Текст книги "Приют изгоев"

Автор книги: Инна Кублицкая

Соавторы: Сергей Лифанов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 33 страниц)

– Хорошо, – сказал адмирал. – Пожалуй, пора. – Он повернулся к капитану: – Прикажите убрать с палубы всех лишних людей. Мы, кстати, тоже лишние, – посмотрел он на княгиню. – Давайте отойдем, ваше сиятельство… Приступайте, капитан, вы лучше знаете, что делать.

Они отошли, поднялись на мостик и встали так, чтобы, не мешая, наблюдать.

На палубе уже вовсю разворачивалось чародейное действо, творимое островитянами.

Оно того было достойно.

Давешняя группка, оставив в покое аркбаллисту, чинно расселась в круг на циновках. В центре широкого круга сидели еще две группы по три человека.

– Группа на каждую ракету, – вполголоса сказал адмирал. – В центре – ведущий, у него зеркальце и макет ракеты.

Княгиня и сама уже заметила в руках одного из островитян длинную палочку, более напоминающую по форме стрелу, чем акулоподобную ракету; впрочем, похоже, для островитян было достаточно символа.

Оба ведущих сидели в расслабленной позе, свесив головы и опустив плечи, они смотрели на свои зеркала, но, казалось, погружены были в себя. Те же, кто парами сидел возле них, наоборот, излучали энергию и некоторое напряжение. Большой круг, в который собрались остальные островитяне, был и вовсе шумен и говорлив: несколько человек били в барабаны, задавая какой-то монотонный быстрый ритм, а на свободном месте танцевал шаман, весь размалеванный от макушки до пяток красной краской.

– Товьсь! – скомандовал канонир первой аркбаллисты.

– Товьсь! – эхом откликнулись от второй.

Задудели боцманские дудки, и палуба мигом очистилась. Все незанятые матросы разбежались по своим местам, только несколько человек продолжали, невзирая ни на что, заниматься своим делом в дыму паровиков да фейерверкеры замерли в ожидании.

Ракеты словно бы ожили. Уже не как рыбы, а как горные кошки перед прыжком, они медленно подались назад – это паровики натягивали тетивы аркбаллист, сделанные из многажды переплетенных полос акульих шкур – самого прочного и упругого материала, известного таласарам; отчетливо зашелестели и заскрипели сгибаемые тетивами дуги из лучшей слоенки. Фейерверкеры шагнули вперед и, расправив по лоткам запальные шнуры ракет, приготовились поджечь их.

Барабанный ритм чуть изменился, стал настойчивее, островитяне большого круга начали в такт прихлопывать в ладоши – и вдруг, внезапным воплем, выпевать какие-то отрывочные слова. Это явно был какой-то очень древний ритуал, который в обрамлении современной техники гляделся особенно непривычно…

– Старт ракет по склянке полдюжины! – перекрывая ритм барабанов, провозгласил офицер-ракетчик и, глядя на свой хронометр, начал отбивать.

Дзинь-дзинь! – парно отбил колокол, и всякое движение возле аркбаллист прекратилось; только крутился и кривлялся в круге красный шаман.

Дзинь-дзинь!! – и фейерверкеры поднесли факелы к концам запальных шнуров, а стартовики взялись за рукояти цилиндров; шаман молча скакал, едва не сбивая своих соплеменников.

Дзинь-дзинь!!!

– Старт! – зычно крикнул офицер-ракетчик. И совершенно не по-уставному от избытка чувств гаркнул: – Поехали!!!

Фейерверкеры соединили факелы и шнуры и тут же отбежали в сторону, присев прикрывая головы руками. Потому что в тот же миг натужно фыркнули освобожденные поршни паровиков, палуба заволоклась клубами горячего пара, сдвоенно, почти не слышно, но так, что ударило по ушам, басово и коротко взгуднули спущенные тетивы, и обе ракеты, проскользнув вверх по густо смазанным полозьям лотков, стартовали в небо.

Палуба под ногами ощутимо просела, и огромный катамаран, тяжело переваливаясь, закачался на поплавках.

Адмирал подхватил княгиню под локоть…

На всех четырех кораблях эскадры запуск производился одновременно. Практически в один момент офицеры скомандовали «Старт!», фейерверкеры зажгли фитили, и восемь ракет взвились в синеву неба. Вдруг и сразу у всех кораблей появились белые паровые усы, которые распустились по воде густым неохотно рассеивающимся туманом. А стрелы ракет, достигнув положенной безопасной высоты и отклонившись в сторону черной полосы Жуткой Пустыни, виднеющейся на далеком горизонте, выбросили длинные языки пламени и направились к своей невидимой глазом цели.

