Текст книги "Месть в три хода"

Автор книги: Ирина Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Лассон нахмурился и вытащил из кармана пачку сигарет. Раздраженно щелкнув зажигалкой, он прикурил.

– В таком случае объясните, что вы искали в помойке, расположенной за виллой "Сирена". Только не утверждайте, что копаться в мусорных контейнерах – ваше хобби. В это я все равно не поверю.

– Значит, Анже уже успел меня заложить?

Комиссар кивнул.

– Он сказал, что вы интересовались упаковкой от посылки, в которой Беару прислали костюм дьявола. Более того, он видел, как вы вытащили упаковку из помойки, положили ее в полиэтиленовый пакет и спрятали в багажнике своего "ситроена".

– И почему люди так любят совать нос в чужие дела? – вздохнула я.

– Вы себя имеете в виду? – ехидно осведомился Лассон.

– И себя тоже. Ладно. Кое‑в‑чем я вам признаюсь.

– Рад это слышать.

– Я уже упоминала, что пишу криминальные романы. Иногда, для творческого вдохновения я развлекаюсь детективной деятельностью. Именно поэтому я и достала из помойки упаковку от посылки. Аглая рассказала мне одну историю, и я хотела проверить, правда ли это.

– Что за история?

Я вздохнула.

– Я бы с удовольствием поделилась с вами, но Пьер не хочет, чтобы о его жене ходили сплетни. Вряд ли это имеет отношение к убийству.

Комиссар скрипнул зубами.

– Имеет или не имеет – это уж мне решать, а ваша обязанность – помогать правосудию.

– Ладно. Тогда давайте заключим соглашение.

– Соглашение?

Я кивнула.

– Насчет обмена информацией. В этом случае моя помощь правосудию окажется гораздо более существенной.

– Вы собираетесь и дальше играть в детектива?

– Почему бы и нет? Я и раньше принимала участие в полицейском расследовании. Если не верите, можете позвонить комиссару Корралесу в Главное управление полиции Барселоны. Он даст мне отличные рекомендации.

– Комиссару Коралесу? – Марсель ненадолго задумался. – Пожалуй, так я и сделаю. Будьте любезны подождать меня пару минут. Вы имеете в виду Главное управление на виа Лайэтана?

– Именно так, – подтвердила я, с легкой растерянностью глядя вслед выходящему из кабинета французу. Мне и в голову не приходило, что Лассон на самом деле решит позвонить в Барселону.

Насчет помощи испанскому правосудию я не соврала, но была далеко не уверена в том, что Вирхилио Корралес даст мне лестную характеристику. Не исключено, что после разговора с комиссаром его французский коллега велит мне в срочном порядке убраться с Лазурного берега и на пушечный выстрел не приближаться ни к нему, ни к лицам, имеющим отношение к преступлению.

Вернувшись, Марсель бросил на меня странный взгляд.

– Комиссар Корралес просил передать вам привет.

– Очень любезно с его стороны. И что он сказал?

– Посоветовал держаться от вас как можно дальше, если я хочу сохранить здравость рассудка. Это правда, что в результате вашей детективной деятельности двенадцать сотрудников Интерпола попали в клинику с нервным расстройством, а трое подозреваемых по делу и вовсе свихнулись?[8]

– Был грех, – покаялась я. – Честное слово, я не думала, что так получится. Но, в результате, преступление раскрыли, а это главное.

– Что ж, – вздохнул Лассон. – Пожалуй, я рискну своим рассудком. Рассказывайте, что вам известно. Обещаю, что со своей стороны я тоже поделюсь информацией.

– Я бы с удовольствием все вам рассказала, но Пьер не хочет, чтобы некоторые факты попали в газеты, – сказала я.

– Если эти факты непосредственно не связаны с убийством, никто о них не узнает, – пообещал комиссар.

– Аглаю изнасиловал человек, лица которого она не видела. Без всяких на то оснований Глаша была убеждена, что это сделал Ив Беар. В полицию она обращаться не стала, решив лично наказать Беара. Именно по этой причине Пьер попросил меня приехать в Ниццу. Он надеялся, что я смогу вразумить Аглаю, успокоить ее. К сожалению, толку от меня оказалось немного.

