Текст книги "Возвращение блудной мумии"

Автор книги: Ирина Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

– Да, с ней действительно стоило бы поговорить, – без особого энтузиазма вздохнул Пепе.

Было очевидно, что работать в праздник ему совсем не хотелось.

– У тебя есть адрес Уирри?

– Адрес? У меня? Откуда? – удивился Тамайо и сразу повеселел. – Маёапа mismo прямо с утра я постараюсь его раздобыть.

– Только не таёапа mismo! – взмолилась я. – Знаешь, в России есть пословица: никогда не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня.

– Ты это серьезно? – изумленно вскинул брови инспектор. – Чего только вы, русские, не выдумаете! Это все от холода. В Испании мы поступаем в точности до наоборот: никогда не откладывай на завтра то, что можешь сделать послезавтра. В любом случае сегодня мы к Уирри никак не попадем – адреса-то у нас нет.

– Зато у меня есть телефон Джейн, – безжалостно заявила я. – Ты же полицейский. Позвони в вашу дежурную службу, там по номеру тебе сразу определят адрес.

– Ты что, много детективов читаешь? – грустно спросил Пепе.

– Я их еще и пишу.

Вынув сотовый телефон, Тамайо набрал номер.

– Записывай, – сказал он мне и продиктовал адрес в квартале Грасиа, относительно дешевом районе Барселоны, заселенном в основном эмигрантами и испанцами некаталонского происхождения.

* * *

В квартиру Джейн мы позвонили снизу по домофону, но никто не ответил.

– Видишь, ее нет дома, – констатировал инспектор. – Зря только время потратили. И так было очевидно, что ее нет – к телефону-то она не подходила. Наверняка уехала куда-нибудь за город. Все-таки сегодня праздник.

– А что, если она дома, но не подходит к телефону и не отвечает на звонки в дверь?

– Зачем это ей?

– Если Джейн убила Родни, то вполне могла запаниковать, решив, что полиция каким-то образом может выйти на ее след. Вдруг она именно сейчас собирает вещи, готовясь покинуть страну? На звонки не отвечает из предосторожности, а может быть, не хочет, чтобы ей мешали.

– Именно сейчас? Никто не препятствовал Уирри покинуть страну вчера или позавчера.

– Это всего лишь предположение. Разумеется, Джейн могла уехать и сразу после убийства. Раз уж мы здесь, почему бы нам не спросить о ней у соседей? Вдруг они что-то знают.

С грустным вздохом Пеле нажал на кнопку звонка соседей Джейн по этажу.

– Кто там? – послышался из домофона женский голос с сильным андалузским акцентом.

– Полиция, – объяснил Пепе. – Инспектор Тамайо. Я…

– Значит, Марухита все-таки вызвала полицию, – разволновалась женщина. – Никакого сладу с ней нет! Вечно устраивает бурю в стакане воды из-за каждого пустяка. Ну, подумаешь – кот орет. Поорет и перестанет. Коты всегда орут, природа у них такая. Вот если кота кастрировать, тогда другое дело…

– Может быть, вы все-таки откроете дверь? – предложил Пепе. – Я поднимусь к вам на этаж и с удовольствием побеседую на тему котов и кастрации. Дело в том, что у одного моего коллеги есть тетка в Вальпинеде, которая потрясающе готовит свиные уши, так вот у этой тетки кот…

– Лично я считаю, что кастрировать следует не только котов, – сообщил домофон. – Пару месяцев назад Марухите пришла в голову идея создать женское кастрационное антимачистское движение, но я объяснила ей, что это подсудное дело. Вот если внести соответствующее предложение в парламент…

– Будьте любезны, откройте дверь, – напомнил Тамайо.

– Да-да, конечно, – спохватилась женщина. – Проходите.

Дверной замок щелкнул, инспектор повернул ручку, и мы наконец вошли в подъезд.

Двери двух квартир на площадке третьего этажа были приоткрыты, а на лестничной клетке нас поджидали две колоритные дамы – полная и смуглая андалузка в фартуке с накрученными на бигуди волосами и напоминающая цыганку высокая тощая тетка лет сорока в длинном, до пят, ядовито-зеленом халате.

