Текст книги "По лезвию грани (ЛП)"
Автор книги: Илона Эндрюс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)
– Не сдерживайся. Скажи мне, что ты на самом деле чувствуешь.
– Я заслуживал большего, чем чертова записка!
– Может быть, она боялась, что не сможет уехать туда с тобой, – предположил Кальдар.
– Что, черт возьми, это значит? – Ричард развел руками. – Ты намекаешь, что я причинил ей боль?
– Нет, я имею в виду, что Марисса никогда не была склонна к конфронтации. Хотя, я не знаю, ты же ужасный ублюдок, когда начинаешь. – Кальдар подмигнул ему.
Ричард указал на него пальцем.
– О боги, перст судьбы. Избавь меня!
Он не станет бить брата. Это было бы неправильно. Ричард заставил себя сесть.
– Ты уже закончил?
– Да. Ну, нет, я мог бы продолжать, но я пощажу тебя. – Кальдар налил еще вина. – Все получится. Так всегда бывает.
Ричард поднял бокал.
– Я выпью за это.
* * *
СОФИ достала из кармана туники тряпку и тщательно вытерла лезвие. Они с Шарлоттой зашагали по тропинке в лес, волкодав трусил перед ними, как какое-то чудовище из детской сказки.
– Тебе обязательно делать это каждый раз, когда ты вытаскиваешь меч? – спросила Шарлотта.
– Если я проливаю кровь, – тихо ответила девушка. – А апельсиновый сок кислый. Он разъест лезвие.
– Почему бы не сделать меч из нержавеющей стали?
– Нержавеющая сталь не гнется. Меч должен быть гибким, иначе он сломается.
Очень похоже на людей.
– Это Ричард уговорил тебя стать моим телохранителем?
– Я попросила его. Он сказал, что такая возможность существует, но окончательное решение остается за вами, и у него «нет ни возможности, ни желания принуждать вас делать что-либо против вашей воли». Иногда он ведет себя очень официально.
Он бы мог сказать что-нибудь в таком роде, не так ли?
– Люди, с которыми мы столкнулись, без колебаний убьют тебя, даже если ты еще ребенок.
– Я тоже не буду колебаться, – сказала Софи со спокойной решимостью. – А я быстрее и искуснее.
– Ты еще ребенок.
Софи сделала шаг. Движения ее руки размазались: удар, удар, удар… три? Четыре?… и она вложила меч в ножны.
В лесу стояла тишина. Ничто не двигалось.
Софи вздохнула, протянула руку и толкнула пальцем четырехдюймовое деревце. Дерево скользнуло в сторону, разлетевшись при падении на четыре части.
– Это не так эффектно, когда оно не падает само по себе, – сказала Софи. – Я быстрее Ричарда. Ему требуется на треть секунды больше времени, чтобы натянуть вспышку на лезвие. Вы знаете, что это значит?
– Нет. – Каким-то образом она знала, что ответ ей не понравится.
– Это значит, что я могу убить его, – сказала Софи.
Мать Рассвета. Она тщательно подбирала слова.
– Ты хочешь убить Ричарда?
Софи покачала головой.
– Когда Паук слиял мою маму, Уильям убил ее. Он мой шурин, и это было убийство из милосердия. Мой отец умер вместе с ней. Технически он жив. Он ест, дышит и говорит. Но он… отсутствует. Он старается заботиться о семье, потому что это его долг, но если завтра все мы исчезнем, он спрыгнет с ближайшей скалы. – Софи повернулась к ней. – Это несправедливо. Я не умерла. Я все еще здесь, но ему все равно.
Она сказала это так категорично, а ее лицо было таким нейтральным. Ей едва исполнилось пятнадцать, а она уже скрывала свою боль. Шарлотта боролась с желанием обнять ее. Это, вероятно, не будет приветствоваться.
– Должно быть, ему не все равно. Родителю не просто бросить ребенка.
– Моему папе нормально. Он так любил маму, а теперь ее нет, и мир для него остановился. Он перестал меня тренировать. После ужина он перестал со мной общаться. Он перестал разговаривать со всеми без крайней необходимости, так что, полагаю, мне не следует ожидать особого отношения только потому, что я его дочь.
Так много душевных ран. Слабая боль сдавила грудь Шарлотты. Ей показалось, что ее сердце перевернулось.
