Текст книги "Суперкиллер"

Автор книги: Игорь Волознев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

  Зубатый подозревал уже всех и даже Клепикову не хотел говорить о своей подмосковной даче, где надеялся отсидеться.

  – Эти письма – не туфта, – заметил Клепиков.

  – Ясно, что не туфта. Но что делать? Откупиться? Люди на это не пойдут.

  Сидевший за рулём Жорик – телохранитель Зубатого и по совместительству его шофёр, – повернул к ним свою курчавую голову:

  – Точно, не пойдут!

  – При нём можешь говорить спокойно, – сказал Зубатый сыщику, – это свой человек.

  Кроме них троих, в машине никого не было. Васяня, обычно сопровождавший Клепикова повсюду, сегодня снова отпросился в тир; Чернявин, как всегда, был в разъездах.

  Воры начали теребить Клепикова звонками с полудня, сообщая о полученных сегодня анонимных письмах. Текст в письмах был одинаковым и содержал угрозу убить Зубатого, если на номерной счёт в некоем иностранном банке не будут переведены десять миллионов долларов. Почти все звонившие были недовольны ходом расследования, но что он мог сделать? Была одна ниточка – Хорёк, только он мог вывести на человека, который приходил к Паровозу в ночь перед убийством, но Хорёк погиб в «Рэндальфе», как, впрочем, и его босс Палыч. Оба погибли удивительно вовремя для таинственного шантажиста, и с их гибелью нить оборвалась.

  Клепиков затянулся сигаретой и выдохнул дым в приоткрытое окно.

  – Я его найду, это вопрос недолгого времени, – сказал он. – А пока примите меры предосторожности. Уехать – очень правильное решение.

  – За меня не бойся, – Зубатый посмотрел на него своими бесстрастными водянистыми глазами. – У меня квартиры по всей Москве и несколько дач в Подмосковье, пусть ищет.

  – Если он называет в письме персонально вас, то это может означать, что он знает место, где вы будете скрываться, – сказал Клепиков.

  – Да ни хрена он не найдёт! – решительно заявил Жорик.

  В машине установилось молчание. Клепиков и Зубатый курили, сбрасывая пепел за окна.

  – Вы знаете... – задумчиво проговорил сыщик. – То, что он наметил именно вас, мы можем использовать для его поимки... Но для этого мне понадобится ваше содействие.

  – Я должен стать подсадной уткой? Сидеть и ждать, когда он придёт меня мочить, а ты в это время будешь расставлять на него силок, так, да? – Зубатый мрачно усмехнулся. – Запомни, я в эти игры никогда не играл, и играть не собираюсь. Сегодня же я исчезаю с горизонта, и где схоронюсь, не будет знать никто. Даже ты.

  – Вы меня неправильно поняли. Я вовсе не собирался предлагать вам стать подсадной уткой. Видите ли, какая штука. Шантажист, обозначив вас как свою следующую жертву, хочет тем самым показать, что ликвидирует вас в любом случае, как бы вы ни поступили. То есть, у него имеются какие-то выходы на вас...

  Зубатый посмотрел на сыщика заинтересованно.

  – Выходы? Любопытно.

  – Я имею в виду, он может получить от кого-то информацию.

  Жорик, внимательно слушавший разговор, при последних словах Клепикова вспылил:

  – Среди наших пацанов крыс нет, запомни, сыскарь!

  Зубатый жестом заставил его умолкнуть.

  – Ладно, может, ты и прав, – сказал он сыщику, – чужая душа – потёмки, сейчас ни в ком нельзя быть уверенным. Что ты предлагаешь?

  – Расставить для шантажиста очень простенькую ловушку, – ответил Клепиков. – Если он любитель криминальных романов, то он, конечно, в неё не попадётся, поскольку она описана почти в каждом втором из них...

  – Ты пудру про романы на уши мне не сыпь, говори сразу по делу, – сказал Зубатый.

  – А дело вот в чём. Если шантажист так уверен, что вы от него не скроетесь, то, стало быть, его наводит на вас кто-то из вашего ближайшего окружения...

  Жорик снова хотел возразить, но в этот момент машины впереди тронулись и он взялся за руль. «Мерседес» медленно двинулся в потоке машин.

