Текст книги "Странная история, произошедшая с Аннушкой по прозвищу Огонек и ее телохранителем Гошей(СИ)"

Автор книги: Ингмар Миваки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

– Благодарю вас, – обратилась Аннушка к чечеткам.

– Рады служить вам, принцесса Огонек, – защебетали чечетки.

– Как это мило, – заметил Гоша. – Они считают тебя принцессой, Огонек.

– Какие красивые костюмы у древесных жителей, – поддерживая светскую беседу, заметила Аннушка. – Просматривается свой неповторимый стиль.

– О, да, – расплылся в улыбке польщённый комплиментом Петит – Есть место за поляной чертополоха, где шьют приличные костюмы.

– Поляна чертополоха? – сдержанно спросила Аннушка. Держа чайную чашку, оттопырив мизинец, она неспешно допила чай и поставила чашку на блюдце. – Во втором круге на запад от нее живут жуки-ткачи, – сказала она. – Одна из дам рекомендовала нам сшить у них костюм для Гоши.

– Действительно, за поляной чертополоха живут ткачи и портные, – подтвердил Петит. – Моя жена как-то раз заказала у них новый плащ. Пятьсот завтраков спустя плащ был готов. Ей очень повезло.

– Пятьсот завтраков, – задумчиво повторила Аннушка. – Должно быть, ей пришлось очень долго ждать.

– Зато, какой плащ! Золотые пуговицы и застежки, ручная вышивка мерцающей нитью с изображением памятных сцен из жизни семейства цикад

– Как я ее понимаю, – согласно кивнула Аннушка. – Ваша жена хотела особенный наряд.

– На самом деле, ничего подобного она не заказывала, – отрицательно покачал головой Петит. – Просто жуки делают, что пожелают. На свое, так сказать, усмотрение.

– Главное, что ваша супруга осталась довольна, – улыбнулась Аннушка.

– О, да, – расплылся в улыбке Петит. Подержав возле рта чашку с чаем, он, так и не пригубив, аккуратно поставил ее на стол.

– Ну, а если платье нужно очень срочно? – вмешался Гоша. Выглядел он не столь участливым , как Аннушка, и улыбка его была откровенно насмешливой.

– Хм. В таком случае надо просто уменьшить интервалы между завтраками, – невозмутимо ответил Петит и заговорщицки улыбнулся Аннушке.

Птички тем временем поставили чайник на подставку и стали заигрывать с Гошей: стащив у него с тарелки булочку, они раскрошили ее прямо перед его носом. Гоша ничуть не растерялся: широко раскрыл рот и ткнул в него пальцем, давая понять, что чечеткам следует делать дальше. Птички сели на стол и стали совещаться. Не дожидаясь решения, Гоша нетерпеливо собрал крошки и сам засыпал их себе в рот. Затем он налил чай в блюдце и стал изо всех сил дуть на него, привлекая к себе внимание птиц.

– Эти птицы умеют обслуживать. Но они также умеют и вредничать, если необходимо разбавить слишком приторную беседу, – философски заметил Гоша. – Им очень повезло, что я не совсем обычный кот.

– Там, откуда мы прибыли, коты едят птиц, а птицы едят цикад, – объяснила Аннушка Петиту.

– Какая дикость, – возмутился Петит.– Оставайтесь у нас, принцесса Огонек, – мечтательно улыбнулся он Аннушке. – У нас на дереве чечетки добровольно разливают чай тем, кто не прочь его выпить. Если бы они были где-нибудь в другом месте, чай разлил бы я. У нас на дереве царит полный порядок и равновесие, как это успел отметить Гоша. – Кто что хочет, то и делает.

– А кот Гоша, хоть он и не вегетарианец и не живет в Шаштифалии, а пришел из страны хищных тварей, не проявляет, как вы могли заметить, интереса к птичкам, – скромно добавил Гоша.

– Это не совсем Шаштифалия, – поправил Гошу Петит, посерьезнев. – Это пограничная территория. Расскажите о себе, – поспешил перевести тему Петит. – Чем вы занимаетесь, Гоша?

– В настоящее время я – телохранитель Огонька, – с гордостью сообщил Гоша и подмигнул порхавшим вокруг стола чечеткам.

– Я имел в виду, – смущенно добавил Петит, – что вы делаете в свободное от телохранения время?