Впрочем, не все. Огненных ракетных драконов в небе было только семь.

– Одна не сработала! – крикнул кто-то.

– Это с «Громовержца», – прибавил другой.

Княгиня увидела, что одна из ракет, оставшись бесхвостой, начала заваливаться и, пролетев около полумили, врезалась в воду. Туда тут же поспешил юркий водометный катерок.

А канониры уже готовились ко второму залпу.

Островитяне внешне никак не изменили своего поведения после старта. Двое ведущих все в тех же расслабленных позах смотрели в зеркальца; изредка кто-то из сидящих рядом легонько касался рукой стрелы, которую ведущий держал в руке. И все ритм барабанов был прежний, а шаман неустанно крутился среди соплеменников.

Адмирал задумчиво смотрел вслед тающим дымным хвостам ракет.

– Ну что ж, сейчас узнаем, стоила ли наша игра сожженных ради нее ракет…

– Ракетам еще долго лететь? – спросила княгиня.

– Они уже там, – сказал адмирал. И тут…

Западный край горизонта выбросил в моментально побелевшее небо ослепляюще яркий столб огня.

– Не смотреть! – успел крикнуть адмирал, закрывая лицо руками и пытаясь заслонить от вспышки своим телом княгиню. Но княгиня, как и почти все, инстинктивно успела прикрыть глаза.

И все равно в глазах резко потемнело и в густой, почти ощутимой, горячей темноте плавали радужные, расплывающиеся круги. Даже отняв руки, княгиня еще некоторое время видела их, но уже не на фоне горячей темноты, а среди мельтешащих силуэтов. Свет и темнота словно поменялись местами, и, чтобы вернуть себе привычное ощущение мира, ей пришлось долго промаргиваться. Вспышка, которая была гораздо ярче стоящего почти в зените солнца, ослепила всех, кто смотрел в этот миг в сторону пустыни.

– С вами все в порядке, ваше высочество? – донесся до нее голос адмирала.

– Чем же вы начиняете свои ракеты, адмирал? – раздраженно проговорила княгиня, вытирая заслезившиеся глаза.

Адмирал посмотрел слезящимися глазами на запад, где над Ар-и-Дифом медленно, словно нехотя, вырастал циклопический гриб дыма.

– Самая обычная начинка, ваше сиятельство, – сказал он. – Сам не понимаю, чего это оно так шарахнуло.

Он оглянулся. Островитяне, кажется, пребывали в полном восторге от произведенного совместно с таласарами чародейства. Ведущие вовремя успели прикрыть свои зеркальца; хуже было наблюдателю с зонда: так как никто такого эффекта не ожидал, его собирались использовать для наблюдения за результатами взрыва со стороны и последующей корректировки обстрела, и взрыв ослепил его и поверг в беспамятство. К нему уже прибежал врач, и вместе с ним суетился прекративший свою пляску шаман.

– Это Книга, – решил адмирал, разглядывая западный горизонт в подзорную трубу. – Другого объяснения я просто не могу найти. Слышал я кое-что об этих магических книгах. Мой прадед, помню, хоть совсем маленький был, нашел в бумагах одного перебежчика-имперца клочок бумаги с каким-то магическим рецептом, – говорил он. – Он этого дела сильно не любил, ну и бросил бумажку в очаг. Полыхнуло так, как будто в дом молния попала. Еле выскочить успели. А ведь это всего клочок бумажки был, а не книга.

Княгиня неотрывно смотрела на запад, где, лениво клубясь, разрастался в ширину ядовитый буро-черный гриб высотой никак не меньше нескольких миль.

– Интересно, осталось ли там что живое? – сказала она.

– А что может быть живого в Жуткой Пустыне? – ответил адмирал. – Развеется – посмотрим.

– А нечего и смотреть, – раздался позади поразительно знакомый обоим скрипучий голос.

Все присутствовавшие на мостике одновременно оглянулись.

В отдалении от них, облокотившись о перила, стоял сам Арканастр. Его глаза из-за стекол очков смотрели прямо на княгиню.

