Текст книги "Суперкиллер"

Автор книги: Игорь Волознев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

  – Ну, правильно, Зубатого надо мочить, – сказал он, наконец. – Но план ещё не обдуман до конца. Я предвижу некоторые сложности...

  – Какие сложности?

  – Зубатый схоронился на даче под Клином, – продолжал Палыч. – Там не дом, а крепость. Двойной забор.

  – А у меня точные сведения, что Зубатый в Москве! – Гоча подскочил к креслу и наклонился над сообщником. – Позавчера Ревазу звонил Жорик...

  Палыч посмотрел на него удивлённо. Он знал, что Жорик – правая рука Зубатого, а Реваз – человек Гочи.

  – С каких это пор Жорик стал перезваниваться с Ревазом? – спросил он.

  – А с чего бы им не перезваниваться, коли они в неплохих отношениях, – возразил грузин. – Но не это главное. Жорик был сильно выпивши, это чувствовалось по голосу... Короче, Реваз предложил ему прошвырнуться по ночным клубам, а Жорик говорит, что все эти дни будет торчать со своим боссом на одной квартире, которую арендовал недавно. Реваз пускай сам ему позвонит. Возможно, говорит, я выкрою вечерок для ночного клуба. Жорик дал телефон. Мы этот номер пробили и выяснили адрес. Университетский проспект, дом четыре. Чуешь? Жорик будет там с боссом!

  – Чепуха какая-то! Зубатый схоронится на даче под Клином, больше нигде! – настаивал Палыч.

  – Какой смысл Жорику брехать, тем более если он пьян? – спорил Гоча. – Зубатый будет там, и нигде больше! О квартире ни одна собака не знает. Мои парни навели справки, она арендована всего пять дней назад. Нам крупно повезло, что этот раздолбай протрепался!

  – Вот это «крупное везение» меня и смущает.

  – Сегодня утром мы с Васяней съездили на Университетский, посмотрели на дом, изучили подходы и выходы. Расположена квартирка удобно – на последнем этаже. Васяня будет брать её с крыши.

  – Да?

  – Так он сам решил.

  – Ну, коли сам, то смотрите. Только не нравится мне всё это. Замочить Зубатого не так-то просто...

  – Сегодня ночью он будет мёртв. А ты, хрен моржовый, готовь новое письмо! – И Гоча ухмыльнулся, показав острые зубы.

  Васяня свернул с Университетского проспекта в переулок и припарковал свой «жигуль» у ограды Дворца пионеров. Был поздний вечер, почти ночь. Высоко в небе стоял ущербный месяц. Васяня вылез из машины. Слева под курткой у него висела кобура, в небольшом рюкзачке за спиной находился тонкий, но крепкий альпинистский канат, стальной альпинистский якорь и ещё некоторые мелочи из снаряжения скалолазов.

  К дому номер четыре он подошёл со стороны дворов и затаился в темноте, наблюдая. Дом уже спал. С проспекта доносился гул проезжавших автомобилей, редких в этот поздний час.

  Выждав немного, Васяня скользнул к ближайшему подъезду. В вестибюле жёлто горела лампа, пахло кошками. Никого не встретив, Васяня поднялся на последний этаж, а оттуда, по замызганным ступенькам, к чердачной двери. Справиться с замком не составило труда. Уже через минуту он пробирался по захламлённому тёмному чердаку. Лунный свет проникал сюда через слуховые окна и пятнами лежал на балках и на полу. Васяня двигался от одного пятна к другому, переходя через области сплошного мрака. Чердак был огромный, один на весь дом. Васяня шёл, отсчитывая подъезды по выходившим на чердак лифтовым шахтам. В темноте, спугнутые им, разбегались кошки. Хотя, может быть, это были крысы...

  У одного из слуховых окон Васяня увидел двух бомжей. Они сидели на ящиках среди груды тряпья, что-то ели и прикладывались к бутылке. Васяня, таясь в темноте, обошёл их стороной и вскоре оказался возле лифтовой шахты нужного ему подъезда. Здесь тоже имелось слуховое окно. Прежде чем вылезти в него, Васяня прошёлся по чердаку. Зубатый мог догадаться выставить здесь наблюдателя. Но если бы наблюдатель был, то не было бы бомжей, это абсолютно точно! А может, бомжи – это и есть наблюдатели, только замаскированные? Васяня вернулся к ним. Пригляделся. Нет, на братков не похожи. Да и сидят не у того окна, у которого нужно...

