Текст книги "Лебедь(СИ"

Автор книги: Ирина Гордеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

–В Слободке? Так у меня там дача. Если у тебя такие подозрения, давай съездим туда, посмотрим.

Я растерялся, а потом согласился.

–Да кому это нужно прятать там твоего отца? – сказал дед, – понавыдумывал себе.

–Вот, завтра выходной. Я вас и приглашаю к себе на дачу. Барбекю, бассейн с горками. Вам понравится, – сказал дядя Костя перед уходом, целуя маме руку. Машка закричала:

–Ура! – и принялась подпрыгивать и кружиться, так что у меня у самого закружилась голова, и я еле дошел до кровати и сразу уснул мертвым сном. Откуда мне было тогда знать, что моя разговорчивость едва не стоила нам жизни.

Депутатская дача

Черный джип «Тойота» «Harrier» плавно катил по шоссе. За ним ехали еще две иномарки, заполненные, по словам Оршанского помощниками депутата, то есть, его. Я опять возвращался в Слободку. Мы с мамой и Машей сидели на заднем сиденьи. Константин Федорович без умолку болтал про хитрости нашей политики, про цены, про безопасность и прочие взрослые штучки, о которых я, конечно, имел представление, но весьма смутное. Главное, мама была рядом, веселая, она часто смеялась и обнимала нас с Машкой.

Наконец, показалась Слободка, а вскоре и этот заколдованный поселок Заречный. Горстка первоклассных коттеджей на берегу реки в экологически чистом районе за огромным забором с вооруженной охраной. Вот тебе и дача! Тут целый дворец – причудливые башенки, балкончики, красивая зеленая крыша, супермодный бассейн с изогнувшейся водной горкой, как в "Аква-парке". Вот это да! Хотя, что удивляться? Так, наверное, и должны жить депутаты. Но почему его дача оказалась именно здесь? Времени на размышления у меня почти не было.

Мы вдоволь накупались с Машкой в голубой воде. Все это напоминало какую-то сказку, но не нашу, скорее немецкую, уж слишком все было чисто и хорошо.

Пригласили на обед. У Оршанского было много гостей. Часть из них была из соседних домиков. Все шумно поздравляли его, хлопали по плечу и желали всего– всего и в избытке. Прямо на газоне был накрыт шведский стол, фрукты, закуски и разные вкусности в избытке лежали на столе. Рядом жарили на решетке мясо. Это и называется хитрым словом барбекю. Я совсем некстати для всех спросил:

–Когда же мы пойдем искать отца?

Оршанский быстро перевел разговор на нужную тему:

–Кстати, никто ничего подозрительного в последнее время не видел или не слышал? У нас есть веские подозрения, что в одном из домиков силой удерживают человека.

–У нас? – заголосила полная тетенька в пляжном костюме, – да вы что, Константин Федорович? Не пугайте нас. У нас же охрана. Вооруженная. А вы нас террористами пугаете. Да я тут всех знаю. Не может такого быть.

–Конечно, нет, – вторила ей другая, аристократической внешности дама с сигаретой, – у нас тут покой и тишина. Нас охраняют, как золотых рыбок, – она засмеялась, пуская клубы дыма вверх, – даже скучно.

–А вот эти новенькие, кажется Ивановы, из Инвестиционной компании. Ну, толстый такой дядечка с ужасно худой женой, они на днях очень скандалили...

Далее я услышал с десяток сплетен об отсутствующих соседях. Константин Федорович, казалось, успокоился и умело управлял щебетанием своих милых гостей, давая слово то одним, то другим. Но потом он обнял меня и сказал:

–Давай, Иван, пройдемся с тобой по поселку. Ты сам посмотришь своим острым глазом, может, увидишь, что подозрительное. Но я, думаю, здесь живут очень бдительные товарищи.

И мы пошли. Но пройтись много нам не дали. Какой-то мужик в шортах и белоснежной футболке вскоре вырулил из гаража и подогнал к нам настоящий квадроцикл. Мы сели и медленно поехали по поселку. Я ехал в квадроцикле первый раз в своей жизни.

Все дома были очень ухоженные, даже не дома, а замки. С красивыми газонами, цветниками, дорожками, посыпанными цветным гравием, а то и вовсе из каких-то камней. Но людей мы почти не встретили. Пару дорогих иномарок и все. И опять приступ сонливости напал на меня. Возможно, из-за жары. Так ничего и найдя, мы вернулись обратно. Нас с Машкой поместили в шикарную комнату для гостей, и я уснул.