Я описала эпопею с костюмом дьявола и то, как я проникла на виллу "Сирена", умолчав лишь об обстоятельствах моего знакомства с Игорем.

– Ваш рассказ многое проясняет, – подытожил комиссар. – Если исключить предположение, что Ив сам себе послал костюм, чтобы таким образом отвести от себя подозрения (а это маловероятно), некто, знакомый с прозой Стрельцовой, решил посредством изнасилования спровоцировать убийство писателя.

– Или избавиться от Аглаи, засадив ее в тюрьму за убийство.

– Это возможно. Кстати, что вы сделали с упаковкой от посылки?

– Ничего особенного. Посмотрела штамп. Посылка была отправлена с центрального почтамта Ниццы. Скорее всего, преступник намеренно выбрал почту, через которую проходит масса людей, чтобы служащие его не запомнили. Обратного адреса не оказалось. Адрес и карточка распечатаны то ли на принтере, то ли на пишущей машинке. Если хотите, можете провести экспертизу. Упаковка лежит у меня в багажнике.

– Разумеется, мы проведем экспертизу, – кивнул Марсель. – Что еще вам известно?

– Э, нет! – засмеялась я. – Теперь ваша очередь. Почему полиция считает, что в Беара стреляла не Аглая?

– Это всего лишь предположение, – поморщился комиссар. – Окончательные данные экспертизы еще не получены.

– И все‑таки – почему?

– О некоторых обстоятельствах я не упомянул в разговоре с Пьером, не хотел еще больше травмировать его в столь тяжелый для него момент. Надеюсь, то, что я скажу, останется между нами.

– Можете в этом не сомневаться.

– Беар и Аглая находились в спальне. Он был раздет, она – в одном белье, постель смята. Создается впечатление, что они занимались любовью, или собирались ею заняться. Следов борьбы на их телах не обнаружено, то есть все происходило по взаимному согласию.

Хотя окончательное заключение экспертов еще не готово, судя по форме вмятины, удар Аглае нанесли сбоку с близкого расстояния, а тело Ива лежало в трех с половиной метрах от нее.

На статуэтке обнаружены отпечатки только Ива, причем, судя по их расположению, он лишь держал сатира в руках, но не бросал: при броске отпечатки должны были бы слегка смазаться в одном направлении. Отпечатки пальцев на пистолете принадлежат только мадам Глушко‑Бриали.

– То есть кто‑то проник на яхту, застрелил Беара, потом проломил череп Аглае, вложил ей в руку пистолет, затем протер сатира и нанес на него отпечатки пальцев Ива?

– Возможен и другой вариант. Аглая застрелила Беара, а кто‑то третий убил мадам Глушко‑Бриали и, желая избежать ответственности, обставил все так, словно это Ив проломил ей череп. Этим третьим могла быть любовница писателя или его сожитель. Подозрение падает и на Пьера, но сожитель Беара кажется мне более подходящей кандидатурой на роль убийцы.

– Вы считаете Игоря убийцей?

– Беар содержал этого парня. Они были любовниками. Дома Костромин не ночевал. Он вполне мог оказаться на яхте.

– Мог, – согласилась я. – Но если предположить, что убийство совершил тот, кто изнасиловал Аглаю и послал костюм дьявола в подарок Беару, Игорь не подходит. Он не спит с женщинами, не склонен к агрессии и не стал бы провоцировать убийство своего кормильца.

– Не скажите. Жажда мести иногда оказывается сильнее практических соображений. Если исключить Игоря, идеальным кандидатом на роль подозреваемого оказывается Пьер Бриали. У него был доступ к пистолету, он знал содержание романов своей жены, и у него был мотив избавиться от нее.

– Какой же?

– Аглая обходилась Пьеру слишком дорого. Он был вынужден оплачивать услуги адвокатов и судебные издержки, да и скандал, связанный с процессом, не прибавил ему популярности.

– Не проще ли было развестись?

– Некоторых женщин легче убить, чем добиться от них развода. Я не был лично знаком с супругой доктора, но судя по газетным статьям, она была крепким орешком. В случае смерти Аглаи ее книги, благодаря новому скандалу, могут издать во Франции. При грамотно проведенной рекламной кампании они имеют шанс стать бестселлерами, а гонорары за них, естественно, получит безутешный вдовец.

