Текст книги "По лезвию грани (ЛП)"
Автор книги: Илона Эндрюс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)
Она могла бы остаться в поместье и жить в уединении, надеясь, что изоляция уменьшит искушение использовать темную сторону своей магии, но она также не хотела быть Шарлоттой де Ней. Леди де Ней была глупой, наивной девушкой, ослепленной красивым лицом и обещанием счастливого завтра. Она считала, что после долгих лет обучения и службы заслуживает того, чтобы ее любили такой, какая она есть, а не так, что любовь это какое-то право. Если она останется здесь, ей придется встречаться с соседями и друзьями и объяснять, почему ее брак был аннулирован. Нет, это тоже не очень хорошая идея, тем более что Элвей будет вращаться в тех же кругах, охотясь за новой женой.
При воспоминании об Элвее магия захлестнула ее. Шарлотта обхватила себя руками. Ранить его было так приятно. Она могла представить, как его тошнит. Может быть, совсем чуть-чуть. Ничего радикального. Она знала, где он жил до их свадьбы. Он все еще владел тем домом и, вероятно, вернется туда. А если он женится, она может сделать его счастливую краснеющую невесту чуть менее жизнерадостной. Мысль об этом будет грызть ее, пока не поглотит, и тогда она сделает это. Это было неправильно и зло. Она знала это, но Шарлотта была так измотана, и ее эмоциональные раны были слишком свежи. Она не была уверена, как долго сможет продержаться. Она должна была отправиться куда-нибудь подальше от голубокровных, Адрианглии и Элвея.
В ее памяти всплыл полузабытый случай, произошедший много лет назад, когда ее призвали исцелить группу солдат. Она вспомнила, как почувствовала сильную магическую границу, невидимую стену, которая, казалось, разделяла их мир, и наблюдала, как солдаты проходили через нее, один за другим, их лица были искажены болью. Она заговорила с одним из них, перевязывая его раны. Он сказал ей, что они работают на «Зеркало», секретное контрразведывательное агентство. Мужчина рассказал, что они путешествовали за пределы нашего мира, в место, где магия слаба. Он называл то место Гранью. Мужчина был в бреду, и она бы отмахнулась от его слов, если бы не почувствовала, что невидимая стена вздымается вверх, словно барьер из сжатой магии.
В этой Грани, в месте со слабой магией, притяжение тьмы тоже может быть слабее, так что даже если ей удастся взять верх, она причинит меньше вреда.
Вопрос был в том, сможет ли она ее найти.
* * *
ЭЛЕОНОРА Дрейтон откинулась на спинку кресла-качалки и потягивала чай со льдом из высокого бокала в форме бутона нарцисса. Весеннее солнце согревало крыльцо. Элеонора улыбнулась, уютно устроившись во всех слоях своей искусно порванной одежды. В последнее время она чувствовала каждый из своих 109 лет, и тепло было таким приятым.
За лужайкой вдаль уходила дорога, а на другой стороне поднимался густой, питаемый магией лес. В воздухе пахло свежими листьями и весенними цветами.
Рядом с ней Мелани Дав, которая тоже не была желторотым юнцом, подняла бокал к свету и прищурилась. Солнце поймало тонкую золотую нить, закручивающуюся спиралью внутри стеклянных стенок.
– Хорошие бокалы. Они из Зачарованного?
– Ммм. Они сохраняют чай холодным с помощью магии. – Бокалы работали даже здесь, в Грани, где магия была не так сильна. Они не удерживали лед от таяния бесконечно долго, как обещала записка к ним, но это длилось добрых пять-шесть часов. Ну на самом деле, кто не успевал выпить стакан чая за пять часов?
– Внуки тебе их подарили?
Элеонора кивнула. Бокалы были доставлены специальным курьером прямо из Адрианглии в коробке с печатью графа Камарина, последними в потоке подарков. Роза, старшая из внуков, выбрала их и написала милую записку.
– Когда ты собираешься туда переехать?
Элеонора подняла брови.
– Пытаешься избавиться от меня?
– Да ну тебя. – Другая ведьма покачала седой головой. – Твоя внучка вышла замуж за богатого аристократа голубой крови, твои внуки месяцами упрашивали тебя, чтобы ты переехала, но ты сидишь здесь, как курица на компостной куче. На твоем месте я бы уже уехала.
