Текст книги "Все еще будет (СИ)"
Автор книги: Ирина Чардымова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)
17. Хвост
Голова моя кружится, затылок то и дело пронзает нестерпимая боль. От сильнейшего потрясения я едва ли не теряю сознание. В предобморочном состоянии все звуки кажутся приглушёнными, перед глазами всё плывёт. Пол подо мной раскачивается. Он становится мягким, словно я попалась в ловушку зыбучих песков. Я ни на секунду не перестаю дрожать, желая при этом стать невидимкой или обратиться в облако пыли, чтобы в итоге меня рассеял ветер.
– Нас нашли, да? Шах, нас вычислили?
Шах перебрасывает ногу через сиденье. Он перебирается из кабины пилота в пассажирский салон.
– Нет, никто и никогда нас не вычислит! – заявляет он, проявляя твёрдость духа, чего в настоящий момент я как раз лишена.
Он освобождает меня от ремней безопасности, а я продолжаю с опаской разглядывать всех этих мужчин, столпившихся у вертолёта.
– Тогда кто все эти люди?
– Это люди из состава экипажа. Они вручат нам карточки и внесут в списки, чтобы мы смогли спокойно перемещаться по судну.
– А, да? – выдыхаю я с облегчением и картинка перед глазами моментально восстанавливается.
Как-то я сразу не обратила внимание на то, что мужчины одеты в куртки с вышитой на спинах эмблемой "Александрия". Именно такое название носит лайнер.
Шах спрыгивает с вертолёта на площадку, затем помогает мне выбраться на улицу. К нам сразу же сбегается персонал лайнера, окружив нас как стая голодных гиен.
– Катерина и Демир Руссо? – спрашивает один из них у меня, держа перед собой электронную планшетку.
– Что? – моргаю я в недоумении, искоса поглядывая на своего невозмутимого попутчика. – Мы не....
– Катерина Руссо и Осман Коч, – выпаливает Шах без запинок, опережая меня, пока я не сдала нас с потрохами. Я ж не знала, что мы и здесь конспирируемся. – Демир Руссо прилетит чуть позже.
– Где ваш багаж?
– В каютах.
Мужчина помечает что-то у себя в планшете, затем на наши шеи вешают именные магнитные карточки, а дальше всё происходит как в тумане. Я не успеваю опомниться, как вертолёт уже поднимается ввысь и улетает, скрываясь в темноте ночного неба. Шаху вручают какие-то буклеты, затем он получает инструкции о местонахождении наших кают, о мерах безопасности, после чего члены экипажа разбредаются кто куда. Шах не принял предложение проводить нас до кают, сославшись на то, что нам необходимо подышать ещё свежим воздухом.
– Шах, я не могу поверить. Неужели это всё? – проговариваю я с одуховторённой улыбкой на лице, едва шевеля обветренными губами. – Неужели Рифат остался в прошлом?
– Похоже на то, – отзывается он почти неслышно.
В реальность происходящего и впрямь верится с трудом. Казалось, я получила то, о чём грезила последние полгода. Сбылось моё самое сокровенное желание, но я не могу поверить своему счастью. Для полного счастья мне определенно чего-то не хватает, а пока это чувство какое-то неполноценное.
Я смотрю в небо, пристально разглядываю линию горизонта под туманной дымкой и размытые очертания гор вдали. Там я ищу малейшие намёки на мигающие огоньки, а их всё нет и нет.
Ветер срывает мой капюшон, развеивает волосы. Я пошатываюсь из стороны в сторону, поскольку то ли от пронзающего холода, то ли от усиливающейся тревоги я не чувствую ног. Я ни на миг не могу заставить себя успокоиться. Головой соображаю, что всё наконец-таки позади, но что-то не даёт мне расслабиться и в полной мере распробовать вкус свободы.
Шах отвлекает меня от бесцельного разглядывания пугающего чёрного неба. Он подхватывает меня под руку и мы спускаемся по металлической лестнице на нижнюю палубу, где мне становится значительно теплее, но не везде. Сердце почему-то затягивается льдом, постепенно превращаясь в глыбу.
