Текст книги "Мир опустел. Начнем сначала! (СИ)"

Автор книги: Илья Балабанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Мир опустел. Начнем сначала!

  Глава 1

  ЛИНИЯ РЕАЛЬНОГО ВРЕМЕНИ

  Пролог

  – Видели такое? Президент плачет.

  – Простите, что Вы сказали?

  – Президент плакал. Ну, смотрите сами! Глаза красные.

  Пожилой мужчина указывает пальцем на планшет в моих руках, и я непроизвольно продвигаюсь на самый краешек лавки, пытаюсь нарастить между нами дистанцию.

  – Боитесь заразиться? – мужчина улыбается, – простите ради Бога. Не хочу лишать Вас надежды, но уже поздно бояться. Все погибнем, и это вопрос пары дней. Слушали, что сказал президент?

  Я смотрю на экран, вижу заставку программы 'Новости', понимаю, что все пропустил.

  – Нет. Не слушал. Думал о своём.

  – Ну, конечно, – мужчина поправил седые волосы и усмехнулся, – сейчас все думают о 'своём'. Такое время... Он сказал: 'Да спасёт Господь наши души'. Представляете? Как Вам такая концовочка? Будоражит, да? А у самого глазки красные, и губы дёргаются, как у ребёнка капризного. Я его понимаю! Очень обидно. Только избрался, а уже умирать.

  Напридумывал, наобещал...

  Все они одинаковые! Дьяволы в пиджаках! – старик снова смеётся и, совершенно не интересуясь моей реакцией, продолжает. – А я, если честно, совсем не боюсь конца света. Столько их уже было на моем веку. Притупилось. Замылилось!

  Привстав на сантиметр, он продвигается на лавке в мою сторону и, впервые заглянув в глаза, убедиться, что слушаю, принимается загибать скрюченные не по годам пальцы.

  – 2000 год. Раз. Парад планет. Вторая Луна. Миллениум. Помню, как оделся тогда в красивое и пошёл гулять в центр города. Чтобы как-то не одному. Умереть, так со всеми. Не случилось...

  2008 год. Два. Запуск адронного коллайдера. Обещали возникновение чёрной дыры!

  Я тогда дозвонился другу в ЦЕРН, и он сказал: 'Саша, черт его знает, как все пойдёт! Мы впервые так далеко. Готов спорить на бутылку шампанского, что все под контролем. На две бутылки спорить не решусь'.

  Физики... Такие романтики... Был уверен, что только у нас в биологии есть бардак!

  Небо в тот день было, как в сказке про злую колдунью. Чёрное! Ливень шёл. Били молнии! Я даже восторг испытал в ожидании...

  Снова наврали... Ничего!

  В 2012 календарь Майя.

  О 2020-м вообще говорить не хочется...

  Есть, что вспомнить. Была возможность потренироваться.

  Крупный мужчина в грязном деловом костюме, заминает зелёный куст, пытается продраться через него в нашу сторону. Что-то мычит разбитым ртом, морщит лицо, словно ему очень больно. Выглядит это опасно, и я встаю с лавки готовый бежать. Жестом прошу соседа, чтобы он сделал то же самое.

  Но старик не торопится. Покопавшись в сумке, достаёт серебристый свёрток. Разворачивает фольгу, бросает на траву бутерброд с колбасой и томатами...

  Сумасшедший мужчина с размаху бросается на землю, принимается собирать пальцами пищу, суетливо суёт ее в рот. Давится, не жуя глотает, стонет и закатывает глаза от удовольствия.

  – Не нужно убегать, – говорит старик. – Это совсем не страшно. Кинул пожрать и готово. Страх придёт, когда некому будет дать им хлеба...

  Честное слово, не стоит бояться. Садитесь, пожалуйста, обратно. Давайте поговорим! Я, – старик положил на грудь руку, – Александр. Всю жизнь провозился с пробирками и микроскопом. А вы? Как зовут? Чем занимаетесь?

  – Илья. Журналист. Всю жизнь провозился с буквами.

  Я недоверчиво наблюдаю за жутким мужчиной, который расправился с колбасой с белым хлебом и теперь, как охотничий пес, пылесосит носом траву в поисках оставшихся крошек. В первый раз вижу так близко больного... Кажется, он и, правда, успокоился. В нашу сторону больше не смотрит, завалился на бок и, свернувшись в калачик, обхватил колени. Видимо, собирается спать.

