Текст книги "Похищение на бис"

Автор книги: Иоанна Хмелевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

– Понятное дело. Конрад Лясковских меньше, но тоже.

– Странно это, – вмешалась Малгося. – Какая-то мамуля ненормальная, и вообще, кто кого обул – не пойму, здесь гад, там Лясковский, почка и вовсе, выходит, не нужна..

– А эта Флора точно мать Конрада? – заподозрила неладное Наталка – Может, он из детского дома? Приемный?

– Да я его с рождения знаю! – возмутился Павел. – И вылитый отец, как и я!

– Здесь важен не отец, а мать…

Я охнула так, что обратила на себя всеобщее внимание.

– Ослица, – высказалась я с отвращением в собственный адрес, хватаясь за сотовый. – Старая кретинка Есть один человек, можно сказать, очевидец! И с отцом твоим дружила, и с матерью, еще с молодости, а все из-за фамилии!

– Как это?

– Звали ее Лялька Каминская, училась вместе с твоим отцом, и еще тогда общие корни искали, всю генеалогию перерыли, если и были родственниками, то в раннем Средневековье. Но дружить от этого не перестали, без всяких там романов, нормально дружили, до самого ее отъезда Лет сто уже как во Франции осела. Могу позвонить.

– Звони немедленно!

– А не очень поздно? – забеспокоилась Аня.

– Лялька поздно ложится, бывало, мы друг другу посреди ночи звонили.

– Тогда звони!

Я позвонила. Витек врубил громкую связь.

– Владик Каминский? – обрадовалась Лялька, и тут же радость в ее голосе сменилась грустью. – Он же давно умер!

– Да уже несколько лет тому…

– Царство ему небесное. А что?

Я кратко объяснила, что дело в почке, и спросила про позднего ребенка, Конрада, что родился после развода…

– О господи, еще как помню, разве такое забудешь?! – тут же принялась делиться воспоминаниями Лялька. – Владик тогда, можно сказать, мне в жилетку рыдал, не знал, что делать. Ты же знаешь, Владик тот еще бабник был, упокой, Господи, его душу!

– Поэтому первая жена с ним и развелась…

– И я бы развелась. Но он абы за что не хватался, выбирал, а мог себе позволить, гляди ж ты, вроде ничего особенного, а баб как магнитом притягивал, было в мужике очарование, ничего не скажешь! Да вот не повезло, сделал одной такой ребенка…

– Это была Флора? Флора Скочигай?

– Какая еще Флора? Впервые слышу. Я, считай, при этом присутствовала, он мне и плакался, представляешь, она взяла и померла при родах.

– Кто померла?

– Деваха та, мать. С младенцем на руках остался. Ой, погоди-ка, точно, женился сразу на какой-то соплячке, Флоренция ее звали. Ты о ней спрашивала? Фамилию не знаю.

– Флоренция, Флора… может быть. Значит, Конрад вовсе не ее сын?

– Ну, ясное дело!

– Холера. А мы тут голову ломали, как может мать быть против собственного ребенка! А он в курсе?

– Кто?

– Конрад.

– Откуда мне знать? Понятия не имею. Погоди-ка, а если не знает, то, выходит, я тебе тут жуткие семейные тайны раскрываю? В общем-то, мне кажется, никто об этом и не знал. Все так сошлось, второй ребенок и свадьба, скромная, без всякого шума, а Владик ни с кем не делился. Да и я тоже, к тому же скоро уехала. Ты там что-то про почку говорила?

– Да уж. Флора эта хотела у Конрада почку вырвать для чужого человека. Мы-то думали, что она такая мать-злодейка, а если получается, что вовсе и не мать, тогда понятно. Бог тебя наградит за разоблачение чужих грехов, а то мы уж не знали, что и подумать.

– Конрад… – Лялька засомневалась. – Сразу и не решишь… Когда тебя родная мать на запчасти разбирает, это может быть неприятно. По мне, уж лучше знать, что не родная…

Я закончила разговор, передав ей кучу благодарностей и приветов от совершенно незнакомых людей. Лялька никогда не мелочилась и с удовольствием выслушала настоящий потоп милых слов, даже не пытаясь установить личность доброжелателей.