– Ричард – это мой единственный отец, который у меня есть. Он заботится обо мне. Но я быстрее, и он не решится меня убить. Он меня очень любит. Поэтому я знаю, что могу убить его.
– Страшно такое говорить.
Софи удивленно взглянула на нее.
– Вы так думаете?
– Да.
– Это просто факт. – Она пожала плечами. – Ничего не могу поделать.
Все, что Шарлотта скажет на это, прозвучит как критика. Холодность, вероятно, была барьером, который построила Софи, и тот факт, что он был, означал хрупкость. Шарлотта молчала. Возможно, позже, если у нее появится шанс завоевать больше доверия, она сможет вернуться к этому.
– Вы собираетесь разоблачить Бреннана на свадьбе Великого тана, – сказала Софи.
– Откуда ты это знаешь? – Неужели Ричард действительно рассказал ей?
Софи задрала голову. Свет, просачивающийся сквозь деревья, пятнал ее лицо.
– Ястреб.
Шарлотта тоже взглянула на небо. Хищная птица парила над верхушками деревьев, кружа вокруг них.
– Он мертв, – сказала Софи. – Им руководит Джордж. Он очень могуществен.
Осознание этого нахлынуло на Шарлотту холодным потоком смущения.
– Джордж шпионит за нами с Ричардом?
– Всегда, – сказала Софи. – Все эти безупречные манеры обман. Он шпионит за всеми и за всем. За последний год Деклану не удалось провести ни одной деловой встречи без того, чтобы Джордж не знал всех подробностей. Он отпускает вас, когда вы занимаетесь любовью. Он ханжа.
– Ханжа – грубо звучит, правильнее: у него есть чувство такта, – поправила Шарлотта, прежде чем спохватилась.
– Чувство такта, – повторила Софи, пробуя слова на вкус. – Спасибо. Второй тоже где-то здесь.
– Второй?
Софи оглядела лес.
– Я чувствую твой запах, Джек!
– Нет, ты не можешь, – ответил далекий голос.
Собака залаяла и метнулась через кусты в сторону.
– Говорю тебе. – Софи улыбнулась. – Паук будет присутствовать на свадьбе Великого тана. Он пэр герцогства Луизианы. Этого требует его звание.
– Ты не можешь убить Паука, – сказала ей Шарлотта.
– Я просто хочу его увидеть. Он отобрал у меня маму и папу. – Темные глаза Софи казались бездонными. – Я хочу видеть его лицо. Я хочу заклеймить его в своей голове. – Она постучала себя по голове. – Так, что я никогда его не забуду. Потому что мы встретимся снова, и когда мы встретимся, я хочу быть абсолютно уверенной, что убью того, кого надо.
Она была пугающей.
– Пожалуйста, позвольте мне сделать это, леди де Ней. Пожалуйста. – Ее слова были яростным, диким шепотом. Софи опустилась на одно колено. – Вы кое-кого потеряли. Вы же знаете, каково это. Я бегаю кругами, как мышка в клетке. Я просто хочу найти способ выбраться. Пожалуйста.
В памяти Шарлотты всплыл кошмар горящего дома. Она чувствовала себя такой беспомощной, стоя там, на лужайке, наблюдая, как тлеют останки Элеоноры, а пепел дождем посыпает волосы Тюли. Она решила что-то предпринять, потому что у нее были для этого возможности. Когда Паук лишил родителей этого ребенка, она, должно быть, тоже чувствовала себя беспомощной. Она изгнала Софи, отказалась от того, кем была, и стала Ларк, которая рубила деревья на куски быстрее, чем мог уследить глаз.
Они с Ричардом были очень похожи. Лед над огнем, холодная внешность, скрывающая под собой неконтролируемую страсть и эмоции. Если Шарлотта сейчас откажет Софи, она нанесет ей еще одну рану. Та самая ярость, которая питала превращение ребенка, могла разорвать ее на части.
Шарлотта вздохнула.
– Насколько ты сведуща в этикете?
Софи выпрямилась.
– Я брала уроки.
– У того же преподавателя, что и Роза?
– Откуда вы узнали?
Шарлотта протянула руку и стряхнула веточку с туники Софи.