  – Думаете, все? Доживаем последние дни? – я сажусь обратно и стараюсь давить приступ панической атаки, который мешает вдохнуть и забивает руки мелкой дрожью.

   – Без сомнения! – старик достаёт из сумки старенький термос и, открутив крышку, наполняет ее дымящимся чаем. – Несколько дней. От силы неделя. И все уснём... А затем беспамятство. Будем бродить, как этот, – он показывает на спящего, – мычать и расстраиваться...

  Старик делает быстрый, глубокий глоток, морщится, как от кислого, продолжает:

  – А впрочем, всегда есть выход! Можно закончить жизнь самостоятельно. Оставить финальный аккорд за собой, так сказать. Что думаете? Самоубийство – это хорошо или плохо?

  – Плохо, конечно. По крайней мере, так говорят...

  – Но не все! – оживился мой собеседник, – японцы же, например, нормально относятся. Всей страной они, что ли, по-вашему, в аду горят? За свои убеждения. Уверен, что важно, как жил. Как умер – вторично. Иначе и быть не может...

  – Посмотрите на эту красавицу! – старик указал на березу, стоящую сбоку от лавочки. – Красиво, правда? Я посадил. 40 лет назад. Это дерево – все, что от меня останется. Столько боялся, что срубят... Но нет! Это людям конец. А деревьям – раздолье.

  Как же здесь хорошо! Как приятно сидеть, смотреть людей, листать газеты... Именно здесь я прочёл, что сбили самолёт. Перепутали что-то и запустили ракету в обычный Боинг. В нем летели мой маленький внук и зять...

  Здесь же я принял звонок.

  Ткнул на чёртову кнопку и узнал, что моя дочь... Моя маленькая крошка покончила с собой...

  Она так извинялась в прощальном письме. Так стыдилась, что делает мне и маме больно...

  Моя маленькая Мальвина...

  Не смогла поднять своё горе. Ее тонкие, нежные руки сломались под этой тяжестью...

  Я пытаюсь найти слова, поддержать человека, но в голову лезет только банальное.

  'Соболезную. Очень грустно. Жаль, что так получилось'.

  – Ничего, – отвечает он, – скоро я с ней увижусь. Я уверен, там что-то есть! Иначе Вселенная превращается в глупость.

  Скажите, Вам страшно? – старик смотрит мне прямо в глаза, пытаясь разобрать эмоции, – если устали бояться – могу предложить чай!

  Можно выпить, и станет лучше.

  Придёт покой...

  Вы хотите?

  Я не слышу ответа...

  Видимо, начали отмирать отделы мозга.

  Прошу вас, дайте руку! Хочется чувствовать человека.

  То же самое испытала Мальвина...

  Я в точности повторил её яд.

  Обязательно самоубийство...

  Я не мог рисковать, что приду не туда, где она.

  Берегите себя!

  Я читал про погрешность в отчете... Может быть, вам повезёт. Может, ещё и увидите... Своими глазами, что ОН задумал... Моя Мальвина... Она все исправит.

  Речь окончательно потеряла смысл. Звуки перестали соединяться в слова.

  Старик умер.

  Добравшись до своего дома, я долго стучу в дверь к соседу, собираюсь договориться о том, чтобы держаться вместе. Помогать друг другу. Дверь открывается, он стоит на пороге заспанный и бледный. Долго не может понять, что мне нужно. Говорит, что я прав. Будем держать оборону. Только сначала хорошенько выспаться. Злится, что я пришёл посреди ночи и всех бужу. Мешаю спать и жене и сыну. Ему трудно стоять, он садится на корточки. Тычет пальцем в сторону настенных часов, ругает, что я невоспитанный.

  На циферблате 14.38...

  Я захожу в квартиру и запираю дверь на два замка. Тщательно обработав хлоркой, наполняю водой огромную ванну. Каждый шкаф на моей кухне набит провизией. Мой дом – моя крепость.

  На улице необычно тихо. Сирены служебных машин, до этого орущие круглые сутки, исчезли.

  Мир начинает замолкать и перерождаться.

  Я хочу увидеть, что из него получится. Это мое желание, а дальше – как повезёт.

  С Богом!