– Вы разговаривали со мной, – сообщила мадам в бигуди. – Меня зовут Лауренсия, а это Марухита, моя соседка.

– Можно взглянуть на ваше удостоверение? – подозрительно спросила “цыганка”. – Всякий может заявить, что он полицейский. Кругом столько бандитов…

– Да-да, разумеется.

Тамайо достал из кармана документы.

– Мя-ааа! Мьяу-ааа! – послышались из-за запертой двери истошные кошачьи вопли.

– Ну вот. Опять, – вздохнула Лауренсия.

– А как вы догадались, что нужно приехать? Я ведь только собиралась позвонить в полицию, но еще не звонила, – недоверчиво прищурилась Марухита.

– Мы хотели побеседовать с вашей соседкой, Джейн Уирри, но, похоже, ее нет дома. На звонки по мобильному телефону она тоже не отвечает. Вы не в курсе, может быть, Джейн куда-нибудь уехала?

– Я же говорила – убили английскую ведьму, – торжествующе вскинула голову “цыганка”. – Ведьмы всегда плохо кончают. Кот не зря орет. Держу пари – это негр ее прикончил. Он мне сразу показался подозрительным. Ты бы видела, с каким лицом он выскочил на улицу. Чуть с ног меня не сшиб. Как раз после этого кот и начал орать.

– А с чего ты взяла, что негр именно к английской ведьме приходил? – спросила Лауренсия. – Ты же не видела, с какого этажа он спускался.

– А к кому, интересно, мог приходить негр, если не к английской ведьме? – подбоченилась Марухита.

– Он был лет тридцати, высокий, бритоголовый, стройный, в хорошем костюме? – вмещалась я.

– А ты откуда знаешь? – изумленно уставилась на меня “цыганка”. – Точно. Такой он и был. Высокий, бритоголовый, в костюме.

– Что еще за негр? – вопросительно посмотрел на меня инспектор.

– Лиланд, – пояснила я. – Из Группы Творческой поддержки. Вообще-то он с приличным сдвигом. Впадает в ярость по поводу и без повода. Такой запросто может укокошить в состоянии аффекта. Только вот зачем ему убивать Джейн? Он в рот ей смотрел, ловил каждое ее слово. Я была уверена, что он ее боготворит.

– Боготворит, как же! – фыркнула Марухита. – У этих мужиков только одно на уме. Я же говорю – кастрировать их надо. Что мужиков, что котов. Недавно группа Прогрессивного женского движения, президентом которой я, кстати, являюсь, приступила к работе над проектом создания антимачистского кастрационного движения. Хочешь присоединиться к нам? Я могу вкратце изложить тебе основные пункты нашей программы…

– И давно вы видели этого негра? – вмешался Пепе.

– Естественно, кастрировать мы будем не всех, – отмахнулась от него горящая энтузиазмом “цыганка”. – Наш проект…

– Давайте все-таки поговорим о негре, – скрипнул зубами Тамайо. – Когда именно вы его видели?

Марухита недовольно поджала губы.

– Я специально заеду к вам, чтобы побеседовать о вашем проекте, – пообещала я. – А сейчас, будьте добры, расскажите нам о Лиланде.

– Я видела его вчера вечером, – Прoизнесла Марухита. – Часов этак в восемь. Я вышла на улицу вынести мусор, а когда возвращалась, он выскочил из подъезда. Чуть с ног меня не сбил. Лицо перекошенное, глаза выпученные, пот на лбу – типичный убийца. Непонятно, как еще он меня не прикончил. С тех пор кот и орет. Я еще ночью пару раз звонила в дверь к англичанке, хотела, чтобы та его утихомирила, но на звонки никто не отвечал.

Словно в подтверждение слов “цыганки” из квартиры Джейн раздался новый кошачий вопль.

Склонившись к замочной скважине, инспектор прижался к ней ноздрей и несколько раз с шумом втянул воздух.

– Ну как? Пахнет тухлятинкой? – с надеждой поинтересовалась я.

– Скорее кошачьей мочой, – поморщился Тамайо.

– В таких случаях полиция обычно вскрывает дверь, – напомнила я.

– Я не из этого округа, – возразил Пепе. – На Барселону мои полномочия не распространяются.

– Так вызови местных полицейских, – пожала плечами я.

