Текст книги "Пленники рая"

Автор книги: Ирина Молчанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Ледяной воздух ворвался в нос, рот и, казалось, добрался до желудка. После душного подземелья воздуха было даже слишком много, от его переизбытка даже кружилась голова.

Ноги проваливались в снег, ребята бежали на другой конец деревни, к дому Саванчука, не разбирая дороги.

Алиса обернулась. Из люка появлялись огоньки, они сбились в стайку, но с места не двигались.

– Они нас не преследуют! – выдохнула девушка.

Достигнув крыльца. Полина взлетела по лестнице и посмотрела туда, где стояли жители.

– Они придут, обязательно придут!

Дверь распахнулась, на пороге возник Денис.

– Где вы, черт возьми…

Девушка не дала ему договорить, а оттолкнула и вошла в дом.

– Алиса, Кирилл, – снова начал молодой человек.

– Зайди ты, – вспылил Кирилл, продолжая крепко сжимать руку Алисы.

Все ребята находились в гостиной. Ксюша сидела перед камином, Илья сразу же вскочил с дивана, Никита стоял возле столика, Юра сжимал в объятиях Полину.

– Закройте двери, – бросила Алиса, высвобождая руку.

– Что происходит? – спросила Ксюша.

– Закрой дверь, – заорала Полина на Дениса бестолково топтавшегося на месте.

Денис только открыл рот, чтобы возразить, но Алиса не позволила ему:

– Денис, сделай это!

Он нехотя захлопнул дверь и опустил блестящую щеколду.

Полина прежде долго смотрела на нее, а потом увела Юру наверх.

– В чем дело? Что происходит? Вы нашли Риту? Где вы были? – засыпала вопросами Ксюша.

– Сейчас, сейчас, подождите, дайте дух перевести, – пробормотал Кирилл.

Алиса сходила на кухню и налила себе воды. Жидкость обожгла горло как огнем, наружу вырвался сухой кашель. Кирилл уже начал рассказывать, что они видели. Рассказ прерывался Ксюшиным аханьем и недоверчивым: «Правда, что ли?»

Только сейчас Алиса заметила, что ее бьет озноб. Перед глазами стоял младенец с торчащими из живота щипцами, а в ушах звучал и звучал удар его маленького сморщенного тельца о землю. Ничего страшнее в жизни ей видеть не приходилось. Она до сих пор не могла поверить, что на ее глазах вынули из чрева недоношенного ребенка, да еще таким варварским способом.

Алиса склонилась над раковиной, все-таки ее вырвало. Сильный спазм заставил согнуться пополам, внутри закололо, казалось, что в пустом желудке перекатывается дикобраз, втыкая в стенки острые иглы.

– Что с тобой? – в дверях появился Денис.

– Нехорошо.

– Может, ты поднимешься в комнату? Помочь тебе?

– Нет, нет, сейчас… это от голода.

– Поешь, вон, – он указал на небольшую кастрюльку на плите, – Ксю сделала суп.

От одной мысли о еде протяжно заурчало в животе, а по горлу двинулся ком.

– Давай налью, – Денис вынул из шкафчика тарелку, отрезал хлеба и налил суп.

Девушка пошла за ним в столовую, но прежде чем сесть за стол, выглянула в окно – на дворе ни огонька. Ее это успокоило. Она ела, прислушиваясь к доносящимся из комнаты голосам.

Ксюша причитала, Илья чертыхался, Кирилл говорил сдержанно, ничем не выдавая истинных чувств.

– Думаешь, они могут прийти? – тихо спросил Денис.

– Не знаю, – произнесла Алиса, не отрывая глаз от одной точки, немного выше его головы. Не хотелось говорить, не хотелось признаваться, что она боится, что устала думать, устала бежать. Все эти долгие пять дней, точно целая жизнь в миниатюре, в которой она постоянно бежала, чаще всего догоняла, а теперь пришло время убегать, и на это не осталось никаких сил.

– Ты не хочешь поговорить о том, что вы видели?

– Нет.