Павел преисполнился негодования:

– О господи, хоть домой не возвращайся…

– Не валяй дурака, – укорила его расстроенная Малгося. – Надо же Конрада от батареи отстегнуть. Мать не мать, но ты-то ему брат!

– Конечно, – подвела итог Аня. – Предлагаю перенести заседание на завтра. Уже поздно, а мне надо подумать..

* * *

Беляка и уговаривать не пришлось – приехал охотно. Остальные члены следственного коллектива подтягивались не слишком дружно. Сначала восстановилось основное ядро: Аня, Витек с Малгосей и я. Павел в телеграфном стиле информировал, что опоздает, причем в голосе его звучала отчаянная непримиримость. Наталка, запыхавшись, предупредила, что за свою пунктуальность не ручается, так как на лекции этого сукина сына должна быть – кровь из носу. Не имея ни малейшего понятия, о каком именно сукином сыне идет речь, мы тем не менее предоставили ей полную свободу действий и предупредили, чтобы входила без церемоний, все будет открыто.

Принимая во внимание, что начало заседания планировалось на обеденное время, где-то ближе к часу, я почувствовала себя обязанной обеспечить участников хоть какой-то едой. Мне не хотелось звонить в ресторан и напрягаться с выбором блюд, вкусами гостей, временем доставки и т. п. Пропади оно пропадом! Нет такого дома, где бы совсем ничего не было из еды.

Я вытряхнула содержимое холодильника и морозилки, да и то не полностью, и, наученная предыдущим опытом, сварила в одной кастрюле пельмени с мясом и вареники с капустой. Затем вывалила в подходящую емкость давным-давно замороженное загадочное блюдо из говядины и белой колбасы, самой хотелось бы знать, чего там еще намешано, и поставила воду для толстенных макарон, которым вариться как минимум час Сыр, оливки и соленая соломка еще оставались, добавив к ним корнишоны и маринованные грибки, я почти расчувствовалась в связи с тем, что наконец-то от них избавлюсь.

Сочтя, что обязанности хозяйки выполнены достойно, я приготовилась поработать головой.

Беляк резину попусту не тянул, а сразу взял быка за рога:

– В настоящий момент госпожа Вжосяк является консультантом в неком лечебном заведении для дам, не столько лечебном, сколько косметическом. Там можно красоту навести, тут лицо поправить, там сало убавить, а еще всякие послеоперационные процедуры и упражнения есть, клиентки ее хвалят. Дети учатся, сын в политехническом, факультет механики, дочь на экономическом, соответственно первый и третий год обучения. Это официально, а так нелегально – сама бабам лица подправляет или, к примеру, бюст. Работает на дому, и много, только во время операций дверь никому не открывает, нет никого дома, и привет. Ни одна пациентка слова о ней плохого не скажет, сплошные восторги. Дети редко бывают дома.

Некоторое время все молчали. Не подходила нам Алина Вжосяк, слишком много пациенток. Даже Витек стал сомневаться в бой-бабе с детками, похожими на пещерного папашу.

Тут примчалась запыхавшаяся Наталка.

– И что? – успела она вставить свой вопрос, пользуясь минутой тишины.

– Вжосяк отпадает, – сообщила Малгося.

Беляк мог продолжать:

– Теперь перейдем к обществу взаимного обожания. Скочигай. Довольно часто в отъезде, от двух дней до двух недель, нерегулярно, за домом присматривают по принципу цветочки полить, почту вынуть двое знакомых и еще одна Знакомые: мужчина и женщина, бывают там вместе или порознь. Фамилии известные: некий Казимеж Лясковский и некая Флоренция Каминская. Третье лицо, скорее всего уборщица, не слишком привлекательная, похоже, типичная рабочая лошадь. Пока все. Относительно другого дома…

Комиссар вздохнул, оглядел стол, попробовал оливку с паприкой и продолжал:

