Текст книги "История Румынии"

Автор книги: Иоан Болован

Соавторы: Иоан-Аурел Поп
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 51 страниц)

На северо-западе территория, заселенная первыми аварами, ограничивалась северной и северо-восточной частями среднего бассейна реки Эриу. Возможно, эта область находилась в зависимости от региональной группировки, имевшей военный и административно-политический центр в районе нынешнего венгерского города Ныредьхаза.

Богатые могилы первых авар известны на Западной равнине (Кымпия-Вестикэ) – погребальный инвентарь здесь преимущественно относится к первой половине VII в. (Фелнак, Сынпетру-Джерман, Перегу-Маре, Шиманд). Большая часть аварских погребальных комплексов того времени сосредоточена в долине Муреша, в том числе во внутренней части Трансильвании. По местам расположения этих комплексов можно восстановить маршрут продвижения авар. Неясной остается ситуация с территорией /106/на южном берегу Муреша (Банат), где несколько захоронений явно аварского происхождения принадлежит к более поздней эпохе. Однако из литературных источников мы знаем, что на западе Баната в 596 и 599–601 гг. происходили аваро-византийские столкновения, во время которых византийский военачальник Приск разрушил три деревни гепидов, находившиеся там.

Таким образом, можно сделать вывод, что часть Трансильвании – равнинные области на западе и северо-западе Румынии – входила в Аварский каганат и находилась под его политическим контролем. Что же касается собственно Трансильвании, то, по всей вероятности, авары проживали преимущественно в области среднего течения Муреша, что, возможно, связано с наличием там соляных копей. В целом создается впечатление, что Трансильвания не входила в сферу особых интересов каганата. В раннеаварскую эпоху отдельные группы славян были расселены в юго-восточном регионе, другие допущены на северо-восточную границу (на северо-западе теперешней Румынии). Интересы авар там имели экономический и стратегический характер. Постепенно, с согласия и под контролем авар, территория обитания славянского населения расширилась как в юго-восточном, так и в северозападном направлении. В стратегических пунктах на севере Трансильвании (долина Малого Сомеша) и за горами Месеш (низменность Шимлеу) уже со второй половины VII в. или, самое позднее, в начале следующего столетия были размещены другие группы славян (захоронения которых, вероятно, обнаружены в курганах в Сомешени и Нушфалэу). Предполагается, что они выполняли, главным образом, обязанности по охране северо-восточной границы каганата. Роскошный пояс (знак определенного социального или военного ранга), найденный в одном из курганов Сомешени, свидетельствует о существовании славянской знати, бесспорно испытывавшей сильное влияние аварской моды того времени.

Есть предположение, что со временем удельный вес славянского населения в Трансильвании (к которому еще в VIII в., возможно, прибавились другие группы славян, пришедшие с юга) увеличился, а часть авар подверглась славянизации.

С начала VI в. группы славян начали появляться к востоку от Карпат и даже в восточных районах Мунтении. Византийские источники упоминают о склавинах и антах. ^{84} Со второй половины того же столетия стали учащаться нападения славян на византийскую границу на Дунае. Из литературных источников известны /107/многие военные вожди славянских племен этого времени на равнине Мунтении: Даврита, Ардагаст, Мусокий, Пирагаст. В середине VI в. Прокопий Кесарийский писал, что склавины имеют свои жилища за рекой, неподалеку от берега. ^{85} События 602 г., когда произошел мятеж византийской армии на Дунае, покинувшей границу, и нападения славян и авар на Константинополь в 614–626 гг. привели к падению византийской дунайской границы и создали возможность массового поселения славян на Балканском полуострове. Другой важной вехой в истории Нижнего Подунавья явилось появление и расселение на южном берегу Дуная в 680–681 гг. ^{86} протоболгар. Этот момент оказался весьма благоприятным для проникновения туда новых славянских групп. Очень важным был (и остается) вопрос об установлении точной даты появления первых славянских поселений в определенных областях современной Румынии. За редкими исключениями, большинство историков долго придерживались мнения, высказанного И. Нестором, согласно которому это событие следует отнести ко второй половине или последней трети VI в. И. Нестор считал, что на территории Румынии не существовало объектов «чисто славянских» в археологическом отношении, поскольку с самого начала славянская культурная среда испытывала сильное местное влияние.