  – Так вот, этого наводчика мы можем попробовать обнаружить, – продолжал Клепиков. – Мест, где вы могли бы скрыться, у вас, как я понимаю, немало?

  Зубатый согласно кивнул.

  – В таком случае, почему бы вам не обзвонить хорошо знающих вас людей и в дружеской беседе, как бы между прочим, не намекнуть, что в ближайшие две-три недели вы будете находиться там-то. То есть, каждому дадите какой-то определённый адрес. Адреса должны быть, конечно, разными. Настоящее же место вашего пребывания вы не откроете никому. Ловушка примитивненькая, но чем чёрт не шутит. Если киллер нагрянет по одному из адресов, то мы, таким образом, установим, кто именно из ваших знакомых дал ему наводку.

  Вор задумался, пожевал губами.

  – Жорик хоть сегодня может позвонить в фирму и арендовать штук двадцать квартир в разных районах.

  – Двадцать адресов – это неплохо, – кивнул сыщик. – Советую сообщить адрес в том числе тем, кого вы считаете друзьями. По каждому адресу расставьте надёжных людей. Если у вас недостаточно народу, то я могу переговорить с Губарём, он подбросит в помощь своих бойцов.

  – Постой, – Зубатый нахмурился. – Я, значит, по-твоему, должен раздать эти адреса самым преданным? Даже Малине? Даже Аркаше с Крюком?

  – Ну, не знаю, решать вам, – Клепиков виновато улыбнулся. – Но я знаю, что самые жестокие удары нам чаще всего приходится получать от тех, кого мы считаем лучшими друзьями. Такова жизнь. Не будем пренебрегать её опытом.

  Зубатый молчал долго. Мысленно он уже набрасывал список людей, которым мог бы дать липовый адрес своего убежища. Клепиков смотрел в окно. Дождь перестал, но небо оставалось хмурым. «Мерседес», застревая в пробках, пробивался к Калужской площади.

  – Но что скажут мои друзья, когда узнают, что я подсунул им туфтовые адреса? – сказал, наконец, Зубатый. – Они ведь решат, что я им не доверяю!

  – А мы им не скажем, – ответил Клепиков. – Этот разговор останется строго между нами. Я даже Чернявину с Васяней ничего не скажу.

  – Лады, сыскарь, пожалуй, ты толкуешь дело. Проверочку я устрою...

  – Хотелось бы, чтобы вы не впрямую сообщали адреса, а делали это как-то тоньше, – глядя на собеседника проникновенно, заговорил Клепиков. – Ну, например, пусть вы не сами сообщите, а кто-то из ваших людей... Причём сообщит так, как будто проболтался ненароком. А чтобы не сбиться – всё-таки адресов много, – составьте списочек: какой адрес кому... И спокойно отправляйтесь в своё убежище. Может, и клюнет шантажист на адресок. А может, и нет. Всё может быть.

  Зубатый усмехнулся.

  – Ну и кручёный же ты мужик, сыскарь, какой-то весь кручёный-верчёный, одни хитрости на уме.

  – В нашем деле без этого нельзя, – прищурил глазки Клепиков. Не понять: смех ли в них, настороженность ли...

  «Мерседес» остановился перед домом, где жил сыщик.

  – Если что будет – сразу звоните, – сказал Клепиков, вылезая из машины.

  – Лады, – откликнулся вор, дверца захлопнулась, и огромный «Мерседес» плавно тронулся с места.

  – Слышал, что он сказал? – спросил Зубатый, когда они с Жориком остались одни. – Так что, обзванивать народ придётся тебе.

  – Обзвоню, и ничего, – сказал Жорик, – у меня комар носа не подточит. Только ты скажи, кому конкретно звонить.

  – Звонить придётся многим, – мрачно ответил вор, глядя на проплывающие за окном огни.

  – А как быть с той бабой? – спросил Жорик. – Будем брать её, или отложим?

  – Бабу возьмём во вторник, как наметили. Но и адресами займись, одно другому не помешает!

  – Сколько мы слупим с её папаши, а, босс? – Жорик ухмыльнулся. – Он ведь крупный барыга, с него можно и двести кусков баксов слупить, а то и все триста?

  – За бабу потребуем миллион, – сказал Зубатый.

  Жорик присвистнул.

  – Возьмём её во вторник и доставим ко мне на дачу, – прибавил вор. – Пару дней выждем, а потом начнём переговоры насчёт выкупа.

