Текст книги "Мир опустел. Начнем сначала! (СИ)"

Автор книги: Илья Балабанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

  Не встретив сопротивления, мы доходим до машины, и Олег тут же начинает подбирать ключи. Я стою спиной к нему, но отлично слышу, как ключ, не желающий попадать в замочную скважину, царапает металл обшивки.

  Больные смыкают круг.

  Чертова куча внимательных, недобрых глаз следит за каждым нашим движением. Пока они не решаются, но стоит одному дернуться, и все начнётся.

  Очень хочется крикнуть, чтобы Олег старался скорее, но мы сразу, ещё внутри, строго договорились, что не будем его отвлекать. Ему сейчас хуже всех.

  Страшнее, чем нам.

  Он стоит спиной к происходящему.

  Его жизнь в наших руках. Даже не представляю, как ему сейчас хочется бросить все и развернуться лицом к опасности.

  Я делаю шаг назад, чтобы прикоснуться спиной к другу, чтобы он почувствовал прикрытие, и в этот момент отчетливо слышу, что ключ юркнул, наконец, в скважину.

  Щелчок срабатывания центрального замка и вожделенный звук открывающейся двери. Олег запрыгивает на подножку, прыгает внутрь кабины и, не рассчитав силу, увесисто бьет меня соскользнувшей ногой по спине. Я пошатнувшись шагаю вперёд и обжоры нападают.

  Молча. Без криков, рычания и визгов. Как настоящая стая волков.

  Я отчетливо слышу шуршание множества ног по асфальту. Оглядываюсь, понимаю, что мне ни за что не успеть спрятаться в кабине. Теряю на это движение драгоценные доли секунды и начинаю падать на землю, сбитый первым достигшим меня противником. В полёте выставляю правую руку, пытаясь смягчить удар, роняю топор и с огромной силой падаю спиной на асфальт.

  Сразу несколько обжор напрыгивают сверху.

  Один из них натыкается на выставленный кверху клинок и, серьезно порезавшись, с визгом отскакивает, внося сумятицу в ряды своей стаи. Микросекунды хватает, чтобы втянуть под себя ноги, сжаться в пружину и перехватить поудобнее нож. Больше всего на свете мне хочется, чтобы он был не в левой руке, а в правой. Но такая роскошь, как переброс оружия совершенно недоступна. Чувствую, как по-звериному сильные руки хватают меня за ноги, за пояс, за живот. Чувствую резкую, острую боль сразу в нескольких местах. Словно через мышцы пропускают ток.

  Видимо, меня кусают...

  Тем не менее, в область головы и шеи никто пока не суётся, и пусть это 'пока' длится каких-то три секунды, для меня это время превратилось в целую жизнь со своими этапами и отдельными периодами.

  Пока идёт период пожирания моих ног, я ещё поживу! А это значит дела у меня идут отлично.

  Резкая тяжесть обрушивается сверху, лишая возможности нормально вдохнуть. Я вижу прямо перед собой красные глаза и лысую голову. Отчетливо понимаю, что беспечное время ног закончилось. Начались настоящие проблемы.

  Лысый, издав победный визг, сцепляет руки наподобие молота и наносит сокрушительный удар мне в грудь.

  В глазах темнеет, дыхание останавливается, и организм из последнего загашника выплёскивает в кровь все остатки адреналина.

  Я выворачиваю правую руку и бью вожака в голову.

  Удар получатся смазанным, совершенно безболезненным, но лысый вцепляется зубами в запястье, снова даруя мне несколько лишних мгновений.

  Его зубы соскальзывают со скотча, он рычит, пытается укусить снова, и в это время моя левая рука с ножом начинает движение к голому, бледному животу врага.

  Он понимает мой манёвр, я читаю это по выражению его лица, пытается спрыгнуть с меня, но это не получается из-за навалившейся сзади стаи. Нож стремится к нему, и больной, достигнув предела перемещения назад, начинает втягивать живот.

  Время растягивается для нас, и кончик ножа гонится за живой кожей, стремительно ее догоняя.

  Больше втягивать некуда, и сталь входит внутрь, не встречая сопротивления. Вожак кричит, усиленный болью, сбрасывает с себя соплеменников и дергается в сторону. Я твёрдо держу лезвие, и оно продолжает рассекать ткани, давая свободу спрятавшимся в глубине внутренностям.