– Все может быть, – кивнула я, подумав, что комиссар еще не знает о связи Пьера с "лисичкой" и о том, что Аглая и Гав замышляли убить Бриали, чтобы завладеть его наследством.

Николай Сугавов, как, впрочем, и Светлана Фокина вполне годились на роль убийц, но рассказывать о них комиссару я сочла преждевременным – это могло ухудшить положение Пьера. Если он ни при чем, я бы поставила его в весьма неприятное положение. Попробую сначала сама разобраться в этом деле.

– Если Бриали планировал убить жену, зачем ему было приглашать вас на виллу? – задумчиво произнес Лассон. – Может, он сделал это потому, что Аглая не стала заявлять в полицию об изнасиловании, и он рассчитывал, что при необходимости вы сможете это подтвердить?

– Пьер как раз просил меня не упоминать об изнасиловании. Он не хотел, чтобы это попало в газеты.

– Просить он мог, будучи совершенно уверенным, что вы не станете держать язык за зубами. Женщины по натуре существа болтливые и неспособные хранить секреты.

– Не стоит так обобщать, – возразила я, слегка обидевшись за женский пол. – Было бы любопытно послушать мнение Мата Хари о мужском умении сохранять тайны.

Мелодичный звон, послышавшийся из пиджака комиссара, помешал ему ответить. Источником звука оказался миниатюрный сотовый телефон. В руке он был почти незаметен. Казалось, что Лассон беседует с собственным кулаком.

Судя по интонациям, услышанные новости не обрадовали Марселя.

– Kostromin? Vous кtes sыrs? C'йtait sa motocyclette?[9] – разобрала я.

По моей спине пробежал холодок.

"У меня черная "Хонда супер фо". Она довольно компактная и не привлекает особого внимания", – сказал мне Игорь.

Что с ним могло произойти? Неужели еще одно несчастье?

– Что‑то случилось с Костроминым? – спросила я, едва комиссар закончил разговор.

– Его "хонда" свалилась с обрыва недалеко от Антиба.

– Он разбился?

– При падении с такой высоты даже каскадер бы не уцелел. Мотоцикл застрял на камнях в полосе прибоя. Тело пока не обнаружено. Наверняка его унесло в море.

"Так вот почему Игорь не звонил и не вернулся домой", – мелькнуло у меня в голове.

– Когда это произошло?

– Неизвестно. Какой‑то турист заметил в воде обломки мотоцикла и вызвал полицию.

– Кстати, я забыла спросить – где находилась яхта Беара в момент обнаружения тел?

– Она села на мель недалеко от сарацинского замка, в паре километров от места, где разбился мотоцикл Костромина. Полицейский катер подошел, чтобы узнать, не нужна ли помощь. Тогда и обнаружили трупы.

– Любопытное совпадение. Вы думаете, что Игорь был на "Итаке"?

– Не исключено. Стремясь побыстрее убраться с места преступления, парень слишком разогнался и в темноте свалился с обрыва.

Мобильный телефон в моем кармане разразился буйной мелодией "Мурки".

– Слушаю, – сказала я, поднося трубку к уху.

– Привет! Это я, Игорь!

– Кто???

– Игорь Костромин. Ты что, меня не узнала?

– А, мама, это ты! – радостно заорала я по‑русски. – Извини, я тебя плохо слышу. Я как раз беседую с полицией на тему о твоей смерти.

– О моей смерти? – изумился херувим. – Почему вдруг полиция решила, что я умер? С тобой вообще все в порядке?

– Со мной все отлично, просто сейчас я не могу говорить.

– В новостях только что передали, что Ива этой ночью застрелили. Подробности пока не сообщали. Это правда?

– К сожалению, правда.

– А убийца известен?

– Пока нет. Именно поэтому я и беседую с представителями закона. Мамой я тебя называю, чтобы не произносить вслух твоего имени. Не отключай телефон. Я свяжусь с тобой, как только смогу.

– Только позвони поскорее. Я понятия не имею, что делать. На виллу я боюсь возвращаться. Мало ли, что взбредет в голову полиции.

– Договорились. Жди звонка. Пока.

Лассон с подозрением смотрел на меня.

– Кто это звонил?

