Текст книги "Каприз леди Авроры (СИ)"

Автор книги: Инна Сударева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

– Сегодня что? Выходной? Работы ни у кого нет? Ты где быть должен? У котлов! Вот и вали туда! А ты что? Забыл, что дрова при бане кончились? Живо за дело! А тебя я вообще выдеру, за то, что двор не метен! Распустились, лоботрясы! – прорычал он и, в самом деле, наградил одного медлительного поваренка душевным пинком под зад.

Наследница разочарованно вздохнула. Теперь из зрителей остались лишь ироничная Майя, беспечно сидевшая на каменной поилке для скота и поедавшая крупную красную смородину из деревянной плошки, несколько сонных воинов, только освободившихся от дежурства на стенах, да сам комендант Флокур.

– Ваша милость только от живота кидать умеет? – уже громко спросила Майя.

– Умеет, умеет, – сквозь зубы процедила Аврора, нахмурилась, закусила нижнюю губу и кинула восьмой нож – он полетел красиво и вонзился почти в центр, сбив одного из собратьев на землю.

Майя сплюнула не понравившиеся ей смородиновые косточки в песок, встала и подошла к наследнице, не выпуская из рук плошки с ягодами. Аромат смородины потянулся за ней и через секунду обволок Аврору.

– Смотри, что покажу, – сказала Майя, без спроса выдергивая малек из перевязи Корта, что красовалась на девушке. – Метать еще можно так, – и кинула нож в мишень из-за плеча. – А еще вот так, – дернув последний, десятый, ножик, она послала его в полет из-под левой подмышки. – В общем, вариантов много. Если желаешь освоить все возможные, спрашивай. Все покажу, – и подмигнула девушке, а потом сказала, вполголоса, чтоб слышала только Аврора. – Это я всего лишь красуюсь, и получается у меня намного лучше, чем у тебя. А знаешь, почему? Потому что сперва надо просто учиться метать ножи. А красота сама придет. Она и мастерство неотделимы. Понимаешь? – и закинула себе в рот еще пару смородин.

– Понимаю, – улыбнулась Аврора и взяла для себя ягод из ее плошки. – Корт мне такого не говорил.

– Зато мне говорил, – подмигнула Майя девушке.

– Может, ты и про рубцы мне расскажешь? И покажешь?

– А они тебе зачем? Ты ж знатная леди – тебя рыцари защищают, – хмыкнула рыжая.

– Не всегда рядом со знатной леди рыцари ошиваются, – в тон ей ответила Аврора. – Надо и самой учиться козлам стойло указывать.

Майя громко захохотала и хлопнула девушку по плечу. Это было очень хорошим знаком.

"Надеюсь, то, что я сказала Корту, стало правдой", – улыбалась Аврора, будучи весьма довольна собой и своей дипломатией…

– Корт меня многому научил, – рассказывала чуть позже Майя, когда Аврора закончила свои тренировки и сложила мальки в перевязь. – Наверное, всему, что сам знал, умел. Мне тогда лет десять было. Может и меньше. Я уж и не помню, сколько мне сейчас лет, – хмыкнула рыжая. – Всех моих тогда убили. Воины твоего отца. Матушку мою стрелой пронзило. Она упала, меня собой закрыла. Я лежала, и все видела. А Корт, пока враги грабили наши телеги, напал на них, всех порубил. Потом и меня с собой забрал. Отвез к старухе, веде Лиде, что в пуще, на дереве жила. Она и сейчас там живет, славная старушка, – Майя улыбнулась, вспомнив сухонькое лицо Лиды, – только с головой у нее не все в порядке. Она меня и вырастила. А Корт часто заглядывал к нам, учил меня премудростям боевым. И убивать научил. Говорил, что нам Шипам, после разгрома нашего, только это сейчас и осталось… Первое дело он мне нашел, легкое, но денежное. Потом каждый пошел своей дорогой.

– Что ж? И кроме вас нет больше Шипов? – удивилась Аврора.

– Не знаю, – пожала плечами Майя. – Если и есть, то они хорошо спрятались. А может, ушли куда подальше из империи твоего отца. Ну, а мы с Кортом, получается, отбились.

– Не отбились, а приспособились к новым порядкам, – заметила Аврора.

Рыжая улыбнулась, весело посмотрела на наследницу:

– И так тоже можно сказать. Оно ведь неплохо? Так?

