Текст книги "Все еще будет (СИ)"
Автор книги: Ирина Чардымова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)
15. Пли!
Эмир
Мерьям дёргано застёгивает пуговицы на блузке. Она оскорблена моим нежеланием. Ей обидно до слёз, но чего она ждала от меня? Что я брошусь в её объятия? Разве Рифат не сказал ей о том, что я, якобы, женат? Он не рассказал ей о том, что я настрогал детишек, пока она неизвестно где и по какой причине пряталась?
– Я потеряла много крови, рана была очень серьёзной, – скрипуче она произносит. Отвернувшись к окну, Мерьям нервно теребит подол своей юбки. – Когда меня привезли в больницу, моё состояние было критическим. Врачи не гарантировали ничего хорошего. Они советовали только молиться и ждать чуда. Я пережила клиническую смерть, но, как видишь, чудо свершилось. Я осталась жива. Когда пришла в сознание после искусственной комы, первый мой вопрос был о тебе. Отец сказал, что сразу же после случившегося тебя отпустили, после чего ты бежал из страны. Я разочаровалась в тебе сильно.
– Вот только давай не будем говорить о том, в ком из нас двоих накопилось больше разочарований! Мне абсолютно наплевать, о ком был первый твой вопрос! Проблема кроется в другом! В том, что этот вопрос был единственным! Всего раз ты подумала обо мне, в то время, когда я не переставал ни на грёбаный миг думать о тебе! И после этого ты ещё смеешь говорить о каком-то там разочаровании?
– Ты стал холодным, – бросает она, на что я фыркаю. – Ты совсем не такой, каким я тебя помню.
– Ты издеваешься? – выдаю, скрипя зубами. – Этот разговор ни к чему не приведёт. Всё, у меня нет больше времени на то, чтобы разводить болтовню о том, что и так очевидно. Ты лгунья, я холодный и чёрствый. На том и порешали.
Я снимаю с блокировки автомобиль, прикасаюсь к ручке, чтобы убраться отсюда поскорее.
– Ты отправился покорять Штаты прежде, чем я узнала о своей беременности, – молвит она очень тихо.
Я замираю, ощутив, как по телу пробежался колючий холодок, и возвращаюсь на место, предоставив ей возможность излить свою душу, потому что вдруг понял, что она нуждается в этом, исходя из того, как её буквально крючит всю от недосказанности, возникшей между нами.
– Это ничего не меняет. У тебя была возможность сообщить мне. Даже не одна, – сдавленно произношу, глядя перед собой в одну точку. Руль с усилием сжимаю, до скрипа кожаной обшивки и представляю, как обеими руками сдавливаю горло самой судьбе.
– Я искала тебя во всевозможных социальных сетях. Я мечтала поделиться с тобой о рождении сынишки, но всё было безуспешно. Ты как в воду канул. Как только ты объявился в Стамбуле, я была на седьмом небе от счастья, но при нашей первой встрече я побоялась рассказывать тебе об Арслане. Всё-таки прошло целых пять лет. Мне требовалось время, чтобы убедиться, что передо мной всё тот же человек, что и раньше. Думала, как только пойму, что тебе можно довериться полностью, то расскажу тебе всё от начала до конца, но…, – голос её срывается, она туго сглатывает и смахивает с глаз слёзы, не давая им скатиться по щекам, – случилось то, что случилось. Через месяца три-четыре я узнала, что ты вернулся в город и встретил тут девушку. Я точно не была уверена. Судила лишь по тому, что однажды ты приходил в мой салон заказывать подвенечное платье. В тот момент я наблюдала за тобой украдкой. Было огромное желание подойти к тебе и сознаться во всём, но, ты же знаешь, я та ещё трусиха. Потом я узнала, что той девушкой была София. Я успокоилась. Она хорошая, – улыбается Мерьям.
Я едва ли не сплёвываю в водительское стекло от постановки последней фразы. Смотрю на неё и пытаюсь понять степень её адекватности. Всерьёз ли это было сказано или такое у неё чувство юмора. Она не знает о Диане? Или это часть игры?
– Ты просто не представляешь, насколько София хороша. Мне несказанно повезло с ней, – озвучиваю свои мысли с изрядной долей сарказма, что только глупец не сможет вычислить его.
