Текст книги "Паинька и Пай (СИ)"

Автор книги: Инга Леровая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

– Отражей? Их уже полвека как нет.

– Ты ошибаешься. Я знаю много про отражей и готов с тобой поделиться сведениями. Развяжи меня.

– Допустим, вторая причина меня интересует. Начинай выбалтывать. Рот я тебе развязал, баш на баш. Потом я развяжу тебе ноги. Перед второй причиной. Руки после всего. Если дашь клятву на крови, не трогать Лиману и меня.

– Правда у тебя под носом, Лимми отраж, а тебе не хватило сообразительности, чтобы это понять. И поскольку ты даже представить не можешь, что это такое, какие это силы, то ищи информацию сам. Больше я ничего не скажу.

– Смотри, Пай, – Лимми влетела взбудораженная, держа на ладони сережку. – Она сама отпала. Валялась на полу.

– Что это значит? – Пай взял сережку у Лимми и ткнул под нос Гилдерину.

– Это четвертая причина. А ты еще и за одну толком не рассчитался, – Гилдерин захохотал, но быстро заткнулся, лежа смеяться было неудобно.

– Не хочешь, значит, по-хорошему, – Пай быстро отвязал колдуна от кресла и перекрутил шнурами как гусеницу. И снова заткнул рот.

– Может, его в сарай? – Лимми не простила Гилдерину то, что он хотел превратить Пая в обычного пса. – Пусть посидит на цепи, подумает о жизни.

– Лим, да ты голова, – Пай закинул себе на плечо колдуна и быстро пошел к сараю. Лимми побежала следом. Ей было интересно, сработает ли ошейник против колдуна. Пая ошейник держал и в псовой, и человеческой ипостасях. Есть ли человеческая ипостась у колдуна?

Гилдерин не верил, что с ним поступят настолько неуважительно. Что эти двое совсем его не боятся и посмеют приковать. Сарай с ошейником достался Гилдерину от прежнего хозяина, его учителя. Тот держал на этой цепи свою служанку Васильку много лет. Мальчиком Гилдерин прибегал сюда, приносил еду. Однажды кошка все-таки вырвалась на свободу, перегрызла артерию на шее хозяина, когда тот спал, и сбежала. Учитель истек кровью. Когда утром Гилдерин осторожно заглянул в его спальню, он был уже мертв.

Гилдерин стал новым хозяином. И он отлично знал, в чем еще смысл ошейника, кроме как держать на цепи. Ошейник лишал разума и свободной воли. У того, кто долго был закован, оставались лишь инстинкты. Пропадала совесть, стирались моральные границы, иначе протекали жизненные процессы. Гилдерин не боялся ошейника, ведь Василька сумела вырваться, значит, и Гилдерин сможет сбежать. Надо только усыпить бдительность Пая. Потом Гилдерин отомстит. Он уже придумал как разлучить эту пару, он сможет. Ему лишь надо захотеть этого больше жизни.

Лимми замерла у входа в сарай, входить внутрь ей не хотелось. Слишком памятно, как она плакала здесь от страха и отчаяния, как боялась за Пая и умоляла его очнуться. Пай тоже не стал рисковать, он опустил Гилдерина на землю и закатил внутрь. Как хищник, долго карауливший добычу в засаде, ошейник кинулся на колдуна и мгновенно защелкнулся на его шее. Гилдерин обмяк и закрыл глаза.

– Не слабо, – ошеломленный Пай попятился. Он был в беспамятстве, когда заковали его, и сейчас он ярко представил, что почувствовала Лимми, когда увидела его безучастным псом. – Лим, любимая, отойди подальше.

Пай развязал колдуна, освободил ему рот, слегка опасаясь, что Гилдерин начнет выкрикивать заклинания и ругательства, но колдун лежал неподвижно и, как будто, заснул. Не верилось, что Гилдерин сдался так быстро, колдун был хитер. Пай взял задумчивую Лимми за руку и повел к избушке. Торчать в сарае не было смысла.

– Мы освободим его, потом, – Пай ободряюще улыбнулся Лимми. – Просто нам нужно время без топора над головой. Поживем спокойно. Все обдумаем.

– Я не сказала тебе, Пай, что тогда, во сне, Василька очень хотела посадить на цепь старого колдуна и его ученика, – Лимми думала о своем, а вовсе не жалела Гилдерина. – Получается, что ее желание сбылось. Если она жива, ей, наверно, стало легче. Как ты думаешь, можно такое почувствовать? Что твое желание о мести исполнилось.