– У них своя жизнь, у меня своя. Что мне там делать? Мальчики весь день в школе. Джорджу тринадцать, Джеку одиннадцать, а Розе нужно заботиться о собственном браке. У меня там даже своего дома нет. Здесь у меня их два.
– Граф Камарин купит тебе дом. Женщина, он живет в замке.
– Я никогда не принимала ничью милостыню и не собираюсь начинать сейчас.
– Ну, на твоем месте я бы уехала.
– Ну, ты же не на моем месте, не так ли?
Элеонора скрыла улыбку, попивая чай. Они дружили пятьдесят лет, и все эти полвека Мелани указывала всем и каждому, что они должны были сделать со своей жизнью. Возраст только сделал ее еще более тупой, да и она не была такой уж утонченной с самого начала.
По правде говоря, она скучала по ним: по Розе, Джорджу и Джеку. Она так сильно скучала по своим внукам, что у нее иногда ныла грудь от воспоминаний. Но она не вписывалась в жизнь в Зачарованном. Она ездила в гости и, скорее всего, поедет снова, но не чувствовала себя там дома. Магия была сильнее, и она, вероятно, проживет дольше, но здесь, в Грани, в пространстве между Зачарованным со всей его магией и Сломанным без оной, было ее истинное место. Она была Дрейтон и Эджером в полной мере. Она понимала этот маленький городок, она знала всех своих соседей, их детей и внуков. И у нее тоже была сила. Определенное уважение. Когда она грозилась проклясть кого-нибудь, люди вставали и слушали. В конце концов, она бы просто повисла камнем на шее Розы.
Это неизбежно, убеждала она себя. Дети покидают гнездо. Все так, как должно быть.
Мимо двора прогрохотал грузовик, за рулем сидела Сандра Уикс, ее выгоревшие светлые волосы были в беспорядке.
– Потаскушка, – пробормотала Мелани себе под нос.
– Угу.
Сандра помахала им через окно. Обе ведьмы улыбнулись и помахали в ответ.
– Так ты узнала о ее «друге» недалеко от Мейкона? – спросила Элеонора.
– Хм. В тот момент, когда ее муж уезжает, она мчится через границу в Сломанный. Удивительно, что ее магия все еще действует, ведь она столько времени проводит там. Кто-то должен намекнуть Майклу.
– Держись подальше от этого, – сказала ей Элеонора. – Это не твое дело.
Мелани поморщилась.
– Когда я была в ее возрасте…
– Когда ты была в ее возрасте, считалось, что носить камзол вместо корсета рискованно.
Мелани поджала губы.
– Да будет тебе известно, я вообще носила комбинацию.
– Ну, разве ты не бунтарка?
– Она кстати была сделана из вискозы.
Из-за поворота дороги показалась женщина. Она шла нетвердой походкой, хромая, переставляя одну ногу за другой, ее светлые волосы были собраны на затылке, лицо перепачкано грязью.
– Кто это, черт возьми? – Мелани поставила бокал.
Вдвоем они знали все население Восточного Лапорта, и Элеонора была абсолютно уверена, что никогда раньше не видела эту женщину. Шерстяная одежда покроя Зачарованного. Любой из Сломанного был бы в джинсах или брюках цвета хаки, в туфлях на каблуках или кроссовках. Она была в сапогах и шла как-то странно.
Женщина покачнулась и упала на обочину.
Элеонора встала.
– Не надо, – прошипела Мелани. – Ты не знаешь, кто она такая.
– Полумертвая, вот кто она.
– У меня плохое предчувствие насчет этого.
– У тебя плохое предчувствие насчет всего.
Элеонора сошла с крыльца и поспешила вниз по дороге.
– Ты меня убиваешь, – пробормотала Мелани и последовала за ней. Женщина медленно повернулась и села. Она была высокой, но худой, и не от природы. Заморенная голодом, решила Элеонора. Не подросток, а женщина лет тридцати. Еще девушка по стандартам Элеоноры.
– С тобой все в порядке, дорогая? – окликнула ее Элеонора.
