Текст книги "Стразы (СИ)"

Автор книги: Инна Максимовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Инга Максимовская. Стразы

Пролог

Это она. Смотрю на, пошатывающуюся тонкую фигурку, бредущую по потрескавшемуся асфальту и точно осознаю – ОНА. Я именно такую хотел – потерянную, никому не нужную дрянь. Биомусор. Она станет венцом моей коллекции. Недостающим блестящим камешком. Втягиваю носом воздух. Девка бредет не обращая внимания ни на что вокруг. Ей явно плохо. Интересно, на какой дури сидит эта крошка? Такие, как она всегда что – то употребляют.

– Вы уверены, шеф?– голос Лиса отвлекает меня от созерцания. – Это же шваль.

– Именно такая мне и нужна,– хриплю, едва справляясь с нервным возбуждением. – Грязная, вонючая шлюха. Отребье. С каких пор ты подвергаешь мои приказы сомнению?

Смотрю на своего помощника, приподняв удивленно бровь. Он никогда не перечил моим прихотям. После того, как я выкупил его у организаторов боев без правил, где Лису была уготована роль мяса, расходного материала, он всегда рядом.

– Простите,– голос дрожит. Боится. Конечно, кому охота потерять теплое место и оказаться снова в положении жертвы. Я не прощаю непослушания,и Лис это знает.

Глава 1

ОНА

Холодно. Кажется, что я уже умерла. И теперь тело сковывает леденящий, вымораживающий внутренности студ. В животе бурчит. Я не помню, когда в последний раз ела. Дня два прошло – это точно. Ветер бросает в лицо вонючую пыль. Да уж, не то место для прогулок я выбрала сегодня. Ухмыляюсь. С тех пор, как мне исполнилось двадцать два, эти нищенские кварталы стали моим прибежищем. Три года прошло, а я не могу забыть. Не получается. Здесь можно укрыться от жизни, которая просто выкинула меня за борт, заставив плыть по беспросветным волнам отчаяния и болезненных воспоминаний

– Эй, детка,– голос насмешливый, губый. Замираю на месте, боясь, что если шелохнусь, меня просто растерзают на месте. Их трое, судя по глумливому смеху, несущемуся из – за спины,– нам сегодня очень повезло. Ты же не будешь против обслужить нас, крошка?

Я поворачиваюсь лицом к мразям. Они кривляются, как адские демон. Тошнота поднимается к горлу. Сегодня явно не мой день. Да, что там, я попала, как кур в ощип. Бежать нет смысла, только разозлю этих шакалов. Господи, пусть меня убьют. Наконец то прекратят мои мучения.

– Да не ссы, малышка.Мы люди благодарные,– щерится темными зубами один из подонков, подходя вплотную. От него пахнет грязным телом, гнилыми зубами, и нищетой. Как и от всего вокруг здесь. – Денег нет у нас. Мы заплатим порошком, ты не против?

Грязная рука лезет мне под куртку и до боли сжимает грудь. Я молю господа, чтобы он лишил меня разума. Что ж, рано или поздно это бы случилось. Я не успеваю прикрыть глаза. Темнота озаряется синим, нереальным светом, слышу шорох колес по афальту, и рев мощного мотора. Звери не реагируют, только еще больше начинают веселиться. Знают сволочи, что никто не рискнет им мешать. Ведь эта территория принадлежит им.

– Мне кажется, дама не желает общаться с вами,– насмешливый голос, и в то же время вкрадчивый. Смотрю на огромного мужчину, который расслабленно ухмыляется, глядя на ошалевших мразей. Он выглядит здесь не естественно, словно Харлей среди уродливых велосипедов. Нереально. В руке одного из моих мучителей блестит лезвие ножа. Я хочу выкрикнуть, предупредить великана, но горло словно в тисках.– А ну отошли от девчонки, пока я не рассердился.

Интересно, как этот затянутый в костюм Геркулес оказался в заднице мира, вместе со своей охрененно крутой тачкой? Или это одна из ипостасей творца, которому я так горячо молилась всего минуту назад? Вонючий делает выпад. Вот сейчас, спаситель просто не успеет среагировать. Ничего удивительного, все кто хоть как –то соприкасается со мной не получают ничего, кроме неприятностей.

