Текст книги "Мир опустел. Начнем сначала! (СИ)"

Автор книги: Илья Балабанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

  Порция холодной воды окатывает меня с ног до головы. Лирическое настроение уходит, и с диким воплем я несусь в воду. Кричу радостно:

  'Вот сволочи!' 'Ну, ничего!' 'Я вам это припомню!'.

  Далеко мы не заплываем. Во-первых, вода ещё холодная, а во-вторых, у самой кромки берега, прислонённые к серому камню, стоят наши ружья. Никакой больше беспечности! По крайней мере какое-то время.

  – Ребята, смотрите! – Таня указывает куда-то в море и, приглядевшись, на стыке неба и воды, я вижу яхту. Длинная голая мачта без паруса и белые округлые бока. Странно, что мы не заметили её раньше.

  Хотя, ничего странного. Она пряталась за каменным выступом на берегу и видна стала только, когда мы зашли в воду.

  – Я говорил! – Олег закашливается от попавшей в горло воды, – я говорил, что здесь рядом яхт-клуб. Наверное, она оттуда. Больше неоткуда.

  На судне не видно людей, не видно вещей и утвари. Очень похоже, что оно пустое.

  – Похоже, что она пустая, – словно прочитав мои мысли произносит Таня, – давайте надуем лодку и сплаваем на неё? Интересно до дрожи! Что скажете?

  – Думаю, что сплаваем, – соглашается Олег, – только не всей компанией. Мы с Ильей поплывём, а вы нас тут подождёте, под Гришиной охраной. И так уже, сплошное нарушение техники безопасности. Ружья побросали. Дозор не выставили. Не дожить нам до старости, запомните мои слова!

  Закончив надувать лодку, мы вооружаемся и даже берём, на всякий случай, бутылку воды и консервы. Усаживаемся прямо дно, резиновое, скользкое. Сидеть на нем мягко и прохладно.

  Олег прикручивает вёсла к бортикам и автоматически получает должность гребца. Я обещаю сменить его на обратном пути, и мы, получив ускорение от подтолкнувшего нас Григория, выплываем.

  С берега яхта казалась гораздо ближе. Мы плывем уже полчаса, а продвинулись не более, чем на половину.

  – А ты понимаешь, что если сейчас ветер начнёт дуть от суши в море, нас понесёт так быстро, что никакие вёсла не помогут? – Олег говорит медленно, чтобы не сбивать дыхание.

  – Не понимаю, – честно признаюсь я, – но теперь задумался. Нас даже спасать будет некому. А ты почему об этом говоришь?

  – Говорю потому, что мы быстрее начали плыть. Тревожно немного. Может в течение какое-то попали.

  Я обращаю внимание, что за несколько минут, которые я провёл в задумчивом созерцании, мы очень существенно отдалились от берега. Теперь тревожно и мне.

  – Может, ну ее, эту яхту? Греби к берегу?

  Но Олег и сам уже работал только одним веслом, разворачивал лодку в обратную сторону.

  Через две минуты становится понятно, что и к берегу мы не приближаемся. Более того, несмотря на прибавленные усилия, нас уносит в море.

  – Теперь только один вариант, – голос у Олега хриплый от волнения, – подгребаем изо всех сил в сторону. Немного везения, и течение само выбросит нас на яхту. Давай-ка смени меня!

  Олег бросает вёсла и медленно, враскорячку, чтобы не упасть, ползёт на мое место.

  – Не вздумай вставать на дно всем весом! – командует он. – Порвёшь днище, и тогда все, приплыли.

  Я встаю на колени и стараюсь максимально распределять вес, не давить на одну точку.

  Мы поменялись.

  – Фух, руки устали! Прямо гудят! – Олег растирает плечи и садится повыше, чтобы смотреть поверх моей головы. – Я буду указывать направление, а ты подруливай. И навались! А то проскочим мимо яхты и в открытое море! Всего самого доброго. До свидания.

  Я гребу, что есть мочи, и через несколько минут стараний Олег подбадривает меня.

  – Хорошо идём! Правильно. Ещё чуток, и можно сбавить темп. Течение все сделает за нас.

  Тревога не уходит, но это и хорошо. Страх – лучший источник силы.

  – Приготовься! – Олег переходит на крик, – давай! Пошёл! Полное ускорение!