– По платью, которое было на тебе, когда я увидела тебя в первый раз. Оно тебя слишком старит. У нас много работы, дорогая. Если ты действительно хочешь пойти со мной, ты должна быть безупречной.
* * *
СОФИ отпила из крошечной чашечки, держа ее с непринужденной грацией. Шарлотта сидела напротив нее. За три дня, проведенные с ней, Софи впитывала информацию, как губка. Она была естественной имитацией в лучшем смысле этого слова – она имитировала не только действие, но и воздух, атмосферу, которую создавала Шарлотта, и перемена в ее поведении была мгновенной.
Дверь распахнулась, и в хижину вошел Джек. Двигаясь в полной тишине, он подошел к столу и бросил на него кристалл.
– Это все.
– Спасибо, – поблагодарила его Шарлотта.
Он оглядел Софи, сидящую в простом бледно-персиковом платье, и присел рядом с ней, широко раскрыв глаза на красивом лице. Джордж был элегантен, в этом не было сомнений. Но Джек был диким огнем. Было что-то в этом ребенке, в том, как он держался, возможно, в его необузданном потенциале непредсказуемости, или в атмосфере опасности, которую он излучал, и которая что через несколько лет придаст Джеку очарование.
– У меня есть идея, – сказал он.
Софи наклонила голову, глядя на него своими темными, бархатными глазами.
– Скидывай платье и пойдем со мной на охоту.
– Ты такой ребенок, – сказала она ему.
– А ты превращаешься в старую леди.
Софи улыбнулась и вонзила кинжал в стол. Она двигалась так быстро, что казалась размытым пятном, но Джек каким-то образом шевельнул рукой, и кинжал пронзил дерево вместо плоти.
Шарлотта отхлебнула из чашки.
– Еще такое повторится, и вы оба на неделю заболеете дизентерией.
Джек отодвинулся назад и раздраженно развалился в кресле.
Шарлотта вложила кристалл в тонкий металлический коготь визора. Свет проник сквозь кристалл, формируя образ девушки в ярко-синем платье.
– Следующая.
Еще один бутон голубой крови, еще один голубой атлас.
– Следующая.
Еще больше девушек. В васильковом. В королевском синем. В небесно-голубом.
– Скучные люди делают скучные вещи в скучной одежде, – сказал Джек.
– Синий цвет в тренде. – Шарлотта внимательно посмотрела на Софи. – Какой оттенок ярко-синего тебе идет?
– Не знаю, миледи, – ответила Софи.
– Никакой, – ответил Джек.
Софи удивленно подняла брови.
– Когда мне понадобится твое мнение, я вырежу его из тебя.
– В данном случае он прав. Ты будешь удивлена, но у мужчин обычно отличный глаз, когда дело доходит до женской одежды. Посмотри на свое запястье. И ты тоже, Джек.
Оба повернули правые руки, показывая запястья. Она сделала то же самое.
– Видишь, какие синие вены у меня на запястье и у Джека? У нас прохладный оттенок кожи. Вены на твоем запястье имеют легкий зеленый оттенок из-за теплых оттенков твоей прекрасной золотисто-бронзовой кожи. Холодные цвета, такие как синий, фиолетовый или бирюзовый, не будут хорошо смотреться на тебе.
– Я могла бы надеть белое, – предложила Софи. – Леди Ренда говорит, что белое всегда в тренде.
– Белое для трусов, – сказала Шарлотта. – А леди Ренда динозавр.
Софи поперхнулась чаем. Джек хмыкнул.
– Когда люди говорят белый, они часто имеют в виду действительно льдисто-белый, который имеет прохладный оттенок. Чистый черный тоже не очень хорошая идея. Джек, из-за более прохладного тона кожи, очень хорошо смотрелся бы в черном, а ты нет. Тон кожи Ричарда похож на твой. Он носит черный, и хотя он очень красивый мужчина, он не сочетается с его кожей, он просто заставляет его выглядеть угрожающе. Настоящий белый – нейтральный цвет, в нем все хорошо смотрятся, но в нем нет ни смелости, ни чувства стиля. Наденешь его, и можешь с таким же успехом объявить, что играешь по правилам. Мы не собираемся так делать. Мы делаем заявление. – Шарлотта провела рукой по кристаллу, чтобы активировать его. – Цветовое колесо, двенадцатая ступень.
