Текст книги "Пленники рая"
Автор книги: Ирина Молчанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
Деревья были украшены белоснежными ожерельями, переливающимися в лучах солнца. Ноги утопали в пушистом снегу.
Молодому человеку не хотелось верить, что все попытки оказались бесполезны и Алиса, его Алиса, как он уже мысленно ее называл, влюблена в друга детства. И не знал, что еще предпринять, чтобы ее очаровать. Еще вчера ему казалось, что все получилось, чувствовал ее симпатию, наверно, впервые за все эти дни видел искреннюю улыбку, подаренную только ему одному. Точнее, «Ночному маньяку», тому, кто целый год болтал с ней просто так, болтал как с десятками других девушек с форума, даже не подозревая, что Алиса – она особенная. Тому, кто не оценил и никогда не оценит, какое счастье заглянуло в его жизнь.
Кирилл вздохнул.
Он так долго любил ее издалека. Со дня, когда впервые увидел возле своего дома. Она стояла с Ильей, она всегда была с ним, смотрела на него, улыбалась ему, смеялась вместе с ним. Молодой человек помнил в мельчайших подробностях, в чем девочка была одета в тот день, помнил, как, увлеченная другом, даже не посмотрела в его сторону, когда он остановился.
Снова они встретились спустя пару месяцев в районной школе, куда он зашел по просьбе знакомого матери, чтобы настроить учебные компьютеры. «Алиса», – услышал он впервые ее имя из уст все того же Ильи и заревновал. Ревновал ту, которую совсем не знал, а она опять его не заметила. Воспользовавшись доступом в компьютерный класс, он взломал главный компьютер. Девушка оказалась выпускницей, хорошо училась, жила в доме напротив – все складывалось удачно. Так ему казалось, пока не понял, что видел ее уже десятки раз, а она его так и не заметила. Впервые позвонил, услышал голос, но заговорить не осмелился. Купил бинокль. Сердце чуть не выскакивало из груди, когда по вечерам девушка открывала окно и отодвигала тюль так, что было видно, как сидит за столом перед компьютером.
Прошел год, девушка поступила в институт, молодой человек все чаще видел ее в компании новых знакомых и неизменного Ильи. А однажды увидел, как смазливый блондин провожал домой. Провожал недолго, через месяц появился другой, тоже белобрысый, высокий, симпатичный. Продержался и того меньше, недели три. После были и другие франты. Они таскали цветы, конфеты, мягкие игрушки, водили в кино, развлекали, как могли, а Алиса лишь беспечно улыбалась и на прощание холодно подставляла вместо губ щеку.
На горизонте возник Денис, и тогда стало понятно, каков ее идеал. Златовласый ангел, только без крыльев – умный, начитанный, умеющий красиво говорить, знающий себе цену и вовсе не ручной, каким стал бы сам Кирилл. Он бы превратился рядом с Алисой в комнатную собачку, которая преданно ждет ласки, заглядывает в глаза и лижет руку, когда хозяйка в хорошем настроении. И радовался бы, пусть так, хоть как-нибудь, лишь бы рядом. Да только ей не нужна была комнатная собачка. Сколько не причесывай дворнягу, не трави блох, отсутствие породы не скрыть. А его знакомый по работе – «Ночной маньяк» был как раз одним из породистых, быстро нашел ключ к капризному сердцу…
Никита взял Кирилла за руку, тот очнулся от невеселых мыслей. В двух шагах от них стояли Илья с Алисой и целовались. Парень перестал дышать. Хотелось наброситься на Илью, прожившего в свете прекрасной улыбки столько лет, разорвать до крови, до предсмертных судорог. Он не понимал, почему это произошло сейчас, почему не вчера, не неделю назад, не год, не тогда, когда эти двое сидели в первом классе за одной партой. Почему наверняка давние чувства Ильи не дали шанса никому другому?
– Больно, – впервые услышал он голос Никиты и резко выпустил руку мальчика, которую непроизвольно сжал со всей силы.
Алиса отпрянула от Ильи и посмотрела на него.
Он развернулся и зашагал прочь.
– Кирилл! – крикнула она.
– Ах ты, черт, – шумно выдохнул Илья. – Значит, все-таки Кирилл.
Они догнали его и пошли рядом.