– О, это интересно… Лясковские. Лясковский тоже часто уезжает, хотя не знаю, можно ли назвать отъездом… На сутки мужик исчезает… Обычно это жену волнует, а насколько нам удалось… Ничего такого в их семье не происходит. И вообще, может же человек усиленно заботиться о доме приятеля, у Скочигая пропадает. Лясковская не в претензии, у нее толпа подруг и развлечений больше чем достаточно. Кстати, она тоже уезжает, реже, зато на дольше. Кроме всего прочею, Лясковский ездит лечиться. Если как раз и супруга в отъезде, то за их домом следит Скочигай, обмен услугами, так сказать. У них бывает та же самая уборщица, но не она одна, разные дамочки приходят. Обходится без нарушения общественного порядка, все тихо-спокойно…

Рассказывая, Беляк листал блокнот и вдруг наткнулся на отдельный листок, вывалившийся откуда-то сзади. Он страшно смутился и даже не пытался скрыть неловкости.

– Прошу прощения, стыдно признаться, но я не успел всего этого выучить наизусть, некогда было. А это – свежайшая информация. – Он махнул листочком. – Их, оказывается, две. Две Алины Вжосяк.

Само по себе существование в этой стране двух человек с одинаковыми именем и фамилией не представлялось ничем удивительным. Тем более, что и имя и фамилия не являлись такими уж редкими. Я бы не рискнула подсчитать, к примеру, Мартинов или Михаилов Борковских или Вишневских, опять же Март или Малгось Квятковских, Вуйчик, Возьняк, не говоря уж о Ковальских. Так что Алина Вжосяк – ничего сверхъестественного.

Наталка, продолжая изъясняться междометиями, потребовала продолжения банкета.

– Ну и что дальше?

– Дело в том, – послушался ее Беляк, – что обе приблизительно одного возраста, два года разницы, и вторая является женой брата первой.

– Минуточку. – Аня не теряла надежды разобраться. – Кто из них первая, а кто вторая?

– По старшинству или в порядке получения информации?

– В порядке.

– Тогда первая, которую вы обнаружили. – Беляк, может, и невежливо, но зато определенно указал пальцем на Наталку. – Бывшая тренер, массажистка, инструктор по лечебной физкультуре и прочее, живет ближе, почти на Секерках, около нее вы с велосипедом сидели. А вторая, это как раз последние сведения, косметичка, в смысле наведения красоты, и живет на краю Кабацкого леса, на Ягельской. Место просто идеальное!

Витек не отказал себе в удовольствии:

– Для подпольной клиники, для содержания заложников, для бандитского беспредела и отеля люкс в подвале, для переодевания в чучела огородные, для тишины и спокойствия…

– Да какой, к дьяволу, тишины! – рявкнула я, резко отъехав вместе со стулом назад и врезавшись в буфет, в котором забренчало всевозможное стекло, что произвело должный эффект. – Это у леса-то! Там птички, знаешь ли, поют: ор стоит такой – хоть со святыми выноси! Хуже всяких собак!

– Ну, это как посмотреть, – возразила Малгося. – По крайней мере, не кусаются…

– Окна пластиковые, – не сдавался Витек, – сама такие знаешь…

– Так ведь Кася газонокосилку слышала!

Беляк каждую реплику встречал положительным кивком, явно отдыхая после своего доклада.

– А я вообще на этот адрес не вышла – Наталка явно расстроилась. – Все сюда вело, в эту сторону, туда никто и не ездил!

– И правильно. Напрасный труд, если и преступление, то не по нашему ведомству, пусть у налоговой голова болит. Они друг дружку сменяют.

– Не хочу показаться невежливой, но вы трудный свидетель, – сочла нужным вмешаться Аня. – Вы излишне сокращаете и перескакиваете с одного на другое. Прошу отвечать на вопросы суда… простите, без суда… на мои вопросы. В этом доме живет Алина Вжосяк?

– Точно, живет.

– Которая? Та, что жена брата?

– Да они обе – жена брата, то есть обе Алины – жены братьев Вжосяков…

– А мужья где?

– Один умер, тот, который муж тренерши, лет шесть назад, а второй, косметичкин, с ней развелся и уехал далеко, и, скорее всего, надолго. Кроме сплетен ничего нет.

– Тогда давайте посплетничаем.

Ясно, что сплетни все слушали в полной тишине и затаив дыхание. Если кто что ел и пил, то абсолютно бесшумно. О чае я своевременно не позаботилась и поэтому, кусая, тоже совершенно бесшумно, себе локти, вынуждена была пить красное вино.