Проснулся я часа в три ночи. Мама спала рядом, полуобняв Машу. Было подозрительно тихо. Вдруг я услышал какой-то шум за окном. Я вышел на балкон и увидел вдали улетавшую огромную птицу. "Коршун!"– пронеслось в голове. Прилетал смотреть на меня. Я решил выйти из коттеджа и осмотреться. Спустившись на первый этаж, я увидел двух громил в костюмах. Они охраняли нас весь день. Один из них сказал:

–Вы куда, молодой человек? Туалет и ванная наверху напротив каждой комнаты.

–Мне нужно выйти.

–Это запрещено. В целях безопасности. До семи утра выходить на улицу гостям не разрешается.

Я поплелся опять на второй этаж и лег. Сон не шел. Я лежал и все время прислушивался, не летит ли этот Коршун снова. Так и долежал до рассвета. В восемь мне позвонил Лешка и сказал, что надо срочно дуть к нему. Он нашел Коршуна по Интернету. Я пообещал сегодня быть у него.

Когда все проснулись, нам сказали, что Константин Федорович уехал в аэропорт. Он улетает сегодня в Москву и сожалеет, что не попрощался, но дела есть дела. Завтрак подавали в чопорном английском стиле. Булочки, сливки к чаю, а еще всякие пирожные. Поев, мы изъявили желание уехать домой. Нас беспрекословно выпустили из этой золотой клетки. Черный "Гранд Чероки" катил нас домой.

Ловля «на живца»

Приехав, я сразу побежал к Лешке. Лешка восседал за компьютером. Рядом был его отец, а тетя Вера с дядей Борей сидели на диване.

–Привет, где тебя носит?

–Здравствуйте, – поздоровался я, – я был в том поселке, представляешь?

И я рассказал про наше рандеву на депутатскую дачу. Однако особого впечатления этот рассказ ни на кого не произвел. Лишь Лешкин отец устало заметил:

–Красиво жить не запретишь.

–Мы его нашли, этого Коршуна! – таинственно сказал Лешка.

–И кто он?

–Пока не знаем, но мы нашли один сайт...

Тут в разговор включилась тетя Вера:

–Во-первых, не мы нашли, а доблестные работники Уголовного розыска. Во-вторых, сайт – не человек. Теперь думаем, как найти человека.

–Да, это очень хитрый преступник, – сказал отец Лешки, – анализируя характеристики всех погибших и пропавших детей, мы пришли к выводу, что всех и связывало одно – увлечение Гарри Поттером.

–При чем тут бедный Гарри? – спросил я.

–Все они читали эти книги, играли в такие же игры, заходили на сайты про Гарри Поттера в Интернете. И самое главное, они в какой-то степени верили во всю эту чушь.

–Не такая уж это и чушь, – прошептал я.

–Так вот первичным звеном был Гарри, – рассказывал дядя Гена, – Преступник воспользовался их интересом к этому книжному герою и предложил попробовать себя в колдовстве. Сочинил им такой сайт, потом свел их в одном компьютерном клубе. В первый раз это был клуб "Игромания" на улице Гете. Кстати, его владелец исчез еще год назад. А во второй раз клуб "Штурмовик" на Иркутской, совсем рядом с нами. Хозяйка все время в разъезде, дела ведет ее сын. Он рассказал, что несколько раз приходила кучка детей, но почти не играли, а сразу куда-то уходили. Среди них он узнал наших погибших детей. Вот такие дела, Ваня.

–Так, давайте его ловить "на живца". Ему же кольца нужны. Я ему кольца отдам, а вы его возьмете.

–Ты уверен, что ему кольца твои нужны?

–Да, конечно, нужны. Он даже квартиру нашу пытался обворовать. Лешка пиши письмо: "Меняю кольца на отца и требую превратить лебедей в мальчиков. Иван Лебедев".

–Готово, – сказал Лешка, – отправлять?

Все встали со своих мест.

–Давай попробуем, – сказала тетя Вера, глядя на своего брата, Лешкиного отца, словно спрашивая у него разрешение.

–Ладно, давай. Пока мы ничем не рискуем.