– Я не знаю, Лимми. Наверно, можно. Судя по всему, это была непростая кошка. Если сумела освободиться.

– Пай, ты хотел, чтобы я стала собачкой, твоей самкой, – Лимми вскинула глаза на Пая. – Я ей стала. На минутку.

– Это было очень красиво, – Пай обнял Лимми. – К чему ты это, Лим? Гилдерин сказал, что ты отраж. Ты знаешь, что это такое? Мама тебе говорила?

– Нет, она не говорила. Но я, кажется, догадываюсь.

– Что, Лим? Что ты поняла? Скажи мне. Это очень важно. Для нас важно, – Пай пытливо заглянул в глаза Лимми, но она смотрела в другую сторону. Лицо ее было растерянным и немного испуганным.

Пай повернул голову за взглядом Лимми. У крыльца избушки стояли трое. Женщина и мужчина в годах, наверно, супруги. И парень, похожий на мужчину. Они не решались зайти внутрь, терпеливо ждали, когда их позовут. Пай вспомнил себя. Когда он приходил к Гилдерину, он также топтался на пороге, не смея постучать или крикнуть. Но почему Лимми так испугалась? Она, что, знает этих людей?

– Лим, что с тобой? – Пай обнял ладонями любимое лицо. – Лим, не молчи. Не рви мне сердце.

– Ты хотел найти своих родителей, да, Пай? – Лимми грустно улыбнулась. – Это твои родители. Посмотри внимательно. Это они, точно. Они были в том доме, где я ночевала, я тебе рассказывала, помнишь? Они тоже хотели найти тебя. И нашли. Иди к ним, Пай.

В первую минуту Пай не понял, о чем говорит Лимми. Какие родители? Такого слова в жизни Черного Пса нет давным-давно. Даже когда Пай пришел к Гилдерину узнать о них, он предпочел свою судьбу. Еще в приюте он выплакал всю боль сиротства, перестал рассчитывать на чью-то помощь и потому выжил и преуспел. Зачем сейчас ему родители? И почему Лимми погрустнела? Настроение и чувства Лимми волновали Пая гораздо больше, чем претенденты на родителей.

– Лим, прошу тебя, скажи, что с тобой? – на сердце Пая легла незнакомая тяжесть, он не видел врагов, никто не нападал, не угрожал, но поведение Лимми пугало его.

– Все хорошо, Пай. Я рада, что нашлись твои корни.

– Лим, мне не нужны мои корни, если при этом ты отдаляешься от меня.

Они медленно шли к избушке, женщина у крыльца взглянула на них раз, другой, и вдруг кинулась к Паю, громко крича. А ее спутники переглянулись и тоже шагнули навстречу.

– Ридан, мальчик мой, ты жив! Я знала, я верила. Я твоя мама, сыночек. Ты приходил в свой дом, да? – женщина плакала, тормошила Пая, гладила по волосам, по лицу. Оглядывалась на своих спутников, приглашая их присоединиться. – Боже, у тебя уже седая прядка. Как ты жил, Ридан, все эти годы, как ты жил?

Пай стоял столбом, не отталкивая женщину, но и не делая попыток обнять ее. Он не любил драматических разбирательств, истеричные крики женщины, назвавшейся его матерью, резали ухо. Пай взглянул на Лимми. Она чуть отошла и смотрела спокойно, стараясь не мешать. Пай шагнул к Лимми, хватаясь за нее как за спасительную соломинку. Без Лимми сразу становилось холодно на душе.

– Это моя жена Олимпия, – невежливо прервал Пай поток бессвязных слов.

– Ты женат, Ридан? – неподдельное удивление на лице женщины разозлило Пая.

– Меня зовут Пай. Мне тридцать пять, если вы забыли.

– Что ты, конечно, я помню, сколько тебе лет. Тебя украли совсем крохой, прямо из колыбельки. Гилдерин, он помогал, искал. Мы просили его об этом. Он настроил защиту дома на твою кровь. И когда ты пришел, дом тебя принял. Дал нам знать. Мы так рады, – женщина перестала плакать, призывно махнула рукой, и мужчины подошли ближе. – Я Августа, это твой отец, Дан, а это твой брат.

