюсь. Ты же не самоубийца, чтобы сигать в пропасть.

   – Думаешь, меня ничему не учили?

   – Я думаю, что вряд ли уроки вождения тебе давал мой отец. Это авто его собственной конструкции, и где чего там находится, никто кроме нас двоих не знает.

   – Но ты ведь как-то сюда попал? Наверняка где-то есть спуск... Или проход.

   – Поищи.

   Ни спусков, ни подозрительных пещер в стене, к которой примыкал ярус, не было. Рока спокойно отстегнул палатку, вывинтил штыри с кольцами, упаковал все в багажник и пригласил девицу назад в салон автомобиля. На это раз он не стал заполнять его газом, лишь предложил пристегнуться, предупредив о полете.

   Полет девицу слегка впечатлил, хотя она и хмыкнула после приземления: мол, примитивно. Но Рока уже ничего не ответил – просто вышел из машины, чтобы сложить парашют, поместив его на прежнее место, и не торопясь отвез представительницу хозяев планеты туда, откуда ее взял – то есть к ее дому.

   – Прощайте, госпожа правительница, – сказал он напоследок. – Надеюсь, вам понятно, что обвинить меня в чем-то не удастся: я к вам даже пальцем не прикоснулся, все было по закону.

   Он открыл дверцу авто, чтобы выпустит пассажирку, и, закрыв за ней салон, продолжил движение – к себе, в родной Зеленгорд. У него впереди был еще целый месяц каникул, которые можно было потратить со вкусом и в интересной компании. Например, с друзьями на рыбалке. Или у отца в его гараже, на работе...

   Стелла была потрясена в своих лучших чувствах.

   «Каков наглец, а? – думала она, провожая автомобиль взглядом. – „Холодная и чванливая“! Так оскорбить! Ну я покажу тебе, какая я холодная! Да я... да я...»

   Но в голову так ничего и не пришло: ни в тот миг, но после, уже дома. Едва дождавшись прихода матери, она рассказала ей всю историю – она почти рыдала. Она ожидала сочувствия, но к ее удивлению, мать лишь погладила ее по голове и сказала:

   – А ты чего хотела? Для того вы и учитесь вести себя соответствующе, чтобы мужчины рабочей силы в нашу сторону не смотрели никогда и ни при каких обстоятельствах... Или парень-таки произвел на тебя впечатление?

   – Вот еще! – фыркнула Стелла. – Мне просто обидно. Ну хотя бы одно доброе слово произнес, хоть бы попытку сделал понравиться!

   – А ты бы потом сказала: «Ах, он такой красавчик!»

   – Так ты его видела?

   – Мы все его видели. Трудно было не заметить – он ошивался в кустах сирени напротив не один день. С биноклем, кстати. Опасайся таких, дочка. Тебе повезло, что у него были честные намерения. И что он исчез из твоей жизни навсегда.

   Стелла с сомнением посмотрела на мать, но возражать было бессмысленно: ее желание отомстить нахалу мать наверняка бы не оценила. А желание это грызло ее всю последующую ночь. Ее сравнили с девочками из рабочей силы и забраковали как непригодную!

   «Вот возьму и влюблю тебя в себя – будешь знать, как приставать к девочкам клана,» – фантазировала она, ворочаясь с боку на бок.

   Под утро сон Стеллу-таки сморил, и проснулась она поздно. С некоторым удивлением она осознала, что идея «проучить нахала» не только не покинула ее, но и начала оформляться в конкретику. Найти нахала по тем координатам, которые он о себе давал, было несложно – она знала название населенного пункта, техникума, имя, фамилию и даже курс.

   Оставалось выработать план по привлечению к себе внимания, слегка подправить внешность с помощью краски для волос, бигудей и косметики, как это делали девочки из рабочей силы, и срисовать их манеры. Перевестись из института в техникум было еще проще, как и документы достать – достаточно было обратиться к главе клана «Дяде Виту».

   Но с этим можно было погодить, а пока следовало потратить оставшийся до конца каникул месяц на тренировку – и для этого наблюдать, наблюдать и наблюдать. Как двигаться, как улыбаться, как и что говорить. Как выглядеть привлекательно для противоположного пола, чтобы довести до объяснения, а затем хоп – и осадить.