– Это ценное качество: уметь приспосабливаться, – авторитетно заявила Аврора. – То, что не гнется, ломается. А что гнется – живет дальше, и бури ему не помеха.

– Мудро. Сама придумала?

– Нет. Это народная мудрость…

– Леди Майя! – раздался вдруг голос мастера Эдеваса.

Рыжая подпрыгнула на месте от неожиданности и сильно изменилась в лице – заалела щеками и заблистала глазами. Она сунула плошку с ягодами в руки Авроры и резво, на каблуках, повернулась к лекарю.

Эдевас подошел и перво-наперво склонился перед наследницей, которая сидела каменной поилке:

– Мое почтение вашей милости.

Аврора вежливо кивнула в ответ.

– Могу я вашу собеседницу похитить? – осведомился лекарь.

– Если она сама того пожелает, то, пожалуйста.

– Спасибо, – Майя поклонилась Авроре и глянула на Эдеваса. – Что за дело?

– Я тут все думал. О ваших словах насчет голубиной травы, – заговорил Эдевас, протягивая рыжей какие-то стебли с бледно-голубыми цветками. – Неужели она от колик помогает? Я ее раньше лишь для промывания воспаленного горла использовал.

– Все правильно. Если эту траву варом залить и настоять – то для горла. А если высушить, да на солнце, а не в печке, да в порошок истолочь, а потом с ложкой молока ложку этого порошка развести, то вот вам и от колик снадобье, – бойко ответила Майя, словно экзамен сдала. – Одну и ту же траву по-разному применить можно…

Аврора слушала эти разговоры, все сплошь о целебных свойствах растений и минералов и улыбалась, думая, что это очень здорово, когда у девушки и молодого человека есть общие темы для бесед.

* * *

– Это что? – спросила наследница.

– Созвездие Лани. Очень красивое. По яркости его звезд в первый весенний день наши старейшины определяли, насколько щедра будет к нам пуща в новом году, – объяснял сэр Корт, рыцарь ее высочества. – И знаешь, не помню года, чтоб оно не было ярким, а пуща – щедрой.

Они сидели на широком подоконнике, в комнате Корта и смотрели, как зажигаются звезды над темным на востоке горизонтом.

– Ага, – промолвила наследница, очарованная его рассказом. – А там что?

– Звезда Иу. Помнишь Иу? Она голубеет к дождю.

– Помню-помню, – закивала девушка. – Ну а это что?

– Двойная алая звезда. Звезда Вишенка. Звезда, которую влюбленные спрашивали о своем будущем. Почти всегда она обещала счастье.

– Правда? А сейчас можно по ней гадать?

– Я ей не доверяю, – ответил Корт. – Меня она обманула.

Аврора смолкла, поумерила веселье, которое всплеснулось в ней от славных рассказов молодого человека.

– У тебя была жена? – спросила она тихо-тихо.

– Была.

– И дети?

– Дочка. Лилея.

– Красивое какое имя… А жену как звали?

– Бия.

– У вас очень красивые имена…

– Были, – сказал ключевое слово Корт.

– Они что ж? Все погибли? – осторожно продолжила Аврора.

– Все. Всех из моего поселка согнали в один дом и подожгли. Тех, кто выбирался и пробовал бежать, убивали из луков, – начал новый рассказ Корт. – Я и мой отряд были далеко – мы бились за Ясеневый лог. Я узнал о том, что случилось, лишь неделю спустя. В тот день я оделся в черное – в цвет пепелища, которым стала моя семья.

– Как все это страшно, несправедливо, – пробормотала Аврора.

– Это нормально, – пожал плечами Корт и чуть скривился – болью отозвалась спина. – В нашем мире это нормально. Гибнут под мечами и стрелами женщины и дети, не умеющие воевать; ты, раскапризничавшись, сбежала от отца с наемным убийцей; капитан Крол, верный рыцарь императора, нарушил боевое братство, которое чтят все воины во всех землях, мне известных… Мало ли чего страшного и непонятного происходит. Вот сейчас я вспоминаю Бию и Лилею, черные руины своего дома, а мне уже не так больно, как десять лет назад. И это тоже нормально… наверное. Как и то, что я в последнее время лишь о тебе думаю, – он вздохнул и вновь посмотрел в звездное небо.