– Все, – сказал он. – В вашей Неваде теперь даже бактерии живой не найдешь, а не то что чего-нибудь покрупнее. Можете быть покойны. Конец книжечке, отчитали ее колдуны. – Он посмотрел на клубящийся гриб вдали и произнес задумчиво: – Хиросима, да и только. Никогда живьем не видел. Любопытно. – Он снова посмотрел на княгиню. – Только вряд ли это решит все ваши проблемы. Уж поверьте старику. Никогда так проблемы не решались. И здесь, и везде.

– Что вы хотите сказать, достопочтенный Арканастр? – медленно произнесла княгиня.

– Да ничего. – Арканастр пожал мощными плечами. – Вашего мира это касается только в одном. Вам придется учиться жить без магии. Без всех этих штучек. – Мудрец покрутил в воздухе ладонью и, как бы естественно продолжая движение, запустил под распахнутые полы своей куртки и извлек оттуда свою неизменную бутыль. – Вас, княгиня, и ваших подданных это касается меньше всего. – Он привычным жестом стал откручивать пробку, и княгиня, как и все прочие, завороженно следили за его движениями. – А вот там, наверху кое-кому придется туговато. И им тоже. – Он указал бутылью на возбужденно рассматривающих гриб взрыва островитян. – Вы подумайте об этом. Мы ведь в ответе за тех, кого мы приручили, так ведь? – Арканастр спокойно поднял бутылку и приложился к ее горлышку. Никто не шелохнулся, пока он глотал. А Арканастр допил, негромко крякнул, посмотрел сквозь пустую бутылку на солнце и, вздохнув, отбросил ее за борт. – Вот и все, – сказал он просто. – Мне пора.

И, отлипнув от борта, мудрец стал неторопливо спускаться с мостика. Его шлепанцы негромко хлопали по ступенькам.

А когда его седая голова скрылась за кромкой настила, адмирал с побелевшим от бешенства лицом медленно обернулся к побледневшему капитану и прошипел сквозь зубы:

– Бардак на палубе! Почему не доложили!!

ЧАСТЬ ПЯТНАДЦАТАЯ
ЭЙЛИ

СНОВА НАВЕРХ

Вошел секретарь и доложил:

– Прибыл господин Линкис.

– Просите, – велела княгиня Сагитта.

Она находилась в своем скугумском кабинете, стояла у окна, смотрела, как на Стене зажигаются первые вечерние огоньки. По каналам между островом и Стеной медленно скользили сигнальные огни на мачтах судов. В недалеком поселке, похоже, был праздник, и там горели костры, вспыхивали фейерверки.

Неслышно появился господин Линкис – длинный, сухой, угловатый, как кукла-марионетка, он прошел к столу и кашлянул, давая понять, что уже здесь.

– Зажигайте свет и садитесь, – сказала княгиня, оборачиваясь на секунду.

Господин Линкис зачиркал зажигалкой у фитиля лампы, а княгиня закрыла окно, чтобы не налетели насекомые, узорной решетчатой ставней, забранной сеткой. Линкис зажег лампу, опустил зеленый бисерный абажур и подтянул кресло к столу. Княгиня посмотрела на его вольную позу, но ничего не сказала; иногда Линкис мог позволить себе нечто слегка нарушающее приличия.

– Вина? – спросила она. – Или чаю? Сегодня у моей кухарки удивительно получились пирожные.

– Вина, – сказал Линкис. – И чаю. И пирожных… ваше сиятельство, – добавил он на всякий случай. – Наверху никак не могут научиться готовить…

Княгиня позвонила в колокольчик и распорядилась принести угощение. О деле пока не говорили.

Линкис налил себе вина, княгине чаю, снова откинулся на спинку кресла.

– Итак, все прошло, как мы и ожидали? – спросила наконец княгиня.

Линкис медленно повел подбородок вниз, подтверждая.

– Подробности я могу узнать? – поинтересовалась княгиня.

– Граф Расальгети, посланник Князя-Сенешаля, с которым я имел честь встретиться… – начал Линкис:

– Господин канцлер, отчет для Малого Кабинета вы напишете потом, – попросила княгиня, чуть поморщившись. – И, надеюсь, не упустите ни одной подробности. Нельзя ли перейти к делу?

Линкиса кто-то дернул за ниточки, и он пожал костлявыми плечами.