– Ксен, – представился брат, мельком покосившись на Пая и тотчас переводя взгляд на Лимми. – Какая красивая у тебя жена, Ридан. Юныя и красивая.

– Здесь какая-то ошибка, я не могу быть вашим сыном, миледи, – Пай внимательно оглядел женщину. Она не оборотень, она не может быть его матерью. Или это просто ему не хотелось такой матери, которая не уберегла свое дитя. Он мог бы обратиться и разобраться с запахами, но не хотел оставлять Лимми одну против них.

– Ты в нашу породу, сын. Твой дед был псом, мы унаследовали его дар, ты и я, – вступил в разговор мужчина, догадавшись, что смущает Пая. – Ты не веришь нам на слово, это нормально. Но мы предоставим тебе все доказательства, что ты наш сын. И нам лучше уйти отсюда. Спокойно разобраться. Усадьба недалеко.

– Неловкая ситуация, – засмеялся Ксен. – Мы пришли сюда узнать, почему сработала защита, а нашли тебя. Уже то, что дом принял тебя, говорит о нашем близком родстве.

– Я не был в доме, – Пай не совсем верил в то, что говорили эти люди, хотя отметил внешнее сходство с ними. – Дом принял Лиману, а вовсе не меня.

– Наверно, сработала метка, – тихо сказала Лимми. Она понимала замешательство Пая и очень переживала за него. – Я останусь здесь, в избушке, а ты иди с ними.

– Нет, я не оставлю тебя одну, – Пай сердито схватил Лимми за руку. – Ты пойдешь со мной.

– Я с удовольствием позабочусь о Липочке, – встрял Ксен. – Пока ты говоришь с родителями, я покажу ей дом. Она не будет скучать.

– Какая еще Липочка, – Пай отстранил Ксена от Лимми. – Ее зовут Лимана. Запомни. И не распускай слюни.

– Я хотел как лучше, – Ксен отступил, примиряюще поднимая руки. – Никто не обидит твою жену.

Встряхнувшись, отец обратился. Он лучше всех понимал Пая и правильно оценивал ситуацию. Сыну нужны ориентиры, нужны запахи. Нужно время, чтобы привыкнуть, чтобы поверить. Наверняка, они оба мечтали пробежаться вместе по лесу, не может быть, что уже поздно для такого единства. Пай обернулся тоже. Он был крупнее отца, но склонил голову, готовый последовать за ним. Только сначала он ткнул носом Лимми, требуя оседлать его.

Отец привел их к тому самому дому, где ночевала Лимми. Дом больше не выглядел заброшенным, ржавая ограда сменилась новой, дорожки расчистили и памятники на кладбище выровняли. Пай бродил по территории усадьбы и не мог представить, как бы он тут жил, взрослел, бегал на свидания, музицировал, танцевал на балах. А главное, он не был уверен, что стал бы здесь счастливее.

Глава двенадцатая. Отражи

Жизнь Черного Пса меньше всего походила на подарок судьбы, она была полна вызовов и опасностей, но все равно она была роднее этого дома, новоявленных родителей, хитрого братца. Брата Пай невзлюбил сразу за красноречивые взгляды в сторону Лимми. Отца принял, чувствовал родство. К матери отнесся настороженно. Ее желание видеть Пая маленьким мальчиком, сюсюкать с ним, он отвергал. Впервые Пай подумал, что кто бы ни украл его из колыбели, может, злодей сделал доброе дело? Лимми он точно бы не встретил, живя здесь.

Несколько дней он терпеливо выслушивал семейные истории, вникал в наследственные дела, знакомился с родственниками и друзьями семьи, которые съехались в усадьбу, скупо рассказывал о себе. Лимми была рядом, обычно молчала, не капризничала как прежде и не требовала внимания Пая. Их поселили в разные спальни, согласно традициям. Но Пай приходил ночью к Лимми, ложился рядом, чувствуя скованность и непонятную вину.

– Лим, – шептал Пай. – Если хочешь, мы уедем, хоть завтра. Только скажи.

– Это глупо, Пай. Тебя будет тянуть обратно, пока ты не разберешься с этим всем. Я потерплю.

– Отец просит меня сопроводить его в город, заверить документы. Я вернусь и мы решим, – Пай прижал к себе Лимми, сдувая челку с ее лба.