– Ты уверена…

– Я не хочу!

«Резко, даже слишком резко для меня… Что же происходит?! Почему то в меня, то в остальных временами вселяется бес. Бесы! Бесы, о них постоянно говорят местные жители, может, они не так безумны, какими кажутся? Может, мы не понимаем ничего? А что, если когда мы поймем, будет слишком поздно? Что, если уже произойдет что-то страшное?» – Она отодвинула тарелку.

– Прости, Денис, я не знаю, что со мной, не понимаю, почему срываюсь. Что с нами случилось! Мы ведь другие, не такие. Это не мы.

– Не сходи с ума, – перебил ее Денис. – Все нормально, ты просто переволновалась, забудь все, что видела, забудь!

Она истерично рассмеялась:

– Забыть? Из нее клещами вытащили плод! Как я могу забыть? Как такое забыть? Ты понимаешь, о чем говоришь!

– Тише, спокойнее, не нужно кричать, – он попытался улыбнуться, но ничего не вышло, и тогда он жестко сказал: – Мне надоели ваши бабьи истерики, Ксю, Рита эта, теперь ты. По-моему, уже достаточно. С нас всех достаточно!

– Рита, Рита, говоришь, а не ты ли с ней перепихнулся, а потом сделал вид, что она интересует тебя не больше, чем пыль на твоем ноутбуке! Не из-за тебя ли она теперь где-то в лесу, совсем одна! – сказала и раскаялась. Только Дениса, кажется, это нисколько не задело, он смотрел на нее насмешливо, как на умалишенную.

– Это не мы, – с сарказмом передразнил он и поднялся, – это моя худшая половина с ней перепихнулась, лучшая в то время мечтала о высоком чувстве с тобой! – Денис отвесил ей легкий поклон и ушел.

Оставшись одна, Алиса прижала ладони к вискам. Так она сидела, отгоняя мысли. Думала, станет легче, голова перестанет быть такой тяжелой, словно налитая чугуном – не вышло.

Когда в каминной поднялся шум, девушка дремала. Слышались вопли Ксюши, ей что-то громко отвечал Илья, то и дело врывался голос Полины, несколько раз заговаривал Кирилл, а Алиса не могла открыть глаза. Веки были такими тяжелыми, будто накрепко пришиты нитками. Затек правый локоть, которым она подпирала голову, кольнуло в пояснице, потом в левом колене, в кончике носа, в шее – девушка окончательно пробудилась. Покачиваясь, она пошла в комнату.

Ксюша стояла, широко расставив ноги и уперев руки в бока. Кирилл с отрешенным видом сидел на диване, рядом с ним Никита, голова брата покоилась у него на плече. Денис кочергой ворошил угли в камине, а у дверей стояли Илья, Юра и Полина. Девушка виновато посмотрела на Алису и опустила глаза. Ребята были полностью одеты, в руках держали фонари, а рядом стояло два рюкзака.

Глава 21
Последние записи

– Илья, ты делаешь ошибку! – взорвалась Ксюша. – Алиса, не молчи, скажи ему!

Юра закинул на спину рюкзак.

– Ошибкой будет остаться тут, в деревне, полной психов! – Полина глянула на Ксюшу. – Если хочешь, чтобы твою матку порезали на лоскутки, оставайся.

Илья пожал плечами:

– Я хочу домой, мне осточертело это местечко.

– Нам всем оно осточертело, – подал голос Денис, – но это не значит, что мы ринемся ночью в лес. Да вы заблудитесь, и все тут.

– Он прав, – Кирилл натянуто улыбнулся. – Дом – наша крепость.

Полина упрямо замотала головой.

– Они могут его поджечь и выкурить вас, подумаете об этом, когда будете выпрыгивать из окон.

– Алиса? – Ксюша нервно комкала руки.

– Не будет этого. Полина, та девушка, по их словам, совершила грех, и они… м-м, они ее наказали, если мы будем вести себя тихо, нам ничего не сделают. Осталось совсем недолго ждать, один день потерпеть.

