Текст книги "История Румынии"

Автор книги: Иоан Болован

Соавторы: Иоан-Аурел Поп
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 51 страниц)

Иоан Болован, Иоан-Аурел Поп
(координаторы)
ИСТОРИЯ РУМЫНИИ
Ioan Bolovan, Ioan-Aurel Pop
(coordonatori)
ISTORIA ROMÂNIEI
2004

От издательства

/6/Изучение истории Румынии в нашей стране имеет глубокие корни и давнюю традицию. [2]2
  Подробная библиография работ отечественных историков приведена в таких фундаментальных и не утративших своего значения изданиях как История Румынии. 1848–1917. М.: Наука, 1971; История Румынии. 1918–1970. М.:Наука, 1971; Краткая история Румынии. С древнейших времен и до наших дней / В. Н. Виноградов, Л. Е. Семенова и др. М.: Наука, 1987. В последние годы много специальных и общих работ по истории Румынии выходит на русском языке в Республике Молдова, см. например: История Республики Молдова с древнейших времен до наших дней. 2 изд. Кишинев, 2002, и др.


[Закрыть]В России всегда с большим интересом относились и к румынской общественной мысли, и работам румынских историков. Так, труды классика румынской историографии Александру Ксенопола вышли в свет в переводе на русский язык уже в начале XX века. [3]3
  Ксенопол А. Д. Понятие «ценности» в истории / Пер. с рум. Киев, 1912; Его же. Румыния / История нашего времени. Под ред. М. М. Ковалевского и К. А. Тимирязева, т. 3, вып. 13. СПб., 1913.


[Закрыть]Однако позднее издание обобщающих трудов румынских историков на русском языке стало большой редкостью, чему было немало объективных, а больше субъективных причин самого разного свойства. Фактом остается то, что в последний раз общая история Румынии, написанная румынскими историками, была издана на русском языке в 1950 году! [4]4
  История Румынии. Популярный очерк / Под ред. М. Роллера / Сокр. пер. с рум. М., 1950.


[Закрыть]Поэтому мы считаем столь важным выход в свет этой книги в рамках серии «Национальная история». И, как нам представляется, значение этой публикации выходит далеко за пределы круга интересов профессионального сообщества историков. /7/

У современного российского читателя много причин интересоваться тем, как видят в современной Румынии свою историю. Кого-то глубоко затрагивает то общее, что есть в духовной жизни двух по преимуществу православных стран. Другие читатели ищут в прошлом ответы на актуальные вопросы современности. Одним словом поводов для обращения к книге может быть очень много. Общей глубинной основой интереса к истории Румынии является то, что волею судеб эта страна оказалась расположена на том самом пространстве Юго-Востока Европы, где издавна встречались, тесно взаимодействовали, обогащали друг друга цивилизации, культуры и народы. Румыния, румынский народ, его язык и культура – дают великолепный пример того, как драматично происходит такое взаимодействие, как непросто обрести и сохранить свою национальную идентичность. Все это в полной мере отражено на страницах книги. Для российского читателя мало знакомого с румынской историографической традицией, многие сюжеты книги окажутся настоящим открытием, что-то может вызвать вопросы, а какие-то трактовки событий далекого и более близкого прошлого могут удивить. Это естественно, если учесть, что события румынской истории мы знаем почти исключительно в изложении наших отечественных исследователей, публицистов и журналистов. Суть концепции серии «Национальная история» заключается именно в том, чтобы дать возможность российскому читателю представить мировую историю в ее многомерном и многоцветном видении, и если угодно, окрашенной в цвета национальных флагов.

Предлагаемая вниманию читателей книга написана большим коллективом авторов и вышла в свет в 2004 г. Координаторами (а также и авторами) стали член-корреспондент Румынской Академии Наук профессор Иоан-Аурел Поп и руководитель Центра трансильванских исследований Румынского культурного института профессор Иоан Болован. Как подчеркнуто в авторском обращении к российскому читателю, книга отражает атмосферу интенсивного творческого поиска, характерного для текущего состояния румынской исторической науки, и дает представление о тех острых спорах, которые в ней происходят. Следует отметить, что работа над русским переводом началась еще до выхода в свет книги в самой Румынии, что позволило быстро подготовить русское издание, при этом часть переводов была выполнена румынскими переводчиками. Своими ценными советами и друже– /8/ским участием в работе издательству оказали большую помощь сотрудники посольства Румынии в Москве Виталие Вэратик и Драгош Замфиреску.