– Говорят, меняла она одной даме лицо. Не омоложение, а настоящая пластическая операция. По слухам, модель, актриса или из рекламы. Муж Вжосяковой, как только ее увидел, тут же голову и потерял, чистая клиника, все бросил, в том числе и сына, и рванул за ней в Европу. Профессия у него универсальная: электрик по спецэффектам. Через четыре года они с Алиной развелись, а он за своей Филоменой ездит по всему миру, где у нее контракты, и свет ей ставит, говорят – гениально, такого специалиста везде с руками рвут. Сын после школы поступил в мореходку в одном из приморских городов, говорят, на водолаза учится, во всяком случае, у мамочки бывает не чаще двух раз в год. Ухажеры у нее имеются, но непостоянные. Вот такие сплетни.

– И живет та, что развелась, косметичка, у Кабацкого леса?

– Совершенно верно.

– А на Секерках живет бывшая тренер с двумя детьми?

– Правильно, только они меняются.

– Кто? Дети?

– Нет, обе Алины Вжосяк.

– Это тоже сплетня или факт?

– Факт.

– Попрошу подробности.

Ну, на подробностях можно было отвлечься, и я побежала поставить чайник. Малгося собрала использованную посуду. Витек откупорил очередную бутылку, холодная закусь стояла на столе, я уменьшила газ и проверила макароны – почти сварились.

Беляк предъявлял факты, которых, прямо скажем, было не много.

– Если пациентка ненадолго… тьфу, пропасть, боюсь, не смогу объяснить…

– Ничего, мы понятливые.

– Одни должны каждый день приходить или через день… Опять же на перевязку… А есть такие, что по полной программе… это одна дама так выразилась… Так вот, в таких случаях они домами меняются, и та, что от массажа и всякой физкультуры у леса принимает, а другая оперирует на Урсинове. И наоборот. Если надо недели две-три полежать, клиентка у леса остается. Я вообще-то из отдела убийств и в косметологии совсем не секу, что было в рапортах, то и излагаю. Нас одна сослуживица консультировала, но она не в курсе нашего расследования, а когда мы ее так осторожненько расспрашивали, решила, наверное, что у нас крыша поехала.

– И очень плохо, следовало хоть одну женщину к делу привлечь.

– Еще как следовало бы! Но времени-то совсем не было…

Присутствующие дамы отлично поняли причину обмена, каждая пациентка предпочтет процедуры не слишком далеко, разве что Витек не сориентировался, но ему косметика была глубоко по барабану Его больше занимала смена ухажеров той Алины, что у леса.

– А они вообще-то знакомы? – спросил он, опередив Аню.

– Кто?

– А без разницы. Кто-нибудь из этой шайки-лейки.

– Лясковская и Вжосяк у леса совершенно точно. Лясковская у нее лицо подправляла.

Я чуть было не спросила о ножках, но вовремя прикусила язык.

– У леса или здесь?

– У леса.

– А мужики? Лясковский, Скочигай… С Алиной, что у леса?

Беляк в сотый раз тяжело вздохнул.

– Этого мы пока не знаем. Люди, имейте сострадание, всего два дня прошло, да еще конспирация…

– К черту! – Витек придерживался своей концепции. – Мне нужен хоть один хахаль!

– Меняешь сексуальную ориентацию? – участливо поинтересовалась его жена.

Витеку плевать было на ориентацию, а вот ухажеры Алины Вжосяк занимали его не на шутку, и он насел на несчастного Беляка, добиваясь от того дополнительных фактов или хотя бы сплетен.

– Сплетни, сплетни, – неожиданно рассердился Беляк. – Следили мы за домом, но только каждый раз как идиоты опаздывали! И снимков нащелкали: почтальон во всех видах, уборщица – сколько угодно, садовник – всякий раз после заявления о похищении, и пшик! От заявления до несчастного случая проходил максимум день, ну, два, там все спокойно, а у нас – новый труп.

– Рано или поздно, а какой-нибудь мужик должен нарисоваться, – гнул свою линию Витек.