Женщина посмотрела на нее. Да, определенно из Зачарованного и из-за средств ухода за кожей: лицо было красивым и без морщин, без сомнения, хорошо ухоженным в какой-то момент, но теперь изможденным, заостренным от недостатка пищи и испачкано грязью.
– В меня стреляли, – тихо сказала она.
Mon Dieu.
– Куда?
– В правое бедро. Это поверхностная рана. Пожалуйста. – Женщина посмотрела на нее, и Элеонора прочла отчаяние в ее серых глазах. – Дайте мне воды.
– Элеонора, не смей брать ее в свой дом.
Роза была за много миль отсюда, и эта девушка в грязи совсем не походила на нее, но почему-то в лице незнакомки были тени ее внучки. Элеонора схватила руку девушки.
– Попробуй встать.
– Это закончится слезами. – Мелани подхватила девушку за другую руку. – Да ладно тебе. Обопрись на меня.
Женщина приподнялась и ахнула, издав тихий, болезненный звук. Для высокой девушки она почти ничего не весила. Они затащили ее вверх по лестнице, по одному маленькому шагу за раз, потом внутрь к кровати. Элеонора стащила ее шерстяные брюки и отбросила в сторону. В бедре зияла маленькое, красное пулевое ранение.
– Мелани, принеси аптечку.
– Иду, иду. – Ведьма ушла на кухню.
– Пуля вышла? – спросила Элеонора.
Девушка кивнула.
– Как это произошло?
– Там был мальчик… – Ее голос был слабым. – Со сломанной рукой. Я пыталась залечить перелом, а его отец пристрелил меня, – в ее голосе звучали удивление и возмущение.
Лечебная магия была очень редкая, о ней почти никто не слышал. Элеонора нахмурилась. Что, черт возьми, она делает здесь, в Грани?
В дверях появилась Мелани с аптечкой первой помощи.
– Если ты можешь исцелять, почему бы тебе не залатать дыру в ноге?
– Не могу исцелять себя, – ответила девушка.
– По-моему, ты лжешь, – сказала Мелани, передавая аптечку.
Девушка подняла руку. Ее пальцы коснулись покрытой старческими пятнами руки Мелани. Слабый поток золотых искр вырвался из ее пальцев, погрузившись в кожу Мелани. Темные старческие пятна растаяли.
Элеонора ахнула. Мелани застыла.
Девушка улыбнулась печальным, обвисшим изгибом губ.
– Можно мне, пожалуйста, воды?
Ее нога все еще кровоточила.
– Принеси ей воды, Мелани.
– Я что, служанка? – Мелани пошла на кухню.
Элеонора отвинтила бутылку со спиртом, вылила немного на марлю из аптечки и прижала ее к ране. Девушка дернулась.
– Ты ведь из Зачарованного, не так ли? Что ты делаешь здесь, в Грани?
– Мне пришлось уйти, – сказала девушка. – У меня была лошадь и деньги. Кто-то их украл. Я пыталась заработать, но никто не позволил мне исцелить их. Я пыталась помочь ребенку этого мужчины, и он пристрелил меня. Он пристрелил меня! Что это за безумное место?
– Такова Грань, – сказала Элеонора выдавливая мазь «Неоспорин» из тюбика на рану. – Мы плохо относимся к чужакам.
Мелани вернулась с чашкой. Девушка пила большими, жадными глотками.
– Спасибо.
– Кто в тебя стрелял? – спросила Мелани. – Как он выглядел?
– Высокий мужчина, рыжие волосы…
– С лицом как у ласки? – спросила Мелани.
– Больше похожим на горностая, – слабым голосом произнесла девушка.
– Марвин, – в один голос сказали Элеонора и Мелани.
– Он наш постоянный параноидальный псих, – продолжила Элеонора. – Этот человек не может спокойно сидеть в церкви, потому что осматривает потолок в поисках черных вертолетов.
– Что такое вертолет? – спросила девушка.
– Это большая металлическая штуковина с пропеллером наверху. Полиция в Сломанном использует их, чтобы летать.
– Что за Сломанный?
– О, Боже. – Мелани вздохнула.
– Место, откуда ты пришла, называется Зачарованный мир, – сказала Элеонора. – Ты же прошла через границу, чтобы попасть сюда, магический барьер, верно?
– Да.
