Текст книги "Паинька и Пай (СИ)"

Автор книги: Инга Леровая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

На несколько секунд все караульные оторопели, не ожидали такой прыти от этой парочки. Ясно же, на чьей стороне перевес. Они, что, совсем идиоты? Пай же не самоубийца. Он должен был начать переговоры. Сам виноват, сейчас они его порвут. Имеют полное право. Оглушительный победный вой разнесся по округе. Тарзан сплюнул, он предлагал похитить Лимми ночью из номера, но Рекс был против. Такого дочь ему бы точно не простила.

А Лимми не стала мудрить. Покинув в три прыжка гостиничный двор, она юркнула в ближайший дом, брошенный хозяевами. Входная дверь болталась на одной петле, крыльцо провалилось. Но в доме, Лимми чуяла, было три подземных хода, они начинались прямо в сенях и открылись в полу одновременно, едва Лимми перешагнула порог. На миг она замерла, не зная, какой предпочесть. Пай толкнул ее лапами в спину и опрокинул в ход, что находился прямо под ногами.

Полетев кубарем вниз, Лимми заверещала. Пай ухватил ее за шиворот и оттащил подальше, запечатывая вход. На стенах тускло засветился мох, этот ход ничем не отличался от первого, по которому они сбежали из дома Магды. Пай слышал как по дому рыскают недовольные похитители, опасался, что найдется еще кто-то, откроет ход, это же Заречье.

Им повезло. Ход не обнаружили. Кроме местных никто и не понял, куда они могли деться, а местные болтать не стали, убрались восвояси первыми. Остальные заняли бесполезную оборону вокруг дома. Пай попробовал сориентироваться. Хорошо было бы выйти к лесу. Но даже если не так, они выиграли. Сам черт теперь не скажет, где они окажутся. Лимми молодец, обвела всех вокруг пальца.

Глава восьмая. Гилдерин

Пай расслабился, тщательно вылизал все еще хныкающую Лимми, он же обещал умыть жену. Лимми забралась на него и успокоилась. Пусть Пай бежит, а Лимми поспит, глаза сами закрывались, утро выдалось суетливое, неправильное. Разве так надо просыпаться после первой брачной ночи. Лимми посопела, возмущаясь, а потом крепко уснула. Пай шел плавно, чтобы Лимми не соскользнула. Как ни крути, Лимми спасла их брак. Пай верил гарантиям Рекса, жизнь бы ему оставили, а вот Лимми он мог никогда больше не увидеть.

Ближе к обеду они вышли среди холмов. Жилья вокруг не наблюдалось, до леса было рукой подать. Припасы из ранца пришлись кстати. Вяленое мясо, сухари, какие-то корешки. Наевшись, Пай удобно уселся на мягкий мох, прислонился спиной к огромному валуну, и потянул к себе жену. Довольная Лимми устроилась между согнутых ног Пая и положила голову ему на грудь, а руку закинула на шею. Она радовалась, что Пай ее послушался. Не стал драться, побежал за ней.

– Ты не сказал, куда мы идем. И почему пешком. Давай найдем мотоцикл.

– Прости, Лим. Жаль, конечно, стаптывать твои стройные ножки, но иначе никак. Еще пару дней будем идти.

– Пару дней?

– Заранее трудно сказать, длинной или короткой будет дорога к колдуну. Он живет где-то в Зачарованном лесу.

– А если он нас заколдует? Он злой?

– Не добрый. Но ты не должна бояться. Мы заплатим и Гилдерин ответит на наши вопросы.

– Пока ты меня нес, мне сон приснился. Странный, – пожаловалась Лимми.

– Расскажи мне, Лимми. Всегда и все рассказывай мне, – Пай покрепче прижал к себе жену, вдыхая лимонный запах от мягких волос. Пусть все сложно складывается, но он был счастлив.

– Мне снилась… – Лимми помедлила. – Кошка! Представляешь?

– Кошка?

– Да. Такая большая, почти как ты, рыжая с белыми полосками. И зелеными сверкающими глазами. Ее звали Василька.

– Тебе и кличка ее приснилась?

– Это плохо? – Лимми испугалась, рассказывать ли дальше, вдруг Пай огорчится или еще хуже разлюбит ее. Разве это правильно, что псам снятся кошки. С Паем Лимми уже отвыкла считать себя человеком.

– Мы не властны над снами. Никто точно не знает, зачем они нам. Во сне можно увидеть будущее или прошлое, себя, других, или вообще ерунду, которая забывается утром.