– Ах, вот что. Знаете, большинство из представителей нашей породы не знает других занятий, кроме, как слоняться по крышам, подвалам и подворотням да устраивать уличные драки. Рынок кошачьих услуг переполнен, однако люди по-прежнему охотно принимают на работу нашего брата. Чтобы получить место в приличном доме с добрыми традициями, надо выдержать серьезный экзамен. Обычно на это уходит около часа. Согласитесь, не каждый выдержит.

– У меня на подготовку к экзамену уходит неделя, – заметила Аннушка.

– Семь дней! – горестно воскликнул Гоша. – Сорок девять дней в переводе на кошачье время. Я бы сдох!

– Как долго, – согласился Петит.

– Затем, в случае успешной сдачи, начинается собственно работа: я должен все пометить и метить в дальнейшем, чтобы ни я сам, ни мои хозяева не потерялись внутри дома, – объяснил Гоша.

– Возможно, некоторые люди не догадываются о том, что помеченные вещи легче найти, – продолжал он. – Но наш брат относится к людям снисходительно. Делаем свое дело скромно, не выпячивая грудь и не привлекая к себе лишнего внимания. Для меня главное – быть уверенным, что каждый из домочадцев достаточно хорошо ориентируется в пространстве.

– Простите, что перебиваю вас, – скромно вставил Петит, – но как же людям ориентироваться вне дома? Неужели им приходится постоянно брать с собой кота или кошку?

– Естественно! И потому я здесь, с Огоньком. Люди, выходящие из дома без кота, очень рискуют. Промокнув уголки рта салфеткой, Гоша бросил ее на тарелку. Петит разумно промолчал. Спорить с Гошей у цикады не было ни малейшего желания.

– Кот – работник должен постоянно следить за порядком, – продолжал Гоша. – Все вещи должны быть на своих местах. Когда хозяева передвигаются по дому, надо успеть показать им дорогу, а потому приходится: бежать со всех ног вперед и прыгать на их место. Так, увидев, где я сижу, они знают наверняка, что ошибки быть не может, и пришли они именно туда, куда им и полагалось прийти. А еще (тут Гоша стал загибать по очереди пальцы) я должен наблюдать за тем, кто в дом приходит да уходит, укладывать спать, работать будильником, а также нянькой и затейником, развлекая хозяйских детей и терпя их глупые выходки. Некоторые люди говорят, что коты их достают. Но я вам так скажу: "Некоторая доставучесть просто жизненно необходима!" И Гоша поднял вверх лапу и лаконично пошевелил в приветствии когтистыми пальцами.

– Неужели? – озабоченно заморгал Петит, с неподдельным интересом слушавший Гошин рассказ.

– А как же, по-вашему? Мы – коты и кошки – создаем людей. Работаем календарем, часами. Немного пошалим, потом поластимся. Иначе человек совсем потерялся бы.

Петит сочувственно покачал головой.

– Как много работы у вас! Похоже, люди только и делали бы, что терялись, не имей они при себе котов и кошек.

– Ох, уж эти люди, – вздохнул Гоша. – Что слепые котята, честное слово.

– Гоша прав, – подтвердила Аннушка. – С людьми приходится очень много возиться. Поспать коту удается в один глаз, и ухо оттягивать постоянно, чтобы, чего доброго, не пропустить что-то важное. Верно, Гоша?

– Как приятно, что ты понимаешь, Огонек, – с благодарной улыбкой отозвался Гоша. – Работа и впрямь напряженная. Надо соответствовать по всем параметрам, сами понимаете. Хорошо, если люди чуткие попадутся и не тянут к тебе руки по любому поводу. Предварительно кот должен обнюхать и лизнуть руку, а потом уже тянись да гладь. Люди считают себя вершиной мироздания, но воспитаны многие прескверно. Но тут, как говорится, выбирать не приходится. В наше время, как я уже говорил, кот рад работе в любом доме, была бы крыша над головой и сносная еда. И Гоша, поняв, что добился желаемого внимания сотрапезников, окинул их взглядом мудрого и снисходительного вершителя судеб.

– Не все такие ужасные, конечно, – успокоил он Петита. – Не скрою, мне везет. Я попал в дом к одной замечательной женщине. Мало того, что она отменно печет пироги, так еще и постоянно трет морковку, зная мою страсть к ее запаху. Морковка для меня, что валерьянка для иной кошки. И даже свистеть не надо.