  Я наваливаюсь на вёсла всем телом, гребу сильно и четко. Делаю, что могу.

  Удар!

  Мягкий резиновый нос с силой врезается в твёрдый деревянный борт. Олег, выгнувшись по-кошачьи, отталкивается от баллона ногами и, зацепившись руками за трос на боку судна, повисает над водой, образуя мостик.

  Успокаивает сам себя: 'Без паники! Аккураааатно! Подтяяяяяягиваем лооодочку...'

  Лодка приближается к борту, я бросаю вёсла и следую примеру товарища.

  Все!

  Цель достигнута!

  Нет теперь на море такой силы, которая смогла бы нас от яхты оторвать.

  Вылезаем на палубу и вытягиваем за собой резинку. Привязываем её к канату, на всякий случай и, достав со дна ружья, выходим на разведку.

  Яхта небольшая, метров девять в длину. На палубе чисто, нет никаких вещей, паруса аккуратно прибраны и запакованы. Иллюминаторы и люки закрыты, так же, как и единственная дверь, через которую можно попасть в каюту.

  – Слушай, Олег, ну, вот приплыли мы, а дальше что? Как обратно мысли есть?

  – Пока нет. Но мы теперь в относительной безопасности. Если все плохо, сможем продержаться пару дней. А за это время ребята придумают, как нас вытащить. В хорошем случае я подгоню посудину ближе к берегу. Но для этого мне нужно пробраться внутрь. Зажми уши. Выстрелю в замок...

  Бах!

  Вместо ручки теперь дырка диаметром 20 сантиметров. Белая дверь с деревянными кишками посередине, гостеприимно распахнута.

  До того, как моя нога ступила на верхнюю ступеньку, первым внутри побывал ствол ружья.

  Пусто.

  Внутри очень чисто и никого. Прибрано, застелено, упаковано по полочкам.

  Олег говорит, что, скорее всего, хозяева покинули судно на наш манер, с помощью надувной лодки. Само собой, они рассчитывали вскоре вернуться, иначе не бросали бы такую дорогую игрушку в море.

  Но что-то у них не срослось.

  В шкафах мы находим мужские и женские вещи, приличный запас консервированных продуктов, книги и тетради для судовых заметок.

  Перерыв все, мы, наконец, обращаем внимание на стены. На самом видном месте, рядом с большим, круглым иллюминатором, висят ключи.

  Повезло!

  На таком месте могли бы и не отыскать, ведь самое очевидное зачастую и самое недоступное.

  С помощью звенящей связки нам удаётся отпереть моторный отсек и не с первой попытки, но все-таки завести дизельный двигатель.

  – Курс на мель! – радостно командует Олег.

  – Нет! – кричу я, – стоп машина! А как же якорь, капитан? Давайте сначала поднимем его...

  Мы изучаем подъёмное устройство. Олег крутит ручку и разбухший от воды трос наматывается на блестящий никелированный барабан. Якорь успел обрасти ракушкой и, поднимаясь, зацепил со дна пучок зелёных водорослей. Глядя на него, я думаю о старых мореходах, весёлых пиратах и сундуке с сокровищами.

  Шум запустившегося двигателя выводит меня из дрёмы. Яхта, выпустив струйку чёрного дыма из застоявшихся труб, начинает плыть.

  Мы учимся рулить, держим курс к месту, от которого отплывали. Уже отчетливо видно, как наши друзья прыгают на берегу, машут руками.

  – Жаль, что нет алого паруса, – шутит Олег.

  – Или пиратского флага, – подыгрываю я.

  Чтобы не сажать судно на мель, мы выключаем двигатель, дожидаемся замедления хода и бросаем якорь. Дальше доберёмся на лодке.

  – Хоть бы погудели в какой-нибудь гудок! Мы так вас встречали, – картинно обижается Таня.