Через минут десять пришло письмо: "Будь завтра в 10 часов утра в зоопарке, сам знаешь где. Если увижу ментов – пеняй на себя".

–Он ответил,– заорал Лешка.

–Вот это да!

–Теперь нужно подготовится к операции по захвату, – сказал Лешкин отец, – я на работу, вечером созвонимся.

Решено было, что мы пойдем вместе с Лешей. Кругом будут переодетые милиционеры. Наша задача вступить в контакт с кем бы то ни было, и если мы удостоверимся, что от нас требуют кольца, то Лешка должен нажать на сотике тревожную кнопку.

Ровно в 10 часов утра мы стояли с Лешкой у пруда с лебедями. В этот день в зоопарке было на редкость многолюдно. Тут были и малыши, похоже, из детского сада, и первоклассники, ходившие в пришкольные лагеря. И даже взрослые, несмотря на рабочий день, сновали туда-сюда. Во всех я видел его. Глаза мои стали даже слезиться, а в горле стоял ком. Кольца я сжимал в левой руке.

Вдруг к нам подошел работник зоопарка, молодой парень, и попросил ему помочь. Мы пошли за ним и вышли под плакучую ивушку. Рядом метрах в десяти плавали белые лебеди. Парень какими-то непонятными звуками стал подзывать их и бросать им хлеб. Лебеди приблизились. Нас он попросил продолжать их кормить, а сам, взяв огромный сачок на палке, поймал одного и быстро пересадил в клетку. Лебедь даже не сопротивлялся. Вскоре он также ловко поймал еще одного лебедя и тоже посадил его в эту же клетку.

–Спасибо, – сказал он нам.

Мы молча пошли на свое место, а он, взяв клетку, отправился за нами. Тут он поставил клетку и сказал:

–Это просили передать вам, – и, не спеша, стал мести дорожку.

–Что делать-то будем? – спросил я Лешку.

–Ждать.

Прошло полчаса. Мы стали опять озираться вокруг, и вдруг я увидел того самого мужичка с козлиной бородкой. Я толкнул Лешку локтем в бок. Мужичок, улыбаясь, стоял возле вольер с павлинами и пристально смотрел на нас. Тут мы увидели нескольких громил, которые легкой походкой медленно подходили к нам.

–Это наши или нет? – спросил я.

Лешка сказал:

–Бери клетку, отходим потихоньку к правому выходу, на площадь, там безопаснее, а я звоню отцу насчет этого мужика. Скорее всего, это он. Боится, наверное, подходить, чует.

–Да, скорее всего.

Мы двинулись с клеткой к выходу. Тут один из громил тоже ускорил шаг и сбил с ног какую-то тетеньку. Она завизжала, а группа детей бывших с ней кинулись врассыпную, кто куда. Началась паника, которая передалась животным. Визги, стоны, рычания все слилось в какой-то бешеный рев, и мы с Лешкой побежали, спасая лебедей. Я чувствовал, что за нами неотступно гонятся те громилы.

–Где же ваша милиция? – кричал я Лехе на бегу, – почему они его не берут? Может, их и нет вовсе?

–Что-то я не могу отцу дозвониться, телефон вне зоны досягаемости, – отвечал мне Лешка.

Похищение

Мы выбежали из зоопарка и попали опять в давку. Оказывается, на площади рядом с зоопарком был митинг. Молодежь и пенсионеры бродили взад-вперед с какими-то плакатами. Кто-то громко кричал в мегафон.

–Пусть они там сами с ним разбираются, а лебедей мы спасли.

–Смотри, опять за нами кто-то бежит. Давай, бегом! – заорал я из последних сил.

Мы понеслись через площадь. Кто-то сзади что-то кричал, но мы не оборачивались. Понять, где свои, где чужие было невозможно. Тут я почувствовал какую-то ужасную слабость, а Лешка закричал:

–Они нас догоняют.

В конце площади стояли машины, мы добежали до них. Дверь одной из них отворилась, и я увидел Константина Федоровича.

–Ваня, ты что здесь делаешь? Тут митинг, люди агрессивно настроены, вам бы здесь не стоило находиться. Может, вас домой отвезти?

–О, да, – еле выговорил я.

–Хорошо. Василий, отвези мальчиков, куда они скажут, а мне выступать, уж извините.