Тем не менее, на основе имеющихся в литературе данных можно было бы отнести начало расселения славян в регионе к более раннему периоду – первым десятилетиям VI в., – тем более, если принять во внимание, что беспрестанные славянские нападения на империю в первой половине столетия не могли совершаться с баз, расположенных на большом расстоянии от Нижнего Дуная. Естественнее допустить, что в разные области старой Дакии славяне пришли не одновременно и что в более отдаленных областях на севере и северо-востоке они появились несколько раньше. Вероятнее всего, первая волна славян (склавины, носители пражско-корчаковской культуры) хлынула на территории, расположенные к востоку от Карпат, приблизительно в первой половине VI в., и к середине столетия они уже достигли Нижнего Подунавья. Установлено, что в течение последующего периода славяне продолжали расселение в западном и северо-западном направлениях, добравшись до предгорных районов Мунтении и, возможно, Олтении. На это указывают обнаруженные поселения и в особенности большое кладбище в Сэрата-Монтеору. /108/

Сразу же после 568 г. группы славян перешли через Восточные Карпаты и обосновались в верхнем бассейне реки Олт, т. е. в юго-восточной части Трансильвании, о чем свидетельствуют исследованные там поселения (в Пойяне, Безиде, Филиашах). Поселения в Братей-1 и Братей-2, хотя и находятся западнее, похоже, иллюстрируют как раз смену типа поселений к середине VI в., поскольку археологи находят там свидетельства иного культурного пласта (удлиненные жилища с каменными печами, изготовленную от руки керамику и т. п.). В последние годы открыто также существование пласта раннеславянской культуры (датируется второй половиной VI в. – началом VII в.) в нижнем течении Сомеша (культура Лазури-Пишкольц). Интересно было бы проследить направление продвижения этих славян в сторону межкарпатской Трансильвании. Значительное число поселений и даже маленькое кладбище отмечены в долине реки Красна (представлявшей собой важный коридор, движение по которому не прекращалось и в другие периоды), особенно в ее верхнем течении. Данные, которыми мы располагаем, позволяют предположить, что авары (а согласно более поздним датировкам, возможно, и гепиды) временно блокировали продвижение этих групп у Месешских ворот, основного пути проникновения в Северо-Западную Трансильванию. Тем не менее, раскопки могил в Доролцу (к югу от Месеша), датируемых первой половиной VII в., по всей вероятности, свидетельствуют о том, что тогда же славяне стали проникать в Трансильванию и из этой области.

Факт, что славяне обосновались в Трансильвании – на территории, находившейся под прямым контролем авар, можно объяснить только согласием новых владык Карпатского региона, руководствовавшихся экономическими и стратегическими соображениями: славяне выступали в качестве защитников северо-восточной границы каганата. Нет точных сведений о присутствии славян на Западной равнине. Однако не исключено, что какая-то их часть перешла через Северные Карпаты, достигла верховьев Тисы и, спустившись вниз по реке, добралась до банатского участка Дуная. Продвижение, безусловно, совершалось с согласия авар, не давших, однако, славянам возможности заселить эту область.

Свидетельства о начале расселения славян на территории сегодняшней Румынии и Бессарабии соответствуют первым материальным элементам раннеславянской культуры Ипотешти– /109/Чурел–Кындешти (к югу от Карпат) или Костиша–Ботошана–Ханска (к востоку от Карпат). Румынские специалисты говорят о тесном родстве между этими культурными комплексами и культурой Братей–Цага–Бихаря в Трансильвании. При их анализе обнаруживается этап, предшествовавший контактам со славянами (археологические пласты культуры Ипотешти–Чурел–Кындешти/Чирешану–Ипотешти–Кындешти и соответственно Костиша–Ботошана–Ханска) и датируемый второй половиной V в. и первой половиной VI в. На основе в целом идентичного содержания этих пластов (керамика, сделанная на быстром гончарном круге, керамика, изготовленная от руки «в дакийской традиции», или другие артефакты, связанные с римско-византийской культурой) можно предположить, что данные культурные группы представляли собой коренное романизированное население, в которое позднее влились славяне. Возникла гипотеза, что после перемещения части славян на южный берег Дуная эти культуры продолжили свое развитие, в результате чего к концу VII в. возникла культура Хлинча I в Молдове, а к началу VIII в. культура Дриду в Мунтении. Тем не менее, независимо от времени исчезновения (в течение VII в.) поселений культуры Ипотешти–Чурел–Кындешти невозможно определить прямые связи между этой специфической культурной средой и культурой Дриду.