– Ну почему это должно было случиться именно в праздник? – грустно вздохнул инспектор.

Уже успевшая окоченеть мадам Творческий Блок лежала на полу гостиной. Ее вышедшие из орбит остекленевшие глаза сосредоточенно созерцали трещины на потолке, по-собачьи оскаленный рот был широко открыт, а шею опоясывала узкая и глубокая темная борозда. Джейн задушили то ли проволокой, то ли шнурком. Зрелище было малоприятным. Я подумала, что, окажись я на месте кота, тоже бы всю ночь орала как резаная.

В комнате все было перевернуто вверх дном. Диванные подушки вспороты, ящики письменного стола валялись на полу, часть книг была сброшена с полок.

Бригада экспертов бодро рыскала по квартире в поисках улик и отпечатков пальцев. Глаза слепили белесые сполохи фотовспышки. Я тихо стояла в уголке, с любопытством наблюдая за развитием событий.

Прибывший на место преступления комиссар барселонской уголовной полиций Вирхилио Кор-ралес оказался старым приятелем отца Пепе Тамайо. Инспектор по секрету уже успел сообщить мне, что лет пять тому назад комиссар Корралес крутил бурный роман с живущей в Вальпинеде теткой Примитиве и просто с ума сходил от приготовленных ею свиных ушей, но коварная Беатрис изменила ему с молодым танцором фламенко из Хаена, и с тех пор комиссар смотреть не может на свиные уши.

– Главное – никогда не произноси при нем слова “свиные уши”, – свистящим шепотом подытожил инспектор.

Мистически вездесущая тетка Примитиве из Вальпинеды все больше меня интриговала. Я мечтала хотя бы одним глазком взглянуть на роковую леди, буквально порабощающую мужчин посредством тушеных свиных ушей. Лично я к свиным ушам относилась прохладно. Они казались мне слишком жирными и приторными. Впрочем, о вкусах не спорят.

– Можно, я тоже осмотрю квартиру? – обратилась я к Тамайо.

– Тут не я распоряжаюсь, – пожал плечами Пепе. – Это дело барселонской полиции.

– Но ты же можешь попросить за меня комиссара. Я аккуратно.

Корралес не возражал. Натянув на руки тонкие резиновые перчатки, я вытащила из груды сброшенных на пол книг фотоальбом и раскрыла его наугад.

На вставленном под прозрачный пластик снимке Джейн, более молодая и стройная, выходила из моря на фоне широкой и низкой горы, вершина которой, казалось, была аккуратно срезана ножом.

Форма горы была мне знакома. Совсем недавно я видела ее то ли по телевизору, то ли в каком-то туристическом проспекте. И тут меня осенило. Это же знаменитая Столовая гора! Южная Африка. Кейптаун. Уирри, как и Родни Вэнс, некоторое время жила в Кейптауне!

Подозвав Пепе, я продемонстрировала ему фотографию.

– Полюбуйся. Мадам Творческий Блок на фоне Столовой горы.

– Живая она выглядела гораздо привлекательнее, – заметил инспектор. – И формы вполне ничего. Как говорится, все при ней. Люблю женщин в теле.

– О чем ты только думаешь! – возмутилась я. – Какая разница, в теле она или нет? Главное – что она в Кейптауне.

– В Кейптауне? – удивился Тамайо. – Как это – в Кейптауне? Вот она мертвая лежит на полу.

– Это сейчас она мертвая лежит на полу, – вздохнула я. – А на фотографии Джейн в Кейптауне. Видишь эту гору? Это Столовая гора. Она находится в Южной Африке, недалеко от мыса Доброй Надежды.

– Ты имеешь в виду, что Уирри жила в Кейптауне, – сообразил наконец Пепе.

– В этом-то все и дело! Родни тоже был в Кейптауне. Он провел там около года. Тэдди Пиддингтoн, сосед Вэнса по квартире, рассказал мне, что.. в четверг вечером, вернувшись из группы Творческой поддержки. Родни первым делом бросился к компьютеру и попытался найти какую-то информацию в южноафриканских газетах.

– Черт! Совсем забыл! – неожиданно хлопнул себя по лбу Тамайо. – Я наконец получил информацию от телефонной компании. Вэнс звонил в Кейптаун, кажется, именно в четверг. Сейчас…

Пошарив по карманам, он извлек компьютерную распечатку и протянул ее мне.