– Я не смогу это забыть, Пай. Мне снилась кошка, но как будто это была я, в теле этой Васильки, – Лимми закусила губу. – Мне страшно.

– Я с тобой, Лимми. Да ты и сама очень смелая, – Пай хохотнул. – Как ты мне грозно скомандовала: “Бежим!” Я даже ослушаться не посмел. И не первый раз, кстати.

– Ты смеешься надо мной, – Лимми со всей силы стукнула кулачком по крепкой груди Пая и затрясла рукой от боли.

– Ну зачем, Лим, – Пай схватил ручонку Лимми, облизал и подул. – Ты можешь меня бить, конечно, но бери хотя бы палку для этого.

– Не буду рассказывать, – надулась Лимми.

Пай вздохнул. Он не узнавал себя. Его невозможно было разжалобить никакими слезами и просьбами, он плевал на прямые оскорбления и угрозы, смеялся в глаза врагам, которые драли его когтями и клыками, никогда не обращал внимания на раны и шрамы, но эта малышка сумела смолоть его в муку и испечь сладкий пирожок. Наконец-то, Пай стал оправдывать свое имя.

– Лимми, я сейчас заплачу, – решил он схитрить и поговорить с женой на ее языке. – Ты от меня скрываешь свой сон, значит не доверяешь, не любишь? У тебя тайны от меня?

– Пай, прости, – тут же сдала назад Лимми.

Она встала перед Паем на колени, схватила его обеими руками за уши, потерлась носом о нос, лизнула в губы. Посмотрела вопросительно, что дальше делать? Пай повалил Лимми на мягкий мох, целуя и расстегивая попутно новые штаны. Странный сон на какое-то время был забыт.

Пай вернулся к расспросам, когда, нанежившись, они потопали в самое сердце Зачарованного леса. Деревья росли все гуще, солнце едва проникало теплыми лучами сквозь ветви. Землю толстым слоем покрывала бурая хвоя. Но идти было легко. Лес не препятствовал их путешествию. Наоборот, словно открывался навстречу.

– Лимми, так что там с Василькой? Рассказывай! – Пай держал счастливую Лимми за руку и представлял, что у них свидание и они гуляют в парке.

– Мне снилось, что Василька несла на спине старого колдуна. Колдун был тяжелым и вонял. Он лежал животом поперек Васильки, доставая руками и ногами почти до земли. А Василька едва переставляла лапы, стараясь удержать колдуна. Все-таки она была кошкой, пусть и крупной, а не псиной. Ей подобные нагрузки было трудно выдерживать, – Лимми ойкнула, осознав, что обозвала сородичей псинами, и поспешила оправдаться. – Это Василька так думала, что она не псина, а не я.

– Не извиняйся, это же сон, – Пай не показывал свое беспокойство, но сон ему не нравился. Слишком реалистично звучало. Или это Лимми такая хорошая рассказчица?

– Василька оступилась и чуть не упала. Зашипела от злости. Она считала, что колдун давно мог бы очнуться и своими ногами идти, – Лимми прижалась к Паю, пугаясь внезапного ледяного ветра. – Пай, давай не пойдем туда. Я боюсь.

– Мы почти пришли, – Пай оглядывался в недоумении. Они вышли на лужайку, до избушки Гилдерина оставалось метров пять. Сам колдун стоял на крыльце, поджидая их. В прошлые разы Паю приходилось петлять, несколько дней искать нужную тропу, обходить бурелом и овраги. – Лим, если что, ты сразу убегаешь к подземному ходу и ждешь меня там. Понятно?

– Что, если что? – фыркнула Лимми. – Вон тот старик меня лапал. Браслетом в ухо тыкал. Царапину, гад, оставил.

– Ты мне не говорила, – Пай задвинул Лимми себе за спину, потому что Гилдерин смотрел только на Лиману и пакостно улыбался.

– Олимпия, девочка моя, как я рад видеть тебя! – Гилдерин резво для своих лет сбежал с крыльца, распахивая руки. – Иди ко мне, дорогая. Ты дома. Обними меня скорей.

Лимми попятилась, а Пай заступил дорогу Гилдерину.

– Эй, не вздумай к ней прикасаться! Она моя.

– Ты, ты, – Гилдерин почуял на Лимми метку Пая и побагровел от злости. – Ты посмел ее тронуть! Я же не велел тебе! Ты ослушался моего приказа! Я убью тебя!