Укрывшись от ветра под перекрытиями, я без остановки втягиваю в себя прохладный солёный воздух. Он пробирает меня до костей, но надышаться я всё равно не могу.
– Куда мы сейчас идём? – интересуюсь я, семеня мелкими шажками вдоль ограждения, за которыми колеблются волны.
– Нам надо разместиться в каютах. Тебе следует отдохнуть, набраться сил. Впереди долгий путь, – отвечает Шах, подстраиваясь под мой шаг.
– А куда плывёт этот лайнер?
– В Барселону. Это конечная твоя остановка. Я сойду в порту Александрии, а ты отправишься до Испании.
Замедляю шаг, а потом торможу резко. Шах тоже вынужден притормозить.
– Я? Ты хочешь сказать, что я поплыву до Барселоны одна? – верещу я очень громко, что самой противно слышать.
– С чего ты взяла, что останешься одна? Не одна. Ты будешь с Эмиром, – распинается он предо мной, снова ловит за запястье и стискивает в тугом кольце своих пальцев. – Если всё пойдёт по плану, то я останусь в Египте, а вы отправитесь дальше. Отдохнёте, приведёте себя в порядок. На мир, в конце концов, посмотрите!
Звучит очень даже ничего, но есть то, что смущает меня и с чем я мириться не готова.
Я с силой выдёргиваю свою руку, не желая мириться с дальнейшей перспективой остаться в одиночестве. Сейчас я больше похожа на избалованную девчонку, намеревавшуюся закатить скандал на пустом месте.
Если вспомнить, то ещё неделю назад ради желанного покоя я готова была обречь себя на вечное одиночество. Мне не нужен был человек, в ком я могла бы найти своё утешение. А сейчас в одиночестве я могу видеть лишь бессмысленность своего существования, несовершенство мира и бесплодность всех приложенных усилий.
Слёзы скатываются по моим щекам от всех этих мыслей, но моментально застывают и высыхают. Мне не приходится даже скрывать их.
– Ой, не... Я не пойду дальше, пока своими глазами не увижу вертолёт, – я отчаянно мотаю головой, всхлипываю. – Шах, я не сдвинусь с этого места, пока Эмир не прилетит сюда. Я не останусь здесь одна! Я не могу!
– Уверяю тебя, Эмир совсем скоро уже прилетит, – замечаю нервоз в его голосе.
Он тоже устал от непрекращающегося бардака, тянущегося по пятам за мной и Эмиром. Он устал и от меня в частности. Я как нельзя лучше понимаю его, но ничего поделать с собой не могу. Мне до чёртиков страшно оставаться одной в чужой стране, где может произойти всякое.
Во мне что-то изменилось. Произошёл непредвиденный сбой, о причине которого я пока отказываюсь думать. Я отказываюсь признавать себе, что мне нужен Эмир. Здесь и сейчас! И не только в качестве сопровождения...
– Что-то не так. Я же вижу, что ты мне что-то недоговариваешь, – прищуриваюсь я, подойдя к нему ближе. – Шах, что не так? Скажи мне!
– Ничего. Эмир с минуты на минуту должен выйти на связь, – Шах снимает с ремня рацию. Удостоверившись, что она работает, он засовывает её в карман. – А теперь пойдём, здесь очень холодно и сыро.
Я резко отбрыкиваюсь от него, когда он снова предпринимает попытку схватить меня за шкирку. Пячусь к бортику и цепляюсь за него руками, моментально ощутив как холодный металл обжог мои ладони.
– Шах, клянусь, я не уйду с этого самого места, пока не услышу Эмира! – чувствую, как слёзы плотной пеленой застилают мои глаза. Можно было бы списать их на ветер, но отнюдь не ветер тому виной. – Свяжись с ним сам, или дай это сделаю я, – протягиваю ладонь в его сторону и как по волшебству в этот самый момент рация в кармане Шаха оживает, разрываясь приглушённым шипением.