– Ну, прежде всего граф от имени Князя-Сенешаля выразил удовлетворение нашей победой над колдуном из Ар-и-Дифа. Правда, он пребывал в убеждении, что колдуном является князь Абраксас Ахеа. Я как мог разубедил его в этом.

– Он был удивлен? – предположила княгиня.

– До некоторой степени. Затем, почти без перехода, граф начал говорить о том, что новое оружие, продемонстрированное в деле столь блестящим образом, неплохо бы распространить по всей Империи, дабы внешние враги… Ну и так далее. Как честные вассалы Имперской короны, мы должны поделиться с сюзереном чертежами наших ракетных установок.

– Вот как, – проговорила княгиня, будто отмечая в уме галочкой очередной пункт в давно составленном расписании.

– Я ему напомнил известные слова, сказанные Джанахом Третьим в ответ на вопрос князя Серпента, чем же таласарам защищать себя, если им отказывают в праве покупать металлы, – проговорил Линкис: – «Империю не интересует, какое оружие будут делать себе рыбоеды!»

– Теперь заинтересовало, – с мрачным удовлетворением сказала княгиня.

– Графа так интересовали эти чертежи, что он начал выкручиваться: нельзя, мол, подходить к сегодняшнему дню с мерками древних времен.

– Можно подумать, что за прошедшее с тех пор время их отношение к Таласу изменилось.

– Было приятно посмотреть, как он унижается, – заметил Линкис. – Признаюсь, давно я не испытывал такого удовольствия.

– Но как же все-таки насчет чертежей?

– Да зачем им эти чертежи? – беспечно повел рукой с бокалом Линкис. – Да и металл они нам по-прежнему не собираются продавать. И что чертежи? Имперцы все равно не сумеют ими воспользоваться. У нас все рассчитано на наши материалы, а им для того, чтобы научиться делать приличную слоенку, лет пятьдесят потребуется.

– На слоенке свет клином не сошелся, – промолвила княгиня. Линкис махнул рукой.

– Да передал бы я им эти чертежи, – сказал он легко. – В самом-то деле они не представляют такой важности, как имперцы об этом думают. Но должен же я показать, что наши ракеты – это не просто нашпигованные взрывчаткой трубки из слоенки. Они там слишком увлечены магией. – Линкис усмехнулся. – Вечно им мерещится всякая чертовщина в самых простых вещах.

– В чем-то они правы, – проговорила княгиня. – Наши друзья-островитяне наводили ракеты именно с помощью магии.

– Эти гордецы наверху и это за магию не считают, – отмахнулся Линкис. – Если это настоящая магия, то должен быть рецепт, записанный потаенным шрифтом на старинном пергаменте. И, по их мнению, этот рецепт должен быть приложен к чертежам.

– Ну, значит, они не получат чертежи, – с философским спокойствием сказала княгиня.

– В конце концов мне удалось втолковать это графу, – заявил Линкис. – Правда, мне пришлось использовать несколько иные аргументы. Забавно, однако он не очень настаивал: кажется, и в самом деле полагал, что наши ракеты не будут работать без таинственных магических манускриптов.

– И что же граф?

– Он сказал, что в таком случае видит единственный способ сохранить безопасность столицы и Князя-Сенешаля: требовать у нас заложников.

Княгиня пожала плечами.

– Этого следовало ожидать, – сказала она. – Кого же они собираются требовать в качестве заложников? Кого-то из нобилей? Линкис сделал паузу, наливая себе вина.

– Они требуют, чтобы мы снова прислали в Империю княжну Сухейль.

Княгиня не удивилась, однако помолчала, прежде чем спросить:

– Надеюсь, вы сказали графу, что мы не имеем представления, где находится княжна.

– Я даже поклялся в этом пред лицом графа. Граф, однако, предъявил мне некоторые бумаги. – Он потянулся к папке, которую принес с собой, и ловко извлек из нее несколько страниц, исписанных четким писарским почерком. – Это протокол допроса подпоручика Энзиса.

Княгиня приподняла брови, не вполне понимая.

– Тайна, известная троим, уже не тайна, – пояснил Линкис. – Княжне помогали спуститься в Талас двое краевиков. Одним из них и был подпоручик Энзис.

– И он проговорился, – со злобной усмешкой, похожей на гримасу отвращения, сказала княгиня.

– Судя по датам на документах, эти сведения дошли до им-перцев только в последние месяцы.