Я был настолько рад, что могу сесть, просто провалился в эти мягкие сиденья из натуральной кожи. Лешка пристроился вместе со мной и никак не мог отдышаться, бормоча:

–Ну, и тяжеленные они.

Водитель укладывал клетку на заднее сиденье. Машина медленно тронулась, а мы погрузились в сон.

Снотворный газ наполнил салон, и ровно через 45 секунд машина остановилась около магазина "Детский мир". Мужчина в черном костюме, куривший рядом с магазином, открыл дверцу водителя и открыл все окна. Через пару минут он нежно переместил спящего водителя на правое сиденье, а сам, завел машину и поехал в неизвестном направлении. Впрочем, мы этого не знали. Мы спали мертвым сном.

Очнулись мы только через несколько часов, а, может, и больше. Это была вторая часть Мерлезонского балета, как любила говорить наша классная.

В гроте, где находилось Второе Лебединое озеро, было гораздо светлее, чем в тот раз, когда мы были там с тетей Верой и дядей Борей. У стены с надписями были зажжены свечи. Рядом стоял стул, на котором кто-то сидел спиной к нам, замотанный каким-то простынями. Мое сердце сжалось. Я вдруг понял, не знаю почему, что это мой отец.

Мы с Лешкой инстинктивно прижались друг к другу. Вокруг Оршанского стояли его вооруженные охранники. Сам он ходил взад вперед рядом с кромкой воды.

Разные мысли хлынули в мою голову. Мы в гроте. Оршансикй, свечи, отец... Так, значит, Коршун – это Оршанский. Стоп! Какой я дурак! Не мог сразу догадаться. Коршунов – Оршунов – Оршанский – Мишанский. И отчество у него Федорович. Он сын Федора! Ему лет сорок не больше. А тот родился в 1908 году. Стало быть, он родился, когда отцу было уже за 50 лет. В голове все смешалось, и вдруг я услышал его голос:

–Здравствуй Ванюша! Очнулись? Добро пожаловать к нам. Надеюсь, у тебя есть то, что мне нужно?

–Да, – ответил я, – я отдам вам, когда вы отпустите моего отца и превратите обратно в людей тех двух лебедей из зоопарка.

Откуда-то во мне вдруг взялась храбрость, голос, вначале даже дрожавший, сейчас бесстрашно кричал под сводами этой необычной пещеры.

–Что-то вы много знаете, господа. И про лебедей, и про отца. Ведь он погиб, Ваня. Ты же был на похоронах.

–Нет, он жив. Я знаю.

–Хорошо, хорошо. Мне нужны эти кольца, я готов исполнить все твои желания.

–И еще, оставьте маму в покое. Иначе я расскажу ей все о вас.

–Что ты говоришь? Нет, ну, это уже сверх всякой меры. Столько условий. Не забывай, что ты на моей территории и в моей власти. Какой-то мальчишка, сопляк, диктует мне, как мне себя вести!

–Кажется, он вышел из себя, – шепнул мне Леха.

Оршанский заходил взад-вперед по берегу озера, а его шаги гулко разносились под сводом грота.

–Да, знаешь ли ты, что первым с твоей матерью познакомился я, а не твой отец. Я полюбил ее. И был бы давно счастлив, если бы не твой отец! Если бы не он! – он гневно погрозил в сторону человека, привязанного к стулу, а тот зашевелился.

"Значит, он жив! Это правда!" – пронеслось в моей голове, а Лешка зашептал мне: "Давай молиться Богу, что-то здесь керосином запахло". Мы стали шепотом молиться, а Оршанский продолжал:

–Она выбрала его. А я был лишь молчаливым свидетелем на свадьбе. Потом волею судьбы я разбогател, а деньги дают очень многое. Почти все. И еще – я получил в наследство от своего деда кое-какие знания, – он усмехнулся, – а знания – сила. Ты понимаешь, о чем я говорю, раз догадался о лебедях. И вообще, лучше бы ты не лез, куда не надо. Я бы давно с вами разделался со всеми, но я ждал эти выборы. Теперь я – депутат. Хочу вам напомнить, что у меня депутатская неприкосновенность.