   Плохо было одно: тренироваться Стелле было не на ком. Свой план она должна была держать втайне от семьи, иначе бы ее просто не отпустили никуда переводиться.

   – Значит, хочешь немного пожить среди рабочей силы? – спросил глава клана, протягивая Стелле пакет с документами. – Теперь тебя зовут Стара, фамилия твоя Ковальчук

   – Ну да, – сказала Стелла. – Я хочу понять их, чтобы знать, как ими лучше управлять.

   – Добро. Но будь осторожна: помни, что среди рабочей силы полно всяких, поэтому тебе вовсе не обязательно слишком уж маскироваться. И единоборства некоторые девушки изучают, и далеко не все девочки бегают за клансменами. Устраивайся в общежитие на общих основаниях, заведи себе подружек – и они тебе многое расскажут. В Зеленгордском техникуме никого из наших нет, и разоблачить тебя никто не сможет.

   Стелла послушно покивала головой и отправилась на автовокзал. До начала занятий оставалось три дня, и ими можно было воспользоваться для полной разведки обстановки. И обустройства быта.

   Комната в общежитии была достаточно уютной, хотя и простой по меблировке. Кроме четырех кроватей там стояло 4 тумбочки, имелись два встроенных шкафа, каждый из двух отделений: для полок и вешалок для платьев. Верхняя одежда висела на внешних их сторонах, в открытых нишах. Посередине комнаты стоял стол и четыре стула. Готовить пищу можно было только на общей кухне в конце коридора, а в комнате лишь кипятить чай. В общем, обычный общежитский стандарт. Санузел и душевая были в противоположном от кухни конце коридора – и это тоже было нормально.

   Сам техникум тоже оказался без каких-либо особых ужасов, впрочем, Стелла их и не ожидала. Актовый зал не поражал своими размерами, но сцена была, и это наводило на кой-какие мысли. Если она собиралась кого-то привлечь – ей следовало записаться в местную самодеятельность, и светиться оттуда. Прием был не нов, но бил при умелом применении наповал. Стелла знала, что она неплохо пела, да и танцевать умела – пусть не как балерина, но не хуже других.

   Через месяц Стелла знала про Зеленгордский техникум все. Он бы разнюхала это «все» и раньше, но ей надо было подтянуть те предметы, которых в ее институте не изучали: она вовсе не обиралась «пасти задних» – даже наоборот, для ее планов ей требовалось быть на высоте положения. Жаль только что объект для охмурения учился курсом старше, и сталкивались они с ним исключительно в буфете, когда ни у кого из них не было практики, то есть в дни для изучения теории.

   Впрочем, в кружок пения ("ансамбль) Стелла записалась, и добросовестно его посещала. И даже в концерте одном поучаствовала, хотя это и не слишком помогло ей в ее намерении «быть замеченной». К ее досаде, Рока принадлежал к тем парням, которые нравятся девчонкам: он был безусловно красив, и девочки по нему вздыхали почти откровенно. Половина девчоночьего общежития мечтала пройтись с ним по городу в ночное время суток и попытать счастья остановить на себе его внимание дольше, чем на три дня, но безуспешно.

   Слишком далеко Рока, впрочем, не заходил, то есть дольше поцелуев на лавочке он не продвигался. Быть «одной из» Стелле как-то не импонировало, и тут подвернулся для нее подходящий случай.

   Администрация техникума объявила «вечер юмора». Каждый курс должен был представить собственные номера, и группа, где училась Стелла, тоже. Вот она и придумала обсмеять девочек, которые в местном баре ищут любви клансменов. Как их ужимки выглядели, Стелла знала еще по институту, так что «собирать материал» ей особо не пришлось.

   Песенку лучше было спеть дуэтом, но ни одна из одногруп-ниц Стеллы участвовать в номере не согласилась. И Стелла придумала вот что. Она сшила забавную куклу-перчатку, которая своими движениями должна была дополнять то, чего отсутствовало в самой песенке.

   Первые два куплета были повествовательного характера – в первом описывался теплый вечер, бар и люди в нем. Во втором туда приходят две подружки и начинают скучать, пока наконец не появляется клансмен.

