Текст книги "Месть в три хода"

Автор книги: Ирина Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

"Ладно, как‑нибудь выкручусь, – решила я. – Терять все равно нечего, так почему бы не посмотреть, сидит ли Гав в засаде? Только аккуратно, чтобы он не сообразил, что я его вычислила."

Забравшись в охладившийся автомобиль, я достала карту Лазурного берега и отыскала место, где я нахожусь, прикидывая, как обмануть Николая. Если Гав следит за мной, и я поеду наверх, это его насторожит: выезда на шоссе там нет – лишь подъездные пути к виллам, так что делать мне там, вроде бы, нечего. К сожалению, другого способа подобраться к убежищу сыщика не было. Путь был один – наверх.

Попетляв по серпантину, я остановила машину в подходящем для наблюдения месте, достала бинокль и, подрегулировав его, стала изучать склон через лобовое стекло.

Ударившие в глаза солнечные блики чуть не ослепили меня. Зажмурившись, я сообразила, что свет отражается от линз другого оптического прибора. Бывший любовник Аглаи смотрел на меня! Оставалось лишь надеяться, что он не разглядит бинокль в моих руках: я специально поставила "ситроен" таким образом, чтобы солнце светило сзади, и я находилась в тени.

Снова наведя окуляры на нужное место, я разглядела, наконец, Николая Сугавова. Выяснить, похож ли он на сыщика Гава из книг Аглаи, мне так и не удалось – детектив сидел на корточках, полускрытый за кустами, а его лицо заслоняли руки, держащие подзорную трубу. Я разглядела лишь черные коротко постриженные волосы и контуры квадратного, резко очерченного подбородка, в центре которого располагалась не гармонирующая с ним по‑детски круглая ямочка.

Хоть бы Гав не понял, что я его высматривала. Если он донесет об этом Аглае, я окажусь в весьма щекотливом положении. Не выдав Пьера, будет невозможно объяснить, как я догадалась, что кто‑то следит за виллой "Сирена". Врать я не любила, выяснять отношения – тоже, а, зная характер Аглаи, я не сомневалась, что она мне устроит ту еще головомойку.

Отложив бинокль в сторону, я включила зажигание, развернула машину и поехала вниз. Может, Гав подумает, что я искала другой выезд? Ладно, будь что будет.

Заранее нервничать по поводу возможных последствий моих действий не имело смысла, и я задумалась над более животрепещущими вопросами.

Зачем Аглая встречается с Беаром?

Что она собирается делать этой ночью?

Если Сугавов донесет ей, что я навещала Ива, и, вдобавок, разглядывала Гава в бинокль, заведомо зная, откуда он наблюдает за виллой "Сирена", какие коррективы внесет Глаша в свои планы? Не толкнет ли ее это на какой‑нибудь необдуманный шаг? Должна ли я предупредить Беара или поговорить с Аглаей начистоту?

Ничего путного в голову не приходило. В итоге я решила временно отвлечься от детективной деятельности и вести себя, как обычный турист, то есть купаться, загорать, покупать сувениры и не лезть в чужую жизнь.

Именно так я и поступила. Пару часов я без особого успеха изображала из себя серфингистку на пляже маленького курортного городка Антеор, расположенного между Каннами и Сен‑Тропезом, потом повалялась на песке, листая довольно скучный английский детектив, и, наконец, отыскала уютный провансальский ресторанчик, где подавали изумительных цыплят монморанси в вишневом соусе.

Я неторопливо расправлялась с десертом – убийственным для фигуры шоколадным суфле, когда мобильник в кармане рюкзака бодро заиграл "Мурку".

Вздрогнув, я отложила ложку и вытащила телефон.

– Даже не представляешь, что я узнал, – в голосе Игоря звучало с трудом сдерживаемое возбуждение. – Вообще‑то я должен продолжать слежку, но не удержался от искушения позвонить тебе.

– В чем дело?

– У Аглаи Стрельцовой есть любовник. Они собираются убить Пьера Бриали, а потом пожениться.

– Как ты это выяснил? Пьер рассказывал об этом своей подружке?

– Нет, Пьер тут ни при чем. Я собственными ушами слышал, как Стрельцова обсуждала со своим хахалем, как бы им половчее прикончить супруга.

– Ты видел их?

