Текст книги "Месть в три хода"

Автор книги: Ирина Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Его голос был сухим и безжизненным.

– Аглая умерла на операционном столе десять минут назад.

– Мне очень жаль.

Бессмысленные слова утешения. Я автоматически произносила их, Бриали так же автоматически отвечал. Пьер не хотел, чтобы я приезжала в больницу. Что ж, тем лучше. Не придется откладывать встречу с Игорем.

Попрощавшись с Бриали, я вновь вызвала на экран текст сообщения.

"Ты все еще во Франции, а где я? Ты веришь в существование «того света»? Черти и там насилуют грешниц, попавших в ад? Покури «Беломор» в память об усопших. Аглая."

Текст был написан по‑русски. Тот, кто его послал, знал номер моего сотового телефона и был в курсе того, что Аглая умерла и что она курила «Беломор». Владение русским языком не обязательно – заказать перевод совсем не трудно. Кто подходит под это описание? В первую очередь Пьер, но зачем ему это? Нет, это не Бриали. Гав мог получить мой телефон от Аглаи, но в момент звонка он ссорился с «лисичкой».

Помимо Гава и Пьера под подозрение попадал только Игорь. Но откуда ему знать, что Аглая курит "Беломор" и, главное, почему он предложил мне покурить в память об усопших? Нет, это не может быть Костромин. Тогда кто же? Неужели действительно Аглая?

Стиль, несомненно, был ее. Вопрос, насилуют ли черти грешниц, попавших в ад, был вполне в ее стиле. Она предложила мне покурить "Беломор". В этом должен быть какой‑то смысл. Только как Глаша ухитрилась послать мне сообщение после смерти? Хотя, почему обязательно после? Она вполне могла сделать это вчера.

Отправляя послание через Интернет, Аглая могла запрограммировать время, когда оно будет мне отправлено. Это означает, что направляясь на встречу с Беаром, Глаша имела основания бояться за свою жизнь.

Если бы Аглая вернулась утром домой, она бы просто отменила приказ об отправке сообщения. Я бы ничего не получила и спокойно уехала из Ниццы. В то же время, узнав о Глашиной смерти, я бы задержалась во Франции хотя бы для того, чтобы поддержать Пьера. Это сразу делает понятными фразы: «Ты все еще во Франции, а где я? Ты веришь в существование „того света“?»

Аглая советует мне покурить "Беломор". Возможно, в портсигаре с "Беломором" она оставила мне какое‑то сообщение?

Я взглянула на часы и резко тронула машину. До встречи с Игорем оставалось совсем немного времени.

* * *

Херувим‑насильник нервно прохаживался перед входом в отель "Негреско".

Я притормозила у тротуара и помахала ему рукой. Подбежав к "ситроену", Костромин сел рядом со мной. Стоянка в том месте была запрещена, и я сразу же тронула автомобиль с места.

– Извини за опоздание, – сказала я.

– Ничего, жаль только, что у нас теперь совсем мало времени.

– Ты куда‑то спешишь?

Игорь кивнул.

– Я нашел себе нового спонсора. Модный французский художник. Один из приятелей Ива. Он уже давно положил на меня глаз. Через час я с ним уезжаю в Рим.

– Ты, наверное, еще не слышал, что Аглая умерла в больнице.

– Мне очень жаль. Выходит, теперь речь идет о двойном убийстве.

Я кивнула.

– По телефону ты сказал, что видел, как Аглая договаривалась со своим любовником о том, чтобы убить Пьера.

– Совершенно верно. Вот, возьми, – Костромин достал из полиэтиленового пакета видеокассету. – Здесь все записано. Сможешь посмотреть своими глазами.

– Ты записал это на видео? Где ты взял камеру?

– У меня не было камеры.

– Тогда откуда у тебя кассета?

– Вообще‑то, я ее украл.

– Ты можешь рассказать все по порядку?

– Ладно, но только в основных чертах. Я спешу. Значит, дело было так. К больнице, где работает Бриали, я подъехал как раз в тот момент, когда он выводил свой "корветт" со стоянки, и незаметно пристроился за ним. Пьер довел меня прямо до ворот "Золотой Долины". Он подошел к блондинке, загорающей у бассейна, и они вместе направились в дом.

