Текст книги "Стразы (СИ)"

Автор книги: Инна Максимовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Глава 13

ОНА

Не могу спать. Стены давят, и я чувствую приближение истерики. Я снова и снова вижу один и тот же сон. Чувствую тот роковой толчок в спину. И разрушаюсь. И только близость странного Беркута не дает мне совершить большую глупость, на которую я так и не смогла решться за все те годы, что прожила на улице. Мне нужно хоть немного отдыха. Встаю с кровати и накинув халат иду в конец коридора, туда где скрыта дешевая дверь. Толкаю ее, и без сил падаю на матрас, воняющий, как тысяча адских задниц. Но меня это даже успокаивает, потому что я возвращаюсь в свой мир. Мир нищеты, грязного траха и ублюдочного существования. Все, что мне принадлежит,три года. Я думала, что ад – это геена огненная. Нет, он есть и на земле. Я засыпаю, только для того, чтобы не сойти с ума от воспоминаний, зная, что где – то совсем рядом видит кошмары человек, укравший мое сердце, и остатки разума.

В этой комнате нет времени. Оно остановилось, потому что невозможно определить движение по небу божественного светила. Нет окон, непроглядная тьма. Мне интересно, кто же смог так изуродовать моего прекрасного монстра? Теряю связь с миром, словно проваливаясь в страшные сны.

– Я так и думал,– слышу недовольный голос хозяина, но в нем звучит насмешка. С трудом разлепляю глаза, пытаясь понять день сейчас или ночь. Я страшно замерзла, зуб на зуб не попадает. Тело затекло от неудобного лежания. Но я чувствую себя отдохнувшей, обновившейся. В адской комнате у меня этого не полусается.– Ты непослушная маленькая зверушка. Почему я должен бегать и искать тебя?

– А, что, Зайчонок, ты испугался? – спросонок мой голос звучит хрипло. И это нравится Алексу, его это заводит. Мне нравится дразнить хищника. Нравится смотреть на тонкую жилку, бьющуюся на его виске.

– Я тебе говорил, чтобы ты меня так не звала?– в голосе сталь.

– А то что, Зайчонок? Что ты сделаешь? – я смеюсь, наблюдая, как губы Алекса трогает едва заметная улыбка.

– Я тебя выпорю,– голос звучит тихо. По моему позвоночнику пробегает ледяная волна. – Согну вот здесь,– Беркут подходит ко мне, и перегибает руками в пояснице, уперев лицом в вонючий матрас, – свяжу за спиной руки. И отхожу плеткой эту маленькую попку, до крови. Буду наслаждаться твоими воплями, а потом трахну, как уличную суку.

Я теку, между ног становится горячо. Он даже не прикасается ко мне, но кажется я сейчас кончу от одного взгляда стальных глаз моего Беркута. Он вдруг замолкает, а потом просто отшвыривает меня от себя.

– Идем есть, детка. Завтрак готов. Сегодня мне некогда играть с тобой. У меня полно работы.

Я стону от разочарования, и как маленькая собачонка плетусь за своим хозяинам, едва не скуля, вымаливая у него внимания.

– Садись тут, девочка. Алекс приказал это место подготовить для тебя,– улыбается разрумянившаяся Зоя, отодвигая стул. Я смотрю на Беркута. Он сидит во главе длинного обеденного стола, прямо напротив меня. Так далеко и так близко. На меня не смотрит. Сидит, уставившись в монитор ноутбука и пьет кофе. Красив, как бог. Зоя ставит передо мной тарелку. Полную румяных оладий, политых янтарным медом, и я только сейчас чувствую, как проголодалась.

– Детка, я так рада,– шепчет Зоя, склонившись к самому моему уху, при этом поглядывая на хозяина,– наш Алекс еще никого не допускал к своему столу. Ну, я имею в виду девушек, ну ты понимаешь. Я впервые вижу моего мальчика таким счастливым,– мешается она, видимо прочтя на моем лице, что мне неприятно слушать про других зверушек моего господина. Зачем она лжет, он не похож на довольного жизнью. И эта жесткая морщинка у прекрасных губ.