  Убедившись, что всё спокойно, Васяня вылез на крышу. Вдоль края ската тянулось невысокое металлическое ограждение. Васяня спустился к нему и, пройдя немного в сторону, посмотрел с крыши на окна квартиры, арендованной Зубатым. Васяня ещё утром выяснил, что к этой квартире относятся два окна, выходящие во двор. Сейчас одно окно было тёмным, а в другом слабо теплился свет – вероятно, работал телевизор. Рамы тёмного окна были наглухо закрыты, зато одна из рам второго окна была распахнута настежь.

  Васяня натянул на голову чёрную матерчатую маску. Попробовав ограду на прочность, прикрепил к ней якорь, соединённый с канатом. Надел на себя альпинистское снаряжение. Спускался он рывками: специальный заклинивающий механизм не давал канату быстро раскручиваться. Когда приблизилось окно с открытой рамой, Васяня свесился вниз головой и заглянул в комнату. Так и есть: работает телевизор. На его счастье, телевизор стоял у дальней стены, и два стриженых парня сидели к окну спиной. Зубатого в комнате не было. Как, впрочем, и Жорика.

  Васяня стравил канат сразу метра на полтора и спустился до уровня подоконника. Достал пистолет с глушителем.

  В комнате был полумрак, и парни заметили упавшую от окна тень. Один из них оглянулся, и в этот миг тихо хлопнул выстрел, а через пару секунд – второй. Круглые головы разлетелись вдребезги, забрызгав кровью стену и обшивку кресел. Одно из тел осталось в кресле, другое медленно сползло и с глухим стуком растянулось на полу. По телевизору крутили порнуху. Мужчина со страстью целовал раздвинутые бёдра красотки, постепенно поднимаясь всё выше...

  Васяня спрыгнул с подоконника на пол и принялся торопливо освобождаться от снаряжения. В коридоре послышались шаги. Не отцепившись от каната до конца, он замер в ожидании. В дверном проёме возник силуэт, и Васяня выстрелил. Раздался короткий крик, силуэт метнулся в сторону, послышались удаляющиеся шаги. Киллер беззвучно выругался и принялся с остервенением дёргать карабин, избавляясь от него. Дело принимало скверный оборот. Раненый переполошит всю квартиру!

  И верно: из соседней комнаты донеслись звуки возни и чьи-то голоса. Проклиная карабин, Васяня наконец отцепился от каната. В прихожей хлопнула дверь. Кто-то выскочил из квартиры на лестничную площадку!

  Васяня выбежал в тёмную прихожую и успел заметить двухметрового бугая, который вываливался за дверь, зажимая рукой рану в боку.

  – Стоять! – негромко крикнул Васяня.

  На лестничной площадке горел свет, и бугай был отлично виден в освещённом проёме. С неожиданной быстротой бугай рванул пистолет, но Васяня нажал на крючок раньше. Он уже понял, что Зубатого в квартире нет, а значит, убивать бугая не имело смысла. Наоборот, сейчас он нужен был Васяне живым, чтобы ответить на кое-какие вопросы. Пуля прошибла бандиту запястье руки, сжимавшей пистолет. Оружие выпало, бандит замычал от боли.

  Васяня бросился в соседнюю комнату. Так и есть, никого. Он заглянул в ванную и в туалет. То же самое. Выходит, в квартире было четверо: те, кого Васяня пристрелил в большой комнате, этот бугай и кто-то ещё, кто успел удрать.

  Отпихнув в сторону стонущего бандита, Васяня выбежал на лестницу. Шаги удиравшего раздавались где-то на уровне третьего этажа. Преследовать не имело смысла, слишком большая фора. «Может, это Зубатый?» – смутно подумал Васяня.

  Он втащил раненого в квартиру и захлопнул дверь.

  – Ты знаешь, кто я такой? – сказал он, приставив к голове бандита пистолет. – Чистильщик я, понял? У меня приказ мочить вас всех. Колись быстро, кто это был.

  – Барыбин, – с трудом разжав зубы, выговорил верзила.

  – Какой Барыбин? Мозги мне не дури, если хочешь жив остаться!

  – Мы в бригаде Жорика...

  – А где он сам?

  – Не знаю.

  – А Зубатый где?