– Ну, и теперь ты оказалась в Грани между мирами. По ту сторону Грани есть еще один магический барьер, а за ним есть еще одно место, такое же как Зачарованный, только в этом мире нет магии.
– Вот почему его называют Сломанным миром, – сказала Мелани. – Если ты пойдешь туда, он лишит тебя магии.
– Что значит, в нем нет магии? – спросила женщина.
Элеонора продолжала обрабатывать рану. Пуля вошла в наружную часть бедра девушки и вышла двумя дюймами ниже. Чуть больше, чем царапина. Марвин не смог бы попасть в стадо слонов, если бы они шли прямо на него.
– Как тебя зовут?
– Шарлотта.
– А теперь спи, Шарлотта. Не беспокойся, ты в безопасности. Ты можешь оставаться здесь, пока не почувствуешь себя лучше. Здесь в тебя никто стрелять не будет, и у нас будет много времени поговорить о вертолетах и о Сломанном.
– Спасибо, – прошептала Шарлотта.
– Не за что, дорогая.
Девушка закрыла глаза. Ее дыхание выровнялось. Элеонора закончила перевязывать рану.
– Нашла себе другую птицу со сломанным крылом, – сказала Мелани. – И ты еще удивляешься, где Джордж их находит.
– Посмотри на нее. Как я могу ее прогнать?
Ее подруга покачала головой.
– Ох, Элеонора, Элеонора, надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
* * *
БЫЛ вечер следующего дня. Элеонора сидела на крыльце своего дома, пила чай со льдом из бокала Зачарованного и наблюдала, как ласточки скользят туда-сюда, перекусывая комарами.
Сетчатая дверь за ее спиной распахнулась. Шарлотта вышла на крыльцо, завернувшись в одеяло. Ее волосы были в беспорядке, а лицо все еще было бледным, но глаза ясными.
– Тебе лучше? – спросила Элеонора.
– Да.
– Присаживайся рядом со мной.
Девушка осторожно опустилась в кресло. Рана, должно быть, все еще болела.
– Как твоя нога?
– Это всего лишь царапина, – сказала девушка. – Простите, что я разлетелась на куски. Это был шок и больше всего обезвоживание.
– Держи. – Элеонора придвинула блюдо с печеньем к ней. – Ты выглядишь, словно давно не держала во рту ни кусочка.
Шарлотта взяла печенье.
– Спасибо за помощь. Я не знаю, как отплатить вам.
– Не стоит благодарности, – сказала Элеонора. – Откуда ты? Из Зачарованного, я имею в виду. Из какой страны?
Шарлотта на секунду замолчала.
– Из Адрианглии.
– Моя внучка вышла замуж за мужчину из Адрианглии. За графа Камарина.
– Маршал Южных провинций, – сказала Шарлотта.
Может, она знает Розу.
– Именно. Ты с ним знакома?
– Я никогда с ним не встречалась, – сказала Шарлотта. – Я знаю эту семью понаслышке.
Шарлотта перевела взгляд на лес. Усталость отразилась на ее утомленном лице, с вялым ртом и темными кругами под печальными глазами. Что-то с ней явно случилось в прошлом, размышляла Элеонора. Девушка не была похожа на сбежавшего преступника. Скорее она была жертвой, убегающей от чего-то, одинокой, но решительной. Она видела точно такое же выражение на лице внучки, когда у Розы кончались деньги или у мальчиков возникала какая-нибудь непредвиденная ситуация. Это был взгляд: «Жизнь снова повернулась ко мне задом, но сдаваться я не собираюсь».
– Так куда ты направляешься? – спросила Элеонора.
– Никуда конкретно, – ответила Шарлотта.
– Ну, ты не в том состоянии, чтобы куда-то идти.
Шарлотта открыла рот.
– Не в этом состоянии, – сказала Элеонора. – Моя внучка оставила после себя дом. Я хотела сдать его в аренду, но так и не нашла никого достаточно надежного, чтобы не разрушили это место. Теперь оно все в паутине, но если ты не боишься мыльной воды и метлы, то сможешь вернуть ему презентабельный вид. Ты можешь остаться там на некоторое время. И если ты хочешь практиковать исцеление, я могу тебе помочь. Тебе просто нужно как следует познакомиться с людьми. Здесь все делается определенным образом.