  – Переговоры предоставь мне, это я умею, – Жорик самодовольно засмеялся, запрокинув голову с большой, как тюрбан, копной курчавых волос. – Стрясу с барыги всё до последней копейки!

  Глава 12

  На небольшом столике у постели мягко зазвонил телефон. Ольга дотянулась до трубки. Это была новая, напичканная электроникой японская модель телефонного аппарата, которую отец недавно привёз из Швейцарии. В динамике она услышала его голос:

  – Оля, детка, сегодня вторник. Ты не забыла?

  – Что я должна не забыть, папа?

  – То, что на сегодня я кое-кого пригласил в гости. Хочу, чтобы ты познакомилась.

  На лице Ольги появилось страдальческое выражение.

  – Ты имеешь в виду того толстячка?

  – Мише Синицкому всего тридцать один год, а он уже директор солидного банка, это о чём-то говорит? Его ждёт блестящая карьера... И, кстати, он не толстячок.

  – Этот твой Миша уже два раза разводился!

  – Я в курсе его прежних браков и знаю, что там его вины нет... Оля, тебе уже девятнадцать. Меня всерьёз беспокоит твоё будущее.

  Ольга нетерпеливо фыркнула.

  – Значит, сегодня он заявится к нам домой?

  – Я, по-моему, тебе об этом ещё на прошлой неделе говорил.

  – Но, папа, я не хочу знакомиться с Синицким. Времени нет, у меня скоро экзамены.

  – Ты всегда прикрываешься учёбой, – запротестовал отец. – Сегодня в тринадцать будь, пожалуйста, дома, и никаких отговорок.

  – Ну, хорошо, – нехотя согласилась она. – Я буду, но имей в виду, что мне придётся рано вас покинуть. У меня языковые курсы в четырнадцать тридцать.

  – Значит, договорились. Мы подъедем.

  Ольга положила трубку и, накинув на себя лёгкий халат, подошла к окну. При нажатии на кнопку шторы разъехались в стороны, открыв вид на залитый утренним солнцем Кутузовский проспект.

  Она только что проснулась, а отец уже давно был на работе. В последнее время, когда дела у возглавляемой им финансово-промышленной группы резко пошли в гору, работы у него прибавилось. Он, часто даже по выходным, выезжал из дома в половине седьмого утра, когда Ольга ещё спала. Она виделась с отцом только по вечерам, и то не всегда. Его это, по-видимому, беспокоило: дочь вступила в такой возраст, когда за ней нужен глаз да глаз. Он приставил к ней телохранителя и просил его докладывать ему, как Ольга провела день. А когда она захотела поехать на учёбу в Англию, он вдруг всерьёз заговорил с ней о замужестве. Ясно было, что он не решался отпустить её за границу одну. И с этой точки зрения Синицкий, собиравшийся возглавить лондонский филиал Роскомбанка, мог бы стать именно тем мужем, какой требовался. Что из того, что он дважды разведён? Он молод, недурён собой и очень перспективен. Под его присмотром Ольга прекрасно закончит свою учёбу.

  Сегодня, как видно, открутиться от встречи с Синицким ей не удастся. Настроение испорчено на весь день. О чём, интересно, она будет говорить с ним? Если бы не боязнь огорчить отца, она бы отшила такого жениха ещё месяц назад, когда он только замаячил на горизонте. Какой-то низенький, с брюшком, с блеклыми бегающими глазками на бледной, вечно озабоченной физиономии. Симпатии он не вызывал. Она вздохнула. Ничего не поделаешь, придётся выложить отцу правду. И лучше всего это сделать прямо сегодня.

  Она приняла тёплую ванну, оделась и прошла в комнату, служившую столовой. Александра Матвеевна – пожилая кухарка, работавшая у Березиных ещё с тех времён, когда была жива ольгина мать, накрывала на стол.

  – А где Дима? – спросила Ольга.

  – Уже позавтракал и выбежал во двор. С ним пошёл этот... как его... – Александра Матвеевна вечно путалась в именах часто сменявшихся телохранителей. – А, Николай!

  Ольга кивнула и налила себе кофе. Она уже привыкла, что встаёт позже всех в квартире. Да и ложится позже всех. Дурная привычка, с которой пора начинать бороться...