– Плевал я на твои приказы, – Пай демонстративно плюнул под ноги колдуну. Он догадался, откуда в голове постоянно вертелась фраза “Не здесь, не так, не сейчас”. Гилдерин внушал ее. Оттталкивал их друг от друга. Если бы не ревность Лимми, Пай приволок бы к колдуну на потеху свою пару целехонькой. Девственницей. Осознание этого факта взбесило Пая. – Ты не получишь мою жену! Никогда не получишь Лимми. Запомни! Я дважды не повторяю!

– Я бы получил ее сразу, как ты браслет на нее надел. А ты, придурок, камни перепутал, – Гилдерин тряс костлявыми кулаками перед лицом Пая. – Разве непонятно, что у Лиманы должен быть браслет с зелеными камнями.

Лимми зажала рот руками, она вдруг поняла, что от нее хотел колдун во сне. Соединившись, камни перенесли бы ее прямо в руки к этому противному старику. Откуда он вообще знает о ней? Почему ждал?

– Ты, урод, – заорала Лимми, выскакивая из-за спины Пая и хватая палку с земли. – Я останусь с Паем.

– Олимпия, девочка моя, ты забудешь эту грязную псину очень быстро, он не достоин тебя, – колдун выставил ладони, оттесняя Лимми к избушке. – Пай всего лишь должен был доставить тебя ко мне. Он не имел на тебя прав. Я ждал тебя долгие годы. У нас общая судьба.

– Нет, – отрезала Лимми, – это ты грязная скотина. А Пай мой муж.

– Лимана, ты очарована им, но все поправимо, – Гилдерин усмехнулся и встал между Паем и Лимми. – Черный Пес, уходи сам, вернись в стаю. Ради Лиманы я тебя не трону.

– Вы, что, сговорились все претендовать на Лимми и грозить мне? Рекса ты на нас натравил? – можно было не спрашивать, Пай знал ответ. – И в Заречье ловцов оставил? А браслетики, значит, ты не просто так мне кинул.

– Я тебе доверил найти и доставить самое ценное, а ты все испортил, – завизжал Гилдерин и Пай не удержался, заехал кулаком в ненавистное лицо. Зубы колдуна противно клацнули. Резкий мах ногой, и по бедру Гилдерина потекла кровь, лезвие из сапога пропороло несколько слоев ткани.

– Ты все равно не сможешь мне помешать, я готовился к этому полжизни, – падая на колени, Гилдерин щелкнул пальцами, серебристая сеть вылетела из его ладоней, опутала Пая.

– Беги, Лим, – заорал Пай. Сеть пригнула его к земле, вынуждая обратиться.

– Пай, – Лимми бросилась к мужу, отталкивая колдуна, но в псовой ипостаси Пай не мог ей ответить, полностью обездвиженный серебряными нитями.

– Девочка моя, – Гилдерин полз к Лимане, подволакивая ногу. – Остановись, не трогай сеть.

В ярости Лимми треснула палкой колдуна по голове и рванула в лес. Она спрячется, а потом вернется за Паем. Лимми неслась как безумная, не разбирая дороги, пока вопли Гилдерина не стихли. Деревья стояли плотно, но Лимми умудрилась ни разу не запнуться и не удариться. Лес внезапно кончился. В полном бессилии Лимми упала на траву. Как там Пай? Правильно ли Лимми сделала, что убежала? Где она сейчас? Найдет ли дорогу назад? Лес называется Зачарованным, а вдруг она никогда из него не выберется?

Лимми подняла голову, солнце вот-вот сядет. Невдалеке за кучей бурелома она разглядела ржавую ограду. Осторожно подкралась. За оградой виднелся двор, заросший молодыми деревьями, лес год за годом захватывал пустое пространство, а еще дальше какие-то постройки, которые вблизи оказались кладбищенскими склепами. Любопытство пересилило страх, и Лимми, поминутно оглядываясь, проскользнула между могил с покосившимися памятниками и вышла к началу широкой аллеи, ведущей к дому. Аллея плавно изгибалась и, что было в конце, Лимми увидеть не смогла.

Уже смелее Лимми зашагала по затененной дорожке в надежде найти помощь и управу на злого колдуна и вызволить Пая. К ее сожалению, хорошо сохранившийся дом, стоящий в конце аллеи, оказался пуст. Лимми полюбовалась строгими колоннами, террасами с двух сторон крыльца и высокой крышей. Вокруг было тихо. На стук никто не вышел. В таком доме могли жить очень богатые люди, почему они бросили усадьбу?