Я зашел вслед за ними и выяснил, что они зашли в квартиру на первом этаже. Тогда я обошел дом вокруг и отыскал их окно. Дверь на лоджию была приоткрыта, но шторы на ней сдвинуты. Судя по доносящимся из комнаты звукам, голубки первым делом занялись любовью. Уехал Бриали минут через сорок. Девица хныкала, что не может без него жить, Пьер успокаивал ее и пообещал, что скоро все уладится, они поженятся и всегда будут вместе.

– Он так и сказал? – изумилась я. – Ты уверен, что правильно понял?

– Я отлично понимаю по‑французски, – заверил меня Игорь.

– Но если так…

– Я уже об этом думал. Пьер был уверен, что в самом ближайшем времени избавится от Аглаи. Не исключено, что это он прикончил Ива и свою жену, обставив все так, словно они убили друг друга.

– Зачем так рисковать, если проще было бы развестись? Только ради того, чтобы жениться на своей любовнице?

– У Бриали был более серьезный мотив. Он знал, что у Аглаи есть любовник, и они собираются убить его. Пьер решил нанести удар первым.

– Как Бриали это узнал?

– Наверняка, он видел эту пленку.

– Откуда вообще взялась эта пленка?

– Она была у Ланы. Так называл девушку Пьер. Сейчас я тебе все объясню. После того, как Бриали ушел от своей подружки, я решил еще немного понаблюдать за ней. Лана раздвинула шторы, вышла на лоджию, а потом вернулась в комнату и вставила в видеомагнитофон эту самую кассету. Через открытую дверь мне был виден экран телевизора. Это было похоже на любительскую съемку. На кассете был записан разговор Аглаи с любовником. Речь шла об убийстве Пьера. Просматривая запись, Лана хихикала и один раз произнесла вслух: "Идиот! Наивный идиот!"

– Интересно, кого она имела в виду? Пьера или еще кого‑либо?

– Понятия не имею. Может быть, и Пьера.

– Невероятная история! – оценила я. – И что дальше?

– Я решил похитить для тебя эту кассету, но Лана не выходила ни в душ, ни в туалет, а перед уходом заперла балконную дверь.

Слежка мне порядком надоела, и я решил вернуться домой. Тут‑то и выяснилось, что у меня стянули мотоцикл.

Сначала я собирался вернуться в Жуан‑ле‑Пенн на автобусе, но потом понаблюдал за скучающей у бассейна любовницей Пьера и, по твоему совету, решил за ней приударить.

– Вот молодец! Значит, ты все‑таки решился! Но ведь ты сам говорил, что с женщинами у тебя ничего не получается!

– Слежка за Ланой настолько меня раззадорила, что у меня появился чисто спортивный интерес. Я подумал, что смогу достаточно убедительно притвориться.

– И она клюнула?

– Разве какая‑нибудь женщина устоит перед моей внешностью?

– Не устоит.

Я решила не расстраивать херувима упоминанием о том, что некоторые дамы отдают предпочтение кривоногим обезьяноподобным субъектам.

– Вот и она не устояла. Я представился сыном известного банкира. Мы поужинали, а потом всю ночь плясали на дискотеке. Девица просто жаждала затащить меня в койку, а я, как ты понимаешь, всеми способами старался этого избежать. На рассвете Лана была так пьяна, что еле стояла на ногах. Я привез ее домой на такси, и она отключилась прежде, чем добралась до кровати. Вот тогда я и стащил пленку, а, поскольку автобусы уже не ходили, отправился спать на пляж. Продрых почти до полудня, а потом зашел в бар перекусить и услышал в новостях про убийство.

– Понятно, – кивнула я. – А Ива ты предупредил, что не придешь домой ночевать?

– Нет, – покачал головой Игорь. – Я знал, что ночью он отправлялся на яхту с какой‑то там польской аристократкой, Хеленой, кажется. Вот и решил, что ему тоже неплохо будет поволноваться насчет того, где и с кем я развлекаюсь.

– Ты сильно его ревновал?

– Нисколько. Во Франции секс – разновидность национального спорта. Ревность здесь считается дурным тоном.

Взгляд херувима сделался напряженным. Руки непроизвольно сжались в кулаки.

"Врешь, голубчик, – подумала я. – Ты ревновал, и еще как ревновал."