Девушка улыбнулась, подсела к нему ближе и обняла, шепнула в ухо:

– Тогда нормально и то, что я люблю наемного убийцу, угрюмого Шипа во всем черном. Люблю и ничего не могу с этим поделать. И сделала его своим первым рыцарем. И познакомлю его со своим отцом, императором…

Корт дернулся от неожиданности. Так дергается зверь, когда за его спиной громко, издевательски хлопает крышка западни. Аврора уцепилась за молодого человека, как кот за кусок сала:

– Ни-ни, тебе нельзя дергаться. Сиди спокойно, – затараторила она. – Я помню, что ты говорил: ты не будешь служить моему отцу. Но я и не говорю, что тебе придется ему служить. Тебе придется мне служить. Ты ведь мой рыцарь! Это допустимо – Шипу быть моим рыцарем?

Убийца молчал, глядя на юную леди так, словно она загадала ему загадку невероятной сложности. Аврора решила использовать то, что он был ошарашен:

– Я не воевала твоих земель, не убивала твоих людей и родных. И я хочу, чтоб ты мне служил. В конце концов, я имею право нанять наемного убийцу? Или кому ни попадя можно, а мне, наследнице престола, нельзя?

Корт приподнял брови:

– Кого ж мне убить для вас, ваша милость?

Аврора торжествующе улыбнулась – он согласился играть.

– Я нанимаю тебя для того, чтоб ты больше не убивал, сэр Корт. Моя милость столь милостива, что желает сделать из вас, жестокого и угрюмого наемника, очень похожего на зверя, приятного и воспитанного молодого человека… Кстати, сколько тебе на самом деле лет? Майя говорила, что вы, Шипы, не стареете.

Корт пожал плечами.

– Ну, а день рождения у тебя когда?

Корт помрачнел, потому что вновь не нашел ответа.

– Не беда, – махнула рукой Аврора. – На вид тебе – двадцать пять, не больше. Ну, пусть так оно и будет. А твоим днем рождения можно считать тот день, когда тебе полегчало после ранения. Согласен?

– Нет, – ответил Корт.

Девушка нахмурилась, ожидая от него каких-нибудь неприятных слов.

– Я бы хотел считать своим днем рождения тот день, когда ты затащила меня в свой тайный подземный лаз и спасла от дворцовой стражи, – сказал убийца.

Аврора вновь расплылась в улыбке и обняла его:

– Не возражаю. А ты? Ты ведь не сказал, согласен ли быть моим рыцарем…

– Согласен, – выдохнул Корт. – Только не знаю я, как себя при этом вести и что делать.

– Оставайся самим собой, и лучшего рыцаря, чем ты, не будет в Твердых землях, – шепнула девушка, касаясь губами его губ.

Поцеловав, она долго смотрела на лицо Корта. В сумерках его черты стали более резкими, а глаза – почти черными. И матово белела кожа высокого лба. Этот странный, очень странный и загадочный человек притягивал, заставлял забывать про все на свете.

– Что я тебе скажу, мой родной, – зашептала вдруг Аврора, прижимаясь щекой к его груди, прислушиваясь к сердцу Корта – оно билось тихо и ровно. – То, что сейчас подумала. Словно молния у меня в голове… Знаешь, почему все получилось так, а не иначе? Почему ты жив остался, последний Шип, почему пережил так много? И со мной повстречался, и все остальное, – она говорила сбивчиво, но чувствовала: Корт поймет, он уже понимает. – Потому что тебе в будущем править Твердыми землями…

– Править? – он ушам не поверил. – Это что за диво?!

– Моему отцу наследует мой супруг. А им будешь ты! И никто другой! – твердо сказала наследница. – Или, может, не согласен?

– Ффор! – раздалось за окном…

* * *

– Мам-мочки! – пискнула Аврора и высунулась из окна, чтоб увидеть источник звука.

Окно комнаты Корта находилось над козырьком, который прикрывал вход в башню. И вот с этого козырька на девушку пялились горящие глаза кошака Или.

Аврора хотела с восторгом выкрикнуть имя ненаглядного зверя, но вовремя зажала своенравный рот сразу двумя ладонями. И почувствовала, как слезы наплыли в глаза, но это были слезы радости.