– Точно! В четверг ночью Родни звонил в Кейптаун, – воодушевилась я. – Смотри, а это телефон Джейн! Он позвонил ей в пятницу. Похоже, Родни получил какие-то сведения из Кейптауна, позвонил Уирри, потом встретился с ней, начал ее шантажировать, а в воскресенье Джейн его убила.

– Простите, кажется, я что-то не уловил. Кто кого убил? – вмешался в разговор внимательно прислушивающийся к нашему диалогу комиссар Корралес.

– Сначала Джейн убила Родни Вэнса, а потом Лиланд прикончил Джейн, – объяснила я.

– Какой еще Лиланд? – заинтересовался комиссар.

– Да так, один негр, который хочет стать первым художником мира, но боится бросить свой бизнес, – пояснила я. – Соседка видела, как он с безумным видом выбегал из дома. Сразу после этого начал орать кот, а Джейн не отвечала на звонки в дверь.

– А зачем этому негру понадобилось убивать Уирри?

– Не знаю, – пожала плечами я. – Может, он был ее соучастником в убийстве Вэнса, а потом запаниковал и решил на всякий случай избавиться и от Джейн. У Лиланда вообще очень неуравновешенная психика. Как только услышит слово “проблема”, сразу впадает в ярость.

– Почему? – удивился Корралес.

– Говорит, культура у него такая. Непонятно только, что он искал в квартире у Джейн. Может, какие-нибудь улики, доказывающие его причастность к смерти Родни Вэнса?

– Мумия, – замогильным голосом произнес Пепе. – Все это напоминает мне историю с мумией Примитиве. То есть сначала это была моя мумия, до того, как я поменял ее на труп Вэнса.

– Какая еще мумия? – простонал окончательно сбитый с толку комиссар.

– Ты имеешь в виду мумифицированный труп, который нашли в Вальпинеде? – уточнила я, смирившись с тем фактом, что, как бы ни ста-. ралась, от темы мумии мне не уйти.

– В Вальпинеде? – нахмурился Корралес. – Я ничего не слышал о мумифицированных трупах в Вальпинеде.

– Мумифицированный труп? – удивился инспектор. – С чего ты взяла, что в Вальпинеде нашли мумифицированный труп?

– Как с чего? – удивилась я. – Ты же сам говорил, что выменял труп Родни на мумию в Вальпинеде. Вот я и решила, что там нашли чей-то мумифицированный труп.

– Да нет, это был вовсе не мумифицированный труп, – поморщился Тамайо. – Вернее, мумифицированный, но не труп. То есть это был все-таки труп, только не настоящий. Я имею в виду – не человеческий. Один старичок из Вальпинеды заявил в полицию, что у него похитили мумию инопланетянина. Сначала это дело вел я, но когда Марио намекнул, что его подругу интересует смерть Родни Вэнса, я поменялся с Примитиво, который занимался убийством журналиста. “Примитиве, – сказал я. – У тебя ведь в Вальпинеде живет тетка, которая потрясающе готовит…”

– Хватит, не продолжай, – скрипнул зубами комиссар. – Я прекрасно знаю, что именно готовит тетка Примитиве.

– Ой! Простите! – спохватился Тамайо. Ну вот, опять пришельцы. Прямо наваждение какое-то. Никуда от них не деться. Теперь, похоже, круг замкнулся. Началась-то вся история с того, что земляне много веков назад уничтожили инопланетян. Том Круз из-за мстительных гуманоидов развелся с Николь Кидман, а я под впечатлением их развода стала подумывать о создании секты и решила изучить на практике технику промывания мозгов, для чего и направилась в группу Творческой поддержки. Джейн выперла меня из группы, и я заслала в нее в качестве шпиона Родни Вэнса. Теперь Родни убили, Джейн тоже убили, а инспектор Тамайо утверждает, что все это напоминает ему дело о похищении мумии инопланетянина.

Не удержавшись, я решила внести свой вклад в столь увлекательную инопланетно-земную путаницу.