В воздухе над считывателем вспыхнуло сложное цветовое колесо. В центре двенадцать ярких цветов образовывали внутреннее ядро: сначала шли основные оттенки красного, оранжевого, желтого, зеленого, синего и фиолетового. Между ними было шесть переходных оттенков. Дальше от центра цветовое колесо раскалывалось, и каждый из двенадцати внутренних цветов распался на четыре оттенка. Сразу за центром цветовые оттенки становились темнее, почти не оказывались почти черными. Тонкие, как волосок, линии разделяли колесо на отдельные цвета, каждый новый тон был на тон светлее предыдущего, пока на внешнем ободе колеса цвета не становились почти белыми.
– Это твое секретное оружие. Помнишь, то первое, голубое платье? – Шарлотта кивнула на колесо. – Найди цветной сегмент.
Софи секунду смотрела на него.
– Номер двадцать шесть.
– Очень хорошо. Это насыщенный производный кобальтового синего. – Шарлотта коснулась шестеренок. Цветовое колесо скользнуло выше, и под ним загорелся ряд фотографий, которые она видела.
– Они все в одном сегменте, – сказала Софи. – Цвет немного меняется, но в них нет вызова.
– Определенно. Это незамужние молодые женщины, которые должны быть на пике моды, и именно поэтому они носят все то, что считают ультрасовременным трендом. Чем старше женщина, тем ярче цвет, но ни один из них не отклоняется от синего – они как козы в стаде, все следуют за ведущей козой. Женщины, которые либо безразличны к моде, либо не хотят впечатлять окружающих своим знанием моды, будут носить любой цвет, какой им заблагорассудится. Как дочь герцогини Реймон. – Шарлотта указала на предпоследнюю фотографию высокой, стройной девушки. – Я встречала ее раньше. Видишь, она одета в зеленое.
– Шокирует! – воскликнул Джек со своего кресла.
– Она молода и, так сказать, «на выданье», но у нее достаточно статуса и смелости, чтобы делать все, что она хочет. Она также знает, что ярко-синий не ее цвет. И все же, если присмотреться к платью повнимательнее, в нем есть отголоски синего. Идея состоит не в том, чтобы плюнуть в глаза текущему тренду, а в том, чтобы тонко повернуть его на себя, сделав своим.
– Это просто нелепо, – сказал Джек.
– Мода абсолютно нелепа, – сказала ему Шарлотта. – И девяносто девять процентов моды зависит от того, кто ее носит. Некоторые безродные носят уродливую шляпу, и люди скажут, что это уродливая шляпа. Если герцогиня Реймон наденет уродливую шляпу, люди скажут: «Какая интересная новая тенденция».
– Значит, дело в деньгах? – спросила Софи.
– Нет. Все дело в самоподаче. Ты должна быть в высшей степени уверена в том, что носишь, и чувствовать себя комфортно сама по себе. Быть голубокровным это не просто знать правила. Это знание того, как правильно поступить в любой ситуации, и сделать это с непоколебимым правом.
Софи озадаченно нахмурилась.
Шарлотта улыбнулась ей.
– Это не очень трудно. Не бойся, мы потренируемся. Но вернемся к цветовому колесу. Забудь о белом и черном. Мы должны показать твою кожу, твою шею и это лицо. Вот где должен быть удар. – Шарлотта взяла блокнот. – Сегмент 28, ряд 17.
Красивый теплый серый цвет, напоминающий одновременно жемчужную внутренность устричной раковины и мягкое свечение полированного алюминия, загорелся над тепловизором.
Софи наклонилась вперед, широко раскрыв глаза.
– Это цвет моего меча.
Шарлотта улыбнулась и принялась рисовать. Они должны сделать некоторые бледно-синие акценты, чтобы отдать дань тенденции, но не делать ее главенствующей.
– Но где мы достанем платье? – спросила Софи.
– Платья. Каждой из нас нужен набор, по крайней мере, из шести нарядов, связанных вместе похожими элементами дизайна. Мы должны сыграть свою роль в расстановке Ричарда, мы свяжемся с лучшей портнихой, которую сможем найти, и отправим ей неприличную сумму денег. – Шарлотта продолжала рисовать. – Портниха, скорее всего, откажется, – силуэт, появившийся на бумаге, был немного необычен для девушки, но Софи он подходил идеально. – Если она упрется, мы найдем другую. Я не без средств, а когда дело доходит до платьев, деньги самый убедительный аргумент.