– Но почему именно Сухейль?

Княгиня, в сущности, не задавала вопроса, но Линкис тем не менее ответил:

– Они желают получить от нее сведения о Наследнике. Без ее показаний о его смерти Князь-Сенешаль не имеет права провозгласить себя Императором.

– Ну что ж, придется разыскать Эйли, – сказала со вздохом княгиня. – Было еще что-то важное? Может быть, что-то о князе Сабике?

Линкис покачал головой:

– Князь Сабик Империю пока не интересует.

– Интересно, почему?

На сей раз Линкис на риторический вопрос княгини отвечать не стал.

Княгиня взяла со стола протокол допроса, перелистала, бегло просматривая. Думала она, однако, совсем о другом.

– Когда состоится заседание Малого Кабинета? – спросила она.

– Через восемь дней, – подсказал Линкис. Княгиня встала, подошла к бюро, открыла один из ящиков, с минуту перебирала какие-то письма, потом сказала:

– Я думаю пригласить на заседание господина Ахеа.

– Не стоит, – покачал головой Линкис. – То есть, не на это заседание. Собственно, это ваше дело, но о таких решениях Малый Кабинет следует предупреждать заранее.

Княгиня какое-то время смотрела на Линкиса.

– Хорошо, – сказала она наконец. – С Ахеа мы поговорим в другом месте.

Аламак Менкар листал местную газету, особенно тщательно он просматривал объявления о найме работников. Старик Офиухос недавно объявил, что болен и на два месяца отправляется на лечение в Соляные Пещеры, а посему его команда может считать себя в отпуске или поискать временную работу. Менкар пока размышлял, не обернуться ли ему в Столицу и обратно с каким-нибудь товаром, или же поболтаться по Отмелям – в Таласе ему нравилось.

– Какие-нибудь новости? – спросил князь Сабик, останавливаясь около него.

– Пожалуй, ничего, ваше высочество, – ответил Менкар. – Правда, я пока читаю местные объявления.

Он перевернул страницу, начал читать частные объявления, переданные гелиографом, и вдруг встрепенулся.

– Что-то случилось? – спросил его князь.

– Что? Нет, ничего. – Менкар оставил газету в кресле и быстро скрылся у себя в комнате.

Князь подобрал газету, просмотрел и пожал плечами. Ничего особенного. Потом он вернулся к началу полосы и еще раз внимательно прочитал объявление, помещенное в самом верху: «Эйли, срочно свяжись со мной. Мама».

Менкар вернулся на террасу с кошельком в руке, на ходу он пересчитывал деньги.

– Вы куда? – окликнул его князь.

– На гелиограф, надо послать депешу, – на несколько секунд остановился Менкар.

– Припишите, пожалуй, от меня, поручик, что я тоже хотел бы поговорить с княжной Сухейль, – сказал князь. Менкар ничуть не смутился, встряхнул кошельком:

– Не уверен, что у меня хватит денег. – Он смотрел князю прямо в глаза. – Я позавчера малость потратился, а в банк заехать было недосуг.

Князь усмехнулся и без лишних слов бросил ему свой кошель с мелочью. Менкар ловко подхватил его на лету и, даже не поблагодарив, побежал прямиком к каналу, где отчаянно замахал руками, привлекая внимание проплывающего мимо катамарана.

Он просидел около конторы гелиографа примерно часа два, но ответа из Эквулей так и не дождался. Потом гелиографист вышел на крыльцо, поманил его и вручил бланк – его же послание, поверх которого была наклеена бумажка, где типографским способом значилось: «Адресат выбыл».

– Ага, – слегка оглушенно пробормотал Менкар. – Выбыл, значит…

– Выбыл, – подтвердил гелиографист с веселым сожалением. – Ты не унывай, приятель. Может, твоя девушка сорвалась с места, чтобы прилететь к тебе на крыльях любви.

– Ага, как же. Жди… – Менкар сунул свою бумажку в карман куртки и уже без прежней энергии побрел искать попутную лодку.

Однако он расстраивался зря.

Два дня спустя князь Сабик вышел утром на террасу и обнаружил Эйли, сидящую возле стола в одном из плетеных кресел. Она зябко куталась в пеструю накидку из тапана и вяло ковыряла ложкой в тарелке с кашей. Сабик сначала не поверил своим глазам, но потом подошел, сел за стол напротив девушки и сказал, улыбнувшись:

– Здравствуй, сестренка.