  Она хватает верёвку и помогает причалить, подтаскивает лодку на песок. Мы рассказываем, как нас тянуло в море, все охают и ахают. Гриша говорит, что это, на самом деле, было ожидаемо, и тут же получает от сестры подзатыльник. Ненатурально морщит лицо от боли и обещает больше не умничать. Таня спрашивает, можно ли сплавать на яхту сейчас, когда она так близко и Олег, на правах опытного морехода, соглашается свозить всю компанию на экскурсию. Помахав отплывающим, я заползаю в палатку. Ранний подъем, три часа дороги и отчаянные упражнения с вёслами дают о себе знать. Я зеваю и заваливаюсь на надувной матрас. Слушаю легкий плеск морской воды. Где-то далеко кричат ненасытные чайки. Мне хорошо и спокойно. Я засыпаю.

  Навязчивое жужжание мягко будит меня. Оно аккуратно проходит в сон и начинает толкаться, стараясь пролезть поглубже. Ленивый покой нарушен, сладкая дрёма покидает голову, и я отодвигаю ткань палатки, закрываясь ладонью от солнца, всматриваюсь в море.

  На полной скорости, вздымая вверх гроздья соленой пены, к берегу мчится белый катер.

  За рулём Олег, рядом, ухватив его под локоть, стоит Татьяна. Домчав до самого берега, судно залихватски разворачивается на 180 градусов, Олег кричит:

  'Скорее на борт! Прокатимся. Я что-то покажу!'

  Катер несётся так, что приходится держаться за сидения. Кажется, что ветер сейчас выбросит в воду, а из-за шума мотора никто даже и не заметит. Дурацкая улыбка не сходит с моего лица. Похожим образом я выглядел, когда в первый раз сел за руль мотоцикла. Оглядев товарищей, замечаю, что все улыбаются примерно также.

  Мы летим в ста метрах от суши, и я чувствую приятный холодок, представляя подводный камень, на котором мы подскочим, словно лыжник на трамплине и перелетим по воздуху через море, прямо в жаркую Турцию.

  Впереди можно рассмотреть прибрежную базу в маленькой бухте. Под защитой бетонных волнорезов множество яхт и катеров стоят бочком друг к другу. Видимо, так и должен выглядеть морской клуб, ни в одном из которых я пока не бывал.

  – Был здесь несколько раз! – старается перекричать шум двух мощных двигателей наш рулевой, – у меня у товарища тут свой катер. Потом он его продал. Были нужны деньги, – Олег красноречиво пожал плечами, мол, всякое случается. – Мы, кстати, на его бывшем катере и едем. Он называется 'Белуууугаа'!

  На слове 'белуга', новоиспеченный капитан опускает рычаг газа до упора, и катер, издав по-настоящему животное рычание, становится на дыбы. Нас вжимает в кресла, и я наблюдаю, как сильно побледнели все пассажиры.

  Олег, видимо, чувствует, что перегнул палку и заметно сбавляет скорость. Путешествие вновь становится приятным.

  Через несколько минут мы уже гуляем по пристани. К моему большому удивлению оказывается, что яхт-клуб – это очень скучно.

  Небольшое здание ресторана, гостиная с белыми диванами, туалет, административное здание, вот, собственно и все, что можно отыскать в этом учреждении. Конечно, помимо самих яхт и катеров. Некоторые из них очень красивые, но абсолютно все оказались заперты, а выламывать двери, разрушая красоту, без необходимости не хочется. Также, как и искать ключи.

  – Можно завтра сюда опять приехать, – Олег по-хозяйски шарит за барной стойкой. – О, коньяк! – он вынимает из шкафчика две бутылки Хеннесси, – предлагаю сегодня вечером отметить! Пару бокалов за наше коллективное вступление в этот клуб.

  – Только давайте, пожалуйста, не будем напиваться, – Таня решительно забрала из рук Олега одну из бутылок и поставила обратно в шкаф, – целой бутылки нам вполне себе хватит. Чтобы культурно отметить. Мужчина не стал спорить.

  Варя отыскала где-то коробку полную фисташек, очистила парочку, картинно пережевала, всячески показывая, как ей вкусно и подняла вверх большой палец. Все набрали орешков по карманам, проголодались.

  – Ну что? Как вам клубная жизнь? – Олег поднял со столика оставленную кем-то капитанскую фуражку и водрузил на голову.

  – Чудесная! – отвечает Гриша, – но вспоминается анекдот. Типа, угадайте два самых счастливых дня в жизни любого владельца яхты? Первый – это день ее покупки, а второй – это день, когда удалось ее продать. Яхта хороша, когда она чужая. Покатался и домой.