Вслед за девушкой в окно выглянул Корт. Он молча протянул здоровую руку кошаку, и тот коснулся мягкой лапой пальцев своего приятеля.

– Тса, – сказал Шип, а его глаза также сияли радостью.

– Тса, – ответил Или и дернул мохнатыми щеками – ну точно улыбнулся.

– Живой, – прошептал Корт.

– Аха, – кивнул зверь. – Рры охох?

– Я в порядке. Меня так же трудно прибить, как и тебя, шалопай, – улыбался молодой человек.

Или промурчал что-то долгое и совершенно неразборчивое для человеческого уха.

– Подслушивать нехорошо, – укоризненно покачал головой Корт. – Хотя тебе, кошачья душа, простительно. Куда ты теперь?

– Ирху.

– Охота. Конечно. Удачи тебе, шалопай.

Кошак фыркнул что-то на прощание и грациозно прыгнул с козырька на крышу амбара, оттуда – на крышу более высокой конюшни. Потом – все так же легко и бесшумно – на ствол стройного ясеня, что рос во дворе крепости, напротив окон коменданта. Полез по стволу, забираясь повыше. И уже из кроны дерева перелетел на стену, спрыгнул вниз, на ту сторону.

Аврора, затаив дыхание, следила за этим путешествием кошака. Когда он скрылся, выдохнула:

– С ума сойти, какой он ловкий и бесшумный. А как он спасся? Удивительно просто.

– Или – кошак. У таких, как он, девять жизней в запасе, – отозвался Корт.

– Замечательный помощник для правителя, – заметила девушка, хитро улыбаясь. – Все идет к тому, что я говорила.

Они на минуту замерли. Так хорошо было сидеть вместе у окна, обнявшись и согревая друг друга телами. Думалось лишь о добром и светлом.

Аврора уже радовалась, что ее приключение подходит к концу, и счастливому концу, а Корт думал о том, что его приключение только начинается.

– Править страной? – пробормотал он, наблюдая, как падает звезда, и эти слова были отражениями его мыслей. – Наверное, это очень сложно…

– Если ты со мной справился, так и со страной справишься, – хихикнула Аврора.

Шип засмеялся, но как-то невесело.

– Какой я дурак, – прошептал он внезапно и прижал ладонь ко лбу, словно у него резко и сильно заболела голова, – намечтал тут невесть чего… Ты же ребенок, сущий ребенок. Как можно было всерьез все принять? Какой же я дурак. Недавняя горячка – вот мое оправдание, – он поднялся, оставив девушку одну на подоконнике, и прошел вглубь комнаты, где замер у горящего камина.

– Ты о чем это? – встревожилась Аврора.

– Обо всем и сразу, – вздохнул Корт и дернул куртку, сползавшую вниз, обратно на плечи. – Взгляни трезво на все. Без своих мечтаний, больше похожих на сказки для малышей. Какой я для тебя рыцарь? Какой супруг? Правитель какой?! – он засмеялся. – Небо грозовое, да я ума лишился! Твой отец – мой враг, и ничем это не исправишь. Меня колотить рядом с ним будет, и он это заметит. Он же не дурак. Он начнет дознаваться: кто я, откуда. Глупо думать, что не узнает. И чем все это кончится?

– Все будет хорошо! – выкрикнула Аврора в отчаянии от того, что он рушит, прямо у ней на глазах рушит все ее мечты.

– Не будет, – Корт повернулся к ней, и глаза его горели золотом. – Не обманывай себя. Ты императорская дочь – у тебя своя дорога. Она перекрестилась с моей, и лишь беды пошли, одна за другой. Никогда в жизни я столько ранений не получал, как за эти два месяца, что мы бегаем по лесам. И тебе тоже нелегко пришлось, разве нет? Нам надо держаться подальше друг от друга, леди Аврора. Я жалею, очень жалею, что дал тебе повод думать иначе. Прости… Я дурак, я голову потерял. От тебя, от твоих поцелуев. Тут и мертвый спятит… Но главное – вовремя спуститься на землю из этих розовых облаков. Иначе можно попросту разбиться. О скалы реальности, которые за ними прячутся…

– Замолчи сейчас же! – зашипела Аврора, подскакивая с подоконника. – Умолкни, или мы опять рассоримся! – тут ее вновь, будто молния ударила. – Да ты специально так говоришь. Чтоб со мной рассориться! Рассориться и оставить меня.