* * *

По дороге к вилле "Флоренция" меня дважды останавливала полиция. Сначала я превысила скорость, а потом развернулась в неположенном месте. Обычно я придерживаюсь правил, но тогда все мои мысли были заняты видеокассетой и загадочным посланием с того света. Мне хотелось как можно быстрее просмотреть запись и отыскать в портсигаре записку Аглаи, если она, конечно, там была.

Чтобы не тратить время, я решила не загонять машину во двор. Оставив "ситроен" перед воротами виллы, я отперла калитку и помчалась к дому, даже не захлопнув ее за собой.

Вихрем влетев в гостиную, я бросилась к видеомагнитофону, вставила кассету и включила воспроизведение.

На экране возникла обнявшаяся парочка. Удивившись тому, что Аглая и Гав висят в воздухе в горизонтальном положении, я сообразила, что изображение повернуто на 90 градусов, то есть, скорее всего, снимали камерой, лежащей на боку.

– Другого выхода нет. Чтобы быть вместе, нам придется убрать твоего мужа, – произнес изображенный на экране Гав.

– Это будет непросто, – ответила Аглая. – Подозрение в первую очередь падет на меня – ведь именно я наследую состояние Пьера.

– Ни о чем не беспокойся. У тебя будет железное алиби.

– Все должно выглядеть, как несчастный случай. Нельзя, чтобы полиция заподозрила убийство.

– Как насчет того, чтобы Пьер утонул во время купания? Наиболее типичный несчастный случай. Ты в это время можешь сидеть с друзьями на берегу.

– Мой муж, как правило, далеко не заплывает.

– Бывает, что люди тонут и на мелководье…

– Как ты посмела? – рявкнул за моей спиной срывающийся от ярости голос.

Вздрогнув от неожиданности, я обернулась.

За моей спиной, сжимая в руках пистолет, стоял Пьер Бриали.

"Похоже, этот дом набит оружием", – подумала я и на всякий случай выключила телевизор.

– О чем ты? Что я посмела?

– Ты обнаружила тайник! Как ты осмелилась обыскивать мой кабинет?

– Какой еще тайник? В твой кабинет я вообще не заходила. В отличие о тебя, у меня нет обыкновения рыться в чужих вещах.

– Вот как? – нехорошо усмехнулся Пьер. – Значит ты у нас образец добродетели. Тогда откуда у тебя эта кассета?

– Мне передал ее один знакомый.

– Какой еще знакомый?

– Ты его не знаешь.

– Не заговаривай мне зубы. На что ты надеешься? Тянешь время?

– Ничего я не тяну, – рассердилась я. – Если ты мне не веришь, проверь свой тайник и сам убедишься, что я говорю правду.

– Иди наверх, – качнул стволом Бриали.

– Куда?

– В мой кабинет.

– Если откажусь, ты меня пристрелишь?

– Не исключено.

– Значит, это ты убил Аглаю и Беара?

Пьер поморщился.

– Делать мне больше нечего. Я не убийца.

– Раз ты ни в чем не виноват, зачем угрожаешь мне пистолетом?

– Исключительно в целях самозащиты. Я не позволю тебе повесить на меня это преступление.

Окончательно сбитая с толку, я ошарашено уставилась на Бриали.

– С чего ты взял, что я пытаюсь тебя обвинить?

– Это очевидно.

– Очевидно это только для тебя. Знаешь, что такое паранойя?

– Я много чего знаю. И прекрати заговаривать мне зубы. Давай, иди наверх, да побыстрее.

* * *

– Merde, – выругался Бриали, недоверчиво вертя в руках видеокассету. – Но этого не может быть!

В паркетном полу зияла квадратная дыра. Тайник был устроен так ловко, что мне бы и в голову не пришло тут его искать.

– Что, убедился? – с видом оскорбленного достоинства произнесла я. – И нечего было размахивать оружием.

– Ты могла подменить пленку. Надо проверить.

– Проверяй.

Дрожащими руками Пьер втиснул кассету в щель видеомагнитофона.

– Merde! – повторил он, глядя на обнявшуюся парочку. – Так ты не врала!

– Как видишь.

– Кто тебе дал кассету?

– Ты не знаешь этого человека. Его имя тебе ничего не скажет.

– Откуда он ее взял?

– Украл. У Светланы Фокиной.

– У Светланы Фокиной? Это еще кто такая?

Я удивленно посмотрела на Бриали.