– Спасибо, Зоя,– через силу улыбаюсь я, хватаясь за столовые приборы. Еда великолепна, я с трудом подавляю желание вцепиться зубами в сладкое великолепие, и растерзать пищу зубами. Отрезаю маленький кусочек, отправляю в рот, и только сейчас замечаю, как пристально наблюдает Алекс за моими руками. Зоя явно чувствует напряжение витающее в воздухе и спешит ретироваться. Мне хочется остаться с ним наедине. Чувствую тепло внизу живота – это желание. Я снова хочу его. Никак не могу насытиться Беркутом. И наверное уже никогда не смогу жить без него.

– Как ты оказалась на улице? – тихо спрашивает меня Алекс. Мое сердце обрывается, падает куда – то в желудок, горло сжимает колючий обруч.– Ты не уличная шалава, я увидел это сразу. Скажи мне, кем ты была?

– Я была кризисным менеджером в одной очень большой компании,– криво ухмыляюсь я, вспоминая, как довно это было. Целую жизнь назад. Он заитересован. Смотрит прищурив глаза.

– И что случилось потом? Почему ты стала жит на улице? Кто ты – спрашивает жадно. Я не хочу рассказывать. Не могу.

– Слишком много вопросов. Алекс, я никто. Я решила изменить свою жизнь. Думала, что смогу. Не вышло. Не получилось. Думала, что жэтот город даст мне новый шанс,– темные воспоминания снова затягивают в свою темную воронку. Больно, невероятно. Душу рвет в тряпки. Но, по крайней мере, меня никто не нашел. Темные закоулки вонючих улиц, довольно таки хорошо меня скрывали.

– Она все равно ничего не соображает,– сквозь зубы цедит Женька, стоя рядом с моим отцом. Он боится его. Конечно, ведь кусать руку благодетеля не станет даже такой зверь, как мой муж. – Эта тварь убила нашего сына.

Я реально нахожусь между небом и землей. Вот уже месяц. Не помню ничего: ни бесконечных допросов, ни того, как меня избил Женька. НИ-ЧЕ-ГО.

– Если она рассказала правду, я тебя уничтожу. Ты же понимаешь это?– в голосе отца сталь. Смешно. Это ведь он выбрал мне мужа. Просто поставил перед фактом. Только вот и Женька заматерел с тех пор. Стал очень влиятельным политиком. Думаю, что общественность вряд ли оповестили, что жена Евгения Сотникова заперта в психушке. От этих мыслей мне становится весело, иолько вот смеяться я не в силах. Препараты, которыми меня пичкают, позволяют жить только пуская слюни и глупо улыбаться.

– Я просто сбежала,– тихо говорю я, не уточняя откуда. Зачем? – Нашла себе квартирку, напополам с соседкой. И даже устроилась на работу, продавщицей в секонд – хенд. А потом произошло то, что меня сломало совсем.

– Расскажи,– хрипит Алекс. Я смотрю на его руки, которыми он вцепился в край стола. Костяшки побелели от сдерживаемой ярости. Я вижу. Ему жаль меня, и это выбивает из колеи. Ненавижу жалость, не хочу ее. Но начинаю говорить. Потому что это мне очень нужно. Исповедь очищает.

– Моя подруга позвала меня в ночной клуб, развлечься,– проглотив противный ком начинаю я, не сводя взгляда с потемневших омутов Беркута. – Он подсел ко мне и угостил выпивкой. А потом я не помню ничего. Скорее всего в стакане был какой – то препарат. Я пришла в себя в вонючей норе на куче грязных тряпок. Голая и связанная. Этот подонок продавал меня. Я потеряла счет времени, и сменяющимся скотам, которые насиловали мое тело. Четыре дня, потом он просто выкинул меня подыхать в какую то канаву. Я пошла, украла одежду с веревки на первом попавшемся балконе первого этажа, и уползла зализывать раны. Телесные зажили. Но души у меня давно нет.После этого, я не смогла вернуться. Я грязная, Алекс. Шлюха. Ты был прав.