Лимми улыбнулась. Слова Пая ей понравились. Сама просить Пая об уходе она не могла. Жившая с любящими родителями всю жизнь, Лимми хотела дать Паю такую же возможность. Лимми не жаловалась, хотя в усадьбе не чувствовала себя в безопасности. Если она выходила погулять в сад, Ксен всегда норовил сопровождать ее. Прикрываясь словами о заботе, Ксен целыми днями кружил вокруг Лимми, пожирал глазами, старался угодить, прикоснуться, стать необходимым.

Пока Пай был в городе, Лимми побежала проверить Гилдерина. Колдун тихо сидел в углу сарая с закрытыми глазами. На еду, принесенную Лимми, он не отреагировал. Но когда Лимми уходила, то почувствовала спиной недобрый взгляд. Оглянулась, но поймать колдуна не успела. Лимми только вздохнула. Ничего хорошего от колдуна ждать не приходится. Взрослая жизнь оказалась непредсказуемо сложной. Теперь она лучше понимала и маму, и отца, которые изо всех сил хотели уберечь ее от разочарований.

В усадьбе было шумно. Родители Пая устроили праздник по случаю возвращения сына в семью. Пригласили музыкантов и накрыли столы на лужайке за домом. Окна первого этажа были распахнуты, Лимми подкралась и заглянула. Пай, одетый нарядно и незнакомо, стоял у рояля боком к ней. Августа играла какую-то веселую мелодию и смотрела на сына с умилением. В комнате было много красивых девушек на выданье, разодетые дамы и степенные мужчины.

Лимми отскочила от окна как ошпаренная. Это был совсем другой мир, в который Пай вписывался идеально, а вот Лимми нет. В этом мире не было поединков, не было контрабандистов и тайных ходов. Это были сливки общества. Дурацкое определение, но Лимми помнила как в человеческой школе учительница показывала им красочные журналы и с придыханием произносила “это сливки, сливки общества”.

– Липочка, вот ты где, – Ксен втянул носом воздух. – Как же обалденно ты пахнешь. Ты самая красивая девушка из всех, что я встречал. Пойдем, я помогу тебе переодеться для вечера. Ридану сейчас некогда, прибыли претендентки.

– Кто? – Лимми не поняла и переспросила.

– Все время забываю, что ты совсем малышка, – Ксен засмеялся. – Ридан слишком взрослый для тебя, Липочка. Ему давно пора иметь наследников. Вот мама все и устроила, приехали лучшие девушки столицы. Наша семья ценится. Кто попало не войдет в нее.

Лимми отвернулась от Ксена. Кто попало – это Лимми, что ли? Пай уверял Лимми, что ему плевать на всех наследников. Но сейчас возникла другая ситуация. И очевидно, что мама Пая не восприняла Лимми как подходящую партию для сына. Она всячески показывала свое недовольство их отношениями. Тогда что Лимми здесь делает? Она не собирается переодеваться и выпрашивать внимание Пая, втискиваясь между этими красавицами.

– Липочка, мы с тобой гораздо лучше подходим друг другу. По возрасту, росту и вообще. Я младший сын, для меня нет таких жестких требований как для Ридана, – Ксен обнял Лимми за плечи, поцеловал в щеку. – Я готов взять за тебя полную ответственность. Ты не будешь ни в чем нуждаться.

Лимми вспыхнула. Губы задрожали от обиды. Ее, как одежду ставшую тесной, отдают младшему брату. На такое Лимми не согласна. Она отпихнула Ксена и кинулась в лес. Пусть живут без нее. Она не сливка общества.

Августа наигрывала веселые песенки без остановки и улыбалась Паю. Ее мальчик был рядом с ней. Красивый, мужественный, статный, как мать она была очень горда. Как будто сама вырастила такого сына. В новой одежде он был просто великолепен. Августа постаралась, собрала самых родовитых девушек, умных и симпатичных, ведь ее Ридан достоин самого лучшего. И хорошо, что Лимми где-то потерялась, она совершенно не вписывалась в их общество.

Как только Лимана появлялась, все смотрели только на нее. Восхищались. Хотели ее потрогать. Ридан начинал нервничать. А Ксен совсем голову потерял. Бегал за деревенщиной Лиманой хвостиком. Надо будет подсказать Ридану поселить Лиману где-нибудь подальше. Не важно, какие у них там отношения, псовые законы в ее доме неуместны. Слуги доложили ей, что Ридан не ночует у себя, всегда уходит к Лимане, и это тоже не нравилось Августе. Она планировала кое-кому из девушек подсказать, где расположена спальня Ридана.