– Разумеется. Они целовались и ворковали, как голубки.

– Как выглядит любовник Стрельцовой?

– Невысокого роста, примерно с Аглаю, длиннорукий, немного смахивает на гиббона. Чернявый такой, с квадратным подбородком, на подбородке ямочка.

– Но ведь ты должен был следить за Пьером и его подружкой. Как ты оказался рядом с Аглаей?

– Извини, но мне надо бежать. После расскажу.

– Постой! Где ты сейчас?

– Крос‑де‑Кан. Апартаменты "La vallйe d'or" – "Золотая долина". Здесь живет подружка Бриали. Ну все, пока.

В трубке противно заныли короткие гудки.

Некоторое время я задумчиво созерцала остатки десерта, пытаясь осмыслить полученную информацию.

Игорь следил за любовницей Бриали, но каким‑то образом в поле его зрения попали Аглая и Гав, которые собирались прикончить Пьера и, заграбастав его денежки, соединить себя узами законного брака. Каким образом эта парочка оказалась поблизости от "лисички"? Может, Гав следил не только за Беаром, но и за Пьером? Застукав голубков вместе, он вызвал Аглаю к апартаментам, чтобы она собственными глазами убедилась в предательстве. Горячая натура Глаши возжаждала мести, из чего и родился сей преступный план. Только этого не хватало!

Решительно отодвинув от себя суфле, я попросила официанта принести чашку крепкого кофе с ромом, в надежде, что оно поможет мне лучше соображать.

Под совокупным действием алкоголя и кофеина моя фантазия разыгралась, и за полчаса я изобрела пару десятков способов, которыми Аглая и Гав при желании запросто могли бы отправить Бриали на тот свет. Наиболее экзотические из них вполне могли бы украсить страницы детективного бестселлера.

Открытым оставался самый главный вопрос: как мне поступить в этой непростой ситуации? Выдавать Аглаю Пьеру мне не хотелось, но позволить, чтобы дело дошло до убийства, я тоже не могла. Может, имеет смысл поговорить с Глашей начистоту и предупредить, что если что‑либо случится с Ивом или Пьером, я обо всем расскажу полиции?

Представив, как Аглая с Гавом отреагирует на подобный шантаж, я содрогнулась. Не хватало еще, чтобы эта парочка и меня включила в список смертников. Бывшему менту замочить человека – раз плюнуть. Можно, конечно, объяснить, что на случай внезапной кончины я оставила у нотариуса письмо, где изложила все известные мне факты.

С другой стороны, какими фактами я располагаю? Слова Игоря, сказанные по телефону и не подкрепленные никакими доказательствами, являются не более чем голословным утверждением.

Самое разумное – дождаться нового звонка от Костромина, встретиться с ним и выяснить, что именно он видел и слышал. Потом уже можно будет выработать план действий.

Расплатившись по счету, я вернулась на пляж и растянулась на полотенце. С полчаса я нетерпеливо поглядывала на мобильник, ожидая, пока он зазвонит, и, в конце концов, уснула, сжимая в руке упорно молчащую трубку.

* * *

На виллу "Флоренция" я вернулась только к восьми часам. Игорь все еще не связался со мной, а его сотовый был отключен. Столь продолжительное молчание начинало меня беспокоить, но я утешалась мыслью, что Костромин все еще продолжает слежку.

Взгляд, брошенный на меня Аглаей, мог бы запросто превратить амазонскую сельву в безжизненную пустыню. Мои худшие опасения подтвердились. Сыщик Гав сработал оперативно, и Глаша уже была в курсе моих контактов с ее злейшим врагом.

Пьер возлежал на софе в гостиной с газетой в руках. В отличие от жены, он пребывал в прекрасном настроении. Когда Глаша, зловеще нахмурившись, ледяным тоном предложила мне немедленно пройти в ее кабинет, Бриали посмотрел на нас с лёгким удивлением, но ничего не сказал.

– Н‑ну? – усевшись за массивный дубовый стол, мрачно произнесла Аглая.

– Да, – глубокомысленно изрекла я, прикидывая, что предпочесть – кресло или софу.

– Что значит "да"?

– Наш ответ вашему "ну".

Я выбрала софу. Она казалась более уютной.

– И больше ты ничего не хочешь добавить?

– Почему не хочу? Я рада тебя видеть.

