Текст книги "Бледная Холера"

Автор книги: Иоанна Хмелевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

* * *

Домой я вернулась вся в сомнениях, не зная, стоит ли позвонить Гурскому. Но колебаться долго не пришлось, поскольку Гурский позвонил сам и сказал, что хочет нанести мне визит. Пока я его ждала, объявилась Мартуся – тоже по телефону.

– Я-то думала, приеду и все расскажу тебе лично. Но больше не вытерплю! Дануся была в бешенстве, ее просто прорвало, все выложила Иольке! Бледную Холеру просто на фарш перемололи!

– Дануся одна справилась? – уточнила я.

– Нет, я помогла. И Иолька тоже. Ты знаешь, что зараза эта говорила?!

– Могу себе представить.

– Да в жизни не представишь! Она хвасталась!

– Тоже мне новость.

– ЧЕМ она хвасталась, ты знаешь?

– Какими-то конкретными достижениями?

– Вот-вот! Дануся-то сперва не приняла всего этого всерьез. А потом испугалась. Но помалкивала, поскольку все же рассчитывала на помощь Холеры в отношении братца. Дануся не знает, кого больше ненавидит – Холеру или невестку свою. Невестка-то под боком каждый божий день ей жизнь портит, а Бледная Холера – человек посторонний, слепое орудие, так сказать. В общем, весть насчет убийства Тупня просочилась в массы – телевидение как-никак. Слухи уже на следующий день начали курсировать. И слухи эти отлично сходились с похвальбой Холеры. Дануся и сама не знала, плакать ей или смеяться. Эта идиотка ведь рассказывала, что прощелыга Тупень хотел ее обмануть: про любовь наврал, материальных радостей тоже никаких, скареда и жулье. Ну уж она ему показала где раки зимуют, отомстила на полную катушку. А то раскатал губищу, драгоценности бывшего мужа унести хотел. Так что пришлось разбить ему башку его дурную и силком отобрать награбленное, но муж об этом не знает и знать не должен. А тут слух о смерти Тупня...

Неожиданно я сообразила, что Мартуся не в курсе последних событий и обнаружившихся фактов.

– Единственное, что в этом мире не имеет границ, – человеческая глупость, – торжественно заявила я. – Бледная Холера выложила Данусе чистую правду. Теперь Дануся может идти в свидетели!

В трубке воцарилась абсолютная тишина.

– Эй, где ты там? Нас что, разъединили?

– Я не поняла, что ты сказала, – сдавленным голосом отозвалась Мартуся.

– Мне повторить?

– Не знаю. Повтори на всякий случай. Кто там должен быть свидетелем?

– Как – кто? Дануся! Ведь эта дура призналась ей в убийстве! При мне она, впрочем, тоже призналась.

– Все равно не понимаю, о чем ты. Какое убийство? Ведь Тупня оприходовал киллер, нанятый кем-то из больших начальников...

– Мартуся, оставь несчастных киллеров в покое. Лучше припомни, что она еще рассказала Данусе?

– Ты меня в гроб вгонишь, – убежденно произнесла Мартуся.

– Извини. Так что Холера рассказывала Данусе?

– Да глупости всякие. Что она долбанула сукина сына по репе и спасла целое состояние. Теперь подождет, пока состояние удвоится и заберет половину – она ей принадлежит по закону. Осталось лишь охмурить этого продюсера иностранного, и тогда карьера ей обеспечена – не в Польше, так на Западе. Словом, Дануся слушала-слушала эту ахинею и решила , что у Холеры просто не все дома.

– Молодец, складно ты все рассказала – похвалила я Мартусю. – Теперь все сходится. Это она укокошила Тупня, и никакой киллер ей не требовался.

– Да что ты говоришь?!

– Бац – и готово. И ничего не поделаешь.

Звуки в телефонной трубке позволяли предположить, что Мартуся чем-то поперхнулась.

– Расскажи нормально, как все случилось и что там вообще у вас произошло?!

Я смилостивилась и вкратце изложила ей события. Реакцию Мартуси я оценить не успела. У калитки прозвенел звонок, и я, уверенная, что пришел Гурский, помчалась открывать.

* * *

Но это была Малгося.

– Хоть одной проблемой меньше, – провозгласила Малгося, опускаясь в кресло. – Что это вы там вытворяли ночью на пару с Витеком? Он ничего не успел мне рассказать, заснул на полуслове. А сегодня, когда я уходила, еще не проснулся. Я даже забеспокоилась, вдруг заболел? Что случилось-то?

Я поставила на стол бутылку вина и целую батарею бокалов – на случай новых гостей.

– Красное вино полезно для здоровья, – заметила я, откупоривая бутылку.

– А нам надо от чего-то подлечиться?

– Подлечиться никогда не помешает. Сначала скажи, какой проблемой у тебя стало меньше, а то еще забудешь. Разговор-то долгий предстоит. Нет, сначала налей!