– Мама. Из Москвы. Я объяснила ей, что говорю с полицией и перезвоню позже.

– Насчет полиции я понял. А это точно была мама?

– В наш век технического прогресса ни в чем нельзя быть уверенным. Не исключено, что ее голос имитировал опытный агент ЦРУ.

– Кажется, я начинаю понимать, что имел в виду комиссар Корралес, когда советовал держаться от вас как подальше, – заметил полицейский. – С ним вы беседовали в таком же стиле?

– Не совсем. Каждый человек требует индивидуального подхода. Если у вас нет больше вопросов, я могу идти?

– Куда это вы вдруг заторопились? В Москву к маме?

– Я и так отняла у вас слишком много времени.

– И в вас неожиданно проснулась совесть?

– Нечто в этот роде.

– Ладно. Ступайте. Только, пожалуйста, в течение нескольких дней не уезжайте из Ниццы. Я должен знать, где вас найти.

– Насчет этого не беспокойтесь. Я буду жить на вилле у Пьера.

– Вот моя визитная карточка. Если узнаете что‑нибудь новое – звоните.

Выходя из комнаты, я чувствовала спиной настороженный взгляд Марселя.

Комиссар догнал меня у ворот.

– Чуть не забыл. Я хочу взять на экспертизу мне упаковку от посылки. Где она?

– Должна быть в машине. Сейчас достану.

Вытащив из кармана ключи, я откинула крышку багажника. Он был пуст.

– Там ничего нет, – произнес Лассон.

– Я тоже это заметила.

– Вы уверены, что не вынимали упаковку?

– Вынимала, чтобы внимательно осмотреть, но потом положила обратно.

– В багажник? Это точно?

– До сих пор я не страдала провалами в памяти.

– То есть кто‑то ее забрал? – заключил полицейский.

– Вы блестяще владеете дедуктивным методом, комиссар.

– Кто‑нибудь знал о том, что вы нашли упаковку и хранили ее в багажнике?

– Я ни с кем об этом не говорила. В курсе был только дворецкий – он видел, как я рылась в помойке.

– Кто‑то мог получить информацию от Анже.

– Верно. Допросите его на всякий случай. Может, снимите с машины отпечатки пальцев?

Лассон покачал головой.

– Вряд ли это что‑либо даст. Ладно, поезжайте. Ведь вы спешите.

– Мне жаль, что так получилось.

– Сомневаюсь, что ваше сожаление компенсирует пропажу улики, – проворчал комиссар.

* * *

В нервах я не стала ждать, пока нутро "ситроена" охладится и, включив кондиционер, плюхнулась на сиденье, горячее, как полуденная Сахара.

По шее и спине мгновенно потекли струйки пота, волна горячего жара обожгла легкие, но я отважно захлопнула дверцу и повернула в замке ключ зажигания. Спускаясь с холма, я периодически поглядывала в зеркальце заднего вида, дабы убедиться, что комиссару Лассону не пришло в голову установить за мной наблюдение. Это было маловероятно, зато делало ситуацию гораздо более увлекательной.

Покружив по улицам Жуан‑ле‑Пенна и окончательно убедившись, что никто меня не преследует, я остановила машину и набрала номер Игоря. Он взял трубку после первого же гудка.

– Я узнал о смерти Ива по телевизору, – возбужденно объяснил Костромин. – Заскочил в бар перехватить бутерброд, а тут как раз передавали новости. Меня прямо как обухом по голове. В первый момент не мог поверить, хотел мчаться домой, но потом испугался. Я – эмигрант, к тому же голубой – идеальная кандидатура, на которую можно повесить убийство.

– В данный момент полицейские считают тебя мертвым, – заметила я. – Бренные останки твоей "хонды" валяются под обрывом недалеко от Антиба. Полиция считает, что тело унесло в море.

– Выходит, моя "хонда" разбилась?

– Так утверждает полиция. Ты ничего не помнишь об аварии?

– Мотоцикл угнали, пока я следил за любовницей Пьера. Именно поэтому я не вернулся домой.

– Где же ты провел ночь?

– Это длинная история. Поговорим об этом при встрече. Ты знаешь, какие‑нибудь подробности об убийстве Ива? Мне известно только, что этой ночью его застрелили на "Итаке".