Наличие связи между находками, относящимися к концу IV в. и первой половине V в. (как в Костиша-Мэноайе в Молдове или Чирешану в Мунтении), с одной стороны, и находками, относящимися к V–VII вв., – с другой, остается недостаточно аргументированным. В этом контексте на основании предположений о сосуществовании на равнинной территории Румынии дако-римского населения со славянами продолжаются споры о сохранении культуры Сынтана де Муреш–Черняхово в первые десятилетия V в. (иногда до середины столетия).

В конце концов, можно было бы допустить существование большого комплекса культур, который в VI в. распространился по всей территории Румынии, хотя зональные различия между ними еще не в полной мере исследованы. Тем не менее, при внимательном рассмотрении впечатление единства создается как раз благодаря появившимся в этом столетии элементам, которые, вероятнее всего, связаны с ранней моделью славянской цивилизации (удлиненные жилища прямоугольной формы, каменные или глиняные печи, изготовленная от руки керамика типа Прага–Корчак или /110/Прага–Пеньковка, неглубокие захоронения в урнах). Утверждение, что на территории Румынии не встречаются раннеславянские поселения в чистом виде, нуждается в пересмотре. С точки зрения археологии (например, учитывая отсутствие керамики, изготовленной на гончарном круге), как славянские можно охарактеризовать хотя бы поселения на северо-западе Румынии (Лазури).

Аргументом, постоянно приводимым в поддержку романизированности носителей культуры Ипотешти–Чурел–Кындешти–Ботошана, являются предметы римско-византийского происхождения. Однако фиксируются и артефакты местного производства (в том числе нательные кресты, принадлежавшие христианам). Есть и другие возможные объяснения наличия таких артефактов, в особенности на территориях, находившихся в непосредственной близости от дунайской границы империи. Безусловно, своим происхождением они могут быть обязаны связям между славянским и римско-византийским миром (в том числе пленным).

События VII в. определили глубокие изменения в жизни поселений Северного Подунавья. Славяне стали количественно преобладать над восточногерманскими народами, господствовавшими над этим пространством в предшествующие века. Массовое расселение славян на южном берегу Дуная послужило основной причиной разрыва связей северного берега с Византийской империей. Поэтому данный момент можно считать временем прекращения континуитета в истории Нижнего Подунавья. Единственным элементом преемственности в этой зоне осталось романизированное население.

После периода разрыва культурной преемственности, последовавшего за исчезновением культуры Ипотешти–Чурел–Кындешти, зародился новый тип культурного синтеза, получившей название культуры Дриду («Бландиана А»). Эта культура восходит к VIII в. и представлена рядом некрополей к югу от Дуная, в Мунтении и Добрудже: Извору, Сату-Ноу, Обыршия, Султана, Кастелу и др. Культура Дриду продолжала развиваться и в последующие столетия, распространившись и на территории, включавшей юг Трансильвании. Поначалу ее считали «древней румынской» культурой. Однако для нас существенно не этническое определение, а уровень цивилизации, представлявшей собой более высокую ступень по сравнению с VII в. Это была надэтническая материальная культура VIII–IX вв., демонстрирующая степень византийского влияния в Балкано-Карпатском регионе. /111/

В VIII–IX столетиях отдельные районы к северу от Дуная, в Мунтении, вошли в состав первого Болгарского царства. Эту территорию византийские летописцы, видимо, называли «Болгарией за Дунаем». Одной из основных целей установления болгарского владычества на северном берегу Дуная был контроль за «соляным путем», пролегавшим из района Праховы и Бузэу. Крепость в Слоне (уезд Прахова), относящаяся к VIII–IX вв., по всей вероятности, предназначалась для защиты ущелья неподалеку от соляных копий в Слынике. Рунические знаки на кирпичах очень похожи на найденные в Болгарии (Плиска, Преслав) и говорят о связях с протоболгарами. Археологические раскопки подтверждают распространение власти болгар в небольшой зоне на юге Трансильвании, где она продержалась до первых десятилетий X в.