Мерьям горестно вздыхает и продолжает свою исповедь:
– А что касается учёбы в Великобритании, так Рифат солгал. Я никогда не выезжала за пределы страны. Я вообще из четырех стен не выхожу, можно сказать. Меня отвозят в салон, там всё рабочее время я прячусь в своём подвале, дальше меня увозят... э-м-м.., – мешкается она странно, – домой. Меня увозят домой, где я прячусь уже в своей комнате. Ничего не изменилось с тех пор. Всё, как и раньше, когда я жила с Элмасами.
В голове не укладывается. Она семнадцать лет была частью нашей семьи, а теперь фамилию, которую носила с самого рождения, произносит с брезгливостью, демонстрируя мне полное пренебрежение. Даже я себе подобного не позволял на людях, невзирая на то, что причин на то было множество.
– М-да, всё как и раньше, ага, – качнув головой, я искренне поражаюсь степени бесчувственности девушки, которую совершенно не узнаю. – Ты права, ничего ровным счётом не изменилось. За исключением одного. Ты теперь не Элмас, ты стала Чалык, но даже и не попробовала как-то исправить это!
Мерьям никогда не закатывала истерик. Она отличалась уравновешенностью, умением сдерживать в себе все эмоции. Пожалуй, это в ней осталось неизменным. Она и сейчас крайне сдержана. Она кричит, но кричит глубоко в себе. Немой крик я считываю по глазам, по дёрганным жестам.
– Я не хотела ничего исправлять. И не думала даже возвращаться туда, где господствует Каплан, – цедит она, ногтями вонзаясь в обивку сиденья. – Это ведь он погубил мою родную мать. Это он отнял её у меня, вместе с человеком, которого долгие годы я называла своим родным отцом.
– Ты веришь всему, что говорит тебе Рифат – этот лицемерный человек?
– Не поверила, если бы собственными глазами не увидела тому доказательства. Каплан написал письмо Феррату, в котором он просил прощения за несчастный случай, произошедший с его снохой. Он написал, что готов был понести наказание, – Мерьям неожиданно переваливается на мою сторону и хватает меня за грудки, с маниакальным упорством потряхивая из стороны в сторону. – Пойми, Элмасы знали, что это была за девушка. Все они знали, кем она приходится Рифату. И они всё равно отняли меня у семьи Чалыков. Этому нет оправданий!
Это каким же идиотом нужно быть, чтобы сознаться в убийстве посредством телеграммы? Каплан на такое не пошёл бы.
Я не желаю больше выслушивать бред зомбированного человека, сидящего рядом. Мерьям подверглась жёсткой головомойке. Считайте, Рифат целиком и полностью завладел её разумом.
Я ошибся. Мерьям не рычаг влияния. Она стала комнатной собачонкой, преданной своему хозяину и беспрекословно выполняющей все его команды.
– Всё! Спектакль окончен, – стиснув зубы, грубо убираю её руки от себя, – Мне нужно идти!
Вылетаю из машины, обхожу её и Мерьям уже тут как тут. Она встаёт у меня на пути, заставив громко выругаться.
– Что ещё тебе нужно? – уже не скрываю своего раздражения и нежелания видеть её перед собой, а она словно нарочно нарушает мой мнимый покой, подойдя ко мне ещё ближе.
Ресницы Мерьям трепещут от порывов тёплого ветра, щёки ярким румянцем покрываются, ровно так же, когда она впервые призналась мне в чувствах.
– Эмир, мы ведь можем всё исправить. Сбежать, как ты хотел. Ты, я и Арслан. Я знаю, ты всё ещё любишь меня…
Ещё год назад я продал бы душу дьяволу, чтобы услышать нечто подобное. Я отдал бы всё возможное, чтобы быть рядом с женщиной, научившей меня любить.
Я подхватываю её прохладную ладонь и прикладываю к своей груди.
– В моём сердце есть место только для одной девушки, и, думаю, ты догадываешься, что это место не для Софии. Я не люблю её.
– Да, Эмир, я тоже… тоже… – вдохновенно она произносит, и я затыкаю её, накрывая губы пальцами.
Ловлю на себе растерянный взгляд. Рука, покоящаяся на моей груди, вмиг твердеет.
– Тоже, да. Тебя тоже нет в моём сердце! – выплёвываю бескомпромиссно, заставая её врасплох.