– Странно, что не знаешь имя собственной любовницы.

Пьер в свою очередь изумленно уставился на меня.

– Какой еще любовницы? Что ты несешь?

Я вздохнула.

– Передо мной‑то зачем притворяться? Я тебе не жена и семейный скандал устраивать не собираюсь. Твои измены Аглае – твое личное дело.

– Повторяю, я не знаю никакой Светланы Фокиной. Хотя, погоди… – Бриали судорожно наморщил лоб, припоминая. – Точно. Кажется, я слышал это имя. Когда‑то давно, Глаша упоминала о подруге, у которой она увела жениха. Точно не уверен, но по‑моему ее звали именно так.

– А как зовут твою белокурую приятельницу с лисьей мордочкой, которая живет в "Золотой долине"?

Пьер нервно дернулся.

– Откуда ты знаешь про нее?

– Случайно увидела вас вместе. Так как она тебе представилась?

– Ее зовут Лана. А фамилия, кажется, Ростоцкая.

– Лана – уменьшительное от Светланы. А настоящая фамилия твоей любовницы – Фокина.

– Я не верю тебе. Ты что‑то путаешь.

– Это легко проверить. В альбоме с вашими семейными фотографиями есть снимок Аглаи, сделанный в Ницце еще до того, как вы поженились. На заднем плане там запечатлена твоя подружка. Глаша сама рассказала мне о том, кто она такая.

– Такого просто не может быть! Почему Лана ничего мне не сказала?

– Откуда мне знать, – пожала плечами я. – Наверняка, у нее были на то свои причины.

– Пойдем в гостиную. Я хочу увидеть снимок.

– Какой же ты недоверчивый.

– Иди вперед.

– Ты собираешься все время держать меня под дулом пистолета? – осведомилась я, спускаясь по лестнице. – Это просто глупо. Не станешь же ты, в самом деле, меня убивать?

– Это мы еще посмотрим, – поцедил сквозь зубы Пьер.

* * *

– Проклятье!

С коротким яростным криком Бриали швырнул альбом в стену. Его руки тряслись.

– Не понимаю! Зачем она это сделала? Чего ради Лане потребовалось меня обманывать?

– Это Светлана дала тебе кассету, на которой Аглая и Гав планируют тебя убить?

Глаза Пьера выпучились настолько, что, казалось, еще немного – и они выпрыгнут из орбит.

– Гав?!! Ты сказала – Гав?

– Ты этого не знал? Николай Сугавов был женихом Светланы, тем самым, которого у нее отбила твоя жена.

Бриали пошатнулся и потерянно опустился на диван, как воздушный шар, из которого выпустили воздух.

– Лана уверяла, что сделала запись совершенно случайно. Оставила на скамейке включенную видеокамеру, а потом просмотрела пленку и узнала Аглаю по фотографии с обложек ее книг. Мужчину, сопровождавшего Глашу, она, якобы, видела впервые в жизни и не понятия не имела, кто он такой. Прослушав записанный на пленку разговор, Лана поняла, что Аглая планирует убить своего мужа. Она меня разыскала, отдала пленку и все рассказала. Так мы и познакомились.

– Не исключено, что это был монтаж, – заметила я. – Пленка потребовалась Светлане, чтобы войти к тебе в доверие. На изображение могли наложить любой диалог. Вовсе не факт, что Аглая замышляла убийство.

– Merde! – простонал Пьер. Его лицо посерело. – Как же я мог так попасться, так глупо попасться! Эта стерва хотела отомстить моей жене за то, что та увела у нее жениха. Она использовала меня, как безмозглого идиота!

– Это ведь ты, нарядившись дьяволом, изнасиловал Аглаю, – озаренная неожиданной догадкой, заявила я. – Ты сделал это, будучи уверенным, что Глаша обвинит во всем Ива Беара. Ты изнасиловал ее, а потом послал Беару костюм дьявола, как подарок от неизвестного поклонника. Ты провоцировал жену на убийство, разжигая в ней ненависть к Иву. Прошлой ночью ты проследил за Аглаей, прокрался вслед за ней на "Итаку" и увидел, что Глаша вместо того, чтобы убить Ива, собирается заняться с ним любовью. Если бы это произошло, она бы поняла, что изнасиловал ее не Беар. Тогда ты застрелил Ива, а своей жене проломил череп, изобразив все так, словно они убили друг друга.