Восточнороманский мир и румынский язык в контексте формирования
романских языков

Сохранение восточнороманского мира.Поселение славян на северном берегу Дуная и Балканском полуострове повлекло за собой важные изменения для местных сообществ и наложило специфический отпечаток на культурные и лингвистические трансформации, постепенно происходившие в Юго-Восточной Европе, начиная с предшествующих веков.

Зона, о которой идет речь, слегка вытягиваясь к западу, охватывала следующие римские провинции: северодунайскую Дакию, две южнодунайские Дакии – Рипенскую (Прибрежную) и Срединную, Малую Скифию, Мёзию Вторую, Мёзию Первую, Далмацию, Паннонию Вторую, Паннонию Валериеву, Паннонию Первую, Норик Рипенский, Норик Срединный. В этих регионах преобладала римская цивилизация, и господствовал латинский язык. Северобалканский романизированный регион заметно отличался от южного, где преобладала греческая культура. Такой вывод сделал К. Йиречек, изучая распространение надписей, хотя существует множество доказательств неверности этого суждения. Большая часть этих территорий продолжала и в последние десятилетия V в. входить в Западную Римскую империю вплоть до ее исчезновения как политического организма. Латиноязычное население продолжало сохраняться в регионе, несмотря на многочисленные набеги, войны и разрушения, приводившие к его со– /112/кращению, перемещениям и бегству множества людей в более безопасные места.

На всем протяжении существования перечисленных провинций латинский не только являлся официальным языком и lingua franca, но стал родным для большинства населения. Столь широкому распространению он обязан романизации и смешению коренных жителей и пришельцев, которые, не являясь римлянами, имели разный уровень владения языком. Разговорным для простых людей в дунайских провинциях стал живой язык – народная (вульгарная) латынь. Трудно с точностью определить, когда классическая латынь превратилась в мертвый язык и когда на ее основе сформировались романские языки. Лингвистические преобразования происходят медленно и незаметно, а процесс передачи языков от одних народов другим продолжается беспрерывно. Поэтому мнения специалистов о времени превращения латинского в другие языки заметно разнятся.

Лингвисты пришли к заключению, что в Балкано-Дунайском регионе в VI в. латынь уже подверглась сильным изменениям, так что можно говорить о языке, носящем название «балканороманский» или «восточнороманский». Речь идет о стадии, предшествовавшей появлению романских языков в восточной части римского мира. Другие авторы назвали данный этап «дунайской латынью». В качестве весомого лингвистического аргумента сторонники этой теории приводят фразу «torna, torna fratie» [122]122
  «Вернись, вернись, брат».


[Закрыть]из эпизода, переданного Феофилактом Симокаттой, ^{87} а позже византийским летописцем Феофаном Исповедником. ^{88} Epihorios glossaи patrios fane, т. е. «местный язык», «родительский язык», – как определяют греческие авторы язык фразы «torna, torna fratre»(явно не греческий) – это разговорный язык романского населения Балкан в конце VI в. До начала следующего века латынь, тем не менее, оставалась официальным языком администрации Византийской империи. Однако вряд ли на ней говорили в сельской или даже городской среде.

Расселение славянских масс на Балканском полуострове с начала VII в. и их продвижение в юго-западном направлении имели важные последствия для эволюции восточнороманского мира, который вследствие этого был окончательно изолирован от Италии и латинского Запада (особенно начиная с VIII в., когда славяне /113/обосновались в Далмации). С этого времени восточнороманский мир был замкнут в пределах Балканского полуострова, превратившись в балканороманский мир. Другим следствием прихода славян на южный берег Дуная стало разделение общего дако-мёзороманского ствола на две ветви, поскольку некоторые группы дунайских представителей романского мира были оттеснены на юг. В VII–X столетиях в результате их эволюции сформировались аромынские диалекты.