– Что за бред? – протянув, отшатывается она назад с униженным видом. – Тогда о ком ты говорил?
– А ты пошевели извилинами, – говорю я на ухо напоследок, отодвигаю её в сторонку и сразу же перехожу на бег.
Сверяюсь с часами. Вместо оговоренных с Шахом двух минут, прошло уже целях пять.
В считанные секунды я оказываюсь у ВИП-кабинета. Перевожу дыхание и уже тяну за продолговатую ручку двери, как вдруг она прилетает мне точно в лоб, а потом передо мной показывается Диана с жутким багровым пятном, потёкшими полосами по шелковистой ткани платья и с полотенцем в руках. Не ожидая меня встретить на пути, она вздрагивает и расплывается в фальшивой улыбке.
– Думала, и так посижу до конца ужина, но от запаха вина меня начало страшно мутить, – зачем-то она говорит это мне, скрывая следы от вина за полотенцем, Рифат уши развешивает, поглядывая за нами из-за своего плеча.
Потирая ладошкой место на лбу, куда пришёлся удар, я распахиваю дверь шире, пропускаю Диану, и не могу удержать себя, что не дотронуться своим мизинцем до её руки.
– Слышал, пятна от вина может вывести молоко. Попроси у официантов. Они должны помочь, – отвечаю я ей вслед, специально не вкладывая никаких эмоций, а затем вхожу в кабинет, в котором только унылая София, Арслан и Рифат.
С необычайной лёгкостью и спокойствием я присаживаюсь за стол.
– Прошу меня извинить, – говорю я.
Тянусь к овощной тарелке, откуда подцепляю красный перец чили, отправляю целиком его в рот и прожёвываю с удовольствием, после чего напарываюсь на подозрительный взгляд Рифата. Этот козёл не упускает возможности просканировать меня. Он вынюхивает что-то, но у него ничего нет на меня. НИ-ЧЕ-ГО. Я здесь, Диана уже встретилась с Шахом. Всё идёт как нельзя лучше.
Спустя время к нам присоединяется Мерьям. Её заплаканное лицо не остаётся без внимания Рифата. А я понимаю, что мне нужно тянуть время как можно дольше, поэтому решаю сделать ход конём.
– Рифат, а как бы ты отнёсся к такому зятю, как я? – откровенно глумлюсь я. София пинает меня под столом, я не обращаю внимания.
– По-моему, неуместно говорить о таком при живой жене, – отшучивается он.
– Так и дочурка твоя была не жива ещё вчера, – хищно улыбаюсь я в ответ, накаляя градус в помещении.
– Эмир, кажется, ты перегибаешь, – отзывается София через губу, искоса поглядывая на неоднозначную реакцию Рифата.
– Я буду перегибать, пока не начну нагибать.
Рифат в замешательстве. Через минуту, максимум две до него дойдёт, что что-то не так, поэтому я вынимаю телефон из кармана, открываю мессенджер и пишу короткое сообщение: «Пли!»
– А дайте выпьем!? – предлагаю я, после чего свет в ресторане гаснет, что может означать только одно – Диана уже далеко за пределами этого ресторана.
К слову, я вырубил свет не только в ресторане. Во всём, мать его, городе! Светофоры не работают, через пару минут в городе начнётся транспортный коллапс. Все здания обесточены. Порты, железнодорожные вокзалы вышли из строя, мобильные вышки не функционируют, связи никакой нет и не будет как минимум три часа.
Что такое три часа? Для Рифата это покажется целой вечностью.
– Что за дела? – слышу обеспокоенный голос Рифата, суету и возгласы, доносящиеся из зала.
– Да чёрт бы его знал! Может, пробки вышибло, – громогласно говорю, ликуя внутри.
– Арслан, посиди пока тут с мамой, я пойду отыщу Диану, – суетится Рифат, а потом сбегает.
– Я тоже пойду проверю обстановку, – передаю Софии ключи от авто и срываюсь с места на всех скоростях.
По аварийной лестнице я поднимаюсь на крышу, где на вертолётной площадке меня ждёт уже готовая «Птичка».
Её лопасти работают, рассекая прохладный воздух, и сбивая своей мощью с ног, гул стоит в ушах, но это поистине прекрасное чувство.
Я устраиваюсь за штурвалом, проверяю все настройки в системе измерения курса и беру управление в свои руки.