Он похож на медведя, легко, словно тень, уходит от смертоносного удара. Слышится хруст ломаемой кости, влажный, как будто кто – то разламывает яблоко.Даже жаль подонков. Они больше не ухмыляются. На наглых рожах сейчас страх.

– Лис, достаточно,– я вздрагиваю от неожиданности. Пячусь к теплому боку автомобиля, не понимая, кто может приказывать этой машине смерти. Только тот, кто еще более опасен, чем этот молчаливый зверь. – Хватай девку, и поехали. У меня еще полно дел.

Тот, кого зовут Лисом теряет интерес к искалеченным телам, корчащимся на тротуаре. Моментально. Надвигается на меня, а я стою, и понимаю, что противостоять ему не могу. Словно парализованная, с ужасом наблюдаю.Будто со стороны, как сильные руки, легко отрывают меня от земли. Вижу мужчину, одетого в дорогое пальто, брезгливо меня разглядывающего.

– У меня к тебе предложение, куколка, -тихо говорит незнакомец, и я чувствую, как по телу бегут огненные мурашки,– думаю, что ты не захочешь отказываться. Не бойся. Хотя нет, бойся, потому что я не приемлю непослушания. Ты то, что мне надо. Маленькая, грязная шлюшка. А я привык получать желаемое. Ты ведь будешь послушной, правда?

Киваю. Все, что угодно, только бы согреться, хоть немного, поесть, и оказаться подальше от этой клоаки. В конце концов, лучше уж пусть меня отымеет этот ненормальный, чем быть оттраханой в подворотне вонючими ублюдками. Красавчик ухмыляется, словно прочтя мои мысли.

– Умница,– шепчет он, видя, что я больше не бьюсь в руках великана. Обмякла, ожидая продолжения. Лис бросает меня на сиденье, как грязную тряпку. Мне не уютно, боюсь испачкать шикарную кожу. Потому принимаю вертикальное положение, и сползаю на самый краешек сиденья, под насмешливым взглядом красавца. Тепло. Наконец то мне тепло. Так, что сразу клонит в сон, и веки смыкаются. Но этот человек, явно не просто так меня забрал с улицы. Я ему должна. Протягиваю руку, кладу ее ему на ширинку. Неловко, потому что никогда ничего подобного не делала. Сердце, кажется, проломит ребра и вывалится из груди. Он сидит неподвижно, наблюдает с интересом, но не предпринимает никаких действий. Под рукой твердеет его член, но на идеальном лице мужчины не дергается даже мускул.

– Ты думаешь я буду трахать тебя сейчас? – ухмыляется он.– Нет малышка, я не пользуюсь общественными отхожими местами.

–Я думала, вы и ваш приятель, желаете устроить групповичок. Или ошибаюсь? Так чего же вам надо?– я правда растеряна. На черта ему сдалась бродяжка? Этот мужчина может получить самую дорогую женщину, но почему то до сих пор с интересом смотрит на меня. Он красив. Той животной мужской харизмой и сбивающей дыхание сексуальностью. Но от хозяина жизни веет опасностью, и я мешаюсь под его пристальным взглядом.

–Как тебя зовут?– спрашивает красавец, проигнорировав мой вопрос.

– Эмма,– отвечаю я, почему то вспомнив свое имя, которое давно запрятала в глубины памяти. Два года назад я стала Китти. Не знаю, почему мне понравилась эта дурацкая кошачья кличка. Решила, что нищенке очень подойдет подобное прозвище. – Но мои друзья с улицы зовут меня Китти,– дерзко сообщаю самоуверенному мужику, задумчиво глядящему в окно. Мне почему то хочется его вывести наконец из себя.

– Да, я буду звать тебя Китти. Мне нравится. Кошечка Китти, еще один дешевый страз в моей коллекции, – совершенно спокойно говорит он, даже не повернув головы. Я замерев жду, что же он скажет. Втягиваю носом теплый воздух, пахнущий роскошью. Желудок отдается урчанием.