Дыхание моё тотчас замирает.
Да что там дыхание?
Весь мой мир замирает, время останавливается в ожидании, что это именно Эмир вышел на связь... Он совсем близко...
В трепетном волнении я умолкаю и невольно улыбаюсь, находясь в предвкушении нашей скорой встречи.
– Шах, приём! – произносит Эмир сквозь трескучий звук помех.
Его голос, доносящийся из рации, как глоток свежего воздуха для меня. В буквальном смысле этого слова. Кажется, всё это время я вовсе не дышала.
Шах суетливо вынимает рацию, нажимает на кнопку, поднося приёмник ко рту.
– Эмир, ты на связи!
– Вы на месте? – как мне кажется, он несколько встревожен.
Улыбка стирается с моего лица, я предчувствую беду.
– Да, всё прошло без инцидентов. Мы на лайнере. Ты уже в пути?
Эмир выдыхает с облегчением, отчего рация начинает зловеще хрипеть. Он выдерживает паузу, на заднем плане слышится ещё какие-то отвлекающие звуки... Скорее всего, это гул двигателя вертолёта.
– Можно и так сказать, – выходит как-то сомнительно, отчего чувство тревоги переходит в панический страх. – Диана рядом?
Моё имя, ласково произнесённое им, как разряд тока, пущенный по всему телу. Это заставляет меня встрепенуться.
– Да, с ней всё в полном порядке! – отвечает Шах, переглянувшись со мной.
– Хорошо. Дай мне поговорить с ней.
Я вырываю рацию из рук Шаха, нажимаю на кнопку, ощутив внутри эмоциональный всплеск.
– Эмир, где ты есть? Я не вижу твой вертолёт. Ты скоро уже будешь?
– Я бы очень хотел оказаться сейчас рядом с тобой. Наверное, я никогда в своей жизни не желал ничего сильнее, чем в настоящий момент увидеть тебя счастливой и сказать тебе то, о чём всегда старался молчать...
– Но... – в горле встаёт огромный ком, мешая мне говорить.
– Нет никаких "но". Я сделаю всё, что от меня зависит. Я буду рядом, – уходит он ответа.
Я невольно выжигаю свой разум дурными мыслями вплоть до того, что он всё-таки выбрал Мерьям. Напрямую задать вопрос о ней я не осмеливаюсь. Боюсь, что это окажется правдой, которая вконец разрушит меня.
– Ты обещаешь? – скулю я от немощности.
– Обещаю, ангел мой, – с нежностью он произносит. Я роняю судорожный всхлип и с силой прижимаю рацию к груди, к щемящему сердцу, словно таким образом он сможет почувствовать мои объятия. Я уже и забыла, когда Эмир называл меня не по имени, и от того только больнее становится. – Больше всего на свете я сейчас хочу обнять тебя и посмотреть в твои глаза, наполненные жизненным блеском. Я ждал этого момента четыре с лишним месяца. Оттягивать его я больше не намерен, – последние его слова сходят на шепот.
– Хорошо, я буду ждать тебя! Только, пожалуйста, сдержи своё обещание! – хнычу я, стирая с лица неуемный поток своих слез, появившихся от недостатка веры в лучшее.
Я бы хотела верить Эмиру. Целиком и полностью. Но интуиция мешает мне. Появился барьер, который он не может преодолеть. Я чувствую это, но почему-то Эмир не желает говорить мне о нём.
– До скорой встречи! – вопреки тому, что Эмир всячески старается скрыть нотки горести и тоски за спокойствием и твёрдостью, я всё равно улавливаю их, отчего внутренности мои сжимаются в комок. – Передай, пожалуйста, рацию Шахзоду.
Шаху приходится буквально выдёргивать рацию из моей сжатой ладони, поскольку она приклеилась к ней. Я не желаю прерывать наш разговор, но тут силы неравны.