– Не исключено, что за инопланетянина, мумию которого украли у старичка в Вальпинеде, пришельцы, замаскированные под нормальных людей, сейчас жестоко мстят землянам, – глубокомысленно изрекла я. – Из-за них уже пострадали Том Круз, Николь Кидман и Джон Траволта, хотя на самом деле пострадали они скорее из-за сайентологов, а не из-за инопланетян. Кстати, над Кейптауном, где Родни торговал гашишем, а Джейн позировала на фоне Столовой горы, то и дело появляются неопознанные летающие объекты…

– Вы что, издеваетесь надо мной? – окончательно разозлился комиссар.

– Не-ет! – в один голос заверили его мы с Пепе.

– Я же не виноват, что у этого типа похитили мумию, – обиженно произнес Тамайо.

– Говорят, в Южной Африке в последние годы резко увеличилось количество похищений людей летающими тарелками, – продолжала я развивать свою мысль. – Некоторые уфологи связывают это явление с отменой апартеида…

– А чем, интересно, убийство Джейн Уирри напоминает тебе похищение мумии? – проигнорировав тему тарелок, спросил у инспектора комиссар.

– Всем этим. – Пепе широким жестом руки обвел квартиру. – Разгромом. В доме того старичка был точно такой же разгром, как будто там что-то искали.

– Разгром – это всегда разгром, – заметил Корралес. – Там что-то искали, тут что-то искали…

– Это понятно, но чем-то эти разгромы похожи. Выдернутые из письменного стола ящики были брошены на пол сходным образом, обыскивая платяной шкаф, преступники раздвинули одежду в стороны точно от середины. Почерк обысков одинаковый.

– Интересно, что искали у Джейн? – сказала я. – Еще одну мумию инопланетянина? Хотя, с другой стороны, вряд ли кому-либо придет в голову разыскивать мумию в диванных подушках и в ящиках письменного стола. Если у старика в Вальпинеде разгром был такого же плана, похитители должны были охотиться за чем-то помимо мумии, может быть, за деньгами или драгоценностями. У того старика что-нибудь еще пропало?

– Нет, больше ничего, – покачал головой инспектор. – Но кто-то рылся в его бумагах.

– А она была настоящая? – поинтересовался комиссар.

– Кто? – не понял Тамайо.

– Да мумия эта! Это был действительно инопланетянин?

– Понятия не имею, – пожал плечами Пепе. – Я же ее не видел. Потерпевший утверждает, что это был пришелец. Он мне показывал фотографию мумии. В продолговатом деревянном ящике лежал какой-то предмет, полностью обмотанный полосками просмоленной почерневшей ткани. С одной стороны, из головы, наверное, торчали два металлических штырька с шариками на концах, похожие на небольшие рожки. Вот и все, что я видел, а инопланетянин там лежал замотанный или нет, я понятия не имею. Старик говорит, что ящик был размером примерно сорок на восемьдесят сантиметров. Его украли вместе с мумией.

– Бред какой-то, – покачал головой комиссар.

– А ведь между похищенной мумией и Джейн вполне может существовать связь, – заметила я. – Уирри утверждала, что она потомственная колдунья, экстрасенс и все такое прочее. Не знаю, как в Испании, а в России экстрасенсы прямо-таки жить не могут без инопланетян. То контакты с летающими тарелками устанавливают, то инопланетяне вселяются в экстрасенсов и через них спасают человечество. Мумия инопланетянина – это же настоящая сенсация, не говоря уже о том, что стоить она должна целую кучу денег. Любой экстрасенс удавится за такой экспонат. Не исключено, что Джейн услышала о принадлежащей старику мумии и наняла Лиланда, чтобы выкрасть ее. Потом Уирри поссорилась с негром, и Лиланд задушил ее, а обыск в квартире устроил, чтобы найти мумию и забрать себе. Именно поэтому почерки обысков похожи.

– Ты же сама говорила, что никому бы не пришло в голову искать мумию в подушках и ящиках письменного стола, – заметил Тамайо.

– Именно поэтому там и искали, – пояснила я. – Чтобы замаскировать истинные намерения.

– Полный абсурд! – фыркнул Корралес. – Не верю я в эту чушь с инопланетянами.