– Ты голодна? – морщится хозяин жизни. Я лишь киваю в знак согласия.– Лис, мы хотим есть,– громкий приказ, прозвучавший в тишине автомобильного салона оглушает. Спустя десять минут машина замедляет ход. Все это время мы молчим.

– Вот и прекрасно, Китти. Сейчас мы поедим и обсудим мое предложение,– говорит богатенький, глядя на меня искрящимися от непонятного веселья глазами. Я не хочу выходить на улицу. Боюсь холода, который никак не желает покидать моего тела. Но и перечить этому странному человеку боюсь.

– Меня туда не пустят,– говорю тихо, рассматривая мраморную белоснежную лестницу, над которой переливается огнями вывеска дорогого ресторана. Живот сводит судорога, и рот наполняется вязкой слюной. Он ухмыляется и берет меня за руку. Странный.

– Боишься, что тебя вышвырнут, киска? Правильно. Ты ничтожество. Воняешь, как мусорная яма. Но я хочу именно такую зверушку,– я не вижу его глаз сейчас, они словно подернуты дымкой сумасшествия. – Иди за мной, я не могу разговаривать с тварями, у которых желудок гудит, как турбина реактивного двигателя. Не бойся, я заплачу столько, что тебе будут кланяться, не взирая на рванину на тебя напяленную.

– Не пойду,– врожденное упрямство поднимает во мне голову, мне плевать на оскорбления. Привыкла за два года. Я просто боюсь этого бесцеремонного извращенца.– Не могу позволить человеку, чьего имени даже не знаю, командовать собой. – Чего вы хотите? Секса? Хотите я вам сделаю минет в машине, за то, что спасли меня и разбежимся. Могу и шофера вашего обслужить,– ухмыляюсь, глядя, как вырубленное словно из камня лицо хозяина жизни перекашивает гримасса. Нет, это не отвращение. Он заинтересован.

Мужская рука хватает меня за волосы и тянет вниз, до боли, так, что лицо оказывается на уровне его груди. Я чувствую горячее мужское дыхание, на своих губах, когда он говорит прямо в мой полураскрытый рот.

– Ты станешь моей зверушкой на четыре месяца. Контракт подпишем в ресторане. Нужно будет только внести в него твои данные. Лис подготовил документы еще сегодня утром. Я плачу тебе три миллиона. Думаю, что это даже слишком высокая цена за твою вонючую задницу, шлюха.

– Да ты самец, зайчонок,– ухмыляюсь я, чем вывожу его еще больше из себя. Все таки жизнь на улице сделала меня циничной сукой, научила приспосабливаться к любому дерьму. Значит не просто так он появился. Следили за мной. Неужели пронюхали? Да нет. Это невозможно. Боль пронзает меня до самых кончиков пальцев, кажется он сейчас сорвет с меня скальп, но его глаза, похожие на два пистолетных дула, горят адским пламенем.

– Меня зовут Алекс Беркут, шлюха. Но ты можешь называть меня господином,– цедит мучитель. Странно, но этим только еще больше выводит меня из себя.

– За три миллиона, зайчонок, я согласна на все,– хриплю, чувствуя, как позвоночник выгибается дугой, вслед за его рукой, на которую намотаны мои волосы.– Давай свой чертов договор и приступим.

– Еще раз назовешь меня зайчонком, я тебя убью,– цедит Алекс сквозь зубы и я понимаю, что это не просто словесный оборот.– А теперь двигай своей непослушной задницей.пока я не вышел из себя.

Он был прав. Официанты кланяются мне, как царице Савской. И в другое время, я бы наелась от пуза. Но сейчас мне кусок в горло не лезет. Пальцы жжет документ, напечатанный на листе дорогущей, мелованной бумаги. Кажется, что это договор с дьяволом. Господин с интересом читает меню, но я знаю – это просто видимость. Алекс наслаждается моим страхом, питается им. «А почему нет»– мелькает мысль. Хуже то не будет, чем уже есть. Я и так пропащая, так что мне мешает продать себя этому монстру? Может он прекратит мои мучения.