– Я слушаю! – говорит Шах.
– Переговорим наедине?
Шах переглядывается со мной. Я отчётливо вижу, как жилка, находящая у него на лбу, начинает пульсировать. Сам он каменеет, в глазах его мелькает испуг. От дурного предчувствия кожа моя покрывается толстенным слоем колючего инея.
Всё-таки я оказалась права. У Эмира имеются секреты от меня.
Шах беззвучно произносит мне: стой здесь и никуда не уходи. Пригвоздив меня взглядом к месту, он быстро отдаляется, доходит до самого конца палубы. Оглянувшись на меня, он сворачивает за угол.
Если он всерьёз думает, что я послушаюсь его, то чёрта с два он угадал.
Я тут же срываюсь с места. Ближе к концу палубы замедляю шаг, и уже на цыпочках подхожу к углу. Я прижимаюсь спиной к стене, стараясь при этом не дышать, и прислушиваюсь к их разговору.
– Я один. Можешь говорить.
– У меня возникла кое-какая проблема. Если коротко, то за мной увязался "хвост". Я попробую сбить его с курса. Уведу в другую часть моря.
– Сколько топлива осталось? – спокойно спрашивает Шах.
– Примерно треть бака, – с таким же спокойствием отвечает Эмир.
– В вертушке должен быть запасной топливный бак.
Пауза. Продолжительное время только шипение помех слышится с того конца. Я обхватываю себя руками, стараясь унять внутреннюю дрожь.
– Я все запасы перебросил к вам... на случай, если вам придётся маневрировать.
Ещё одна пауза, от которой волосы на голове начинают шевелиться. Я с силой зажимаю рот обеими ладонями, чтобы удержать в себе всхлипы, хотя на самом деле мне хочется драть свою глотку: зачем? Зачем ты это сделал?
Хочется крикнуть так громко, чтобы мой выкрик подхватил ветер и донёс до него.
– Эмир, какого чёрта? Это же верная смерть! – Шах рявкает вместо меня, ничуть не сдерживая себя. Впервые слышу всю мощь его рыка. – Живо возвращайся в порт, пока не поздно. Топлива тебе должно хватить! Надеюсь...
– Присмотри за Дианой, хорошо? – как ни в чём не бывало говорит Эмир. – И Шах, ты не представляешь как я благодарен тебе. Я навеки твой должник.
– Эмир…
– Я не смог сказать Диане, что у меня не получится прилететь. Как-то смелости не хватило. Но я знаю, что ты сможешь правильно преподнести ей эту новость. Придумай что-нибудь, чтобы она не волновалась.
Наружу просится немой рёв.
Ноги отказываются держать мой вес, с каждой секундой увеличившийся под грузом реальной опасности. Только теперь уже не за свою жизнь, а за жизнь Эмира.
Колени подкашиваются, я скатываюсь по стеночке вниз и падаю, теряясь в своих мыслях. Подо мной холодный деревянный пол, а я словно проваливаюсь в бездну, где нет возможности ухватиться ни за что, чтобы удержать себя на поверхности. Там меня душит реальность. Я лишаюсь зрения, слуха, да и всех чувств разом.
Внизу живота болезненно тянет, но я никак не реагирую на боль. На душе стало значительно больнее. Она глушит физическую боль.
– Эмир, постой! – грохочет Шах, я вздрагиваю. – Эмир!?
А в ответ ему звучат только помехи. Эмир оборвал связь или тому послужила какая-то другая причина. Та, в которую я отказываюсь верить, но сознание тем не менее отчаянно бьет тревогу.
Ты хотела, чтобы он получил по заслугам... Вселенная услышала тебя! Тогда какого чёрта ты убиваешься по нему? – насмехается надо мной внутренний голос.
– Я больше не хочу... Не хочу, не хочу, не хочу... – шепчу я сама себе.
Накрываю голову руками и раскачиваюсь из стороны в сторону, походя при этом на умалишенную, а совсем не на ту, что обрела свободу.