Но улыбка быстро сошла с его лица, потому что была, кажется, совсем не к месту.

Эйли качнула головой и что-то прошелестела в ответ; встречаться с Сабиком взглядом она избегала.

В дверях кухни появилась служанка и, увидев Сабика, тут же исчезла, чтобы вскоре вынести поднос с завтраком для князя.

– Ты давно здесь? – спросил Сабик.

– Около часа, – тихо ответила Эйли и поправила сползшую с плеча накидку.

– Случилось что-нибудь?

– Меня требуют в Столицу. – Эйли наконец подняла глаза, и у Сабика сжалось сердце. – Это из-за того взрыва в Ар-и-Дифе. Им нужен заложник.

Они помолчали. Потом Сабик медленно покачал головой.

– Я думаю, не только поэтому. Ты, кроме всего прочего, еще и единственный человек, который знает, что случилось с Наследником.

– Он погиб, – глухо сказала Эйли и, быстро глянув в глаза князю, тут же опустила голову. – Я не уследила. Он погиб, – повторила она.

Князь долго молчал, уставясь в свою тарелку. Значит, Наследник погиб. Значит, трон свободен для Садалмеликов. И все усилия, которые прилагал все это время он, его сторонники в Империи и здесь, могут пойти прахом, потому что Князь-Сенешаль теперь вовсе не обязан блюсти трон для Наследника, а имеет полное право занять его сам. Слишком велик соблазн…

– Что ж, – сказал он наконец. – Ты сообщишь об этом Князю-Сенешалю?

Эйли повела плечом – то ли неопределенно пожала плечами, то ли просто поправила плед.

– Тогда у меня к тебе будет небольшая просьба, – сказал Сабик. – Когда увидишь Князя-Сенешаля, передай, пожалуйста, ему, что я хотел бы с ним встретиться, разумеется, если он сможет гарантировать мою безопасность, и найди способ сообщить как-нибудь о его согласии.

Эйли подняла на него полные боли глаза.

– Зачем? – с тоской в голосе спросила она. – Это унизительно…

– Менкар… – начал Сабик. – Ты ведь хорошо знаешь Аламака Менкара, верно?.. – Эйли кивнула. – Он регулярно поднимается на Плато, занимается мелкой контрабандой и заодно приносит оттуда новости. – Эйли снова кивнула. – Так вот, до нас дошли достоверные слухи, что Князь-Сенешаль не очень-то доволен тем, что творят за его спиной и его именем его родичи в Империи.

– Что с того? – возразила Эйли. – Тем не менее он преспокойно пользуется результатами.

Сабик не стал возражать. Для девочки это было слишком сложно понять.

– Менкар сейчас здесь? – спросила Эйли. – Или как обычно мотается на своем вонючем плоту?

– Здесь, – ответил Сабик. Неожиданно для себя он вдруг добавил: – Ты приехала сюда, чтобы повидаться с ним? Эйли посмотрела на него и улыбнулась:

– Почему ты спросил?

Сабик неопределенно пожал плечами.

– Нет, – покачала она головой. – Я ведь должна была… сообщить тебе о Наследнике.

– Спасибо, – вздохнул Сабик. Лучше было бы, если б она сообщила ему об этом сразу. Или хотя бы немного пораньше. Но вслух об этом говорить он не стал. – Тогда до свидания. – Он встал. – Надеюсь, что все у тебя сложится хорошо. Я сейчас его позову…

Эйли покрепче закуталась в накидку и стала ждать. Она толком не знала, что хочет сказать Менкару. Только попрощаться? Попросить навещать ее в Столице? Или… Нет, положительно зря она тут появилась. Но после разговора с матерью и известия, что ее требуют в Столицу, ей просто необходимо было повидать кого-то из друзей. Просто повидать. Просто ли?..

– Вы позволите, милая девушка? – услышала она вдруг и вздрогнула.