Румынский язык – наследник восточнороманского мира.В поле зрения историков и лингвистов долгое время находились три основные проблемы: территория образования румынского языка, исторические рамки завершения этого процесса и механизмы превращения румынского в отдельный язык в сопоставлении с другими романскими языками. Реконструкция указанных процессов, предложенная историками, основывалась в большей степени на «теории преемственности», рассматривавшей преемственность как линейный процесс, этнокультурную и лингвистическую цепь, звенья которой непрерывно формировались со времен античной латыни Траяновой Дакии до момента появления румынского языка и румынского народа. В качестве основных доказательств этой теории использовались данные археологии и нумизматики. Эта концепция базировалась также на многочисленных предположениях и гипотезах, заполнявших лакуну в источниковой базе. Лингвисты в качестве основного источника использовали румынский язык наряду с другими диалектами и языками, соприкасавшимися с ним. На основе последних результатов исследований истории румынского языка сформировалась новая концепция «мобильного континуитета» (А. Никулеску). Таким образом, происходит нюансировка, необходимая для определения составляющих того, что прежде именовалось просто «континуитетом» и в силу своей односторонности казалось обреченным на окаменелость и стагнацию. Идея «мобильной преемственности» исходит из различий между двумя типами романского мира – Romania antiquaи Romania nova [123]123
  «Древняя Романия», «Новая Романия» (лат.).


[Закрыть]– в разные периоды. Первая размещалась, главным образом, в Трансильвании – центре бывшей Траяновой Дакии. Ее можно сравнить со шкурой леопарда, поскольку она состояла из ряда разнородных «колыбелей», где упро– /114/чилось лингвистическое латинское наследие эпохи провинции Дакия. Помимо этого старого романского мира, существовали и вторичные, более обширные по территории зоны, из которых сформировалась «новая Романия». Общности этого нового романского мира состояли из дако-римлян и некоренных жителей, говоривших на вновь образовавшемся румынском языке. Они населяли обширные пространства, не имевшие никакой связи с поселениями Римской империи или провинции Дакия. Лингвистические исследования показали, что между «Древней» и «Новой Романией» происходили взаимные перемещения и существовало прямое и постоянное общение. Отсюда можно сделать вывод, что у румынского языка была не одна «прародина», а много. Преемственность «Древней Романии» не следует трактовать как нечто неизменное на одних и тех же землях в течение веков. Под таковой следует понимать сохранение языка, устойчивость его позиций и передачу из поколения в поколение в «Новой Романии». Ни Карпаты, ни Дунай никогда не отделяли румынские общины друг от друга и не являлись препятствием для контактов между зонами, входившими в «Древнюю» или «Новую Романию». В Карпато-Дунайском и Балкано-Дунайском регионах румынам удалось создать, проходя через чередующиеся периоды сближения и разобщенности своих поселений, «мобильную преемственность» на пространстве, охватывавшем «Древнюю» и «Новую Романию».

Что касается времени возникновения румынского как отдельного самостоятельного языка, то отсутствие письменных документов раннего средневековья очень затрудняет точное определение этой даты. Наиболее часто используемый метод – это сопоставление с периодом появления других романских языков на Западе. Несколько письменных документов помогают сделать важные уточнения. Так, в 813 г. в эдикте, изданном городским советом французского города Тур, говорилось о необходимости переводить проповеди с латыни in rusticam Romanam linguam. [124]124
  «На деревенский романский язык» (лат.).


[Закрыть]842 годом датируется знаменитая Страсбургская присяга сыновей Карла Великого – старейший сохранившийся текст на старофранцузском. В этот же период, подразумевая различие между романскими и германскими языками на европейском Западе, Гаймон Оксеррский пишет о lingua Romana. Анонимный летописец XII в. из Диоклеи (Дукли) упоминает о сходных фактах в регионе /115/восточнороманского мира IX–Х вв. «Bulgari… ceperunt… totam provinciam Latinorum, qui illo tempore Romani vocabantur, modo vero Morovlachi, hoc est nigri Latini vocantur». [125]125
  «Булгары… захватили… всю провинцию латинян, которые в то время звались римлянами, теперь же зовутся моровлахами, т. е. черными латинянами» (лат.).