– Все, – глухо произнес Бриали, резким движением поднимаясь с кровати. – Иди в ванную.

– Не делай глупостей, – покачала головой я. – Пристрелив меня, ты только ухудшишь свое положение. Я никому ничего не скажу, обещаю. Аглаю все равно не вернешь, а я вовсе не горю праведным желанием вершить правосудие. К сожалению, мир устроен так, что большинство преступников остается безнаказанным. Одним больше, одним меньше – какая разница?

– Я не верю тебе, – покачал головой Пьер. – Я больше никогда не поверю ни одной женщине. Иди, или я прикончу тебя прямо здесь.

– Опустите пистолет, Бриали, – прозвучал от двери голос комиссара Лассона.

Пьер вздрогнул и резко развернувшись, наставил оружие на Марселя.

Рядом с комиссаром стояли два вооруженных полицейских.

– Опустите оружие, – спокойно повторил Лассон.

Бриали медленно, как в замедленной съемке, разжал пальцы и пистолет с приглушенным стуком упал на ковер.

– Я не убивал Аглаю и Беара. Я вообще никого не убивал.

Служители закона ловко заковали кисти Пьера в наручники.

– Уведите его, – скомандовал комиссар. – Пусть пока посидит в машине.

– Подождите! – Пьер повернулся ко мне. – Ты была права. Я изнасиловал свою жену, я был уверен, что она хочет меня убить, я ненавидел ее, я желал ее смерти, но я никого не убивал. Я лишь пытался спровоцировать Глашу на убийство Беара. Если бы ее посадили в тюрьму, тогда бы я без труда получил развод, и Аглая больше не представляла бы для меня опасности. Убийца все еще на свободе. Пожалуйста, не уезжай из Ниццы. Ты можешь жить на моей вилле сколько захочешь, только, прошу тебя, попробуй найти настоящего преступника. Я знаю, ты сможешь это сделать.

Ответа он не получил. Я была слишком зла и напугана, чтобы давать Пьеру какие‑то обещания.

Полицейские вывели Бриали во двор. Мы с комиссаром остались наедине.

– Вовремя вы подоспели, – вздохнула я. – Как вы здесь оказались?

– Приехал, чтобы задать Пьеру еще несколько вопросов. Калитка была открыта. Перед воротами стоял ваш "ситроен" с незапертой дверцей и ключами в замке зажигания. Во Франции люди не ведут себя столь беспечно. Я заподозрил неладное, и мы тихо вошли на виллу как раз в тот момент, когда вы обвиняли Пьера в изнасиловании и убийстве.

– Думаю, мне надо выпить, – вздохнула я. – Не могу поверить, что Бриали действительно собирался меня застрелить. Все‑таки люди – на редкость кровожадные существа.

– К счастью, не все, – заметил Марсель, подходя к бару. – Что вы предпочитаете?

– Апельсиновый сок. Боюсь, от спиртного меня сейчас развезет.

– Немного вина вам не помешает, – возразил комиссар, наливая в бокал "Божоле". – А теперь расскажите подробно, что здесь произошло.

* * *

Закончив отчет о последних событиях, я проводила Лассона до двери и там попрощалась с ним. Во двор мне выходить не хотелось, чтобы не видеть Пьера. Я все еще злилась на него. Оставшись одна, я первым делом помчалась наверх, в спальню Аглаи.

Начиненный "беломоринами" портсигар лежал на тумбочке около кровати. Высыпав из него папиросы, я обратила внимание, что одна из них казалась более светлой. Вместо табака в нее был всунут свернутый трубочкой лист тонкой папиросной бумаги, исписанный бисерно‑мелким почерком.

Все идет слишком гладко, и это настораживает. Кажется, я полностью контролирую ситуацию, и все же меня терзает дурное предчувствие. Если оно оправдается, в твоих руках окажется это письмо.

Не буду вдаваться в подробности – каким‑то образом за эти два дня ты и так узнала гораздо больше, чем следовало. Это означает, что при необходимости ты докопаешься и до всего остального.

За несколько дней до изнасилования я нашла способ проникнуть на виллу Беара. План был прост: незаметно похитить из компьютера Ива его новый роман (почти законченный, если верить журналистам), быстро его дописать и, до того, как Беар отнесет книгу в издательство, оформить на нее авторские права. В этом случае после публикации роман Ива оказался бы почти стопроцентным плагиатом, и в суде его бы не спасли никакие адвокаты.