Никто не хотел начинать первым, тогда заговорил Кирилл:
– Не хотел мешать.
– Ты и не мешал, – отозвалась Алиса.
Молодой человек отметил, что она порозовела, и с трудом сдержал вздох. Сегодня был тот день, когда он хотел сказать о ненужной ей любви, сознаться в отвратительном обмане, преступлении. Внезапно он пожалел, пожалел как никогда в жизни, что остановился тогда, не прошел мимо, а стоял и как сумасшедший ловил улыбку совсем незнакомой девчонки. Погожий осенний день, когда теплый ветерок кружил желтые и красные листья, стал днем заключения в рабство. И не подозревал до этого момента, как устал ото лжи, от подглядывания в «замочную скважину», от этой неразделенной любви.
На пруду катались ребята, смеялась Ксюша, Денис и Рита держались за руки, а снег все летел и летел, залепляя глаза.
Илья надел коньки и выехал на лед, Никита безмолвно отошел в сторонку, Кирилл с Алисой остались наедине.
Она молчала и не смотрела на него, как и раньше, как всегда. Красивая, неприступная – его несбыточная мечта. Напрасно он ждал, что девушка попытается сказать что-то утешительное, приободрит, даст надежду. Луч солнца играл в ее замерзших ресницах, озарял губы в надежде, что их тронет легкая улыбка, милая, какая в целом свете только у нее одной. Луч скользил по куртке, таял в теплых кофейных глазах… не затронул лишь сердца. Не растопил…
– Лиска, ну что ты там копаешься! – поторопила Ксюша.
– Иду-иду! – завязывая бантик на ботинке, крикнула Алиса и поднялась со скамейки, удостоив Кирилла мимолетным взглядом.
Подбежал Никита и вцепился в сестру.
– Ники, все будет хорошо, не бойся, – Алиса погладила его по голове. Мальчик точно не слышал, он обеими ладонями обхватил ее руку и не отпускал.
– Алиса, Кирилл, ну давайте скорее, – мимо пролетела Ксюша.
– Копуша, – засмеялась Рита.
– Отпусти, Ники, посиди на скамеечке, – высвободилась Алиса. Никита цеплялся за куртку, пока сестра не выехала на лед. Он замер у самого края и глядел ей вслед, а потом резко обернулся и посмотрел на Кирилла, как будто прося о помощи. В глазах мальчика застыл такой страх, что молодому человеку самому стало жутко.
Кирилл зашнуровал ботинки и вышел на лед.
– Ты разучился ездить на коньках, – послышался рядом веселый смех Ксюши.
Алиса находилась на другом конце пруда, она ему помахала, он завороженно смотрел и не мог оторвать от нее взгляд.
Лед даже не затрещал, он просто обвалился. Последнее, что Кирилл успел увидеть, это маленькую одинокую фигурку на берегу – Никита беспомощно тянул к ним руки.
Глава 24
Пенек
Она видела, как тонут ее друзья, слышала душераздирающие крики Риты – девушка захлебнулась первой, Ксюша изо всех сил била руками по воде. Денис выкрикнул: «Алиса», и она обернулась, чтобы увидеть, как его голова скрылась под водой и больше не показалась. За ним Ксюша, она до последнего хваталась за плавающий вокруг лед, а он лишь крошился в руках. Алиса чувствовала, как немеют руки, ноги, все тело пронзает миллионом маленьких иголочек. Илья пытался доплыть до девушки, звал по имени, но его точно утягивало вниз, в пучину пруда, как и ее, как их всех. Щеки обожгло огнем, горящие слезы потекли по лицу, капали в ледяную воду, изо рта шел пар. Мороз усилился.
«Мы едем в рай», – всплыли в сознании слова, которые девушка как заклинание повторила за подругой. Недолго Алиса видела голову Кирилла над поверхностью, блеск аквамариновых глаз, удивительных и завораживающих – парень утонул, как и другие.