– Грех, да у них все тут грех! Как ты не понимаешь!

– Я понимаю, – девушка прошла до дивана и присела.

– Если понимаешь, тогда иди, собирай вещи и пойдем с нами!

– Я не могу, – Алиса погладила по голове брата, – не могу.

– Мы должны идти, – Полина подхватила рюкзак и, ни на кого не глядя, вышла за дверь.

– Ребята, надеюсь, с вами все будет хорошо, – Юра подмигнул Ксюше и вышел за подругой. Илья мешкал.

– Убирайся, предатель, – прошипела Ксюша. – Ненавижу тебя!

– Лис? – жалобно посмотрел на нее Илья, прося одобрения.

Она выдавила из себя улыбку.

– Иди, если решил, чем дольше сомневаешься, тем больше противоречий.

Он тряхнул головой и выскочил за порог.

Денис опустил щеколду и спросил:

– Что теперь?

– Мне страшно, – прошептала Ксюша, и из ее глаз хлынули слезы. Она даже не трудилась их вытирать. Крупные капли скатывались за воротник ярко-оранжевого свитера, на щеках оставались мокрые бороздки, смывающие тональник.

– Не реви ты, и так тошно, – проворчал Денис.

– Может, тебе пойти спать? – заботливо предложил Кирилл.

– Нет! – крикнула Ксюша. – Как я могу спать, мне страшно, тут мы хоть все вместе!

– Я скоро пойду спать, – заметил Денис.

– Ну и проваливай, ты тут и не нужен! Алиса, Кирилл, вы ведь останетесь?

Они переглянулись.

– Ксюша, мы должны поспать, завтра утром нужно идти искать Риту.

– Ты с ума сошла! Хочешь, чтобы нас всех убили?

– Мы должны ее поискать, – упрямо повторила Алиса.

– На меня можешь не рассчитывать! Я отсюда не выйду!

– Только о себе думаешь, как всегда! – презрительно бросил Денис.

– Пошел ты, сам ее ищи, она твоя подстилка!

– Прекращайте, – Кирилл зевнул, – не знаю, как вы, а я хочу спать.

– И я хочу, – Денис потянулся, – дом закрыт, никто к нам не залезет, можно отдохнуть.

– А кто все время ходит по чердаку? – взвизгнула Ксюша.

– Ветер, – обронил он, прежде чем уйти.

– Нет, нет, это не ветер! Давайте переночуем тут! Кирилл может лечь на диване, а мы с Алисой на шкуре возле огня.

– А Никита где?

– Может, в комнату его отведешь?

Алиса поднялась.

– Ну уж нет, мы идем наверх!

Кирилл, не глядя на заплаканную Ксюшу, тоже поднялся.

– Идемте, не нужно бояться, в доме никого нет, – он коротко рассмеялся, – кроме нас, конечно.

Ксюшу это не убедило, она вцепилась в него мертвой хваткой.

– Не уходи, давай посидим, поболтаем, чего спать так рано идти!

– Завтра мы рано встаем!

– Нет, нет, не нужно ее искать, она сама виновата!

Алиса сердито посмотрела на подругу.

– Мы обещали ее матери! – Сейчас Алисе, как никогда, хотелось ее ударить, эгоистичную и трусливую. Трудно было представить, что стоящую перед ней девушку с красным носом, в слезах, соплях она некогда считала самым добрым и справедливым человеком на свете.

– Я хочу жить! Мне плевать на глупые обещания! Мы ни в чем не виноваты! Она сама ушла!

Алиса взяла брата за руку.

– А мне плевать на твои страхи и твое нытье.

Они пошли наверх, Ксюше не осталось ничего иного, как смириться и пойти за ними. Возле своей комнаты она предприняла еще одну попытку:

– Кирилл, не хочешь зайти?

– Нет, – последовал поспешный ответ.

Алиса усмехнулась.

– Если меня… – Ксюша всхлипнула, – если меня убьют, это вы будете виноваты, только вы, я вас всех ненавижу! – Девушка громко хлопнула дверью.