– Свистеть? – удивился Петит.

– На художественный свист я лечу, как...Впрочем... Гоша сделал целомудренную паузу, после чего скромно добавил:

– Но хватит обо мне. Расскажите-ка нам, дорогой Петит, как обстоят дела в Шаштифалии? С моей последней прогулки по стране зеленого солнца и перламутровых цветов, столько слез синих ирисов утекло.

– Да, расскажите нам, пожалуйста, – присоединилась к просьбе Гоши Аннушка.

– Как я понимаю, наша прекрасная гостья Огонек не так хорошо знает Шаштифалию, как ее телохранитель, – сказал Петит.

– Совсем не знает, – грустно покачала головой Аннушка

– Я расскажу вам главное о родной Шаштифалии: животные, птицы и растения живут и трудятся здесь бок о бок с людьми. Занимаются каждый своим делом,

– Животным платят так же исправно, как людям? – поинтересовалась Аннушка.

– У вас тут нет дискриминации? – удивился Гоша.

– Мы работаем бесплатно, – ответил цикада. – Стало быть, никакой такой дискриминации у нас нет.

– Как?! Нет оплаты честного труда?! – возмутился Гоша. – На какие же тогда шишки покупать молоко, сметану и кур с телячьими сосисками?

– Мы не едим друг друга, – вежливо улыбнувшись, напомнил Петит.

– А коров доите? – скромно вставила Аннушка.

– Это еще зачем? – удивленно уставился на нее Петит.

Растерявшись, Аннушка посмотрела на булочки, затем на Гошу и пожала плечами. Петит тем временем встал и начал неспешно прогуливаться по комнате, мерцая своим сказочно красивым плащом. Выдержав многозначительную паузу и удостоверившись в том, что внимание гостей в его полном распоряжении, он отчетливо и спокойно повторил:

. – Родившимся в Шаштифалии питание не требуется. Скоро и вы забудете о нем.

Гоша испуганно посмотрел на Петита, затем на его тарелку с нетронутой булкой и полную чашку чая. Заметив с трудом скрываемое замешательство Гоши, цикада и Аннушка одновременно рассмеялись.

– Привыкните, – махнул рукой Петит. – А пока можете рассчитывать на небольшое количество шаштифальского меда, чай, варенье и булочки из магазина "Мармалад".

– Как, у вас есть магазин "Мармалад"? Какое совпадение! – обрадовалась Аннушка – Рядом с нашим домом есть продуктовый магазин с точно таким же названием. Странно, – нахмурившись, пробормотала Аннушка. – Очень странно.

– Интересно, откуда жители Шаштифалии берут энергию? – спросил Гоша, немигающим взглядом уставившись на Петита. Тот остановился возле Гоши и наклонился в его уху.

– Тс-с, – приложил он к губам палец со сверкающим поверх зеленой перчатки перстнем. Луч света упал на великолепно граненый аметист, и камень вспыхнул темно-красным огнем.

– Это тайна, о которой вам знать не положено, – прошептал цикада. – В нее посвящают только тех, кто решит остаться в Шаштифалии навсегда.

– Мы не собираемся здесь надолго задерживаться, – поспешила заметить Аннушка.

Петит с облегчением вздохнул и улыбнулся.

– Ну вот, тем более. Так что вас привело на поляну? – спросил он, вытаскивая из кармашка камзола тонкий кружевной платок цвета свежей весенней зелени и протирая им старинный монокль. Пристроив его к глазу, он уставился на Гошу.

– Дело в том, что мы ищем моего дедушку, – ответила Аннушка.

– Заблудился он, – пояснил Гоша. – Найдем его, и сразу домой.

– А что это у вас такое? – спросил цикада, проявив неожиданный интерес к школьному рюкзаку Аннушки.

– Ах, это... Это школьный рюкзак, а в нем кадуцей правителя, – ответил Гоша так, словно речь шла о чем-то обыденном и скучном. И Аннушка, оставшись довольной столь хитрым маневром своего телохранителя, ведущего переговоры с самим охранником дерева, одобряюще ему улыбнулась.

– О-о-о, – затрепетал и задрожал Петит, выронив из рук монокль. – Неужели, речь идет о золотом кадуцее Сурлукана, мудрого правителя Шаштифалии? Мерцающий зеленый плащ цикады мелко задрожал.