– Как его звали?– рев Беркута похож на рык раненого животного. Кажется он сейчас набросится на меня, и растерзает.

– Я не знаю,– дергаю я плечом. Я и вправду не знаю, только адрес норы. Запомнила, когда он тащил меня в машину. Там на доме была табличка. Зачем? Странная память.

Алекс молчит. Я наверняка ему противна сейчас. Молчит, просто буравит меня взглядом.

– Зачем ты забрал меня? Зачем дал надежду? – шепчу я, чувствуя подступающие к глазам слезы. – Ты чувствовал себя богом, ведь так? Знаешь, Зайчонок, чего ты добился? Ты научил меня чувствовать снова, и эта боль пострашнее твоих наказаний.

Я успеваю отругать себя мысленно, за то что снова не сдержалась, и назвала его Зайчонком, пока Беркут с грацией большого зверя движется в мою сторону.

Глава 14

ОН

Я думал, мне придется исправлять Эмму, но пока только она воздействует на меня. И это страшно заводит. Этот страх, раздирающий мою черную душу. Я боюсь своей привязанности к этой маленькой уличной кошечке, и ничего не могу с собой поделать. Это нечто большее, чем боль. Щекочущее чувство опасности. Она плачет, слезинки стекают по мраморно – белым щекам, и я с трудом подавляю желание слизать соленую влагу. Беру ее за руку, и веду за собой. Сегодня я буду трахать мой страз в норе. Она заслужила наказание, поселив в моей голове и сердце разрушающее сомнение. Я не умею привязываться, не могу любить. Все выжжено давно, мертво.

Эмма повинуется безропотно. Сука, эта девка всегда ставит меня в тупик. Сейчас мне нужно услышать ее наглое «Зайчонок», чтобы почувствовать ярость, но она молча идет, как потерявшаяся собачонка.

Нора встречает нас вонью затхлости, холодом и непроглядной тьмой. Я хочу ее видеть, хочу смотреть в глаза Китти, когда буду владеть ею. И света дискошара мне недостаточно. Нащупываю на голой стене выключатель, под потолком с треском загорается тусклая лампочка. В свете потрескивающего светильника комната кажется еще более отвратительной. Матрас на полу покрыт пятнами чужых выделений. Толкаю Эмму. Она падает на уродливое ложе, делая его своим присутствием таким желанным. Сдираю с моей зверушки спортивные штаны. Она разводит ноги в стороны, открывая мне возможность видеть ее истекающую соками щелку. Сука, яйца сейчас просто лопнут от напряжения. Я опускаюсь на колени между ее бедер.

– Ох, – шепчет Эмма, когда я провожу языком по ее половым губкам. Пробую ее на вкус, как сорт дорогого вина. Моя Китти прогибается в пояснице с громким стоном, когда я углубляюсь в ее маленькую киску, исследуя и лаская. Моя девочка стонет начиная плавные волнообразные движения. Но нет, я не дам ей кончить. Отстраняюсь, рассматривая прекрасное лицо. Эмма прикусила губку от разочарования. Лежит, бесстыдно раскинувшись передо мной.

– Пожалуйста,– умоляюще шепчет она, ерзая аппетитной попкой по вонючему матрасу. Наконец то, чувствую, как ярость застилает мой разум. Моя мать вот так же отдавалась грязным, вонючим извращенцам в комнате – близнеце этой убогой норы. Она была грязной, вонючей шлюхой, и Китти ничем не лучше. Трахается со мной, ожидая денег. Грубо ввожу в нее два пальца. Она вскрикивает, явно ожидая другого.

