Текст книги "Странная история, произошедшая с Аннушкой по прозвищу Огонек и ее телохранителем Гошей(СИ)"

Автор книги: Ингмар Миваки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Почувствовав головокружение, Анна крепко обняла брата за талию и продолжала идти, опустив голову ему на плечо.

– Милые древесные жители... Все они мне, как собственные любимые дети, которым я отдаю всего себя, – жеманным голосом сказал Сильван. – Сам отец Зоилун смотрит на мир глазами своих возлюбленных чад. Когда ты мечтаешь о нем, он приходит через меня, жителя мертвого леса. Рр-р-роу! Я здесь король и царь! – низким голосом, грозно выкрикнул Сильван.

– Людские отребья! Дезертиры, бежавшие с войны в новый, чистый мир! Зоилун выдал вам пустышку, и вы приняли ее, забыв о своем роде. Вилранке показывает нам привычное небо, он даже устроил вам ночь, чтобы вы чувствовали себя, как дома. Но это не твой дом. Анна! Как же так, Анна, ты покинула нас, – тонким голосом пропищал Сильван. – Ты же знаешь, что Вилранке – злодей. Помоги нам одолеть его!

– Но я..., – не выдержав, начала Анна, но Георг резко дернул ее за руку и больно сжал ее.

– Только молчи...

– Вы мне приснились. Вас нет! – брызжа слюной, завопил Сильван.

Анна крепко стиснула зубы. Сердце ее билось быстрее обычного, ведь она поняла, о каком дереве, подаренном Альниламу и ей, в порыве ярости рассказал Сильван. Это было старое древо на границе миров Вилранке и Давайнура, где Георг укрыл кругликов своим плащом, Аннушка спасла Сильвестрина, оказавшегося Аларикой, и служила уборщицей и сторожем у пчел до тех пор, пока не пришел Гоша, а потом они ублажали королеву своим искусством игры и танца.

– Молчи, только молчи, – безмолвно обращался Георг к сестре, сжимая ее руку. И они продолжали вслепую двигаться вперед в поисках выхода.

– Нет! – заорал жалобным голосом Сильван. – Что вы натворили, людское отродье! Сильван, попятившись назад к одному из деревьев, ударился об него спиной. Обернувшись, он стал судорожно щупать кору в поисках грибов, но ни одного гриба на поверхности дерева не было.

С деревьев стекали потоки слез мертвых воинов.

– Вы утонете в их слезах, глупцы! – проскрипел Сильван. Его коричневое лицо исказилось от ужаса. У подножья деревьев, там, куда упали слезы воинов, появились едва заметные зеленые ростки. Раздался хлопок, и Сильван, превратившись в черную струйку дыма, испарился.

Впереди возникло слабое, а затем – по мере приближения – великое свечение, озарившее весь мертвый лес. Кто-то, опутанный облаком света, стремительно приближался к Анне и Георгу, оставляя за собой сияющий, золотой шлейф.

Между двумя быстро растущими от корней зелеными отростками появился золотой кабан. Цветущий лес в самом центре Шаштифалии озарился светом. В сопровождении золотого кабана Анна и Георг вышли из леса.

19. Встреча Аннушки с родителями.

Перед ними простиралось бескрайнее поле. Впереди, среди золотых колосьев маячили две головы. По протоптанной дорожке Анна с Георгом добрались до середины поля, где обнаружили двух местных жителей с венками из колосьев на головах. Решив понаблюдать, друзья притаились.

Один из них сидел за письменным столом и писал гусиным пером, обмакивая его в чернила, другой прогуливался перед ним, заложив руки за спину.

– Гусиные перья. Их снова надо точить. Сколько еще предстоит выцарапать ими! – ворчал первый. Как видно, он был очень сердит, т.к. с размаху бросил перо на землю.

– Видия обещала выдать светящиеся ручки, – стал успокаивать второй.

– Сколько можно свиток скрести. К тому же меня здесь продуло. Апчхи! – чихнул писарь. – Ну, вот. Что я говорил? Слышал я, в конторе и свечи кончились, остались одни огарки. Писарь обиженно шмыгнул носом и подобрал одно из перьев, коими была усыпана вся земля вокруг стола. Он принялся точить его складным ножичком и обрезал пальцы. Капля алой крови капнула на свиток. Капризный писарь отчего-то развеселился и покатился со смеху.