  Окно столовой выходило во двор. Ольга с чашкой кофе подошла к нему и разыскала глазами Диму. Он носился по детской площадке с такими же пятилетними мальчишками. Охранник Николай, рослый и степенный, стоял невдалеке.

  Николай был персональным телохранителем Ольги и лишь временами, по совместительству, – Димы. В его обязанности входило сопровождать её повсюду, даже сидеть с ней на курсах иностранных языков. Часто из-за него Ольга не могла ни на дискотеку сходить, ни к подругам на вечеринку. Его присутствие там выглядело нелепо и сковывало её. Но ничего не поделаешь, в нынешние времена телохранитель для московских банкиров – всё равно что член семьи. Николай был, в общем-то, парнем скромным. Иногда только на него находило и он начинал довольно откровенно заигрывать с ней – недостаток, за который получили расчёт три предыдущих ольгиных охранника. По правде сказать, как объект сердечной привязанности Николай волновал её ещё меньше, чем Синицкий.

  К заигрываниям парней Ольге было не привыкать. Все они, едва познакомившись, начинали усиленно ухаживать за ней. Ольга склонна была относить это не столько на счёт своих внешних данных, сколько на счёт того, что её отец входил во все рейтинги самых богатых людей России. Подчас её бесило сознание, что она – дочка банкира и, следовательно, богатая невеста! Она твёрдо решила, что выйдет замуж за человека, который почти до самой свадьбы ничего не будет знать о её семье, которому будет нравиться только она сама, а не деньги её отца. И потому одевалась всегда подчёркнуто скромно – в линялые джинсы, простые майки и жакеты, впрочем, ни на минуту не сомневаясь в том, что и в этой одежде она хороша собой. Незнакомые мужчины, даже не зная, кто она такая, восхищённым взглядом выхватывали из толпы сверстниц прежде всего её. И действительно, невозможно было не заглядеться на её стройную, изящно очерченную фигуру с высокой грудью и на её миловидное лицо, на котором выделялись большие голубые глаза, эффектно гармонировавшие со светлыми, отливавшими золотом волосами...

  – Вчера Юрий Андреевич принёс новые фотографии, – сообщила Александра Матвеевна.

  – Ну-ка, покажите! – Ольга поспешила за старушкой в гостиную. – Какие же они новые... – разочарованно протянула она, раскрывая альбом. – Это старую плёнку проявили. Он фотографировался с министром обороны на охоте в Завидове.

  – Надо же, с министрами охотится, – на лице Александры Матвеевны появилась умильная улыбка. – А я ведь Юрия Андреевича ещё во-от с такого возраста знаю... – Она показала ладонью от пола.

  Ольга устроилась с альбомом на диване. Почти на всех фотографиях был запечатлён её отец, Юрий Андреевич Березин, в пятнистой охотничьей куртке и с двустволкой в руках. Рядом – плотный круглолицый министр, тоже с двустволкой. На втором плане какие-то люди в военной форме. Вот фотография, где отец с министром садятся в вертолёт. Вот они в воздухе – это снимок с соседнего вертолёта. «Развлечение» в разгаре: бьют с вертолётов лосей в окрестностях Клина. Нет, таких «развлечений» Ольга никогда не одобряла! Она перевернула страницу. Пошла серия фотографий пикника на свежем воздухе. Готовят шашлык. А тут – выпивают. Министр, выпив, играет на балалайке.

  Финансово-промышленная группа Андрея Березина была связана с ВПК и прокручивала в своих банках деньги, направляемые на военные заказы. Этим объяснялись и охоты с генералами, и катания на вертолётах, и даже наличие мундира с полковничьими погонами, который висел у отца в шкафу и который отец на её памяти ни разу не надевал. Он и Ольге предлагал полетать на вертолёте. Воздушную прогулку ей могут устроить в любое время, когда ей удобно, но она никогда не проявляла к полётам особого интереса...

  Зазвонил телефон. Ольга отложила альбом и взяла со столика трубку.

  – Алло? – Узнав голос, она заволновалась. – Александра Матвеевна, позовите Диму, – попросила она, прикрыв микрофон рукой. – Его папа звонит из Нью-Йорка! – И заговорила: – Алло, Слава? Как у тебя там, всё в порядке? А как Галина?

  Голос Вячеслава доносился сквозь помехи.