– Ну, погнали! – говорю я, взмывая в воздух.
16. С неба на воду
Диана
Это был невыносимый момент моей жизни. Тот самый, когда от меня уже ничего не зависело. Когда время неумолимо таяло, а ты будто бы замер, и сил не было противостоять мыслям о том, что всё вокруг начало работать против тебя.
Я была в глубоком отчаянии. Бессилие заламывало мне руки. Я находилась на грани от несправедливости судьбы, от ощущения полной безнадёги. Но далеко не внезапно восставшая из мертвых бывшая подружка Эмира закрыла перед моим носом ту единственную дверь, за которой так сладостно пахло ароматом свободы. Это сделал Рифат, целенаправленно пригласив на ужин свою дочь. А Эмир поставил точку. Он собственноручно вогнал последний гвоздь в крышку моего гроба.
Он не смог взять ситуацию под контроль и отделить правду от злого умысла. Ему не удалось справиться с поглотившим его чувством незавершённости в их отношениях с Мерьям. Он и не пытался всего этого сделать.
Встреча с любовью всей его жизни, которая прежде числилась погибшей, свела на нет все приложенные усилия, поставив меня под удар. Она сделала из Эмира тряпичную куклу, а меня превратила из той, которую он так жаждал спасти, в ту, чья значимость утратила свою былую актуальность. В один миг я стала той, о ком забыли… Той, кому надеяться больше не на кого.
Искра надежды тем не менее потрескивала где-то в груди, но и она грозилась потухнуть в любую секунду. Именно благодаря этой маленькой искорке я не сдавалась. Я была намерена терпеть до конца, каким бы этот конец ни был.
С того момента, как на меня пролили вино, прошло от силы минут пять. Но эти пять минут тянулись целую вечность. Стрелки настенных часов предательски стояли на месте. Их будто бы приклеили к циферблату. Гипнотизирование стрелок стало моим единственным отвлечением и в то же время это было настоящей пыткой. Оно выматывало душу, изводило меня, выжигало калёным железом остатки холодного разума, ведь я была точно уверена, что в эту самую минуту Эмир находится с Мерьям. Мне оставалось только гадать, чем они занимаются и к чему приведёт их воссоединение.
Постепенно искра надежды истлела, превратив моё сердце в обуглившийся камень. Больше хранить в себе эту горечь и боль я не могла. Мне требовалось опустошение.
С позволения Рифата я отправилась в уборную. Напрочь позабыла о существовании плана и о времени. Хотелось лишь опустошить себя от осевшей обиды. Моим единственным желанием теперь было запереться в кабинке, где я смогла бы оградить себя от кошмарной реальности. Укрывшись от всех, я хотела хотя бы мысленно уйти от очередных проблем, свалившихся на меня с появлением Мерьям. Я мечтала забыться и дать волю своим слезам, затапливаемых меня изнутри.
До туалета я так и не добралась. Я его попросту не нашла. Плутала по коридору, пока меня не перехватил Шах. Он появился из ниоткуда как чёрт из табакерки.
Тогда-то и наступил момент опустошения, а на его замену ко мне пришло долгожданное облегчение.
Я спасена, – крепко ухватилась я за Шаха, как за спасительный буй.
Но и волна облегчения продлилась всего ничего. Я не на шутку запаниковала, когда без слов Шах повёл меня к лифту, расположенного вблизи ресепшена отеля. Я была в растерянности, заметив по дороге моих «двойников» с накладными животами и одетыми точь-в-точь, как я: кто-то из них прогуливался по лобби, кто-то прохлаждался на диванчиках, а кто-то заговаривал зубы администраторам. А когда Шах всучил мне сменную одежду и обувь, приказав переодеться прямо в лифте, я уловила ощутимый всплеск адреналина. Каждая клеточка моего тела ощутила мелькнувшую на горизонте свободу.
Это действительно со мной происходит. План Эмира работает, несмотря на образовавшиеся преграды, – мысленно поблагодарила я Всевышнего.
А сейчас, находясь в просторной кабине лифта, я впопыхах наряжаюсь в свободный костюм с кроссовками и тёплую куртку с капюшоном.
– Нам разве нужно наверх? – запаниковав, я нервно жую свою губу и отслеживаю возрастающие цифры этажей на сенсорном табло управления.
Шах, напротив, достаточно спокойно ведёт себя. Наверное, и впрямь всё идёт по плану.