– Двоих и так уже повязали, – раздраженно фыркнул Беляк. – Могут вполне и хахалями оказаться, по крайней мере один. Фотографий я их не захватил, не буду же всю картотеку с собой таскать… А Вжосяк сейчас как раз здесь, в этом районе, очередную клиентку реставрирует.

– А та другая, у леса, очередной жертве завтрак подает?

– Так которая же из них в банде, если ни одна не подходит?!

О макаронах я вспомнила только потому, что оба, и Витек, и Беляк, взбеленились без видимых причин, а что лучше всего успокаивает мужчину? Правильно, еда. Проверила макароны – указанное время варки было на исходе…

Что тут скрывать, в последнюю, можно сказать, секунду я слила на дуршлаг разбухшие до невероятных размеров макаронины и сполоснула их холодной водой. Заглянув в микроволновку, поставленную на слабый разогрев, я обнаружила, что для кого-то он, может, и слабый, а для кого и совсем наоборот, ибо загадочное мясное блюдо совершенно определенно давало понять, что с него хватит и оно собирается покинуть помещение.

– Малгося! – заорала я, впав в панику.

Рядом неожиданно возникла Наталка, и я в очередной раз восхитилась ее умом и расторопностью. Я кивнула на буфет:

– Бери все, что из пробки, поставим под горячее. Пусть Витек раздвинет стол и достанет бокалы. Тащи все в столовую, только не ошпарься…

Я оказалась права Аппетитные запахи положительно сказались на эмоциях.

Некоторое время ушло на исследования, что же такого содержится в том мясном блюде, которое понравилось всем гостям, хотя никто из присутствующих еще не проголодался по-настоящему. Вот так люди и толстеют. Есть не хотят, а брюхо набивают исключительно из чревоугодия. Будучи сторонницей здорового образа жизни, я утешала себя мыслью, что к таким методам кормления прибегаю крайне редко.

Что до составляющих мяса, я помнила только про говядину и белую колбасу, ну, еще лук:, а также множество приправ во главе с майораном, но точно без чеснока Остальное представлялось абсолютной загадкой. Удалось идентифицировать перец, карри и паприку. А может, грибы? Или фасоль? Ячневая крупа? В соусе, во всяком случае, ложка стояла.

– Приятно видеть, что всем так нравится, – растрогалась я и ни с того ни с сего предалась воспоминаниям. – Помню, устроила я однажды прием, на котором были одни салаты…

– Какие? – Наталка любила конкретику.

– Творожный с петрушкой, укропом, редиской, зеленью сельдерея и чуточкой лука. Из тертой репы со сметаной. Овощной: зеленый горошек, белая фасоль, ветчина кубиками, вареное яйцо, свежий огурец и немножко соленого, лучок;, помидоры. Из цветной капусты: сырая цветная капуста, мелко нарезанная, майонез, лимон, перец. Салат из цикория с улитками, лимон, майонез. Салат с креветками: креветки, авокадо, спаржа, лимон, майонез. Кроме того – обычный из помидоров и не менее обычный из огурцов. Да! И фруктовый. Все доступные фрукты режем кубиками, спрыскиваем лимонным соком, добавляем корицу и немного белого вина..

– И что?

– Все ели охотно, за исключением моей семьи.

Аня, бывшая тогда у меня в гостях, захихикала.

– Я тогда восхищалась твоей выдержкой и любовью к ближнему.

– А что ее родня учинила?

– Ела свое…

– Мои мать и тетка вынули из сумки собственную еду, – продолжила я печальные воспоминания. – Заявили, будто они так и знали, что я опять придумаю нечто несъедобное, потребовали отдельные тарелки и ели вареную курицу, которую захватили с собой.

– Хорошо, что я при этом не присутствовала, – посочувствовала Малгося. – Похоже, у тебя была трудная молодость.

– Еще бы! Мой муж в рот не брал сметаны и кислого молока, уверяя, что это испорченные продукты. Отец мой выколупывал из любой еды укроп и петрушку под предлогом, что он не коза и нечего его пичкать травой. Мать с тетками, съев по кусочку именинного торта, требовали копченой колбасы и соленый огурец. У моей невестки аллергия на грибы и корицу, сын, убей, не притронется к рыбе, даже к селедке, а Витек терпеть не может карри..