  – Да уж, – соглашается Олег, – это как с камином. Пока жил в квартире, всегда о нем мечтал. Представлял, как буду сидеть возле огня, читать книгу. Какао пить. Но вот построили родители дом и в нем камин за кучу денег. Зажгли его на Рождество и на Новый год. Всё!

  Оказалось, что неудобно. Пока горит – жарко. Потушишь – холодно. Горелым пахнет, все вещи провонялись. Дрова быстро прогорают, нужно постоянно подкладывать. Куча дел.

  Батареи и свечи! Вот выбор современного человека. Жизненный опыт рождает тягу к комфорту!

  Мы усаживаемся в катер. Перед тем, как наш капитан снова завёл двигатель, Таня подходит к нему и проникновенным голосом сообщает, что если он снова намерен так гнать, она с этого дня, всегда будет пересаливать ему еду.

  До базы мы доезжаем без эксцессов.

  Когда все, кроме Олега, оставшегося за штурвалом, выбираются на берег, он отгоняет катер на глубину и, заглушив двигатель, спрыгивает рыбкой в воду. Доплывает до берега, выливает соленую воду из фуражки и, приняв торжественную позу, кричит в сторону моря:

  'Спасибо тебе за все, верный друг! Ты подарил мне множество добрых моментов. Мы с тобой уже прощались один раз, во время продажи, но видишь, как в жизни бывает'.

  Отложив суету, мы с интересом слушаем. Пытаемся понять, к чему это представление.

  'Плыви, мой друг! Теперь ты свободен. Найди себе хорошенькую катериху. Постройте вместе уютный причал в живописной бухте. Прощай!'

  Олег прикрывает глаза ладонью, а сам глядит украдкой на нас, смотрим ли.

  – Это все к чему? – сдерживая смех, спрашивает Таня.

  – Да у него дизель кончился, – будничным тоном отвечает мужчина. – Кому он теперь нужен, заморачиваться.

  Немножко перекусив чипсами и орешками, мы решили рыбачить. Ужинать консервами никому не хочется. Я проникновенно описываю, как вкусно можно приготовить свежую морскую рыбку на костре, и все переполняются мотивацией. Даже Варя выискивает себе удочку и жестами просит умелую в делах рыбалки Таню, помочь прицепить снасти.

  Снова тишина и плеск воды.

  Все погрузились в процесс... Разбрелись по берегу в поисках рыбного места.

  Кто-то следит за поклёвкой, кто-то вращает катушку спиннинга. Каждый думает о своём.

  Мне показалось, что дёрнулся поплавок.

  Белый пузатый бочонок с длинной красной мачтой. Он наклоняется в такт волнам и вдруг резко уходит в воду.

  Клюёт!

  Я быстро дергаю вверх удилище и с восторгом кричу 'Ура!'. Рыба совсем не крупная, с ладошку размером, но она первая. И она словно передаёт всем сообщение от моря, что если постараемся – будем с уловом.

  Я насаживаю искусственного морского червячка, красного и упругого, и забрасываю удочку целясь в это же место – всем известно, что рыба зачастую приходит с компанией.

  – Ребята, – кричит откуда-то сбоку Таня, – у меня не клюёт. Я на яхте пару удочек забросила, поплыву проверю, как там дела.

  – Такая прямо вся рыбачка, – раздаётся ворчливый шёпот Олега, – а кричишь! Рыбу распугиваешь. Плыви себе тихонечко!

  – Тань, подожди, – встрепенулся Гриша, – с тобой поплыву.

  Я смотрю то на поплавок, который больше не желает нырять, то на уплывающую лодку. Солнце отражается в каждом всплеске. Лето наступило во всей своей красе.

  По прошествии получаса я так и не поймал ни одной дополнительной рыбки.

  Откладываю удочку, укрепляю ее камнем потяжелее и спускаю ноги в воду. Прохладно, щекотно, хорошо...

  – Тащи! Тащи! Выводи к борту! – Танины крики заставляют всех обратить внимание на яхту. – Сейчас сорвётся!! Просто огромная!

  Гриша суетится на палубе, бегает, очевидно не понимая, как можно помочь. Наконец, кричит, что придумал, хватает что-то чёрное, и вдруг раздаётся выстрел.