   Третий куплет был посвящен тому, как девочки (Стелла и кукла на ее руке), восхищаются внешностью клансмена и его манерами. То есть восхищается Стелла, а кукла ничего особенного в нем не находит.

   В четвертом куплете Стелла пытается из всех сил привлечь к себе внимание клансмена, но кукла всячески ей мешает: то закроет ей глаза, то рот, то рожки на голове ей состроит.

   В пятом куплете клансмен покидает бар – один, так никого и не выбрав. Надо ли говорить, что все три последние куплета Стелла играла не столько на публику, сколько на одного-единственного зрителя – Року, который сидел в середине зала, и с некоторым удивлением ловил на себе ее выразительные взгляды. Впрочем, он смеялся вместе со всеми и вместе со всеми хлопал. А на следующий день подошел к ней в буфете и сел с ней за один столик.

   «Заметил», – подумала Стелла, слегка покраснев. Даже странно: она ожидала этого и к этому стремилась, а теперь не знала, как реагировать и что говорить.

   – У тебя хороший голос, – небрежно сказал объект ее усилий по привлечению внимания. – Однако тему ты выбрала не очень.

   – Но ведь все смеялись, – возразила Стелла. – И ты, между прочим, тоже.

   – Значит, мне не показалось, что ты исполняла песенку для меня? – парень улыбнулся. – Но ты выбрала не того, кто тебе был нужен. Я не клансмен, я живу в этом городе и вовсе не считаю, что девочки в баре выглядят столь карикатурно.

   – То есть я выглядела ужасно? – вскинула на него глаза Стелла. – Вот спасибо за комплимент – я чувствую, ты ими меня не избалуешь.

   – Я никого не балую комплиментами, если они не заслужены. Твоя роль требовала тонны краски и вы с твоей куклой не сильно друг от друга отличались. Но сегодня без всей этой разноцветной шпаклевки ты выглядишь гораздо симпатичнее. Не хочешь прогуляться со мной по ночным улочкам от твоего общежития и обратно? Чтобы мы продолжили наш разговор?

   – Вот спасибо, век мечтала! – засмеялась Стелла. – Хочешь узнать, как я целуюсь? Уверяю тебя, точно также, как все остальные девчонки, которых ты провожал свои традиционные три вечера подряд.

   – Вообще-то можно и не целоваться, – засмеялся в ответ парень. – Просто прогуляемся и поболтаем о том о сем.

   – Под ручку.

   – Можно и просто рядом.

   – А зачем?

   – Я ищу девушку, с которой мог бы вот так пройти всю свою жизнь. Под ручку или без, с поцелуями и со всем остальным.

   Стелла сделала вид, что задумалась.

   – А если я откажусь? – спросила она.

   – Нет так нет, значит не ты моя судьба. Так как?

   Стелла вновь подумала – на этот раз по-настоящему. Обрывать знакомство было рано.

   – Давай не будем торопиться с ночными прогулками, – проговорила она, наконец. – Давай пару недель просто будем встречаться здесь, в кафе и болтать при народе.

   – Боишься?

   – Просто не хочу сплетен. Я в этом городе одна, и девушке в моем положении следует беречь свою репутацию.

   Так начался этот странный роман, в котором оба: и Рока, и Стелла не ждали для себя ничего особенного. Рока вовсе не был святым, и тем более не был из тех ригористов, которые отличаются строгостью исполнения моральных принципов – он никогда не отказывался развлечься, если девушка была не против. Стелла не стремилась к сближению, и это тоже его вполне устраивало, тем более что сидение за одним столиком в студенческой кафешке не обязывало никого из них ни к чему. Они просто болтали о разных пустяках, пока каждый из них не обнаружил, что эти встречи стали необходимы им обоим как воздух.

   Стелле чем дольше, тем больше начинало казаться, будто этот парень чем-то похож на ее братьев. Это тем более было странно, что на внешность он был совсем другим: темноволосым, кареглазым – типичная рабочая сила. И манеры у него были другие, и интонации в голосе – а вот поди ж, ты: ощущение, что он был «своим», чем дальше, там становилось сильнее.

   – А ты видел когда-нибудь девушек правителей? – спросила Стелла его однажды.

   – Да, – ответил Рока, почти не задумавшись. – Я знал двоих.