Лимми влезла в единственное приоткрытое окно на первом этаже, покричала хозяев, побродила по длинным коридорам и решила заночевать здесь. Она открывала двери одну за другой, ища спальню, но попадала то в гостиную, то в столовую, то в кабинет, то в музыкальный салон. Наконец, она догадалась, что спальни расположены на третьем этаже. И в первой же спальне ей стало страшно. Рядом с большой кроватью под балдахином на полу валялась женская ночная сорочка. Напротив на стене висел портрет семейной пары с младенцем на руках.

Глава семьи выглядел знакомым, но Лимми не узнала, кто это. В стае никто усы не носил. А женщин Лимми близко вообще не видела, кроме мамы. Но та, что на портрете, была красивая и тоже казалась смутно знакомой. Лимми вздохнула и убралась из этой комнаты. Думать о судьбе хозяев не хотелось. Если они оставили пустовать такой потрясающий дом, значит, причины были серьезными.

Соседняя спальня оказалась детской, с голубыми обоями, маленькой кроватью и горой игрушек. Лимми открыла окно, впустила свежий воздух и постепенно успокоилась. Здесь портретов не было, а широкий диванчик у стены, наверно, для няни, вполне ее устроил. Свернувшись клубочком, она уснула, пожелав, чтобы ей приснился Пай. Но во сне она опять в шкуре Васильки тащила на спине тяжелого колдуна и не отдохнула толком.

Утром Лимми разбудили громкие голоса. Несколько человек бродили, перекликаясь по дому, и она спряталась за диванчиком, на котором спала. Дверь распахнулась, вошли трое. Лимми видела их ноги, слышала разговор, и готова была выйти из укрытия, но услышала имя Гилдерина и не стала выдавать себя.

– Никто не смог бы проникнуть в дом, кроме Ридана, миледи, – глуховатый голос мягко увещевал невидимую даму. – Гилдерин клялся.

– Но вы же видите, милорд, здесь нет Ридана. Никого нет. Почему охранное поле сработало? Пропустило кого-то и послало сигнал? Впервые за тридцать лет.

– Может, он ушел, решив, что здесь его не ждут?

– Или Гилдерин нас обманул. Сюда мог зайти кто угодно.

– Ритуал крови жесток, миледи. Мы нашли бы здесь труп, если бы поле не распознало кровь наследника.

– Нам нужно вернуться. Мы переедем. Будем ждать Ридана здесь.

– Дорогая, ты уверена?

– Да, я уверена. Я буду ждать своего сына в родном доме, молиться. Прикажите расчистить сад. И о могилах надо позаботиться.

Лимми осталась одна. Она ничего не поняла, кроме того, что дом каким-то образом впустил ее, а мог бы убить. Хозяева решили вернуться. Она подобралась к окну, высоковато, но лучше сбежать по стене, ей не впервой. Люди, которые заказывают Гилдерину ритуалы, ей не друзья. Не станут спасать Пая. Лимми могла бы попросить о помощи отца, но боялась зря потерять время. Она справится сама.

Бодро шагая по густому лесу, Лимми сожалела, что вчера не заглянула на кухню в пустом доме. Разжилась бы какими-нибудь сухарями. Почти сутки она ничего не ела, а ранец остался где-то около избушки Гилдерина. Лимми не боялась, что не найдет дорогу. Судя по крикам Гилдерина, путь к колдуну ей открыт. Конечно, то, что кричал колдун, Лимми не понравилось, какая еще общая судьба. Лимми любит Пая. И только его. Они истинная пара.

С тех пор как она увидела Черного Пса в медпункте, жизнь Лимми невероятно усложнилась. Она перестала понимать отца и мать, родная стая гонялась за ней по провинциям, подземные ходы звали и открывались пачками, колдун лез к ней, а странный дом, который принял Лимми за наследника, пугал особенно. И все равно, Лимми была готова пройти заново весь путь, лишь бы Пай был с ней. Ее сильный альфа.

Мерзкий Гилдерин заколдовал Пая и Лимми он тоже легко заколдует, надо быть осторожной. Когда Лимми недолго училась в школе, им рассказывали, что колдуну нужно связать руки и заткнуть рот. Это Лимми и собиралась сделать. Только сначала она должна найти Пая. Сердце ныло и Лимми закусила губу. Когда Пай требовал ее внимания, ранки под браслетом пульсировали, но сейчас Лимми не чувствовала энергии Пая. Может, Пай просто спит?