– Не юродствуй. Что ты делала на вилле Ива Беара?

– Ах, вот ты о чем! – усмехнулась я. – Ничего предосудительного. Пила апельсиновый сок, болтала с хозяином, вот и все.

– О чем болтала? Обо мне?

– Представь себе, нет. У нас нашлись более интересные темы для разговора. Не думаю, что ты вправе требовать отчета о моих действиях.

– Ошибаешься. Ты живешь в моем доме, и я не потерплю, чтобы ты строила козни, сговариваясь за моей спиной с моим злейшим врагом.

– Какие козни? О чем ты? Вообще‑то я познакомилась с Беаром, чтобы выяснить, насиловал он тебя или нет.

– Зачем выяснять то, что и так прекрасно известно? По какому праву ты лезешь в мои дела?

– Я хотела тебе помочь.

– Я не просила тебя о помощи.

– Беар не имеет к изнасилованию никакого отношения.

– Это он тебе сказал?

– Нет, конечно. Просто я выяснила, что в день, когда это произошло, Ив был на Корсике.

– Ты съездила на Корсику и опросила свидетелей?

– Нет, но…

– В том‑то и дело, что нет.

Я вздохнула.

– Может, оставишь Беара в покое? Месть редко доводит до добра.

– Еще немного – и ты заявишь, что он и роман у меня не украл.

– Твоя злость гораздо больше, чем его вина.

– С каких это пор ты стала адвокатом Ива? Ты, часом, в него не влюбилась?

– Я только пытаюсь быть объективной.

– Беар уже заплатил тебе тридцать серебряников за мою голову?

Я вздохнула. Оправдываться было бесполезно. Аглая все равно меня не слушала.

– Можешь не верить, но мы действительно не говорили о тебе. Ив даже не подозревает, что я с тобой знакома.

Аглая смерила меня тяжелым взглядом.

– Я разрешаю тебе остаться до утра в моем доме лишь потому, что не имею обыкновения выгонять гостей на улицу на ночь глядя. Но завтра ты уберешься из Ниццы, а лучше из Франции.

– Именно так я и поступлю.

Встав с софы, я направилась к двери.

– Подожди. Ты забыла задать мне один вопрос, – остановил меня голос Глаши.

– Какой же?

– Ты даже не поинтересовалась, как я узнала о твоей встрече с Беаром.

– Наверное, я не настолько любопытна.

– Зато я весьма любопытна. Может ответить, что ты рассматривала в бинокль с вершины холма после того, как отъехала от виллы "Сирена"?

– Окрестности. Обожаю средиземноморские пейзажи.

– Прекрати нести чушь. Как ты узнала о нем?

– О ком? – с невинным видом осведомилась я.

В глазах Аглаи сверкнула ярость.

– Имей в виду: если ты вздумаешь рассказать Пьеру о том, какие именно окрестности ты изучала…

Я вздохнула.

– Только не надо мне угрожать. Я иду спать и ни с кем разговаривать не собираюсь. Спокойной ночи.

Не дождавшись ответа, я вышла и закрыла за собой дверь.

Около лестницы меня перехватил Пьер. Вид у него был озабоченный.

– Что случилось? Почему Глаша такая злая? О чем она говорила с тобой?

– Она попросила меня уехать завтра утром. Не стоило тебе меня приглашать.

– Уехать? Но почему? Что ты сделала? Надеюсь, не рассказала ей о том, что я обнаружил отчеты Гава?

– Разумеется, нет. Не в моих правилах провоцировать семейные ссоры. Просто Аглая узнала, что я была на вилле у Беара и решила, что я строю козни за ее спиной, а я всего лишь пыталась выяснить, насиловал ее Ив или нет.

– Ты встречалась с Беаром? Ничего себе! Как ты с ним познакомилась?

– Это долгая история, – вздохнула я. – У меня нет настроения ее пересказывать. Как‑нибудь в другой раз.

– А насчет изнасилования? Удалось что‑нибудь узнать?

– Ничего полезного, – соврала я, не желая вдаваться в подробности. – В любом случае, больше я в этой истории участия не принимаю. Сам вразумляй свою супругу.

– Он въехал во Францию два месяца назад. Оформился, как сельскохозяйственный рабочий, – понизив голос, многозначительно произнес Ив.

– Кто въехал во Францию?