Никита стоял на берегу и смотрел на нее, брат протягивал к ней руки. Она не могла бросить его, оставить совсем одного в этом страшном месте. Казалось, берег тут, совсем близко, нужно протянуть руку и уцепиться. Тело не слушалось, было не поднять рук, ее утягивало. Не хотелось сопротивляться. Глядя в огромные глаза брата, она благодарила Бога за встречу с Кириллом, за его любовь к ней, толкнувшую спасти нелюдимого мальчика от смерти. Она лишь на миг ушла под воду, ей показалось хорошо и спокойно, силы утекали из тела, делая его легким и свободным. Одна картинка не позволяла до конца расслабиться – лицо брата, испуганные глаза, дрожащие губы. Он предупреждал ее, не хотел отпускать, а она не послушалась. Мороз, лед крепкий, он не имел права вот так вдруг провалиться, сломаться, как шоколад. А ведь уже через несколько часов они должны были сесть в машину Саванчука и покинуть снежную деревеньку навсегда…
Холод неожиданно куда-то исчез, больше девушка не чувствовала боли, страха, Алиса рванула вверх. Ледяной воздух проник в нее, но было совсем не холодно. Она коснулась берега, подтянулась и выползла, руки с ободранными в кровь пальцами и сломанными ногтями утопли в снегу. Никита стоял в двух шагах.
– Ники, – позвала она и чуть не оглохла от грянувших звуков. Шумел лес, всюду слышался детский смех, он лился на нее справа, слева, сверху – отовсюду. Алиса встала на четвереньки и задрала голову. Верхушки деревьев шевелились, точно живые, снег идти перестал, а дети все смеялись и смеялись, так заразительно, что девушка не сдержалась и улыбнулась.
Никита попятился.
– Ники, стой, подожди! – Она попыталась подняться, но коньки на ногах мешали.
Брат пятился, пока не уперся в скамейку, тогда он неуклюже повернулся и побежал.
– Подожди, не убегай! – Алиса с трудом поднялась и бросилась за ним. В коньках она не могла быстро бежать.
– Ники, Ники, стой!
Брат даже не оглянулся. Она вернулась к скамейке, где оставила сапоги, но не нашла. Их обувь исчезла, из пруда поднимался пар, смех не смолкал, звонкий, вибрирующий, казалось, девушка попала на детскую площадку.
Алиса сняла коньки, ноги не чувствовали холода, не ощущали мокрых шерстяных носок, покрывшихся ледяной коркой. Пруд был безмятежен, льдинки успокаивающе покачиваются на воде, словно не произошло непоправимого, словно он только что не унес жизни ее друзей. Она все крутилась на месте, чтобы увидеть хоть кого-то, смех поселился у нее в голове. Вокруг же стояли лишь безмолвные стволы деревьев и ослепляюще белел снег. Это как игра в жмурки, но без повязки на глазах, девушка впервые за долгое время так четко видела без очков. Следы на снегу, каждую веточку на верхушках деревьев, почки на кустах с другой стороны пруда.
Алиса замерла на месте и подалась вперед. На кустах набухли почки. Почки в январе? Еще утром ветки были голыми, а в воздухе не витал этот особенный, ни с чем не сравнимый запах весны.
«Не может быть, не может быть, этого не может быть», – стучало в мозгу. Девушка осмотрела землю под ногами, на снегу виднелись следы от носок и маленькие – от Никитиных сапог. В остальных местах снег был нетронут.
«Как же так? Где же они?» – Алиса упала на колени, она ползала перед скамейкой, вокруг, но снег лежал толстым слоем, ровный-ровный, точно на него никогда не ступала ничья нога. Больше девушка не стала искать, а поднялась и побежала в лес. Чем дальше удалялась от пруда, тем тише становился смех, пока совсем не смолк.
«Не надо бы на ведьмину заводь ходить, не к добру это», – вспомнились слова Радомира.
– Ведьмина заводь, – прошептала Алиса и оглянулась. Тихо – ни звука, даже птиц было не слышно. Лес другой – все другое. Полчаса назад шел снегопад, а по обочине от тропы снег доходил до колен, деревья покрывал иней, по веткам скакали птички, хмурое небо, теперь она будто из холодного января перенеслась в начало марта. Снег еще не сошел, но кое-где на тропе виднелась земля, голову припекало солнце, стволы берез блестели от влаги, птицы попрятались и умолкли, а небо чистое-чистое, ни облачка.