Завидев избушку, Лимми легла в траву, она отчаянно трусила и решила сначала понаблюдать. Колдун пойдет к Паю и Лимми увидит, где его прячут. Ей могла бы помочь метка, но Лимми не знала, как с ней обращаться. Терла шею, сжимала браслет, шептала над камешками. Как ни старалась, Пая она учуять не смогла. В избушке кто-то разговаривал, и Лимми подобралась поближе, чтобы подслушать.

Хлопнула дверь и с крыльца сошел Гилдерин. Он хромал, лоб был рассечен, на скуле темнел кровоподтек, и Лимми мстительно улыбнулась. Мало они с Паем наваляли этому старикашке. Следом на крыльцо неожиданно вышла мама. Лимми чуть не выдала себя воплем. Меньше всего она ожидала увидеть ее здесь. Глаза у мамы были заплаканными, в руках она мяла платок. Счет к колдуну у Лимми, и так очень большой, значительно подрос.

– Магда, ты виновата во всем и нечего слезы лить, – Гилдерин говорил с трудом, видимо, после кулака Пая челюсть болела. – Когда Лимана прибежит домой, деваться ей некуда, ты дашь мне знать.

– Отстань от нее, видишь же как все развернулось. Ты не сможешь ее покорить. Пай ее пометил, дал силу.

– Я все смогу! Сильнее меня колдуна нет. Или что? Ты родишь мне еще одну дочку? Давай! Только не от Рекса. Ваши могут вернуться. Подберем тебе нормального мужика, а не эту деревенщину.

– Лимана любит Пая… ради него она из дома сбежала и…

– Да пусть любит, разве я запрещаю? Как свою собачку, – перебил Магду колдун и попытался захохотать. Но тут же скривился от боли и пробормотал как выплюнул. – Пай не сможет больше быть человеком, ты же его видела. Через пять дней, о, уже через четыре, он навсегда останется псом. Будет охранять Лиману, я не против.

– Лимми не простит тебя.

– Куда она денется, я умею убеждать. Я ведь могу и внешность Пая взять, хотя противно, конечно.

– Я все расскажу Лимми.

– Магда, ты же не дура. Я спас тебя, ты мне должна. А ведешь себя нагло. На что надеешься? На Рекса? И я еще не спросил с тебя за оплошность с браслетами. Почему ты не поменяла их, ты же видела, что Пай неправильно ими распорядился.

– Пай сделал ритуалы на слюне и крови. Он как-то сумел заставить Лимми поцеловать его. И укусить. Никто не мог такого ожидать от Лимми. Она же собственной тени боялась. Менять браслеты было бессмысленно.

– Возьми это, – Гилдерин сунул в руки Магде маленький мешочек. – Поменяешь ей сережку. Остальное я сам сделаю. Проваливай.

Гилдерин убедился, что Магда зашагала в правильном направлении, и вернулся в избушку. Он злился, и в таком состоянии колдовать было нельзя. Даже подлечить себя Гилдерин не мог. Лезвие из сапога Пая оказалось пропитано какой-то гадостью, бедро распухло и почернело. Зубы шатались, голова нещадно болела. Он жалел, что поддался на уговоры Магды и не забрал девочку себе в семь лет. Конечно, растить ребенка не сахар, но тогда Лимми уже привыкла бы к нему и не роптала.

Захотел Гилдерин позабавиться, посмеяться над этим гордецом Паем и что вышло. Мог ведь его извести, утопить, посадить сразу на цепь, так нет, пожалел, отдал в приют. Вот и благодарность. А сейчас мощь уже не та и ранение некстати. С другой стороны, иметь сторожевого сильного пса, изначально преданного Лимане, удобно.

Всего четыре дня подождать. Ради безвозвратного превращения Пая в пса, Гилдерин потерпит. Убивать врагов колдун не любил. Зачем тревожить силы возмездия. А так и врага обезвредил, и Лимми будет под защитой, и соперника извел. Колдун спустился в свой тайный подвал. Здесь никто его не застанет врасплох, а он успокоится, отдохнет и вылечит себя.