– В этом вроде нет, – произнес подозрительный Витек, продолжая уплетать мясо.

– Совсем капелька. Жаль, что сейчас не устраивают пиров на похоронах. Очень мне любопытно, что подавали бы на моих поминках?.. А вообще интересно, что было бы, если бы у меня был свой ресторан?

– Я бы у вас столовался, – убежденно заявил Беляк.

Когда перешли к кофе и чаю, Аня вернула нас к прерванной теме:

– Попрошу внимания. Для разработки обеих Алин Вжосяк нужно время, поэтому займемся пока другими. Я бы хотела, чтобы вы поделились служебными тайнами и рассказали, кем являются задержанные и что они говорят.

Беляк с сожалением оставил мечты о моем ресторане, который он, базируясь на вкусе удивительного мяса, явно переоценивал, и вернулся к печальной действительности:

– Чувствую себя купленным с потрохами… Один дает показания. Кличка Баул, на учете состоит с детства, кретин редкостный, мелкие кражи, в том числе со взломом, грабежи по принципу пихнул человека, вырвал кошелек и ноги в руки. Бабушку у банкомата обидеть – милое дело. Время от времени обычный мордобой без тяжких телесных. Подбил его на это дело второй. Кличка Лохмач. Почему – непонятно, бритый наголо, при чем здесь лохмы? Этот Лохмач якобы уверял, что знает способ развести жирных на бабки, участвовал, мол, и научился. Заказчики ему работу обещали, да что-то притихли, а он ждать не хочет и предложил самим заняться. Зудел и зудел, аж Баул заинтересовался, тем более что имел наводку на одну денежную хрюшку, которую семья мигом выкупит. А если пугануть, то еще быстрее. Бабки приличные, вот и согласился. Лохмач все обмозговал, он только на подхвате, за одну треть, а Лохмачу остальное, по справедливости. Да что-то не так пошло. Это я с сокращениями пересказываю. Баул этот и двух слов связать не может. Но похоже на правду.

– Судя по высказываниям и образу действий, все сходится. А что второй? Лохмач?

– А Лохмач молчит. Пока молчит. Видно, что жутко боится. И не нас.

– Несчастного случая, – продемонстрировал свою догадливость Витек, и мы были с ним солидарны.

– Так ни слова и не сказал? – продолжала допытываться Аня.

– Нет, почему же? Чушь всякую нес. К примеру, что Хмелевская чуть ли не на шею ему вешалась, а он не хотел.

– Зачем тогда похищал?

– А ничего подобного, она сама набивалась. На этом показания обрываются, как ни давили, повторяет одно и то же. Даже Баула не подставляет, раз только в сердцах вырвалось, что Баул жмот, жлоб и жаба и все, как язык проглотил.

Аня не собиралась сдаваться:

– Будьте добры проследить, чтобы обязательно выяснили, кто из них звонил, откуда взяли адрес и телефон и где раздобыли сведения о семье заложницы…

Беляк махнул рукой, прерывая Анины вопросы:

– Похоже, это все Лохмач. В одном звонке этот чемодан недоделанный вынужден был признаться, услышал свой голос в записи и перепугался насмерть. Ясно, Лохмач диктовал, что говорить, и велел вежливо, ну, он вежливо и говорил, разве не так? Представляете, когда сказали, что не так, даже обиделся!

– А отрезанное ухо?

– Об ухе слышать не может, его сразу трясти начинает, и от всего отпирается, ни о каком ухе знать не знает, готов поклясться, что у жертвы вообще не было ушей. Как этот вопрос услышит, тут же или немеет напрочь, или несет что попало: про кражи из киосков, поломанные скамейки и разбитые стекла, драки с дружками, все по малолетке и давно неактуально. Или врет напропалую: вагон в электричке спалил, не было ничего подобного, надгробие с кладбища свистнул, тоже враки…

– Есть надежда, что с ухом, в конце концов, примирится? – спросила Аня.

– Разумеется! Не сразу, по моим прикидкам – дня через два-три.

– Вот и ладно, а жертва? С ней уже кто-нибудь побеседовал?

– Конечно, вчера. Но я еще для служебного пользования, и надо признать, нелегальной информации не получил.