– Имя у проблемы красивое, – молвила Малгося, послушно берясь за бутылку. – Доминика.

– Да что ты? – Я в общем-то не слишком удивилась. Все шло к тому, что Доминика победит. – Они с Кшисем помирились?

– Она, конечно, делает вид, что не совсем, но мы-то знаем, что все в порядке. С рыданиями в три ручья покончено. До меня дошли слухи, будто Кшись терзается муками совести. Мне почему-то кажется, муки эти связаны с Бледной Холерой. Ты как считаешь?

– В десятку. Можешь даже не продолжать.

– Надо же было связаться с такой стервой! Ну и балбес!

– Очень полезный балбес, между прочим. Благодаря ему наша стерва пустила в расход негодяя Тупня. Собственноручно.

Малгося на мгновение замерла с бокалом у губ.

– Шутишь?!

– С какой стати мне так глупо шутить? Чтобы потом всех разочаровать? Я же не садистка! Чего нет, того нет.

– Нет, ты не садистка, – согласилась Малгося и отпила вина. – Подожди, я должна прийти в себя. Вот это самое и называется политическим преступлением?!

– Оно такое же политическое, как я чукча. Да и политик из Тупня – обхохочешься. Значит, Витек совсем ничего не успел рассказать?

– Совсем. Бормотал что-то невнятное, а потом и вовсе заснул. Неужели убийца – Бледная Холера?!

– Я же сказала.

– С ума сойти! Тут все трясутся над трупом, правительственная мафия паникует, а во всем, оказывается, виновата какая-то дура. Вот ведь счастье какое для всех. А Доминика очень неглупая девчонка...

– А при чем тут Доминика?

– Да она, когда ревмя ревела, все кричала, что Кшись не только за старой калошей волочится, но еще и к ее воздыхателю цепляется.Вот осел, подставляется только, не дай бог, двинет Тупню по морде или башку разобьет И прямиком за решетку. Позже, припомнив ее пророчества, я твердо решила молчать. Уверена была, что если Тупня убили не по политическим мотивам, то виноват Кшись. Не хотела я его выдавать.

– Я тоже подозревала Кшися. Но Гурскии ведь мог арестовать его давным-давно, однако не сделал этого, а Гурский свое дело знает.

– Но у Кшися все-таки есть алиби! – перебила меня Малгося. – Со вчерашнего дня он у меня вне подозрений.

– Погоди-ка. Он же наврал про алиби.

– Наврать-то он наврал, но алиби у него все равно было. Оказалось, что один наш сосед, старичок, прогуливал в момент убийства собаку возле нашего дома. И видел, что у дома болтался парень. По описанию вылитый Кшись. Словом, он действительно удрал с курсов, но исключительно для того, чтобы подкараулить свою ненаглядную Доминику А на следующий день помчался за ней в Лонцк. Доминика общаться с ним не пожелала, но настроение у нее поднялось.

– Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь, – проворчала я. Подумать только, именно этим преступлением я и не стала заниматься! Ведь все факты как на тарелочке! Вот я тебе сейчас расскажу, что случилось вчера.

Я уже заканчивала рассказ, когда появился Гурский.

* * *

Малгосе не пришлось вежливо улетучиваться после галантного обмена приветствиями. Гурский сам попросил ее задержаться.

– Мне кажется, вы все вместе знаете гораздо больше меня, – лицемерно вздохнул он. – Нет-нет, в ложных показаниях обвинять вас я не намерен. Но может, еще удастся выявить какую-нибудь полезную деталь. Скрывать-то теперь незачем.

– Будь я журналисткой, задохнулась бы от счастья, – пробормотала Малгося.

– Насчет версии с бандитом вы мне подсказали очень кстати, – сказал Гурский. – Но распечатку могли бы отдать в самом начале – прятать ее от нас смысла не было, в ней и так ни одна живая душа не разберется.

– А отпечатки пальцев нашли? – жадно спросила я.

– Чистое везение. Там ведь куча отпечатков, все листы уляпаны, но нужные мы обнаружили уже на третьей странице. Вот что интересно... У вас дома есть миндальное масло?

– Остатки, наверно, где-то есть. Подождите, пожалуйста, я поищу...

– Сиди, все равно не найдешь, – остановила меня Малгося. – Я знаю, где оно.

Она скрылась на кухне, а мы с Гурским в ожидании уставились на кухонную дверь, как будто оттуда должен был явиться, по меньшей мере, новый Мессия.

Жидкости в бутылке оставалось на самом донышке, но Гурскому хватило попробовать. Не языком – пальцами.

– Ну наконец-то! Жирное и скользкое. Кусок камня мог выскользнуть у нее из руки, но на бумаге папиллярные линии вышли безупречно. Сомнений нет, да она и сама призналась.