Издание на русском языке имеет незначительные отличия от оригинала. Все они были согласованы с авторским коллективом. Во-первых, в него не вошла небольшая по объему глава о доисторической эпохе на территории нынешней Румынии. Кроме того, глава, посвященная XVIII в., в румынском издании написана другим автором. Во-вторых, мы вынуждены были отказаться от части справочного аппарата: хроники событий румынской истории и обширнейшей библиографии, занимающей в оригинальном издании более 120 страниц. Редакторы русского издания исходили из того, что столь подробная библиография представляет интерес лишь для специалистов по истории Румынии, которым вполне доступно оригинальное издание. В то же время авторские примечания и ссылки сохранены без изменений. И, наконец, те карты и схемы, которые в оригинальном издании помещены в конце книги, в издании, предлагаемом российскому читателю, размещены по тексту.

Географические названия в схемах и тексте приведены в соответствии со сложившейся в русском языке традиции. В тех случаях, когда румынская традиция и российская существенно различаются, приводятся оба названия. Географические названия в Трансильвании по большей части указаны в их румынском варианте. Издательство обращает внимание на то, что карты и схемы приводятся в книге только как иллюстративный материал, отражающий личную точку зрения авторов, и не могут быть использованы как основание для каких-либо территориальных споров и претензий к кому бы то ни было.

Имена исторических деятелей, общественных и государственных институтов приводятся преимущественно в соответствии со сложившейся в России традицией. В случае каких-либо разночтений переводчики и редакторы в скобках указывают и альтернативное написание имен и названий. /9/

К российскому читателю

Эта работа, написанная спустя пятнадцать лет после падения коммунистического режима в Румынии, является обобщением недавних исследований, по-новому интерпретирующих многие страницы прошлого. Книгу нельзя назвать ни «революционной», ни «развенчивающей мифы». Ее цель – воссоздание истории в соответствии с критериями истины настолько, насколько дано ее постичь человеку. Освободившись от идеологических, а в отдельных случаях и от методологических канонов, авторы смогли свободно изучать и излагать события, делая акцент на том, что они считают сутью румынской истории. В последние годы в Румынии и за рубежом было опубликовано большое количество работ по румынской истории (в том числе исследование в восьми томах, подготовленное Румынской академией наук, в котором изложение пока доведено до 1940 г.), однако в ряде случаев в них явно проступало стремление подкорректировать написание истории и даже само прошлое. Некоторые авторы подобных трудов отвергают критерии достоверного восстановления исторических фактов под предлогом невозможности познания прошлого. Авторы настоящей работы не являются сторонниками такого крайнего релятивизма и продолжают придерживаться идеи, что суть истории как науки и предназначение ученого-историка заключаются в изучении прошлого с целью восстановления подлинных событий и фактов на основе точных критериев и методов. Без сомнения, эта правда не является полной, она постоянно обогащается и меняется в соответствии с новыми исследованиями, ментальностью каждого поколения, новыми представлениями об окружающем мире. Поэтому история пишется и постоянно переписывается. /10/

Авторы представляемой читателям книги являются высококвалифицированными исследователями, университетскими преподавателями, сотрудниками научных учреждений. Некоторые из них имеют ученые звания и принадлежат к заслуженным деятелям науки, но большинство еще молоды. Независимо от возраста и заслуг все они отдают дань глубокого уважения самому выдающемуся из них – профессору Теодору Помпилиу, недавно ушедшему в мир иной, автору главы об эпохе Просвещения.