  Один, второй, третий.

  – Попал!! Попал! – голос женщины надорвался и перешёл на визг. Таня прыгает в воду, за ней, не теряя времени, прыгает Гриша. Оба кричат, поднимают кучу брызг. Наконец, парень вытаскивает из воды что-то действительно крупное. Держит двумя руками, пытается забросить на палубу. Рыба подпрыгивает и, лихо закрутив хвостом, вырывается. Все повторяется заново.

  Через минуту добыча поймана окончательно.

  Гриша тут же забрасывает её в лодку, прыгает вслед за ней, и вот уже мы всей компанией любуемся на огромную, килограммов на 8-9 севрюгу.

  Олег говорит, что это невозможно, выловить здесь настоящую севрюгу. Что, скорее всего, это просто сбой в матрице, и сейчас рыба рассыпется на квадратики, нули и единицы, но этого не происходит, и тогда мужчина предполагает, что это из-за того, что люди исчезли. Что браконьеры больше не промышляют.

  В море возрождается рыба.

  Природа побеждает. Возвращает потерянное.

  После такого улова продолжать рыбалку нет никакого смысла. Если бы был холодильник, ещё можно подумать, а так, просто жалко. Все, что не съедим за вечер, утром испортится.

  Достав из машины новенький, острый, как бритва нож, Олег на правах знакомого с таким видом рыбы человека приступает к разделке. Срезает плотные костяные пластинки, выбрасывает их в море. Когда рука становится слишком скользкой от слизи, долго полощет её в соленой воде, затем продолжает.

  Мы тоже не теряем времени. Гриша с женщинами отправился собирать по берегу дрова, а я достаю из сумок утварь для готовки. Приготовил чашки, вилки, пластмассовые тарелки. Ополоснул это все от пыли и разложил на пледе возле будущего костра. Подтаскиваю поближе брёвна, разворачиваю так, чтобы удобнее было сидеть, в общем, занимаюсь обустройством уюта. Увидев, что Олег уже закончил с чешуей и приступает к потрошению, я приношу ему большую разделочную доску, захваченную накануне в магазине и несколько глубоких мисок. Через пять минут разделанная на ровные стейки, немного прислонённая рыба готова к жарке.

  Ребята вернулись с дровами. Охапки веток и палок, вынесенных морем на песок, уже отлично высохли на солнце, и стоило только выложить их в кострище и поднести спичку, как тут же получился замечательный походный костёр. Мы решаем экономить дрова и закидываем в огонь мешок угля в брикетах. Когда он разгорится, можно начинать готовить.

  Вся наша маленькая компания расселась вокруг огня. Ветра практически нет, и дым плотным белым потоком уходит в небо. Запах костра, треск горящих поленьев и тонущее в море красное закатное солнце. Несколько минут никто не произносит ни слова. Мы слушаем и смотрим.

  – Тааак, – вдруг нарушает молчание Олег, – может, настало время пустить по кругу бутылочку? Он поднимает в руке коньяк и, сорвав с него пробку, наливает себе в чашку несколько капель, – попробуем! – Медленно, не торопясь принюхивается, выливает в рот и держит немного на языке. Глотает. – Вкуснятина! Кто следующий?

  Руки поднимают все, и мужчина идёт по кругу, начисляет каждому по 50 грамм.

  – Ну! За отдых на море!

  – За новых, друзей!

  – За то, чтобы все у нас было хорошо...

   Коньяк обжигает язык, и сладким теплом проваливается вглубь. Моментально становится спокойнее и веселее. Одновременно чувствуется прилив сил и расслабление...

  И голод!

  – Так! Все! – говорю я, – ставлю рыбку на угли. Кому сколько кусков?

  – Нужно пожарить всю, что есть, – говорит Таня, – иначе и до утра не дотянет на такой жаре.

  Гриша подходит к миске с шампуром и помогает насаживать:

  – Я очень голодный. До утра тут ничего не останется.

  Не слишком приятный запах сырой рыбы моментально становится чудесным ароматом жареной, стоит только очередному кусочку окунуться в жар костра. Рыба жирная, куски нагреваются, и сок капает на угли. Сгорает и поднимается белым дымом, запах которого заставляет живот сжиматься. Я протыкаю один из кусочков ножом, мясо легко отстаёт от косточки.