Шарлотта смотрела на нее широко раскрытыми, ошеломленными глазами.
– Почему? Вы даже не знаете меня. Я могу быть преступницей.
Элеонора сделала глоток чая.
– Когда граф Камарин впервые появился в Грани, я не была рада его приезду. Моя внучка особенная, Шарлотта. Все бабушки думают, что их внуки особенные, но Роза действительно такая. Она добрая, умная и решительная. Она практиковалась годами и научилась вспыхивать белым, как лучшие из голубокровных. И она прекрасна. Ее мать умерла, а ее отец…
Элеонора скривилась.
– Большинство моих решений в жизни были неверными. Я неразумно вышла замуж, и мне удалось вырастить сына, который сбежал от своих собственных детей. Джон оставил Розу и двух ее братьев без единого доллара. В восемнадцать лет Роза оказалась матерью двух малышей. Она застряла здесь, в Грани, выполняя ужасную работу в Сломанном и пытаясь поднять своих братьев. Я хотела для нее так много чудесных вещей, а вместо этого смотрела, как она медленно увядает, и ничего не могла с этим поделать. А потом пришел Деклан Камарин и пообещал ей все: что будет любить ее, заботиться о ней, заботиться о Джеке и Джордже. Я предупреждала ее, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой, но она все равно пошла с ним. Оказалось, что я ошиблась. Теперь она живет как принцесса. Муж любит ее. Они думают о детях, когда мальчики станут постарше.
Короткая вспышка боли отразилась на лице Шарлотты. Так вот оно что. Она бежала от распавшегося брака или мертвого ребенка. Бедная девочка.
Элеонора улыбнулась.
– Моя внучка счастлива, Шарлотта. У нее есть все, что я когда-либо хотела для нее. Когда она впервые уехала, я беспокоилась, как она впишется в общество голубокровных, но тут вмешалась ее свекровь и взяла ее под свое крыло. Я не герцогиня, но теперь у меня есть возможность сделать то же самое. Я хочу отплатить провидению за благословение нашей семьи. Мы, Дрейтоны, разные: пираты, ведьмы, разбойники… Но никто никогда не обвинял нас в неблагодарности. В семье должны быть свои устои. Даже в Грани. Ты можешь оставаться здесь столько, сколько тебе нужно.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ТРИ ГОДА СПУСТЯ
РИЧАРД Мар бежал через лес. Из раны в боку сочилась темная, почти черная кровь. Плохо дело. Скорее всего, у него была разорвана печень. Поздравляю, сказал он себе. Тебя наконец-то достали, причем это умудрился сделать любитель, не больше. Твоя семья будет так горда, если узнает.
В свою защиту ему и в голову не могло прийти, что для осуществления задуманного, мужчина сговорится и осуществит план, который включал в себя изнасилование подонком собственной сестры только для того, чтобы устроить ловушку Ричарду. Несмотря на все, что Ричард повидал на своем веку, эта глубина человеческой порочности до сих пор ускользала от него. Он поблагодарил Шакала Тулина за то, что тот исправил эту оплошность, отделив голову от тела. К несчастью, у Тулина было шестеро сообщников, и хотя в целом они демонстрировали поразительное отсутствие должной подготовки, одному из них удалось достать его.
Мимо мелькали стволы деревьев, огромные адрианглийские сосны, прямые, как мачты. Его дыхание стало прерывистым и болезненным. Обжигающая боль жевала его бок, кусая рану с каждым шагом.
Далекий вой прокатился по лесу. У работорговцев были собаки, а он оставлял кровавый след. Он попал в настоящую передрягу и не понимал как из нее выбраться.
Деревья закачались вокруг него, становясь расплывчатыми, а затем снова вернулись в фокус. Его зрение ухудшалось. Ричард встряхнулся и двинулся вперед. Он должен был добраться до границы. За границей лежала Грань. С лесами Зачарованного, простирающимися на многие мили во всех направлениях, Грань была его единственным шансом. Не то чтобы Эджеры помогут ему по доброте душевной. Он родился в Грани и лучше других знал, что в пространстве между мирами каждый сам за себя. Но у Эджеров, у этих параноиков и подозрительных людей, были пистолеты и зудящие пальцы на спусковых крючках. Если они заметят группу вооруженных работорговцев, проезжающих по их земле, то будут стрелять в них из принципа.