  Бах!

  Бах!

  Бах!

  Сразу три подряд выстрела приносят мне несказанное облегчение. Я снова могу дышать.

  Снова могу двигаться.

  Рёв заведённого мотора, захлёбывавшегося мощными перегазовками, пугает больных больше, чем выстрелы, и вскоре на площадке грузовиков никого не остаётся.

  Я переворачиваюсь со спины на живот. Осторожно встаю на четвереньки.

  Рядом появляется Олег и настойчиво щупает ноги, голову, туловище.

  Сквозь пульс в ушах доносятся слова 'везунчик', 'только ушибы и царапины', 'до свадьбы заживет'. Облегчение расслабляющей волной накрывает сознание, и я продолжаю сидеть на земле, жду, пока пройдёт легкое головокружение. Через пару минут рядом паркуется Гришин автомобиль. Он выносит из него воду и шоколадки. Подкрепившись, я ощущаю прилив сил, и мы, перекинувшись несколькими фразами, принимаем решение уезжать отсюда. Валить, пока есть такая возможность.

  Фааааа-фааа!

  Звук гудка огромной машины слышно даже в соседнем городе.

  Два бензовоза, по самую макушку наполненные топливом, друг за другом встали на дороге. Этих запасов хватит надолго. Даже если совсем не экономить. А закончится – наберём заново. Схема теперь отработана.

  Грязные и потрепанные, мы заходим на кухню. Таня ругает за внешний вид, говорит, что мы, как дети, вышли погулять и испортили кучу одежды. Спрашивает, как дела, и Олег отвечает, что все хорошо, прошло без происшествий. Мы с Гришей молча улыбаемся и киваем.

  Наша хозяюшка открывает кастрюлю с маринованным мясом, и щемящий душу аромат наполняет меня до самой крышечки.

  Мясо и лук. Рецепт старый, как мир.

  Вспомнилось, как читал где-то, что большинство людей на планете считает самым вкусным блюдом именно мясо, приготовленное на углях. Что десять тысяч лет назад, что сейчас.

  Ничего не изменилось.

  Можно сколько угодно придумывать, смешивать, усложнять... Но будучи голодным и, почуяв примитивный, доисторический аромат жареного мяса, человек всегда выберет именно его.

  После нескольких чашек чая со сладостями на меня наваливается вековая усталость. Не хочется больше ничего. Ни еды, ни участия в беседах. К тому же, начала болеть голова. Я спрашиваю у Олега, что он может порекомендовать, и доктор, порывшись в аптечке, протягивает мне несколько таблеток. Объясняет, что тут успокоительное, обезболивающее и противовоспалительное, чтобы поскорее проходили гематомы. Настоятельно рекомендует мне отправляться спать, и я повинуюсь. Заваливаюсь на диван, укутываюсь для уюта толстым одеялом и через мгновение засыпаю.

  Глава 17

  ЛИНИЯ РЕАЛЬНОГО ВРЕМЕНИ

  Ночь.

  Всего несколько раз за всю жизнь я засыпал до заката и ни разу не проспал до утра. Так и сейчас – проснулся за полночь и лежу на спине, смотрю на луну через занавески. Ровный тембр приглушенной беседы доносится с первого этажа, похоже, что ребята ещё не спят, засиделись после ужина.

  – Всем привет, – говорю я, присаживаясь за стол, – почему без света?

  – Хозяйка отключила, – с улыбкой отвечает Олег, – Таня спать пошла и выключила, чтобы долго не болтали.

  – Но так даже интереснее получилось, – добавляет Гриша. – Вот и сидим в темноте, говорим о жизни.

  – Есть будешь? – Олег подошёл к холодильнику и распахнул дверцу, наполнив помещение жёлтым светом. – Шашлык холодный, морс из варенья...

  – Не продолжай! – останавливаю его я, – уже уговорил.

  Передо мной стальная кастрюля с жареным мясом, я выбираю куски, где поменьше жира и с удовольствием отправляю в рот.

  Гриша наскоро закончил рассказ, начала которого я не слышал, и ребята повернулись ко мне.