Напротив нее на том стуле, где только что сидел Сабик, восседал незнакомый странный старик. Задумавшись, Эйли не заметила, как он здесь оказался, словно просто возник прямо на плетеном стуле – большой, грузный, с чуть одутловатым лицом и щеточкой непривычно коротких усов над полными губами. Он смотрел прямо на Эйли казавшимися маленькими за стеклами —толстых очков в странной оправе глазками. Да и все остальное в нем было странным. Он был непривычно и слишком тепло, даже для зимы, одет в темную мягкую куртку с блестящей металлической оторочкой по карманам и спереди. Воротник куртки был зябко поднят и из-под него выглядывали его чуть оттопыренные большие уши и очень коротко, не по-таласарски, стриженные волосы с обильной сединой. Большие костистые ладони его зябко потирали одна другую. На Эйли он смотрел тоже как-то странно: добро, слегка иронично и в то же время испытующе.

– Простите старика, – продолжал он, чуть-чуть шепелявя. – Сам не знаю каким ветром меня сюда занесло в этот ранний час. Только смотрю, сидит милая девушка и почти плачет. Вот и подумал: может, ей одиноко и плохо, так дай отвлеку ее от грустных мыслей. – Он посмотрел на Эйли, словно ожидая, что она подтвердит его слова, и она подтвердила легким кивком. Это ободрило старика. – Вот и славно, вот и славно, – проговорил он. – Вы не беспокойтесь, я ненадолго. Пока ваш кавалер собирается, меня уже тут и не будет. Вот только… – Его ладони перестали зябко двигаться, разомкнулись и, что-то сделав со своей металлической оторочкой, отчего мягкая куртка разомкнулась сверху, он достал из-под нее странную посудину, похожую на медицинскую склянку, но гораздо больших размеров, со странной цветной бело-желтой наклейкой, и стал откручивать металлическую пробку. Тут же невесть откуда взялась служанка, которая с каким-то благоговейным лсл испугом поставила на стол перед стариком тарелочку с намазанным икрой куском "хлеба – видимо, старика тут уже знали и знали его привычки. И старик кивнул ей и улыбнулся. Из-под куртки же он достал стакан с гранеными стенками и наполнил его из посудины прозрачной жидкостью на треть. До Эйли донесся резкий спиртовой запах. Она с удивлением посмотрела на старика. – Простите, что шокирую вас, – сказал он как-то даже стеснительно. – Промозгло уж больно, согреюсь. – И опрокинул содержимое стакана в рот. Потом зажевал челюстями и продолжил говорить: – Простите еще раз. Но это единственное мое лекарство от одиноче-, ства. Настоящего одиночества, а не того, о котором думаете сейчас вы. Знаете, – говорил он, – я ведь прекрасно понимаю ваше состояние. И, поверьте мне, вы зря так уж сильно его переживаете. Ваше одиночество мнимое, временное. Как и все здесь. Поверьте. Это от молодости и того, что вам так много пришлось пережить не по вашей, к слову, вине… А уж тем более не стоят все эти мятежи, бунты, Наследники… – Эйли вздрогнула и напряглась. – …и одной вашей слезинки. Все это шелуха, наносное, и – он сделал чуть заметную паузу, – все пройдет… А вы – молодая девушка, вам просто невозможно быть одинокой, вам это просто не грозит. По определению. Да и не можете вы пока знать, что это такое, настоящее одиночество. – Он замолчал, задумался.

Эйли пораженно глядела на старика, ожидая продолжения. Она уже догадалась, кто это, но не могла поверить.

Старик, казалось, ушел глубоко в себя, и она решилась спросить:

– Откуда вы все знаете?

Старик услышал.

– Что?.. Что все? Что ваш кавалер сейчас, простите милостиво, натягивает подштанники? Что все у вас будет хорошо? Что все вообще будет хорошо?.. – Он улыбнулся. – А кто вам сказал, что я это знаю? Здесь у вас про меня всякие, глупости говорят: волшебник, мол, колдун… Впрочем, может, и так? Может, чему-то я тут уже и научился? Невольно. Только сейчас это ни при чем… Просто поживите с мое и научитесь и предсказывать, и предугадывать. Опыт. Опыт и анализ. Чего тут не знать-то? Сюжет-то стандартный, ситуации отработаны сотни и сотни раз. Все известно заранее. Шестьдесят три стандартных положения, считая вариации. Разве это много? А это, – он повел рукой, – даже не вариация. Стандарт. Все давно описано, и даже не в Книге Судеб, а в тысячах просто книг – хороших и не очень, интересных и скучных. Разных. И в чем-то одинаковых. – Он замолчал. – Впрочем, вам это, наверное, не интересно. – Эйли хотела было возразить – ей было страшно интересно, хотя, честно признаться, она мало что понимала из сказанного (а может, именно поэтому!); но старик вдруг поднялся – он оказался неожиданно высокого роста – и, завернув крышку на своей странной посудине, спрятал ее и стакан под куртку. – Простите, милая девушка, но мне пора. Точнее – это вам пора, а я просто пойду. Курить уж больно хочется, а вам этого лучше не видеть. А то бог весть что можете обо мне подумать. Прощайте, – сказал он. – И помните – все пройдет. Все! – Он поднял вверх палец, потом опустил и, вздохнув, добавил: – И это, впрочем, тоже пройдет. – И, не оборачиваясь, пошел прочь – чуть ссутулившийся, одинокий, уставший.