Они остались втроем в полутьме коридора.

– Мы так и не поговорили с тобой, – произнес Кирилл.

– О чем тут говорить, ты видел то же, что видела я.

– Эту девушку ты встретила в лесу, так?

– Да.

– По твоему убеждению, это Тамара и ребенок у нее от Саванчука, так?

– Так.

– Остается непонятным, почему Саванчук оставил тут свою женщину, да еще на последних месяцах беременности.

– Всего неделя.

– Неправда. Полина с Юрой были тут дольше.

– Ну и что же?

– Странно, что он не взял ее с собой, тем более после того, как эти люди поймали его дочь.

– Да, странно. И еще ребенок, которого я видела из окна, откуда он?

– Вот это самое загадочное, почему-то мне кажется, жители не знают, что это за ребенок.

– А может, знают, но по каким-то причинам молчат. Причин у них много. Бесы, ведьмина заводь. Они помешаны на поверьях далекой старины.

Кирилл открыл дверь ее с Никитой комнаты.

– Нужно продержаться всего один день, потом мы уедем, и пусть тут хоть все мхом порастет.

– Да, один день, – Алиса мягко улыбнулась, – все будет хорошо.

Позже, уложив брата спать, она вынула из ящика тумбочки дневник и открыла на последней странице. Лист был изрисован цветочками, красными, желтыми, синими, они лучше всяких слов передавали настроение девочки. Она писала:

Мы уезжаем. Все просто замечательно. Теперь мы будем редко приезжать. Папа все понял, там, в городе, я заведу другой, хороший дневник, а этот – плохой, пусть остается тут, не хочу больше его писать. Меня папа зовет, я побежала. Прощай!

Алиса ощутила внутри пустоту. «Как же так, просто ушла и ничего не объяснила. Что же он понял? Почему я не понимаю?» – Она пролистала до той записи, где девочка пишет про жителей и женщину, которой они причинили боль.

«Неужели она видела то же самое, что видели сегодня мы? Может, они делают так со всеми беременными, поэтому тут нет детей? Если дело лишь в беременности, то мы в безопасности. Ведь они не собирались причинить вред Никите! Или собирались?» – Алиса перевернула страницу и начала читать:

Сегодня солнечно. Завтра едем в город. Папа с грымзой ушли гулять, а меня не взяли. Она отвратительно смеялась и говорила, что маленьким с ними идти нельзя, они будут заниматься чем-то только для взрослых. Знаю я все, что они там делают. Недавно я подглядывала в скважину за ними. Дядя Радомир говорит, что грешно подглядывать. Откуда он узнал? Думаю, он сам подглядывал за нами, а все эти слова про «грешно» говорит специально, чтобы все думали, какой он хороший и правильный.

«Что за дядя еще? Снова загадки! Возможно, он приезжал вместе с Саванчуком. Брат жены, например. Или брат самого Саванчука». Следующая запись была совсем короткой:

Радомир плохой. Он и другие жители поймали меня и хотели сделать больно, но папа им не позволил.

– И это все?! – Алиса от досады поморщилась. – Неужели нельзя написать побольше о таком важном событии! Ладно, теперь понятно, кто такой Радомир, это сосед, он тут всем заправляет. Зачем же они ее поймали? Она не беременная блудница, но они что-то хотели ей сделать. – На другой стороне был нарисован коричневым карандашом щенок, а под ним размещалась запись, особенно неразборчивая:

Она убила, убила моего Рики. Проклятая убийца! Я ее ненавижу! Пусть она умрет! Даже папа ничего не возражал, когда я это сказала. Но он не наказал ее, а Рики умер, папа зарыл его на заднем дворе. Он сказал, что купит другого щенка, но как он не понимает, что мне нужен только этот! Я боюсь ее, она может сделать что-то и мне, она все может. Даже Радомир ее боится, они все ее боятся. Я хочу, чтобы они поймали ее, как меня, и взяли тот булыжник и тоже, как она Рики, ударили по голове! Тогда она точно не выживет. Тамара сказала, что я злая, что я ведьма, папа сказал ей заткнуться. Так ей и надо.