  – Столько всего пропустил, – Олег положил подбородок на ладонь и говорит по-ночному лениво. – Представь, Гриша разобрался с бензовозом и заправил баки на станции.

  – Ну, ничего себе! – удивляюсь я, – прямо все баки?

  – Все до одного! – гордо подтверждает наш новый друг. – Почитал документацию... Разобрался... Если гонять электричество на средней мощности, должно хватить на полгода. Классно, правда?

  – Обалдеть! – искренне подтверждаю я, – что ещё?

  – Есть одна новость. Точнее предложение. Выяснили за ужином, что у всех маловато одежды. Ходим, как елочки, и зимой, и летом. А ведь столько хорошего есть вокруг. Только поискать! Ты не будешь против, если завтра мы посетим торговый центр?

  Я собираюсь выказать одобрение, но Олег торжественно поднимает ладонь, показывает, что главное он ещё не озвучил.

  – Наберём одежды, полезного всякого и... Рванем на море! На секретный пляж! Костер, рыбалка, сон в палатках... Что скажешь? Все 'за'. Только тебя уговорить осталось.

  – Уговорить? – я искренне удивляюсь, – если вы вдруг передумаете, я вас сам уговаривать начну.

  В моей руке недоеденный кусочек, и я ищу взглядом кошку, спрашиваю ребят, где она.

  – Вышла в сад, вместе с Варей, – рассказывает Олег, – поддержать решила, наверное. Расскажи ему, пожалуйста, – мужчина зачем-то касается Гришиной руки, – Илья должен знать эту историю.

  Я пока ничего не понимаю, смотрю внимательно и парень, немного нехотя, начинает рассказ.

  – Варя так делает иногда, – он говорит, глядя в стол, не поднимая глаз, – иногда сидит одна и слушает записи. Это их разговоры. В то время, когда все было хорошо.

  Я собираюсь спросить, уточнить, что он имеет ввиду, но Олег прикладывает палец к губам, показывает, чтобы я подождал. Просто слушал.

  Гриша ещё больше ссутулился. Видно, что рассказ даётся ему не легко.

  – У Вари был жених. Когда ещё не началось. Первый раз, до этого она ни с кем не дружила из-за проблем своих... Из-за того, что не может говорить. В школе дразнили, она стеснялась, даже подруг никогда не было. Познакомилась с ним в интернете, и столько было счастья, столько веселья. Переписывались. Он хоть и русский, но жил в Японии. По работе туда переехал. Однажды он ей предложил созвониться, и Варя чуть не умерла от переживаний. Никогда не видел ее такой напуганной. Придумал сказать ему, что телефон не работает. Что, мол, динамик работает, а микрофон сломался. Что он ей может звонить, но она будет только слушать. Ответы писать сообщением. И началось... Каждый день по несколько часов у них беседы. Думал, что пальцы сотрёт об экран! День и ночь! Особенно ночь! У них получилась традиция, говорить, пока она не уснёт. Варя лежит в наушниках, улыбается и слушает. А он рассказывает что-то, пока она отвечать не перестанет. Каждый раз какие-то сказки для неё придумывал, истории сочинял волшебные. Сестра говорила, что Витя однажды станет писателем, что я ещё услышу про него. Виктор. Так его звали.

  Однажды позвонил и предложил Варе встретиться. Рассказал о чувствах, признался в любви. Вы бы видели ее в этот день... Больше счастья на земле не бывало. Оставалось только одно – признаться в своей немоте. Само собой, я говорил постоянно, что это ерунда, что не надо бояться. Что если любит – обязательно поймёт. Но Варя испугалась. Испугалась его потерять и начала придумывать поводы отложить встречу. Потом ему предложили работу. Переехать на остров в новый город. Представляете? Тот самый, что строил миллиардер... Уже забыл его фамилию... Он прошёл тесты и его пригласили. И все, встреча отложилась сама собой...

  – Он что, ее бросил? – я представляю на секунду, как бедная девушка горько плачет, и самому на душе становится тошно.

  – Нет, не бросил, – Гриша прервал трагичную сцену в моей голове, – просто просил подождать. Пока не разведает все на новом месте. Также звонил перед сном. Варя стала записывать их разговоры. Днём скучает, грустит, слушает записи. Вечера ждёт, чтобы снова беседовать...