Пай не слушал игру матери, ждал Лимми, он соскучился по ней. Лимми никуда не отпускала Пая одного всего пару недель назад, а сейчас они не виделись со вчерашнего вечера. Когда Пай с отцом вернулись, Лимми в усадьбе не оказалось. Только записку оставила, что сбегает до избушки и обратно. Чтобы не разминуться, Пай остался в доме. Он собирался сказать Лимми, что они будут жить в другом месте. Ситуация с отдельными спальнями бесила Пая. Хотя он знал, что в высшем свете так принято, супруги часто имели свои собственные апартаменты.

В прошлой жизни Пай взаимодействовал с разными людьми, выработал приемы и подходы, связей в высшем обществе у него тоже сложилось достаточно. То, что сам он из подобной семьи, Пай, конечно, не предполагал. Зато он отлично знал, что раскрывать карты этим людям нельзя ни в коем случае. Поэтому родителей он поставит в известность о переезде в последний момент. Выслушивать их аргументы раньше времени незачем.

Смотреть на жеманных девиц быстро надоело. Пай столько их отверг, что уже давно лиц не различал. Если они гонялись за ним, когда он был всего лишь ловким контрабандистом, то сейчас никакого прохода точно не будет. Еще и поэтому Пай хотел покинуть родительский дом. Где все искусно делали вид, что Пай никуда и не пропадал на тридцать с лишним лет. Лимми все не появлялась и Пай, не выдержав, отправился ее искать. В дверях столкнулся с братом.

– Ищешь Липочку? – Ксен хмурился. – Она переодевается. Я ей объяснил, что в кожаных штанах на приеме она будет выглядеть неуместно.

– Не твое дело объяснять что-то моей жене! – Пай рассвирепел. – Он тебе не Липочка. Еще раз подойдешь к ней, удавлю.

– Мальчики! – Августа быстро подошла к ним. – Не стоит звать сюда Лиману, ей будет некомфортно. Она очень нежная, ранимая и не образованная. Не умеет себя вести, а тут высший свет. Она оконфузится.

– Что? – Пай даже не сразу понял, что сказала Августа. Он только услышал, что его Лимми не хотят видеть. За такое он кому угодно заехал бы по физиономии. Кулаки сами собой сжались.

– Ридан, пойдем, я познакомлю тебя с нашими очаровательными гостьями.

– Обойдусь, – Пай широкими шагами вышел прочь.

В спальне Лимми было пусто, Пай пробежался по дому, выскочил на улицу. Он уже понял, что Лимми нет в усадьбе. Метка не откликалась. И это значило, что Лимми далеко. Может, она в избушке? Не захотела возвращаться? Уснула? Пай не поддавался тревоге, но ругал себя за то, что ждал Лимми, а не кинулся сразу искать.

– Лимми бросила тебя, – Ксен незаметно встал рядом. – Она видела, как ты любезничал с этими девками. И сбежала.

– Я ни с кем не любезничал, – Пай схватил Ксена за грудки. – Где Лимана? Что ты ей наплел?

– Она быстро бегает, я не смог догнать, – Ксен даже не вырывался. – Отдай ее мне. Я влюбился. Мы с Липочкой уедем далеко-далеко.

– Забудь о ней. Если жить хочешь.

Пай отшвырнул брата, скинул пиджак. Он найдет Лимми по следу, уже темно, далеко убежать она не могла. Неужели Лимми в самом деле обиделась из-за этих девиц? Лимми ревнива, это правда, и Паю нравилось, как жена его ревнует, но уйти и ничего не сказать непохоже на Лимми. Она бы закатила скандал, как тогда в гостинице. Потребовала бы своего. Или дело в другом? Пай не понимал. Лимми билась за него в том сарае, спала на земле и просто так сбежала?

Избушка колдуна светилась всеми окнами, и Пай приободрился. Он надеялся, что Лимми там, в тепле, в безопасности и сытая. Валяется на кровати. Дуется. Ревнует. Они поговорят и все прояснится. Пай не даст Лимми уснуть этой ночью, он будет так любить ее, что у Лимми навсегда исчезнут глупые мысли о каких-то девицах. И Ксена в жизни Лимми больше не будет. Как и Августы.