  Глава 2

  ЛИНИЯ КЭТТИ

  Пламя свечи едва держалось на кончике фитиля. Стоило качнуть немного воздух неосторожным движением, и огонь погас бы. Лишил тесный деревянный сарай единственного света.

  Пожилой охотник сидел за дубовым столом, который узким краем подпирал дверь и, положив голову на локоть, монотонно насвистывал простую мелодию.

  В комнате стало невыносимо душно. Воздуху прибывать было неоткуда, и мужчина понимал, что свечка, огонь которой и так не больше горошины, скоро вовсе потухнет из-за нехватки кислорода.

  Ещё пару часов назад охотник обливался потом, а сейчас провёл рукой по лбу, а она сухая. Это от обезвоживания.

  Из угла донеслось глухое рычание. Мужчина обернулся, медленно поднялся и подошёл к собаке, лежавшей на полу.

  'Солли, – голос его был глубоким и ласковым, – ты на пути в лучший мир, дружочек'. Он принялся осторожно поглаживать жесткую чёрную шерсть, но пес не откликнулся. 'Я совершенно не ценил тебя, дружочек, а ты...

  Благодаря тебе я живу... Похоже, что и мне не долго осталось, но ты сделал все, как должен был. Мой друг'.

  Мужчина вспомнил, как выбирал взрослого, обученного командам пса в приюте для брошенных животных, и как его внимание привлекла клетка с необычным именем 'Солли' на табличке. У всех остальных вольеров только номера, а тут – целое имя. Собака посмотрела ему в глаза, и он понял – это та самая собака.

  Его глаза влажно заблестели, он резко поднялся. Подошёл к столу, аккуратно взял в руки свечку и, защищая пламя ладонью, осветил угол, где лежал пёс.

  Шкуры на боку практически не осталось, желтые кости рёбер поднимались быстрыми рывками, и темная, густая кровь, вытекая из глубины грудины, пузырилась во время выдоха. Солли снова глухо зарычал, и человек замотал головой, будто пытаясь проснуться, забормотал:

  'Нужно выбираться отсюда! Смерть – это легкий выход для меня. Но быть сожранным... Это слишком'.

  Охотник подошёл к двери, осторожно прислонился ухом. Прислушался.

  На улице тихо...

  Казалось, что все жители леса по ту сторону крепкой двери, тоже замолкли и тоже слушают.

  Нет. Открывать дверь и выходить это безумие.

  Мужчина огляделся. Из инструментов и оружия только нож, но его сложно брать в расчёт. Титановая рукоять розового цвета, сделанная на заказ, ради шутки. На ней его имя – Кэтти, выгравированное золотыми буквами и украшенное мелкими бриллиантами. Лучший друг посчитал такой подарок милым и оригинальным для юбилея в 50 лет. Он сказал: 'Кэтти! Только я называю тебя так... Моя почётная миссия напоминать тебе о корнях. И мешать зазнаваться'.

  Неуместным именем мужчина был обязан отцу-алкоголику, который назло матери, хотевшей дочку, записал его в документах именно так. Как результат, все детство ему пришлось драться, доказывая, что он не девчонка.

  Кэтти достал нож и подбросил на ладони. Нет, сделать проход в стене с его помощью совершенно невозможно.

  Он припомнил, как самолично, беседуя с прорабом, строившим для него этот сарай, обсуждал материал постройки:

  'Есть три варианта, которые я могу вам предложить, сэр, – сказал тогда строитель. – Сосна, лиственница, либо дуб, сэр. Качество и цена соответствующие. Сосна самая непрочная и дешевая, сэр. Лиственница – посерёдке. А дуб, сэр, тут само название за него говорит'.

  Кэтти выбрал подороже. Захотел надёжнее...

  И вот теперь мощные дубовые стены вокруг и маленький нож против них.

  'Если я срочно что-то не предприму, – Кэтти иногда говорил сам с собой, как многие люди, живущие в одиночестве, – в ближайшее время потеряю сознание от нехватки воздуха... И уже не очнусь... Нужно попробовать расковырять доски потолка... Наверняка там они менее прочные, чем в стенах'.

  Охотник придвинул лавку в противоположный от двери конец домика и, забравшись на неё, принялся усердно ковырять ножом потолок. Через несколько секунд первые кусочки дерева полетели на пол. Нож скрипел по твёрдому, углубление становилось все больше, можно было попробовать выломать первую доску. Резкий удар рукоятью, и основательный деревянный кусок звонко упал вниз. Солли тихо заскулил, дёрнулся и вдруг, быстро цокая когтями по половым доскам, начал перебирать лапами.