  А потом в один день телефон отключили. И все закончилось. И любовь, и сказки на ночь, и Витя. Я через месяц разобрался со связью, соорудил спутниковый телефон, и мы ему позвонили...

  Гриша внезапно охрип и закашлялся, выпил воды из стакана, продолжил.

  – Мы звонили ему через месяц, но вызов не прошёл. Видимо, новый город погиб вслед за всем человечеством. До звонка сестра каждый день молилась, берегла надежду, потом перестала. Только плакала, что не успели увидеться. С тех пор вот так. Если становится очень больно – слушает старые разговоры и жжет свечу, чтобы осветить дорогу своему Вите...

  – Куда дорогу? Сюда? – я не очень понял и потому уточняю.

  – Туда! – Олег смотрит на меня укоризненно, – освещает ему путь там, где он сейчас.

  Я отодвигаю занавеску и смотрю в сад. Тонкий силуэт в больших наушниках, худенькое лицо и пляшущий свет огня. Она держит в руке фотографию, а другой гладит кошку, свернувшуюся в клубок на коленях. Мне становится грустно, и я отворачиваюсь.

  – Ваша свеча в окне? Она для него? Не для нас?

  – Она для жизни, – Гриша, наконец, улыбается, – по-другому объяснить не могу!

  Торговый центр совсем не такой, к каким мы привыкли.

  Без света, без музыки, без людского гомона.

  Раньше торговцы были готовы на многое, чтобы переступая порог, мы испытывали ощущение праздника. Ведь в праздник гораздо проще сказать себе: 'Сегодня я буду тратить деньги! Буду баловать себя'.

  Не сегодня...

  Медленно, подпрыгивая от собственного шороха, готовые стрелять в любую секунду, мы продвигаемся вглубь здания. Вооружённые до зубов, с полными карманами патронов, готовы дать отпор любой опасности. Воистину, кто один раз обжегся, ещё долго будет дуть на все, что может быть горячим. Больше нет беспечности. Трезвый расчёт и безопасность.

  Гриша угадал, что будет темно и сейчас достает припасенный фонарик, без которого сразу можно уйти, даже не пробовать.

  – Слушайте, как-то слишком тут мрачно, – тихим голосом говорит Таня, – может, другое место попробуем? Поищем, чтобы крыша была прозрачная.

  – Бесполезно, – Олег неловко поворачивается и задевает меня стволом. Хватает за руку, беззвучно извиняется, продолжает, – так вот, говорю, бесполезно. Я думал об этом. Даже если на центральной аллее, где крыша из стекла, будет светлее, то внутри магазинов все равно тьма египетская... Смотрите лучше туда! – он указывает вперёд, – если я правильно рассмотрел логотип, впереди супермаркет 'для загородного отдыха'.

  Оказывается, что мы давно идём мимо витрин этого магазина, просто он такой огромный, что впору вызывать такси.

  Зашли.

  Оказывается, что до этого момента, мы вообще не представляли, что такое 'жутко'.

  Таня тихонько хнычет, Варя сжала губы и схватила брата за локоть. Гриша в полной темноте, похожий на локомотив поезда, разрезает единственной фарой ночную тьму, уверенно ведёт караван к самому сердцу пещеры сокровищ.

  Когда идёшь по темным коридорам, думаешь только о том, чтобы поскорее вернуться на светлую улицу. Но оказавшись между стеллажами огромного супермаркета... Начинаешь сильно скучать по коридорам.

  – Обычно, в таких магазинах есть отдел электротоваров, – говоря это, Григорий оборачивается и ослепляет весь отряд ярким лучом. Направляет его к потолку, ждёт, пока мы проморгаемся и потрём глаза, – думаю, нужно начать с него. Больше фонариков! Вот, что нужно для комфортного шоппинга!

  Робкие смешки немного снимают напряжение. Мне кажется хорошей эта идея.

  Бесконечные ряды резиновых сапог и ботинок, портативные радио, маленькие телевизоры, грелки, чайники, гантели... Наконец, Гриша останавливается где-то впереди, а вслед за ним по цепочке все остальные.