Я вспомнил, что в прошлое воскресенье проходили выборы в Государственную Думу. "Так вот почему он ждал", – пронеслось в моей голове. Оршанский продолжал:

–И не только неприкосновенность. Ты даже не представляешь себе, какая сила заключена в этих кольцах! Я, как настоящий и единственный наследник рода, про вас можно забыть, получаю эти кольца по праву, и сила переходит ко мне. Если уж одно кольцо – верхнее кольцо с короной, которое я выпросил еще в университете у Лены, так действует, то, что и говорить, как действуют три кольца! А вы не только не смогли понять их смысл и значение, вы же даже в них не верите.

–Почему же, верим, – как можно спокойнее постарался сказать я, – только истинный смысл всех этих колец, амулетов, волшебных палочек, ламп Алладина – это заключение сделки с бесами. И ваша сила вовсе не ваша или колец, а – бесовская сила.

–Молчи, щенок! – заорал он мне, а лицо его перекосилось от злобы. Он быстро подошел к отцу и повернул его стул на сто восемьдесят градусов. Я увидел папу. Рот его был перевязан какой-то белой тряпкой, лицо высохшее, с бородой. Я с трудом узнал его. Глаза выражали крайнее страдание, почти отчаяние. Я попытался улыбнуться ему. Но не смог, глаза предательски намокли. Лешка поддержал меня за плечо, а то бы не знаю, что было бы. Наверное, я бы упал.

Оршанский нагнулся к отцу и сказал:

–Теперь я женюсь на ней. Твоя дочь станет называть меня папой. А ты и твой сын – вы мне не нужны. До последнего времени я хотел просто превратить вас в лебедей и пустить плавать в бассейне на моей даче, – он злобно рассмеялся, – но обстоятельства изменились. Твой сын стал вмешиваться туда, куда не следует. Появились нежелательные свидетели, – он посмотрел на Лешку.

Отец изо всех сил дернулся со стула, но тут же Оршанский ударил его по щеке.

–Нет, – закричал я и попытался подбежать к ним, но громилы с пистолетами подняли стволы и прицелились. Оршанский приставил пистолет к виску отца и закричал:

–Положи кольца на пол! Иначе я нажму на курок.

Я нащупал в кармане брюк эти проклятые кольца и медленно положил на пол. Один из охранников взял их и поднес Оршанскому. Тот жадно схватил их и стал рассматривать.

–Глупо дергаться и кричать. Вас никто спасать не будет. К тому же знайте, если бы в Слободку въехала сейчас хоть одна милицейская машина, я бы уже знал. И наверх можете не смотреть. Я знаю все ваши цирковые номера, – сказал наследник графа, увидев, как мы с надеждой смотрели на спасшее нас недавно отверстие над озером.

–Ты хочешь, наверное, узнать, как ты оказался здесь? Кто помог тебе во всем? – с упоением продолжал Константин Федорович, тряся стволом перед лицом отца, – так это я. Твой лучший друг. Тогда, когда ты женился на Леночке, я был в отчаянии. Хорошая семья, двое детей, правда жили вы бедненько... Тогда у меня и родился этот план. Это я сделал тебя богатым. Потом я нашел для тебя женщину. Такую, которая могла бы тебе понравиться. Эту самую Альбину. Ты оказался крепким орешком. Все это ваша лебединая верность. Но и ей пришел конец. Я свел Альбину со своей ученицей, той самой гомеопатшей. А для магии нет ничего невозможного.

Отец закрыл глаза и как-то съежился. А дядя Костя продолжал:

–Да, ты не веришь в это? Ха-ха-ха. Тем хуже для тебя. Вначале, ты помнишь, был массаж, потом гомеопатия. Ты пил и ел привораживающее зелье. Никто не в силах устоять перед этим. Никто! Мы впихнули в тебя столько этой дряни! Но ты все равно сопротивлялся. Ты же очень любил своих детей, особенно, сына. Пришлось и над ним поработать, – тут он злобно посмотрел на меня. И я вдруг понял происхождение своих жуков и мух.

Оршанский продолжал:

–Я подарил Альбине кафе, потому что туда легко было приводить всю семью с детьми. Но эти две мои помощницы переусердствовали, они даже Лене что-то такое дали, за что потом и поплатились. И одна, и вторая. А Альбина всерьез считала, что у вас будет семья, – он захохотал, – глупая женщина. С ее помощью Лена, наконец, поняла, всю твою сущность, Лебедев, – тут он ударил отца в лицо так сильно, что стул вместе с ним упал.