– Ники! – закричала Алиса, набрала в легкие побольше воздуха и хотела снова закричать, но вместо этого стояла и слушала тишину. Эхо не пролетело по округе, как бывало раньше. Ее крик, одинокий и, казалось, никем не услышанный, так и потонул среди деревьев. Алиса закричала еще, а потом еще и еще, пока на нее не навалилась такая тоска, что защемило сердце. Ею овладело чувство опустошенности, от безысходности и одиночества на глаза навернулись слезы.
Девушка брела по тропе, носки липли к подтаявшему снегу. Ни жарко, ни холодно – никак, ощущения точно атрофировались, лишь запах весны и солнце, слегка припекающее голову, давали понять, что она может чувствовать. В мозгу проносились сотни вопросов, но было не сосредоточиться на чем-то одном. Хотелось повернуть время назад, никогда-никогда не приезжать в это проклятое место. Зажмурить глаза и снова их открыть дома, в своей уютной комнате, с родителями, Никитой, их толстым котом. Она сказала бы, как сильно их любит, а потом кинулась бы к компьютеру и написала Кириллу, не «Ночному маньяку», а Кириллу, вовсе не кареглазому блондину, а парню с серьгой в ухе. Призналась бы, что не хочет больше виртуальной дружбы, а хочет настоящей, чтобы видеть на себе его взгляд, слышать голос, чувствовать поддержку и заботу. Позвонила бы всем-всем: Илье, Ксюше, Денису, Рите, сказала бы, как сильно ими дорожит и пусть бы они смеялись над ее странностями, она бы знала, каково потерять их навсегда.
– Ау, – услышала она позади себя мужской голос.
Алиса резко обернулась. В метре от нее стоял невысокий мужчина в сером пальто, на лице его застыла бестолковая улыбка.
– Как дела? – спросил незнакомец.
Девушка молчала, и он сделал к ней неуверенный шаг.
– Хорошая погода, да? – Улыбка не сходила с его лица, а светло-голубые глаза смотрели так заинтересованно, что Алиса вконец растерялась и смутилась.
– А я тут гулял… – он махнул рукой в сторону, и тогда девушка вспомнила, где уже его видела.
Алиса сцепила перед собой руки в любимом жесте Ксюши и прошептала:
– Я помню вас.
– Правда? – незнакомец так неподдельно обрадовался, что ей стало неудобно говорить, где она его видела.
– А я почему-то вас не помню, – он нахмурился. – Возможно, в Луге, а может, и нет… так где же вы меня могли видеть?
Она кашлянула.
– Может, я ошибаюсь…
– Да ну, скажите, интересно ведь, – мужчина упер руки в бока и начал покачивать головой из стороны в сторону и как маленький заладил: – Скажите, скажите, скажите, я жду!
«Сумасшедший», – мелькнуло у нее.
– Понимаете, – сделала она шаг назад, – я не знаю, что происходит, мы с друзьями приехали сюда справлять Рождество…
– Рождество! – воскликнул он и закусил нижнюю губу. – М-м-м, обожаю Рождество, Анна такие плюшки у меня готовит… – Мужчина как девочка хлопнул в ладошки. – Я уже рассказывал вам об Анне?
– Нет, нет, не рассказывали, я говорю, мы с друзьями…
– Анна отменно готовит, – воодушевленно перебил он, – она несколько лет работала поваром во влиятельных домах Петербурга. Вы и представить себе не можете, что за чудо ее поджаристые куриные крылышки, а картошечка… м-м-м, объедение. Вы бывали в Петербурге?
– Да, я оттуда! Мы с друзьями приехали сюда отдохнуть и…
– Вот как, – он беспечно улыбнулся и согнул руку в локте, – хватайтесь за кренделек!
Алиса спрятала руки за спину.
– Мы пошли сегодня на пруд…
– Кстати, я Герберт!
Она только открыла рот, но он замахал на нее руками.
– Ничего не говорите, знаю, имя не совсем русское, но моя прабабка… ага, вы в Москве-то бывали?
– Да, да, бывала как-то.
– Так о чем я?
– О Москве?
– Нет, об Анне, я говорил, что она у меня отлично готовит?