Пай запрыгнул в окно, как научила его Лимми, пробежался до спальни, но Лимми там не нашел. Метнулся в столовую, где они как-то ужинали, вернулся на кухню – Лимми в избушку не заходила, это стало понятно. Пай замер в холле, потом медленно побрел в парадный зал. Искать жену надо в другом месте. Она могла убежать домой. И если так, Рекс ляжет костьми, но не отдаст дочку.

Пай обвел глазами портреты на стенах. Красивые люди, неуловимо похожие на Лимми. Посадкой головы, выражением лица, взглядом. Отражи? Здесь? Откуда? Створка окна хлопнула, и в зал запрыгнула огромная кошка. Рыжая с белыми полосками. Выгнула спину, уставилась на Пая зелеными глазами. Пай предупреждающе рыкнул. Такую кошку описывала Лимми. Но не может же это быть та самая кошка из сна? Пай перекинулся.

– Василька?

Кошка встряхнулась и тоже перекинулась. Как и Пай, не потеряла одежды. Одна школа, усмехнулся про себя Пай. Они стояли напротив, принюхивались и внимательно рассматривали друг друга. У Васильки были короткие, неровно подстриженные волосы, тонкий шрам пересекал щеку и в вырезе рубахи виднелся темный круговой след на шее. Пай сглотнул и невольно дотронулся до своей шеи.

– Память от ошейника, – подтвердила Василька, заметив жест Пая. – Ты, что, тоже с ним познакомился?

– Лимми меня спасла от него. Сейчас Гилдерин с ним дружит. Видела? – Василька кивнула и направилась к дверям, приглашающе махнув рукой. Пай, помедлив, пошел следом.

Василька привела Пая в кабинет, совмещенный с библиотекой. Достала из бара пару стаканов с толстым дном и бутылку виски. Вела себя по-хозяйски, как будто Пай у нее в гостях.

– Не дергайся, она в безопасности, – Василька плеснула виски в стаканы, подняла свой, посмотрела на свет. – Носится по ходам Заречья.

– Ты точно знаешь? – Пай облегченно выдохнул, беспокойство за Лимми держало в сильном напряжении.

– Мы чувствуем друг друга, мы же отражи, – Василька пристально смотрела на Пая. – Хотя Лимана еще молода, плохо понимает нашу магию.

– Отражи исчезли еще до моего рождения, откуда ты взялась? И Лимми? И этот дворец? – Пай оглядел библиотеку с темными шкафами и старинными фолиантами в них, устроился в большом удобном кресле, взял стакан с виски, погрел в руках. – Отражи решили вернуться?

– Мы не можем вернуться, это смертельно для нас. Дворец – ворота между нашей реальностью и вашей. Когда мы уйдем, ворота исчезнут. Лимана отраж по рождению, по линии Магды. Так бывает. – Василька отвечала последовательно и коротко. – Я пришла за ней. Мы своих не бросаем.

– За ней? – Пая охватил гнев. Он брякнул стакан на столик. – Каждый первый встречный сообщает мне, что собирается забрать Лимми. Я не позволю. Не отдам, поняла?

– Поняла, не ори, – Василька помолчала и медленно начала говорить. – Слабость отражей в их силе. Наша магия вытаскивает из окружающих их тайные и явные желания и помогает осуществить. Магда глушила силу Лимми, держала в пределах семьи, не пускала в школу, иначе она могла погибнуть.

– Почему? Погибнуть почему? – Пай знал эти факты о Лимми, но связать воедино не сумел.

– Люди чувствуют поддержку своим желаниям, тянутся к отражам. Отраж как солнце, как цветок, он не выбирает, кого согревать, для кого пахнуть, чьи желания исполнять. Когда противоположные мечты сталкиваются, отражу больно и он убегает. А если не сможет убежать, то зачахнет. Мы начали вымирать от беспощадных, жадных, злых и противоречивых желаний людей. Нас ловили, держали на привязи. И мы ушли. Но кое-кто не успел, остался. С малым даром. Как Магда. Ты утащил Лиману из безопасного места, сунул в мясорубку и надеешься ее защитить? Как, Пай? Рекс умолял тебя оставить Лиману. Всей правды он не знал, конечно. И Гилдерин ему мозги промывал. Но опасность для Лимми он чувствовал.