  – Нашёл! – парень снова разворачивается с фонарем, и Олег перехватывает его руку, чтобы отвести луч от глаз. – Извините... Целая стойка осветительных приборов... Запасайтесь, пожалуйста. Скоро будет светло, как в полярный день.

  Я отхожу на два шага в сторону и становлюсь в дозор. Прикрываю спины ребятам, пока они шуршат картоном, рвут упаковки и по очереди просят 'подсветить'

  Таня роняет на пол ружье, ругается, снова шуршит. Гриша ворчит, что нет батареек, хоть и должны быть, и тут вдруг становится светло... Сначала мне показалось, что включили верхний свет, но это не так. Варя разобралась с содержимым одной из коробок, и теперь у неё в руках мощный подвесной фонарь, наподобие тех, что мастера используют при ремонте машин. Его мягкий свет равномерно расстилается вокруг и согревает наши души. Словно колдун с волшебным посохом, Варя разгоняет мрак. Не хватает только плаща и серой шляпы с острым концом.

  – Гномы копали слишком жадно, – говорю я пафосно.

  Гриша повернулся на мой голос и смеётся.

  – Разбудили древнее зло, – добавляет он.

  – Бегите, глупцы, – Таня щёлкает выключатель на своём фонаре, и мир из зловещего и чёрного окончательно становится знакомым и понятным.

  Раздобыв тележки, мы ставим в них фонари и, толкая перед собой, освещаем пространство. Мне попалась разбитая, ехать прямо не хочет, приходится задирать ей перед и постоянно подруливать. Старая проблема всех магазинов досталась по наследству новому миру.

  Многое из того, что есть в округе может нам пригодиться. Посовещавшись, мы берём две большие палатки, надувные матрасы и подушки к ним. Несколько легких раскладных кресел и раскладной стол. Таня советует обратить внимание на надувную мебель для кемпинга, и я выбрасываю раскладные кресла в пользу надувных. Так сэкономим немного места в машине. Шикарный разборной барбекю с кучей всяких палочек-хваталочек отправляется в мою тележку под ободрительные возгласы соседей. Гриша сообщает, что взял несколько хороших раций, и я радуюсь про себя, что наши мысли сходятся. Прошу Олега, в тележке которого все ещё куча места, положить для меня бинокль, а он, заметив на прилавке настоящий телескоп, добавляет и его. Сейчас, когда искусственное освещение вымерло вместе с людьми, с помощью этого малыша можно увидеть много интересного на ночном небе.

  Варя колотит по Гришиному плечу, лопочет что-то возбуждённо, указывает на один из стеллажей.

  – Она спрашивает, можем ли мы взять парочку салютов, – парень наводит луч на вывеску 'Отдел пиротехники', – в детстве очень любили такое. Запустим? Что думаете?

  Даже с нескольких метров, разделяющих нас, видно, как блестят у девушки глаза. Очевидно, что такое развлечение доставит ей неподдельную радость.

  – Не понимаю, – улыбается Олег, – Варя, ты зачем вообще спрашиваешь разрешения? Хочется стрелять салютом? Кидай в тележку!

  – Просто очень воспитанная у меня, – Гриша обнимает сестру за плечи, но она, фыркнув, сбрасывает руку, – и всегда стесняется, – добавляет парень, и мы дружно смеёмся, помогаем девушке выбрать из длинного ряда коробок самый лучший салют.

  Закончив с магазином, мы оставляем полные тележки в коридоре. Заберём их на выходе. Переставляем фонари в пустые и катим дальше навстречу приключениям. В магазине бытовой техники Гриша забирает красивую белую коробку с ноутбуком, объясняет, что в старом немного хуже держит батарейка. Набирает каких-то компьютерных приблуд, приговаривает, что в хозяйстве пригодится. Варя задерживается в отделе музыкальных товаров, и мы терпеливо светим ей, дожидаясь, пока она выбирает портативную колонку и беспроводные наушники. Огромный аппарат, похожий на туземный барабан, виснет на тонкой шее, и довольная девушка показывает знаками, что все 'окей'! Можно двигаться дальше. Таня забрасывает в телегу самый дорогой из имеющихся фотоаппаратов. 'Буду вас фотографировать!' – зачем-то объясняет она и, видимо, решив, что мы недостаточно хорошо поняли, жестами имитирует съёмку, показывает, как будет это делать.