  – Не знаю, – верзила мотал головой, сжав зубы и не сводя с Васяни налитых кровью глаз. – Сукой быть, не знаю.

  – Врёшь, падла!

  – Нету его здесь...

  Васяне пришло в голову, что Зубатый, услышав хлопки выстрелов, мог спрятаться где-нибудь в квартире. Он снова осмотрел комнаты. Нет, спрятаться тут негде...

  Пока он искал, верзила, оставляя на полу кровавые полосы, отполз в угол прихожей.

  – Это был Зубатый, признайся, гад! – подступил к нему киллер. – Он только что смылся отсюда!

  – Матерью клянусь, это Барыбин... – пересохшими губами прошептал бандит.

  Васяня не сомневался, что он говорит правду. Квартира была обставлена слишком убого, чтобы быть жилищем, пусть даже временным, такого богатого и влиятельного вора, как Зубатый. В ней не было никакой мебели, кроме двух ободранных кресел, телевизора, стола, табуретки и четырёх матрацев.

  – Зачем Жорику понадобилась эта квартира?

  – Не знаю. Он приказал нам находиться тут постоянно. В магазин мог отлучаться только кто-то один. По телефону не разговаривать, держать всё время включённым автоответчик...

  – Зачем вы здесь, он сказал вам?

  – Нет. Велел просто быть здесь и ждать...

  Похоже, Гоча лопухнулся с этим адресом. Ладно. Но что делать с бугаём? Замочить раненого не поднималась рука, хоть это и бандит.

  – Передай Жорику, что босса его мы всё равно замочим, понял?

  Бугай кивнул.

  – Так-то!

  Васяня разбил телефонный аппарат, потом затащил бугая в туалет и запер там. Вернулся в комнату, где лежали трупы. Барыбин мог караулить его во дворе с пистолетом, поэтому уходить придётся через чердак.

  Пояс с канатом по-прежнему свешивался из окна. Васяня надел пояс на бёдра, взобрался на подоконник и, оттолкнувшись от него, начал быстро подтягиваться. Через минуту он добрался до края крыши, перелез через перила и скользнул в слуховое окно. Почти наощупь он двинулся между балок и труб, от одного пятна света к другому. Бомжи уже спали, и их головы обнюхивала крыса. «Не к добру», – подумал Васяня.

  Перепуганный насмерть Барыбин выскочил из квартиры в одних трусах, в самый последний момент успев схватить в охапку свою одежду. Возвращаться в квартиру он побоялся, а где искать Жорика и других своих приятелей-бандитов, он не знал. В спешке он не взял листочек, на котором были написаны номера нужных телефонов.

  Барыбин, которого привезли в Москву из далёкого сибирского города для использования в качестве грубой боевой силы, жил в столице всего вторую неделю и ещё никого не успел здесь узнать. Соображая, как быть, он решил разыскать своего земляка, тоже состоявшего в банде Жорика. Адрес его он помнил смутно, и потому поиски затянулись. Сообщение о нападении на квартиру в Университетском проспекте поступило Жорику слишком поздно. Это во многом и спасло шантажистов...

  Глава 14

  Был двенадцатый час дня, когда на дальней даче Зубатого зазвонил телефон. Вор поднял трубку.

  – Босс! – услышал он взволнованный голос Жорика. – Сегодня ночью бомбанули квартиру на Университетском. Пока ничего толком не знаю. Оттуда прибыл человек, говорит, там была стрельба и кого-то из наших завалили.

  Зубатый тяжело задышал в трубку.

  – Кого мы навели на этот адрес?

  – Гочу! У меня всё записано! Я сказал его Ревазу, а он мне верит!

  – Значит, Гоча? – заревел взбешённый вор. – Как я раньше не догадался! Ведь эта черножопая гнида был дружком Палыча! Наверняка это Палыч подбросил ему идейку о шантаже! Может, они и начали вместе, а потом Гоча замочил его, чтобы дальше вести дело одному... Гнида, ну гнида... – Вор матерно выругался.

  – Босс! – Голос Жорика был полон азарта и звенел, разрывая трубку. – Бойцы готовы, ждут команды!

  – Почему о налёте сообщили только сейчас? – опомнился Зубатый. – Чего молчали до сих пор?

  – Пока не разобрался. Но там был очень большой шухер, кто-то из наших погиб...