–Поднимите его, – сказал он своим громилам. Те быстро исполнили его приказ. У отца из носа текла кровь. Я заплакал. Лешка усердно молился. Я понимал, в такой ситуации нужно приготовится к самому худшему, но все же взывал всем сердцем к Господу: "Помилуй нас".

–И вот, ты стал наш! Ты делал то, что хотел я, а воображал, наверное, что ты такой крутой! Потом подвернулась одна махинация с огромными вложениями москвичей. Вот уж поистине некуда им было деньги деть! А тут я возьми им и предложи. Так слопали ведь мою наживку. И вот ты глава этой компании, такие перспективы. И заметь, 51 процент акций записаны на тебя. А приобретенное в браке имущество по закону принадлежит обоим супругам. Всякий раз, когда ты пытался развестись с Леной, я мешал вам, потому что еще было рано. И вот тот день, день долгожданного развода, последний день, как думал ты. Легкий обморок у Лены, и развод опять перенесли. Я убедился, что все бумаги составлены правильно. Ты стал мне больше не нужен. Но убить тебя просто так – слишком просто. Мне хотелось тебя помучить, чтобы ты понял, кто есть ты, на самом деле. Ничтожество. Для всех, и для Лены – ты давно – мертвец. Искать тебя никто не будет. Мальчишек... Мы подумаем, что с ними лучше сделать, чтобы все выглядело естественным. Лазили, где не надо, упали – разбились. Все твои бабки перейдут ко мне, ведь я женюсь на Лене. Она заслуживает лучшего мужа. А москвичам мы бросим маленькую кость. Остальное спишем на тебя. А нет человека – нет проблемы.

Глаза отца были закрыты. Из них текли слезы.

–Превратите лебедей обратно в мальчиков, – закричал я, – они ни в чем не виноваты.

–А зачем? Мне от этого не жарко и не холодно.

Я пошел ва-банк:

–Чтобы получить всю магическую сил, а вы должны это знать, вам нужно, чтобы мы с отцом добровольно передали вам этим кольца. А вы их похитили у нас. Так не считается.

–Ерунда. Кольца у меня. Остальное не важно.

–Кольца ничего не значат. Важен сам факт передачи.

–Ну, хорошо, – сказал он, немного подумав, – хорошо. Я превращу их, а ты напишешь мне записку, что добровольно отдаешь эти кольца и подпишешь своею кровью.

Он подошел ко мне вплотную, и вдруг из его трости вылетел клинок, которым он больно ужалил мою левую руку в области предплечья. Кровь закапала, а я зажал рану правой рукой.

–Дайте ему лист и ручку, пусть пишет. Генрих, неси клетку.

Верзила Генрих принес клетку с двумя лебедями.

– Зачем вам надо было так делать? – спросил я.

–Я же должен упражняться в своем мастерстве. Это неудача – и твоя вина. Ты спрятал эти кольца. А с одним кольцом– все получалось не так, как надо. Поэтому дети погибли, кроме этих двух. Пиши скорее свою записку, мы и так затянули этот спектакль. Я превращу их обратно в людей только ради этой бумажки, так, на всякий случай, подстрахуюсь. Они все равно ничего помнить не будут, а проснуться только завтра. Нас тут уже не будет. Смогут выйти – их счастье.

Он встал лицом к надписям и громко прочитал написанное на стене грота, тыкая своей серебряной тростью в клетку. Потом открыл клетку и бросил одного лебедя об стенку. Тот ударился и упал, также он сделал и со вторым лебедем. В этот момент в глазах у меня все поплыло, появился какой-то туман. Как рассказывал Лешка потом, у него тоже глаза заволокло какой-то дымкой.

Оршанский быстро подошел ко мне и выхватил бумажку.

–Кровью подписывай, и живее!

Я очнулся от своего дремотного состояния. Оказалось, что я успел уже написать, что отказываюсь от колец в пользу Константина Федоровича Оршанского. Обмакнув ручку в свою рану, я расписался, но бумагу не спешил отдавать ему.

–Покажите их!

–Иди, посмотри!

Я пошел к той стене грота, где были надписи. Громилы смотрели за каждым моим шагом. Туман постепенно рассеивался. У стены лежали два мальчика, абсолютно голые, очень худые, а рядом валялись белые перья. Я подошел и потрогал их. Они были теплые и мокрые. "Дышат, значит, живые", – подумал я. Я снял с себя спортивную куртку и прикрыл одного их них.