  Следующий отдел заинтересовал женщину ещё больше. 'Всегда мечтала поиграть в приставку на большом телевизоре!' – Таня сгребает половину стенда с игровым дисками, сверху кладёт коробку с игровой консолью. Затем, собирая удивлённые взгляды, закидывает гироскутер, сообщает, что будет кататься по двору. Или по кухне. От плиты до холодильника.

  После посещения магазина постельных принадлежностей, в коридоре появилось ещё несколько заполненных тележек. Настроением прониклись все. Полные руки шикарных шелковых простыней, дорогущие подушки из перьев фантастических птиц, лёгкие и тёплые одеяла, волшебные на ощупь халаты.

  Все успели настрадаться.

  Все соскучились по комфорту.

  Хотя, зачем я обманываю? Чтобы соскучиться, нужно знать о чем речь, а никто из нас впредь такой роскоши не пробовал.

  Следующая остановка – бутик нижнего белья. Целых двадцать минут мы стоим вздыхая, дожидаясь, пока женщины закончат своё сафари.

  Затем Олег обращает внимание на мужской отдел, предлагает заглянуть в него на минуточку, и скука сменяется азартом. Новые трусы из приятной эластичной ткани, белые майки и комфортные носки, все эти вещи обязательно поднимут настроение когда придёт их время.

  Переходя по светлому, с большими окнами, переходу из одного корпуса в другой, мы натыкаемся на аптеку, и Олег, напомнив, что он врач, подробно расспрашивает каждого о хронических болезнях, склонностях ко всевозможным расстройствам и недугам. Набирает целый пакет таблеток, шприцев, коробочек и баночек. Гордо поднимет свою добычу над головой, заявляет, что теперь наша средняя продолжительность жизни существенно увеличивается. Мы смеёмся, а он добавляет, что лишь бы срок годности подольше не подвел.

  Идею заглянуть в магазин с лаконичным названием 'Часы и украшения' поддержали все. Уснувшие без внимания сокровища, оживают в лучах фонарей. Бриллиантовые колье и серёжки. Циферблаты часов, горящие на свету не хуже драгоценных камней, все это странным образом возбуждает. Казалось бы, совершенно бесполезные предметы, а желание обладать ими совсем не угасает. Я вспомнил об одной забавной теории, согласно которой тяга к золоту и драгоценным камням заложена в человеке на генетическом уровне. Что сделали это инопланетяне ради того, чтобы мы все эти материалы усиленно добывали. Для них, разумеется. А они прилетят и все изымут, когда придёт время. Я улыбаюсь и, предупредив друзей о том, что сейчас будет громко, бью прикладом по одной из витрин. Золотые ролексы приятной тяжестью ложатся на ладонь. Я кручу заводную головку, несколько раз встряхиваю корпус, и секундная стрелка оживает, начинает бежать по кругу. Массивный золотой браслет надежно защелкивается на запястье, и мне страшно подумать, сколько стоила эта вещица. Гораздо дороже, чем вес того золота из которого сделана. В разы дороже. У меня есть часы. Весьма неплохие IWC из обычной нержавеющей стали. Я храню их среди важных вещей, но никогда не ношу. Надевал только на встречи, но так и не привык носить постоянно. Гораздо удобнее смотреть время на экране телефона. К тому же, механические часы не очень точные. Даже самые продуманные модели вечно убегают вперёд или отстают на пару минут в месяц. И это считается нормой. Но как же, скажите, быть тем, кто оказался с такими часами на необитаемом острове? Через год другой, вместо времени, стрелки начнут показывать погоду, и толку от них будет очень мало. То ли дело электронные модели. Непромокаемые, точные, как лучший компьютер, с батарейкой, которая держит 20 лет...

  – К моему новому трико! – Олег выдергивает меня из раздумий и суёт под нос руку с новенькими Вашерон Константин, – у главного врача в моей больнице были похожие! – обьясняет он. – Мы, медики, любим хорошие часы. Только мне до таких пришлось бы работать до самой пенсии.

  – Вот видишь, не пришлось, – подыгрываю я, и мы идём к остальным, которые обосновались в другом углу зала.