Находясь под впечатлением последних событий, я не сразу сообразила, о чем идет речь.

– Как кто? Николай Сугавов. У него был полугодовой контракт на работу в цветочных теплицах Перпиньяна. Он проработал около двух недель, а потом исчез. Из страны он не выезжал.

– Нечто в этом роде я и предполагала.

– Как ты считаешь, Гав и Аглая были любовниками? Могли они возобновить свои отношения?

– Ну и вопросики ты задаешь! Я не ясновидящая, а делать какие‑то предположения в данном случае совершенно бессмысленно. Если тебя так занимает личная жизнь твоей жены, проще нанять частного детектива и разобраться во всем раз и навсегда.

– Я подумаю над этим.

– Над чем ты подумаешь? – громыхнул сзади голос Аглаи. – О чем это вы тут шушукаетесь?

– Ни о чем, – вздохнула я. – Я только предупредила Пьера, что завтра возвращаюсь в Испанию. Спокойной ночи.

Оставив супругов разбираться между собой, я удалилась в спальню.

* * *

Вестей от Игоря не было, а его мобильный по‑прежнему был отключен. Не выдержав, я позвонила на виллу "Сирена", но Анже сказал, что Беар и его гость отсутствуют.

Полежав минут двадцать в горячей ванне, я забралась в постель, но сон не шел. Не удивительно – было только начало десятого. Около часа я пыталась смотреть телевизор, правда, без особого успеха – разбирала лишь пятую часть того, что говорили. Попробовала полистать детектив, но никак не могла сосредоточиться на смысле прочитанного.

Настроение было – хуже некуда. Меня всегда угнетали ситуации, не имеющие однозначного решения. Вот и сейчас я терзалась от мучительного внутреннего конфликта. Чувство долга требовало срочно что‑то предпринять, здравый смысл, в свою очередь, возражал, что от моего вмешательства может быть только хуже.

Я знала, что Аглая этой ночью собирается встретиться с Беаром, и их свидание вполне может закончиться трагедией. Должна ли я помешать их встрече? Имею ли я право сказать Беару, кто скрывается под личностью Хелены? Нужно ли предупредить Пьера, что Аглая и Гав хотят его убить? Следует ли рассказать Глаше, что ее муж крутит роман с ее бывшей подругой? Куда ни кинь, всюду клин. Или я спровоцирую конфликт и буду чувствовать себя доносчицей, или, если кто‑либо пострадает, стану страдать от чувства вины.

Потерзавшись еще с полчасика, я твердо решила ни во что не вмешиваться, успокоив нечистую совесть цитатой из "Дао дэ цзин": «Мудрый человек не обладает гуманностью и не нарушает естественную жизнь народа».

Особо мудрой я себя не считала, к тому же сомневалась, можно ли отнести убийство к "естественной жизни народа". Лао‑цзы полагал, что да. Даосы не испытывали иллюзий по поводу человеческой природы и, вероятно, были правы. В любом случае, неизвестно, что может произойти, если я попытаюсь вмешаться. Скорее всего, ситуация только усугубится.

"Все уладится само по себе, – решила я, утешаясь этой мыслью. – Вряд ли Аглая осмелится этой ночью убить Беара. Она продолжит играть с ним в кошки‑мышки. Завтра Пьер наймет частного сыщика, чтобы следить за женой, ее связь с Гавом раскроется, и они не решатся устранить Бриали. Заодно выплывет на свет тот факт, что Глаша под видом Хелен встречается с Ивом, Беар станет более осторожен, и с ним тоже ничего не случится. Все уладится. Все будет хорошо."

С этой успокоительной мыслью я и уснула, успев в полудреме услышать разогреваемого мотора и звук отъезжающей машины.

* * *

В открытое окно лениво вплывал колокольный звон. Солнце, преодолев большую часть привычного пути к зениту, висело над зелеными склонами предгорий, заливая Лазурный берег неправдоподобно ярким светом.

Я взглянула на будильник и удивилась, что проспала так долго. Десять часов. Пьер, наверняка, уже уехал на работу.

Оставаться в доме наедине с Аглаей мне не хотелось – не дай бог, ей снова захочется выяснять отношения и обвинять меня в тайном сговоре с Беаром.

"Позавтракаю в городе", – решила я и, умывшись, быстро собрала вещи, благо их было немного.