– Вы не обязаны тратить на меня деньги, – сказала Софи. – Моя сестра замужем за Уильямом Сандином. Я могу достать кучу денег.
– Я не обязана… я хочу. – Шарлотта усмехнулась и повернулась к Джеку. – Не хочешь ли помочь?
Выражение его лица молниеносно изменилось: удивление сменилось страхом, а на лице появилось скучающее, отстраненное выражение.
– Возможно, – сказал он и зевнул. – Если мне нечего будет делать.
– У него такое беспечное выражение лица, – сказала Софи. – Он надевает его, когда не знает, что ответить.
– Ты в хороших отношениях с герцогиней Южных провинций? – спросила Шарлотта. Мать Деклана могла бы стать тяжелой артиллерией, которая решающим образом повлияет на их появление в обществе.
– Меня обожают, – сказал Джек.
Софи фыркнула.
Джек бросил на нее возмущенный взгляд.
– Она всегда так говорит. – Он перешел на безупречную имитацию высокородного голубокровного акцента. – О, Джек! Я обожаю тебя, глупый мальчишка.
Шарлотта не выдержала и рассмеялась.
– Как думаешь, твоя обворожительность сможет устроить мне чаепитие с ее светлостью?
– Проще простого, – сказал Джек.
* * *
РИЧАРД открыл глаза. Шарлотта поднялась по лестнице и остановилась, изучая его, лежащего в постели. Наступила темнота, и мягкий свет фонарей играл на ее лице. Она была прекрасна. Глядя на нее, он открыл в себе зияющую дыру, рожденную сознанием, что скоро ему придется ее отпустить.
Они не занимались любовью с тех пор, как ему сделали пластическую операцию. Он хотел ее так сильно, что аж жгло, становясь больше, чем желанием, потребностью, сродни зависимости. Он был одержим Шарлоттой, ее запахом, ее вкусом, нежным прикосновением ее кожи. Ему не хватало того, как она ахает от удивления, когда он доводит ее до оргазма. Он нуждался в ней так же, как в воздухе, и от предвкушения их разлуки у него стискивались зубы.
В этот момент он сожалел обо всем: каждое слово, сказанное ей, казалось неправильным, каждый жест грубым и нелепым. Она заслуживала… кого-то лучшего, чем он, но он был глубоко эгоистичен и сделает все, что в его силах, чтобы удержать ее.
– Где Софи?
– Она ушла, – сказала Шарлотта. – Предположительно, чтобы попрощаться с сестрой. К сожалению, Джек проговорился, что Сериза и Уильям уже уехали на задание. Она дает нам уединение. Я подозреваю, что все немертвые мыши, белки и птицы, наблюдающие за твоим Логовом, тоже исчезли.
Он скатился в формальное голубокровное жеманство.
– О боги, неужели они ожидают, что у нас будет интим?
– Похоже на то. Дети знают что-то, чего не знаю я?
Она сменила тему.
– Кальдар прислал сообщение через Джорджа, – сказал Ричард. – Бреннан уехал на Южное побережье. Предположительно, он навещает больного друга.
– Он отправился на экскурсию по острову, – сказала она.
– Да.
– А теперь, когда он убрался с дороги, ты хочешь совершить подмену и стать Кэссайдом?
– Если ты готова приступить к нашему плану. – И как только они начнут, их уже нельзя будет увидеть вместе. Никакого намека на их союз существовать не могло.
– Я готова, – сказала она. – Выбор портнихи представляет собой дилемму, но я нашла ту, которая талантлива, бедна и жаждет оставить свой след. Заказы на платья уже отправили, и я отвалила ей кучу денег, обещая еще. Первые два платья будут готовы в рекордные сроки. Джек готовит чаепитие с матерью Деклана. Я планирую признаться и попросить ее о помощи. Мой вход в общество будет гораздо более гладким, если она заложит основу. Думаю, я смогу убедить ее помочь нам. С поддержкой ее светлости или без нее, я должна появиться в столице в течение двух дней на праздновании «Конца весны».
– Софи будет готова?