– Позвольте мне! – вышла из-за колосьев Анна и мило улыбнулась писарю и его сослуживцу.

При виде Анны местные обрадовались, точно дети.

– Будущая королева Анна! Ах, какая четь, Мы так рады, так рады, – приговаривали оба, пока Анна лечила палец писаря смесью их розового флакончика.

– Кажется, меня тут знают все, – бросила она через плечо Георгу.

Писарь поцеловал Анне руку. Одет он был в тонкую белую рубашку с кружевными манжетами и воротником и синие панталоны поверх белых чулок. На ногах его были лаковые синие туфли на каблуках с квадратными металлическими пряжками. Диктовавший ему человек был одет в домашний халат и бархатные туфли.

– Мы пытаемся составить карту, – объяснил писарь. Но местность в здешних краях меняется в зависимости от вашего сиюминутного настроения. Так что каждый день мы рисуем новую. Рано или поздно, мы рассмотрим все возможные варианты.

– Но кому нужны карты, если в этой стране все меняется каждый миг? – спросил Георг.

– Все, да не все, – сказал человек в халате. Жители Шаштитфалии остаются неизменными, и если вы желаете встретить кого-то из них, это непременно случится. А карту мы рисуем для вас. Вот, прошу взглянуть. И он протянул Георгу один из свитков, перевязанный золотой лентой.

– В свитке содержится все самое важное. Весь пройденный вами маршрут.

Георг развязал ленту. Писарь и диктовальщик взяли свиток с одной стороны, а Георг с Анной стали раскручивать с другой.

– Мы пишем только на полях, – объяснил писарь. – Здесь требуется навык. И Аннушка с Георгом согласились, ибо поля занимали основное и самое главное место. Середина свитка оказалась узкой полоской с цветочным орнаментом по краям. В ней был изображен огонь, Он был так искусно написан, что пламя его лепестков колыхалось. На полях Анна с Георгом увидели весь маршрут их странствий: мост, встречу с жителями страны перламутровых цветов и вожатым Дивайнуром, дорогу через мертвый лес к поляне и большое дерево с его обитателями. Писарь и рисовальщик так хорошо постарался, что изобразил маленькую сторожку Петита, пуховые кроватки кругликов, городские башни и пчелиный дворец. На карте была обозначена даже траектория их с Георгом падения с дерева, выведенная красным пунктиром. Была дорога через серый туман и путь к дому Вилранке и Аларики, дом Сурлукана и подозерная страна. Проходившие перед глазами картины были совершенно живыми, как и огонь, горевший по центру свитка. Весь маршрут сопровождался текстом на древне-шаштифальском языке.

– Здесь нет нашей встречи с Альниламом, – заметила Аннушка. – Нет нашей встречи с Вилранке и Аларикой на крыше их дома, а еще мертвых воинов и лесного Сильвана.

– Ваше персональное посвящение, будущая королева Анна, не отображается в свитке, – вежливо улыбнулся писарь.

– Но здесь нет и.....Впрочем, ладно, – махнув рукой, улыбнулся Георг.

– Позвольте выразить вам благодарность за точную и красивую работу, – поблагодарила Анна, и составители карты расплылись в довольных улыбках. Потом они быстро скрутили свиток, перевязали его золотой лентой и вручили Анне. Письменный стол и куча разбросанных по земле перьев исчезла, а вслед за ними и улыбающиеся работники. Анна и Георг очутились в одном из внутренних дворов храма, в который так и не вошли раньше.

– Мы бы не попали в него раньше, – сказал Георг.

– Мы должны были убедиться в том, что Сурлукана в Шаштифалии нет, – сказала Анна, и они, взявшись за руки, вошли в первый зал храма.

Это был зал значительно меньшего размера, чем тот, в котором Альнилам подарил ей свое жемчужное ожерелье, и на Аннушке, как и на брате ее, была обыкновенная летняя одежда, а на ногах простые сандалии. Зал был весь из черного мрамора. В его центре стояли, ведя приглушенную беседу, жрецы в золотых головных уборах и одеждах. От группы отделились и вышли навстречу Анне и Георгу двое: женщина и мужчина средних лет.