«Значит ли это, что „Тамара“ и „Она“ – разные люди? Или нет, „Она“ и есть „Тамара“ и Саванчук сказал ей заткнуться. Как можно убить щенка? Возможно, произошел несчастный случай, а Сусанна этого не хочет понимать. Если так, то это объясняет, почему Саванчук не наказал Тамару. Или не Тамару. Ясно, что он был зол, раз сказал заткнуться, но если Тамара в то время была уже беременна, он не мог ее наказать. Почему Радомир боится ее, почему вся деревня боится? Может, считают, что она бес какой-то там, вот и сторонятся? В итоге-то они поймали ее, и совсем не было заметно, что им страшно. Девочка могла ошибаться, не все написанное стоит принимать за чистую монету. Она ребенок и большую часть происходящего не понимает». Несколько записей Алиса быстро пробежала глазами и пролистнула. Сусанна писала о тоске по щенку, о погоде, о еде, игрушках – малоинтересные мысли и рассуждения. В тетради остались две предпоследние записи, девушка уже хотела их прочесть, как услышала стук в окно, такой, какой можно было бы услышать в дверь. Алиса привстала с кровати. Сердце бешено застучало. Стук повторился, снова и снова. Игнорировать его уже было невозможно. Проснулся Никита. Брат сел на кровати, широко распахнул глаза и уставился на занавеску, за которой раздавался стук.

– Сейчас, – прошептала девушка, спуская ноги на пол.

«Пришли! Радомир теперь нас не оставит. Что же делать? Разбудить остальных или сперва посмотреть? Может, птица?» Она понимала, вероятность того, что за окном птица, равна нулю, но все равно до последнего тешила себя надеждой.

Алиса осторожно приблизилась к занавеске, резко дернула ее в сторону и подскочила от неожиданности. За окном, вцепившись в подоконник, висел Илья и стучал по стеклу.

«Почему он вернулся?» – возникла в голове первая мысль. Девушка открыла окно, в комнату залетел холодный ветер, на миг стало жутко при виде темного силуэта леса, такого могучего и неприступного.

Илья перекинул ногу через подоконник и соскочил на пол, с ботинок посыпался снег.

– Почему ты вернулся, где Полина и Юра?

– Просто так, захотел и вернулся, – последовал невразумительный ответ. Илья огляделся, приветливо кивнул Никите.

– А Полина…

– Они пошли, не знаю, как и что.

– Но почему ты вернулся?

– Не спрашивай! Решил и вернулся!

Алиса закрыла окно и обхватила себя руками за плечи.

– Похолодало.

– Да, на улице мороз.

– Ты поэтому вернулся?

– Нет, – он взял с постели тетрадь и засмеялся. – Читаешь на сон грядущий?

– Хотела разобраться.

– Как успехи? – Друг скинул с плеч рюкзак и расстегнул куртку.

– Не очень, вряд ли я что-то пойму.

– А надо ли, – он швырнул дневник на тумбочку.

Алиса проследила за его взглядом, тот бесцельно бродил по комнате, пока не остановился на двери.

– Пожалуй, я пойду спать.

– Иди, завтра нужно встать пораньше. Искать Риту, – напомнила она.

– Да, конечно, – он произнес это как само собой разумеющееся, точно и не уходил никуда с Полиной и Юрой, не бросал их.

«Сейчас или никогда, – пронеслось в голове. – Другого такого шанса спросить не будет».

– Ты ее изнасиловал? – выпалила Алиса.

Илья не взглянул на нее.

– Илья! – возвысила она голос.

– Что ты хочешь от меня услышать? – Он взялся за ручку от рюкзака.

– Просто ответь: да или нет, разве так сложно?!

– Ага, отвечу «нет», ты скажешь: «Ты обманываешь, ты солгал, что она не ночевала у тебя и ты лжешь сейчас!» Отвечу «да», ты скажешь: «Как ты мог, о чем ты только думал, я тебя не узнаю!» – друг закатил глаза. – Хочу спать, я устал.