  – Значит, так! Сейчас с бойцами дуй к Гоче на Зелёный проспект. Адрес знаешь?

  – Да.

  – Постарайся взять его, падлу, живьём. Будет отстреливаться – мочи нах...й.

  – Понял.

  – Свяжись с Бобом. Пусть он со своими парнями тоже едет туда. И пошустрей, пошустрей!

  – Братва уже в машинах!

  – Всё. Жду звонка о выполнении.

  Зубатый бросил трубку на рычаги, налил водки и выпил залпом, занюхав по старой лагерной привычке рукавом.

  «Гоча, Гоча... – бормотал он про себя. – Значит, без Палыча здесь не обошлось, я был прав...»

  Его так и подмывало позвонить Клепикову и сообщить, что ловушка сработала. Но он решил пока повременить со звонком и сделать это после того, как Гоча, живой или мёртвый, окажется у него в руках. Сейчас ему предстояло ещё одно дело, довольно приятное.

  Он взял фотоаппарат и, вызвав Дылду, спустился во двор. Во дворе, окружённом со всех сторон трёхметровым забором, помимо особняка, в котором обитал сам Зубатый, находились ещё гараж и два флигеля – в одном жили бойцы, другой использовался как склад оружия и боеприпасов. Зубатый и Дылда направились к этому второму флигелю.

  Войдя в него, они спустились в подвал, прошли мимо стеллажей с винтовками и пистолетами и приблизились к небольшой дверце с зарешёченным окошком.

  – Ну как наша пташка? – спросил вор.

  – В полном порядке, босс! – ухмыльнулся Дылда, поигрывая кнутом. – А хороша шалава, ничего не скажешь! Красивая!...

  – Сейчас нам придётся попортить ей красоту. Приложишь аккуратно, но хорошо. Чтоб с кровью, понял?

  – Понял, босс, всё понял! – Дылда заржал.

  При Зубатом он был чем-то вроде штатного палача, задачей которого было выбивать признания из пленников. Можно было не сомневаться, что и Гоча попадёт к нему в лапы, если будет схвачен.

  Он выдвинул щеколду, и они вошли в низкое помещение без окон, освещаемое единственной лампочкой. При виде Зубатого Ольга поднялась со скамейки. Её длинные золотистые волосы разметались по плечам.

  – Куда вы дели мальчика? – крикнула она. – Отпустите ребёнка, или приведите его ко мне!

  – Не волнуйся, он в надёжном месте. Как только папаша выдаст деньги, мы вас обоих отпустим. Он барыга, а барыги мне по жизни должны, поняла?

  – Где Дима? – В её глазах появились слёзы.

  – Завязывай истерику, – угрожающе проговорил Зубатый. – Не люблю, когда мне задают лишние вопросы! Сиди и не рыпайся!

  Он подошёл к ней почти вплотную. Ухмылка кривила его бескровные губы.

  – Хороша, – и он сдёрнул с её плеча край жакетки, оголив ей грудь.

  Ольга отпрянула.

  – Хороша бабёнка, – повторил вор. – Жаль такую отдавать пацанам, а ведь придётся, если папаша заартачится... Ну, подними головку...

  Он взял её за подбородок. Она резко дёрнула головой, вырываясь. Зубатый толкнул её на скамейку.

  – Какая грудь... – его пятерня легла на белоснежное полушарие. – Нецелованная ещё поди, а? Впрочем, в твоём возрасте редко какая девка не имеет парня...

  С минуту он мял и тискал её грудь. Глаза его закатились, сальная улыбка словно прилипла к бритому упитанному лицу. Внезапно Ольга наклонила голову и зубами вцепилась ему в палец. Вор с воплем отшатнулся.

  – Дылда! – гаркнул он, сдерживая бешенство. – Приступай! Сделай картинку!

  – С ювелирной точностью, босс, – отозвался Дылда.

  Кнут свистнул в воздухе и с треском лёг на каменный пол у ног пленницы. Ольга, взвизгнув, отпрянула в угол. Полными слёз глазами она смотрела на стриженого наголо долговязого бандита, с силой щёлкавшего перед ней кнутом. Она вскрикивала при каждом взмахе, ожидая, что длинная плеть сейчас обрушится ей на голову...