– Да, Диана. Это самый безопасный вариант из всех, что были в запасе у Эмира.
– А что насчёт видеонаблюдения? Вдруг они выследят нас по нему? – беспокоюсь я, пальцем показывая вверх на камеры, встроенные под потолком.
– Картинка чистая, не переживай. Я пробрался в серверную отеля и отмотал все записи на полчаса назад. Если они и вычислят нас, то только часа через четыре, – произносит Шах и как Чеширский кот расплывается в коварной улыбке.
В отличии от меня, человека непосвящённого и далёкого от криминального мира, для него вся эта операция ничем не отличается от обыкновенной игры в кошки-мышки.
– Почему только через четыре? Ты же вроде только что говорил, что отмотал всего на полчаса, – задаюсь я вопросом.
– Увидишь, – бросает он, таинственно глянув на меня.
В этот момент створки лифта разъезжаются в стороны. Шах высовывается, проверяет обстановку. Убедившись, что коридор сорок четвёртого этажа свободен, он за руку вытягивает меня из кабинки лифта.
Шах надевает мне на голову капюшон, заправляет в него волосы, застёгивает молнию куртки до самого подбородка. Дальше мы скрываемся в полумраке лестничной площадки. Мы поднимаемся по ступенькам, минуя этаж пентхауса. Эта лестница ведёт к эвакуационному выходу, который, в свою очередь, выведет нас на крышу.
Как только мы попадаем на крышу отеля, буйный ветер сразу же ударяет в лицо и едва ли не сшибает меня с ног. Думается, что погода резко ухудшилась, потому-то Шах и заставил меня нацепить куртку, но в действительности всё оказывается куда хуже.
Глазам своим не верю!
Стою как вкопанная и с отвисшей челюстью таращусь на огромную махину, расположенную на вертолётной площадке. Меня атакует парализующий страх.
– Мы что, полетим на этом? – истерично хохотнув, я хватаюсь за капюшон, чтобы тот не сваливался с головы. – Ты уверен, что это безопасно? – обалдело выпучив глаза, я стараюсь перекричать гул двигателя и гуляющие вокруг вертолёта потоки воздуха, закручивающиеся в вихрь.
– Уверен. На все сто, – потянув за собой, он коротко отвечает, чем вселяет в меня уверенность.
Если уверен Шах, то мне стоит довериться ему. Другого выхода у меня просто нет.
Одно только пугает – я понятия не имею, как ответит на всё это мой организм. Я до ужаса боюсь летать в самолётах. А тут вертолёт. Неизвестно, как поведёт себя эта железяка в небе.
Шах заслоняет меня собой от порывов ветра, пока мы бежим к вертолёту, лопасти которого работают как лезвия блендера на самой высокой скорости. Он открывает дверь. Желая поскорее убраться отсюда, я буквально ныряю в салон. Не теряя ни секунды, Шах становится на подножку и пристёгивает на мне ремни безопасности, проверяет надёжность фиксаторов. С соседнего кресла он берёт массивную авиационную гарнитуру и надевает на мою голову. Он всё проделывает очень быстро, чётко и без лишней суеты. А на меня вдруг накатывает новая волна паники. Мне не хватает воздуха, дрожь расползается по всему телу. Я словно оказалась в тесной консервной банке, из-за чего ощущается острый приступ клаустрофобии.
– Ты же полетишь со мной? Ты не оставишь меня одну? – мои зубы стучат от страха, язык окоченел, руки и ноги трясутся. Шах утвердительно кивает, головой указывая на место рядом с незнакомым мужчиной, сидевшим за штурвалом. – А куда мы хоть полетим, ты знаешь?
То ли Шах не расслышал меня, то ли он посчитал нужным не отвечать на мой вопрос, потому как он просто спрыгивает с подножки и захлопывает дверь, срывая моё беспокойное дыхание.
К счастью, через мгновение он уже устраивается в кабине пилота, с панели берёт рацию и проверяет её работоспособность, услышав в ответ только помехи.