– Я согласна,– выдыхаю, глядя на его реакцию. Хотя, чего я ожидаю. Он и не сомневался в моем ответе. Только дура бы отказалась от столь замнчивого предложения.

–Ешь,– хлесткий приказ. Официант ставит передо мной блюдо с огромным стейком, который я при всем желании не смогу в себя затолкнуть. Господин с интересом смотрит, как я отрезаю маленький кусочек от ломтя мяса и макаю его в клюквенный соус, и приподнимает удивленно бровь. Из всех поданных мне дрессингов выбираю, казалось бы самый неподходящий. Но это идеальное сочетание – кислосладкий вкус ягод и мяса медиум прожарки. Наслаждаюсь. Я так давно не пробовала ничего подобного, что сама не замечаю, как приговариваю огромный кусок, запивая его глотком отвратительного вина.

–Топ – блейд был прекрасен. А на бухлишко приличное, что не хватило денег? К этому стейку подошел бы «Карменер».В следующий раз стоит пригласить даму туда, где подают приличный алкоголь,– кривлю губы в усмешке, ожидая ответки. Мне нравиться выводить из себя моего господина. Нравится удивленно – агрессивное выражение на хищном лице.Не ожидал, что шлюха с улицы может разбираться в гастрономических тонкостях.

– Лис, девку к доктору.– приказывает Алекс, маячущему за спиной безмолвной тенью великану, проследив как я подмахиваю идиотскую бумажонку размашистой росписью.

– Шеф, я не могу вас оставить тут одного,– уверенно говорит здоровяк, но замолкает, словно обжегшись об взгляд стальных глаз Беркута.

– Ты прав, сначала завези меня домой, и вымой эту. Негоже привозить доктору кусок тухлого мяса, воняющего, как тысяча адских чертей,– наконец ухмыляется он.

– Я думала, меня помоешь ты, господин,– я усмехаюсь, но тут же замолкаю. Его глаза похожи на грозовое небо. Если бы взгляд мог убивать, я бы уже валялась у ног моего хозяина, обутых в дорогие ботинки.

Глава 2

ОН

Мне нравится их ломать. Нравиться смотреть, как эти ничтожные, никому не нужные зверушки пытаются нажраться роскошью, которую я им даю. Даю ненадолго, и они пытаются наполниться ею. Эта тварь воняет нищетой. Но то, с каким достоинством она пережевывает мясо, меня немного смущает. Другие зверушки не могли насытиться. А эта ест, как будто воспитывалась во дворце, не меньше. Спина прямая, тонкие пальцы управляются с приборами, пока Китти неторопливо смакует пищу. Словно она не голодна, хотя звуки ее организма говорят об обратном.

– Я и сама могу вымыться,– наконец говорит она, аккуратно промокая губы салфеткой.– Или ты желаешь, чтобы это сделал твой евнух, мой господин?

Изумрудные глаза мерцают в полумраке освещения, как проклятые, преследующие меня всю жизнь, стразы. Я чувствую, как твердеет мой член. Я хочу эту тварь прямо сейчас. Грязную, вонючую, мерзкую.

– И все же мне интересно, откуда у вас любовь к бомжихам, господин?– ухмыляется наглая девка. Нет, она не такая как все ее предшественницы. Другая. И от этого мне становится еще интереснее.

– Я не позволял тебе обсуждать мои приказы,– шиплю сквозь зубы, мечтая прямо сейчас, тут, перегнуть ее через спинку стула, раздвинуть коленом ее ноги и выпороть, наслаждаясь визгами и страданием этого отребья, а потом жестко трахнуть. Скорее всего, после экзекуции ее киска будет сухой. Она возбужает меня. Что ж, тем больнее я сделаю этой маленькой дряни, моей Китти.

– Да мой господин, – насмешливо говорит девка. Она еще не поняла, что игра начинается. Еще не может принять того, что теперь принадлежит мне. Странная. Другие камушки сразу подчинялись, их даже не нужно было ломать. А эта не умеет быть покорной. Это видно по дерзким огонькам в ее глазах, по тому, как она держит голову, приподняв острый подбородок.