– О нем самом, – коротко кивнул Гоша, нехотя спрыгивая с табурета и направляясь к рюкзаку Аннушки. Непредвиденная реакция Петита застала его врасплох, но он продолжал вести себя так, словно ничего особенного в кадуцее не видит.

– Валялся на площадке лестницы в доме, где живут Огонек и ее дедушка, – добавил он.

– Валялся? – в ужасе отшатнулся Петит. – Как такое возможно? Говорят, Сурлукан никогда не расстается со своим кадуцеем. Уж не случилась ли беда? Ходят слухи, наш новый правитель не отзывается на позывные рыцаря Дивайнура и его соратников.

– Для чего Сурлукану кадуцей? – сверкнул желто-зелеными глазами Гоша. Лапа его зависла над рюкзаком, и открывать его он не спешил.

– Но ведь это жезл правителя, – растерянно пробормотал Петит.

– Для чего он служит? Как работает штука эта? – пошел в наступление Гоша. Освоившись в древесном домике, он, подражая Петиту, стал прогуливаться по его единственной комнате с видом хозяина.

– Право, не знаю, – развел руками Петит.

– Вот и славно, – заключил Гоша, любезно улыбнувшись цикаде. – Это такая же тайна для посвященных, как и источник энергии шаштифальцев. Мы намерены нарушить границы мертвого леса, найти дедушку Огонька и вручить Сурлукану его магический жезл.

– Что вы! – взмолился несчастный, дрожащий всем телом Петит, на долю которого в этот день выпало так много переживаний. – Вы собираетесь взять жезл правителя в страну того, кто за ним охотится? Да он же убьет вас, чтобы завладеть кадуцеем.

– Вы считаете, убьет? – скучным тоном поинтересовался Гоша, в задумчивости погладив рыжую бороду. – В таком случае не могли бы вы спрятать его в каком-нибудь надежном месте до нашего возвращения? И Гоша бросил рюкзак Петиту.

– Я?! Не верю своим зеленым ушам! Этой просьбой вы оказываете мне великую честь. Конечно, я спрячу его до вашего возвращения! – засуетился Петит. – Вы позволите взглянуть?

Аннушка молча кивнула, и Петит заглянул внутрь школьного рюкзака.

– Ах! Ох!– воскликнул он, увидев золотой кадуцей, и отвел глаза в сторону, прикрыв их ладонью. Затем он неожиданно шустро залез с рюкзаком под стол. Аннушка и Гоша удивленно переглянулись и заглянули под скатерть.

Под столом, скрытый от глаз длинной скатертью, стоял выкрашенный в темно-вишневый цвет деревянный сундук. Петит ковырялся ключом в замке. Когда крышка сундука со скрипом распахнулась, глазам Аннушки и Гоши открылась его начинка. Чего в нем только не было! Петит вытаскивал один за другим и бросал на пол: медный чайник, арбалет, стрелы, портативный генератор мыльных пузырей в квадратной сумке на длинном ремне, табакерку, фиолетовые ботфорты со шпорами и картину с изображением розовых фламинго в старинной раме. Разбросав по полу все эти сокровища, Петит бережно уложил кадуцей на дно сундука. Затем он сгреб все вещи обратно, захлопнул крышку и запер сундук на ключ.

Вернувшись к гостям, он продемонстрировал им большой, потемневший от времени ключ на цепи, повесил его на шею и, запахнув плащ, довольно улыбнулся.

– Когда я был еще совсем маленьким и жил с братьями и сестрами в земляном доме между толстыми корнями старого дерева, я грезил о том, как увижу короля, – разоткровенничался Петит Он сделал знак чечеткам, и те стали убирать со стола

– Жаль, что в Шаштифалии не едят сосисок, – мечтательно заметил Гоша. Сей же момент восхитительно мощный поток желтого света выстрелил в него, подбросив вверх. Зависнув в воздухе с распластанными в стороны лапами, Гоша какое-то время висел в желтом облаке, затем облако исчезло, и он свалился на круглый табурет. Аннушка, направившая в него пустые глазницы черепа Зоилуна, рассмеялась. Привыкший за долгую кошачью практику служения людям к неожиданностям, Гоша невозмутимо расправил усы и вежливо улыбнулся Петиту.

– Испытывает, – пояснил он, извиняясь за Аннушку.

– Пушку, – с пониманием кивнул Петит.