К сожалению, войти в компьютер Ива мне так и не удалось: файлы были защищены паролем, а распечатку рукописи я не нашла. Пришлось избрать другую стратегию.

Изменив внешность, я познакомилась с Беаром, и он по уши влюбился в меня. Этой ночью мы встретимся на его яхте. Одним выстрелом я убью двух зайцев: выясню, насиловал ли меня Ив (хотя на этот счет у меня нет сомнений) и выведаю у него пароль доступа в компьютер (а, если повезет, даже выкраду книгу).

Еще одна задумка – вытянуть из Беара признание, что он украл мои идеи, использовав их в "Бесконечном падении", и записать его признание на магнитофон. Для суда это станет неопровержимым доказательством.

Вряд ли Беар меня раскусит, но если это произойдет, этот негодяй может пойти на самые крайние меры. Если со мной что‑нибудь случится, добейся, чтобы он не вышел сухим из воды.

Аглая.

Услышав шаги за дверью, я поспешно сунула записку в карман. Это вернулся комиссар Лассон.

– Пьер Бриали, прежде, чем его увезут, хочет поговорить с вами.

– О чем? – осведомилась я.

– Спуститесь во двор, и он вам это объяснит.

– Ладно, – вздохнула я. – Все‑таки Пьер позволил мне остаться в его доме. Надо выслушать его хотя бы из вежливости.

Бриали, бледный и жалкий, с потерянным видом выглядывал из окошка полицейской машины.

– Привет преступным элементам, – сказала я.

– Я не убивал Аглаю и Беара. Ты мне веришь?

– Не верю. Ты и меня чуть не застрелил.

– Это был акт отчаяния. Я испугался и не соображал, что делаю. Не думаю, что смог бы тебя убить. Пожалуйста, помоги мне. Я действительно невиновен.

– Вот и постарайся убедить в этом полицию.

– Это само собой. Сейчас я прошу о помощи тебя.

– Ладно. Постараюсь что‑либо сделать.

Глядя на отчаявшегося Пьера, я гадала, виновен он или нет. Он мог убить, это несомненно. Налицо классический модус операнди: возможность, мотивы, средства. А если это все‑таки не он? Кто тогда? Игорь? Гав? Светлана?

Комиссар Лассон подошел ко мне.

– Пора его увозить.

– Я невиновен, – выкрикнул Бриали в окно выезжающего за ворота автомобиля.

– А почему вы не уехали с ними? – удивилась я. – Вы же теперь остались без машины.

– О, это пустяки. Я уже позвонил, чтобы за мной прислали другой автомобиль. Дело в том, что… Вообще‑то я хотел попросить вас об одном одолжении, – слегка смущаясь, произнес комиссар.

– Для вас – все, что угодно. Как‑никак, вы спасли мне жизнь.

– Необходимо допросить Светлану Фокину. Иностранцы часто притворяются, что плохо понимают французский язык. В данные момент у меня нет под рукой русского переводчика. Может, возьмете на себя эту роль?

– С удовольствием. Мне и самой хотелось бы с ней поболтать. Можем отправиться к ней прямо сейчас. Чтобы сэкономить время, поедем на моем "ситроене". Вообще‑то это машина Пьера, но он позволяет мне ею пользоваться. Перезвоните, чтобы автомобиль за вами прислали в "Золотую долину".

– Женщина за рулем… – задумчиво произнес комиссар. – Опасное сочетание. Вы не возражаете, если я поведу машину?

– Да ради бога, – махнула рукой я. – Главное – побыстрее добраться до Фокиной. Вдруг она решит из предосторожности поменять место жительства?

Марсель усмехнулся.

– Только не забывайте, что комиссар – я, и именно я буду вести допрос.

– Вряд ли вы позволите мне об этом забыть, – с легким сожалением заметила я.

* * *

Комиссар оказался любителем быстрой езды. Пару раз нас останавливали за превышение скорости, но, увидев документы комиссара, приносили извинения и отпускали. Меньше чем через полчаса "ситроен" затормозил у ворот "Золотой долины".

– Полиция, – произнес Марсель, демонстрируя Фокиной удостоверение. – Комиссар Лассон, уголовный розыск.