– Он был на яхте с Аглаей Стрельцовой. Ив застрелен из пистолета Аглаи, а ей проломили голову статуэткой сатира. Сейчас она в коме. Вероятно, полиция скрыла это информацию от журналистов.

– Ив был с Аглаей? Как это могло случиться? Он говорил мне, что собирается на свиданье с какой‑то полькой. Его застрелила Стрельцова?

– Полиция в этом не уверена. Скорее всего, на яхте был кто‑то третий. Аглая обманула Беара. Она изменила внешность и прикинулась польской аристократкой, а Ив на это клюнул. Теперь ответь на мой вопрос. Вчера ты видел, как Аглая и ее любовник договаривались убить Пьера Бриали. Как ты оказался рядом с ними?

– Я все тебе объясню, только чуть позже, – торопливо произнес Игорь. – Мне нужно срочно уладить кое‑какие дела. Давай, встретимся через два, нет, лучше через три часа у входа в отель "Негреско". А сейчас мне нужно бежать. Все. Пока.

– Постой! – воскликнула я, но в трубке уже пищали короткие гудки.

Я машинально повернула ключ в замке зажигания и выехала на дорогу. У меня было три часа до встречи с Игорем. Интересно, куда он так спешил? Где провел ночь? Почему не вернулся домой? Чтобы получить ответы на эти вопросы, следовало запастись терпением.

Я задумалась, чем занять свободное время. Инспектор упомянул, что яхта Беара села на мель поблизости от сарацинского замка, недалеко от старого порта Ле Сюке, где находилась постоянная стоянка "Итаки". Скорее всего, полиция уже сняла яхту с мели и вернула ее на стоянку. Может, съездить туда, посмотреть?

Немного поплутав, я выехала на шоссе, ведущее к Антибу. Современные здания сменились утопающими в зелени особняками, и, наконец, впереди замаячили мощные крепостные стены. Не доезжая до них, я свернула на улицу с односторонним движением, ведущую к порту.

Где именно находилась стоянка "Итаки", я не знала. Яхты, катера и рыбачьи баркасы тихо покачивались на играющей бликами воде. Их корпуса были белыми, иногда синими, но ничего похожего на цвета французского флага я не заметила. Может, "Итака" все еще находится у замка?

Я прошлась по набережной и свернула на пирс. Небольшой парусный швертбот, изменив курс, двинулся в мою сторону. Сидящий на корме загорелый черноволосый парень радостно махал рукой. Я не сразу сообразила, что приветствие адресуется мне.

Сбавив скорость, лодка втиснулась в пространство между дизельным катером и изрядно потрепанным рыбачьим баркасом.

– Андрес! – обрадовалась я. – Вот так встреча! Не ожидала тебя здесь увидеть.

– Ты так и не позвонила, хотя обещала, – обиженно заметил испанец.

– Извини, замоталась с делами. Ты и сам мог бы позвонить.

– Я как раз собирался это сделать. Ты уже в курсе, что Ива Беара убили?

– Да, – кивнула я. – Кошмарная история. Говорят, его яхта села на мель неподалеку от сарацинского замка.

– Не на мель, а на камни. Там в одном месте под водой скалы, на манер рифа, и глубина не более метра. На них "Итака" и напоролась.

– Слушай, а, может, сгоняем туда? – я умоляюще посмотрела на Андреса.

– Все ищешь вдохновение?

– Вроде того.

– Ладно. Залезай.

Испанец протянул мне руку, и я перебралась через борт.

– Что, бензина снова нет? – усмехнулась я, наблюдая, как Андрес ловит парусом слабый неустойчивый ветер.

– Настоящему морскому волку бензин ни к чему. Между прочим, я видел убийцу.

Я изумленно уставилась на Андреса.

– Убийцу? Какого убийцу? Того самого, что застрелил Беара?

– Думаю, что да. То есть в тот момент я не обратил на него особого внимания. Только сейчас, когда мы заговорили об убийстве, я подумал, что это и был преступник. Я находился неподалеку от яхты Беара и видел, как какой‑то тип спрыгнул с нее и поплыл к берегу.

– Ты хорошо его разглядел?