– Черепушку, – спрыгнув с табурета, уточнил Гоша, метнув в Аннушку строгий взгляд. И вдруг дверцы одного из шкафчиков, стоящих вдоль стен, распахнулись. Из шкафчика вылетела коврижка и залетела прямо в рот Гоше.

– М-м-м, – прогудел Гоша. Приятно удивленный, он быстро прожевал и проглотил ее, а затем сказал:

– Что я вам говорил? Еда на помеченной территории сама вылетает из шкафа.

– Теперь мы знаем, как работает бриллиантовый череп, – подвела итог Аннушка. – Благодарим за угощение, – улыбнулась она Петиту. Тот улыбнулся в ответ, надел шляпу и поманил гостей за собой к замаскированной полками с медной и глиняной утварью двери.

За дверью был длинный, круглый коридор, густо оплетенный зелеными лианами. Стоило очутиться в нем, как из зеленой стены тоннеля появился грозный муравей с длинными усами-антеннами на глянцевой голове. Выглядел охранник так устрашающе, что Аннушка попятилась назад.

– Не бойся, Огонек. Это наш радист, – пояснил Петит. – Подменит меня, пока я провожу вас до деревни. Муравей юркнул в комнату, и дверь за ним закрылась. Аннушка, Гоша и Петит продолжили путь по зеленому тоннелю.

Стены и потолок над ними находились в непрерывном движении: ползущие в разные стороны лианы извивались, цепляясь друг за друга, тут и там в зеленой стене вспыхивали и раскрывались бутоны огненно-розовых цветов. Аннушка потянулась к одному из них, но цветок испуганно дернулся и скрылся в густой листве. Иногда лианы раздвигались, открывая взгляду боковые ответвления тоннеля, из которых струился приглушенный свет.

– Что это за ответвления? – спросила Аннушка.

– Все дороги ведут в деревню Тули-лули-лут, – ответил Петит. – В проходах живут охранники старого дерева. Они бдят день и ночь.

– Тули-лули-лут, – повторила Аннушка, и зеленые стены справа и слева от путешественников превратились в трубы органа. Кто-то невидимый стал извлекать из них величественную музыку.

С каждым шагом звук органа нарастал, становясь громче и мощнее, а затем резко оборвался. На выходе из тоннеля появились муравьи-охранники. Гоша снова выступил вперед, загородив Аннушку.

– Ваш пропуск на территорию кругликов – ваши воротники. Не снимайте защитные плащи, пока не вернетесь обратно в сторожку.

И действительно, едва завидев вращавшиеся воротники с плащами, муравьи, расступились и скрылись из вида.

– Мне пора возвращаться, – сказал Петит. Он обнял Аннушку, а затем Гошу.

– Удачи в поисках дедушки!

Когда дверь за ним захлопнулась, зеленые лианы оплели ее.

– Он обнимает не нас, а свои чудесные плоды, о которых только и думает, – заворчал Гоша, но Аннушка не слышала его.

Перед ними, зажатая с обеих сторон зелеными холмами, простиралась широкая и длинная тропа. Далеко впереди виднелись одноэтажные дома с куполообразными крышами. Стены домов блестели серебром, а крыши покрыты ярко-зеленым мхом.

– Ух ты! – восхитилась Аннушка.

– Дома построены из осколков плодов-коконов, – пояснил Гоша, галантно подавая Аннушке пушистую, серую лапу.

7. Неожиданный поворот событий.

Полупрозрачные плащи под вращавшимися воротниками вспыхивали мириадами звезд всех возможных оттенков. Невесомая ткань колыхалась на ветру и едва слышно гудела подобно тому, как гудели трубы органа в зеленом тоннеле, но только намного тише, почти неразличимо. Пройдя извилистым серпантином дороги, бегущей между холмов, Аннушка с Гошей нырнули под вторую на их пути арку, на этот раз увитую фиолетовыми глициниями Изогнутая полукружьем, собранная из цветов надпись над аркой гласила: «Тули-лули-лут». Дома впереди стояли по обе ее стороны дороги: по пять с каждой стороны. Оканчивалась дорога красивыми резными воротами, за которыми были видны высокие городские башни.

– Гоша, смотри! – воскликнула Аннушка.

– Я только и делаю, что смотрю, Огонек. Вся моя кошачья голова – один всевидящий глаз. К примеру, сейчас, в то время, как мы любуемся на красивые башни далеко впереди, сзади к нам приближается какой-то долговязый тип.