– А вам и не надо в нее верить, – пожала я плечами. – Главное – что Лиланд и Джейн вполне могли поверить в нее. Негр, передав украденную мумию Уирри, запоздало сообразил, что инопланетный трупешник может стоить побольше, чем все картины Ван-Гога, вместе взятые, решил, что его надули, обиделся, впал в ярость и прикончил Уирри. Чем не мотив для убийства?

– Все. Хватит с меня ваших версий, – решительно произнес комиссар. – Мне работать надо. Свидетелей опрашивать. После поговорим.

– Можно, я еще покопаюсь в вещах Джейн? – спросила я. – Вдруг обнаружу что-нибудь интересное?

– Лишь бы не мумию инопланетянина, – недовольно проворчал Корралес.

* * *

Просматривая очередной фотоальбом Уирри, я обратила внимание на то, что одна его страничка казалась толще других. Вытащив из-под прозрачного пластика изображение Джейн на фоне гуляющего по лужайке слона, я обнаружила под ним еще одну фотографию. На ней мадам Творческий Блок была заснята крупным планом.

Лицо Джейн выражало какую-то странную мистически-религиозную торжественность. Большими и указательными пальцами Уирри прижимала ко лбу покрытое орнаментами украшение в виде плоской серебряной пластины размером примерно 8х8 сантиметров.

Украшение нанесенными на нем узорами чем-то напоминало мандалу [9]9
  Мандала – один из главных буддийских сакральных символов, магическая диаграмма, предназначенная для созерцательной практики


[Закрыть]. В центр вписанных друг в друга квадратов и кругов был вставлен крупный неограненный камень, похожий на желтый топаз. Ближайший к топазу круг обвивала змея, из раскрытой пасти которой капал яд на живот опрокинутой вверх ногами черепахи.

Судя по всему, украшение было древним и имело восточное происхождение. Золотистый топаз округлой формы, змея, источающая яд на живот черепахи… Все это о чем-то смутно мне напоминало, но вот о чем?

Благодаря нездоровому пристрастию моей матушки к мистическим учениям, мое детство прошло среди пропагандирующих “враждебную антисоветскую идеологию” самиздатовских книг и бесконечных кухонных разговоров на всевозможные восточно-эзотерические темы. Именно тогда я и нахваталась огромного количества сведений на тему янтр, мантр, мандал и прочей восточной атрибутики. К сожалению, за прошедшие годы большая часть полученной информации успела благополучно выветриться из моей памяти.

Я была уверена, что что-то слышала или читала о мандале, которую держала в руках мадам Творческий Блок. Золотистый топаз, змея и черепаха. Слишком уж нетрадиционное сочетание. Что же я о ней знаю? Этого я, хоть убей, вспомнить не могла.

Интересно, как эта вещь оказалась в руках Джейн Уирри? А что, если убийца искал в квартире именно ее? Не исключено, что сдвинутый на эзотеризме похититель мумии инопланетянина заодно охотился и за старинным буддийским талисманом, которому наверняка приписывались некие уникальные магические свойства.

А что, неплохая версия. В нее вполне вписывается сходство почерков обоих ограблений. Для начала кто-то похищает мумию инопланетянина в Вальпинеде, вернее, похищает он нечто, что считает мумией инопланетянина. Затем этот кто-то убивает Джейн и забирает мандалу. Но если преступнику нужна была мандала, зачем он пошел на убийство? Старичка из Вальпинеды он ведь не тронул. И каким боком приплести сюда Лиланда? А Родни? А Кейптаун? Или, может, убил один человек, а ограбил другой? Слишком уж все запутано.

– Комиссар! Инспектор! Посмотрите, что я нашла! – обратилась я к полицейским. – Эту фотографию Джейн по каким-то причинам прятала.

– Любопытная вещица! – заметил Корралес, с любопытством разглядывая снимок. – Похоже, старинная.

– Странная штуковина. Восточная, что ли? – спросил Пепе. Я кивнула.

– Это мандала, – пояснила я. – Созерцая такие штуки, буддисты сливаются с абсолютом.

– Сливаются или наливаются? – уточнил Пепе. – Разве “Абсолют” – это не водка?

– Нет, – вздохнула я. – Абсолют – это не водка, а то, что существует в себе и само по себе, вне связи с чем бы то ни было.