  Но кнут, свистя, ударялся в стену то справа, то слева, то хлестал по полу у самых её ног. Палачу, видимо, доставляло удовольствие наблюдать, как в глазах девушки нарастает страх. Размахивая кнутом, он взрёвывал и скалился в улыбке. Вдруг он рявкнул как-то особенно дико, и кнут с размаху опустился на голое плечо пленницы. Ольга закричала – не столько от боли, которую в первый момент даже не почувствовала, сколько от невыразимого ужаса.

  Рубец, прошедший над её грудью, окрасился кровью, и в этот миг Зубатый щёлкнул затвором фотоаппарата. Подвал озарила вспышка «блица».

  Вор вытащил из аппарата плёнку и подождал, пока на ней появится изображение.

  – То, что надо, – сказал он, разглядывая фотографию девушки с залитой кровью грудью.

  На снимке в глазах Ольги читалась такая боль, что на неё невозможно было смотреть без содрогания. Но безжалостный вор смеялся.

  – Отлично, Дылда, ты хорошо справился с заданием. Забинтуй её и доложи о выполнении. И руки особо не распускай...

  С этими словами Зубатый покинул мрачное помещение.

  – Снимок приложим к маляве насчёт выкупа, – идя, бормотал он. – Пусть папаша полюбуется на дочку... Два «лимона» выложит, не отвертится, барыга хренов, бобёр...

  Перейдя из флигеля в особняк, он поднялся на второй этаж, уселся за накрытый к обеду стол и первым делом наполнил рюмку. Выпил, занюхал рукавом, пальцем выудил из банки шмат чёрной икры и отправил его в рот.

  Взгляд его упал на телефон. Искушение похвастаться новостью о квартире на Университетском было слишком велико. Он придвинул к себе аппарат и сальным пальцем набрал номер Клепикова.

  Телефоны на столе сыщика звонили непрерывно, и Васяня не обратил внимания на треньканье одного из них. Он насторожился, только когда Клепиков, подняв трубку, произнёс с нотками подобострастия:

  – Савелий Тихонович?

  Это были имя и отчество Зубатого!

  – Вчера ночью на Университетском? – переспросил сыщик. – Вас что-то плохо слышно!

  Васяня выпрямился в кресле.

  – Да-да, вот сейчас нормально! Так что там было? Трупы? Сколько человек убито?... Пока не знаете?... А этот адрес, на Университетском, вы дали кому?... Чёрт, не слышно! Гоче? Гоче, да? Это точно?...

  Васяня бесшумно встал, подошёл к Клепикову и остановился за его спиной.

  – Погодите, – надрывался сыщик, прислушиваясь к отдалённому голосу, – вы, значит, сообщили Гоче, что будете находиться в квартире на Университетском, так? Кроме Гочи, вы ещё кому-нибудь сказали об этом? Ах, не самому Гоче, а Ревазу... Это кто такой?... Не слышу! Телохранитель Гочи?... Значит, вы считаете, что письма с угрозами идут от Гочи?

  Васяня тревожно огляделся. Теперь он точно знал, что с этим адресом на Университетском их подставили.

  – Алло, Савелий Тихонович! Вы слышите меня? Может, за Гочей лучше пока установить наблюдение?... Нет? Что?... Уже дали приказ на захват? Люди поехали брать его на Зелёный проспект? Давно? Двадцать минут как едут?... Алло, Савелий Тихонович, я бы хотел присутствовать на допросе...

  Васяня скользнул к двери. Сердце его учащённо билось, но лицо оставалось бесстрастным, на губах даже играла лёгкая улыбка.

  Перехватив недоумённый взгляд Чернявина, он подмигнул:

  – Я в туалет. Сейчас вернусь.

  За ним беззвучно закрылась дверь.

  Клепиков положил трубку на рычаги и задумался. Значит, Гоча... Собственно, почему бы и нет? Допустим, Гоча нашёл умелого киллера... Такого, как Васяня... Стоп. Васяня.

  Он оглянулся на кресло у окна. Васяни в нём не было.

  В эти минуты Васяня, лихорадочно набирая на радиотелефоне номер Гочи, спускался на скоростном лифте. Он чертыхался: на том конце трубку никто не брал!

  Он вышел из лифта, почти бегом пересёк холл первого этажа и, выскочив из здания, запрыгнул в свои «Жигули». Отъехал на пару кварталов и снова начал бить пальцем по кнопкам телефона. Трубку упорно не брали. Это было довольно странно, потому что в квартире Гочи обязательно кто-нибудь должен находиться. Хотя бы одна из его баб.