– Ветки! – крикнул один из жрецов, и остальные осыпали пол между четой и Анной с Георгом ветками пальмы.

– Верховные жрецы Видия и Джай, – представились двое. – Служители Зоилуна. Твои родители, Анна, давшие тебе благословение на отправку в новый мир. Видия, Джай и Анна обнялись, и зал наполнился ослепительно белым светом. Георг увидел, как все трое наполнились изнутри золотым сиянием.

– Мы меняем реальность, – начал рассказывать Джай. – Здесь, в этом храме мы создали новых людей. Отец Зоилун пожертвовал младшим ради горячо любимого старшего сына Вилранке. У Дивайнура, помимо части жителей некогда величественной Шаштифалии, он оставил образы ушедших в новый мир жрецов. Это было до великого разделения. Первопроходцам был дан золотой шар и приказ хранить память о красоте прежней Шаштифалии. Не все из отправленных в новый мир жрецов справились с задачей. Но ты, Анна, оказалась в числе тех, кто не терял себя. По задумке Зоилуна вы должны были вернуться назад и, соединившись с образами на территории его младшего сына Диванйнура, стать спасителями расколотой страны. Старший сын Зоилуна доступа к новому миру людей не имел, кроме как через территорию младшего брата. Об этом вы уже знаете.

– Тебе, сын Дивайнура, ушедший с командой первопроходцев, – обратился Джай к Георгу: – предстоит пройти путь по Шаштифалии во второй раз, в своем человеческом теле. Негоже королевскому отпрыску разгуливать по Шаштифалии в обличии кота.

– Хорошо, что предупредили, – отозвался Георг. – Хотя, я уже и сам начал догадываться. Только с кем же воевать предводителю королевской конницы, если войны здесь не ведутся?

– Недружелюбных миров достаточно, чтобы главнокомандующий конницей не бездельничал. Опыт предыдущих жизней, хоть и не забывается, не всегда оказывается достаточным, а потому каждый солдат и военачальник должен постоянно бодрствовать. Да, кровопролитных войн мы давно не ведем, но они ведутся в мире, в который были отправлены вы.

После окончания речи Джая девять присутствовавших в зале жрецов одновременно скинули с себя золотые плащи и головные уборы, представ перед Анной и Георгом в своем повседневном виде: уложенная спиралью синяя коса на темени, бритые виски и затылки. На затылках у всех жрецов была татуировки птицы, но она была не красно-черной, какой ее видели Анна с Георгом во время своего путешествия, а огненно-красной. Запястья обеих рук жрецов были стянуты черными браслетами, а щиколотки украшены браслетами из разноцветных волн с перьями. Украшения из серебра на обнаженных торсах и прикрывающие ноги до колен черные юбки, скрепленные серебряной скобой и босые ноги, завершали их внешний облик.

Жрецы выстроились в затылок друг другу, и процессия медленно двинулась из зала. Замыкали процессию Анна с Георгом и Джай с Видией. В следующем зале с синим куполом-полусферой, испещренным серебряными нитями, жрецы остановились и встали в круг. Видия, Джай и Анна с Георгом заняли места позади жрецов и стали наблюдать. В центре пустого зала без окон, была каменная, черно-синяя мозаика, выложенная малым кругом. Остальные плиты пола были из белого мрамора. На стене Анна и Георг увидели изображение кадуцея. Вокруг оси вились синяя и красная змейки. Процессия прибыла в зал таинств.