– Но водка тоже существует в себе и сама по себе, а пока ее не выпьют, она находится вне связи с чем бы то ни было, – заметил Тамайо.

– Водка связана с бутылкой, – возразила я. – А абсолют с бутылкой не связан. Он сам по себе. По крайней мере, так считают буддисты.

– Но если этот твой абсолют сам по себе и ни с чем не связан, то как тогда буддисты с ним сливаются? – искренне удивился инспектор.

– Спроси об этом у них, – предложила я. – Впрочем, вряд ли ты получишь достаточно вразумительный ответ. Считается, что слияние с абсолютом – это не постижимый сознанием и неописуемый словами мистический опыт. Проще говоря, созерцая мандалу, буддисты время от времени ловят совершенно особый кайф, который и называют слиянием с абсолютом.

– То есть для буддистов это ценная штуковина, – подытожил Пепе. – Вроде килограмма героина.

– Вот-вот, – обрадовалась я столь замечательному сравнению. – Штуковина действительно ценная. Я тут подумала – а что, если убийца искал именно эту вещь? Ее пока не обнаружили в вещах Джейн?

– Сейчас узнаю. Дай-ка мне снимок, – попросил комиссар Корралес.

С фотографией в руках он прошел в спальню, где проводили обыск двое полицейских.

– Нет, – вернувшись, покачал головой комиссар. – Ничего подобного не найдено. В шкатулке около кровати лежат кое-какие золотые украшения, не слишком ценные. Преступник их не взял. Это означает, что убийство было совершено не с целью ограбления. Преступник искал что-то конкретное.

– Не исключено, что именно эту мандалу.

– Не исключено, – согласился комиссар.

* * *

Домой я вернулась поздно ночью. Корралес попросил нас поехать с ним в полицейское управление и дать показания. В течение двух часов терзала несчастных служителей закона историями об инопланетянах, сайентологах. Томе Крузе и Николь Кидман, о группе Творческой поддержки, о шпионской роли Родни Вэнса и т.д. и т.п.

В своем стремлении помочь следствию я даже пересказала комиссару версию Тэдди Пиддингтона о том, что то ли турки, то ли греки платят баскским террористам, чтобы те убивали иностранцев на каталонских курортах.

И без того травмированная историями о парализующем волю меховом грифе, губящей Европу гиперсексуальности и картине “Страшный Суд колбасной фабрики”, психика Корралеса не выдержала версии о греко-турко-баскском заговоре.

– Хватит, – взмолился комиссар, нервно размешивая в стакане с водой таблетку растворимого аспирина. – Я проработал в полиции двадцать пять лет, но ни разу не слышал подобной ахинеи. У меня от этого бреда даже мигрень разыгралась.

– Я просто стараюсь придерживаться фактов, – объяснила я. – Кстати, к грекам, туркам и баскам я не имею никакого отношения. Это все Тэдди Пиддингтон придумал. Я лишь сочла необходимым довести его версию до вашего сведения. Мумия инопланетянина – тоже не мое изобретение. Ее приплел к делу инспектор Тамайо. Я всего лишь пытаюсь связать концы с концами.

Комиссар вытер вспотевший лоб и залпом выпил лекарство.

– До сих пор мне не приходилось иметь дело с писателями, – вздохнул он. – Только теперь я понял, насколько мне повезло. Хотелось бы надеяться, что этот первый мучительный опыт окажется последним. Страшно подумать, что когда-то мне нравилось читать детективы.

– Такова жизнь, – философски заметила я. – Любить книги и общаться с писателем – это примерно то же самое, что любить гусиную печенку, а потом вдруг встретить живого гуся. Хотя лично я ничего против гусей не имею. На редкость умные и обаятельные существа. Когда я жила в Крыму, у меня был один знакомый гусь…

– Не надо, не продолжай, – взмолился Корралес. – Еще немного – и ты заявишь, что этот гусь был инопланетянином и имел непосредственное отношение к убийствам Джейн Уирри и Родни Вэнса.

– Ну, не настолько же я сумасшедшая. С другой стороны, если принять во внимание теорию о том, что все в этом мире взаимосвязано…

– Большое спасибо за помощь, – скрипнул зубами комиссар. – Наше знакомство доставило мне истинное удовольствие.