– Мне больно, Зайчонок,– хрипит эта сука. О да, она явно поняла и приняла сейчас правила моей игры. Умный, послушный страз. Да, таких у меня еще не было. Китти ерзает, ей нравится быть насаженной на мои пальцы, чувствую как сокращаются стенки ее влагалища, когда я нажимаю на маленькую точку внутри. – Я сейчас похожа на наручную марионетку,– хмыкает эта дрянь. Блядь, мне кажется я сейчас сдохну от разрывающего мой член желания. Но еще слишком рано. Эмма стонет, дует губки, когда я встаю на ноги и иду к небольшому стенному шкафу, где дожидаются своего часа мои игрушки. Выбираю флогер. Китти смотрит с интересом, но в глазах ее плещется что – то, что я никак не могу прочитать. Она поворачивается ко мне спиной, выпячивая круглую попку, но я не этого хочу. Переорачиваю ее на спину. Первый удар приходится по розовому соску. Я бью не сильно, не хочу повредить свою зверушку. Но даже этого хватает, чтобы Китти закричала. Смотрю на бордовый след на дрожащем белом полукружье, и бью снова. Эмма рыдает, стонет, бьется подо мной, когда я наконец – то вхожу в ее возбужденную, скользкую от выделений киску. Провожу языком по оставленному мною на белоснежной коже следу. Боль, невероятная, которую она чувствует, переживает и принимает. Предыдущие девки не могли с ней свыкнуться. А этот страз идеален. Ее ноготки впиваются в мою спину, рвут кожу, пахнет кровью, и я взрываюсь. Кажется сойду с ума, пока выстреливаю в мою Эмму чертово море спермы. Она кричит, содрогаясь в конвульсиях удовольствия. Эта сука, то, что я искал долгие годы. Будет очень жалко от нее избавляться. Падаю на нее сверху. Она едва дышит под моей тяжестью, зато я слышу каждый удар ее сердца.

– Иди помойся,– коротко приказываю я, – ненавижу грязных блядей.

– Да ну, зайчонок,– насмешливо пыхтит она, пытаясь сбросить меня с себя.– Грязным шлюхам хорошие мальчики не делают куни.

– Убью,– рычу я, хватая валяющийся рядом флогер. На глаза падает рваная красная пелена. На ее ягодицах расцветают рваные раны. Эмма тихо стонет, когда я наконец прихожу в себя.

– Спасибо,– шепчет она пресохшими губами. Подхватываю на руки израненное ее тело, проклиная себя. Проклиная свое проклятье. Сегодня она будет спать со мной.

– Прости,– шепчу я, зная, что самому себя простить, мне будет гораздо сложнее. Эта маленькая шлюха, все таки добилась своего. Ей не придется спать в комнате страз. Но это, пока не заживут раны на ее теле.

ОНА

Я сижу на полу у ног своего хозяина, точнее полулежу, потому что задница исполосованная этим садистом горит, словно присыпанная перцем. Алекс не обращает на меня никакого внимания. Читает что – то на экране ноутбука, и недовольно хмурится.

– Чем ты занимаешься? Откуда то же ты черпаешь свое благосостояние, – вдруг спрашиваю я, снова нарушая все правила. Я зверушка – он хозяин, и не должен отчитываться передо мной.

– Я владею сетью больших отелей,– без злобы отвечает Алекс, с интересом глядя в мою сторону.– Несколькими казино в известных игровых зонах мира.

– И это все? – спрашиваю слегка разочаровано. В моих представлениях, такие как Беркут не должны заниматься таким обыкновенным бизнесом. Он слышит нотки недовольства в моем голосе и криво ухмыляется.

– Нет, детка, не все. Основным моим доходом является продажа «мохнатого золота». Слышала такое определение, или объяснить?

– Нет, не нужно, я знаю, что это,– дергаю я плечом, пытаясь выглядеть равнодушно. Липкий страх заползает в сердце, свивая в нем ядовитое гнездо. И видимо мои чувства отражаются на лице, потому что Алекс легко читает мои эмоции и мысли.