В полной тишине жрецы начали медленное движение против часовой стрелки. Лица их были сосредоточены и серьезны. После каждого шага они делали остановку, затем снова скользящий шаг. Выглядело это так, словно жрецы шли по тонкому льду. Головы жрецов были повернуты к центру зала. Постепенно ускоряясь, но ступая по-прежнему осторожно, они, не отрываясь, смотрели в середину мозаичного пола. Набрав темп, они стали незаметно суживать круг, ускоряться и продвигаться к центру. Достигнув черно-синей мозаики с серебряными надписями на древнем языке Шаштифалии, они уже бежали, и бег их был мягок и беззвучен. И вот, наконец, все девять жрецов одновременно оторвались от земли и продолжили кружение вокруг воображаемой оси, поднимаясь по спирали к куполу. Взявшись за руки, они продолжали кружиться. Затем послышался легкий шелест и едва различимый свист. Внутри круга жрецов возникли колебания воздуха, ставшего насыщенно-голубым. Вихревый поток сгустился, образовав подобие змеи, двигающейся вместе с вращавшимися жрецами. Затем появился золотисто-желтый поток, превратившийся в змею, сцепившуюся в танце с первой. Скорость их танца нарастала, и в глазах наблюдателей фигуры жрецов стали схематичными и исчезли. Жрецы и две змеи в середине образованного ими круга немного замедлились, и снова все повторилось: жрецы ускорялись и замедлялись, а голубая и золотая змейки извивались в танце, то исчезая, то появляясь.

Во время священнодействия, наблюдаемого Анной, дыхание ее стало столь легким и чистым, что она перестала его замечать. Смена действий происходила с определенной, строго выверенной частотой, и в какой-то момент Анна увидела огромный, огненный цветок, распустившийся в центре, вокруг которого кружились в неистовом танце жрецы и две змейки.

– Диберене сулитэранэ рейима Эл! – воскликнула Видия, взмахнув рукой.

– Диберене сулитэранэ пафаш Ар! – воскликнул Джай.

Из центра внутри образованного жрецами круга бесшумно взметнулась вверх черная с красным птица.

– Отец-змея Ар, вышедший из-под земли, воскресивший мать и давший ей крылья, Чистые пришли свидетельствовать об открытии врат между мирами.

Огромная птица распростерла крылья, которые стали столь огромны, что покрыли все пространство зала таинств. Глаза птицы выглядели совсем не птичьими. Они были человеческими и выражали мудрость, и опыт всех поколений Шаштифалии от начала ее существования. Оперение птицы, слившейся с огненным цветком, стало быстро менять цвет, вспыхивая золотым, оранжевым и розовым. Змейки на рисунке кадуцея на стене храмового зала вдруг изменили цвет, превратившись в голубую и золотую.

– Да возродится великая Шаштифалия! – провозгласила Видия. И жрецы хором вторили ей. Они снова стояли на мраморных плитах пола. Их круг сомкнулся еще больше: теперь они стояли плечом к плечу, загораживая центр зала от наблюдателей. Сияющая золотом птица, освещавшая собеседников, стала уменьшаться, пока не достигла размеров орла. Она опустилась в середину образованного жрецами круга, и они опустились перед ней на колени. Вверх, под купол зала таинств поднялась и вылетела в открывшееся в куполе окно красная птица.

– В этом зале творилось таинство создания нового мира. Великий Зоилун готовил здесь своих служителей к выходу в него, – торжественно возвестил Джай. – Чистые со знаком птицы на телах, имеющие знание и сомкнувшие уста на время священнодействия, повелеваю прервать молчание! Илунака, – обратился Джай к одному из жрецов.

– Жрецы могут видеть мир людей, созданный великим Зоилуном, – сказал Илунака, обращаясь к Анне и Георгу. – Спрашивай, будущая королева Анна.

– Где мой дедушка?

– В мире, созданном Зоилуном. Он сидит за столом с мужем своей покойной дочери.

– Что означает знак птицы у вас на затылке?

– Знак птицы свидетельствует о том, что наследники знания Зоилуна чисты в помыслах, владеют высшим знанием и служат во благо своего народа. Служители храма знания ясно видят то, что происходит во всех мирах. Это знак птицы, живущей под землей.

Илунак поклонился Анне медленным кивком головы.

– Служитель Илунака, – снова спросила Анна, – Зачем мне нужно было проходить мертвый лес на территории Вилранке? Ведь вы могли встретить нас с братом на озере.

– В этом зале мы соединяем то, что ты хорошего и правильного провозгласила вслух на своем пути, с тем, что ты искренне ненавидела и отталкивала. Это делается для того, чтобы научить тебя быть Человеком, каким ты была в Шаштифалии до ее распада. Ты ушла в новый мир, чтобы получить новый опыт, сохранить и распространить в нем красоту Шаштифалии и вернуться домой. Наставник научил первопроходцев, как не сбрасывать грязь в пространство, а сжигать ее внутри собственной головы, но многие забыли это знание. Илунак вновь поклонился.