Малгося села сбоку и на всякий случай прикинулась мебелью. Только ушки у нее были на макушке.

– Почему вы были уверены, что это ее отпечатки? – поинтересовалась я. – Мне кажется, вы знали об этом еще до того, как получили ее отпечатки пальцев. Не из-за папиллярных же линий вы выманили ее из Кракова, а потом вместе со мной следили за ней. А?

– И вы еще утверждаете, что у вас о полиции хорошее мнение! – укорил Гурский. – В поле зрения следствия с самого начала находились четыре особы: вы, домработница, Яворская и Бучинская. Соседка в гости не заходила. Вы всегда под рукой. Яворская проживает в определенном месте, жених не скрывал ее адреса, войти в ее квартиру вместе с ним для небольшой проверочки не составило проблемы... Кто остается?

А ведь пан Теодор о квартире невесты ни словечком не обмолвился!

– Хорошо, пан Гурский, вы правы. С окурками похожая история, снять с них ДНК и сравнить с какой-нибудь вещью Алинки для современной лаборатории плевое дело. Сколько же сигарет выкурила Бледная Холера?

– Кто, простите?

Малгося не выдержала.

– Бледная Холера, – вежливо объяснила она, – это сценический псевдоним. Бучинскую им наградили на краковском телевидении.

Чтобы не рассмеяться, Гурский схватился за бокал.

– Так сколько было ее окурков? – настырно спросила я.

– Два. Два окурка.

– Вот! – заявила я с триумфом. – Я угадала! Какие полчаса? Десять минут максимум она с ним общалась, потом в дело пошел кусок кварца! Она даже закурить не успела, а эти две сигареты выкурила уже потом.

Вопросительные взгляды Малгоси и Гурского заставили меня выложить наши с паном Теодором подсчеты. Внимательно выслушав и подумав, собеседники полностью согласились со мной. Конечно, Холера попыталась приукрасить события, но это уже не имело никакого значения.

Я принялась размышлять далее:

– Оставим в покое Бледную Холеру. Я хочу знать, кто залез ко мне и зачем? Вы ведь их узнали, но не захотели мне сказать!

– За мешком для мусора.

– Об этом я и сама догадалась. Кто?

– Вы не поверите... Телохранители покойного. Они ему подчинялись, так ведь? В определенной степени они подчинялись и его женщине. Это она приказала им следить за местом преступления, один из них заметил манипуляции с мешками. Оказывается, она знала вас и ваш новый адрес. И приказала добыть черный мешок...

– Святые угодники!

– Упорная баба, – негромко похвалила Малгося.

Впрочем, мне это даже понравилось, тем более что желаемого результата Холера так и не добилась. Все-таки и у рассеянности имеются хорошие стороны. Не позабудь я о мешке, наверняка перетащила бы его в дом, где на него и слепой бы наткнулся.

– Могу лишь предположить, что бы она делала с этими бумагами, но в приличном обществе о таком не говорят, – презрительно сказала я. – Но если телохранители Тупня исполняли ее приказания, кто же тогда закрыл перед ней двери его домов?

– Те же лица, которые закрывали их передо мной, – ядовито ответил Гурский, и было ясно, что больше на эту тему он говорить не намерен.

Я наградила его долгим укоризненным взглядом, но это не помогло.

– Ну и что будет теперь?

– Ничего. Вся верхушка вздыхает с таким облегчением, что по всей Варшаве сквозняк. Дело закрыто. Санкции уже не нужны, про обыски можно забыть, личные дела покойного никого не интересуют, все тихо, нас покинул достойный человек. Непреднамеренное убийство в состоянии аффекта.

– И кто это придумал? Прокуратура?

– А вы полагаете, я?

– А у нее какие перспективы?

– Довольно радужные. Никто не станет копаться в этой куче дерьма. Больше всех на этом заработаю я. Получу повышение по службе, это точно.

В голосе Гурского чувствовалась горечь. Я постаралась взглянуть на все с другой стороны. Повышение повышением, но и оставшаяся безнаказанной Бледная Холера может принести какую-то пользу...

– Знаете, а это неплохая мысль, – задумчиво произнесла я, – оставить ее в покое, не трогать. Ведь характер человека – это навсегда.

– Что вы задумали? – подозрительно спросил Гурский.

– Да так... С Тупнем все прошло как по маслу, спустили на тормозах, так, может, теперь возьмется за очередного сановника? И так, шажок за шажком...

– О господи...

– А разве не об этом мы беседовали, когда только познакомились, несколько лет назад? Прикиньте, какую выгоду всем принесло даже это одиночное преступление. Помнится, идея индивидуального террора пришлась вам по душе. А тут и овцы целы, и волки сыты.

Гурский посмотрел на меня, покосился на Малгосю, выпил вина, устремил взгляд вдаль и отчетливо произнес:

– Никогда и ничего такого я не говорил. Всем известно, какая вы выдумщица!