Я встаю из – за стола, понимая, что просто не сдержусь, если она будет продолжать в том же духе. Меня останавливает только то, что зверушка возможно больна.

В машине она засыпает. Тепло, сытный ужин и алкоголь – лучшее снотворное. Это дает мне возможность рассмотреть мое новое приобретение. Сколько их уже было, этих маленьких страз, делающих мою жизнь яркой? Двадцать, тридцать? Девка хороша: прямой нос, заканчивающийся маленькими тонкими крыльями, губы яркие, но обветренные, от того похожи на два лоскутка розового бархата. Четко очерченные скулы. Она не похожа ни на одну из своих предшественниц. И моя реакция на нее и пугает и заводит одновременно. Лис поет, тихо себе под нос. И странным образом меня эта его привычка сегодня не раздражает. Наоборот – убаюкивает. Я боюсь спать. Знаю, что если сейчас смежу веки то снова увижу ЕЕ. Ту, которая сделала меня таким. Произвела на свет голодного монстра. Боюсь, и в то же время так хочу ее увидеть.

– Ничего, Лешка. Сегодня у нас будет пир горой,– хрипло смеется мама. Она так редко улыбается. Красивая. Обожаю рассматривать блестящие камушки на ее сценическом костюме. Она говорит, что это стразы.От мамули пахнет спиртным. Это мне не нравится. Значит не будет пира. Она снова свалится в кровать. Даже не смыв косметику. А утром будет похожа на страшного клоуна из фильма ОНО.

– Ма, не надо пир. Я не хочу. Просто не пей сегодня, – тихо прошу семилетний я.

– Глупости. Я чуть – чуть. У меня между прочим сегодня тоже праздник. Моему мальчику семь лет, шутка ли? – легкая мамина рука треплет меня по вихрам. У нее каждый день праздник. Она сама – женщина праздник. Сначала дарит свое тело чужим липким взглядам, извиваясь у шеста, который называет пилоном, в свете вертящегося под потолком заведения дискошара. Красиво, она словно вся из яркого света. А по ночам зарабатывает деньги своим телом, продавая его любому страждущему.-Извини, мой выход,– говорит мама, сбрасывая халат.

Я жду. Очень долго жду. Но пира не случается. Мама возвращается в гримерку не одна. Смеется глупо, а мне хочется реветь. Но нельзя, сегодня я стал взрослым. Меня тошнит от голода.

– Знаешь, Лешка. Иди, девочки тебя покормят,– говорит мамуля, кивая головой, на которой надет венок из перьев, переливающийся в полутьме комнаты.– Мне нужно кое что сделать.

– Это еще кто? – мужчина стоящий рядом похож на бульдога. Он держит маму за талию, обвив полоску голой кожи рукой. – Ты нормальная, Лейла? Мальчишку таскать в этот притон?

– а куда его девать? – хихикает ма. – Или ты не сможешь, зная, что рядом где – то трется мой сопляк? Не переживай, котик, он сейчас свалит. Он привык проводить время с девочками, пока я работаю. Ты же мне скажешь, чего хочешь? Или доверишься моим фантазиям?

– Лейла,– с придыханием шепчет мамин клиент.

– Иди, Лешка. Ты же хочешь подарок, – торопливо шепчет мама, подталкивая меня к выходу.– А я смогу его купить, только если заколочу деньжат.

Я стою в коридоре, смотрю на захлопнувшуюся перед моим носом дверью, но не плачу. Я сегодня стал взрослым.

– Эй ты чего? – голос девки пробивается в мое сознание толчками, рвет на клочки сон вместе с мозгом. Легкие жжет, от сдерживаемого крика. Я не понимаю, где нахожусь. С трудом втягивая воздух, слушая странный женский стон. Китти, это она. Скулит, как собачонка, пытаясь вырвать тонкое свое запястье, которое я выкручиваю, сжав скрюченными в судороге пальцами.