18. Новая жизнь
Ещё вчера у меня складывалось твёрдое убеждение – Эмир не заслуживает нормальной жизни. Он не заслуживает семьи. Этот человек недостоин моего внимания, уважения и любви. Я была готова пойти на всё, что избавиться не только от Рифата, но и от него. От всех, кто когда-либо посмел причинить мне боль.
Я не желала связывать себя с ним. Даже на метр подпустить к себе боялась после всего того, через что мне пришлось пройти по его вине. Он перевернул мою жизнь, выпотрошил душу, оставив в ней истлевшую черноту. От прежней Дианы больше ничего не осталось, кроме воспоминаний, но и те вскоре уйдут в забвение.
Я стала другой. Я стала сильней, эгоистичней. И совсем скоро я стану мамой. Частичка Эмира так или иначе всегда будет со мной, независимо от того, как далеко он будет находиться от нас.
Но сейчас я готова перечеркнуть все свои убеждения. Нависающая над Эмиром опасность заставила меня многое переосмыслить. В одну секунду. Она заставила меня задуматься о тех незабываемых моментах, когда ему удавалось абстрагироваться от реальности и на какое-то время уйти от проблем. Тогда я была счастлива с ним. Я могла размышлять о совместном будущем, где видела его любящим мужем и заботливым отцом. Сейчас он – такая же жертва, как и я. Но у него были все шансы стать тем, на кого можно было положиться... тем, с кем хочется идти одной дорогой. У него были все шансы, а теперь они свелись к нулю.
Стоит уповать только на судьбу... Смилостивится ли она над ним? Надо мной...
Проходит какое-то время, а Шах так и не появляется. Тишина стоит, только всплеск волн и чей-то смех ветром доносится до моего слуха. Постепенно я сама себе становлюсь в тягость. Я извожу нервы мучительными размышлениями, накручиваю себя, не переставая думать об Эмире ни на миг. Тогда я поднимаюсь на ноги и сама показываюсь из-за угла.
Задрав голову к небу, Шах витает в облаках. Он сидит на корточках, рядом с ним без признаков жизни валяется рация. И только губы его двигаются беззвучно, словно он взывает к всевышнему, спрашивая у него совета. Сам он не видит выхода для Эмира.
Если Шах впал в полное отчаяние, если у него опустились руки, значит, мои опасения небезосновательны. Значит, всё куда хуже, чем я себе представляю.
– Всё плохо, да? – прохрипев из последних сил, я с трудом могу стоять на ногах.
Шах отмирает. Он переводит стеклянные глаза на меня и смотрит так, будто не узнаёт. С силой зажмурившись, он трёт своё лицо ладонями, а затем резко вскакивает и порывается в мою сторону.
– Я же попросил не ходить за мной! Что ты здесь делаешь?
– Что всё это значит? Шах, что ты имел в виду, говоря Эмиру, что это верная смерть?
Ему неловко смотреть на меня и видеть на моём лице все оттенки страха. Эмир попросил его придумать что-нибудь, что сможет успокоить меня, но он не может. Я впервые вижу Шаха таким потерянным. Он отводит взгляд в сторону. Хоть он и старается не выражать никаких эмоций, я точно уверена, что внутри него сейчас творится точно такой же хаос, какой одолевает и меня в настоящий момент.
– Да ничего такого. Я просто ляпнул сгоряча, – оправдывается он.
Эти слова доверия не вызывают. Наоборот, из-за того, что он пытается избежать правды, заморочив мне голову, становится гораздо хуже.
– Я хочу, чтобы ты сказал мне всё, как есть! Хотя бы ты будь со мной честен! Наберись смелости, раз Эмир должной смелостью не обладает. Умоляю тебя!
Шах привлекает меня к себе. Обнимает по-отцовски. Ему больше ничего не остаётся.