– Да, говорили…
– Знаете, она накладывает селедку под шубой в хрустальную вазочку, я ей на Восьмое марта подарил, сверху мелко трет яичко, а самую верхушку украшает зеленым горошком, однажды даже, – он засмеялся, – однажды сделала улыбающуюся рожицу, мы все так смеялись, когда увидели.
Девушке было совсем не смешно. Говорить, что тертым яичком селедку под шубой украшает каждая пятая семья в России, она не стала, да он ей и рта раскрыть не давал, а тараторил и тараторил, перескакивал с темы на тему, будто боялся, что она его не выслушает.
– В Новгороде были?
– Нет.
– Ай-яй-яй, нужно съездить, обязательно! А в Петербурге были?
– Была, я ведь уже говорила…
– Да не подумайте, я все помню, здорово гулять вдоль каналов, правда?
– Неплохо.
– Мосты безумно красивые… – он осекся и огляделся, – но тут воздух чище, согласитесь, тут дышится как-то легче?!
– Да, полегче.
Герберт в мгновении ока очутился возле нее и ухватил за руку.
– Пойдемте погуляем!
– Нет-нет, – уперлась Алиса, – не могу, я должна найти брата.
– Брата? Тут еще кто-то есть?
– Да, он убежал, мне нужно его искать, сегодня мы уезжаем.
– Уезжаете? – на лице Герберта отразилось разочарование.
Алиса попыталась высвободиться, но мужчина держал крепко.
– А мы могли бы поискать его вместе? – В голосе послышались просительные нотки.
– Если хотите, конечно.
Герберт выпустил ее руку.
– Пока ищем, поболтаем, так ведь?
Она вспомнила про кольцо, найденное в лесу, и воскликнула:
– У меня есть ваша вещица, я думаю, что она ваша! – порылась в карманах куртки – пусто. – Я ведь помню, оно точно было… – Алиса пожала плечами, – исчезло. Вы ведь потеряли колечко?
– Да, а как вы догадались?
– Нашла его.
– Правда?
– Да, только оно куда-то делось…
– А где вы его нашли?
– Тут, неподалеку… – девушка в упор посмотрела на поникшего мужчину. – Мы с друзьями ходили за елкой…
– Елка! Как чудесно, мы с Анной…
– Послушайте, – рассердилась Алиса, – мы ходили за елкой и видели вас! Понимаете?
– Да, кажется, я, наверно, гулял, жаль, что мы не встретились раньше.
– Нет же! Вы не гуляли, вы висели, вы были… – она замялась, – мертвый, что ли.
– Как это?
– Ну не знаю, я видела только со спины, а Илья…
– А кто такой Илья?
– Это мой друг…
– Возлюбленный?
– Нет… то есть не знаю… поймите, это неважно…
– Как же неважно, вы не знаете, кто он вам? Разве это неважно?
– Важно, конечно, важно, просто теперь, когда он погиб…
– Кто погиб?
– Илья! Илья погиб и все остальные тоже, я ведь пытаюсь объяснить, почему вы не слушаете?!
– А я?
– И вы, вы умерли еще раньше, вас повесили или вы повесились, я не уверена! Вы-то сами должны точно знать, что там произошло!
– Там?
Алиса обхватила голову.
– Это ужасно.
– Что именно?
– Все это, – она крутанулась на месте, – я ничего, абсолютно ничего не понимаю!
– Мне жаль, что ваши друзья погибли, – огорченно промолвил Герберт.
– Мы и подумать не могли, что лед провалится, – она взглянула на него. – Все произошло так быстро.
– Представляю. Когда я служил в армии, один сослуживец утонул на моих глазах. Не скажу, что он был хорошим человеком, но тонул быстро.
Алиса не поняла связи, но уточнять не решилась. Герберт оказался со странностями, но даже ему, такому неадекватному, за неимением других, она была рада.
– А вы не видели моего брата, он маленький такой, черная шапочка, без куртки…
– А вы на пруду смотрели уже? Может, он там?
– Я только что оттуда, там никого нет.
– Хм, странненько, а я буквально пять минут назад проходил мимо, видел деток.
– Деток? Пять минут назад? Не может такого быть! Я только что была на пруду, мои друзья утонули, а Никита, Никита – это мой брат младший, он убежал!
– Мы могли бы сходить туда и посмотреть, – дружелюбно предложил Герберт.
– Но я только оттуда!