– Я продаю людям – очень богатым людям, то, что им нужно. Это не просто эскорт, Эмма. Те девочки, что работают на меня, выполняют самые темные, потаенные прихоти хозяев жизни. Дают им то, что они не могут получить в реальной жизни, даже имея миллиарды. Ты понимаешь о чем я? Товар самого высокого качества. И, предвосхищая твой вопрос, я не заставляю никго насильно продавать себя. Эти женщины знают, на что идут.

– Это же незаконно,– шепчу, представляя, что станет со мной после тех трех месяцев, что прописаны в контракте.

– Скорее– это полулегально в некоторых странах,– спокойно объясняет Беркут, отставляя ноутбук.– Знаешь, что мне сейчас надо, Китти?

Его голос обволакивает мой мозг. Мне кажется я задохнусь, когда сильная рука приподнимант меня, сграбастав за шкирку, как бездомного котенка. Я в его власти, в его полном подчинении. И мне это нравится. Черт с ним с тем временем, что мне отведено. Я наслажусь каждым гребаным моментом присутствия Алекса Беркута в моей жизни.

– И что же, Зайчонок? – выдыхаю я, с радостью наблюдая, как темный зрачок расширается, заполняя собою, стального цвета, радужку. Я его ненавидела вчера, а сегодня поняла одну истину. Мы с ним оба вылеплены из уродливой, слоеной глины. Мы с ним похожи. И в этом заключается моя погибель. И вчера, после того, что я почувствовала, я наконец поняла, что могу вернуть себя. Могу снова стать Эммой. Не той забитой уличной шлюшкой, а женщиной имеющей крылья за спиной.

– Эмма, я хочу просто прогуляться с тобой,– его простые слова ставят меня в тупик. Такое обычное желание, в котором нет никакого подтекста.– Куда бы ты хотела пойти?

– По магазинам,– отвечаю ошарашенно. Эта нормальность кажется мне ненормальной. Мы ненормальные.

– Ты чем то недовольна? Шкаф ломится от шмоток, но ты хочешь по магазинам? – он пытается придать голосу злобы, но я все равно слышу едва скрываемый смех.

– Я хочу купить нормальную пижаму и трусов. Не этих кружевных монстров, от который моя задница чешется до волдырей, а нормальных, гребаных, человеческих трусов «неделек», – улыбаюсь я, самой похабной из своих улыбок.

– Иди в душ, Эмма,– сдавленно рычит Беркут,– пока я не решил, что ты не заслуживаешь даже того, что имеешь, и не приказал тебе целыми днями ходить голой.

Я быстро вскаиваю на ноги. С него станется. Воду пускаю ледяную, только она способна выстудить жар, который охватывает меня от прикосновений моего хозяина, и привести в порядок мысли. Я в его душе, он так и не выгнал меня из своих покоев, когда мы проснулись. Позволил остаться, но не притронулся. И это меня дико взбесило. Я дрожу, но не от холода, а от адского возбуждения. Ледяные струи ударяют по заострившимся соскам, доводя до головокружения.

Я начинаю понимать моего хозяина. Он не злой, просто сломанный. У него не темная душа. Я видела монстра, была в его власти. Алекс иной. В нем два начала. И я нуждаюсь в его двух ипостасях. Он нужен мне как мужчина, и как темный зверь, способный дать мне отпущение и собрать воедино лоскуты моей изодранной души. Но, я знаю одно, я больше никогда не позволю разрушать себя.

– Знаешь, Китти. Ты выглядишь так, что я готов тебя съесть, – ухмыляется Беркут, когда я выхожу из душа, завернувшись в плотенце. Тело горит от соприкосновения теплого воздуха. Аможет от взгляда Алекса.

– Я выгляжу обычной,– улыбаюсь в ответ, мечтая сбросить с себя идиотскую тряпку, и почувствовать его прикосновения.

– Ты не была никогда обычной,– дергает он плечом, – ты ненормальная, детка. И это твой главный козырь.