   – Ну и как они? – Стелле и в самом деле было любопытно, что этот парень сочинит о ней. Теоретически он должен был сейчас начать рассказывать о девочках правителей разные глупости, как это было принято в его кругу, но к ее удивлению парень выдал на-гора нечто совершенно неожиданное.

   – О, встречу с первой из них любой бы на моем месте запомнил на всю жизнь. Она была само совершенство – только представь себе: идеальные черты лица, идеальный рост, идеально обточенная фигурка. Добавь к этому белокурые волосы с платиновым оттенком и чудесные голубые глаза.

   – Ты был в нее влюблен? – усмехнулась Стелла.

   – Да ничуть! Она была холодная, как мраморная статуя возле фонтана, только еще хуже. Ее взгляд просто замораживал и пробирал до костей. Он словно оценивал: убить тебя сразу, или еще погодить? В общем, идеальная машина для убийства.

   – А вторая? Ты же сказал, что знал двоих?

   – Ну, вторая была на уровень попроще, однако холода в ней тоже было на целый рефриджератор.

   – А я?

   – Ты – другая.

   Парень положил свою ладонь на ладонь Стеллы, и она ощутила, как огонь пробежал по ее жилам. В смятении она отдернула руку и опустила глаза.

   – Ты теплая, – донеслось до нее словно сквозь туман.

   Вот тут, как Стелла говорила себе не раз впоследствии, и надо было бы ей встать и сообщить, кто она такая, чтобы поставить нахала на место. Но необычные, мягкие интонации в его голосе подействовали на нее парадоксальным образом: она почувствовала, что краснеет, и что прерывать идиллию ей вовсе не хочется.

   Звонок, возвестивший о конце обеденного перерыва, вывел ее из затруднительного положения. Но когда занятия закончились, ее ждал неожиданный сюрприз: объект для отшивания уже караулил ее появление на ступеньках парадной лестницы с твердым желанием проводить Стеллу до общежития. О чем он ей и не преминул доложить. А возле общежития парень как ни в чем не бывало спросил:

   – Хочешь, я покажу тебе окрестности Зеленгорда? У меня есть машина... то есть, у моего отца, но он разрешает мне ее брать, когда захочу.

   Для любой опытной души слова парня прозвучали бы как второй сигнал о том, что намерения его далеки от платонических. Но душа Стеллы была житейски неопытна и полна уверенности в том, что она всегда сможет за себя постоять. Поэтому вместо того, чтобы сказать «нет», Стелла кокетливо спросила:

   – Только окрестности покажешь?

   – Естественно. А ты что подумала?

   – Я предпочитаю ничего не думать.

   – Боишься, что морщинки на лбу появятся?

   – Угу. Я предпочитаю спрашивать.

   – Я ответил. Так что переодевайся во что-нибудь брючное, что не боится травы и кустарника, и через пару десятков минут выползай.

   На этот раз парень предложил Стелле сесть не в салон, а рядом с ним. Это давало возможность продолжить утренний разговор, чем Стелла и воспользовалась.

   – Я думала, ты начнешь высмеивать девушек клана, – сказала она.

   – Я? Высмеивать? – удивился Рока. – В смерти ничего смешного нет, можешь мне поверить. Когда смотришь ей в глаза и думаешь, что вот сейчас все, конец твоей биографии, то зубоскалить на некоторые темы тебе расхочется навсегда. К тому же Лил – достойная госпожа. Честная и справедливая, и она друг нашей семьи.

   Это Стеллу почти пришибло. Ее шикарный план «закружить голову нахалу и обломать» тутже начал давать сбои. То, что она задумала – это была безусловная низость. На мгновение у нее возникло желание попросить отвезти ее назад в общежитие и как можно быстрее покинуть гостеприимный городок. Но вместо этого она процедила сквозь зубы

   – Еще скажи, что ты готов за нее драться...

   – Ну, вряд ли Лилиан о'Брайен нуждается в моих кулаках, – ответствовал парень, нимало не подозревая, какие мысли крутятся в голове у его пассажирки. – Хотя если бы пришлось, то я готов встать рядом с ней – спина к спине и бок к боку. Поэтому я прошу тебя: никогда не говори плохо о клане в моем присутствии. Иначе поссоримся.