Глава девятая. Спасти Пая

Чуть выждав, вдруг колдун вернется, Лимми побежала за матерью. Она знала что-то важное про Пая. Лимми догнала мать у холмов. Магда сидела на камне, закрыв лицо руками. Поза выдавала отчаяние. Такой печальной Лимми маму не видела. Наверно, переживала за нее, а в беде-то Пай.

– Мама, – Лимми села у ее ног как в детстве, посмотрела в лицо. – Как спасти Пая? Ты же знаешь?

– Лимончик, ты все еще здесь? – Магда испуганно огляделась. – Пойдем домой, доченька. Я спрячу тебя, Гилдерин не найдет.

– Никуда я не пойду, – Лимми замотала головой и сжала ладони матери. – Скажи, что мне делать? Почему Гилдерин говорил про четыре дня? Я подслушала.

– Лимми, это не просто, – Магда покачала головой. – Ты еще мала для такого. Пай сам виноват. Зачем он потащил тебя к Гилдерину? Я же его предупреждала.

– Мама, – Лимми вскочила, топнула ногой, глаза засверкали. – Ты за меня или за колдуна? Пай меня защищал. Он бы все для меня сделал.

– За тебя, конечно, – Магда горестно вздохнула, погладила Лимми по голове, прижала к себе. Она считала дочь несмышленышем, своим маленьким кудрявым Лимончиком, говорить с ней на взрослые темы было трудно. – Это очень хитрое заклятие, Лимми. Древнее. Когда еще люди и звери плохо совмещались друг с другом. Враждовали. А когда мирились, то кровно братались. Соединялись телами.

– Если ты за меня, то говори всю правду. Пусть у меня нет своего зверя, но я пойму. И спасу Пая. Если не скажешь, я все равно останусь с Паем. Не вернусь домой! – глаза у Лимми горели зеленым как драгоценные камни.

– Понимаешь, Лимончик, Пай скоро потеряет разум человека. За пять дней. Один уже прошел. Чтобы вернуться, он должен начать разговаривать с человеком. По-человечески. Признаться в любви. И не только. Нужно соединить трижды три жидкости. Но объяснить это ты ему не сможешь. А сам он не догадается.

– Мама, Пай всегда понимал меня, даже когда обращался псом, – Лимми воспряла духом. – Он меня любит.

– Тогда он не терял связи со своим человеческим обликом, дочка. Гилдерин помог Паю со зверем. Колдун знает все тонкости, знает, как выбить из зверя человеческую сущность. Он заморозил твою слюну и кровь в нем. И остальное, – Магда замялась. Поймет ли ее малышка, что надо делать.

– А где Гилдерин держит его? – мыслями Лимми уже была с Паем.

– В овраге, там есть старый сарай.

– Пока, мам. Не волнуйся за меня. Я смогу.

– Лимми, – Магда увидела только спину дочери, мелькающую между деревьями.

Неужели ее Лимончик уже настолько взрослая, что готова остаться с псом без памяти? Сама, добровольно, по любви? Магда попыталась сказать Лимми, что слов о любви мало. Любовь вернет Пая, но нужна искренняя близость. Скорей всего, после такого Лимми сможет обратиться и стать самкой. Процесс болезненный и обоюдный. И этого Гилдерин точно Магде не простит и не забудет. Станет мстить до конца своих дней.

Вряд ли у Лимми что-то получится. Пай совсем плох. Против него обернулось то, что когда-то колдун ему помогал. Магда посмотрела на сережку с желтым камешком, которую дал Гилдерин. Не станет она нагибать свою девочку под злобного старика. Широко размахнувшись, Магда закинула сережку в кусты, пусть вороны унесут, и нырнула в подземный ход. Если у Лимми ничего не выйдет, она вернется домой и все пойдет как раньше. Рекс осознал свою ошибку, никого к дочке больше не подпустит. И Магда поможет мужу.

За избушкой, действительно, был глубокий овраг. На дне оврага бил родник, образуя небольшой пруд. Лимми наскоро ополоснулась, в груди царапнуло, Пай любил вылизывать ее. Сарай стоял в дальней заросшей части оврага и не имел дверей, но они и не были нужны. Гилдерин посадил Пая на цепь. Лимми чуть не заревела, увидев это. Пай лежал, положив голову на передние лапы, никак не отреагировав на появление Лимми. В миске засохла еда, и воду Пай тоже не стал пить, может, почувствовал, что отравлена?