Головокружение охватило его, отбросив к стволу дерева. Ричард ухватился за ароматную кору, чтобы не упасть, его пальцы прилипли к смоле, и он приказал деревьям перестать вращаться. Давай, возьми себя в руки. Так умирать нельзя. По крайней мере, он мог уйти в сиянии славы, а не истекать кровью под какой-то сосной.
Лес превратился в серое, мокрое от дождя болото. Ричард ощутил резкий аромат болотных трав, смешанный с запахом стоячей воды. Он узнал бы этот запах где угодно – он вырос, окутанный им. Он побежал по грязной земле к поляне, окаймленной кипарисами. Широкие ямы зияли в земле, как темные рты. Он проверил первую и увидел тело ребенка, бледное, худое, плавающее лицом вниз в двух футах коричневой воды…
Ричард затряс головой, отгоняя воспоминания, он снова оказался в лесу. У него были галлюцинации. Великолепно. Он оттолкнулся от ствола и продолжил двигаться.
Вдалеке, западнее, прокатился еще один собачий вой. Должно быть, они разбились на две группы. Они были трусами, но у них был большой опыт преследования беглых рабов, и они были удручающе хороши в этом.
Кустарники резко оборвались, за ним он увидел овраг, но было слишком поздно. Ковер из иголок зашевелился под ногами, край холма обвалился, и Ричард покатился вниз по склону, врезавшись в дерево. Ребра хрустнули, и боль пронзила его бок.
Болотная грязь хлюпала под ногами. Какой-то человек бросился на него, лавируя между ямами, с мечом в руке, широко разинув рот в крике, его мокрые волосы прилипли к голове из-за дождя. Ричард рубанул. Тело развалилось перед ним на части. Еще один работорговец атаковал слева. Второй взмах меча Ричарда, и голова работорговца скатилась с плеч и упала в ближайшую яму. Красная кровь хлынула из обрубка шеи и брызнула на ил…
Реальность обрушилась на Ричарда в приступе агонии. Он стиснул зубы, неуклюже перекатился на четвереньки, как ребенок, который учится ходить, и заставил себя встать. Знакомое тупое давление сдавило его кожу и внутренности. Он сделал шаг вперед, и стена магии сдавила его. Граница. Он не видел ее и не чувствовал запаха, но она давила на него, словно невидимая рука сдавливала его внутренности. Он достиг Грани. Ну, наконец-то.
Большое мохнатое тело выскочило на край оврага. Ричард резко развернулся, обнажая меч. Солнце осветило длинное тонкое лезвие. Волкодав рванул вперед вниз по склону. 170 фунтов мускулов были покрыты короткой, густой, черной шерстью. Ричард наклонился вперед, сжимая левой рукой маленький ультразвуковой излучатель в рукояти меча. Подарок от брата. Кальдар купил или, возможно, украл это устройство во время одной из своих вылазок в Сломанный, и оно работало в Зачарованном. Собаки работорговцев ненавидели его, и Ричард часто пользовался им. Ему не нравилось убивать собак. Они делали только то, что приказывали им их хозяева.
Три человека выскочили на вершину оврага. Из них было двое мужчин: один худой как палка, другой в кожаных штанах и с собачьим поводком. Третьей была высокая, мускулистая женщина с жесткими глазами. Разведчики работорговцев. Ну, привет.
Крупная собака на больших, массивных лапах, выведенная для того, чтобы убить стаю волков и вернуться домой целой и невредимой, быстро приближалась к нему. Пятьдесят футов. Тридцать.
Ричард нажал на излучатель. Звук, слишком высокий для человеческого слуха, пронзил чувствительные барабанные перепонки собаки.
Зверь остановился.
– Хватай его! – завопил работорговец с поводком. – Давай! Давай!
Волкодав оскалил большие зубы.
Ричард снова нажал на излучатель, удерживая переключатель в течение нескольких болезненных секунд.
Пес заскулил и потрусил в сторону, оставшись за ним.