Все звуки раздались одновременно: гонг от калитки, противный длинный звонок в открытую дверь, шаги, хлопнувшая дверь и человеческий голос, больше похожий на утробное рычание. Прежде чем кто-либо из нас успел должным образом отреагировать и что-нибудь предпринять, в комнату ввалился Павел, волоча за собой талантливо отбрыкивающегося типа.

– Я стесняюсь, чтоб тебя… – ворчал брыкун низким голосом – Отцепись, я сказал, кретин, дай вздохнуть…

Павел же просто рычал, но голоса были настолько похожи, что всякие сомнения отпадали. Как пить дать – братья!

Значит, как и обещал, доставил Конрада..

* * *

Совершенно очевидно, что Беляк был представлен как абсолютно частное лицо, приглашенное на обед вместе с Наталкой. В женихи мы его не произвели, но высокое звание поклонника само собой просчитывалось.

Последствия оказались самыми что ни на есть неожиданными. Мимо воли нареченные, прекрасно понимая всю подоплеку такого хода, постарались скрыть свое удивление. Павел вообще не обратил внимания на эту новость, Конрад же машинально взглянул на Наталку. Сначала машинально, а потом и повнимательнее.

Красота Наталки не ошеломляла с первого взгляда, не то что у Каси, внучатой племянницы Ромека Навольского. Касина броская внешность цепляла сразу, к Наталке же надо было присмотреться.

Вот Конрад и присмотрелся.

Это была полная противоположность Клары. Не брюнетка, а темная блондинка, волосы небрежно собраны в большой узел, кожа просто загорелая, а не оливковая, глаза серо-голубые, в отличие от почти черных Клариных, симпатичное спокойное лицо, почти совсем без макияжа, начисто лишенное демонических черт. В придачу сейчас в ситуации, когда сбылась ее долгожданная мечта, щеки Наталки полыхали румянцем, а глаза светилась от радости.

Кстати сказать, такие сияющие голубым огнем глаза я видела всего третий раз в жизни. Первый – у молоденького польского солдатика, буквально несколько секунд. Второй – у моей мерзкой соперницы, наблюдаемые неоднократно с отвращением и завистью. И третий – как раз при описываемых обстоятельствах, у Наталки. И интуиция мне подсказывала, что это неспроста.

– Говори! – рявкнул Павел на Конрада.

– Извините. – Конрад уже не басил, но был явно расстроен и по-прежнему глядел на Наталку. – Мой брат спятил Я, конечно, скажу все что надо, потому как въехал уже, что свалял космического дурака, и даже собственный дебилизм скрывать не намерен, но, может, как-нибудь не так сразу? И разрешите присесть, а то из-за этого свихнувшегося садиста у меня все одеревенело, или давайте я в качестве разминки по саду пробегусь.

Сад отпадал, не хватало еще, что махнет через живую изгородь, только его и видели! Стул, так и быть, получил. Витек с Павлом разложили стол. Павлу сейчас любая физическая работа шла на пользу, позволяя снять напряжение. Сообразительная Малгося запрягла его перетаскивать на кухню емкости с мясом и варениками, все равно их надо было подогреть, а я чуть было не подсунула ему поколоть на дрова еловые чурбаки для окончательного, так сказать, успокоения чувств. Однако мяса оказалось достаточно, так как Павел вдруг обнаружил, что проголодался, ибо о еде как-то в последнее время не задумывался, в том числе и брата, похоже, не перекармливал…

И тут вдруг выяснилось, что мы, собственно, не знаем, о чем Конрада спрашивать. Ясность мысли сохранила только Наталка.

– Снимок гада Скочигая! – напомнила она – Где-то здесь валялся, я помню. Конрад должен был определить…

И Конрад действительно определил в один момент:

– Болек это, какие вопросы? А что он к малышне затесался?

– Портреты деток рисует, – сладко пропела Малгося.

– Не прикалывайтесь! Заказ получил? И выполнил? Ни в жизнь не поверю!

– Выходит, ты его неплохо знаешь?

Аня твердой рукой направляла следствие, переждав кухонную суету и общий гвалт.

– Насколько мне известно, вас ввели в курс наших проблем и сомнений?