– Благодарю тебя, Илунака. Мне жаль, что я растеряла знания в пути. Лицо Анны стало серьезным.

– Мать Видия и отец Джай, – обратилась она к верховным жрецам. – В другом мире мы с Георгом видели в кабинете нашего деда прибор.

– Прибор? – удивленно поднял брови Джай. Они переглянулись с Видией. Та отрицательно покачала головой.

– Врата открыл не прибор, а ты, Анна.

– Я? – удивилась Анна.

– Прибор профессор Мистериус использовал для спецэффектов. Он готовил для тебя сюрприз.

– Это для моего первого фильма, – понимающе кивнула Анна и улыбнулась Георгу.

– Врата открылись для тебя, Анна. Мы видели твое рождение, – продложала Видия. – Твоя земная мать должна была уйти, чтобы соединиться со мной. И вернулась она сюда, чтобы поднять дух вашего с Георгом деда, Германа Мистериуса. Он – терпеливый и добрый дед, – улыбнулась Видия. – И ты осталась собой именно благодаря ему, его долготерпению. Видия перевела взгляд на Георга.

– Двоюродный брат Альнилама должен был сопровождать тебя. Зачем Георг принял вид кота, мы не понимаем. Ему повезло, что на протяжении всего пути с ним была ты – его ангел-хранитель.

– Выходит, я никакой не телохранитель, а совсем наоборот? – расстроенно спросил Георг.

– А как же пчелиное гнездо? Ты спас меня, – возразила Анна. – И принес золотой шар.

– Мы сможем вернуться обратно? – спросила она Видию и Джая.

– Это решение вы примите вдвоем с Альниламом, который ждет тебя, – улыбнулась Видия. Анна смущенно опустила глаза. Видия ласково подняла подбородок дочери.

– Ты помнишь свою мать в другом мире, Анна? – спросила Видия, глядя ей в глаза.

Анна кивнула утвердительно.

– Никто не виноват, – сказала Видия. – Я не оставила тебя, а ушла ради общего дела. Теперь ты сможешь сделать гораздо больше меня.

Анна молча смотрела в глаза матери, от которой распространялся не только слышный, но и видимый – в виде легкого золотистого облачка – аромат, знакомый с детства и бережно хранимый в розовом флаконе. Анна прислонила голову к матери, и та погладила ее по волосам.

– Позволь спросить, Джай, – обратился к верховному жрецу Георг.

– Спрашивай.

– Почему Вилранке держит жителей подозерья в неведении? Они не знают истинной истории своей страны, и жизнь их состоит из работы, жалоб на жизнь по расписанию и восхваления своего правителя.

Джай ответил легкой улыбкой и понимающим кивком.

– Вилранке не хочет беспорядков, – ответил он. Они обретут память при объединении страны.

– Жители Дивайнура помнят, кто они? – снова спросил Георг.

– Они не умеют воевать, но помнят историю Шаштифалии, – ответил Джай. – И это тоже часть плана мудрого Зоилуна. – Память обо всех событиях прошлого он сохранил только у членов королевской семьи и своих учеников, связанных друг с другом.

– Мы были в красивом мире. Вот, – сказала Анна, разжав ладонь и протянув золотой шар Видии и Джаю. – Шар хранился у Анастасии Константиновой. Кто бы мог подумать, что память о Шашитфалии, история огромного, некогда прекрасного мира хранится в мире людей? – сказала Анна с грустной улыбкой. – А моя – на мосту в Шаштифалию. Что наш с Георгом дед Герман Мистериус, профессор археологии всю жизнь будет смотреть в зеркало заднего обзора с единственной целью: чтобы я снова попала в мир, откуда пришла с миссией.

– Георг? – спросила разрешения Анна, глядя на брата, и тот кивнул.

– Возьмите его. Анна протянула золотой шар верховным жрецам.

– Мы не имеем власти, – отрицательно покачали головой Видия и Джай.