– Понимаю, – он скрестил руки на груди, – а вы странная все-таки.
– Я – странная? – Алиса моргнула. – Герберт, как вы тут оказались?
– Приехал, как же еще.
– Зачем?
– Я… ну…
«Не хочет говорить», – поняла она.
– А хотите, я провожу вас на пруд и помогу найти брата?
– Не уверена, что он там.
– Понимаю, там много их, найти будет сложно, но я помогу.
«Он сбрендил. Почему не скажет, зачем сюда приехал? Определенно что-то скрывает. И эта улыбка на лице, чему он все улыбается? Не мое ли горе его так радует? Может, лучше отвязаться от него?» – Алиса кивнула в сторону деревни.
– Мне туда нужно, я пойду.
– Солнце еще совсем высоко, мы успеем сходить к пруду и там поискать.
– Нет, спасибо вам, конечно, но я лучше в деревню, на пруду его нет, я точно знаю.
– Давайте убедимся!
«Чего он привязался? Почему так настаивает?»
– Нет, нет, благодарю, мне пора.
– Значит, уходите?
– Да, мне нужно.
– А мое кольцо?
– Простите, – развела она руками, – я кажется, его потеряла.
– Жаль, – он помолчал. – А я рассказывал вам о том, что хотел покончить с собой?
Алиса уже развернулась, чтобы уйти, но не сделала этого и с любопытством обернулась.
Герберт смущенно потупился.
– Не подумайте ничего такого, я нормальный, просто у меня приключились неприятности, вот и подумал, что было бы неплохо их решить.
– Вы повесились?
– Нет-нет, что вы, – замахал он руками, – в последний момент я передумал, ну да слушайте, расскажу по порядку, как было!
– Но почему именно тут?
– Мы с моей Аннушкой поехали к ее матери в деревню, мама Галя живет в добротном таком доме, собаку держит, корову, кур, свинья даже есть. Деревенька небольшая, все старухи живут, тихо, захолустье. Но что еще одинокой бабе нужно? Анна-то моя утром блинков напекла, я сижу, ем, а она шепотом матушку выпроводила, да как обухом меня по голове, говорит, развода хочу. А я не понимаю ничего, какого такого развода – десять лет вместе! Говорю, белены ты, что ли, объелась, Анька? Думал, шутку шутит, а она не шутила. – Герберт сжал кулаки. – Она в Петербурге на другого заглядывается, а я-то по доверчивости своей думал, подрабатывает, чтобы мы могли машину другую купить, ребенка завести, как она сама же хотела. Я рассердился, сильно рассердился, в коровник выскочил, там веревка, Анька-то за мной бежала, я ей и сказал сгоряча, раз ты так, повешусь пойду, пусть совестно тебе станет! Она в слезы, я не стал жалеть, пальто накинул и ушел. Проучить хотел, злился. Мужик один меня до лесу подкинул, а там уж я сам, и погода такая чудесная, в лесу хорошо… Разобиделся, думал и впрямь повешусь, – Герберт поднял на девушку глаза и вздохнул: – Куда там, в последний момент страшно стало, ну я на пень обратно и скакнул.
– Если так, то кто же там висел? – изумилась Алиса.
Он пожал плечами:
– Даже не представляю.
Девушка посмотрела в сторону:
– Это где-то тут недалеко было, я помню.
– Мы можем сходить и посмотреть, – Герберт вновь предложил ей руку.
Алиса задрала голову. Небо было чистым, солнце висело все так же высоко, а казалось, что она больше часа болтала со странным мужчиной.
– Мне нужно искать брата.
– Этот пенек в трех шагах, пойдемте посмотрим.
Алиса сдалась:
– Хорошо, только быстро.
Они сошли с тропы, Герберт что-то увлеченно рассказывал, девушка не слушала. Мысли унесли ее в тот день, когда увидела повешенного человека, такого же, в сером пальто, черных ботинках, с жидкими каштановыми волосами. Теперь она жалела, что хоть одним глазком не заглянула ему в лицо. Ошибки быть не могло, это тот самый мужчина, и тогда – четыре дня назад, он был мертв. А теперь шел рядом, разговаривал с ней и даже посмеивался.
– Вот и пенек! – театрально воскликнул Герберт.