Пай сидел ошеломленный. В их первую встречу, в медпункте, Пай сцепился с Бугром, они оба хотели познакомиться с Лимми, и она сбежала. Неужели Пай влюбился только потому, что Лимми отраж? И могла исполнять его желания? Сердце не согласилось. Пай готов был умереть за Лимми. Но каково приходилось Лимми, если все вокруг горели желанием их разлучить. Рекс, Гилдерин. Даже в усадьбе. Августа и Ксен. И его жена ничего не могла с этим поделать. Она спасала Пая, а потом невольно помогала противникам их любви. Горестный протяжный вой вырвался из груди. Надо срочно найти Лимми и защитить.

А Лимми, не помня себя, добежала валуна, у которого они отдыхали с Паем, обсуждали сон и любили друг друга. А позже здесь она упрашивала маму рассказать, как спасти Пая. Ксен ломился следом и Лимми сразу нырнула в открывшийся подземный ход. Разговаривать с братом Пая Лимми не хотела. И ни с кем не хотела разговаривать, кроме Пая. Но Пай был занят новыми обязанностями. Лимми желала ему успеха, уговаривала себя понять, потерпеть, но ревность, казалось, выжигала внутренности.

Пай не будет спать с этими девицами, Лимми была в этом уверена, только видеть красивого мужа среди претенденток, которые желали заполучить его семя, очень больно. И Августа, с первой секунды возненавидевшая Лимми, пугала до дрожи. После того, как сережка слетела с уха, в голове Лимми время от времени звучали незнакомые мелодии и голоса. Как это прекратить, Лимми не знала. И пока не рассказала об этом Паю.

Один подземный ход переходил в другой, Лимми иногда выглядывала на поверхность, определяя направление, но не выходила, если путь вел в город, помня о том, как пытались ее схватить в Заречье. Зачем она исследует эти ходы, Лимми бы тоже не ответила, просто внутри себя знала, что должна. Несколько ходов вели в кладовые, где в мешках лежали золотые и серебряные монеты, а в сундучках – украшения. “Да я богачка, – веселилась Лимми. – Наверно, за этим меня и ловили. Чтобы искала сокровища.”

Над кладовыми дома сохранились хорошо, Лимми бродила по давно покинутым комнатам, перебирала книги, рассматривала уцелевшую утварь, пыталась представить, как был устроен быт. Дома стояли обособленно, заросли деревьями и кустарником, потому и сохранились. Из книг Лимми поняла, что здесь жили неведомые отражи. И поразилась своей схожести с ними, глядя на редкие картинки.

Впервые Лимми так долго находилась в одиночестве, она потеряла счет времени, ложилась и спала, если уставала, встречала рассветы на поверхности, если никого не было рядом. Есть совсем не хотелось, душевная боль постепенно утихла, но пришла тоска по Паю. Метка ныла, может, Пай звал ее? Лимми целовала камешки на браслете, шептала слова любви и никак не могла принять решение, куда ей возвращаться. Она не хотела мешать Паю, но в то же время очень скучала.

Несколько раз ей снилась Василька, довольная и благодарная, что колдуна заперли в сарае. Василька пыталась что-то объяснить, звала ее, но Лимми боялась, что сойдет с ума, и старалась проснуться. Васильке она не доверяла. Наконец, ноги сами понесли ее домой. По родителям и братьям Лимми тоже очень соскучилась. А еще устала от тоскливых мыслей, неопределенности и вопросов без ответов. ”Если бы я была зверем, я бежала бы быстрее,” – сверкнула мысль, и Лимми сообразила, что она может обратиться.

Обернуться получилось, едва она поверила, что может это сделать, только Лимми забыла, что она не умеет как Пай, с одеждой. Клочки от кожаных штанов и рубахи разлетелись в разные стороны, и Лимми обиженно взвизгнула, штанов было жаль. Она собрал обрывки штанов и несла в зубах, вдруг мама сумеет починить. Мчалась без отдыха в деревенский дом Магды. Там ей точно будут рады.

Рассвет едва занимался, когда Лимми очутилась в родном подвале, лестница стояла на месте, а люк оказался открытым. Это удивило Лимми, мама всегда держала подвал запертым, не разрешала даже отцу туда лазить. Непривычно было оказаться голой после оборота, но в ее комнате точно имелась одежда. Лимми посмотрела на остатки штанов человеческим взглядом, починке это не подлежало, но она все равно не бросила тряпки, потом насмешит братьев.