– Ну, тогда.....В вашей власти выдать писарям светящиеся ручки? – спросила Анна.

Видия и Джай переглянулись и от души рассмеялись.

20. Анна + Альнилам.

Оставив Георга с Джаем и Видией, Анна покинула храм посвящения. Она прошла между четырьмя рядами колонн, пересекла внутренние дворы храма, и вышла наружу.

Впереди, до самого горизонта простиралась стеклянная, голубая пустыня, над которой медленно вращался световой обруч. Между небом с сияющим на нем зеленым солнцем и голубой прозрачной стеклянной пустыни стоял Альнилам. Черные одежды под его огненным плащом стали белыми. Исчезла граница между небом и землей. Альнилам и Анна оказались внутри тихого, белого света. Невиданной силы энергия пронизывала их с головы до пят. Дыхание их стало единым, а радость, идущая из самой глубины их существа, была невыразимой, как сама истина. Поглощенные светом, они исчезли, а затем воскресли на вершине горы.

Занимался новый день. Со всех сторон их окружали горные хребты. Вершины горели огнем в свете нового дня.

– Огонь горел в тебе всегда: задолго до того, как ты покинула меня, Анна. Вы с моим двоюродным братом Георгом спасли моего отца. Ему досталась территория, на которой произошло сражение. С тех пор, как лес стал мертвым, никто из подданных, включая самого отца, не имел полной власти над ним. Ты пришла и спасла старшего сына Зоилуна и действительного короля всей страны. Мертвый лес снова стал живым.

– Говорят, я похожа на своего деда. Он и сам был когда-то дерзким. И поэтому он не обращает внимания на мои недостатки. Так он все знал с самого начала. Весь план. Их просто использовали, поместив память в золотой шар кадуцея. Зоилун сотворил новый мир для хранения.

– Золотой шар с памятью подданных отца был частью его плана. Не волнуйся, Анна. Он никому не причинил боли. Жрецы умеют все делать безболезненно. Они сжали все их впечатления, и те перестали оказывать влияние. Когда мир восстановится, и все станет на свои места, они станут прежними.

Отвернувшись от Альнилама, Анна стала смотреть в сторону горных вершин.

– Посмотри на меня, Анна, – попросил Альнилам, и Анна повернулась. Взгляд ее был холодным и жестким.

– Ты хочешь вернуть им себя настоящих, как это сделал для тебя я?

– Очень хочу. Лицо Анны сразу же просветлело, а в глазах вспыхнул огонь надежды.

– Это в твоей власти.

– Возьми их, – сказала Анна и раскрыла ладонь с золотым шаром.

– Нет, Анна. Мне нужна ты, а не они, – ответил Альнилам.

– Ты вынуждаешь меня остаться? Шантажируешь, да?

– Я не держу тебя, но и не могу пойти с тобой.

– А я не могу уйти и оставить золотой шар здесь. Этим я нарушу план Зоилуна.

– Прежде, чем отдать им память, мы должны возродить Шаштифалию.

– Наши миры отражают друг друга? – растерялась Анна

– Мы связаны. Альнилам встал и подал руку Анне. В золотых нитях, вплетенных в волосы Альнилама, вспыхивало солнце, а в глазах, несмотря на еще одно расставание, была радость.

– Помоги людям вспомнить там, куда снова уходишь от меня. И Альнилам протянул Анне на вытянутой ладони сияющий голубой цветок. Анна протянула руку, приняла цветок и закрыла глаза.

– В любой ситуации, когда ты чего-то не можешь понять, просто помогай другим людям, – сказал Альнилам, коснувшись губами ее лба. – Когда ты вернешься в Шаштифалию, ты будешь такой же, какой была, когда впервые ступила на ее землю. Я обещаю тебе. Ведь этот маленький мост построил для тебя я. Звони и пиши мне.

– Но как я могу? Анна открыла глаза и удивленно захлопала ресницами.

– Я получу все твои сообщения, – улыбнулся Альнилам и поцеловал ей руки. – Врата для тебя открылись.

– Но как? Куда же мне звонить и писать?

– Кому бы ты ни позвонила или написала, все твои послания получу я. Будь внимательна также и к посланиям других людей тебе. А я....Я буду посылать тебе попутный ветер.