И авторы, и координаторы этого труда считают для себя честью предложить его российским читателям и выражают надежду на верное понимание изложенной ими концепции румынской истории. На протяжении долгого времени между румынским и русским народом существовали дружественные связи, основанные на общих интересах, православии и унаследованной от Византии культуре. Все это составляет наследие прошлого, которое необходимо знать во имя созидания более ясного и свободного будущего. Между тем в России о румынах, как и в Румынии о русских, выработался (зачастую это делалось преднамеренно, особенно в годы коммунизма) ряд негативных клише, препятствующих развитию добрососедских отношений и лучшему пониманию друг друга. Тем не менее, изучение русской культуры и истории имеет в Румынии многовековую традицию, так как творчество русских писателей, художников, композиторов представляет собой важный вклад в мировое культурное наследие.

Надеемся, что эта первая история Румынии, написанная румынами и опубликованная в Москве после устранения идеологических препон, расширит представления граждан Российской Федерации о культурных достижениях румын, будет способствовать лучшему взаимопониманию наших народов, осмыслению гуманистических ценностей, создававшихся на протяжении веков. /11/

I. Доримская Дакия
(Аурел Рустою)

Фракийцы

Древнейшие упоминания о фракийцах появляются в поэмах Гомера (главным образом, в «Илиаде»), созданных в VIII в. до н. э. В конце бронзового века из северных понтийских степей на территорию будущей Дакии проникли племена – носители культуры Нова (распространенной в Молдове и Трансильвании) и культуры Кослоджени (известной в Добрудже и Мунтении), занимавшиеся скотоводством. Обе эти культуры, отделившиеся от культурного блока Сабатиновка (характерного для Северного Причерноморья), развивались вплоть до начала железного века. В конце эпохи бронзы и в начале эпохи железа фракийская общность уже оформилась, и в ней четко выделился ряд этнолингвистических групп.

Северобалканские фракийские сообщества на ранней стадии железного века.Вторая часть железного века (называемая иногда гальштатской эпохой) начинается после 1200 г. до н. э. Некоторые исследователи считают, что приблизительно до 800 г. до н. э. речь можно вести о переходном периоде к ранней стадии железного века или даже о продолжении эпохи бронзы, поскольку изделий из железа, относящихся к этому времени, найдено очень мало. Несмотря на это, эволюция культур, характерных для данного периода, говорит о значительных изменениях, которые произошли в организации и расселении больших групп населения. Поэтому о времени между 1200–1150 гг. и 800 г. до н. э. можно говорить как о самой ранней стадии железного века. /12/

Для культуры начального периода железного века характерны два типа изделий. Первый – это черные отполированные сосуды с нарезным орнаментом, типичные для северных областей. Второй – керамические изделия с тисненым орнаментом, традиционные для южных местностей. Комплекс культуры резной керамики (культура Гава-Голигради) возник в зоне верхнего течения Тисы под влиянием ряда культур периода поздней бронзы, существовавших в зоне Карпат. (По-видимому, серьезное воздействие оказал ареал культуры курганных погребений, а затем культура полей погребальных урн.) Культуры, характеризующиеся керамическими изделиями с нарезным и тисненым орнаментом (культура Бабадаг, группы культур Инсула-Банулуй Козиа-Брад), были распространены в северодунайских местностях (к югу и востоку от Карпат), а также к югу от Дуная, в Добрудже и на территории нынешней Болгарии. Керамические сосуды, типичные для этого ареала, обнаружены даже в Малой Азии, например в Трое.

Некоторые исследователи отмечают, что оба типа изделий могут быть связаны с фракийскими племенами. Единообразие материалов и форм даже наводит исследователей на мысль, что носителями культуры резной керамики в северных местностях были предки даков, а культура керамики с тисненым орнаментом принадлежала гетам и мёзам. Если учитывать ареал распространения этих культур (на которые накладываются этнические реалии, задокументированные позднее), то эта гипотеза представляется правдоподобной.

Вышеупомянутые культуры развивались в некоторых районах и на среднем этапе раннего железного века (800–600 гг. до н. э.). Наиболее характерным явлением этого периода было распространение культуры Басарабь в Воеводине и Банате, в Мунтении, на юге Молдовы, в бассейне реки Муреш и в местностях к югу от Дуная. Культура Басарабь утвердилась на обширной территории, что обусловило определенное единообразие материальной культуры и интенсивное общение между племенами, проживавшими в этих местах. Это привело, по всей вероятности, к появлению общего гето-дакийского языка, что подтверждается более поздними письменными источниками.