Эйли, все еще пораженная, смотрела ему вслед, растворяясь в утреннем тумане, как что-то разыскивал по карманам своей странной куртки. Нашел, остановился; вспыхнул огонек возле его лица – и пошел дальше.

Вскоре его силуэт почти слился с туманом, и только там, где он должен был идти, мелькал слабый огонек, словно какой-то светлячок кружил вокруг лица мудреца…

Менкар, которого Сабик еле-еле добудился, узнав, что его ждет Эйли, чуть не вылетел к ней в одних кальсонах. Чтобы удержать его от порыва, Сабику буквально пришлось схватить его за шкирку – и то Менкар чуть не вырвался – встряхнуть и прикрикнуть: «Поручик! Немедленно приведите себя в надлежащий вид! Вас ждет дама!», чем привел Менкара в более нормальное состояние. Тот кивнул и стал быстро натягивать штаны.

– Откуда она появилась, ее же уже не было в Эвкулеях? «Адресат выбыл»… Где ремень-то, – бормотал он. – Откуда она взялась?

– Она приехала попрощаться с вами, – ответил князь.

– Попрощаться… – продолжал бормотать Менкар, – надо же… Она уезжает? В Империю?

Сабик кивнул и, выходя, бросил:

– Умойтесь хотя бы. Она подождет…

Когда через пять минут Менкар выбежал на террасу, Эйли сидела за столиком и глядела куда-то в сторону берега.

– Эйли! – воскликнул он. Но девушка словно его не слышала. – Эйли? – повторил он, подходя ближе и заглядывая ей в лицо.

Эйли оторвала задумчивый взгляд от чего-то вдали и посмотрела на него. Она улыбнулась, и если бы здесь был князь Сабик, он бы очень удивился ее улыбке – легкой, даже веселой.

– Менкар, – сказала она. – Знаешь, я только что говорила с самим Арканастром. Как ты думаешь, это хороший знак?

– С Арканастром? – повторил Менкар, невольно глядя туда, куда смотрела Эйли. Но в зимнем тумане ничего не было видать. – Не знаю.

Эйли дремала целыми днями, и все дни для нее слились в Один; болезнь вымотала все силы и внушила полнейшее безразличие ко всему окружающему. Приходил важный лекарь, считал пульс и прослушивал через серебряную трубочку грудь, предписывал горькие микстуры. Тенью за занавеси к постели проскальзывала Гомейза – повзрослевшая, пополневшая, – украдкой, чтобы не видели дворцовые, совала в рот Эйли заплесневелые хлебные корочки с ложкой меда – лечила по-своему, как принято у краевиков; увидели бы'такое лечение дворцовые – засмеяли бы или, хуже, обвинили бы в попытке отравления знатной дамы.

Ночами Гомейза сидела у постели в большом мягком кресле, вязала бесконечные чулки и напевала или же рассказывала что-нибудь тихим голосом, если замечала, что Эйли лежит с открытыми глазами. Эйли слушала, понимала разве что десятую часть и совершенно не удивлялась тому, что, оказывается, Гомейза стала солидной дамой: вышла замуж за майора-фельегеря – вдовца с двумя дочерьми, которые были чуть ли не ровесницами мачехе. А коли так случилось, то и надо вести себя соответственно, надо голову ломать, как выводить их в свет да где подходящих женихов подыскивать. «Они славные девочки, —говорила Гомейза. – Но, знаете ли, ваше высочество, у меня ведь сынок есть – такой прелестный малыш, ему два годика…» И Гомейза с восторгом юной матери принималась описывать, что за сокровище ее мальчик, какой он шустрый да забавный… Только Эйли утомительно было слушать ее излияния, и она засыпала, убаюканная негромким говорком.