  Агония... Тело собаки перемещалось по домику, никак не собираясь затихнуть. Мужчина прекратил работу и завороженно смотрел.

  'Интересно, – подумал он, – как буду умирать я? Быстро? Или, как этот бедолага, в луже крови и с дерьмом на штанах?...'

  Сегодня утром, вкусно позавтракав кашей с мёдом, охотник собрался выйти из дома, чтобы полакомиться малиной. Несколько пышных кустов, щедро украшенных ароматными ягодами, росли за хозяйственным домиком. Истомившийся в помещении Солли носом помог открыться слишком медленной двери и пулей выскочил на улицу.

  Мужчина вышел на веранду вслед за ним и потянулся, радуясь теплому солнцу. День должен был получиться отменный.

  Охотник прогулочным шагом направился в сторону малинника, но тут раздался лай. Никогда раньше он не слышал, чтобы пёс был так напуган. Лай срывался на визг, и Кэтти почувствовал, что случилось что-то нехорошее.

  Солли находился за сараем, и в тот момент, когда хозяин подоспел к высоким кустам, в середине зарослей послышался глухой шлепок и отчаянный собачий визг.

  Пёс, с выпученными глазами и прижатыми к голове ушами, вылетел из кустов и пронёсся мимо. Отбежал на пять метров, неуклюже завалился на бок и принялся вылизывать кровавое мясо, образовавшееся вместо шкуры. Охотник, обалдев от происходящего, остановился и завороженно смотрел, как кусты заминаются, гнутся к земле, будто что-то огромное движется на него. Верный пёс, словно почуяв, чем промедление может обернуться для хозяина, вскочил на ноги и утробно рыча снова ринулся вглубь малинника. Ровно через секунду рычание прекратилось, а Солли, получив удар невероятной силы, подлетел в воздух и, словно тяжелый мешок, упал на землю.

  Мужчина вышел из ступора, подскочил к собаке и поднял ее на руки. Добежал до входа в сарай, шмыгнул в открытую дверь и, бешено суетясь, подпер вход тяжеленным деревянным столом.

  Это случилось 18 часов назад...

  Свеча, подкормленная воздухом, пришедшим с чердака, разогрелась ярче, и стало видно, что весь пол залит собачьей кровью.

  Солли, наконец, затих.

  Охотник вытер рукавом лицо, взял поудобнее нож и приступил к разделке соседней доски.

  Бах!

  Удар в дверь стал таким неожиданным, что нож выпал и отлетел под стол. Мужчина инстинктивно схватился за дырку в потолке, и это помогло ему не упасть со скамейки.

  Бах!

  Второй удар был настолько сильный, что показалось, будто дверь треснула. Охотник зажмурился от ужаса. Съёжился в комок, готовясь встретить конец, но дальше ничего не последовало. Он открыл глаза и с облегчением увидел, что дверь уцелела.

  Тяжёлое дыхание послышалось с улицы, будто кто-то огромный пытался вынюхать через дверные доски, что находится внутри. Кэтти застыл, боясь пошевелиться. Лоб покрылся испариной, положение было отчаянным. Единственный выход – продолжать ковырять потолок и сваливать к чертовой матери через крышу.

  Адреналин, поступивший в кровь, заметно прибавил скорости работе, и не более чем через несколько минут в потолке была дыра, достаточная для того, чтобы охотник мог в неё протиснуться. Он загнал нож в небольшие чёрные ножны на поясе и, схватившись двумя руками за край дыры, начал подтягиваться...

  Оказавшись на крыше, он затих и прислушался. Поглядел через плечо на малинник. Кусты были примяты, словно по ним пробежался слон, но это не беда – через пару дней поднимутся. Дожить бы только до этого момента!

  За несколько месяцев, проведённых в лесу, мужчина научился разбираться в жизни, изобилующей вокруг. Дневных жителей сменяли ночные, ночных – утренние, но главное, что движение не останавливалось никогда. Всегда находился кто-то шуршащий, призывно кричащий или охающий. Сейчас была полная тишина.

  Осознав это, охотник испугался. Он и до того был напуган, но только сейчас на смену страху обычному, помогающему выживать, пришёл страх липкий, мистический, неуютно вцепившийся в низ живота.