Лимми разыскала помятое ведро, принесла свежей воды, окатила Пая, но тот даже не отряхнулся. Лимми села рядом, почесала за ухом, лизнула в нос, подергала за лапы, Пай лишь приоткрыл глаза. Взгляд был мутный, непонимающий. Мама права, заскулила Лимми, не удастся объяснить этому Паю, что нужно делать. Лимми укорила себя за бегство, она потеряла целый день, может быть, вчера Пай был более вменяемый.

– Пай, – Лимми обняла пса за шею. – Ты меня слышишь? Я хочу, чтобы ты всегда любил меня и сказал мне об этом. Ты же сможешь, да, Пай? Мы вместе сможем. Мы же пара. Я твое сердце. Ты сам мне это объяснял.

Лимми говорила и говорила, признаваясь в любви, пытаясь растормошить Пая. Плакала, звала, ругала, тыкала в нос браслет, жаловалась на странный пустой дом, его хозяев и на то, что ее могли убить в этом доме. Грозила, и даже стукнула кулаком, разозлившись. Лимми строила хитроумные планы сведения счетов с мерзким колдуном, Гилдерин же должен поплатиться, и делилась ими с Паем. Пай тихо лежал, не подавая никаких признаков, что слышит Лимми. Устав и наплакавшись, Лимми перевернула Пая на бок и легла рядом, втиснувшись между лапами, горюя, что их любовь кончилась так быстро.

Пусть Пай не откликался, Лимми все равно будет его любить. Она гладила Пая по спине, зарывалась пальцами в шелковистую шерсть, чесала подбородок и под лапами. Пай опрокинулся на спину, раскинул задние лапы и подставил живот под руки Лимми.

– Тебе нравится? – Лимми обрадовалась. Пай откликнулся на ее ласку, значит, еще не все потеряно. Хоть немного, но Пай помнит Лимми. Если показал живот, то доверяет.

Странные все-таки эти древние заклятия. Люди и звери жили отдельно. А потом научились превращаться друг в друга, совмещать в себе две ипостаси. Пай должен вспомнить, что он человек. А как его заставить сказать про любовь? Три жидкости. Так Пай ее приучал к себе. Поцелуй и слюна. Потом браслеты и кровь. Лимми стала смелее, когда укусила до крови Пая в реке. И слияние телами. В гостинице они были одним целым.

Еще раз поцеловать и укусить Лимми сможет. А дальше? Лимми задумалась над тактикой совращения Пая. Опыта обольщать у нее не было. Никого и не хотелось обольщать, пока не появился Пай. Правда, один раз у нее получилось, и тогда тоже пришлось преодолевать злую волю Гилдерина. Только Пай был человеком и реагировал на человеческие действия. А сейчас он не почти обращал внимания на Лимми. И это было до слез обидно.

Вроде, важны запахи. Пай любил ее нюхать. Млел. В гостинице сказал, что у него крыша едет, когда Лимми рядом. Жаль, что она не интересовалась стаей и псами. Как теперь решить огромную задачу, стоящую перед ней? Лимми напряженно думала, гладя и почесывая живот Паю. Пай не препятствовал, но и никак не помогал. Лежал себе равнодушно. Похоже, пора раздеваться. Лимми помнила, как Пай призывно поглядывал на нее через плечо, снимая сапоги и штаны.

– Ты даже не понимаешь, как мне страшно одной, – буркнула Лимми. – А говорил, что любишь. Хочешь меня. Защитишь. Скажи еще разок. Хочешь, я перед тобой станцую?

Пусть единственный зритель не оценит, Лимми все сделает как надо. Помятое ведро сгодится вместо стула. Пальчиками она пошевелит. Нос Пая задергался, когда Лимми стащила сапоги, и Лимми помахала ногой над головой пса. Кажется, нюх прорезался, это вдохновило Лимми. Повернувшись спиной, она медленно потянула вниз рукав рубахи, а потом и штаны. Пай вскочил на лапы, шумно и быстро нюхая воздух.

– Ага, почуял, а то изображал из себя дохлую рыбу, – довольная Лимми встала на колени и обняла Пая за голову. Пай попятился и сел как щенок копилкой. – Нет, Пай, так дело не пойдет. Я не играю с тобой, у нас серьезное дело! Будем учиться говорить. Слышишь? Может, вспомнишь, скажешь, как тогда? Поцелуй меня, Лимми, в знак нашей дружбы.