Поселения племен носителей культуры Басарабь располагались вдоль течения рек; большинство этих поселений были сельского типа. В исторических документах отмечен и ряд укреплен– /13/-/14/ных поселков, например, в районе Попешти, Пояны и Теляка. В Трансильвании отмечается симбиоз между элементами, характерными для культуры Басарабь, и более древними элементами. В последней фазе раннего железного века (между 600 и 450–400 гг. до н. э.) наблюдается выделение отдельных регионов, что объясняется, в частности, проникновением в них новых этнических групп. В то же время приблизительно в середине VII в. до н. э., а затем в течение следующего столетия вдоль северного и западного побережья Черного моря были основаны греческие города-колонии, главными из которых были Истрия, Ольвия и Аполлония. Этот факт определил взаимные экономические, политические и культурные влияния и связи всех фракийских племен карпато-дунайской зоны, сохранявшиеся на протяжении многих веков.

Сообщая о Трансильвании (IV, 48) Геродот упоминает о скифах-агафирсах, живших в долине Муреша. В ходе археологических раскопок были обнаружены следы этих племен, пришедших в Межкарпатье в начале VI в. до н. э. Речь идет о многочисленных мо– гильниках и об отдельных находках в захоронениях (Чумбруд, Тею, Блаж, Аюд и др.), где среди погребального инвентаря обнаружены предметы, характерные для культуры скифов. В основном это оружие и детали конской упряжи, а также украшения и керамические сосуды. Некоторые предметы инвентаря (керамика и украшения) имели местное происхождение, поскольку новые пришельцы переняли искусство их изготовления у коренного населения. Можно предположить, что скифы в Трансильвании были племенами воителей, подчинивших своей власти местное население, однако культурное и бытовое влияние было взаимным. Агафирсы постепенно исчезли в течение V в. до н. э. В могильнике у местечка Бэица, датируемом серединой этого века, в большинстве погребений был захоронен пепел, хотя предметы, найденные возле урн (погребальный инвентарь), характерны для скифов-агафирсов. Это подтверждает тот факт, что процесс ассимиляции скифов шел довольно активно. Что касается периода между 450 и 350 гг. до н. э., то у нас нет ни литературных, ни археологических свидетельств об этнических общностях Трансильвании этого времени. Однако можно предположить существование групп местного населения, находившихся под влиянием иллирийцев. В частности, об этом говорят некоторые находки в Окна-Муреше, такие, как бронзовый шлем греко-иллирийского типа. В конце IV в. до н. э. /15/пришедшие сюда кельты встретились с местными племенами (вполне возможно, дакийскими) и переняли у них некоторые специфические формы керамических изделий.

В северной части Балканского полуострова расселились одрисы, трибаллы и геты. Одрисы жили к югу от Балканского хребта, в среднем и нижнем течении реки Марицы. Территория трибаллов простиралась вдоль Дуная, между реками Искэр (на востоке) и Сербская Морава (на западе). И наконец, к северу от Балканских гор, по обоим берегам Дуная, если верить античным источникам, расселились геты, с которыми на западе соседствовали трибаллы, а на юге – одрисы.

История и культура гетов в V–III вв. до н. э.

Македоняне на Нижнем Дунае.После падения Одрисского царства нижнедунайские геты попали под власть македонских царей. Как преемник одрисских правителей, Филипп II занялся восстановлением власти над северными границами бывших одрисских владений вдоль Дуная. С этой целью в 339 г. до н. э. он предпринял поход на северо-восток Фракии и одержал победу над Атеем, царем скифов, поселившихся в этой области. Когда македоняне возвращались из похода, на них напали трибаллы (будучи прекрасными воинами, они ранее не подчинились даже одрисам); Филипп II был тяжело ранен.