  Черным пятном распластавшись на мягкой черепице, Кэтти медленно, по сантиметру, приближался к кромке крыши, чтобы наконец увидеть своими глазами, что же подстерегает его перед входом.

  Вот уже и край...

  Теперь только высунуть голову!

  Как же не хотелось этого делать...

  Он глянул вниз, искренне надеясь, что не увидит ничего страшного, что все опасное улетучилось, ушло обратно в глушь леса... Но нет. В первую секунду стало ясно, что существо все ещё здесь.

  Нечто огромное, раза в два больше взрослого человека, лежало прямо у двери, положив огромную голову на ступени.

  Перестав дышать, мужчина смотрел на монстра, стараясь понять, кем он мог быть. Слишком огромный для всего, что он видел в своей жизни. Гигантские, мощные лапы, тёмная, искрящаяся в свете луны шкура, покрытая светлыми рубцами и тяжёлый, гнилостный запах.

  Забывшись на мгновение, охотник вдохнул чуть громче, чем следовало, и существо стремительным рывком вскочило на ноги. Задрав голову, оно посмотрело ему прямо в лицо принюхиваясь, сделало шаг навстречу. Уже не заботясь о шуме, Кэтти пятился назад к центру крыши.

  Он понимал – теперь счёт идёт на секунды.

  Нащупав ногой дыру, ведущую обратно в домик, мужчина спустился на пол. Напуганный до смерти, он озирался по сторонам, стараясь выдумать план спасения.

  'Нужно отвлечь его и бежать! Отвлечь и сбежать! Но как?!'

  Отчаянная мысль вспыхнула в голове, и охотник, схватив ещё тёплый труп собаки, устремился обратно на крышу. Солли оказался удивительно тяжёлым, хотя, возможно, это давало о себе знать истощение. Весь измазанный кровью охотник старался протолкнуть пса в отверстие, но оно было слишком маленьким. Чертыхнувшись, мужчина сбросил собаку обратно на пол и, спрыгнув вслед за ней, вытащил из-за пояса нож. Отмерив примерно посередине, он всадил клинок в тушку и принялся разрезать ее, стараясь вести лезвие вдоль рёбер.

  Мягкая часть была разделена, оставалось перерубить хребет. Мужчина перевернул нож обратной стороной, на которой имелись зазубрины на манер пилы и принялся перепиливать неподатливую кость. Нож постоянно выскакивал из мокрых ладоней, и в очередной раз, вылавливая его из вывалившихся кишок, охотник умудрился сильно порезать ладонь. Теперь к собачьей крови добавилась его собственная.

  Учуяв запах свежего мяса, чудовище шумно вдыхало воздух, уткнув нос под дверь. Мужчина понимал, дело идёт к развязке. Ситуация в корне переменилась, очень скоро последует решающая атака.

  Подняв Солли с пола, он ударил его хребтом об колено, стараясь сломать позвонки.

  С первой попытки не вышло.

  Вторая попытка...

  Третья...

  На четвёртой раздался хруст, и охотник успел подумать, что ничего более приятного в жизни не слышал...

  Выкинул на крышу заднюю часть. Схватил за шкирку переднюю, более крупную половину, протиснул и её.

  За дверью раздалось оглушительное рычание, а затем мощный удар.

  Бах!

  Нижняя четверть двери с громким треском оторвалась, и тут же, в появившемся отверстии, показалась огромная лапа с чёрными когтями. Она шарила по полу, стараясь зацепить что-нибудь, и наконец ухватив ножку стола, резко дернула его на себя. Стол с грохотом дёрнулся в сторону двери, свеча упала, погасла, дом погрузился в темноту.

  В очередной раз застыв от ужаса, Кэтти смотрел на происходящее. На пару секунд существо отошло от двери, и лунный свет наполнил часть комнаты. 'Как красиво', – мелькнула в голове совершенно неуместная мысль, но в следующий миг в дверном проёме показалась пасть с большими белыми клыками и, заслонив собой свет, снова вернула темноту.

  Удар!

  Ещё один деревянный кусок отлетел в сторону.

  Удар!

  И теперь двери больше не существует. На пороге, полностью заполнив собой вход, появился тёмный силуэт, и охотник неожиданно завизжал, в последней попытке спастись, суетливо начал вылезать на крышу. Чудовище рванулось внутрь дома, но протиснувшись передней частью, затормозило. Задняя часть застряла, подарив человеку пару лишних секунд.