– И да, и нет. – Шарлотта покачала головой. – Основы заложены, и она очень умна. Быть девицей из свиты не так уж сложно. Я делала это, когда был в ее возрасте – ты идешь на три шага позади своего покровителя и не разговариваешь, пока с тобой не заговорят. Хотя она еще не все знает, но она справится.
Тревога грызла его.
– Похоже, у тебя все под контролем.
– Да.
– Может, нам еще раз повторить план? – Они обсуждали его с дюжину раз, но в тот момент, когда он уйдет, события выйдут из-под его контроля.
– Ты отправишься в столицу и подменишь Кэссайда. По плану ты похитишь его по дороге на еженедельную карточную игру, на которой он должен присутствовать. Нападение на остров, вероятно, привело Бреннана в ярость, и четыре голубокровных под его началом будут стремиться сохранить статус-кво из чистого самосохранения. Ты похитишь Кэссайда, уберешь его слуг из дома, и твоя семья будет держать их под стражей, пока мы не закончим. – Она предложила ему продолжить.
– Через два дня ты появишься на балу «Конца весны», – сказал Ричард. – Ты произведешь впечатление на Анжелию Эрмину. Ты подружишься с ней. Вполне вероятно, что она спит с Бреннаном.
– Ты уже говорил это раньше, – сказала Шарлотта. – Почему ты так уверен?
– Помнишь ли ты ту речь, которую Бреннан написал, будучи в Академии, о лидерстве как истинной цели монархии?
Она кивнула. Они читали ее друг другу вслух.
– Он хочет трон. Он считает, что ему суждено править, но он никогда не получит корону, – сказал Ричард. – Он слишком далек от линии наследования. Это снедает его изнутри. Кольцо работорговцев – его королевство, а Кэссайд, Анджела, Рене и Маэдок – его таны. Он требует от них абсолютной преданности. Анжелия молода, свободна и привлекательна. Он хотел бы получить удовлетворение от обладания ею полностью.
– Анжелия сволочь. Мне придется напрячься, чтобы не убить ее. – Шарлотта покачала головой. – Пока я буду работать над ней, ты устроишь покушение на жизнь Бреннана, заставив его думать, что Маэдок пытался убить его.
Это был сложный план, который требовал, чтобы они оба сложили свое оружие. Ему придется использовать меч без использования техники вспышки, и она не сможет использовать свою магию. Данный факт наполнял его облегчением. И все же убить Бреннана было бы намного проще.
Внезапно Шарлотта шагнула к нему и обняла. Ее губы коснулись его губ. Он крепко поцеловал ее и ощутил вкус отчаяния.
– Ты боишься?
– Я в ужасе, – сказала она.
Он прижал ее к себе.
– Хотел бы я знать, что сказать, – пробормотал он. – Жаль, что у меня нет нужных слов.
– Скажи мне, что будет, если мы победим, – попросила она.
– Если мы победим, я найду тебя, – сказал он ей. – И если это в моей власти, мы никогда больше не расстанемся. Если ты будешь хотеть меня.
– А если я этого не сделаю?
Он поднял брови.
– Я, наверное, буду умолять. Или сделаю одну из тех глупых романтических вещей, которые делают мужчины, чтобы завоевать женщин. Если бы мы все еще жили во времена рыцарей, я бы просто сбросил с коня любого, кто встанет у меня на пути.
– Я буду держать тебя для этого, – прошептала она и поцеловала его в ответ.
* * *
ЕЕ светлость, леди Джейн Оливия Камарин, герцогиня Южных провинций, была безупречна, подумала Шарлотта. На вид ей было около сорока, хотя, вероятно, она была старше, поскольку ее сыну, графу Камарину, было уже за тридцать. Ее туника и брюки, великолепного изумрудно-зеленого с кремовым цвета, были сшиты из обманчиво простотой ткани, которая скрывала ее утолщающуюся талию, играя на изгибах герцогини. Ее волосы, искусно уложенные на голове в две косы, удлиняли круглое лицо. На ней было единственное украшение – обручальное кольцо, сделанное из тонких, как паучий шелк, золотых нитей. Оно было не только чрезвычайно дорогим и великолепным, но и со вкусом. Она стояла на террасе, рядом со столом для пикника, купаясь в лучах утреннего света.