Положение исправил наследник Филиппа – Александр Великий. Готовясь к походу на восток, Александр должен был, прежде всего, обеспечить стабильность и мир в северных владениях своего царства. Вот почему в 335 г. до н. э. он предпринял поход против трибаллов, которых преследовал до Дуная, а затем прошел вниз по течению до Железных Ворот и устья Моравы. Трибаллы под предводительством царя Сирма укрепились на одном из островов посреди Дуная, причем с левого берега их поддержали геты. Это побудило Александра совершить однодневный карательный набег на гетов, живших к северу от Дуная. Несмотря на то, что македонский царь не одержал над ними решительной победы, геты отступили еще дальше на север, а македоняне сожгли их «город». Это нашествие оказало на местные народы настолько сильное психологическое воздействие, что они, в конце концов, признали власть Македонского царства. /16/-/17/

Племена Нижнего Подунавья, в том числе и геты, ставшие вассалами македонских царей, получили автономию, что позволило некоторым местным царькам, например Дромихету, ненадолго утвердиться на политической сцене Северных Балкан. После смерти Александра Великого и раздела огромной империи между диадохами «Фракия и народы, жившие у Понтийского моря» (Диодор Сицилийский, XVIII, 3, 2) отошли Лисимаху, впоследствии провозгласившему себя царем. Одрисы под предводительством Сеута III подняли мятеж против нового правителя, которому так и не удалось окончательно покорить их. Лисимаху дважды, около 300 г. и в 292 г. до н. э., пришлось воевать с царем гетов Дромихетом, который оба раза одержал победу, причем в последнем сражении сам Лисимах попал в плен. Неизвестно, чтр стало причиной конфликта. Вероятно, власть царя гетов распространялась на территории по обоим берегам Дуная, а Лисимах хотел утвердить свою власть над всеми земля– ми к югу от этой реки. Мир, заключенный между Дромихетом и Лисимахом, обязывал последнего покинуть покоренные ранее владения гетов, находившиеся, по всей вероятности, к югу от Дуная. Вполне возможно, что царство Дромихета располагалось в Мунтении и на северо-востоке сегодняшней Болгарии.

Дальнейшая судьба этого царства неизвестна. Археологические находки, о чем будет рассказано ниже, говорят о существовании в течение всего III в. до н. э. (особенно в первой его половине) процветающей цивилизации на всей территории между Дунаем и Карпатами.

Геты и греческие города на побережье Черного моря.Греческие колонисты, поселившиеся на западном берегу Черного моря еще в VII в. до н. э., нередко сталкивались с враждебностью местного населения. В III–II вв. до н. э. сельские округи некоторых городов периодически подвергались набегам варваров. Нестабильная ситуация была разрешена переходом городов под «протекцию», предложенную некоторыми местными царьками. Найденный в Истрии декрет, датируемый III в. до н. э., упоминает Залмодегикоса, властелина гетов на севере Добруджи (возможно, бывшего правителем и на левом берегу Дуная), который силой установил суровый протекторат над городом. Мир и защиту греки обеспечивали регулярными денежными выплатами местным правителям. Подобную систему применяли в тот же период и кельты /18/из Тилиса (на юго-востоке нынешней Болгарии), установившие власть над греками Византия.

Около 200 г. до н. э. в другом декрете из Истра упоминается царь гетов Ремакс, который правил то ли в Мунтении, то ли на юге Молдовы, будучи, по утверждению некоторых историков, «наследником» царя Дромихета. Как и Дромихет, Ремакс назван в упомянутом источнике basileus, [5]5
  Царь (греч.). – Здесь и далее примечания переводчика и редактора.


[Закрыть]что говорит о нем как о важной персоне. Могущество Ремакса и его военная сила вынудили жителей Истра просить у него защиты от периодических набегов фракийцев под предводительством некого Золта. Подобная система протектората, установленная местными властителями, сохранялась и в последующие века, на что указывает декрет в честь Акорниона из Дионисополя, датируемый I в. до н. э.