  Готово!

  Поднимаю первый шампур и с помощью ножа снимаю сочные, шкварчащие кусоки в тарелки друзьям.

  Раздаётся одобрительное мычание и причмокивание. Мы ужинаем.

  Жар от углей просто замечательный. Жаль, если прогорит. Я ставлю миску со своей порцией в сторону и начинаю нанизывать новую партию.

  Есть последним – вечный удел главного по готовке.

  Новая партия шипит и румянится. Я приступаю к еде...

  Все наелись и теперь лениво жуют, запивая газировкой, любуются светом исходящим от углей. Олег поднимает бутылку и, собрав порцию одобрительных кивков, проходит от одного к другому, пока коньяк не заканчивается.

  – Предлагаю выпить за нашего шашлычника! – говорит он и направляет чашку в мою сторону.

  – Предлагаю выпить за наших добытчиков, – парирую я и навожу чашку то на Таню, то на Гришу. – Гриша – хороший стрелок! Три выстрела в рыбину, а лично мне не попалось на зуб ни одной дробины.

  Мы дружно смеёмся и выпиваем.

  – Блин, – неожиданно громко произносит Таня и неловко бьет себя по лбу, – я такая дура! Зачем запретила брать вторую бутылку?! Так хорошо пошло...

  – Оп! – Олег жестом фокусника, достающего из шляпы цветок, поднимает из-за бревна новую, непочатую бутылку.

  Громкий хохот снова накрывает нашу полянку.

  Всех расслабило и потянуло на разговоры.

  Сначала мы обсудили, как нам повезло встретиться и что неплохо было бы отыскать ещё кого-нибудь. Потом вывели дополнение, что новые люди нужны только при условии, что они будут 'вот прям вообще хорошими и душевными'.

  Сходив в машину, Таня принесла баночку сгущенного молока, пачку молока пастеризованного и заявила, что хочет, раз уж мы пьём хороший коньяк, удивить нас вкуснейшим коктейлем, но вот только забыла точные пропорции. То ли один к трём, то ли два к шести. Все снова засмеялись, а Гриша сказал 'сейчас посмотрим' и полез зачем-то в рюкзак.

  Я смотрю на показавшийся над морем месяц. Он большой и четкий – скоро станет полной луной. А ещё просто замечательно видно звезды. Сегодня на небе ни тучки, искусственного света нет не просто в радиусе скольких-то километров, а вообще больше нет на земле.

  Наверное, так хорошо было видно звезды только во времена динозавров. Млечный Путь такой очевидный. Не размытый, как раньше, а действительно похожий на рассыпанную по чёрному столу мелкую крупу. Господь бросил жменьку, а мы теперь любуемся.

  Звёзд на небе столько, что не верится. Я не узнаю это небо!

  Получается, что избавившись от людей, Земля раскрыла свою красоту по-новому. Очень красиво, Земля! Продолжай удивлять.

  Варя, проследив направление моего взгляда, показывает большой палец. Проводит ладошкой широкую дугу над головой и собирает пальцами знак сердечка. Ей тоже нравится небо. Драгоценная диадема в её волосах блестит при свете огня. Бриллианты переливаются разными цветами, играют ярче полярной звезды.

  Красота!

  Я замечаю на футболке у девушки интересный значок – золотая ладонь в металлическом круге. Собираюсь спросить, что это значит, но Гриша перебивает меня:

  – Нашёл! – говорит он деловым тоном, – 100 грамм молока, две столовых ложки сгущенки, 40 грамм коньяка!

  – О! Спасибо, дорогой, – Таня приветственным жестом подняла пустую чашку. Её голос немного ведет от выпитого. – А это у тебя там что? Справочник рецептов?

  – Да, нет! – Гришино лицо озарено синим светом работающего монитора, – в интернете посмотрел.

  Первым переварить услышанное смог Олег:

  – Где, прости, посмотрел?

  – В интернете, – будничным тоном повторил парень, не отрывая головы от экрана. – Там же, где смотрел, как управляться с бензовозом, чтобы слить дизель в котельную. Ты думал, я сам такое знаю?

  – Да я как-то не думал, получается. – Олег встаёт и подходит к товарищу, – покажи, ты нас не разыгрываешь?