Было очевидно, что наше появление застало "лисичку" врасплох.

– Je… je ne parle pas franзeis[10], – растерянно пробормотала Светлана.

– Anglais?

– No, – "лисичка" продолжала разыгрывать святую невинность. – Russe.

– В таком случае я буду вашим переводчиком, – вмешалась я. – Кстати, ваш любовник арестован и уже во всем сознался.

– К‑какой любовник? – пролепетала Светлана. – В чем сознался?

– Угадайте с трех раз. Или все‑таки с двух? Во Франции помимо Николая Сугавова и Пьера Бриали у вас есть другие любовники? Может, позволите нам войти? Разговор предстоит долгий. Впрочем, так бывает всегда, когда речь заходит об убийстве.

Лисичка отступила в сторону, пропуская нас в квартиру. Её била мелкая дрожь.

– Эй, мы так не договаривались, – недовольно сказал Лассон. – Именно я должен вести допрос, а вы только переводить.

– Это пока не допрос, а предваряющая его психологическая обработка подозреваемого, – объяснила я. – Дайте мне пять минут. Потом я все для вас переведу.

* * *

"Лисичка" раскололась не сразу, но сопротивление ее оказалось недолгим. Я самым убедительным образом расписала мотивы, по которым она могла прошлой ночью прикончить Аглаю и Ива. По моей версии, Светлана догадалась, что Гав лишь использовал ее, намереваясь впоследствии устранить Пьера и жениться на Аглае. О том, что Аглая в ту ночь встречается на яхте с Беаром, Фокина, якобы, узнала от Сугавова. Она незаметно пробралась на яхту и убила обоих. Теперь ничто не мешало ей выйти замуж за Пьера.

Версия эта выглядела более чем сомнительно: по свидетельству Игоря, на эту ночь у Светланы было железное алиби, но в качестве психологического оружия она вполне годилась.

Реакция "лисички" оказалась для меня совершенно неожиданной. Вместо того, чтобы объяснить, что она всю ночь проплясала на дискотеке с сынком банкира, Фокина страшно перепугалась.

Как выяснилось, Костромин мне соврал. Они действительно поужинали вместе и отправились на дискотеку, но Светлана перебрала со спиртным, которым ее активно потчевал Игорь, и он на такси отвез ее домой где‑то в районе полуночи. Добравшись до постели, "лисичка" сразу заснула, а когда проснулась, Бориса (Костромин представился ей под этим именем) в квартире уже не было.

Услышав описание внешности Бориса, Лассон нахмурился и извлек из кармана фотографию Игоря, которую он предусмотрительно прихватил с виллы Беара.

– Это он! Борис! – растерянно подтвердила Фокина. – Кто он такой? Откуда у вас его фото?

– Этот человек – любовник Ива Беара, – объяснил комиссар. – Он голубой и женщинами не интересуется. Вряд ли он познакомился с вами без всякой задней мысли. Вы догадываетесь, для чего ему это понадобилось?

– Нет, – помотала головой Светлана. – Не имею ни малейшего представления. Как он вообще узнал про меня?

В отличие от "личички", я прекрасно знала, в чем тут дело, но предпочла до поры до времени не распространяться на эту тему.

Тот факт, что ее вчерашний знакомый оказался любовником Беара, окончательно сломил сопротивление Фокиной. В отчаянной попытке убедить полицию в своей невиновности, она выложила нам все как на духу.

* * *

Ницше полагал, что инстинкт мести является сильнейшим инстинктом человека. Более того, он утверждал, что именно в этом инстинкте коренится людская вера в причину и следствие. Насчет веры старик явно загнул, но в чем‑то он все же был прав: энтузиазм, с которым представители Homo Sapiens пакостят друг другу, был бы весьма похвальным, если не принимать в расчет, что мстят они в большинстве случаев не за чужие, а за свои собственные ошибки, полностью игнорируя вышеупомянутый закон причинно‑следственной связи.

Встретит, например, романтичная мечтательница завзятого дон Жуана, проведет в его объятиях ночь полную безумной страсти и необоснованно решит, что теперь они будут принадлежать друг другу вечно.

На следующий день дон Жуан, следуя неумолимому зову природы, начнет шептать приятные глупости в нежное ушко следующей красотки, а обманутая в своих расчетах девица примется точить нож, дабы, осуществляя святую месть, вонзить его в грудь коварного изменщика. Но разве можно винить бабника в том, что он бабник?