Вопреки ожиданиям, в гостиной я увидела не Аглаю, а Пьера. Господин Бриали возлежал на софе. Его левая нога была небрежно закинута на спинку, а в руках шуршала развернутая газета.

– Пьер? – удивилась я. – Я думала, ты на работе.

– Счастливые не наблюдают часов, а ты дней, – засмеялся Бриали. – Завидую твоей безмятежности. Сегодня суббота.

– А где Аглая?

– Спит, наверное. Она еще не спускалась.

– Она уезжала вчера? Кажется, я слышала шум мотора. Или это был ты?

– Глаша уехала в начале двенадцатого. Сказала – на какую‑то окололитературную тусовку.

– Не поздновато для интеллектуальных дискуссий?

– Какие там интеллектуальные дискуссии! – махнул рукой Пьер. – Собирается всякая богемная шушера, накачивается алкоголем, курит марихуану и шляется по дискотекам. Глаша считает, что на таких сборищах можно завести полезные знакомства.

– Во сколько она вернулась?

– Понятия не имею, – пожал плечами Бриали. – У нас разные спальни. Иногда мне среди ночи звонят из госпиталя на мобильный, а Глаша не выносит, когда ее будят. Я не слышал, когда она приехала. Наверняка, только под утро, вот и дрыхнет без задних ног.

– Думаю, мне лучше уехать, пока она не проснулась. Попрощайся за меня с Аглаей и подумай над тем, чтобы нанять частного сыщика. Имеет смысл приглядывать за твоей супругой, пока она чего‑либо не натворила.

– Подожди. Я хотел с тобой поговорить. Ты ведь не собираешься уехать без завтрака.

– Вряд ли твоей жене понравится, если она застанет нас, воркующими на кухне.

– Об этом не беспокойся. Раньше полудня она не проснется.

– Ладно, – согласилась я. – Только, если ты не возражаешь, я на минутку выйду в сад подышать свежим воздухом. Уж больно погода хорошая.

Пьер не возражал.

Бросив взгляд на клумбу, около которой Глаша расстреляла "Бесконечное падение", я прямиком направилась к гаражу. Пространство между белым "корветтом" Пьера и желтым "ситроеном" пустовало. Красная "альфа‑ромео " Аглаи блистала отсутствием, как, вероятно, и ее хозяйка.

Вернувшись в дом, я бегом взлетела по лестнице в свою спальню и схватилась за телефон. Звонить на виллу Беара в присутствии Пьера мне не хотелось – слишком многое пришлось бы объяснять.

– Monsieur Bear est absent de la maison. Monsieur Kostromin manque aussi,[7] – сухо проинформировал меня Анже.

Изрядно помучавшись с французскими спряжениями, я выяснила, что ни Игорь, ни Ив дома не ночевали и, после непродолжительных препирательств, вытянула у Анже номер мобильного телефона Беара.

Толку от этого оказалось немного. Сотовые Игоря и Ива, словно сговорившись, упорно молчали.

– Черт, – выругалась я.

Положив трубку на место, я обернулась к двери и увидела наблюдающего за мной Бриали.

– Ты звонила Беару?

Отпираться не было смысла.

– Машины Аглаи нет в гараже. Теоретически, она могла приехать на такси, но, скорее всего, домой она не вернулась.

– Подожди, я посмотрю.

Через минуту Пьер возвратился. Вид у него был озабоченный.

– Ты права. Глаши нет. Мобильный телефон она оставила в спальне, так что связаться с ней я не могу.

– Беар тоже не вернулся домой, – мрачно сказала я. – Хотелось бы верить, что это не более, чем случайное совпадение.

– Но ты не считаешь это совпадением? Почему ты в первую очередь позвонила Иву? Тебе что‑то известно?

– Мне известно, что Аглая ненавидела Беара и жаждала ему отомстить. Вывод очевиден.

– И что теперь делать? Не хватало, чтобы она втянула меня в очередной скандал. Я и так почти разорился из‑за ее чертовой тяжбы с Беаром.

– Будем надеяться на лучшее. Как только Аглая вернется, все прояснится.

– Ты можешь остаться здесь до ее возвращения? У меня какое‑то нехорошее предчувствие.

– Ладно, – согласилась я. – Кстати, ты завтракал?