   Услышав эту, традиционную в клане, формулу взаимопомощи, Стелла почувствовала, что готова провалиться от стыда сквозь кресло. Она смолкла, и без возражений приняла руку парня, когда он помогал ей выйти из авто.

   «Пусть, – подумала она. – Еще один день. Ведь ничего же не случится, если я... если мы...»

   Она прислонилась к какому-то дереву и прикрыла глаза. Ей не хотелось возвращаться домой в Литейный, и парень, которого она еще вчера готова была презирать, оказался вовсе не похожим на то недоразумение, которое она себе мысленно нарисовала полгода тому назад.

   «Что это со мной? – подумала она. – Почему я такая невезучая? Почему мои чувства мне не повинуются?»

   Предательская слезинка покатилась по ее щеке... Чьи-то сильные руки ее обняли – она почувствовала на своем лице прикосновение чьих-то губ, и через мгновение губы эти уже шептали ей:

   – Я обещал тебе, что не стану целовать тебя сегодня. Но как же трудно удержаться...

   Руки Стеллы поднялись, чтобы оттолкнуть наглеца, но вместо этого они сами собой протянулись и обняли его, словно боясь, что он растворится в воздухе, и она останется сейчас здесь совершенно одна.

   «Пусть, – подумала она. – один только поцелуй... Все целуются, и никого это ни к чему не обязывает...»

   В общежитие она в этот вечер вернулась поздно, грустная и задумчивая. Больше всего она боялась теперь, что парень решит, будто она слишком доступная, и бросит ее точно также, как он бросал других.

   «Я люблю тебя, – вспоминала она. – Люблю давно... Ты как цветок лотоса, столь же прекрасна и чиста...»

   Но как же можно было верить парню из рабочей силы? Ведь солгать для любого из них ничего не стоило. Если ее собственное тело предало ее сегодня...

   От его поцелуев вся ее душа сегодня трепетала...

   «Что будет, если он меня бросит?... Я, наверное, умру...»

   Но парень эту волынку с бросанием все тянул и тянул. Можно было бы радоваться, однако Стелла не радовалась. Ощущение, что она делает нечто низменное, не покидало ее, и страх, что парень ее оставит, как только узнает, кто она, не давал ей сделать решающее признание. Она чувствовала себя насекомым, попавшим в паутину, и чувство это даже усилилось после того, как парень сводил ее к себе домой, чтобы познакомить с родителями и сестрой. Даже наоборот – страх разоблачения лишь усилился – слишком бурно те радовались, что она не из клана.

   Однако время шло своим чередом, и свидания с поцелуями в окрестных рощах продолжались до самого конца учебного года, пока не наступил момент, когда надо было Роке готовиться к защите диплома, а Стелле – к переводной сессии на четвертый, последний курс. Близящееся расставание словно свело обоих с ума, и поцелуи вполне закономерно переросли в нечто гораздо менее целомудренное.

   Страсть кипела в обоих, и весь отпуск, который полагался Роке перед отправкой на место его будущей работы, они провели в лесу, в специально возведенной ими хижине, больше похожей на берлогу. Стелла сообщила своим, что задерживается, и перед разлукой оба пообещали посылать друг другу сообщения. Пожениться они согласились, как только Рока обустроится на новом месте. А в конце лета, уже будучи у своих в Литейном, Стелла обнаружила, что беременна.

   Будь Рока парнем из клана, подобная новость не опечалила бы ее ничуть – согласно клановым обычаям они уже были мужем и женой вне зависимости от оформления отношений. Но с точки зрения рабочей силы все выглядело совершенно иначе – общий ребенок вовсе не обозначал, что в графе «отец» у него не будет написан прочерк, и что у нее будут отныне хоть какие-то права на постоянное внимание ее возлюбленного.

   Особенно если было вспомнить об обстоятельствах, которые привели к зарождению младенца. Она, Стелла Смидт сама отправилась привлекать к себе внимание парня из рабочей силы! Какой позор! Кривлялась на сцене, строила ему глазки, бегала к нему на свидание... Разве можно было хоть что-то из этого рассказать своим родным? Оставалось только вернуться в техникум и продолжить учебу в надежде, что парень не соврал, что он действительно ее любит и мечтает видеть своей женой, а не просто так.