Исчезло жемчужное ожерелье, роскошное платье и зеленый пояс. На Анне снова была одежда, в которой она пришла в Шаштифалию. Взяв руку Анны, Альнилам надел ей на палец тонкое золотое кольцо и поцеловал в губы.

***

Горы и Альнилам исчезли. Анна снова стояла на мосту, ведущем в Шаштифалию. Рядом стоял ее новообретенный двоюродный брат Георг, одетый в комбинезон промышленного альпиниста. Поверх куртки, за плечами Аннушки висел ее школьный рюкзак. Взявшись за руки, они спустились с моста в знакомый с детства лес.

– Подумать только, Альнилам – мой двоюродный брат, а ты – сестра, – радовался Георг.

– Куда не плюнь, одни родственники, – криво усмехнулась Анна.

– Негоже королевскому отпрыску принимать вид кота, – брезгливо сморщил лицо Георг, и они покатились со смеху.

– Альнилам после моего ухода в новый мир остался с моим отцом. Как это благородно с его стороны! Впрочем, о чем это я? Он ведь будущий правитель Шаштифалии. Георг хитро улыбнулся Аннушке.

– Власть? – снова усмехнулась та. – Ему нужна была я, его отцу – лес, Зоилуну и жрецам – новый мир, нашему деду – золотой шар. Аннушка посмотрела в чистое, голубое небо и глубоко вздохнула.

– И все же, братец, что было в начале: мне захотелось пить или ты решил принести мне воды, и потому мне захотелось ее выпить? – улыбнулась она Георгу.

– Ну....я просто принял позицию того, от которого ждут, и произошло то, чего ты ожидала. На лице Анны появилось выражение крайнего сосредоточения, сменившееся полной растерянностью.

– Да будет тебе известно, что после того, как ты сбежала на свидание с красавчиком Альни, я посетил чудесное представление! – воскликнул Георг. – У меня оставался наш пригласительный билет. Но перед этим мне пришлось отправиться к ткачам, что живут во втором круге на запад от поляны чертополоха. Представляешь, жуки-ткачи сидят за станками, а прядильщики ходят на ходулях. А потом, Огонек, я увидел свою мать. Она водит дружбу с артистами, Когда родители вернуться на побывку, непременно расспрошу ее об этом.

– А где работают твои родители?

– В Антарктике.

Анна присвистнула.

– Думаешь, там есть артисты?

– Почему и нет? Я бы уже ничему не удивился. А еще я раскрою тебе один секрет. Но только об этом никто не должен знать. Жители подозерья играют вместе с жителями Дивайнура! Своими глазами видел.

– Да, ну, – раскрыла рот Аннушка.

– Сейчас я тебе расскажу.

Анна и Георг вышли на асфальтированную дорогу и медленно побрели в сторону города. Георг воодушевлённо рассказывал сестре о своих приключениях, сопровождая рассказ наглядными жестами. Шея его была обмотана разноцветной веревкой, связанной из костюмов для съемки первого Аннушкиного фильма.

21. Исповедь Ивана Мельникова.

Она ли это, моя милая Аннушка по прозвищу Огонек? Что с ней случилось? Куда вдруг подевалась ее спесь и этот постоянный дух противоречия? Так думал я, наблюдая внезапную трансформацию Анны Мистериус, произошедшую в тот самый знаменательный день – следующий день после их с Георгом возвращения домой. Пою, не пою, пляшу, не пляшу, буду, не буду. Она была все той же, но все же другой. Знаете, вот что удивительно: при своем своенравном и переменчивом характере Аннушка совершенно не злопамятна и всем все прощает. Она по-прежнему не терпит ни малейшей ограниченности. Под ограниченностью я подразумеваю отсутствие возможности учиться. После ее удивительного путешествия она продолжала учиться и работать. Короткометражка удалась. Аннушка поступила в институт.