  – Я вот, что себе выбрал, – Гриша медленно вертит ладонь в свете фонарика. На одном из пальцев изящный перстень из белого золота с крупным зелёным камнем. – Печатка, из платины с изумрудом. Стоит, как все квартиры в подъезде, где мы живём. Хотел взять часы, но для них места не будет. – парень демонстрирует старые 'Кассио' на резиновом ремешке, – отец подарил когда-то. У сестры такие же, только поменьше. Для меня они дороже всего магазина. Всех торговых центров всей планеты. Его глаза заблестели, а Варя, подойдя сбоку, обнимает брата и нежно целует в щеку.

  – А я вот! – переводит внимание Таня. На её шее красуется тонкое ожерелье, – я теперь, как королева!

  – Ваше величество, – Олег услужливо кланяется, – вы королева кулинарного мира. Об этом знает каждый, кто хоть раз отведал ваших замечательных оладушек!

  С дружным смехом мы выходим в коридор и толкаем тележки дальше.

  Олег сидит, устроившись прямо на полу. Гриша балуется фонариком, пробуя различные режимы подсветки. Уже тридцать минут мы караулим на входе в бутик женской обуви и сумок. Периодически, откуда-то из глубины, раздаются восторженные возгласы, больше похожие на заклинания.

  'Биркин'!

  'Миу миу'!

  'Шанель'!

  Очевидно, что нам придётся подождать ещё.

  – Как же долго, – грустно говорит Гриша. – Даже если бы я был черепахой и жил 300 лет, все равно было бы жалко тратить время на такое.

  Я сочувственно киваю, а Олег, придвигается поближе, чтобы его лучше было видно.

  – А вы в курсе, что фактически черепаха не живет дольше? – спрашивает он, – она живет как бы медленнее. Есть такая штука, – Олег пощелкал пальцами, помогая себе вспомнить название, – критическая частота слияния мельканий! Не вспомню точных подробностей, но суть в том, что для различных живых существ она разная. У мухи, например, в четыре раза выше, чем у человека. Поэтому ее так трудно поймать. Мы для неё, как в замедленном кино. А у черепахи, наоборот, в четыре раза ниже. Где для нас четыре часа, для неё только час, понимаешь?

  – Убедил, – соглашается Гриша, – когда женщина выбирает сумку, мы не долго ждём. Мы просто мелькаем по-разному...

  Свершилось!

  Кажется, им надоело.

  Абсолютно счастливые Таня и Варя выходят. Каждая держит в руках целый ворох пакетов.

  – А что?! Буду носить! – с вызовом произносит Таня, – в огород...На драку с монстрами... Но в лабутенах! Я женщина, черт возьми...

  Никто из нас не решается спорить.

  – Ого! – Гриша машет рукой, приглашает сестру выйти на всеобщее обозрение. На голове у неё бриллиантовая диадема.

  – Варя, тебя сороки в гнездо не утащат? С такой красотой на макушке.

  Девушка улыбается и кокетливо поднимает брови, украшение ей к лицу. В нем она похожа на принцессу нового мира. Синие рваные джинсы, старая футболка и драгоценная корона в кудрявых волосах.

  Всё!

  Мы закончили.

  Выкатив награбленное на улицу, с большим трудом рассовали по машинам. Некоторые вещи пришлось избавить от упаковки, чтобы сэкономить место, иначе кому-то из нас пришлось бы бежать за машиной.

  – Варенька предлагает, раз уж есть такая возможность, зайти воооон в то здание, – Гриша указывает на небольшой деревянный домик, – это, ребята, парикмахерская. Помните ещё, что значит это слово? Девушка помогает брату и с серьёзным лицом показывает пальцами ножницы, символически отстригает себе кудрявый локон. У неё такое грустное и сосредоточенное лицо, что отказать не поднимается язык и мы, переехав поближе ко входу, заваливаемся всей компанией в просторную комнату.

  Варя быстро берет дело в свои руки. Раскладывает ножницы и бритвы, вытаскивает, не пойми откуда, флаконы со специальными средствами.

  Находит на одной из полок электрическую машинку для стрижки и радостно смеётся, когда слышит её задорное жужжание. Батарейка ещё жива.