Мгновение спустя позади Аннушки с Гошей послышалось чье-то шумное дыхание. Худой и длинный, как шест, субъект просвистел мимо них, подняв такой ветер, что плащи друзей закрутились вокруг туловищ.

– Постойте, погодите! – заорал и замахал обеими лапами Гоша. Незнакомец среагировал на удивление быстро: подпрыгнул на полном ходу так, что из-под ног полетели древесные щепки. Не делая остановки, он сразу же побежал в обратном направлении. Вернувшись, долговязый субъект продолжил бег на месте. При этом он сильно раскачивался из стороны в сторону. Это был человек гигантского роста, одетый в просторные синие штаны и длинный сиреневый плащ, скрепленный на груди серебряной брошью. Из-под зеленой шляпы с белым пером свисали иссиня-черные локоны. Нос на его узком лице был вытянут по вертикали, а губы сложены так, будто он собирался подуть. И действительно, в левой руке бегун держал охотничий рожок. Глаза незнакомца были закрыты.

– Очевидно, занял выжидающую позицию, – предположила Аннушка.

– Ждет, никак иначе, – согласился Гоша.

– А еще он спит на ходу, – сказала Аннушка.

– Не сплю, – коротко возразил бегун, не открывая глаз.

– Не могли бы вы уделить нам минуточку, уважаемый древесный житель? – вежливо попросил Гоша. – Мне, коту Гоше, и моей подопечной, зовут которую Огонек, нужно кое-что разузнать.

– Я не здешний, – отозвался бегун, и веки его затрепетали. – Если хотите спросить о чем-то, придется бежать со мной, – сказал он и снова повернул в сторону деревни. Друзьям ничего не оставалось, как последовать бегом за великаном. Шаги бегуна были гигантскими, и Аннушка с Гошей едва поспевали за ним.

– Охотник Стельк, – представился на ходу великан. – Стельк должен постоянно бежать вперед и не оглядываться. Я могу опоздать.

– Разве можно охотиться вслепую? – удивилась Аннушка.

– Это маскировка, – объяснил Стельк. – Я дую в рожок с закрытыми глазами.

– Ни за что бы не догадался, что вы – охотник, – подтвердил Гоша Задрав голову вверх на Стелька, он прибавил скорость.. – Не находите ли вы, что ваша охота бессмысленна?

– Совсем скоро я наткнусь на него, – уверенно заявил Стельк. – Когда он упадет, я накрою его своим телом,

– Ах, как это хитро придумано. Восхищен, – искренне похвалил Гоша. – А вы, случайно не натыкались на какого-нибудь дедушку?

– Дело в том, что я ищу своего дедушку, – объяснила Аннушка, бежавшая с другой стороны Стелька.

Щеки Стелька раскраснелись ровными кружочками. Они так замечательно контрастировали с изумрудной листвой, окружавшей со всех сторон бегущих, что Аннушка, залюбовавшись ими, споткнулась о торчавший посреди дороги сук и полетела кувырком прямо под ноги охотника, угодив лбом в кучу древесных щепок. Стельк, потеряв равновесие, полетел следом и – к удивлению друзей – из-под его синих штанов выскочили и отлетели в разные стороны деревянные ходули, Стельк сразу же превратился в середнячка ростом с Гошу. От неожиданности Стельк открыл глаза и растерянно похлопал ресницами, глядя то на Анну, то на Гошу.

– Мы не охотимся на дедушек, – ответил Стельк. – Нас интересует юнец. Откуда у вас эти воротники? – поинтересовался он.

Аннушка скосила глаза на свой воротник, ни на секунду не переставший вращаться с тех пор, как они забрались на дерево.

– Награда за расширение границ леса перламутровых цветов, – объяснил Гоша.

– Снимаю шляпу, – сказал Стельк, вскакивая на ноги и срывая с головы бархатную, зеленую шляпу с белым пером. Он низко поклонился путешественникам, а затем отстегнул и отбросил в сторону ставший слишком длинным плащ.

– Я должен поймать воришку Фарицетти, укравшего золотой кадуцей Сурлукана, – провозгласил он и подул в охотничий рожок.

– Что? Нет! Никогда! Не может быть! – одновременно завопили Аннушка и Гоша.