Культура и общество гетов во фракийском окружении (V–III вв. до н. э.).Благодаря греческому влиянию, либо прямому, либо через южных фракийцев (главным образом, через одрисов), в быту и общественной жизни нижнедунайских гетов произошли значительные изменения. Начиная со второй половины V в. до н. э. эти народы вступают в новую стадию развития, которую археологи считают второй ступенью эпохи железа. [6]6
  Речь идет о позднем железном веке.


[Закрыть]Однако не все области, о которых идет речь, сделали этот шаг одновременно. Закарпатские области, поддерживавшие более тесные связи с классической цивилизацией, ощутили влияние южных соседей раньше. Межкарпатский регион стал развиваться в этом направлении лишь с приходом (во второй половине IV в. до н. э.) кельтов, принесших с собой культурную модель, схожую с центральной и западноевропейской и известную под названием латенской культуры. Поздний железный век характеризуется расцветом железной металлургии и широким использованием гончарного круга при изготовлении керамических изделий.

Укрепленные поселения, занимавшие площадь от десятков (как и в период раннего железного века) до всего лишь нескольких гектаров, были обнаружены во Фракии, в области между Дунаем и Карпатами, и к востоку от этих гор, вплоть до Северного Причерноморья. В Межкарпатье они появляются пока лишь на территории Марамуреша, где не было кельтов, а местные дакийские обще– /19/ства развивались подобно родственным им племенам, жившим по нижнему течению Дуная. Внешний вид укрепленных поселений варьировал в зависимости от степени их удаленности от южных греческих городов. Если о Севтополе (в Болгарии) можно говорить как о «греческом городе» (благодаря четкому плану и постройкам из камня), то крупные укрепленные пункты к северу от Дуная (Стынчешти, Котнари, Мошна и др.) сохраняют традиционный вид: внутренние дворы, окруженные земляными валами и деревянными стенами (изредка каменными с деревянной арматурой). И все-таки даже к северу от Дуная был построен ряд укреплений греческого типа, вероятно с участием греческих архитекторов. Примером могут служить кирпичные стены в Коцофени-дин-Дос и Быздыне в Олтении.

Фракийское искусство в V в. до н. э. и особенно в IV–III вв. до н. э. отличается богатейшей иконографией. Изображения появляются, главным образом, на изделиях из металла, обычно из золота и серебра (сосуды, великолепно украшенное оружие, накладные украшения, детали конной упряжи и т. д.). Иногда их находят и на стенах погребальных помещений. Наиболее часто встречающиеся изображения – всадники, как правило, в сценах охоты, мужские и женские фигуры в сценах битв и жертвоприношений, крылатые женские божества, схватки между животными, фантастические животные, мифологические герои (например, изображения Геракла) и многое другое. Хотя для довольно обширной зоны, простиравшейся от Молдовы, Мунтении и Олтении до Эгейского моря, характерно определенное единообразие изображений, имеются области, где отмечен целый ряд специфических элементов. Речь идет об искусстве гетов и трибаллов, оставивших много своеобразных изделий и изображений, встречающихся лишь к северу от Балкан (например, серебряные кубки и шлемы, найденные в таких местах, как Аджигёл, Перету, Кукутени-Бэйчени и других местах).

Рождение фракийского изобразительного искусства связано со становлением в середине V в. Одрисского царства. В последующие века, особенно после падения власти одрисов, произведения фракийцев распространяются на обширных территориях. В этих изображениях отразились структурные изменения во фракийских сообществах. Общая мифология фракийских племен быстро трансформировалась в идеологическую доктрину, назначение которой состояло в легитимации царской власти. Формирующаяся /20/трехфункциональная идеологическая система Фракии, несомненно, похожа на системы других индоевропейских народов. С другой стороны, многочисленные изображения всадников говорят о существовании обычая выдвижения и инвеституры фракийских правителей. В ряде сцен мы можем видеть их героизацию. Почитание героев было тесно связано и с обрядом их погребения; именно этим объясняется большое число курганов с погребальными помещениями.

Все эти памятники начинают исчезать в середине и второй половине III в. до н. э., что говорит о процессе разложения северобалканской фракийской знати, обусловленном как внутренними изменениями в обществе, так и проникновением в некоторые области чужеземных народов, среди которых были кельты и бастарны.