– Как я мог его разглядеть? Было темно. Я услышал всплеск и заметил, как кто‑то плывет от "Итаки" к берегу.

– Во сколько это было?

– Понятия не имею. Я не смотрел на часы. Может, час, может, два ночи.

– Ты в полицию сообщил?

– Еще чего! Я полицейских по жизни не перевариваю, а уж тем более лягушатников. Признаешься, что был поблизости – они тебя тут же в подозреваемые запишут. Дураков нет.

– А выстрел ты слышал?

– Выстрел? – задумчиво повторил Андрес. – Не уверен. Может, и слышал, только не обратил внимание.

– Как это – не обратил внимания? Звук выстрела над водой только глухой не услышит.

– Было бы тихо – тогда конечно. Только на мысе какая‑то разгулявшаяся компания принялась пускать ракеты и фейерверки. Меня это страшно нервировало – боялся, что их канонада отобьет у каракатиц охоту заниматься любовью.

Я ошарашено взглянула на испанца.

– Не подозревала, что тебя так волнует половая жизнь каракатиц. Ты наблюдаешь за ними?

– Делать мне больше нечего, – фыркнул Андрес. – Я этих тварей ловлю при помощи любви. Есть такой старый греческий способ. Вчера вечером я приобрел у рыбаков одну потрясающе сексуальную сепию – не каракатица, а секс‑бомба. Разила наповал. Самцы при виде ее просто разум теряли.

– Секс‑бомба? – повторила я, потрясенная обилием свалившейся на меня информации. – Как, интересно, ты это определил?

– Чисто инстинктивно. У меня нюх на такие вещи. Едва увидев ее, грациозно шевелящую щупальцами на дне баркаса, я сказал себе: "Андрес, эта красотка заманит в свои сети немало парней. Она принесет тебе удачу. Купи ее немедленно." Так я и поступил – и не прогадал. Я отловил восемнадцать самцов, и утром продал их в ресторан.

– А как ловят при помощи любви?

– Очень просто. Нужно привязать к веревке самку сепии и опустить ее в воду. Если она достаточно привлекательна, минут через пять ее начнет обхаживать пылающий страстью самец. Каракатицы настолько темпераментные любовники, что в пылу любви ничего не замечают вокруг. Даже если их вытащить из воды, все равно они будут заниматься своим делом. Мне нужно было только время от времени вытаскивать веревку с приманкой и снимать с неё охваченных желанием партнеров. Главное – не производить шума и не светить в воду, чтобы не спугнуть каракатиц. Кстати, ты имеешь представление, как именно сепии занимаются любовью?

– Весьма смутное. Кораллы, насколько я помню, просто выбрасывают в море сперму в надежде, что куда‑нибудь она да попадет, а вот в сексе головоногих я полный профан.

– Могу тебя просветить, – усмехнулся Андрес. – Каракатицы предпочитают французский способ. У самца есть одно особенно длинное щупальце. Он запускает его в рот даме так глубоко, что буквально пронзает ее насквозь до самого конца. Во время страсти кончик щупальца отламывается. Жуткое дело!

– Да уж, – согласилась я. – Значит, ты тихо сидел на яхте, без света и ждал, пока очередного самца каракатицы охватит пагубная страсть.

– Вот именно, – подтвердил испанец. – Именно тогда я и заметил этого типа.

– На мысе все еще пускали фейерверки?

– Нет. Он спрыгнул с яхты минут через пять после того, как шум прекратился.

– Яхта уже сидела на мели?

– Нет, но была неподалеку от подводных камней. Она двигалась очень медленно. Мотор не работал.

Швертбот поравнялся с крепостью.

– А где "Итака"? – спросила я.

– Посмотри налево. Видишь вон там небольшие бурунчики?

Метрах в двухстах от опускающихся к морю стен небольшой участок моря вспенивался мелкими белыми барашками, выделяющимися на фоне гладкой ленивой лазури.

– Яхта Беара застряла там, – объяснил Андрес.

– Куда же она подевалась? В порту ее тоже нет.

– Скорее всего, ее отбуксировали в доки. Мог понадобиться ремонт.

– Надо же, как не повезло, – расстроилась я. – А я, грешным делом, надеялась пробраться на "Итаку" и осмотреть место преступления.

– Зачем тебе это?