– Так будет лучше, – тускло отозвался Корт.

Она закусила губу, подбежала, обняла его крепко-крепко, полагая, что этим удержит, заставит думать то, что нужно ей.

– Все будет хорошо. Я все продумала. Хорошо продумала. Тебе просто надо постараться забыть о прошлом и принять новое настоящее и новое будущее. Неужели одной моей любви тебе мало? Приедет отец, я столько всего ему наговорю, что он ничего не сможет сказать против.

Шип не ответил. Просто смотрел в ее глаза и улыбался. Авроре это не понравилось: так улыбается взрослый, слушая лепет годовалого дитяти.

– Корт, – дернула его девушка. – Ответь же.

– Ваша милость не устали? – спросил он вдруг. – За окном ночь, а вы одна, в комнате у малознакомого парня. Что-то о вас подумают, леди Аврора?

Она вздохнула:

– Ну да, ты прав. Нам всем надо отдыхать. И тебе, конечно. Я совсем забыла, что ты еще не вполне здоров. Но завтра, – она ткнула Корта пальцем в лоб, – завтра я все тебе скажу. Все-все. И ты не отвертишься! – затем потянулась к его губам, получила поцелуй и прошептала. – Я тебя люблю, не забывай.

– Не забуду, – ответил молодой человек. – Спокойной ночи…

Аврора недовольно поджала губы, выходя из комнаты. Она-то надеялась услышать ответное "люблю"…

* * *

Следующее утро в форте Гедеон началось с происшествия.

– Ваша милость, мой пациент, ваш рыцарь, сэр Корт, исчез, – сообщил Авроре мастер Эдевас.

У наследницы престола на пару минут случился столбняк. Ложка, которой она в этот момент доставала вишни из компота, упала из ее рук на белую скатерть и оставила там некрасивое темно-красное пятно. Леди Флокур, сидевшая за столом напротив Авроры, еле-еле сдержала огорченное "ох!" и раздраженно спросила у Эдеваса, думая про себя, что лекарь выбрал очень неподходящее время для нехороших новостей:

– Как это исчез? Может, вышел куда? Он ведь уже встает.

– Нет-нет, ваша милость. Я бы не стал беспокоить вас, не обыскав весь форт, не расспросив всех, кого встретил, – объяснял Эдевас. – Сэра Корта нет. И нет его мечей. И одежды. Все исчезло вместе с ним.

– Очень интересно, – потянул комендант, до этого в таком же остолбенелом состоянии и молча слушавший лекаря. – Странный он рыцарь: оставил свою госпожу. Ворота ночью поднимали?

– Если бы их нужно было поднять, тебя бы разбудили, – заметила его супруга.

– А ведь верно! – просиял комендант. – Как же он уехал, если ворота не поднимали? А лошади? Все ли лошади на месте?

– Ну, как он мог взять лошадь, если ворота не поднимали? – дивясь тупости мужа, продолжала леди Флокур. – Наши лошади через стены не летают.

– Да! – выпалил комендант, не особо смущаясь. – Как же он исчез?

Аврора сглотнула рыдание, которое подкатило к горлу, и принялась изображать те же непонимание и удивление, которые сейчас завладели лицами сэра Флокура, его супруги, мастера Эдеваса и двух слуг, разносивших блюда за столом. Она догадалась, как Корт дернул из крепости, но и только.

Девушка не заметила, что у нее поджались губы и нахмурились брови. Поняла она это лишь тогда, когда комендант обратился к ней с такими словами:

– Ваша милость, не волнуйтесь. Я прямо сейчас отправлю целый отряд солдат на поиски.

Аврора нахмурилась еще больше:

– Никого никуда не надо отправлять! – резко заявила она. – Сэр Корт. Он, – девушка лихорадочно соображала, что ж такое придумать. – Он мое задание выполняет. Очень важное.

– Ваша милость! – изумился лекарь. – Вы послали больного на задание?!

– Он больной стоит десятка здоровых болванов! – еще резче ответила Аврора, поднялась из-за стола, грохнув креслом, и вышла из столовой залы: ей не хотелось продолжать ни завтрак, ни разговоры.

Девушка, подобрав длинные юбки, бегом направилась к выходу и во дворе поймала за руку Майю, которая весьма увлеченно беседовала о каких-то морковных пирогах с одной из кухарок.