– Ты не ответил, – холодно напомнила девушка, запахивая ворот фланелевой рубашки.

Илья шумно вздохнул:

– Да не насиловал я ее, она сама осталась, а утром не особо сопротивлялась, когда мне захотелось ее полапать.

– Как же не сопротивлялась, когда она звала на помощь?

– Ну, может, ей захотелось поиграть в изнасилование, чтобы освежить наши чувства!

– Поиграть, – еле слышно прошептала Алиса, не веря, что перед ней Илья, тот самый мальчик из детства, с которым она гоняла мячик по лужам и бегала по крышам.

– Не смотри так, – вспылил друг. – Когда она расплакалась, я сразу вытащил… – он умолк и густо покраснел. – Короче, без подробностей.

– Спокойной ночи, – только и смогла вымолвить Алиса.

Илья взялся за ручку, но уходить не торопился.

– Ненавидишь меня?

– Не хочу говорить, давай завтра.

– Просто знай, я жалею, что так поступил… я не хотел, чтобы она ушла и потерялась. Я вернулся, потому что хочу помочь ее искать.

– Знаю, – Алиса отвернулась, на глаза наворачивались слезы. – Мы обязательно ее найдем.

Он не ушел, как ей того хотелось, а подошел и крепко обнял.

– Все будет хорошо, не расстраивайся. Только не расстраивайся.

– Будет ли…

– Будет, обязательно будет, – Илья наклонился и поцеловал ее в щеку. – Как только рассветет, мы отыщем ее, я вымолю прощение, и все будет хорошо. Вернемся домой, твоя маман испечет свою фирменную коврижку, будем пить чай и вспоминать это место как страшный сон.

– Да… Осталось пережить лишь один день, это ведь ничтожно мало. Нужно найти Риту и убираться отсюда. Надеюсь, Саванчук не опоздает и приедет в обед, как обещал.

– Приедет, конечно же приедет, куда он денется, – шептал Илья, успокаивающе поглаживая ее по спине.

Ей почудилось, что движения его рук стали интимнее, она отступила.

– Иди спать, до рассвета осталось немного. – Алиса послушала его шаги по коридору и взяла с тумбочки тетрадку Сусанны.

Брат не спал и внимательно следил за ней.

– Спи, Ники, – девушка прилегла рядом и открыла дневник на той странице, где остались две последние записи.

На улице снегопад, очень красиво. Папа запретил выходить на улицу, говорит, слишком много снега, но я-то знаю, почему он на самом деле беспокоится. Приходила старуха, говорила с папой, сказала, житья нам тут не будет, если не уедем. Папа сказал ей проваливать, и что эти угрозы ему безразличны. Вечером приходила лгунья, последние дни она особенно счастливая, папа тоже. Они планируют будущее. Я ей не нравлюсь, но папе все равно, он ее любит, я сама слышала, как он это сказал. Не понимаю, она же уродина, вот тетя Женя с бывшей папиной работы намного лучше, она к нам иногда заходит в гости, угощает конфетами и пахнет приятными духами. Лучше бы он ее полюбил, чем эту черную уродину. У тети Жени и волосы красивого цвета, пепельные, так их называет папа. Я не хочу, чтобы папа взял эту лгушу к нам домой, она станет хозяйничать на маминой кухне, брать ее украшения, трогать вещи. Вот бы мама была с нами, она бы никогда ему такого не позволила.

«Черная уродина. Девушка из леса была черноволосой, значит, все верно – это Тамара, и местные ее убили. Саванчук никак не мог привезти Тамару из города, эта девушка из местных. Они расправились над своей же за то, что связалась с чужаком». Когда Алиса прочла последнюю запись, сомнений не осталось.