  Мы с Таней тоже встаём с брёвен и подходим поближе. Только Варя остаётся сидеть на месте с отрешенным выражением лица.

  – Ребята, тут нет ничего интересного, – Гриша разворачивает ноутбук так, чтобы всем было видно, – Интернет совершенно не такой, каким был раньше. Он теперь... Ммм... Что-то типа нашей компании. По сравнению со всем человечеством. Очень мало всего осталось... И искать долго.

  Следующие несколько минут мы наперебой задаём вопросы и получаем ответы.

  Узнаем, что почти сразу, как перестал работать домашний провайдер, Гриша начал искать возможность подключиться к спутниковому. Собрал нужное устройство, вышел на связь и обнаружил, что все основные сайты, к которым привыкло человечество, отключились.

  Тогда он написал простую программу, которая круглосуточно искала и запоминала все работающие страницы. Это тоже оказалось пустой работой. Сегодня программа вылавливала сотни тысяч живых сайтов, а через два дня, пробежавшись по ним заново, выдавала ноль.

  Интернет погибал, а самые живучие странички тянули свои последние часы. В общем, через пару недель остался только один работающий сайт. Поисковик из малоизвестных. Довольно популярный в своё время, но выброшенный на обочину пришедшими на рынок гигантами. По какой-то причине он не отключился и через месяц, и через два месяца, и через полгода.

  Гриша перестал заходить в сеть. В ней просто нечего больше было ловить. Какой смысл в единственном поисковике, которому нечего больше искать?

  Но однажды, от нечего делать, он все-таки вбил запрос и получил на него ответы. Правда, не в виде ссылок на сторонние сайты, а внутри самой системы. Оказалось, что там можно найти практически любую информацию. Она выдавалась в виде скриншотов страниц или даже видео, пусть и в очень низком разрешении. Получается, что кто-то сделал, Гриша долго не мог подобрать подходящее слово, и ему помогла Таня: 'Резервную копию интернета, да?'.

  'Очень примерно, но, пожалуй, можно сказать и так!' – обрадовался рассказчик.

  – В общем, – подвёл он итог, – Интернета больше не существует. Но есть его отражение. По крайней мере, той его части, которая несла хоть какую-то смысловую нагрузку.

  Это как рулетка! Когда Таня спросила про свой коктейль, я совсем не был уверен, что такая информация сохранилась. Но она есть!

  Видимо, хранитель этого поисковика посчитал когда-то, что коктейли – это достойный сохранения человеческий опыт.

  Несколько секунд уходит на осмысление услышанного, и на Гришу снова сыпятся вопросы.

  Олег спрашивает про медицину, Таня про кулинарию, я про технику и географию.

  Гриша печатает запросы и показывает ответы.

  Каждый раз, когда ответ находится, мы радостно кричим. В тех же нечастых случаях, когда ответа нет, просто молчим и задаем следующий вопрос. Например, компьютер выдаёт: 'нет данных по вашему запросу', когда Таня просит инструкцию по применению крема, который накануне утащила в торговом центре. А я получаю отказ по запросу 'местонахождение правительственных укрытий'.

  Зато на вопрос 'Как построить дом?' находится больше двадцати тысяч вариантов ответа.

  Вдоволь наигравшись и наудивлявшись, мы возвращаемся на свои места, а у Олега созревает актуальнейший тост: 'за сохранённую информацию!'

  Вторая бутылка уменьшилась наполовину, но спать по-прежнему не хочется.

  – У кого-нибудь есть лист бумаги? – спрашивает Гриша.

  Все вяло оглядываются вокруг, но откуда взяться бумаге в песке на пляже.

  – Не надо искать! – успокаивает он, – и так объясню. Слышали когда-нибудь, что лист формата А4 невозможно сложить руками больше, чем в 7 раз?

  Не найдя отклика, парень оживляется и продолжает:

  – Да нет. Это, правда, интересно. Если сложить лист 23 раза, то его толщина будет уже с километр! А если 30 раз, то вы уже в космосе. Представляете?

  – Ты же сказал, что нельзя, – неуверенно, чуть-чуть пьяным голосом возражает Таня.

  – Что нельзя?

  – Ну, лист твой сложить нельзя! Ты сказал семь раз. А тут уже 30.