– А давай после магазинов поедим где нибудь,– мое предложение звучит так естественно, но в глазах Беркута зажигаются злые огоньки. Как же быстро он меняется. Словно другой человек сейчас передо мной.

– Не нужно пытаться разбудить во мне милого парня, Эмма,– почти рычит он,– я не такой. Я мудак, и ты это давно поняла. Запомни, детка, ты не в кино, и я не гребаный Ричард Гир, прикативший на лимузине за Красоткой. Так не бывает ни хера. Уясни себе это, заруби на своем маленьком курносом носике, и больше никогда не пытайся.

– Я поняла,– выдыхаю, едва сдерживая злые слезы, – Пусти.

Он он отпускает мой локоть, который сжимает пальцами. Я смотрю на наливающиеся синевой отпечатки на коже. Он прав, я не херова Красотка. Я обычная. Смотрю, как он накидывает на плечи легкий блейзер, и идет к выходу.

– Жду тебя в машине. Не задерживайся,– приказывает он, даже не обернувшись. Алекс меня наказал, сам того не подозоревая.

Глава 15

ОН

– Господин,– Лис смотрит прямо на меня, и я вижу – он неспокоен. Странно, более невозмутимого человека мне еще не доводилось встречать. Только вот мне сейчас совсем не хочется слушать моего телохранителя. Все мои мысли заняты Эммой. Я представляю. Как она стоит обнаженная у зеркала, выбирая, какой наряд надеть на себя.– Вы меня слышите? Я говорю, что отвез Олега в больницу. И травмы очень серьезные.

– Я должен был убить его,– сквозь зубы цежу я, вспоминая потные чужие руки на моей вещи. – Ты зря меня оттащил. Никто не смеет трогать того, что принадлежит мне. Она моя, Китти моя.

– Она ваша проблема,– тихо говорит Лис, не сводя с меня взгляда.

– Мне кажется, ты забываешься, – скалюсь я, понимая, что он прав. И его слова вызваны беспокойством обо мне.

– Я просто хочу предостеречь вас, хозяин,– голос Лиса ровный, но я слышу нервные нотки.– Эта шлюха слишком въелась в вам в душу. Она нарушает все мыслимые и немыслимые порядки. Она сводит вас с ума. И Олег ее жертва. Он опасен, хозяин. Давайте я верну ее туда, где ей место.

Он прав. Чертовски прав. Я больше не контролирую своего внутреннего зверя. Я готов убить за мой блестящий страз. Но я не в силах избавиться от нее. Я понимаю– Лис меня защищает, оберегает. Но сейчас я готов разорвать и его, хотя бы даже за то, что он позволил себе просто говорить о Эмме.

– Это не твое дело, Лис. И если тебе важна твоя гребаная работа, заткни пасть и занимайся своими обязанностями. Не стоит лезть мне под кожу. Я этого не люблю,– я выхожу из себя, понимая что он прав. Чертовски прав, блядь. Эта уличная тварь смогла разрушить стену, которую я выстроил титаническим трудом. Гребаная шлюха, заставила меня снова видеть сны. Но я не могу вернуть ее на улицу, просто потому, что этого не хочу.

– Да хозяин,– опускает голову Лис,– у вас есть какие то указания?

– Найди мне мразь, которая сломала мою зверушку,– приказываю я, чувствуя вибрацию телефона в кармане.– Всех, кто ее обидел. Найди адрес, где ее насиловали всякие мрази. Найди всех и убей.

Лис уходит не поднимая головы. Он недоволен, но мне плевать. Я самый страшный зверь на этой планете, и Эмма скоро это ощутит на своей шкуре. Лис прав в одном, я больше не позволю ей сократить дистанцию между нами. Сегодня пусть почувствует себя счастливой, а завтра...

– Здравствуй, дорогой,– слышу я в трубке смеющийся голос одного из своих ВИП клиентов. – Как твои дела? Слышал у тебя новая игрушка?