У меня будет брат. Не хочу! Не хочу! Что, если у него будут такие же страшные глаза? Когда я смотрю в них, мне страшно. Папа счастливый, он во всем ей угождает, а когда я что-то прошу, меня ругает. Все лучшее достается ей. Даже медвежонок мягкий, которого папа недавно купил для нее. Она не вынула его из коробки, а когда я хотела взять его поиграть, раскричалась. Папа тоже начал кричать, что это не моя игрушка. Я плакала на чердаке, он слышал и даже не пришел пожалеть, как раньше. Даже сумасшедшая пришла, она стояла и смотрела, как я плачу. Кажется, ей нравится, когда кому-то плохо. На следующий день папа уехал и даже не попрощался со мной, а когда вернулся, сказал, что звонил адвокату. Больше никто не думает, что папа толкнул маму из окна. Судья сказал, что она сама прыгнула. Но это не правда! Как же хорошо, что папочку не посадят в тюрьму, он говорит, мы заживем как обычная семья. Но ведь это не правда, мы никогда не сможем жить, как все остальные. Он знает это, просто говорит, чтобы я не боялась. Только бы он никогда не оставлял меня с ней наедине. Тогда все будет хорошо.

Алиса отложила тетрадь.

«Жена покончила с собой. Вот откуда люди в серых костюмах в первых записях. Теперь убили Тамару, бедный Саванчук, ну и известие его ждет по приезде. Девочка не верит, что мать покончила с собой, кажется, она что-то знает. О какой сумасшедшей она говорила? О Тамаре? И с кем она боится оставаться наедине? Может ли быть, что девчонка сама толкнула мать? Нет, вряд ли, она писала о ней с особой нежностью, скорее всего очень сильно любила. С другой стороны, она часто желала смерти тем, кто ей не нравился, может, мать ее наказала, вот дочка и затаила обиду? Нет, нет, не убивала она, ерунда. Ребенок, конечно, не совсем вменяем, но не настолько же».

Никита уже спал, когда Алиса погасила свет. Она думала о дневнике. На листах растрепанной тетрадки перед ней пролетела небольшая жизнь. Особенно в последних записях прорисовалась четкая картинка. Заброшенный ребенок писал о своих бедах, выливал на бумагу злость и негодование.

Так с мыслью о Сусанне и ее отце девушка заснула. Снилась ей уютная городская квартирка. Алиса была в своей комнате. На постели сидел Франкенштейн и смотрел куда-то в сторону. Сколько его не звала, кот упорно не замечал, а потом и вовсе спрыгнул на пол и убежал. Девушке хотелось догнать его и взять на руки, погладить, но она не могла сделать ни шагу, только смотреть по сторонам. Ноги точно вросли в пол. В комнате все находилось на своих местах, только пыль лежала на столе, мониторе, клавиатуре, как будто никто очень давно не проходился тряпкой. Алиса смотрела на стул, кровать, шкаф, зеркало, покрытое пылью, и отражения своего не видела. В нем была лишь часть стены, тюль, окно, но только не хозяйка комнаты.

Алиса резко открыла глаза и закашлялась. В носу как будто собралась пыль из сна.

Никита, кое-как одетый, сидел на стуле возле окна. На улице было светло как днем.

«Сколько же я спала? Риту надо искать!» Девушка натянула свитер, джинсы, сунула ноги в сапоги и переодела брату джемпер, который тот надел задом наперед.

Алиса разбудила всех ребят. Ксюша подниматься отказалась. Денис нехотя пообещал спуститься через десять минут, Илью с Кириллом уговаривать не пришлось. В доме стоял холод, словно во всех комнатах были открыты окна. На кухне Алиса поставила чайник, быстро наделала бутербродов на всех и, пока Никита лениво ковырял в тарелке с лапшой быстрого приготовления, подошла к окну и раздвинула не пропускающие света занавески. Ночью, видно, прошел снег, крыши домиков покрыло белым покрывалом. «Красиво и таинственно», – еще совсем недавно подумалось бы ей, но не теперь. Деревня выглядела вымершей – на улице ни души.

– Ники, прекрати рассматривать эту лапшу, ешь скорее! – обернулась девушка и уже хотела подойти к нему, как заметила под окном движение. Мимо шел Радомир, на плече он нес Риту.