Лимми поднялась по ступенькам и огляделась, в кухне ничего не изменилось со времени их с Паем побега. Хотя, по ощущениям, прошла целая вечность. Тогда Лимми волновала только любовь Пая, она не могла ни о чем думать, кроме их близости. А сейчас? Лимми с улыбкой призналась себе, что и тут ничего не изменилось. Она хочет, чтобы Пай любил ее одну.

Глава тринадцатая. Тучи сгустились

Надо выспаться, а потом Лимми будет думать над тем, что скажет родителям. Отец, конечно, спросит, почему Лимми прибежала одна. Сразу спросит. Дверь в ее комнату была распахнута, что смутило Лимми. Стараясь двигаться бесшумно, она шагнула внутрь и не сдержала ликующего всхлипа. На ее кровати спал Пай. Одеяло сбилось, обнажая спину, бок и одну ногу, Лимми непроизвольно зажала себе обеими руками рот, чтобы не разбудить Пая. На цыпочках она подкралась к изголовью. Пай лежал к ней лицом, сунув руку под голову.

Лимми села на пол, любуясь четким профилем. Осторожно погладила колючую щеку, морщинку между бровями. Даже во сне Пай сжимал губы и хмурил лоб. Лимми вздохнула, лишь бы Пай не сердился на нее за внезапное бегство. Не просыпаясь, Пай шевельнул ноздрями и глубоко вдохнул. Вытянув руку, схватил Лимми и затащил на кровать. Довольная Лимми свернулась под боком у Пая и тотчас уснула.

Трое суток Пай не смыкал глаз, ожидая Лимми. После долгого и непростого разговора с Василькой, Пай отправился в свой дом в Лиловой провинции и выставил его на продажу, а потом обосновался в доме Магды. Пая не смущало, что он гостил без приглашения, что пришлось вскрыть замок – только здесь он не пропустил бы Лимми. На четвертые сутки сон сморил его и какой чудесный был сон. Еще чудесней стало пробуждение. Лимми сопела рядом, чумазая, похудевшая, растрепанная – нежность затопила Пая.

Пай прижался губами к виску Лимми, легко целуя и чувствуя языком пульс венки. На крыльце раздались торопливые шаги, входная дверь скрипнула, и Пай выскользнул из кровати. Не хотелось покидать Лимми, но и будить ее рука не поднималась. Тем более, что угрозы не было. Пай укрыл Лимми одеялом и вышел из комнаты, плотно закрывая дверь. Он встретил Магду на кухне, на тревожный взгляд успокаивающе улыбнулся.

– Лимана спит. Я не стал ее будить.

– Хорошо, – Магда облегченно выдохнула, заулыбалась в ответ. Поставила корзинку с продуктами на стол, засуетилась с готовкой. Почувствовав, что ее девочка вернулась, она поспешила к ней.

– Магда, – Пай склонил голову. – Спасибо, что подсказала Лимми, что делать. Она справилась.

– Я вижу, – Магда сноровисто мешала тесто для блинов. – Поить из бутылочки забыл?

– Один раз давал, – повинился Пай. – А потом не до того стало. Магда, ты знаешь, что отражи пришли за Лимми?

– Ты же не отдашь ее? – Пай не понял, спрашивает Магда или утверждает. В коридоре зашлепали босые ноги и Пай шагнул за печь.

– Мама, а где Пай? – заспанная Лимми вбежала в кухню. Наспех надетая футболка задралась на животе, а шорты болтались на бедрах.

– Лимончик, – Магда просияла, обняла дочку, приглаживая ей волосы. – Тебе надо умыться, доченька. Пай никуда не денется.

– А где он? – Лимми заглянула во все углы, наконец, увидела Пая, кинулась к нему. – Пай, ты спрятался от меня, а я нашла!

– Я спрятался? – засмеялся Пай. – Ну, что нашла, то твое, веди умываться.

В бане была только холодная вода и Лимми повизгивала, когда Пай умывал ее. Оба, не сговариваясь, молчали о бегстве Лимми. Пай – потому что все понимал, а Лимми не хотела портить настроение Паю. Она радовалась, что муж не сердится и не ругает ее, но огорчалась, что ее еще ни разу не поцеловали. О будущем Лимми не думала, Пай рядом, этого достаточно. Но про одну вещь Лимми все-таки сказала, морща нос и выпячивая нижнюю губу.