– Послушай, это всего лишь моё предположение, – прижимая голову к груди, он приглаживает мои волосы. Я слышу его сердечный ритм, напоминающий пулемётную очередь. – Эмир выберется. Он найдёт выход. Всегда находил.
– В открытом море? Там у него нет шансов! – я повышаю голос и начинаю реветь, испытывая приступ панической атаки. – Если топливо закончится, вертолёт рухнет в море. Как он сможет найти оттуда выход? Как, Шах?
Он меняется в лице настолько, что кажется, будто передо мной стоит совершенно другой человек. Шах словно постарел на десяток лет.
– Я бы хотел знать, но я не знаю, Диана, – тихо молвит он. – У меня не находится на это ответа.
– Зато у меня есть! Он погибнет! Эмир погибнет! Шах, нужно что-то предпринять? – я рьяно хватаюсь за голову и завываю, что есть сил. – Скажи, чтобы лайнер разворачивался!
– Я бы рад, но это невозможно, – обречённо он разводит руками, со звериным рыком пинает ограждение. – Чёртова посудина следует по строгому курсу! Вертолёт улетел, связи с пилотом у меня нет!
А меня это мало волнует. Истерика не позволяет мне держать себя в руках. Она становится бесконтрольной. Она не позволяет мне надеяться на лучшее.
Я хватаю Шаха за плечи и трясу. Под свои истошные вопли я дёргаю его в разные стороны до тех пор, пока полностью не выдыхаюсь.
– Шах, сделай что-нибудь, умоляю! Прошу тебя! Найди выход, иначе я не желаю здесь находиться. Иначе всё было проделано зря!
Я могла бы ещё долго упрашивать Шаха, прекрасно понимая, что никак не смогу повлиять на исход. Я даже готова была встать на колени перед ним, лишь бы он придумал как помочь Эмиру, но кое-что смогло обездвижить меня и заставить на время забыть обо всём. Я впадаю в ступор от странного ощущения, словно что-то снизу припекает, жжёт.
Мне становится необычайно тепло. Это тепло приятно обволакивает меня, оно спускается по ногам моим, а потом по телу проходится дыхание ветра и мне вдруг резко становится холодно. Чувствую, как штаны неприятно прилипают к коже на бёдрах и стягивают их.
Шах озабоченно смотрит куда-то вниз. Он весь побледнел как чистейшее полотно.
– Это что такое? – бросает он испуганно.
Чувствуя неладное, я медленно опускаю голову вниз.
Нет. Только не это... Не сейчас...
Если бы мои штаны были чёрными, это не было бы так очевидно. Шах не обратил бы внимания, да и я, скорее всего, в этой суматохе не сразу бы придала значения. Но штаны светлые. Они были таковыми, поскольку сейчас изменили цвет, заметно потемнев между ног и в области бёдер.
Они мокрые насквозь... а по ногам с внутренней стороны до сих пор скатывается тепло.
– Господи, Шах, у меня воды отошли! – заикаюсь я от волнения, застывая на месте.
Это выводит Шаха из равновесия. Он громко поминает чёрта. Матерится так, что уши заворачиваются в трубочку. Видимо, к такому он не был готов...
Скажу больше, я тоже не думала, что малышка захочет появиться на свет тогда, когда её мамочка знать не знает, где окажется завтра...
Ужасно, что ей с пелёнок придётся скитаться по белому свету...
Но я жду нашей встречи. Очень. Я так хочу увидеть её... Своё сокровище, о котором когда-то могла только мечтать...
Чтобы оправиться от пережитого потрясения, Шаху приходится бодрить себя хлёстким похлопыванием по щекам.
– Так! Только без паники! Всё не так уж плохо! – больше похоже на то, что эти слова были адресованы ему самому. Он суматошно подлетает ко мне, обвивает руку вокруг своей и ведёт за собой в неспешном темпе. – Во-первых, нам нужно срочно отыскать Анастасию! Она знает, что в таких случаях делать.
– Анастасию? – находясь в приятном шоке, я округляю глаза. – Она тоже сейчас здесь?