Домой они вернулись вечером того же дня, в который мой лучший друг Георг, называющий теперь меня своим братом, впервые увидел ее, На следующее утро, на площадке киностудии в 7 утра: Аннушку ждали ее преподаватель Ольга Филипповна и сокурсники с подготовительного отделения, где она училась. Пришла она с опозданием, поскольку на КПП ее задержали из-за огромного разноцветного тюка тряпья. Она опоздала всего на пять минут. Что там было в тот день! Настоящее светопреставление! Костюмы для артистов оказались испорчены, и всем пришлось играть в своей повседневной одежде. Свой сценарий, победивший в конкурсе, Аннушка написала на заданную тему. Ей надо было связать действие с котом. Еще до их с Гошей путешествия наша строптивица заявила, что больше писать на заданные темы не собирается. Кот, принявший участие в съемках, был скорее для проформы. История получилась вовсе не про кота и строптивую девушку. Она была о любви храброй девушки к одному замечательному человеку, строителю мостов.

Будущая сокурсница Муха все еще дулась на Аннушку, но перед съемками Аннушка попросила у нее прошения за свою грубость. А потом, со слов Мухи, сказала ей, что пешки в шахматах – главные фигуры. Муха, было, решила, что это очередная колкость, но Аннушка вдруг предложила Мухе сыграть королеву. Среди изрядно потрепанных костюмов нашлось одно чудом сохранившееся платье. На нем сверкала брошь Аннушки, – с той самой беретки, которую она бросила на землю возле дома Георга. Пришлось с середины фильма нарядить и остальных актеров. Мало того, что костюмы были рваными, на них тут и там были клочья кошачьей шерсти. Гоша как-то раз поделился со мной, что на протяжении всего их с Аннушкой путешествия, сильно линял. Экзаменаторы почему-то приняли все эти выкрутасы с переодеваниями за оригинальную задумку режиссера. Королева на протяжении всего действия держала на руках кота, – того самого, из Культурного центра, который и в самом деле оказался разумным и самым покладистым из всех артистов. Возможно, он догадывался, что его используют, чтобы свалить на него всю эту шерсть на костюмах, но в силу своей природной мудрости Серов (именно так прозвали студенты артиста) молчал со свойственным котам достоинством. Гоше, кстати, после окончания съемок вновь обретенный дедушка подарил свой бархатный пиджак. Рост и размер одежды у Гоши оказался точь в точь, как у деда в его возрасте.

После открытия нашего городского моста мой лучший друг заявил мне, что моя любимая Аннушка – его двоюродная сестра. Я страшно разозлился тогда, Не поверил, конечно. Издевательски спросил, почему именно его выбрали для столь почетной миссии телохранителя. А он на это совершенно серьезно ответил, что некий служащий страны перламутровых цветов, просматривал списки после очередной переписи населения и посетителей, обратил внимание на его фамилию. Я спросил его, что, мол, такого необычного в твоей фамилии? Ты же не Мистериус. Врун, вот ты кто, – говорю я ему. А он засмеялся в ответ

Вам, должно быть, не терпится узнать о встрече Георга с дедом. Так вот, в тот самый вечер, когда Аннушка и Гоша вернулись со своей удивительной прогулки, они обнаружили дедушку сидящим за своим письменным столом. Профессор Мистериус был занят приборчиком для спецэффектов. На следующий день, по съемочной площадке летали тонкие, красные змейки, очерчивающие контур очередного артиста, произносящего свой текст. Отец Аннушки, так и не дождавшись ее, уехал по своим рабочим делам. Это был день годовщины смерти Аннушкиной мамы Лидии. Профессор Мистериус, ничуть не удивившись возвращению внучки поздним вечером в обществе Георга, предложил им выпить чаю со сливочными помадками. В тот вечер между ними с Георгом произошел доверительный разговор, подробности которого мне неизвестны. Могу лишь сказать вам, что после чая профессору был продемонстрирован золотой шар от кадуцея и поведана тайна рождения его дочери. Сам золотой шар благополучно вернулся, как и обещал Георг, к его бабушке, Анастасии Константиновой. Теперь он стоит на подставке из яшмы на видном месте в большой комнате. Иногда, по вечерам шар испускает бело-голубое свечение. Родители Гоши, вернувшиеся из Антарктики в отпуск, очень заинтересовались этим странным явлением. Рассказали, что видели как-то раз нечто подобное во время работы на станции.