– Кадуцей спрятан в надежном месте! – закричал Гоша.

– К тому же его охраняют, – неуверенно добавила Аннушка.

– У зеленых стен есть уши, – сказал Стельк.

– Ах , как же так? Ведь в них проходы, охрана бдит день и ночь, а еще цветы. Они ведь тоже наблюдают за обстановкой в тоннеле и докладывают, – сказал Гоша.

– Охранники бесследно исчезли, – грустно вздохнул Стельк, надевая шляпу.

– А цикада Петит, дежурный по дереву? Что с ним?

– Цикада Петулит цел и невредим. Радист и муравьи съедены, – ответил Стельк.

– Съедены! Здесь, в Шаштифалии, где никто никогда никого не ест!– завизжал и заметался возмущенный Гоша.

– На древнем дереве посреди поляны чудесных впечатлений! – подхватила Аннушка, схватившись за голову.

– Известно ли вам, сколько живых тварей полегло на полях битвы в стране перламутровых цветов? – спросил Стельк. – Случилось это во времена войны между сыновьями Зоилуна. Теперь древесный гриб пожирает мертвые деревья в лесу так же, как старший сын Зоилуна убирает живых с помощью своего служителя и охранителя – ангела Юруки. Ради полной и абсолютной власти над Шаштифалией он не перед чем не остановится.

– Юрука мог бы съесть и нас, будь мы без плащей, – ужаснулась Аннушка. – Или вас, если бы не маскировка?

– Я прошел курс подготовки, – ответил Стельк. Что касается вас, то вы нужны ему живьем. Однако вам, барышня, было бы безопаснее заранее превратиться в кого-нибудь, прежде, чем прийти в Шаштифалию.

– Это еще зачем? Аннушка вопросительно посмотрела на Гошу. Телохранитель, как и положено, сохранял полную невозмутимость.

– Потом объясню, – процедил он сквозь зубы.

Стельк подул в свой охотничий рожок. Где-то вдали зазвучал ответный призыв.

– Прощайте! Удачи в поисках дедушки! Стельк снова закрыл глаза и продолжил свой бег, на этот раз без ходуль и плаща.

Гоша подобрал одну из ходуль и внимательно изучил ее со всех сторон.

– Это ходули пауков-ткачей, – заключил он. – Я видел точно такие же раньше, в свой предыдущий визит в Шаштифалию.

– Зачем ткачам ходули? – удивилась Аннушка.

– Дело в том, Огонек, что это не совсем ходули, – ответил Гоша. – Это части от гигантского ткацкого станка, на котором день и ночь работают жуки.

– Почему же Стельк бросил их здесь?

– Я уверен, что Стельк оставил их здесь намеренно, с тем, чтобы мы могли ими воспользоваться.

– Нам-то они зачем? – улыбнулась Аннушка.

Гоша посмотрел вверх, – туда, где под ярким зеленым солнцем колыхались тени листьев верхнего яруса.

– Чтобы мы в случае необходимости, могли сигануть снизу вверх, – ответил он

– Послушай меня внимательно, Огонек, сказал он, ловким щелчком сбив со лба Аннушки прилипшую щепку. – Прислужники Вилранке выследили нас, когда мы крутились на поляне возле дерева.

– Птица с черно-красным оперением! – осенило Аннушку. – Она все кружила над нами. Аннушка сжала кулаки.

– Виноват. Я не придал этому значения. Гоша понуро опустил голову.

– Возвращайся назад, Гоша, – сказала Аннушка. – Выясни все у Петита, а я пойду дальше. Я должна без промедления двигаться вперед.

– Нет, Огонек, – замотал головой Гоша. – Я не могу оставить тебя одну, ведь я – твой телохранитель.

– Выяснишь все и догонишь. Иди! И Аннушка погладила Гошу по щеке.

И Гоше ничего не оставалось, как повиноваться. Они обнялись, после чего Аннушка продолжила свой путь в сторону деревни кругликов, а Гоша вернулся в зеленый тоннель.

8. Золотой шар.

Подошвы нежных кошачьих лап горели, глаза слезились от напряжения, а Гоша все бежал и бежал. Тоннель все никак не кончался. Временами, теряя терпение, он начинал сердито рычать. Когда от напряжения из глаз хлынул целый водопад слез, а лапы стали подкашиваться, Гоша остановился. Перед ним, откуда не возьмись, возникла успевшая зарасти бледно-розовыми вьюнками дверь. Собравшись с последними силами, Гоша разорвал лианы и толкнул ее

.Никакой сторожки за дверью не было и в помине. Перед Гошей, на облюбованном им месте во дворе собственного дома, лежал коврик для медитаций.