– Да, но выпью кофе с тобой за компанию.

– Вот и отлично. Не волнуйся. Наверняка все уладится, – бодро произнесла я.

На самом деле я была настроена совсем не оптимистично.

* * *

Час спустя в ворота позвонили.

Пьер вскочил и нервно сорвал с рычага трубку домофона.

– Cela tu, Glasha?

Услышав ответ, он нахмурился.

– Марсель? Это вы? Что случилось? Да‑да, конечно, открываю.

По невыразительному лицу Бриали разливалась бледность.

– В чем дело? – следуя за Пьером во двор, спросила я.

– Приехал Марсель Лассон. Комиссар полиции. Еще не знаю, что произошло, но без причины он бы сюда не явился.

"Рено" комиссара уже въехал в ворота и затормозил перед клумбой с золотистыми ирисами.

Из автомобиля выбрался невысокий коренастый мужчина лет сорока со смуглой кожей, по виду типичный южанин. Подойдя к Бриали, он обменялся с ним крепким рукопожатием. Не желая мешать, я держалась в стороне.

– Не хотел сообщать вам эту новость по телефону, – в низком голосе комиссара звучали характерные для провансальского акцента тягуче‑напевные интонации. – Решил, что лучше приду сам.

– Какую новость? Что‑то случилось с Аглаей?

Марсель кивнул.

– В чем дело? Комиссар, ради бога, не тяните!

Лассон прокашлялся и вздохнул.

– Ваша жена в больнице. В состоянии комы. К сожалению, врачи оставляют ей немного шансов.

– Она попала в аварию?

Комиссар отрицательно покачал головой.

– Все обстоит гораздо хуже. Мадам Глушко‑Бриали была обнаружена на яхте Ива Беара. Там же находился и владелец "Итаки". Беар был мертв. Его застрелили из пистолета "Дезерт Игл", зарегистрированного на ваше имя.

– Господи, она все‑таки сделала это, – согнувшись, как от удара под дых, пробормотал Пьер. – Зачем, Глаша, зачем?

– Простите, – не выдержав, я подошла поближе и обратилась к комиссару. – Вы не могли бы перейти на английский? Я недостаточно хорошо понимаю французский язык.

Лассон посмотрел на меня.

– Это Ирина Волкова, – представил меня Пьер. – Она тоже пишет книги, как и моя жена.

– Вы подруга Аглаи? – осведомился Марсель.

– Да, – подтвердила я, прикидывая, можно ли считать нас подругами.

– Что произошло с моей женой? – вмешался Бриали. Огнестрельное ранение?

Комиссар покачал головой.

– Черепно‑мозговая травма. Судя по всему, Беар, увидев наставленный на него пистолет, схватил со стола бронзовую статуэтку сатира, играющего на свирели и швырнул ее в мадам Бриали. Статуэтка попала ей в голову, после она упала, дополнительно ударившись виском об угол окованного железом сундука.

– В какой больнице находится Аглая? – спросил Пьер. – Я должен немедленно ехать к ней.

– Канны. Медицинский центр на авеню Джорджа Клемансо. Извините, Пьер. Я знаю, как вам сейчас тяжело, но речь идет об убийстве, и вынужден задать вам несколько вопросов. Не волнуйтесь, это не займет много времени.

– Конечно, – кивнул Бриали. – Я понимаю, что это необходимо. Но я бы хотел побыстрее увидеть Глашу.

* * *

Узкие и безликие больничные коридоры с намертво въевшимся в них запахом медикаментов действовали на меня самым угнетающим образом. Было трудно поверить, что за одной из уродливых белых дверей неподвижно лежит Аглая, вчера еще полная жизни и планов на будущее. Меня терзала мысль, что при желании я могла сорвать ее встречу с Беаром. Знать бы наперед, что все так обернется…

В глубине души я не верила, что Глаша убьет Ива. Не то, чтобы я считала ее неспособной на убийство, скорее столь прямолинейный образ действий был не в ее стиле.

Я рассчитывала, что Аглая еще долго будет играть с Ивом в кошки‑мышки. Она получала удовольствие именно от предвкушения решающего удара, от игры, которую она вела, от ощущения своей власти над врагом.