– Ты мне нужна! – рявкнула она рыжей и потащила за собой, за конюшни.

– Ну что? Что? С ума сошла? – Майя пыталась выдернуть запястье из пальцев наследницы, но та держала на удивление крепко. – Что надо?

Аврора убедилась, что теперь они одни, и никто их не слышит, и начала допрос:

– Корт сбежал. Ты знаешь?

– Знаю.

– Куда? Знаешь?

– Только догадываюсь.

– А почему он сбежал?

– Захотел и сбежал, – пожала Майя плечами. – Мы, Шипы, свободолюбивые.

Такое объяснение лишь взбесило Аврору. Рыжая, видя ее состояние, улыбнулась и ободряюще похлопала наследницу по плечу:

– Думаю: ты сама прекрасно знаешь, почему он сбежал, белая мышь. А еще думаю: Корт поступил правильно. Он редко ошибается. Вот только с тобой ошибался. Ну, это от помрачения ума. Ты ведь и впрямь ему сердце разбередила, – вздохнула Майя. – Сейчас он правильно поступил. Позвал Или и ускакал подальше от вашего форта.

– Ты видела Или?

– Видела. Видела, как он с Кортом на спине через стену перемахивал. Вот ведь, усатая скотина, здоровый, как конь, а шуму от него – как от мыши…

– А сама почему осталась?

– Корт захотел – и сбежал, а я хочу – и остаюсь, – ответила Майя. – Ну? Еще есть вопросы?

– Где мне Корта найти? – с мольбой в голосе произнесла Аврора.

Рыжая отрицательно покачала головой:

– Не проси. Этого я и матери родной не сказала бы.

Аврора хотела и дальше ее умолять, горы золотые наобещать, но ее перебил громкий крик дозорного с караульной вышки:

– Эгей! Всадники! Большой отряд! С запада! С императорским штандартом!

– Уверена: это папа твой скачет, поспешает, – насмешливо улыбнулась Майя. – Ну, может, Корту и не интересно на императора взглянуть, а я посмотрю. Говорят: он ничего, – расхохоталась, довольная своей шуткой, и шустро побежала к лестнице, ведущей на стены крепости – смотреть на прибывающих.

– Папа, – недовольно повторила Аврора, делая из пальцев кулаки. – Папа, как всегда, не вовремя появляется…

* * *

Крепко сжимая дочь в объятиях, лорд Исидор не играл никакой роли. Он просто был отцом, который сам себя не помнил от счастья, найдя потерявшегося ребенка.

– Крошка моя, – шептал он тихо-тихо в ее теплое ухо. – Живая, здоровая.

Аврора же была в своеобразном шоке. Во-первых, потому, что от грозного батюшки она не ожидала такого явного проявления чувств; во-вторых, потому, что ей самой вдруг хотелось плакать и обнимать его (что она себе и позволила); а в-третьих, девушка вспомнила слова Корта о том, как же обрадуется Исидор, разыскав ее, и теперь видела: убийца оказался прав.

– Крошка моя, девочка моя, – говорил император, не обращая внимание ни почетный караул из солдат форта, которые тянулись в струнки перед государем, ни на вышедших к нему на встречу коменданта с супругой, нарядившихся в свои лучшие платья, ни до чего ему не было дела, кроме дочери. – Ты загорела, – улыбался он, – и похудела, – тут слегка нахмурился, – и повзрослела, – вновь улыбнулся, с легким удивлением, но довольно, очень довольно.

Еще раз поцеловав ненаглядную свою Аврору, он, наконец, повернулся к замершим в почтительном ожидании хозяевам форта:

– Ну, и где герой, который подарил мне столько радости?

Сэр Флокур выступил вперед, сияя парадным панцирем, который пускал солнечных зайчиков в глаза рыцарям императора, и пробасил:

– Государь мой, рад привечать вас в крепости Гедеон. Я – сэр Флокур. Вашей милостью я здесь комендантом, – и поклонился, метя перьями берета двор перед императором.

– Про тебя я знаю, – отмахнулся Исидор, вглядываясь и лица обитателей форта и надеясь самому угадать того сэра Корта, о котором говорилось в письме, что прилетело с голубем. – Этот что ли? – спросил у Авроры, указывая на статного и нарядного мастера Эдеваса – лекарь тут же поклонился до земли.