– Какого хрена ты делаешь?– шиплю я, гляд в полные боли глаза шлюшки.– Я ненавижу, когда ко мне прикасаются.

– Простите, господин,– тонко скулит девка.– Вы стонали во сне. Я подумала...

– Ты не должна думать, детка. Животные этого не делают. Они живут инстинктами,– я злюсь, но не на нее. На себя. Злюсь за боль в ее глазах, за ее страх и за то, что она действует на меня как то иначе. Не так, как другие стразы.

Глава 3

ОНА

Меня будит странный звук. Словно ребенок хнычет, от чего сердце переворачивается в груди. Нет, не ребенок. Алекс спит, на идеальном лице страдание. Ему плохо. Бисеринки пота над губой очень красноречиво об этом говорят. Сейчас у меня появляется возможность рассмотреть этого странного мужчину, и то что я вижу меня невероятно возбуждает, черт подери. Он снова стонет. Я хочу прекратить его страдания, тяну руку к его груди, прикасаюсь пальцами к дорогому кашемиру.

– Сука, ты что творишь?– он словно бы ждал моего прикосновения. Таился и притворялся, чтобы причинить мне боль, которая обжигающе пульсирует в моем вывернутом запястье. Но Хозяин еще не пришел в себя до конца. Зрачки расширены, как у обдолбавшегося дурью наркомана. Я понимаю, ему просто страшно. Это адреналин выплеснувшийся в кровь дает такой эффект.

– Пусти,– хриплю, пытаясь вырваться из стального захвата. Алекс разжимает пальцы, и взгляд становится осмысленным. Из него уходит сумасшествие. Сейчас предо мной зверь. Идеальный, очень опасный хищник. Надо же было так попасть. Что ж, ничего нового. Я просто магнит для сумасшедших. – Ты чуть не сломал мне руку.

– Никогда, слышишь меня? Никогда не прикасайся ко мне, без моего на то позволения.

– Вы стонали, – пытаюсь оправдаться я.– Я думала вам плохо.

– Ты не можешь думать, зверушка,– он откидывается на сиденьи. После адреналинового возбуждения всегда наступает аппатия. Тайфун миновал, но я близка к истерике. Умираю от леденящего душу страха. – Я кажется уже это говорил. Ты очень непослушная девочка.

Все остальное время мы молчим. Алекс не отрываясь смотрит в окно, но кажется не видит ничего вокруг. Время тянется, как резиновое. Я уже изнемогаю от нервного ожидания, когда автомобиль наконец замедляет ход. Интересно, куда меня привезли?

– Приехали,– объявляет Лис, распахивая пассажирскую дверцу. Я глупо таращусь на свои ноги, с которых сняла заношенные до дыр кроссовки еще в начале нашего путешествия. Совсем забыла, что разулась, и теперь выгляжу полной идиоткой. Ступать босиком в ледяные лужи нет ни желания ни сил. Я только недавно наконец согрелась. С восторгом смотрю на устремляющийся в высь стеклянный небоскреб, верхняя часть которого скрывается в тяжелых, свинцово – серых облаках.

– Я сам,– говорит хозяин, видя, как Лис тянется ко мне, намереваясь подхватить на руки. В глазах здоровяка мелькает огонек неудовольствия, но перечить хозяину он не смеет.

Он легко подхватывает меня. Словно я не двадцатипятилетняя женщина, а маленькая, ничего не весящая девочка. Прижимает к груди так аккуратно, словно боится сломать. Его запах щекочет ноздри. Возбуждает такие низменные, темные желания, что между ног тут же становится мокро. Я больше его не боюсь. Наверное напрасно. Но после того, что я видела, мне его даже жаль. За красивым фасадом явно скрывается изломанная душа.

– О чем ты думаешь, Китти?– шепчет он мне в макушку. – Наверное хочешь сбежать?

– Я думаю, что ты чертов извращенец, зайчонок. Только полный придурок будет таскать на руках грязных шлюх, купив их за бешенные бабки,– шепчу я. Словно черт дергает за язык. –Наглый ублюдок, раздувающийся от чувства вседозволенности.