С другой стороны, что я могла сделать? Сказать Иву, что под видом Хелены с ним познакомилась Стрельцова? Подобного предательства Аглая бы мне не никогда простила, и даже предупредив Беара, я бы лишь отсрочила трагедию, но не предотвратила ее.

Пьер что‑то обсуждал с заведующим реанимационного отделения, и, судя по его мрачному виду, ничего обнадеживающего он не услышал. Закончив разговор, Бриали подошел ко мне.

– Через час Глаше будут делать операцию, хотя шансы на успех близки к нулю. У нее тяжелейшая черепно‑мозговая травма, и даже если она останется в живых, маловероятно, что функции мозга полностью восстановятся.

– Ты будешь ассистировать при операции?

Пьер покачал головой.

– К сожалению, нет. Это не моя специализация. Операция может затянуться на несколько часов, так что поезжай домой. Здесь ты ничем не сможешь помочь.

– А как насчет моральной поддержки?

– Не беспокойся за меня. Я врач, и я привык к смерти.

– Аглая пока жива.

– Я знаю. Поезжай.

– Хорошо. Я только хотела спросить: ты хорошо знаешь комиссара Лассона?

– Мы знакомы, но не близко. Пару лет назад отец Марселя был моим пациентом, тогда мы и познакомились. Домами мы не дружили.

– Может, ты поговоришь с комиссаром насчет меня? Мне бы хотелось принять участие в расследовании.

– В каком расследовании? – болезненно поморщился Пьер. – Все более, чем очевидно. Глаша решила убить Беара, а он, сопротивляясь, пробил ей голову.

– Похоже на то, – согласилась я. – И все же мне интересно узнать детали убийства. Первая, наиболее очевидная версия далеко не всегда оказывается верной.

Бриали мрачно покачал головой.

– Я понимаю, что тебя привлекают детективные истории, но чем меньше шума возникнет вокруг этого дела, тем лучше и для Аглаи, и для меня.

– Шума в любом случае не избежать. Застрелен один из самых популярных французских писателей. Журналисты не упустят такую возможность.

– Именно поэтому я не желаю, чтобы средства массовой информации раструбили на всю страну об изнасиловании Аглаи и ее связи с Николаем Сугавовым. Пожалуйста, не обсуждай эти темы ни с кем.

– Нанять детектива еще не значит состоять с ним в связи, – заметила я.

– Неужели ты так наивна? Аглая делает этого парня героем чуть ли не всех своих книг, расписывает его мужественность и сексуальность, и после этого ты будешь утверждать, что между ними ничего не было?

– Откуда ты знаешь, как Аглая описывает Гава? Ты же не читаешь по‑русски.

– "Застывшие сны" я читал – по требованию суда они были переведены на французский. Кроме того, Глаша регулярно информировала меня обо всех гениальных идеях, приходивших ей в голову, так что о сыщике Гаврилове я более, чем наслышан.

– А ты не допускаешь, что это Сугавов мог убить Аглаю и Беара? – задумчиво произнесла я.

– Зачем?

"Из ревности," – могла бы ответить я, но промолчала. Мне не хотелось рассказать Пьеру о романе Ива и польской аристократки Хелены. Ему и без того сейчас тяжело.

– Мало ли зачем? – пожала плечами я. – Иногда люди совершают трудно объяснимые поступки.

– Например, кусают кормящую руку, – задумчиво произнес Бриали. – Ладно, поезжай домой. После поговорим.

– Подожди. Ты рассказал комиссару об изнасиловании?

– Пока нет, – покачал головой Пьер. – Я упомяну об этом лишь в случае крайней необходимости. Насколько я понял, картина преступления довольно ясная – Аглая застрелила Пьера, а он, защищаясь, ранил ее. Я уже объяснял, что не хочу, чтобы подробности просочились в прессу.

– Понятно, – кивнула я. – Пожалуй, я действитеьно поеду домой. Как только что‑то прояснится, позвони мне на мобильный.

Мы попрощались, и я ушла из больницы.

* * *

Домой, я, разумеется, не поехала. Вместо этого я прямиком направилась на виллу "Сирена", в надежде застать там комиссара Лассона. Расчет оказался верен. Комиссар, уже успевший осмотреть особняк Беара, беседовал с прислугой.

Ворота мне открыл Анже. На вопрос об Игоре он ответил, что тот до сих пор не вернулся.