– Для вдохновения. Я могла бы описать его в каком‑либо детективе.

– С тем же успехом ты можешь его представить. Используй свое воображение.

– Представить‑то я могу, но эффект будет не тот.

– В любом случае на яхту тебя бы не пустили. Наверняка там было полно полицейских.

– Тоже верно, – согласилась я.

– Чем займемся теперь? Поучишься ходить под парусом?

– Лучше вернемся на берег. Было бы неплохо пообедать, пока рестораны не закрылись на перерыв.

– Можем заказать сепию, – сказал Андрес. – Может, нам попадется одна из тех, что я выловил ночью.

– Лучше не надо. После твоего рассказа мне будет казаться, что я ем поджаренного Ромео.

– Не ожидал, что ты такая впечатлительная, – покачал головой испанец.

На сей раз мы забрели в ресторан, специализирующийся на лангедокской кухне. Отдав должное чесночному супу и нежным котлетам софи, я взглянула на часы и заторопилась.

– Как, ты уже уходишь?

Андрес явно был разочарован.

– Мы могли бы сплавать на остров святой Маргариты, а вечером потанцевать на дискотеке.

– Извини, но сегодня никак не могу, – вздохнула я. – Я тебе позвоню, ладно?

– Может, половим ночью каракатиц? – без особой надежды спросил испанец. – Тебе понравится. Их слившиеся в объятии упругие серебристые тела могут вдохновить тебя на написание любовного романа.

– Не сомневаюсь, – кивнула я. – Только в другой раз. Ну все, я побежала. Пока.

Чмокнув Андреса в щеку, я оставила его допивать кофе, а сама вышла из ресторана и быстрым шагом направилась к "ситроену". До встречи с Игорем оставалось чуть больше часа. Времени было более чем достаточно, но мне неожиданно захотелось заскочить по дороге в Крос‑де‑Кан и взглянуть на апартаменты "Золотая долина", где обитала Света Фокина.

Двадцать минут спустя я притормозила у стеклянного павильона туристического офиса. Пухлая черноволосая служащая вручила мне карту Крос‑де‑Кан и даже растолковала по‑английски, как кратчайшим путем добраться до "La vallйe d'or".

Апартаменты "Золотая долина" представляли собой три пятиэтажных здания, расположенные на огороженной забором территории. Ворота оказались не заперты, так что проникнуть внутрь было несложно. Осталось придумать, как отыскать квартиру "лисички". Впрочем, особой необходимости в этом не было. Заходить к Светлане в гости я не собиралась, подслушивать под дверью – тем более, да и время поджимало.

"Осмотрюсь немного и поеду на встречу с Игорем", – решила я.

Здания апартаментов были расположены в форме буквы "П". Между ними в центре идеально постриженного газона голубел окруженный шезлонгами бассейн. С четвертой стороны лужайку ограничивал высокий металлический забор, вдоль которого росли посаженые вплотную друг к другу кипарисы.

Для начала я решила обойти двор по периметру. Расстояние между кипарисовой изгородью и стенами домов было не более двух метров – земля на Лазурном берегу стоит дорого. Тем не менее, даже в этом узком пространстве садовник ухитрились разместить неимоверное количество юкк, драцен, миртов и прочих декоративных кустарников, среди которых вилась узкая, выложенная каменными плитами тропинка.

На макушках кипарисов гортанно курлыкали горлинки, снаружи неслись крики играющих детей, шум машин и оглушительный треск пролетающих по дороге мотоциклов. В этом причудливом звуковом коктейле мое ухо смутно различило знакомую мелодию отечественного шансона.

По мере того, как я продвигалась вдоль здания, хриплый с гнусавинкой голос певца становился все громче. Завернув за угол, я вышла к торцу второго дома, где и обнаружила источник звука. С лоджии первого этажа лилась разухабистая русская песня.

Я вышел родом из еврейского квартала.

Я был зачат за три рубля на чердаке.

Когда на всех резины не хватало, –

И я родился в злобе и тоске…

В моей душе поднялась волна ликования. Надо же, как повезло! Сразу взяла и наткнулась на квартиру Фокиной. Впрочем, насчет везения еще надо было разобраться. Мало ли какой русский мог тешить душу блатным шансоном? Отечественные братки издавна питали слабость к Французской Ривьере.