– Посмотри, как она стоит, – пробормотала Шарлотта, когда они с Софи следовали за Джеком к столу. – Подбородок приподнят вверх, чтобы шея казалась тоньше, свет слева, чтобы он играл на линиях драпировки ее туники. Длинные вертикальные линии, подобные этим, делают вас тоньше. Ты всегда должна быть в курсе света и знать свою «рабочую сторону».
– Ваша светлость, – сказал Джек. – Позвольте представить вам Шарлотту де Ней и Ларк.
– Софи Мар, – пробормотала Шарлотта себе под нос.
– И Софи Мар, – нараспев произнес он.
Шарлотта присела в реверансе. Рядом с ней грациозно опустилась Софи.
– Какое удовольствие познакомиться с вами обеими. – Герцогиня тепло улыбнулась. – Дети, вы действительно хотите быть здесь?
– Нет, – хором ответили Джек и Софи.
Герцогиня усмехнулась.
– Бродерик починил фонтан в бассейне. – Она указала большим пальцем назад, через плечо, явно не голубокровным жестом. – Бегите, пока можете!
Двое подростков спустились по широкой, белой лестнице к бассейну, сверкающему посреди лужайки. На последнем шаге, словно по какому-то сигналу, они перешли на бег, летя по траве. Джек вывалился из одежды. Софи схватилась за подол платья. Дорогая Мать Рассвета, пожалуйста, пусть под ним будет что-нибудь. Платье слетело, открыв миниатюрное бикини. Двое подростков одновременно прыгнули и исчезли в воде.
– Они все это спланировали, не так ли?
– Думаю, что да, – ответила ее светлость. – Давайте присядем?
Они сели за столик.
– Я помню вас. Вам тогда было всего пятнадцать, но я помню, что вы сопровождали Августину эль Рен.
– Я польщена, – сказала Шарлотта.
– Так это Шарлотта де Ней?
Не было смысла прятаться.
– Шарлотта де Ней эль-те Рен, ваша светлость.
– Я так и думала. Джек упомянул, что последние три года вы жили в Грани. Вы навещали свою мать после возвращения?
– Нет, ваша светлость.
– Ребята вкратце изложили мне ваш план. Это правда? Бреннан торгует рабами?
– Да, ваша светлость.
Герцогиня посмотрела на двух подростков, плескавшихся в бассейне.
– Я знала его родителей. Они были хорошими людьми. Талантливыми, нравственно честными, сознающими свою ответственность. Интересно, знают ли они? Сомневаюсь. Как родитель, вы всегда беспокоитесь и задаетесь вопросом, не ошиблись ли вы где-то, было ли что-то в ваших словах или действиях, что заставило вашего ребенка сбиться с пути.
– При всем моем уважении, он не просто заблудился, – сказала Шарлотта. – Вы не поверите, какие ужасы я видела.
По лицу герцогини пробежала тень.
– Возможно, поверила бы. Я помогу вам, моя дорогая. Наш долг уничтожить его.
– Благодарю вас, ваша светлость.
Из бассейна донесся возмущенный вой, за которым последовал смех Софи.
Герцогиня вздохнула.
– Софи не многим доверяет. Я пыталась наладить связь, но она очень вежливо держит меня на расстоянии вытянутой руки. Если бы Софи захотела, она могла бы жить с сестрой, но она предпочла этого не делать. Она держится особняком, но, кажется, прониклась к вам. Это драгоценная связь. Пожалуйста, берегите ее.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
ДЖОРДЖ стоял рядом с герцогиней Южных провинций, или леди Оливией, как она предпочитала, чтобы ее называли, и наблюдал за блестящим обществом адрианглийской элиты. Не все они были голубокровными, но все были богаты или могущественны, или и то и другое. Леди Оливия носила зеленый браслет на левом запястье, что означало, что она хочет сохранить свое уединение, и они были предоставлены сами себе.
Вокруг них простиралась в ночь обширная терраса Вечнозеленого замка, окаймленная высокими белыми колоннами, каждая из которых поддерживала изящный каскад цветов, растущих из мраморных вазонов. Деревья стеной окружали террасу с севера и юга. На западе зиял сияющий золотым светом вход на первый этаж замка. Там вновь прибывшие задерживались у входа для объявления об их прибытии, а затем смешивались с гостями. Справа деревья были расчищены, и земля спускалась к мерцающим водам Вечнозеленого озера. Наверху горел закат, ослепительное зрелище красного и золотого, такое яркое, что было почти больно смотреть.