Воспоминания хлынули потоком, браслеты, река, гостиница… Желание вернуть любимого было так велико, что Лимми особо не раздумывала, полоснула себя по руке осколком стекла и сунула под нос Паю. Пай принюхался и лизнул. Уже хорошо. Лимми вытянула лапу Пая, нашла местечко, где шерсть росла реже и сделала глубокий надрез. Поступала по наитию, слизнула капельку крови и приложила свое запястье к надрезу. Пусть их кровь перемешается. Лимми никогда не была зверем, у нее только человеческая кровь, все должно получиться.

Пай не мешал и едва ли понимал, что с ним происходит. Но оборот случился. Перед Лимми возник Пай-человек. И надо было действовать быстро, пока беспамятство не затянуло любимого обратно, потому что ошейник остался на шее Пая. Лимми потянула мужа за руку, вынуждая лечь, и навалилась сверху. Инстинкт сработал, Пай подмял под себя Лимми. Она застонала от удовольствия, выгнулась, остро чувствуя метку на спине, которая вдруг горячо запульсировала.

Лимми не услышала, как Пай зарычал, потому что ее мощно накрыло сладкой волной, прелюдия была чересчур долгой. Лопатки свело, позвоночник прострелило горячей молнией. От неожиданности, боли, восторга, распирающего ощущения и какой-то мгновенной переплавки организма Лимми взвыла и лишилась сил. Обжигающая волна из позвоночника захлестнула с головой и она отключилась.

Очнулась Лимми под утро, когда солнце первыми лучами через дверной проем припекло затылок. Тело нещадно ломило, суставы выворачивало, болела, казалось, каждая клеточка. Не открывая глаз, она захныкала как маленькая, жалуясь сама себе на боль. Влажный язык ласково прошелся по лицу, собирая слезы, и Лимми в изумлении распахнула глаза.

– Пай, ты вспомнил меня? – Лимми подскочила, забыв про боль и отчаяние. – Пай! Ты молодец!

Черный Пес тоже вскочил, норовя лизнуть Лимми еще разок. Взгляд был совсем другой, не вчерашний, а внимательный и виноватый. Лимми шмыгнула носом и прильнула к Паю. Пусть тело ноет, Лимми радовалась, что Пай очнулся, реагирует на нее, облизывает как раньше, с любовью. Это вселяло надежду. Только одними надеждами сытым не будешь, Лимми что-то должна придумать, чтобы накормить Пая. И себя.

– Пай, я найду ключ, мы эту цепь с тебя снимем. А мерзкого колдуна я на клочки порву, – Лимми торопливо одевалась. Видеть на Пае ошейник было невмоготу. – И воды сейчас тебе принесу. Только нам надо еще с тобой разговаривать и остальное тоже, понимаешь? Три раза надо. Тогда заклятие перестанет действовать.

Лимми даже не покраснела, говоря о близости. После вчерашнего дня все границы приличного и неприличного, стыдного и бессовестного, запретного и дозволенного стерлись. Она чувствовала себя иначе, может, заболела? Спала же на голой земле, не в мягкой кровати под теплым одеялом. Ее стали напрягать запахи. Тошнило от прокисшей еды в миске, от прелой соломы и полусгнившей упряжи, развешанной по стенам. Надо бы тут навести порядок.

Лизнув Пая в мокрый нос, Лимми выскочила из сарая. Пахло все, трава под росой, хвоя на тропинке, еще много чего-то непонятного. Лавина звуков и запахов обрушилась на Лимми. Она замерла, принюхиваясь, узнавая мир по-новому. Сбегала за водой, выкинула в крапивные заросли все, что воняло, напоила Пая, постоянно приглядываясь, как тот себя чувствует. Не ушел ли разум из взгляда, узнает ли он Лимми, рад ли ей.

– Я пойду на разведку и найду ранец с едой, ты не скучай и не думай, что я тебя бросила. Нет, лучше скучай, – Лимми неожиданно для себя куснула Пая за ухо. Пай заморгал, он вряд ли ожидал такого от Лимми. Боднул головой в знак понимания.

Лимми, крадучись, обошла избушку. Она не может рисковать, отвечает за Пая. Ранец нашелся быстро, он валялся на том же месте, где Гилдерин набросил на Пая заколдованную сеть. Припасы сохранились, никто их не тронул. Лимми вздохнула облегченно. Пару дней они с Паем продержатся, а потом убегут. Мама их спрячет, она обещала. И отец тоже не будет злиться, Лимми объяснит ему, что это Гилдерин натравливал его на Пая. Все будет хорошо.