Шах кивает, устало при этом улыбнувшись.
– К счастью. Мы предугадывали, что роды могу начаться в поездке. Анастасия в последний месяц с головой погрузилась в акушерское дело. Она даже ходила на курсы акушерства, поэтому можешь не волноваться. Моя жена примет у тебя роды, – с теплотой проговаривает Шах. Я вижу как он горд за свою любимую, при её упоминании у него получается на миг забыть о возникших трудностях. – Только давай уже отыщем наши каюты, не привлекая к себе внимания. Ты же сможешь?
– П-п-постараюсь.
Под действием паники и от переживаний за свою малышку я совсем забываю об Эмире. Мне уже не до него. Сейчас все свои мысли, все усилия и всю любовь я направляю на своего ребёнка и на его безопасность, поскольку воды отошли слишком рано.
Как же так, малышка? Я ведь ждала нашу встречу только через пять недель, – крутится в моих мыслях.
Плутать нам с Шахом долго не приходится. В этом лабиринте бесконечно тянущихся проходов и узких коридоров Шаху довольно быстро удаётся отыскать наши каюты.
Только увидев нас на пороге, Анастасия подлетает к нам и вешается на мою шею. Как же мне приятно видеть искреннюю радость на её лице. Мне так не хватало подобных эмоций от людей, которые могли бы и меня подпитать положительными эмоциями. Таких людей просто не было в моём окружении.
– Ну, наконец-то! Я здесь уже все ногти себе изгрызла, пока вас ждала! – визжит она в ухо, а потом отстраняется, осматривает нас, заглядывает за своего мужа и бровь вопросительно вскидывает. – Вы где Эмира потеряли? Он разве не с вами?
– Детка, у нас тут чрезвычайное положение. Кажется, началось, – пробормотав, Шах с тревогой смотрит сначала на супругу, а потом на меня.
Анастасия плавно спускает взгляд с моего лица на ноги и в ужасе ахает, приложив ладонь ко рту.
Секунды не приходит, как она срывается с места и бежит к здоровенному шкафу с выдвижными дверцами, внутри которого ютится громоздкий чемодан. Ухватившись за ручку, она молча волочит его по полированному полу и ставит у широкой кровати. Раскрывает его. Выуживает оттуда десяток резиновых перчаток, простыни, клизму, а также стерильные ножницы и резиновую грушу с различными медикаментами и отварами.
Всё у нее есть...
Как же мне повезло в такой сложный момент своей жизни найти преданных друзей, готовых пожертвовать буквально всем.. только ради чего? Ради меня и моего ребёнка? Не слишком ли это...
– Ты чего так смотришь, словно у меня рог на лбу вырос? Раздевайся, давай! Готовься к родам, мамочка! – командует она, после чего выталкивает обомлевшего Шаха из каюты, буквально берёт его на таран. – А ты, дорогой, выметайся! Тут тебе не место!
Спровадив мужа, Анастасия принимается волчком носиться по каюте, подготавливая для меня стерильное место, где я, по всей видимости, и буду рожать. В это время мне с трудом удаётся снять с себя всю одежду, оставаясь в одном лишь белье. Следом Анастасия забегает в ванную комнату, тщательно споласкивает джакузи, набирает в неё воду.
Кажется, я ошиблась. Рожать мне придётся как раз в джакузи, судя по тому, что Анастасия добавляет в воду марганцовку.
– Схватки уже начались? – спрашивает она, высунувшись наполовину из ванной.
Я жму плечами. В полнейшей растерянности я поглаживаю свой изрядно опустившийся живот.
– Есть, но терпимые. Я практически не чувствую ничего из-за... ну, ты понимаешь, – срывается голос, меня трясёт так, что зуб на зуб не попадает.
– Понимаю. Эмир скоро будет. Он успеет, – успокаивает она меня, но не понимает, что тем самым только бередит мою незаживающую рану. – Устраивайся поудобней. Будем смотреть раскрытие! – со знанием дела говорит она и указывает на белоснежную пеленку, разложенную на кровати.