  Снова оказавшись на улице, Кэтти уже знал, что нужно делать. Схватив за лапу заднюю половину Солли, он просеменил на четвереньках к краю крыши и с размаху ударил монстра тушей прямо по заднице. Существо зафыркало, зарычало и, цепляясь когтями за ступеньки, начало пятиться назад, высвобождаясь из дверного проема. Мужчина закричал, перехватил половину туши удобнее и со всей силы ударил ещё раз. Чудовище рванулось назад и, не рассчитав усилий, вылетело на улицу, откатившись от крыльца на несколько метров. Охотник бросил собаку в него, и монстр схватил мясо прямо на лету, тут же принялся работать челюстями. Метнувшись за оставшейся половиной, мужчина хорошенько размахнулся, забросил ее в сторону входа, а сам, спустив ноги с края, перевернулся на живот и спрыгнул на землю. Не устоял на ногах, больно ударился о камень. Адреналин в тройной дозе выплеснулся в кровь, и охотник, не оглядываясь, побежал в сторону дома.

  Оказавшись внутри и заперев за собой обитую железом дверь, он первым делом добрался до умывальника и, тщательно намылив руки и лицо, смыл с себя липкую, загустевшую на воздухе кровь. Затем осмотрел глубокий порез на ладони и, обработав его антисептиком, старательно забинтовал. По-хорошему, на такую рану необходимо накладывать швы, но кто будет заниматься этим в лесу?

  Мужчина снял со стены карабин, передернул затвор и мысленно отругал себя, что если бы не ленился всегда носить его с собой, сегодняшнее приключение было бы в разы менее захватывающим. Вспомнив, что потратил несколько зарядов, пытаясь подстрелить глухаря, достал из шкафа коробку с патронами и дозарядил обойму.

  Выходить на улицу ужасно не хотелось, пришлось сделать над собой усилие. Погасил в доме свет, дал глазам привыкнуть к темноте, распахнул дверь...

  Сделав шаг по тропе в сторону сарая, Кэтти остановился, постоянно щурясь и моргая.

  'Зачем ты идёшь в темноту? – спросил он у себя. – Слабый, незрячий, напуганный. Солли, мягко говоря, не спасти, а ночная охота на монстра не лучшее развлечение'.

  Охотник направил ружьё в сторону сарая и выстрелил.

  Бах!

  Второй раз и третий.

  Бах! Бах!

  Таким способом он сообщил зверю, что лёгкой добычи здесь больше не водится.

  'Теперь, если захочется человечины! – он кричал в темноту, чтобы выпустить пар, – придётся рискнуть своей облезлой шкурой! Человек раздобыл красный цветок!'.

  Глава 3

  ЛИНИЯ АРСЕНА ПЕЛИКАНА

  Пролог

  От автора:

  'Я не разделяю взглядов Арсена Пеликана. Не одобряю страшных способов убийства.

  Считаю, что мы все должны терпеть и ничего не делать.

  Обещаю, что в конце истории все будет справедливо, и Арсен обязательно получит то, чего заслуживает'...

  Плоская крыша частного дома. Раскалённый от солнца полдень.

  Плотный мужчина привязан за руки к летнему креслу и спит без сознания. Вязкие слюни на подбородке, мерный тяжёлый храп.

  Рядом стоит человек. Вертит в пальцах яркий тюбик от супер-клея.

  Читает вслух: 'Застывает за полминуты. Нанести и прижать'. Взяв за волосы спящего, разворачивает лицом к себе и пачкается слюнями. Брезгливо кривится, вытирает руку, начинает наносить клей. Несколько капель на левый глаз, несколько – в правый. Нанести и прижать... Лучшая в мире повязка! Но это не точно... Пробует в первый раз.

  Веки слиплись, стянулись морщинами. Можно начинать.

  С этим бы надо поосторожнее! Опасный хищник.

  Храп замолчал на секундочку и продолжился дальше... В новом ритме. Вот хитрец! Видно очухался и теперь лишь играет в спящего. Как медведь недобитый выстрелом. Подойдёшь -пожалеешь...

  Не в этот раз.

  Молодой мужчина сдернул с макушки кепку и начал обмахиваться. Чёрная майка с рисунком в виде пеликана промокла от пота, покрылась белыми пятнами соли.