–Лешка, дай свою куртку! – сказал я Лехе.

Лешка подбежал ко мне и отдал свою куртку. Оршанский не возражал.

–Правильно. Курточки вам больше не понадобятся.

Он вытащил кольца и положил их на свою ладонь.

–Давай бумажку.

Мне пришлось отдать ему бумажку, потому что он выполнил обещанное. Мальчики были спасены.

–Я, единственный потомок Великих Коршунов и законный наследник своего деда графа Владимира Коршунова...

Я не выдержал и сказал:

–Вообще-то у графа был законнорожденный сын и у него есть тоже дети. Они живут во Франции.

–Mon ami! Жили, а не живут. Я позаботился о том, чтобы остаться в единственном числе. Так я наследую все – и титул, и деньги, и магию. Ведь я достоин этого. Никто из потомков графа не смог и даже не пытался расшифровать его завещание, эти надписи... Никто не нашел его дневники. А я нашел! Поэтому я заслуживаю награды. А вас я просто уничтожу.

Он достал пистолет и нацелился на отца. Я понял, что он убьет его. Не помню, как я одним прыжком преодолел те несколько метров, разделявшие нас. Происходившие потом события я смутно помню. Жгучая боль вспорола мне плечо. Вдруг, откуда не возьмись, появилась тетя Вера. "Наверное, это галлюцинации", – это было последнее, что подумал я прежде, чем провалился в глубокий обморок.

Спасение

Дальнейшие события мне рассказал Леша, а дополнили картину происшедшего в гроте и тетя Вера, и Пашка, и отец. В ту самую критическую минуту, когда я отключился, получив огнестрельное ранение, но заслонив собой отца, в пещеру, и в правду, вошла тетя Вера, причем в таком сногсшибательном платье, что у громил вылезли глаза из орбит, и они на какое-то время потеряли бдительность.

Тетя Вера впорхнула в пещеру, как-будто только что вышла из салона "Мерседеса" последней модели. Оршанский переключил свое внимание на нее, что и требовалось. К тому же я так эффектно упал почти на отца, что наш Коршун посчитал всех нас мертвыми. Ее появление было как гром среди ясного неба. А главное – откуда? Все ходы и выходы были заблокированы людьми Оршанского, даже на въезде в Слободку дежурил его постовой. Тетя Вера, не реагируя на выстрелы, на идеальном французском поздоровалась с присутствующими и пригласила графа Коршунова. Лешка даже на корточки сел от неожиданности.

За ней в пещеру вошел молодой холеный француз с русскими корнями – граф Андрэ Коршунофф. Он презрительно посмотрел на Оршанского и сказал с сильным акцентом:

–Вы рано объявили себя законным наследником. Я сын недавно погибшего Анри Коршунофф, который являлся законным внуком графа Владимира Коршунова.

–Этого не может быть, – заорал Оршанский, – перед этим я все проверил точно, у двух внуков графа не было детей.

–Перед чем вы проверили? Перед тем как убить их? Ведь это вы позаботились об их устранении.

–Вы не Коршунов! – заорал Оршанский, – этого не может быть. Остался один наследник. Это я.

–Вы ошиблись. Я сын погибшего Анри Коршунофф. Вот мои бумаги – читайте, – и протянул ему какую-то папку.

Оршанский растерялся и протянул руку к папке. В этот момент что-то хлопнуло, и пополз какой-то едкий дым. Молодой граф приемами какого-то зверского каратэ моментально вырубил Оршанского ударом ноги в горло. А тетя Вера примерно таким же ударом вырубила ближайшего к Лехе охранника. Слезоточивый газ наполнил пещеру. Остальные "помощники" депутата Оршанского без единого выстрела сдались спецназу, а нас с отцом и тех мальчиков– лебедей срочно отправили в больницу.

Отец был крайне истощен. И если бы Оршанский хотя бы ранил его, он вряд ли бы выжил. Ему постоянно капали в вену глюкозу и витамины, дело медленно и верно шло на поправку.

Моя рана оказалась не опасной и быстро заживала. Через два дня из реанимации меня перевели в общую палату. Посетители не покидали меня. Во-первых, это моя мама. Она постоянно держала меня за руку и плакала от счастья, во-вторых, Машка с Сереженькой, которые принесли мне апельсины и шоколадку, а в-третьих, бабушка и дедушка, которые завалили меня бульонами, кефирами, ряженками и прочими продуктами, хотя есть мне вовсе не хотелось.