Тощий работорговец справа от собаковода выругался и вытащил из-за пояса пистолет. Работорговцы были оппортунистическими головорезами – у большинства из них едва хватало магии, чтобы родиться в Зачарованном или в Грани, но не хватало, чтобы преуспеть в жизни. Они уравнивали шансы жестокостью и контрабандным оружием из Сломанного, рассчитывая на элемент внезапности.
Работорговец направил пистолет на Ричарда. Он был молод, светловолос, и от того, как он держал оружие боком, у Ричарда разболелась голова.
– Он нужен нам живым, идиот, – сказал собаковод.
– Чувак, да пошло оно. – Черный ствол уставился Ричарду в лицо. – Я сейчас пристрелю скотину.
– Он что, второгодник? – спросил Ричард, собираясь с силами.
– Чего? – Женщина уставилась на него.
– Этот отморозок школу то закончил? – Ричард взглянул на бандита. – По крайней мере, имей приличие правильно держать пистолет, дуралей. Если ты не знаешь, как это делается, отдай его тому, кто знает. Я не собираюсь быть застреленным неучем-отморозком.
Стрелок зашипел.
– Да пошел ты.
Оружие рявкнуло, звук разнесся по лесу.
Ричард вспыхнул, создавая своей магией защитный экран. Полупрозрачная белая магия запульсировала, на секунду образуя перед ним полусферу, как раз достаточно надолго, чтобы отбить пулю в сторону. Даже при нормальном состоянии он не мог удерживать щит дольше мгновения, но при правильном выборе времени и этого было достаточно. Он обычно вспыхивал синим, но пребывание в Зачарованном улучшило его магическую силу.
Работорговец выплюнул еще одно проклятие и стал стрелять, быстро нажимая на спусковой крючок. Бум, бум, бум.
Ричард вспыхнул, подстраиваясь под ритм выстрелов за мгновение до того, как они прозвучали. Белый экран пульсировал, отклоняя пули.
Бум, бум, бум.
Резкий визг прорезал выстрелы. Пистолет щелкнул. У мужчины кончились патроны.
Ричард обернулся. Собака упала. Этот идиот пристрелил их собственную собаку. Вот что происходит, когда разрушительный потенциал оружия человека превышает его интеллект.
– Какого черта ты это сделал? – Собаковод уставился на пса, задыхающегося от боли на траве. – На этот раз ты будешь крайним. Я ни цента не дам из своего кармана на уплату штрафа.
– Черт. – Бандит сунул пистолет обратно за пояс.
– Я не успела тебе сказать, – произнесла женщина. Она была самой высокой из троих и имела крепкое телосложение опытного бойца. – Пули не причинят вреда голубокровному.
Он не был голубокровным. Отнюдь. Ричард стал взвешивать свои шансы против трех работорговцев.
– Пока что ты застрелил собственную собаку и потратил впустую двенадцать пуль. Есть еще попытки ослепить меня своими превосходными боевыми навыками?
– Мы должны спуститься туда и прихлопнуть его, – сказала женщина.
Двое работорговцев посмотрели на него и ни один не пошевелился.
– Нет, – сказал собачник.
– Это плохая идея, – добавил бандит с пистолетом.
– Что за плаксивые сучки! – Женщина покачала головой. – Посмотрите на него, он на пятнадцать лет старше вас и едва держится на ногах. Скорее всего, он истечет кровью еще до того, как я туда доберусь.
Ричард позволил себе покачнуться. В его нынешнем состоянии это было не так уж трудно. Ему нужно было, чтобы все трое находились на расстоянии удара, иначе деревья снова угрожали расплыться перед глазами.
– Я иду туда, – сказала женщина. – И чтобы вы знали, какую бы премию я не получу, я делиться не буду.
Она начала спускаться по склону. Бандит с пистолетом сплюнул в сторону и последовал за ней. Собачник долго смотрел на Ричарда и отправился за ними.
Женщина вытащила из ножен тонкий длинный меч. Собачник размахивал топориком с короткой рукояткой. Третий работорговец вытащил дубинку.
Ричард боролся, чтобы оставаться в вертикальном положении. Капля крови скатилась с пропитанной кровью ткани его камзола и упала на сосновые иголки. Еще одна…
Женщина замахнулась. Она была высокой и быстрой, хорошо держала баланс у нее был хороший размах. За долю секунды между прочтением намерения в ее глазах и обработкой его ее телом, Ричард высвободил свою магию. Она протянулась тонкой смертоносной линией по его клинку, покрывая его острие. Он шагнул вперед, уклоняясь от ее выпада, и яростно ударил ее по руке. Меч, с натянутой на него вспышкой, рассек человеческие сухожилия и кости, как острые ножницы папиросную бумагу. Отрубленная конечность упала на землю.