[Закрыть]Константин Багрянородный в X в. выделял в Балканском регионе romanoi, т. е. романоязычных, противопоставляя их romaioi, [126]126
  То есть «ромеям» (букв, «римлянам»), как называли себя подданные Восточной Римской империи (Византии).


[Закрыть]говорившим на греческом в Византийской империи. Эти факты подтверждают предположение о параллельном развитии западных романских языков и румынского, а также романских диалектов на Балканах.

Следовательно, в IX–X вв. на Западе имелось уже достаточно свидетельств, подтверждающих существование романских языков. В Дунайском бассейне латинский превратился в румынский после отделения от Италии и латинского Запада романского мира Балкан, ставших вследствие славянских миграций изолированным романоязычным островом. Если на Западе существовала Romania continua, [127]127
  Непрерывная Романия (лат.).


[Закрыть]«романская преемственность», то румынский язык развивался в нелатинской культурной среде. Следует допустить, что о появлении нового романского, т. е. румынского языка, в Карпато-Дунайском регионе можно говорить, начиная с VIII–IX вв., т. е. после прихода славян. Поэтому сегодня очень важно осмыслить механизмы этого процесса.

Первые славяне, хлынувшие в северодунайскую Дакию и на южный берег Дуная в VI–VIII вв., и местные романоязычные жители на первоначальном этапе были билингвами. Их постоянное присутствие в Северном Подунавье подтверждается не только археологическими находками, но и румынской топонимикой, по большей части славянского происхождения. Контакту между этими двумя сообществами благоприятствовал и в чем-то сходный уровень общественного устройства. Славянские общины мало чем отличались от романских. Причины преобладания того или иного языка имели демографический и культурный характер. Этническое соотношение населения в Северном Подунавье вынуждало славян знакомиться с романским языком, тогда как в Южном Подунавье романское население осваивало славянский. Различия между материальными культурами двух сообществ сглаживались очень быстро, что обусловило сложность этнической идентифика– /116/ции сельских общин этой эпохи. Там, где был распространен романский язык, «славяне изучали романский, преобразуя его в румынский», как точно сформулировал А. Николеску. По словам того же автора, именно этим следует объяснять причины «индивидуальности румынского языка среди других романских языков». Славянский вклад зафиксирован в значительном слое слов славянского происхождения в румынской лексике, в некотором влиянии на морфологию и фонетику, в топонимике, частично в гидрономике, а также в антропономике. Сравнивая удельный вес древних германских элементов в западных романских языках и славянских элементов в румынском языке, можно сделать вывод о количественном преобладании во втором случае последних. Впрочем, какая-то часть славянизмов влилась в язык лишь в средние века благодаря культурному и религиозному воздействию православного славянства Болгарии.

Гипотезу, призванную объяснить этот процесс с исторической точки зрения и во многом близкую вышеизложенным идеям, много лет назад сформулировали и историки. Речь идет о теории «обширных групп населения», выдвинутой П. П. Панайтеску. Согласно этой теории, романское население «обширной группой» распространялось с севера Дуная до гор Пинда и города Салоники в симбиозе с другой «обширной группой населения» – славянской. Романскому населению к северу от Дуная удалось ассимилировать славян, в то время как жители южного берега Дуная были ассимилированы более многочисленными славянами.

Итак, как мы уже показывали, носители lingua Romanaв балканской зоне были названы Romani. Вполне вероятно, что это название в определенный момент распространилось на всю территорию Восточной «Романии», идет ли речь о «Древней» или о «Новой». Слово «римлянин» ( Romanus), превратившись в «румын», стало единым этнонимом для жителей романских сообществ в Карпатах и по обоим берегам Дуная. Это произошло, скорее всего, в VIII–IX вв. одновременно с лингвистическими изменениями, которые привели к преобразованию романского языка в румынский. Соседи румын использовали другое название – «влах» и его варианты «волох», «блак». Данный термин вначале употребляли германские, а потом и славянские племена для обозначения романских народов. Именно это название использовали византийские историки, писавшие о романском населении Балкан начиная с X–XI веков. /117/-/121/