От безызвестности внутренности сжимаются и переворачиваются раз за разом. Они словно вращаются в центрифуге. Мне безумно страшно. В глотке образуется комок гигантских размеров. Тошнота то подступает к горлу, то ухает вниз по пищеводу, оставляя после себя кислый привкус. Я вжимаюсь в спинку кресла, хватаюсь за сиденье с обеих сторон и с силой зажмуриваю глаза, обливаясь холодным потом. Я неустанно повторяю про себя слова давно позабытой молитвы, чувствуя под собой ощутимую вибрацию двигателя, потому как вертолёт уже постепенно набирает высоту. Приборы начинают зловеще пищать, что ещё больше вселяет в меня панику.
В ужасе распахиваю глаза, лбом прислоняюсь к влажному иллюминатору, ощущая как плотные ремни безопасности сковывают меня и сдавливают грудную клетку.
С высоты птичьего полёта всё внизу кажется таким крошечным, но я отчётливо вижу белые пятна, которые заполонили улицы, расположенные вокруг отеля.
Мои "двойники".
– Шах, что происходит? Что это за звуки? Почему они не прекращаются? – ною я, накрывая свои уши ладонями. Эти звуки подобно осиному рою жужжат в мозгах.
– Всё хорошо. Мы устанавливаем связь с лайнером, – из динамиков наушников слышу ровный тон Шаха.
– С лайнером? Мы летим на корабль?
– Да.
Что-то острое вдруг колит изнутри. Многочисленные шипы вонзаются в плоть и продырявливают меня, как решето. Я съёживаюсь от холода, бросив взгляд на пустующее место рядом с собой. Оно ведь могло быть занято человеком, который разрушил мою жизнь, превратив её в груду обломков, но который приложил все усилия для того, чтобы постараться исправить это.
– А Эмир? Он останется здесь, да? – хнычу я беззвучно, представив его с Мерьям.
Шах резко разворачивается вполоборота.
– Нет, конечно! Он ни за что не оставит тебя. Эмир прилетит на другом вертолёте сразу же как только мы совершим посадку на лайнере. Вот увидишь, – успокаивает он меня и по моим венам вновь заструилось тепло, которое я не ощущала с момента возвращения из Текирдага.
После всего случившегося за ужином я уже и не надеялась, что выбор Эмира падёт на меня. Скажу больше, я даже и не задумывалась об этом до настоящего момента. Я не хотела видеть его рядом с собой, не могла позволить себе вспоминать о нём, а сейчас вдруг закрадывается мысль, что мне станет гораздо легче, если Эмир будет рядом со мной.
Постепенно я прихожу в норму, но сердце всё равно стучит неумолимо.
Шах обрывчатыми фразами разговаривает с кем-то по телефону о каком-то там отключении, а потом в остеклении кабины пилота я наблюдаю за тем, как буквально весь город накрывает темнотой, напоминая мне кадр апокалиптического фильма.
– Диана, дыши! Это как раз то, о чём я тебе говорил. Так и должно быть, – видя на моём лице немое безумие, Шах вновь прибегает к утешению.
Стамбул остаётся далеко позади нас. Мы пролетаем над погрузившимся во мрак портом с качающимися на волнах яхтами и паромами, и следуем дальше по курсу прямиком в открытое море. Мы находимся в небе порядка получаса. За это время я сотни раз выглядывала в иллюминатор, надеясь увидеть на горизонте не только черноту с золотым вкраплением звёзд, но и какой-нибудь мерцающий огонёк вдали, говорящий о приближении вертолёта, в котором находится Эмир.
В режиме тревожного ожидания проходит ещё полчаса. И когда кажется, что я быстрее рехнусь от ожидания, чем увижу спасительный лайнер, у меня сдают нервы.
– Это огни корабля или у меня галлюцинации? – вырывается из меня сквозь беспричинное хихиканье.
– Мы на месте, Диана. Нас можно поздравить. У нас получилось, – радости Шаха нет предела.
Глаза его блестят. В них отражаются множество огоньков, служащие нам ориентиром в этой кромешной тьме.
Пилот получает по рации разрешение. Он закладывает крутой вираж и заходит на посадку, постепенно снижая высоту над буквой «Н», расположенной на огромном плавучем городе. Размеры лайнера производят на меня сильное впечатление. В сравнении с ним, наш вертолёт кажется крохотной мошкой, садящейся на голову гиганта.
Как только полозья вертолёта касаются посадочной площадки, к нам навстречу подбегают люди. Они окружают вертолёт, чем вынуждают меня забиться в угол кабины, заставив думать, что это ни черта ещё не конец.