Подтянувшись на ограждении лоджии, я осторожно заглянула в распахнутую настежь стеклянную дверь. Беглого взгляда оказалось достаточно. Я вихрем слетела вниз и юркнула за густой миртовый куст, надеясь, что меня не заметили.

Лисичка вдохновенно ругалась с черноволосым обезьяноподобным субъектом. По квадратному подбородку с круглой детской ямочкой я безошибочно распознала вездесущего сыщика Гава.

Мы через день питались черствым хлебом,

А папа блуд чесал на чердаке.

Он отдыхал душой под синим небом

Зажав трояк в мозолистой ру…

Голос певца умолк на полуслове.

– Шлюха! – вырвался из окна голос Николая Сугавова. – Кинуть меня решила? Ты такая же лживая тварь, как и твоя подружка!

– Не смей на меня орать! – завизжала в ответ Света. – В отличие от тебя, я…

Мой мобильник радостно грянул "Мурку", заглушив конец фразы. Надо же – специально предупреждала Игоря, что при близкой слежке надо отключать сотовый телефон, а сама этого не сделала.

Чертыхнувшись про себя, я выскочила из укрытия и понеслась к калитке. Черт бы побрал мою проклятую ностальгию! Выпендрилась, идиотка несчастная, спечиально скачала из Интернета для мобильника "Мурку" в формате midi. Оставалось надеяться, что Сугавов ее не услышал, а если и услышал, то в пылу скандала не обратит на нее внимания и не погонится за мной.

Надежды мои не оправдались. Обернувшись, я увидела спрыгивающего с лоджии Гава. Шансов уйти от него у меня не было – для этого я бегала недостаточно быстро. Осталось лишь одно – домчаться до бассейна, около которого загорали обитатели "Золотой долины". Вряд ли бывший мент рискнет наброситься на меня при свидетелях.

До бассейна оставалось не более тридцати метров, когда Николай грубо вцепился мне в локоть. Мы оба находились в поле зрения загорающих.

– Отпусти, – потребовала я. – Иначе я закричу. Вряд ли тебе захочется общаться с полицией. Кстати, у тебя есть разрешение на проживание во Франции?

– Ты снова шпионишь за мной?

Гав неохотно разжал пальцы. Его грубая и широкая кисть была покрыта жесткими черными волосами.

– Оставь свои ментовские замашки. Здесь тебе не Петровка, 38.

– Что ты тут делаешь? Вчера ты пообещала Глаше вернуться в Испанию.

– Мое местонахождение в данный момент волнует Аглаю меньше всего.

– В самом деле? С чего это вдруг? – подозрительно прищурился Сугавов.

– Ты еще не знаешь? Глаша находится в больнице, в состоянии комы.

– В коме? Что ты несешь?

– Об убийстве Беара ты тоже не слышал? Об этом сообщали в новостях.

– Беар убит? Кто это сделал? Почему Аглая в коме?

– Ей проломили череп. Иди, почитай газеты, а меня лучше оставь в покое. Вздумаешь меня преследовать – и я немедленно сдам тебя в полицию. Местные менты будут счастливы повесить на тебя смерть Ива и покушение на убийство Аглаи.

Сугавов дернулся как от удара. На его скулах заиграли желваки, в глазах металась с трудом сдерживаемая ярость.

"А ведь он запросто мог прикончить Ива и Аглаю", – подумала я. – "Застукал голубков за любовными играми и не выдержал. Классическое убийство из ревности в состоянии аффекта."

Я повернулась и пошла к калитке. Гав не последовал за мной. Его полный ненависти взгляд обжигал мне спину.

Забравшись в "ситроен", я отъехала на несколько кварталов от "Золотой долины", припарковала машину и достала из кармана сотовый телефон. Мелодия "Мурки", привлекшая внимание Николая, звучала недолго. Скорее всего, кто‑то послал мне сообщение. Может, Игорь?

Пальцы автоматически нажали на нужные клавиши. Засветился экран, перечеркнутый темными линиями строк. Некоторое время я тупо вглядывалась в них, гадая, кто мог так глупо и зло надо мной подшутить. Потом я позвонила Пьеру на мобильный.