Вопреки ожиданию, мое неожиданное появление обрадовало Марселя. По заинтересованному взгляду, который бросил на меня полицейский, я поняла, что дворецкий уже успел рассказать ему о моих посещениях виллы Беара и о коробке, извлеченной из мусорного бака. Если Марсель примется выяснять причины моего интереса к костюму дьявола, придется выложить историю об изнасиловании, хоть Пьер не жаждет подвергать ее огласке. Можно было конечно, что‑нибудь выдумать, но врать в деле об убийстве мне не хотелось.

– На ловца и зверь бежит, – радостно потирая руки, заявил комиссар, и мне показалось, что в его глазах отражается не только профессиональное любопытство. Ох уж эти французы!

– Уж не знаю, кто здесь зверь, а кто ловец, – засмеялась я. – Я приехала сюда специально, чтобы увидеть вас.

– Вы не возражаете, если мы побеседуем наедине? – обратился к дворецкому Марсель.

– Вы можете пройти в кабинет хозяина, – немного поколебавшись, недовольно произнес Анже.

– Итак, зачем вы меня искали? – осведомился Лассон, усаживаясь за стол Ива с таким видом, словно это он был владельцем особняка.

– Я хотела поговорить об убийстве. Вы не сомневаетесь в том, что именно Аглая застрелила Беара?

– Почему вы решили задать мне этот вопрос?

– Я не уверена, что преступление совершила Аглая.

– Представьте себе, я тоже в этом не уверен. Как раз за минуту до того, как вы появились, я думал о том, что это сделали вы.

– Я? Но зачем?

– Я мог бы назвать несколько причин, но не стану тратить на это время. Мотив и возможность, помимо вас, имели и другие лица.

– Ерунда. У меня не было мотива.

Марсель ухмыльнулся.

– Было бы странно, если бы вы утверждали обратное.

– У вас есть доказательства, что стреляла не Аглая?

– По‑моему, комиссар здесь я, а это означает, что именно я задаю вопросы.

– Я искренне хочу помочь следствию. Уверяю вас, что никаких преступлений я не совершала.

– И я должен верить вам на слово?

– Почему бы и нет? Алиби у меня отсутствует, и именно это является аргументом в мою пользу. Решившись на убийство, я обязательно позаботилась бы об алиби. А так я всю ночь спокойно проспала в постели. Если хотите, можете проверить меня на детекторе лжи.

– На данном этапе это вряд ли потребуется. Лучше проясните некоторые моменты.

– С удовольствием, – кивнула я.

– Какие отношения связывали вас с Игорем Костроминым?

– Мы были знакомы, хотя и не близко.

– При каких обстоятельствах вы познакомились?

– Это была случайная встреча около шести лет тому назад. Мы поболтали и разошлись.

– Анже сказал, что когда вы впервые пришли на виллу, вы не знали имени Игоря.

– Так и было. На имена у меня плохая память, зато внешность у парня такая, что раз увидев, уже не забудешь. Я случайно заметила его в городе, выяснила, что он живет на вилле "Сирена" и решила попросить Костромина представить меня Беару.

– С какой целью?

– Ив Беар – знаменитый писатель. Я тоже пишу книги. Вполне естественно, что у меня возникло желание познакомиться с ним.

– Беар знал, что вы живете в доме Аглаи Стрельцовой?

– Кажется, я забыла об этом упомянуть.

– Вы познакомились с убитым по просьбе мадам Глушко‑Бриали?

– Нет, что вы! Аглая об этом даже не подозревала, вернее, сначала не подозревала, а, узнав, страшно рассердилась.

– Откуда она узнала? – сверкнул глазами комиссар. – Вы сами ей рассказали?

– Нет, – покачала головой я. – Это сделал кто‑то другой.

– Кто именно?

– Я об этом не спрашивала.

– Почему? Вы догадывались, кто это был?

– Догадки – не факты.

– Может, поделитесь своими догадками?

И зачем только Пьер попросил меня молчать про Гава и изнасилование?

– Это вполне могли сделать вы, – пожала плечами я.

– Я? – изумился Марсель. – Я‑то тут причем? Я даже не был знаком с мадам Глушо‑Бриали!

– Вы отели догадку – пожалуйста. Как видите, толку от подобных предположений немного. Давайте лучше поговорим о том, что мне действительно известно.