  Раздражённо сопя, Васяня снова и снова давил на одни и те же кнопки...

  Остановившимся взглядом Клепиков смотрел на пустое кресло. Ведь это Гоча всучил ему Васяню. Васяня – человек Гочи. Внешние данные Васяни совпадают с данными киллера из казино «Рэндальф». К тому же такой стрелок, как Васяня, вполне мог завалить с дальнего расстояния Тугрика и Паровоза...

  Заливались сразу два телефона, но Клепиков не обращал на них внимания.

  – Антон! – крикнул он. – Где Васяня?

  Чернявин повернулся к нему.

  – В туалет пошёл. Скоро должен прийти.

  Клепиков выдвинул ящик письменного стола, взял пистолет, щёлкнул затвором.

  – В туалет? Точно?

  Сжимая в руке оружие, он торопливо направился к двери.

  Обеспокоенный Чернявин последовал за ним. Туалет находился в коридоре справа. Перехватив красноречивый взгляд шефа, Чернявин тоже достал пистолет. Несколько секунд они стояли у двери, прислушиваясь. Наконец Клепиков резко ударил по ручке и, держа пистолет обеими руками, ворвался в туалет. Чернявин его подстраховывал.

  Клепиков водил пистолетом из стороны в сторону, осматривая выложенное белым кафелем помещение. Помощник ударами ноги раскрывал дверцы кабинок, одну за другой.

  В туалете никого не было.

  Глава 15

  Гоча валялся на широкой кровати сразу с тремя женщинами и, как всегда в минуты приближения к наивысшему блаженству, не реагировал ни на что на свете, в том числе на телефонные звонки. Бёдра первой партнёрши лежали у него на плечах, и он носом, ртом и щегольскими усиками утонул в нежных кудрявых её волосиках, зарылся в них в истоме. Вторая партнёрша, широко раздвинув свои полные бёдра, сидела на нём верхом и дразнила его, стискивала его ногами и покачивалась медленно, томительно, ещё больше распаляя его страсть. А уж третья что вытворяла с пальцами Гочи, с его жадными руками!...

  К телефонным звонкам прибавились звонки из прихожей. Они были нетерпеливы и длинны. Кто-то очень хотел попасть в квартиру.

  Гоча наконец закатил желтоватые белки, исказился лицом, замычал. Его дыхание стало прерывистым, он ещё теснее прижал к своему лицу влажное лоно первой девицы, дотянулся языком до входа в Эдем...

  В дверь спальни стукнули, она приоткрылась и в проём просунулось носатое лицо Нодара – телохранителя.

  – Босс, – негромко позвал он. – Там Жорик. Говорит, Зубатый послал. Впустить его?

  Недовольно засопев, Гоча оттолкнул от себя девиц.

  – Ну, что там ещё? – буркнул он, злясь, что так не вовремя прервали его интимные игры. – В чём дело?

  – У него базар к тебе есть, срочный. Открыть?

  – Да. Только не сразу, дай одеться...

  Застегнув брюки, Гоча поднял трубку трезвонившего телефона.

  – Гоча, ты что не отзываешься? – услышал он срывающийся от волнения голос Васяни.

  – Занят был. Чего тебе? Говори скорее, а то тут ко мне пришли.

  – Тебя подставили с этим адресом на Университетском! Зубатый велел дать его только одному тебе, просёк? Это проверка была! Я сейчас слышал разговор Клепикова с ним! За тобой уже едут, дёргай срочно! Зубатый спустил на тебя всю кодлу!...

  Гоча окаменел. Несколько долгих секунд он стоял, прижимая к уху трубку, в которой звучал крик Васяни, и ничего не слышал. У него сбилось дыхание, лицо, покрытое холодным потом, превратилось в сплошные, полные ужаса глаза, рот сжался в дрожащую бескровную щель. Девицы, испуганные страшной переменой в хозяине, сползали с кровати на пол.

  Из прихожей донеслись голоса. Нодар уже впустил Жорика в квартиру! Гоча наконец опомнился, подскочил к двери и крутанул ручку замка на секунду раньше, чем кто-то снаружи попытался войти в комнату. Но теперь и для Гочи выход был отрезан!