  – Ммм... – девушка жестом указывает на кресло. Показывает один палец.

  – Кто будет первым? – переводит брат.

  Первой вызывается Таня.

  – Мне с боков покороче, сзади покороче и челку подровнять, чтоб в глаза не лезла, – женщина рассматривает своё отражение в зеркале и добавляет, – пожалуйста!

  Варвара заливисто смеётся, вытаскивает из рюкзака огромную портативную колонку и с помощью разноцветного шнура подключает ее к к айфону. Через мгновение пространство наполняется ритмичной музыкой.

  Боже! Как давно в моей жизни не было ничего подобного.

  Девушка, пританцовывая, приближается к сидящей в кресле Татьяне. Щёлкает в воздухе ножницами.

  Раз!

  Первый кусочек волос строго под ритм отделается от шевелюры.

  Раз!

  Вслед за ним на пол летит ещё один и ещё.

  Чувство непонятной радости наполняет меня, и я впускаю в себя музыку. Начинаю топать ногами, двигать в такт стволом ружья. Ко мне присоединяется смеющийся Олег. Начинается весёлое безумие...

  Через час мы, мокрые от пота, раскрасневшиеся от смеха вываливаемся из парикмахерской.

  Я теперь короткостриженный. Гриша тоже. Олег и женщины с аккуратными прическами. Садимся по машинам, продолжаем хихикать. Теперь уже точно поедем прямо домой.

  – Как слышите меня? Приём!

  Где-то в бардачке шипит рация. Не с первого раза разобравшись с новой игрушкой, я отвечаю:

  – Слышу вас хорошо! Прием. Приём!

  – Есть предложение не засиживаться сейчас дома. Следовать плану. Выпить чая и на море. Что скажете? Приём.

  Я оглядываю своих спутников. Все выражают одобрение.

  – Согласны, Гриша. Приём.

  Таня выхватывает рацию из моих рук, тараторит:

  – Скажи Вареньке, что я в восторге от своей стрижки! Спасибо! Приём!

  – Она услышала. Увидимся в крепости... Приём.

  В нескольких кварталах от дома я нажимаю на кнопку, и тонированное окно плавно уезжает вниз. Выставляю руку на улицу, медленно кручу запястьем. Собираю солнечные блики. Золотой браслет моих новых часов блестит так ярко, что иногда приходится жмурить глаза.

  Еще час назад меня это радовало. Теперь я чувствую только неприятную тяжесть. Снимаю часы и разжимаю пальцы. В новую жизнь хочется идти налегке...

  Доверившись рассказам Олега про райское место с шикарным пляжем, два с половиной часа мы проводим в дороге.

  Удобный съезд к самому морю, чистый, желтый песок и редкие каменные валуны размером с человека. Пожалуй, это место можно назвать идеальным. Наверняка раньше этот уголок забивали с зимы и дежурили, чтобы никто не занял. Теперь здесь никого.

  Стащив в небольшую кучку прибитые к берегу за зиму пластиковые бутылки, мы принимаемся разгружать машины и обустраивать лагерь. Стоять здесь будем несколько дней, благо вещей, чтобы обеспечить комфорт, хватит с головой.

  Через десять минут коллективной работы на пляже красуются две чудесные палатки, просторные и яркие. Между палатками и морем организовали кострище, выложили кругом тяжелые морские камни и подтащили несколько крупных брёвен. Потом разберёмся, сидеть на них или сжигать.

  Распаковали новенькие подстилки, чтобы не лежать на песке, припечатали их камушками, чтобы не улетели. Надули матрасы, выгрузили еду и питье. День выдался жаркий и потому, бутылки мы побросали в садок для рыбы, закинули его в воду – пусть остывают. Через пятнадцать минут лагерь полностью готов, и теперь пришла пора искупаться.

  Я смотрю на море и размышляю, откуда у человека такая тяга к нему? Почему большинство людей мечтает быть рядом с ним? Видеть его, ощущать?

  Интересно, эта любовь была всегда или родилась в современном мире? Может быть, это вообще навязанный стереотип, чтобы недвижимость стоила подороже. Завтра, когда дома у моря закончатся, нас научат любить реки и пруды. Почему нет?