– Ты Корта ищешь? – переспросила наследница. – Это не Корт. Это здешний врачеватель, мастер Эдевас. Очень хороший врачеватель.

– Я готов поверить, что здесь все хорошие, но прежде выведи вперед своего героя. Дай мне обнять его, – громко затребовал император.

– Его тут нет, – тихо ответила Аврора. – Он у…уехал. По срочному делу. Вот.

Лорд озадаченно нахмурил густые брови, наморщил лоб и поджал губы:

– Я ослышался? Есть ли дела более важные и срочные, чем встреча со мной? Чем получение награды из моих рук за спасение моей дочери? – последние слова были сказаны очень громко, и из-за этого на крепостном дворе установилась мертвая тишина, даже глупые куры и гуси заглохли в своих закутках.

Аврора дернула отца за локоть, и он послушно наклонился, чтоб услышать то, что она вознамерилась ему сказать.

– Папа, давай ты не будешь орать. Хотя бы сегодня, – попросила девушка.

– Девочка моя, я ведь только…

– Папа, очень тебя прошу, – с особым выражением молвила Аврора.

Исидор поднял вверх руки, будто в плен решил сдаться, и брови поднял, выведя их из нахмуренного состояния, и сказал:

– Как тебе угодно, милая. Сегодня побуду мирным барашком. Но завтра, – предательское рычание прорвалось в слово "завтра", и Аврора поспешила одернуть грозного властелина:

– Вот завтра и порычишь на меня. С глазу на глаз. Согласен?

Император вздохнул, едва сдерживая раздражение. Раздражался он легко, особенно, когда натыкался на неприятные сюрпризы, как вот теперь – на отсутствие того, кому он привез неслабую награду: свои благодарность и рукопожатие, лучшего вороного жеребца из императорской конюшни, клинок из прекрасной южной стали, украшенный золотом, и еще – кучу всяких приятных мелочей, способных порадовать человека военного. Вздохнув, Исидор вновь улыбнулся дочери, потом – побелевшему сэру Флокуру и его супруге, и сказал вполне миролюбиво:

– Господа, мое вам благоволение.

Во дворе тут же все ожило и заголосило:

– Слава императору! Слава! Слава леди Авроре! Слава!

Аврора, как и ее отец, улыбнулась особой – милостивой – улыбкой обитателям крепости, а потом вдруг глаза пошире открыла, от удивления: она увидела Майю возле мастера Эдеваса. Рыжая тоже кричала "слава!", очень при этом старалась и даже прыгала на месте от восторга, словно резвый ребенок.

Наследница нахмурилась, потому что и ее отец заметил бойкую рыжую девушку в мужском платье и спросил у дочери:

– Что за диво такое, очаровательное? Ты ее знаешь?

– Знаю, – ответила Аврора, мстительно прищурившись. – Это Майя, невеста мастера Эдеваса…

* * *

– Убежал, говоришь? – хмурился император, сидя у окна в покоях коменданта (сэр Флокур предоставил в распоряжение его величества свои комнаты, как самые лучшие в форте). – Очень странно. Испугался, что ли?

Небо, на которое рассеянно смотрел император, тоже хмурилось – с севера ползла свинцовая грозовая туча, обещая сильное ненастье.

– Нет, – покачала головой Аврора. – Корт не таков, чтоб пугаться.

– Тогда напрашивается другой ответ: сэр Корт меня знает и не хочет видеть. Или ненавидит, или презирает, – ответил Исидор, следя за лицом дочери.

Аврора сверкнула глазами:

– Тогда зачем, по-твоему, он меня спасал?! Человеку, которого ненавидишь, всегда с радостью делаешь гадости. И нет большей радости, чем нанести удар по детям своего врага!

– Резонно, – согласился император, невольно залюбовавшись лицом дочери: оно сильно изменилось за эти два с лишним беспокойные месяца, что-то новое появилось в по-детски мягких чертах, и это новое очень нравилось Исидору. – Более-менее исключается ненависть, а вот под презрение все как раз подходит.

Аврора не нашла, что ответить на эти слова. Отчасти (это она надеялась, что отчасти) отец был прав. И девушка сама много раз слышала, с каким презрением в голосе говорил Корт (если такое случалось) об императоре.