Когда они, наконец, ушли, в двери, крадучись, проникли Лешка с Павликом. Они-то и поведали мне, как проводилась операция по нашему спасению.

Павлик, оставшийся ухаживать за больной бабушкой, не вытерпел и решил еще раз спуститься в пещеру. К тому же тетя Вера оставила все оборудование в сарае. Он набрал фонарей, еды, веревок и пошел на дело. "Очень уж хотелось отыскать сокровища графа", – сказал Пашка в свое оправдание.

Добравшись до развилки, он пошел в ход, над которым был нарисован петушок. "Петушок золотой – значит, золото там", – пояснил нам Павлик. Пройдя немного, он вышел к ответвлению с нарисованным гробом.

–В "Сказке о рыбаке и рыбке" все слишком печально заканчивается. Вряд ли там были сокровища, – объяснил Пашка, – коридор с лебедем вел к озеру. "Сказка о мертвой царевне" заканчивается хорошо. Королевич Елисей нашел свою невесту в гробе. Вот я и подумал, что сокровища надо искать в этом направлении.

–У Пашки котелок-то варит, – засмеялся Лешка, особенно когда речь идет о деньгах.

–Ну, вот, вскоре я наткнулся на тех скелетов, о которых говорил дядя Боря. Наверное, все и считали, что это "гроб" и дальше не шли. Но я решил пойти дальше. И вдруг смотрю на потолке солнышко нарисовано, также сажей. Я вспомнил, что в этой сказке было солнышко. "Свет мой солнышко! Ты ходишь круглый год по небу, сводишь зиму с теплою весной..." Ну, вы помните...

–Не скромничай, хитрец. Ты же сам говорил, что выучил наизусть все сказки Пушкина, – напомнил Леха.

–Иду дальше, значит, вдруг по стенам ручейки начали бежать. Воздух тоже такой влажный, и под ногами захлюпало. А потом опять расширение и развилка. Над одним коридорчиком опять солнышко, а над другим – месяц. Я вспомнил, что после солнышка королевич Елисей пошел к месяцу: "Месяц, месяц, мой дружок, позолоченный рожок! Ты встаешь во тьме глубокой, круглолицый, светлоокий...".

–Ну, не тяни ты! – заворчал я.

–Ну, я по Пушкину пошел туда, где месяц. И вскоре вышел на свет, то есть вылез наружу. Огляделся – я на другом берегу и чуть ниже по течению. Надо мною Бугры. И мясокомбинат недалеко. Тут я вспомнил, что потом королевич Елисей пошел к ветру.

–Это я знаю, – сказал я, – "Ветер, ветер! Ты могуч, ты гоняешь стаи туч, ты волнуешь сине море, всюду веешь на просторе".

–Да. Но дальше там было так:

"Там за речкой тихоструйной

Есть высокая гора,

В ней глубокая нора;

В той норе, во тьме печальной,

Гроб качается хрустальный

На цепях между столбов.

Не видать ничьих следов

Вкруг того пустого места,

В том гробу твоя невеста".

–Ты, что решил жениться, что ли? – смеясь, спросил Лешка.

–Нет. Я встал, ветер мне в лицо дует, смотрю – гора. Меловая, белая. А под ней – нора.

–Ну, и?

–Полез в нее. Там все вниз да вниз ход. А потом песок пошел крупный такой, не наш, не речной. Завозной. И все.

–А ты копать не пробовал?

–Не-а. Некогда было. Мне же за бабушкой надо ухаживать. Она совсем плохая. Сейчас вот лекарства куплю и опять туда. Вечерним автобусом.

–Ты бы ей лучше священника пригласил с того берега. Она ведь уже такая старенькая. Ей твои лекарства вряд ли помогут, – сказал я, – а ход этот надо проверить. Может, граф там и запрятал свое наследство. Вот я выпишусь, и сразу поедем.

Лешка продолжил рассказ:

–Так вот, слушай, как нас спасали. Как только мы исчезли с площади вместе с лебедями, нас стали искать, но быстро сообразили, с кем имеют дело, подключили фэ-эс-бешников и даже Интерпол. Самое главное для них была наша безопасность, как заложников.