  – Я сказал, что руками нельзя. А мы гипотетически. Чем угодно уже складываем. Понятно?

  Таня кивает и смотрит в костёр.

  – Так вот... – продолжает Гриша, – сложим лист в 30 раз, и мы уже в космосе. Все! Улетели! А если 42 – то можно забраться на Луну. Но нам все мало. Мы продолжаем складывать и на 51 разе добираемся до Солнца. Свернём этот же самый, простейший листик 103 раза и окажемся за пределами наблюдаемой Вселенной. Офигеть можно, да? Каждый раз, когда об этом думаю – удивляюсь. Но суть не в этом...

  Ребята! – Гриша закрывает, наконец, слепящую крышку компьютера, чтобы увидеть наши лица в темноте, – есть ещё один, так сказать, живой момент в интернете.

  Рассказываю сразу, чтобы потом не обвиняли, что скрывал!

  Все снова поворачивают головы в его сторону. Пламя костра между нами, и чёрная темнота за границами круга создают особую атмосферу.

  – Я переписываюсь в интернете с одним интересным человеком!...

  – Кто-то выживший из другой страны? С соседнего континента? – предполагает Олег, на что Гриша неопределённо качает головой.

  – И да, и нет. Этот человек американец. Он работает в НАСА. – Парень делает паузу, чтобы все успели подготовиться и продолжает.

  – Этот человек работает в НАСА оператором космической станции... Иными словами, он работает космонавтом...

  И он прямо сейчас на орбите Земли! Насладившись тишиной, которую вызвали его слова, Гриша продолжает. – На самом деле, мы общаемся уже давно. Я фолловил его в соцсетях ещё до того, как все произошло. Задавал вопросы, а он отвечал. Не так уж много людей сейчас интересуется космосом. Поэтому я как-то не затерялся в массе. Он меня запомнил и однажды пригласил общаться в специальный мессенджер, чтобы всегда быть на связи. Он уже почти два года летает.

  Олег нервно трёт лоб и встаёт на ноги.

  – Не понимаю, если честно. А как он собирается возвращаться на землю?

  – Это грустная история, – отвечает Гриша, – на Землю вернуться он не может...

  Когда все началось, Центр Управления Полетами просто перестал выходить на связь. Всем стало не до него. С тех пор он летает там один, и его единственный друг и собеседник это я...

  Кстати, я ему рассказал про вас всех! Рассказал, как мы сейчас проводим время.

  Он просит передать привет и говорит, что больше всего на свете хотел бы оказаться сейчас с нами...

  Таня издаёт хлюпающий звук, кашляет и, наконец, заходится плачем:

  – А что? – спрашивает она, – почему он не может прилететь обратно?

  – Думаю, это связано с тем, что его полет необходимо корректировать с Земли, – хриплым голосом говорит Олег и подходит к компьютеру.

  – Напиши ему, что мы от всей души желаем удачи! Напиши, чтобы не сдавался! Чтоб не сидел сложа руки и придумывал, как можно себя спасти. – он откашливается в кулак и добавляет, – скажи, что это ему говорю я – его новый друг! Слова мужчина произносит нечётко, коньяк есть коньяк, но чувствуется, что все это от сердца.

  – Написал, – с улыбкой отвечает Гриша, – обычно он очень быстро отвечает. О! Уже печатает...

  'Рад знакомству. Я, Том из Колорадо. Как вас зовут? Буду пролетать над вами через 2 часа 24 минуты (плюс минус 3 минуты), могу попробовать сделать манёвр, чтобы отразить корпусом солнце. Может быть будет видно. Делать?'

  Теперь уже все вскакивают на ноги. Возбуждение, в которое нас привело это сообщение, трудно описать словами.

  – Гриша! Пиши! – Олег встаёт у него за спиной и начинает диктовать:

  'Май нейм из Олег. Ниа виз ми Таня, Илья и Варя! Ждём вспышку на небе через 2 часа! 23 минуты. Очень ждём, Том'. – Олег обводит нас взглядом, его глаза влажно блестят из-под очков. – Мы же ждём, да? Гриша, ты там переведи, что надо...

  Давайте, ребята. Подставляйте кружки!

  Последняя бутылка разошлась по стаканам. Мы встали кругом возле огня и соединили чашки.