  За дверью раздался яростный крик Жорика:

  – Гоча! Вылазь, пидор, крыса поганая! Щас всю рожу исколошмачу!

  Девицы забились в дальний угол и верещали от страха. За дверью послышались глухие звуки борьбы и сдавленный вопль Нодара.

  Гоча выскочил в лоджию. Одиннадцатый этаж! Жаркий летний денёк был в самом разгаре. Солнце заливало асфальтовые дорожки, гаражи, деревья, голубой пруд, в котором плескалась ребятня. Пейзаж дышал идиллическим покоем. В дверь начали долбить. Девицы завизжали громче.

  Гоча метнулся к краю лоджии. Нет, перелезать к соседям по этажу – безумие. Их лоджии закрыты и застеклены. Гоча вернулся в комнату, схватил пистолет и бумажник.

  – Вы меня не видели, поняли? – шепнул он любовницам.

  По двери били чем-то тяжёлым. В лоджии этажом ниже, под гочиной квартирой, было открыто окно. Ничего не оставалось, как спуститься к нему, хотя это было довольно рискованно. Шалея от ужаса, Гоча перекинулся через ограждение, вцепился обеими руками в вертикальный брус и свесил ноги вниз.

  Пот заливал его глаза, когда он висел над бездной и его ноги беспомощно барахтались, силясь нащупать опору. Он всё шарил и шарил ногами и всё никак не находил спасительного выступа. Вцепившись в ограждение, Гоча опустился ещё чуть ниже и вдруг понял, что уже не сможет вернуться на свою лоджию – руки слишком ослабли. Назад пути не было, а силы таяли с каждой секундой, рёбра бруса больно впивались в ладони.

  Наконец левая нога нашарила перекладину. Превозмогая себя, Гоча опустился ещё ниже и закинул за неё колено. Он уже держался за брус кончиками пальцев... Перекладину обхватила и вторая нога. Он отпустил брус...

  На какое-то мгновение ему показалось, что он сорвался и летит вниз. Но ему повезло: он рухнул на перила нижней лоджии и тут же схватился за натянутые верёвки с сохнущим бельём. На них он не удержался и полетел на кафельный пол лоджии, ударившись об него локтями и головой.

  Дверь в квартиру была открыта. Почти не чувствуя боли. Гоча скользнул в комнату. Здесь никого не было. Пустовала и прихожая, зато из кухни доносились какие-то звуки.

  Гоча на цыпочках добрался до входной двери. Стараясь действовать как можно тише, отвёл «язычок» замка и потянул за ручку, приоткрывая дверь. Прислушался к звукам на лестничной площадке. Невнятные голоса раздавались этажом выше. Гоча осторожно вышел из квартиры и стал спускаться по лестнице. На всякий случай держал руку в кармане штанов, где лежал пистолет. В пролёте между вторым и третьим этажами он выглянул в окно и тут же отшатнулся, беззвучно ругаясь: у подъезда стояли три джипа и «бээмвэшка». Тут же прохаживались круглоголовые молодчики в адидасовских спортивных костюмах.

  Гоча спустился на первый этаж, надеясь, что вестибюль подъезда имеет выход на противоположную сторону дома, или хотя бы окно туда. Но выход был только один – тот, у которого его ждали бойцы Зубатого...

  В раскрытую дверь подъезда Гоча увидел, как подкатило ещё четыре джипа. Это прибыла бригада бандитов, руководимая Бобом. Боб подчинялся Зубатому, но действовал отдельно от Жорика. Боб очень надеялся приехать сюда первым, взять Гочу и тем самым отличиться перед боссом. Присутствие жориковых машин разозлило и раздосадовало его. Тем не менее он незамедлительно включился в «отлов» Гочи, послав нескольких своих людей на одиннадцатый этаж. Те вскоре связались с ним по радиотелефону и сообщили волнующую новость: Гоча смылся из-под самого носа Жорика, куда – пока неизвестно, скорее всего перебрался к соседям.

  У рослого розовощёкого Боба загорелись глаза. Он почувствовал азарт погони. Он сразу направил бойцов в соседние подъезды и на чердак, сам же, под видом милицейского следователя, отправился в обход квартир гочиного подъезда. Начал с верхнего этажа.

  Гоча в эти минуты ни жив ни мёртв прятался за выступом лифта на первом этаже. Выход на лестницу был уже отрезан – там остановились трое бандитов...