– Да. Интересный тип, – протянул Исидор, видя все, что отражалось на лице дочери. – Каков из себя, хоть опиши.

– Чтоб ты его изловил. Нет уж, – резко сказала Аврора.

– Ого! – рассмеялся император. – Кто кого защищал-то во время всех ваших приключений? Мне уже кажется, что ты его.

– По-разному бывало, – ответила девушка и не смогла сдержать вздоха.

Исидор помолчал. Это маленькое признание о многом говорило. Например, о том, что его дочь очень сблизилась с неизвестным сбежавшим рыцарем. Так как император был больше военным, чем дипломатом, он спросил напрямую:

– Вы разделили постель?

У Авроры даже дух заняло от такого вопроса. Она подпрыгнула с кресла, в которое села, чтоб говорить с отцом, и выпалила "нет!" с таким возмущением, что у Исидора пропало самое малейшее сомнение в искренности дочери.

– Уже лучше, – кивнул государь. – Теперь я вижу, что ты просто влюбилась. А это небольшая беда.

– Ах, небольшая?! – тут девушку прорвало. – Небольшая, да? Единственный парень, который мне понравился, который в душу мне запал, взял и сбежал. И знаешь, почему? Знаешь?

– Не знаю, но вот сижу и жду, когда расскажешь, – заметил Исидор. – Уверен, тебе многое мне нужно рассказать.

Его спокойный голос немного осадил Аврору. Она вернулась в кресло и уставилась на алые кисти скатерти, покрывавшей стол.

– Он сбежал потому, что я твоя дочь, – сказала девушка.

– Разве так плохо быть моей дочерью? Молодые придворные, что вьются вокруг тебя в Гримтэне и Синем дворце, считают как раз наоборот, – напомнил император.

– Очень они мне нужны, эти вызолоченные дурни, – фыркнула Аврора. – А тебе что, нужен такой зять? Хоть одного парня назови, который подошел бы мне в мужья, а тебе – в преемники.

Исидор восторженно захлопал в ладоши:

– Небо светлое! – сказал он. – Моя малышка задумалась о будущем моей империи? Ты что ж, всерьез замуж собралась? И считаешь, что твой никому не известный сбежавший герой лучше молодых дворян, отцы которых со мной вместе империю создавали? Не для того я и они кровь проливали, чтоб все оставить тому, кому не нравится, что ты моя дочь!

Аврора похолодела, уразумев, в какую ловушку попала сама и Корта подставила. И опять Шип прав оказался: глупо было рассчитывать, что император так сходу согласится видеть зятем неизвестно откуда взявшегося спасителя дочери. "Сказки, розовые облака, – мелькнуло в голове девушки. – И вот я разбиваюсь…"

Ей вдруг стало стыдно за свою глупость и очень больно: несбывшиеся мечты всегда причиняют сильную боль. Особенно мечты о любви и счастье.

Эта боль исказила ее лицо. Так, что Исидор взволновался не на шутку, встал, подошел к дочери, которая сидела, с лицом белее снега и неподвижно уставившись в темный угол комнаты (именно темным безвыходным углом казалась теперь жизнь Авроре). Император еще не видел дочь такой. И она вдруг напомнила ему один нехороший эпизод из его жизни, который он всеми силами старался забыть, но не получалось.

Такое же лицо, на котором закаменели отчаяние и боль, было у его супруги леди Бетан, когда он заявил ей, что больше никогда не разделит с ней постель, что отныне будет проводить ночи с юной дамой Лирил. Бетан уже не привлекала его: после рождения Авроры она изменилась лицом и телом, и Исидор считал, что не в лучшую сторону.

Прошло два дня после их откровенного разговора, и супругу государя достали из петли, которую она соорудила из своего шелкового пояса над кроватью в спальне.

Бетан выжила. И даже отметины на шее никакой не осталось. Но все же Бетан умерла. В ее теле поселился кто-то другой. Жестокий и холодный. Иногда Исидору даже казалось, что она больше не женщина, до такой степени резки и точны стали речи Бетан, тверды и решительны – поступки. И никогда больше император не видел и намека на нежность и мягкость в ее глазах, даже к маленькой дочери. Глаза Бетан из голубых с поволокой, как ласковые весенние небеса, стали серыми и ясными, как безжалостная сталь меча…