"Если на клетке слона написано "буйвол", не верь глазам своим," – поучал Козьма Прутков. Ревнивые любовники не внимали его словам, и с упорством, достойным лучшего применения, мстили слону за собственную неспособность отличить его от буйвола. Впрочем, представители человеческого рода откалывали номера и похуже.

На сии философские размышления меня навела история, рассказанная Светланой, ибо месть в самых разнообразных и причудливых формах была основным ее лейтмотивом.

Схематично побудительные мотивы задействованных в драме лиц можно было описать следующим образом:

Светлана жаждала отомстить разлучнице Аглае и изменщику Гаву.

Гав жаждал отомстить изменщице Аглае.

Аглая жаждала отомстить плагиатору Иву.

Пьер жаждал отомстить задумавшей его убийство Аглае.

Теперь перейдем к последовательному изложению событий.

Больше всего "лисичку" бесили письма, которые Аглая с завидной регулярностью посылала их общей подруге Таньке Басовой. Танька, захлебываясь слюной от завистливого восторга, пересказывала Свете о нарядах от Шанель и Диора, которые Глаша приобретает в самых дорогих бутиках Лазурного берега, о поездках на собственной яхте на Сицилию и Балеары, о роскошной красной "альфа‑ромео", подаренной ей Пьером на день рождения, и прочих маленьких радостях богатых людей, известных рядовым российским гражданам исключительно по голливудским фильмам и латиноамериканским сериалам.

Каждая весточка, полученная от Аглаи, была для "лисички" раскаленным кинжалом, вонзающимся в незаживающую рану. Несмотря на то, что Светлана возобновила отношения с Глашей после того, как та порвала с Гавом, их "дружба" скорее напоминала паритет скорпиона и черепахи из известной притчи: если ты меня сбросишь, я тебя укушу; если ты меня укусишь, я тебя сброшу.

Наихудшая пытка для жаждущего мести – недосягаемость обидчика. "Лисичка" считала Аглаю недосягаемой до тех пор, пока не встретила Гава.

Николай в то время перебивался случайными заработками. Любовь, которую он некогда испытывал к Глаше, успела переродиться в черную ненависть: мало того, что Аглая бросила его ради какого‑то паршивого режиссеришки, – по ее вине он потерял работу у чудом не сел в тюрьму.

Фокина и Сугавов встретились случайно, на улице, и ностальгически вспомнив былые времена, поняли, что страдания, причиненные им общим врагом, вновь сблизили их. В тот же вечер, после яростно‑страстного секса на жесткой Светкиной тахте, воссоединившаяся парочка пришла к выводу, что предательницу следует наказать.

– Надо поступить с ней так же, как она поступила с нами, – мечтательно произнесла "лисичка". – Если бы мне удалось отбить у нее Пьера вместе с его деньгами, вот тогда бы она закрутилась, как уж на вилах!

– Похоже, слово "верность" вообще не входит в женский лексикон, – сварливо заметил Гав. – Пять минут назад ты стонала от восторга в моих объятиях, и уже мечтаешь о том, чтобы забраться под другого мужика.

– Чья бы теля мычала, – пожала плечами Светка. – Уж кому‑кому, а тебе меньше всего подходят рассуждения о верности. Мне ее малохольный французишка даром не нужен, но только представь: вилла в Ницце, собственная яхта, роскошные автомобили, счет в банке… Охмури я Пьера, через пару лет я бы с ним развелась, отсудила половину его состояния и вышла бы замуж за тебя. Если бы только это было возможно…

– А ведь это вполне возможно, – задумчиво сказал Сугавов.

– Ты шутишь? – изумилась "лисичка".

Как выяснилось, он не шутил.

* * *

Восемь месяцев спустя Николай Сугавов въехал во Францию с визой сельскохозяйственного рабочего. В теплицах Перпиньяна он проработал всего две недели, после чего исчез. Еще через три дня загорающая на пляже Аглая чуть не потеряла дар речи, увидев выходящего из моря загорелого мускулистого субъекта с густой черной порослью на груди, плечах и спине. Она как раз вспоминала, как занималась с Гавом любовью на заднем сиденье милицейского "газика", и в первый момент решила, что это галлюцинация.