С невозмутимым видом она надевает халат, следом резиновые перчатки и чуть ли не всю себя обливает жидкостью с резким запахом спирта.
– Раскрытие примерно в три сантиметра. Время у него целый вагон! – улыбнувшись, она ободряет меня в который раз. – Давай расслабим твои мышцы немного.
Анастасия помогает мне приподняться, чтобы увести в ванную комнату, где я смогу расположиться в дкакузи.
– Ана, спасибо тебе огромное. Я очень признательна тебе, – перебрасывая ногу через бортик ванны, я хватаю её за руку, сжимаю пальцы до хруста, обливаясь потом и слезами.
Мне почему-то захотелось поблагодарить её именно сейчас и ни минутой позже.
– Как только мой любимый крестник на свет появится, тогда и поблагодаришь меня! Хорошо? – подмигивает она мне.
– Хорошо. Намёк понятен, – заставляет она меня улыбнуться сквозь плач, а затем Ана принимается за дело.
Она не отходила от меня ни на шаг. Она была для меня и опорой, и поддержкой. Она была и акушеркой, и массажисткой, и просто замечательной подругой. С непоколебимой твёрдостью и уверенностью в себе она делала всё возможное для того, чтобы я никогда не пожалела о своём побеге.
А я молилась. Я была практически на грани того, чтобы пожалеть. Мне было ужасно больно. Мне было дико страшно за свою пока ещё нерожденную дочь, но я так же прикладывала все усилия, чтобы дать ей жизнь. Я делала всё, беспрекословно следовала всем требованиям Анастасии, чтобы в итоге увидеть её миленькое личико и услышать поскорее детский плач, на котором начнётся новый этап моей жизни.
Это были самые длинные и самые мучительные шесть часов, в результате которых я наконец-то услышала тот долгожданный плач своего ребёнка.
Это был самый лучший звук, который я когда-либо слышала. Звук, который навсегда изменил ход моей истории. Он дал мне свободу и лёгкость. Он наделил меня всеобъемлющей любовью, о силе которой я даже и не догадывалась. Во мне родился трепетный восторг и душа наполнилась до краёв.
Я была счастлива как никогда. Это счастье пахло очень сладко.
– Поздравляю, Диана, ты справилась! Ты умница! – ликует Анастасия, резиновой грушей отсасывая слизь из маленького носика моей сладкой крошки. – Пальчики все на месте! Здоровенький мальчуган родился! Красавчик! Тьфу-тьфу-тьфу на тебя!
– Всё благодаря тебе. Без тебя я не справилась бы, – мямлю я в полубреду, обливаюсь слезами счастья.
– Мама, принимай ценный груз, – шепотом она проговаривает, не сводя счастливых глаз с малыша.
Только когда она кладёт на мою грудь маленький, почти невесомый комочек, я осознаю, как глубоко заблуждалась в Эмире.
Я совсем не слышала его. Я не хотела его слышать. Он ведь всё знал. Знал, что у нас будет сын, но почему-то и не думал рассказать мне, ограничиваясь лишь намёками, которых я не понимала, потому что не хотела понимать.
Моё сердце разрывается от счастья. От любви. Дрожащим пальцем я обвожу его нахмуренные брови, сладкие губки, сложенные трубочкой. Я не могу остановить свои слёзы, которые уже начали скатываться с подбородка на личико моего сына.
Сын...
Четыре с половиной месяца я называла тебя своей малышкой, лучшей частью себя. Я называла тебя своей любимой дочерью, а ты оказался мальчиком. Самым чудесным мальчиком на свете.
– Мой мальчик, – выдыхаю я, целуя в лобик своё сокровище. Прижимаю его к сердцу, боясь навредить. – У нас родился мальчик...
Эмир должен найти выход. Он просто обязан отыскать его! Хотя бы для того, чтобы просто взглянуть на нашего сына... на лучшую часть себя...