– Мне тоже, – сказала я, поднимаясь из-за стола. – Последняя просьба. Вы не могли бы сделать для меня цветную копию фотографии Джейн с мандалой? Я попробую разузнать что-либо об этой штуковине по своим каналам.

– Ладно, – кивнул Корралес. – Но только при одном условии.

– Каком условии?

– Что эта просьба действительно окажется последней, – с ударением произнес комиссар.

* * *

В квартире я обнаружила дремлющего перед включенным телевизором Эстевеза.

– Мы же собирались вечером пойти в кино, – зевнув, напомнил мне разбуженный novio. – Где ты болталась столько времени?

– В комиссариате полиции. Джейн Уирри мертва.

– Как это мертва? – изумился Марио.

– Задушена, – пояснила я. – И еще у нее украли буддийскую мандалу, а у старичка в Вальпинеде – мумию инопланетянина.

– Ты случайно не переработала? – участливо поинтересовался Эстевез. – Может, тебе вредно писать детективы?

– Работать вообще вредно, – вздохнула я. – От работы кони дохнут.

– Что еще за инопланетянин ?

– Понятия не имею, – пожала я плечами. – Скорее всего один из пришельцев, уничтоженных много веков назад, за которого сейчас гуманоиды мстят землянам…

– Знаешь, – перебил меня Марио. – Я вдруг подумал, что проще было бы обойтись без объяснений. Вообще, молчаливая женщина – это дар божий. Я понимаю, что у тебя был трудный день – улики искала, на солнце перегрелась. Выпей липового чайку, выспись как следует…

– Именно так я и поступлю, – согласилась я. – Только отправлю одно письмо по электронной почте.

– Что за письмо?

– Пошлю фотографию украденной у Джейн мандалы одному своему приятелю из Москвы. Думаю, он сможет сказать что-либо по поводу этой вещицы. Чем-то она мне знакома” только никак не вспомню чем.

– Этот твой знакомый – специалист по Востоку?

– В некотором роде, – кивнула я, прикидывая про себя, стоит или нет вдаваться в подробности.

До перестройки Витя Корсаков был типичным для застойных времен спившимся физиком-теоретиком, маниакально задвинутым на эзотеризме. После развала Союза, благополучно вылетев из своего тихо почившего в бозе НИИ, он, следуя велению сердца, без особого сожаления переквалифицировался в монахи-аскеты.

С обритой наголо головой и нарисованным на лбу губной помадой жены красным кружочком “третьего глаза”, облаченный в надетую поверх джинсов и свитера желтую тунику, бывший научный сотрудник успешно нищенствовал около магазинов эзотерической литературы.

Чтобы привлечь к себе внимание, Витя время от времени звонил в ритуальные тибетские колокольчики, возглашая на манер Кисы Воробьянинова: “Подайте бывшему доктору наук – жертве демократических преобразований”. Далее Корсаков по памяти цитировал длинные отрывки из Вед, Упанишад, палийского канона Типитака и “Бардо тодол” – тибетской “Книги мертвых”.

В отличие от меня, память у Вити была отменной, а его простерилизованный алкоголем мозг являлся уникальным хранилищем прямо-таки невероятного количества информации. Если кто-то и мог просветить меня по поводу странной мандалы с золотистым топазом, то только он.

Валя Корсакова, Витина жена, была непьющей, бледной, грустной и анемичной “специалисткой по прошлым жизням”. Я преимущественно общалась с ней, поскольку Витин уровень интеллекта был для меня недосягаемо высок, и после пяти минут его рассуждений на тему иллюзорной модификации абсолюта и сложных энергетических трансформаций высших космических сфер я окончательно переставала что-либо соображать.

Итак, я послала Вале по электронной почте отсканированное фото Джейн с мандалой и попросила ее, улучив момент относительной Витиной трезвости, выяснить у него все, что возможно, об этой вещице.

Выпив, по совету Марио, липового чайку, я забралась под одеяло и почти сразу отключилась, успев напоследок подумать, что завтра прямо с утра было бы неплохо нанести визит живущему в Вальпинеде владельцу инопланетной мумии, а заодно, если удастся, посетить разбившую сердце комиссара Корралеса загадочную тетку Примитиве, которая потрясающе готовит свиные уши.