Стоя там и наблюдая, как мимо проплывают люди, Джордж испытывал странное чувство отстраненности, словно был во сне. «Конец весны» был древним праздником, зарожденным в более жестокое время, когда голод уничтожал население, войны были частыми, а человеческая жизнь ничего не стоила. Люди, которые стали праздновать его, одевались простую одежду и носили дикое оружие. Они благодарили своих богов за то, что дожили до лета. Теперь их потомки расхаживали в прекрасных платья и сшитых на заказ камзолах, осознавая, но не желая признавать кровавую традицию, которая дала празднику его корни. Но они оставались такими же жестокими, как и их предки. Если бы возникла угроза, все сборище вспыхнуло бы, разрезая на куски все на своем пути.
Та часть, что была Джорджем Камариным подсказывала ему общеизвестные факты о каждом знакомом лице, в то время как другая часть, что была агентом «Зеркала» выдавала их секреты. Вот появилась леди Олла в красивом платье цвета морской пены, с белым цветком в рыжих волосах. У нее была склонность к коллекционированию хрустальных статуэток драконов и сильная зависимость от сумы. Он знал имена ее поставщиков и знал, где их можно найти. Лорд Ронкор, бывший офицер материально-технического обеспечения, а ныне начальник транспортной службы Министерства внутренних дел, широкоплечий, уверенный в себе, излучал мужественную развязность, широко шагая по залу. Лорду Ронкору нравилось, когда его шлепали молодые женщины, и он славился своей быстротой в постели, если верить проституткам, которых он часто посещал. Его жена ничего не замечала… у нее был десятилетний роман с сестрой ее лучшей подруги. Да, здравствуйте, как поживаете? Как поживает ваш кузен, тот, что работает в портовом управлении Камена? Он все еще берет взятки? Какой восхитительный негодяй!
Изящная рука легла ему на плечо.
– Дорогой мой, ты выглядишь отстраненным.
Он слегка склонил голову.
– Прошу прощения, ваша светлость.
Женщина рядом с ним нахмурилась, но ее лицо оставалось совершенно приятным. Ее светлость Оливия Камарин была одета в платье глубокого королевского пурпура. Темой праздника была природа и возрождение, празднование весны, и оттенок ее платья точно соответствовал гроздьям цветов вдовьей слезы, падающих с вазонов. Ее темные волосы были уложены со вкусом. В свои пятьдесят с небольшим она выглядела на двадцать лет моложе и, несмотря на возраст и жизнь, которая была более чем утомительной, оставалась прекрасной. Она была матерью Деклана и вступила в роль бабушки Джорджа, как только они с Джеком прибыли из Грани. Эта роль была официально высечена на камне, когда Деклан и Роза официально усыновили его и Джека.
– Не позволяй им беспокоить тебя, – сказала она.
– Они и не беспокоят. – Он почувствовал прилив благодарности. Многие из собравшихся здесь людей никогда не позволят ему забыть, что он родом из Грани. Очень немногие из них осмеливались вспомнить, что мать ее светлости была такой же крысой, как и он. Она была выше всяких упреков в силу своего положения и успеха, но он все еще был хорошей мишенью. – Я знаю их секреты.
Она удивленно подняла брови.
– Злорадствуешь?
– Совсем немного.
– Смотри, чтобы это не ударило тебе в голову.
Он наклонился к ней и улыбнулся.
– Слишком поздно.
– Джордж, ты ужасный негодник.
– Иначе леди Вирай не приняла бы меня.
– К сожалению, это правда.
Тот факт, что его непосредственный начальник и женщина, отвечающая за «Зеркало», была лучшей подругой ее светлости, иногда усложнял жизнь, но он научился справляться с этим.
Темные глаза леди Оливии сверкнули.
– Может, начнем нашу маленькую игру?
– Как пожелаете.
Ее светлость сняла браслет и надела его на правое запястье. Тут же течение толпы изменилось. Образовались маленькие водовороты, когда ближайшие лорды и леди нашли изящные способы отвлечься от своих разговоров в пользу приветствия герцогини Южных провинций.