  На первом этаже открылась дверь одной из квартир, из неё вышел пожилой лысоватый мужчина и с озабоченным видом прошёл мимо Гочи, не обратив на него внимания. За ним хлопнула дверь подъезда. Сердце у Гочи бешено билось. Он стоял и, не зная, что делать, затравленно озирался.

  Снова хлопнула дверь подъезда. Старуха, вся в чёрном, в чёрной косынке, торопливо прошла мимо Гочи.

  – Автобус приехал! – крикнула она, заходя в ту же квартиру. – Слышите? Автобус! Давайте быстрее!

  Войдя туда, она оставила дверь приоткрытой. Гоча немедленно подбежал и заглянул в неё.

  Ему сразу бросился в глаза большой, обитый красным крепом гроб, стоявший на двух придвинутых друг к другу столах. Закрытый крышкой, он возвышался посреди комнаты, дверь в которую была распахнута настежь. Люди, находившиеся в квартире, в это время ушли на кухню.

  Гоча проскользнул в квартиру и первым делом осторожно заглянул в окно. Убедившись, что у подъезда по-прежнему прохаживаются жориковы молодчики, он осмотрел комнату. Скрыться было решительно негде. Обстановка поражала своей скудностью. Не было даже более-менее вместительного шкафа, куда можно было залезть. Гоча подскочил к гробу и попробовал приподнять крышку. Она легко поддалась. Из гроба на Гочу пахнуло тяжёлым запахом разлагающегося тела, цветов и пудры, которой были покрыты руки и лицо покойника.

  В эту минуту в квартиру резко позвонили. Гоча вздрогул...

  Из кухни в прихожую вышли двое пожилых мужчин, жующих на ходу, раскрыли дверь. За ней стоял Боб, за спиной которого маячило трое коротко стриженых парней.

  – Старший лейтенант Полуянов, – милицейским тоном представился бандит, взмахнув красными корочками. – Операция по задержанию особо опасного преступника. Вынуждены осмотреть квартиру, – и он обернулся к парням: – Приступайте, товарищи.

  – Какой преступник? – удивился один из мужчин. – У нас похороны. Автобус ждёт, на кладбище пора ехать!

  – Ехайте, вас никто не задерживает, – нахально ответил Боб, пряча корочки в карман и доставая пистолет.

  Бандиты оглядели комнату с гробом. Спрятаться тут было негде, разве только за оконными занавесками. Заглянув за них, Боб с братками отправился искать беглеца во вторую комнату и на кухню.

  Гроб обступили провожающие. Четверо мужчин подняли его с обоих концов на руки.

  – Не так, не так! – заволновалась какая-то женщина. – Ногами вперёд надо выносить!

  – А мы как?

  – А вы головой тащите! Парамоныч, разворачивайся, заноси его с этой стороны...

  Гроб развернули и понесли к дверям. Мужчины, отдуваясь, придерживая его руками под днище, прошли по короткому коридору и не без труда выбрались на площадку. Впереди и позади них суетились женщины.

  – Чой-то он тяжёлый, – пропыхтел один из носильщиков.

  – Дерево сырое, – тоном знатока ответил Парамоныч – щуплый старикан, уже основательно поддатый.

  Медленно проследовав мимо дюжих молодчиков, сверливших глазами каждого выходящего из подъезда человека, процессия приблизилась к похоронному автобусу. Его торцовая дверца была откинута. Через неё гроб втолкнули внутрь, затем дверцу захлопнули и провожающие начали рассаживаться в автобусе.

  Бандиты мрачно наблюдали за ними. Зрелище похорон вызывало у них неприятные ассоциации, заставив задуматься о том, что и их, может быть, очень скоро ожидает нечто подобное...

  Автобус отъехал, а Жорик с Бобом продолжали носиться по подъезду, представляясь сотрудниками милиции или РУОПа и ругаясь с подручными, срывая на них злость.

  – Он здесь, – рычал Жорик, – он не мог уйти! Когда мы подъехали, он был у себя в квартире! Шалавы его говорят, что он вылез в лоджию! Ищите его! Он может уйти через чердак!...

  Покуда у гочиного дома продолжалась суета, похоронный автобус неторопливо катил по малолюдным улицам, мимо серых многоэтажек, мимо пустырей, свалок, заброшенных строек и чахлых скверов, чья зелень заметно пожухла на жарком солнце.