– Ввели, ввели… – торопливо пробормотал Павел с набитым ртом. – Не вас…

На ею нечленораздельное бормотание никто не отреагировал.

– Вы действительно хотели отдать почку постороннему человеку? Можете рассказать, почему?

Конрад пытался, с одной стороны, сдержать данное им обещание, а с другой, похоже, тоже жутко проголодался, поэтому ел понемногу, чтобы не пришлось давиться, отвечая на вопросы.

– Не то чтобы хотел, но чувствовал себя обязанным. Такой уж я законченный болван, во что долго отказывался верить, да пришлось. – Он помолчал, стиснув зубы, и нехотя произнес – Благородным хотел выглядеть, надежным и достойным доверия. Короче, на расстрел, как на парад, и пуля в сердце, мозг на дверце.

– А без почки уже не благородный? – тихонечко спросила Наталка.

Молодые люди посмотрели друг на друга. Таинственные флюиды пустились в гон над столом, и все мы охотно бы ими понаслаждались, но Аня была безжалостна, ей бы еще повязку на глаза и весы в руку.

– Кто конкретно сказал, что почка нужна Скочигаю?

– Клара, – признался Конрад после секундного замешательства.

– Мы уже знаем, что пациентом является Лясковский и в замене почки он не нуждается. Когда это обнаружилось?

– Позавчера, поздно вечером.

– От Клары?

– От Клары.

– Как это произошло? Расскажите подробно.

– Дайте поесть, – взмолился Конрад и принялся уплетать все, что было на столе.

– Дадим-ка ему водки, а то ведь парень не выдержит, – посочувствовал Витек.

– Я за рулем, – мрачно отозвался Павел. – А он пусть что угодно хлещет, может, и правда полегчает, а завтра в худшем случае с перепоя помается… Так ему и надо, дубине, совсем нюх потерял!

Конрад чуть не подавился, пытаясь опровергнуть братские инсинуации и уверяя, что нюх уже вернул, да еще с процентами от потери. Среди присутствующих чуть было не разгорелась дискуссия, как могут выглядеть проценты от потери. Процент от прибыли казался всем гораздо более понятным.

Я тем временем пригляделась к Конраду повнимательнее. На Павла он был очень похож, и оба, конечно, вылитый отец. Только ростом повыше, а улыбка, жесты, общее приветливое выражение лица, хорошая форма головы и плеч… Ну разве что по папаше сразу видно было, что ни одной бабы не пропустит, а сыновья на первый взгляд казались более сдержанными.

– Таким образом, определенно нам известно только одно, – констатировала Аня, так как Беляк упорно хранил молчание. – Мальчика, портрет которого нарисовал Болек-гад-Скочигай, сразу после этого похитили…

– Что? – Конрад был настолько поражен, что даже прекратил жевать.

– Похитили, – отрубил Витек и подлил ему, чего именно и из какой бутылки – я не заметила, видимо, выполнял директиву Павла. – Не подавись, смотри, малец вернулся живым и здоровым.

Конрад молча выпил подкрепляющую отраву и перевел взгляд с Наталки на Аню, чем та, казалось, была очень довольна.

– Я здесь не затем сижу, чтобы всем улыбаться и сочувствовать, – ласково произнесла она, и тон явно противоречил смыслу ее слов. – Мы имеем дело с безобразной ситуацией, и некогда обмениваться пустыми любезностями. Нам известно, что вы…

– Ты! – на этот раз Павел рыкнул вполне отчетливо. – Он же младше меня!

Аня и не думала спорить:

– Ты весьма тесно связан с Кларой и знаешь больше всех о ней и об этом Скочигае…

Конрад принялся рычать не хуже братца:

– Ни фига я не знаю! Напридумывал себе все, а оказалось – полный облом. Щенок сопливый, что угодно можно втюхать…

– Я бы на ее месте разницу в возрасте так не подчеркивала, – заметила Малгося, за что я была ей чрезвычайно благодарна.

Конрад задействовал все своё джентльменство и сделал вид, что не слышит.

Многолетний Анин опыт опять всех нас выручил.

– Давайте по порядку. – Она многозначительно взглянула на Малгосю, и та вооружилась столетней тетрадью. – Когда и при каких обстоятельствах возник вопрос о почке?