Спина Лиса, идущего впереди, напряжена. Он слышит каждое гребаное слово, которое вылетает из моего рта. Интересно, зачем я бешу этого ненормального? Ничего не могу с собой поделать.

– Я тебя предупреждал, Эмма,– рычит он. Двери лифта бесщумно открываются, и я вижу шикарный холл пентхауса. Это круто, что лифт возносит нас прямо в жилище. Все кричит о богатстве его владельца. Но рассмотреть я не успеваю. Рука Алекса сжимает мою шею. Я хриплю, отстраненно наблюдая ускользающим сознанием за чудным танцем черных снежинок в моих глазах. Визжу, когда он скручивает мои руки за спиной, и с усилием, до хруста в позвоночнике, наклоняет меня, бросает грудью на идиотский стеклянный стол, стоящий посредине циклопического помещения. В его руках ремень, который он выдернул одним движением из своих брюк. Мир меркнет от всепоглощающей боли, когда жесткая кожа со свистом обрушивается на мои ягодицы. Раз, второй, третий. Я верещу, как резанная свинья, пытаюсь вывернуться из стального захвата. Тщетно. Но вместе с болью, я чувствую странное возбуждение, разливающееся внизу живота раскаленным оловом. Заставляющее задыхаться от желания. И это меня пугает, и в то же время приводит в дурманящий восторг.

–Хозяин, – голос Лиса разрывает кольцо нескончаемой боли,– не надо. Ее еще не осмотрел врач. Давайте я вымою зверушку.

– Она моя,– хрипит Алекс. – Моя, блядь. Эта тварь вытрахала мне весь мозг.

– Хозяин, вы не можете мыть это отребье,– надо же, голос медведя дрожит. Ему страшно. Но, видимо, преданность пересиливает страх. Этот огромный мужик видит, что Алекс едва держится на ногах.– Я сам ее доставлю. Как только все процедуры будут завершены.

– Ты, пожалуй, прав,– как то растерянно говорит Беркут, не сводя глаз с моих исполосованных им же ягодиц.

Лис молчит, пока несет меня в ванную. Помогает мне раздеться. Я сгораю со стыда, обнажаясь перед молчаливым незнакомцем. Ветхое, грязное белье падает к ногам, как прелая листва. Мужчина отталкивает его ногой, рассматривая меня словно рабыню на невольничьем рынке. Его взгляд задерживается на тонком шраме внизу моего живота. Врач был хорош, но след от шва все равно остался. Брови Лиса ползут вверх от удивления, но он молчит. Не спрашивает ни о чем, и я с облегчением выдыхаю.

– Сама сможешь в ванную забраться, или помочь? – в голосе ни грамма насмешки. Я даже перестаю испытывать стыд. Вода едва теплая, но обжигает ссадины на ягодицах, будто кислота.

– Можешь добавить кипятка? – шепчу я, чувствуя что у меня от нервов и холода зуб на зуб не попадает. Лис молча поворачивает кран, из которого начинает хлестать вода. Помещение наполняется паром.

– Сиди спокойно,– приказывает здоровяк, когда я вздрагиваю от его прикосновений к моей обнаженной коже.

– Не могу. У меня жуткая аллергия на этот шампунь,– ворчливо отзываюсь я, наблюдая за четкими размеренными движениями. На бортике ванной лежит бритва. Неужели...?

– Хозяин любит гладких женщин,– ухмыляется Лис, проследив мой взгляд.– И откуда тебе девочка знать про аллергию на шампунь именно этой фирмы. Я сам его покупал и знаю цену за флакончик. Она астрономическая, уж поверь.

Дура, какая я дура. Язык мой, враг мой.

– У меня аллергия на все, что имеет в составе парабен,– выкручиваюсь я. Лиса, кажется удовлетворяет мой ответ. Он лишь хмыкает, и берет с полочки другой флакон.

– Твой хозяин монстр,– тихо шепчу я,– почему?

– Он замечательный человек, Эмма,– вдруг отвечает гигант.-Но его любовь и забота бывают весьма своеобразными.

– Ты подобрал неправильное слово,– ухмыляюсь я.