– Это не так важно,– морщусь я. – У вас какое то дело ко мне?

Мне нравится этот наглый, всевластный хозяин жизни, который мог бы вполне стать мне хорошим другом, а вот врагом этого человека я бы видеть поостерегся.

– Мне нужна девочка. Мои пристрастия ты знаешь, Алекс. Это должен быть эксклюзив, – в тоне говорящего больше нет смеха. Я слышу безжалостного, кровожадного зверя, жаждущего кровавого пира. – Зверушка нужна мне через два дня. Плачу двойной тариф, но девка должна быть выносливой. Я так затрахался на работе, что мне нужна разрядка. Эх, господин Беркут, как бы не моя служба государству, отжал бы я твой бизнес.

– Нет, Евгений, каждый делает то, что умеет лучше всего: вы принимаете удобные для вас законы, я продаю дорогих блядей. Баланс,– кривлю я губы усмешке, представляя физиономию известного политика. Скорее всего он в бешенстве, но не показывает вида. Я называю цену, такую заоблачную, что в телефоне повисает пауза.

– Хорошо, – наконец отвечает Евгений, – завтра переведу деньги на счет.

– Девочка прибудет в срок. Только не переусердствуй, как в прошлый раз. Все деньги ушли на лечение несчастной.

– Я оплачу. Надеюсь скоро встретиться с тобой, Алекс. Нам есть, что обсудить. Поверь. И думаю ты помнишь, что наша сделка не должна стать предметом огласки? – хмыкнул собеседник, но я уже его не слушаю. Я смотрю на Китти. Спускающуюся по лестнице. На ней идиотский брючный костюм алого цвета. Я чуствую тиски мигрени, сжимающиеся на висках.

– Прости,– шепчет зверушка, видя мою реакцию,– но все остальное в моем гардеробе не подходит для прогулок. Разве что, для выхода на панель.

–Я все помню, не беспокойся,– коротко бросаю я в трубку и отключаюсь. Этот ублюдок, еще более больной чем я, так трясется за свою политическую карьеру, но не может справиться с демонами живущими внутри, и я его понимаю, как никто другой.

– Так мы идем? – интересуется Китти. Я лишь молча киваю, боясь, что сейчас просто наброшусь на нее, сдеру идиотскую красную тряпку, действующую на меня, как на быка и трахну прямо здесь, упиваясь властью.

– Ты – моя ошибка,– шепчу я, отворачиваясь от моей Эммы.

– И тем не менее, ты все же позвал меня на свидание, Зайчонок,– радостно улыбается она.

– По моему, тебе просто нравится испытывать судьбу,– рычу я, пытаясь справится со смехом. Глупая, маленькая зверушка. Еще не понимает, что я приготовил для нее.– Ты хочешь показать свое бесстрашие? Запомни, детка, я все равно, рано или поздно узнаю чего ты боишься.

В ее глазах плещется страх. Первобытный, животный. Так смотрели на меня ее предшественницы. И этим ее ужасом я не насыщаюсь, как страхом других страз. Потому что он другой. Это не страх боли. Это сама боль, выжигающая, испепеляющая.

ОНА

Он никогда не узнает, чего я боюсь. Никогда. Алекс постоянно заглядывает в самые потаенные уголки моей души. И это я ненавижу. Зато жажду боли, которой он в последнее время избегает.

На улице дождит. Редкие ледяные капли отрезвляют, стекая по разгоряченным щекам. Алекс замешкался, отдавая указания Зое по поводу ужина, и я стою на крыльце одна.

– Какого хрена бы ты не делала, я не с пущу с тебя глаз,– голос Лиса заставляет меня вздрогнуть. Я удивлена, если не сказать больше.

– Ты о чем? – пытаюсь звучать непринужденно, но голос дрожит, и я кажусь себе жалкой. Этот огромный человек нависает надо мной, как гора. Он сотрет меня в порошок, едва получив приказ. И я знаю – рано или поздно это случится.