  'Ну и жара! – произнёс он громко и достал из рюкзака садовый секатор для обрезки кустов и молодых веток. – Хочется поскорее домой. К холодильнику и в прохладу. Хотя вру! Столько дней подготовки... Не хочу домой. Хочу приключения'.

  Человек сделал шаг навстречу пленнику и на фразе 'Игорь Андреевич, пора просыпаться' ткнул его в ногу остриём инструмента. Связанный дернулся, прекратил храпеть, молча заерзал в кресле, пытаясь освободиться.

  Не получилось.

  Начал рычать, дергать лицом, чтобы открыть глаза – снова не вышло.

  – Игорь Андреевич, не нужно стараться так сильно. – мужчина наклонился к лицу своей жертвы и ощупал глаза. – Кожа здесь тонкая, сил разорвать ее у вас хватит. Но задумайтесь, я же не просто так старался, покупал клей. М? Разорвёте глаза и меня увидите... Дальше что? Легче станет? А в живых вас оставить уже не смогу... Давайте, пожалуйста, говорить. Небольшая беседа, и я начну. Не хочу затягивать...

  – Что с тобой говорить, рожа? – пробурчал связанный, – все равно не отпустишь. Думаешь, буду ныть? Просчитался. Подохну молча.

  – Неожиданно, если честно, – искренне удивился палач, – первый раз получаю такое приветствие. Что ж, тогда говорить буду я. Чтобы было понятно, что все справедливо. Все, что сделаю с вами – это заслуженно.

  Игорь Андреевич не ответил, но было заметно, что слушает очень внимательно. Жилы на шее надулись, тело застыло в ожидании боли.

  – Я пришёл отомстить, – продолжил мужчина, – заступиться за тех, кого вы поломали. Не могу наблюдать! Это душит меня! Несправедливо...

  Выражение лица у пленника изменилось. Полминуты назад оно было презрительным, теперь стало внимательным. Появилась кривая улыбка.

  – Продолжай, – сказал он, – я подумал, что ты... По другому вопросу. Но теперь не понятно в конец.

  – Ты живешь, как чудовище, Игорь. Я тебя изменю. Ты не первый и не последний. Это хобби. Я делаю город чище.

  – Подожди! – голос пленника стал восторженным, – ты – тот самый?! Пришёл за мной? Но почему?! Я обычный мент... Думал, что ты выбираешь только крупную рыбу.

  – Рыбу? – мужчина улыбнулся, – забавно, что ты выбрал именно это слово. Ты такая мерзкая рыба, Игорь, так много приносишь горя, что я отложил все дела. Вне очереди выловить, подработать и отпустить обратно. Обычный мент... Очень скромно для рыбы, которая жрет всех подряд. Ты – рыба-свинья... Без совести, жалости. Только рыло и зубы.

  – Скольких ты посадил по заказу? Сколько пальцев сломал на допросах? Я все возьму! Рассчитаюсь за всех. Будь уверен.

  – Это все наговоры, – заерзал пленник, – просто работа. Мне сказали, начальство – я сделал. Понимаешь?! Есть план по посадкам... Мне надо его выполнять. Не я все придумал! Нельзя по-другому, пойми...

  – Увидишь, что можно. Приступим.

  Мужчина достал из рюкзака коричневый почтовый скотч и оторвал небольшой кусочек.

  – Сейчас закроем твой рот, чтобы не визжал, и я отрежу тебе пальцы. Каждый, на обеих руках. Это, как плата за тех, кого мучил. Закончим – и я уйду. Будешь жить. Нормальная сделка, учитывая тяжесть вины.

  – Постой! – голос у связанного охрип, видимо, горло пересохло от нервов. – Зачем целых десять?! Куда так много? Оставь, прошу!!

  – Да я бы оставил! Но понимаешь, есть план! Придумал с утра десять пальцев... И надо теперь выполнять. Нельзя по-другому, пойми...

  Игорь Андреевич застонал очень жалобно, но вдруг остановился. Лицо сделалось решительным, он уверенно произнёс:

  – Не надо скотч... Я не буду орать. Буду молча...

  – Ты будешь... Спорим!? Давай пари! Сейчас я отрежу тебе указательный палец... И если ты промолчишь, не проронишь ни звука – то все! Я уйду. Согласен? Но ты не сможешь. Так получилось, что я разбираюсь. Мужчина посмотрел на свою левую руку, один из пальцев на ней был плотно заклеен пластырем.