Прежде чем она успела вскрикнуть, Ричард вонзил клинок в грудь собачника, пронзив сердце, рывком высвободил его, повернулся и нанес удар назад, скользнув лезвием вдоль бока в пах третьего работорговца.
Наконец женщина закричала. Он обезглавил ее одним быстрым ударом, развернулся и прикончил тощего работорговца точным ударом в горло.
Три тела упали на землю.
У Ричарда закружилась голова. У него подкосились ноги. Он опустился на одно колено, воткнув меч в землю, держась за него, как за костыль. То, что должно было занять три удара, потребовало пяти.
– Даже как-то неловко, – прошептал он. Две красные капли упали на зеленые листья… он истекает кровью. Кусты вокруг него были забрызганы ею, частично его, частично работорговцев.
Рядом с ним заскулила собака. Ричард сосредоточился и увидел два карих глаза, глядящих на него с безмолвной собачьей мольбой.
– Прости, парень. Я ничем не могу тебе помочь.
Ричард заставил себя подняться и, шатаясь, двинулся вперед, к границе.
Магия окутала его, сдавливая, словно сам воздух стал тяжелым и вязким. Его тело протестующе закричало, чувствуя, как часть его магии исчезает. Грань была его пределом. Однажды он попытался войти в Сломанный и чуть не погиб. Сама магия, которая делала его искусным в обращении с мечом, удерживала его. Ему казалось, что он умирает, но он выживет. Он просто должен был продолжать идти, ставить одну ногу перед другой.
Шаг.
Еще один.
Магия лизнула его кожу зазубренным языком, и давление исчезло. Он миновал границу.
Лес закачался вокруг него, деревья скользнули в сторону. Ричард, спотыкаясь, двинулся вперед. Холод скользнул по его коже. Мышцы его ног дрожали, пытаясь выдержать его вес. Вата забила его уши, а затем последовала глубокая, всепоглощающая дурнота. Наполовину ослепший, он стал ломиться сквозь кусты.
Перед ним простиралась болотная поляна. Работорговцы валялись мертвыми, доставленные на тот свет его клинком. Он метался от ямы к яме. Мертвые дети смотрели на него мутными глазами.
– Софи! Софи!
– Я тут! – Голос его племянницы звучал так слабо.
– Где ты? – Ямы, заполненные детьми, были затоплены мутной водой. Он проверил каждую, в панике бегая взад и вперед. Труп. Еще один труп. Она была где-то здесь. Он должен найти ее.
Мир почернел. Он усилием воли прорвался сквозь темноту и увидел край грунтовой дороги, идущей через лес, чуть больше двух следов от шин с полоской травы, растущей между ними. Он не был уверен, было ли это на самом деле или остатки каких-то воспоминаний.
Темнота душила его.
Ричард стиснул зубы и пополз к дороге. Это был еще не конец. Он не умрет сейчас. У него были дела.
В поле его зрения попала залитая дождем поляна с кипарисами.
– Помоги мне! – звала Софи.
Он, спотыкаясь о тела работорговцев, направился на ее голос.
– Помоги мне!
Я пытаюсь, хотел сказать он ей. Я стараюсь, милая. Держись. Дождись меня.
Темнота сдавила ему затылок, и мир исчез.
* * *
ШАРЛОТТА оглядела продукты, разложенные на кухонном островке. Почти все. Остался только большой кусок говяжьего фарша. Она разрезала его ножом на пять равных частей – каждого хватит на обед для одного, а с остатками еще и на ланч – и начала заворачивать их в пленку.
В первый раз, когда она наняла Эджера, чтобы та привезла ей продукты из Сломанного, женщина принесла большую упаковку говяжьего фарша. Шарлотта заморозила все как было, в обертке. К сожалению, оказалось, что размораживать говядину в микроволновке не лучший вариант. В конце концов ей пришлось выбросить половину мяса. Урок усвоен.