– Ты делаешь хозяина слабым, и я узнаю, если это какой – то хитрый план. И тогда, за твою душу никто не даст и ломаного гроша.

– Поверь, она и сейчас ничего не стоит,– горько усмехаюсь и вижу оторопь на каменном лице.– Я не просила забирать меня с улицы.

– Я убью тебя, если Алексу будет больно. Он мне больше чем хозяин – он мой друг. Ты поняла, дрянь? – тихо, почти шепотом. Из губ Лиса идет шипящий звук. Он не шутит, я вижу.

– Ты же знаешь,– ухмыляюсь я,– сейчас боль мой постоянный спутник. Мой, а не его. И так и будет. Обещаю.

Лис кивает. Он удовлетворен моим ответом, дергает на себя дверцу лимузина, ожидая, пока я заберусь в теплый салон. Меня колотитт дрожь.

– Что – то произошло? – то ли спрашивает, то ли утверждает Беркут, усаживаясь рядом со мной, так близко, что я чувствую жар его тела, прямо через чертовы слои ткани, разделяющие наши тела. Острое желание выкручивает мускулы, мешая соображать.

– Это произошло давно. Ты чертовски сексуален, Зайчонок, -хриплю я, пытаясь казаться насмешливой.

– Ты гадкая лгунья,– от его усмешки между ног течет раскаленная лава. Я распадаюсь на атомы, купаясь во взгляде свинцового цвета глаз.– Адская, чертова, девка. Мы вроде едем за покупками, насколько я помню. Хотя, я бы с удовольствием трахнул тебя в рот, прямо сейчас.

– Я сделаю тебе такой минет, что ты сойдешь с ума, – хмыкаю я, и он, кажется доволен мной.– Ты же платишь мне, зайчонок, именно за это, ведь так. За то, что я отсасываю у тебя и раздвигаю ноги по первому требованию.

– Ты не такая как все, Китти. Тебя создал сам Сатана,– ухмыляется Алекс, расстегивая молнию на ширинке. Я смотрю на прекрасный, увитый вздувшимися венами член, готовый к бою, и понимаю, что снова проиграла раунд. Скольжу губами по всей длине божественного фаллоса, наслаждаясь мужским стоном. Алекс рычит вцепившись в мои волосы, когда я беру его все глубже. Сейчас я чувствую власть над моим хозяином, и упиваюсь ею и горячей, пульсирующей в моем рту, плотью.

– Ты заставляешь меня терять разум,– стонет Беркут, спуская мне в глотку горячую, горько – соленую сперму.

– Это был лучший минет в твоей жизни,– говорю, проглотив его подарок. – Не ври, Беркут, что это не так.

– Ты маленькая, развратная зверушка. Моя девочка,– криво улыбается он, и вдруг грубо хватает меня за затылок и резко притягивает к себе. Я вскрикиваю от неожиданности. Больно, кажется, что сейчас он сдерет с меня скальп. Лицо Алекса, прямо напротив моего. Я хочу прикусить его за нижнюю губу, но он отталкивает меня. Брезгливо, как дворовую собачонку.

– Эмма, остановись. Я хочу, чтобы ты поняла –мы не супруги, не друзья, и даже, не любовники. Держи дистанцию, детка, – он смотрит на меня, как на пустое место. И он прав. Не стоит привязываться к расходному материалу.

– Да пошел ты в жопу, – скалюсь я, надеясь, что он снова превратится в зверя. Алекс смотрит с интересом, но ничего не предпринимает.

– Хорошо. Как только вернемся домой, я воспользуюсь твоим предложением. У тебя там, так тесно, детка,– насмешливо шепчет он, от чего мне кажется я кончу, даже без его прикосновений. – Но, твоя грубость меня огорчила. Я купил новую игрушку, Эмма.

Горячая волна растекается внутри меня. Захлестывает разум. Я в предвкушении.