  – Режь! Я готов! И вали отсюда. Не смей обманывать. Где ты, черт? Приступай! Давай закончим!

  Игорь растопырил ладонь, приглашая начать испытание, и молодой человек подошёл к нему, примерил секатор к одному из пальцев.

  Щёлк!

  Лезвия сомкнулись, и розовый кусочек покатился по полу, словно сосиска. Аккуратный срез начал стрелять кровью, как детская брызгалка.

  Аааа!!

  Заголосил мужчина и тут же заткнулся перемотанный скотчем в районе рта.

  – Вот видишь, – спокойно приговаривал его мучитель, – это действительно невозможно – молчать, когда очень больно. Ты же сам пытал! Должен знать... Ладно, не дрейфь – я не обиделся... Продолжаем...

  Щелк!

  На землю упал новый палец.

  Ещё и ещё...

  На четвёртом срезе Игорь потерял сознание. Получил под нос нашатырь и пришёл в себя. Разве можно продолжать без виновника?...

  Десять.

  Закончено.

  Затянул жгутами истекающие обрубки, чтобы жертва не умерла от потери крови. Они так не договаривались. Наказанный должен пожить и все прочувствовать. Выучить свой урок.

  Можно уходить.

  Кровь не течёт, и скоро придёт жена. Вызовет помощь.

  С днём рождения, новый птенец!

  Глава 4

  ЛИНИЯ АРСЕНА ПЕЛИКАНА

  – Арсен! Сынок! Иди покушай. Только тебя с папой ждём!

  Смуглый мальчишка двенадцати лет, лежавший с книгой на кровати, загнул уголок страницы и захлопнул её.

  – Иду, мама! Минуту!

  Поднялся, натянул шорты и рубаху, мать не любила, когда в доме разгуливали в одних трусах, и направился в кухню. С улыбкой остановился, вернулся в комнату и, подойдя к окну, осторожно снял с него москитную сетку. Ловко высунулся на улицу по самый пояс, дотянулся до виноградной лозы, которая взбиралась по стене и, выбрав самую спелую гроздь, аккуратно ее сорвал. Прикрепил сетку на место, выбежал из комнаты.

  – Вот, садись попробуй, должна быть вкуснятина.

  Мама поставила перед ним дымящуюся тарелку бобов с мясом.

  – А у меня для тебя тоже кое-что есть, – Арсен вытащил из-под стола виноград и бережно уложил гронку в бледную ладошку матери.

  Отец, усатый, худощавый мужчина с очень крупным горбатым носом одобрительно улыбнулся.

  – Ай, Вартануш, какая ты молодец. Какой хороший виноград посадила. Теперь всю жизнь будем каждое лето его кушать.

  Отец подмигнул мальчишке, мама же, наоборот, будто немного помрачнела.

  – Как быстро летит время. Этот виноград твой ровесник, Арсен. Вы вообще очень похожи. Оба крепкие, гибкие и сладкие, как сахар. Мать потрепала мальчика по волосам и традиционно поцеловала в нос, такой же крупный и с горбинкой, как у папы.

  – Горжусь вами, мои мужчины. А ну-ка, быстро взяли ложки, а то придётся разогревать.

  Мальчик попробовал еду первым и заметно скривился. Блюдо было приторно-сладким. Он молча поднял глаза на отца, который в это время тоже попробовал первую ложку и увидел, что тот продолжает есть как ни в чем не бывало. Арсен сделал то же самое.

  – Ай, Вартануш, ты сегодня сама себя превзошла. Какой-то особенный секрет узнала, признавайся?

  – Ладно тебе, Ашот, обычные бобы, не перехваливай.

   – Совершенно не обычные. Во рту тает, да, сынок?

  Мальчик согласно кивнул и проглотил ещё одну ложку.

  – Жалко, что сама не пробуешь. Увидела бы, что я правду говорю.

  – Ничего, мои хорошие, вот скоро поправлюсь и снова буду есть вместе с вами. Попрошу, чтобы мяса на углях нажарили! Устроим пир. Но сейчас мне завтра снова на процедуры, так что я лучше, вот, винограда пока поклюю. Женщина положила на язык сразу несколько ягод и замотала головой, показывая, как ей вкусно.