– Ах, что же я натворил! Зачем я оставил Анну одну! – воскликнул он, схватившись за голову. Тут он обнаружил, что снова превратился в человека.

– Тебе конец, Вилранке, – прошипел студент Георг и, заправив конец веревки в карман штанов, отправился домой. Соседи по дому с удивлением оглядывались на странного жильца. Бабушка уже открывала дверь, когда Георг поспешно сорвал с груди значок промышленного альпиниста и едва успел спрятать его в карман.

– Что случилось, Гоша? – всплеснула руками бабушка. – Ты сегодня рано.

– Ничего особенного, – ответил Георг, – не считая того, что из-за моей глупости может пострадать один замечательный человек.

– А ну-ка, пойдем, расскажешь все по порядку, – сказала бабушка, увлекая его за собой в комнату.

Георг упал в большое кресло, стоявшее в гостиной, и безвольно уронил голову на грудь.

– Да что же случилось, наконец? Не пугай меня, – заволновалась бабушка. Она присела на край стоявшего рядом с креслом дивана и стала изучать внука.

– Что это ты в рабочем комбинезоне? А это что такое? Страховка сорвалась? Бабушка ткнула пальцем в изгибавшуюся полукругом, заправленную в карман веревку. Вид у нее был такой, словно она увидела ядовитую змею, но испуг ее был совершенно оправдан: еще ни разу в жизни, начиная с момента рождения единственного внука, она не видела его в столь удручающем состоянии.

– Цепочка от карманных часов, – подняв голову, улыбнулся Георг. – Не волнуйся, Настя, – обратился он к бабушке по имени. – Как видишь, я жив и здоров, и не задержался, а наоборот, пришел пораньше. Не могла бы ты показать мне свой альбом с фотографиями?

– Отчего же нет, – обрадовалась Настя. – Конечно, могу. Раз уж монтаж у вас сегодня так рано кончился. Ох, и напугал же ты меня, Гоша, – снова запричитала она и встала с кресла.

– Какой монтаж? – удивился тот. – Ах, монтаж! – кивнул Гоша, вспомнив, что бабушка ничего не знала о его настоящей работе. – Один кончился, а другой еще не начался, – выкрутился он.

Покачав головой, бабушка вышла из комнаты, Георг, воспользовавшись благоприятным моментом, достал из кармана визитную карточку профессора Мистериуса и быстро набрал номер его мобильного телефона.

– Алло, кто это? – спросил возбужденный мужской голос, снявший трубку после первого гудка.

– Профессор Мистериус? – неуверенно спросил Георг.

– Представьтесь.

– Коллега.

– Профессора нет дома, – ответил раздраженный голос.

– А где Аннушка? – зачем-то спросил Георг.

– Аннушка! – воскликнул мужчина. – С чего бы это коллеге профессора Мистериуса интересоваться его внучкой?

– А я – телохранитель Аннушки, – ответил Георг. В трубке повисла недолгая пауза, а затем незнакомец сказал тоном тихим и удрученным:

– В таком случае, вам должно быть известно, почему ни Аннушки, ни моего отца до сих пор нет дома. Сегодня очень важный день для нашей семьи.

В дверях показалась бабушка с альбомом фотографий в руках.

– Простите, – тихо пробормотал в трубку Георг и дал отбой, ругая себя за малодушие.

– Ну, вот, – улыбнулась вернувшаяся в комнату бабушка. Она села в кресло, положила альбом на колени и погладила обложку из фиолетового бархата.

– Помнишь ту старую фотографию, когда ты со своей университетской группой была на раскопках? – спросил Георг. – Там вы все вместе. Вся ваша группа.

– Конечно, помню. Бабушка быстро пролистала альбом и нашла нужный снимок.

– Вот она, – постучала она пальцем по снимку.

С фото на Георга смотрели счастливые, улыбающиеся лица студентов. На заднем плане были запечатлены руины какого-то древнего храма. Среди студентов выделялся один: высокий, загорелый юноша. Рядом с ним стояла Настя, красивая девушка в белой шляпе с короткими полями.