  – Димка во дворе гуляет, – продолжала она. – Матвеевна пошла его звать... Что? Не надо? Ты ещё вечером позвонишь? – Она снова прикрыла микрофон. – Александра Матвеевна, не надо, пусть гуляет!...

  Вячеслав, брат Ольги, был старше её всего на шесть лет, но уже возглавлял совместную российско-американскую фирму, и ему часто приходилось вместе с женой – сотрудницей той же фирмы – выезжать в США. Иногда они брали с собой своего маленького сына, но если поездка предстояла короткой, то оставляли Диму в Москве. На сей раз поездка, первоначально рассчитанная на три дня, непредвиденно затянулась. Вячеслав с женой сидели в Нью-Йорке уже неделю и, похоже, пробудут там ещё столько же. Они звонили почти каждый день. Особенно Галина любила поболтать по телефону. Она подробно рассказывала, где побывала, кого видела, что купила, не обходила вниманием нью-йоркскую погоду и сплетни о личной жизни западных знаменитостей. А вот разговоры с Вячеславом всегда были короткими, и сегодняшний не стал исключением, тем более связь с Нью-Йорком была неважной.

  Ольга положила трубку и посмотрела на часы. Скоро должны появиться отец с Синицким.

  Она попыталась обдумать предстоящий разговор, подобрать слова для вежливого, но решительного отказа. В голову, однако, ничего путного не приходило. Она решила выйти во двор и переждать там какое-то время. Пусть отец с женихом, приехав, не застанут её в квартире. Может, задумаются, что бы это значило? А уже потом, после них, придёт она. Так, кстати, она и время общения с Синицким сократит.

  Жорик сидел в джипе с затемнёнными окнами и курил, приоткрыв дверцу. Посматривал на двор, на двери подъездов, на тройку ребятишек, резвившихся на детской площадке, на высокого мужчину в адидасовском костюме, гуляющего по асфальтовой дорожке. Жорик знал, что это телохранитель и что его придётся убирать как свидетеля.

  В джипе на заднем сиденье развалился Дылда.

  – Позвони Аслану, – сказал ему Жорик, – спроси, как там деваха, когда выходить собирается.

  Тот достал радиотелефон и потыкал пальцем в кнопки.

  – Аслан? – заговорил в микрофон. – Ну что там она? Когда выйдет?

  Бандит по кличке Аслан сидел у окна на лестничной площадке соседней многоэтажки, лениво жевал резинку и время от времени подносил к глазам бинокль, посматривая на окна квартиры финансиста.

  – Хрен её знает. Вроде бы пока выходить не собирается.

  – Кроме неё и старухи, никого больше не заметил?

  – Нет, никого.

  Жорик обернулся к Дылде:

  – Спроси, чем сейчас она занимается.

  Дылда повторил вопрос в трубку.

  Аслан с минуту молчал. Наконец сказал:

  – Она в другую комнату ушла, а там окно шторой завешено.

  – Ну, что? – спросил Жорик у Дылды.

  – Она в другой комнате, – ответил тот. – Я же говорил, мы рано подъехали. У неё в полтретьего курсы английского языка, а до них ещё ехать тридцать минут, значит, выйдет через полтора часа, не раньше.

  – Свяжись с Кондрашом, – велел Жорик.

  Дылда набрал номер второго наблюдателя – Кондраша. В сальной куртке и драной кепке похожий на бомжа, Кондраш сидел, ссутулившись, на дворовой скамейке и покуривал. Услышав сигнал, он огляделся по сторонам – не смотрит ли кто на него, – достал из-за пазухи радиотелефон и приложил к уху.

  – Алло, как ситуация? – спросил Дылда.

  – Всё в норме, – ответил Кондраш. – Этот тип в «адидасах» меня не вычислил.

  – Когда появится баба – неизвестно, – сказал ему Дылда, – но она может выйти в любую секунду. Не забудь: если выйдет одна, то действовать будем по плану "А". Тебе достанется «адидас».

  – Всё понял.

  Дылда выключил телефон.

  – Что, поджилки трясутся? – ухмыльнулся Жорик.

  – Есть чуток, – признался напарник. – Я ведь ещё не ходил на такие дела.

  – Привыкай, – Жорик щелчком выбросил окурок и надел очки с тёмными стёклами.

  Ольге позвонила подруга, и она, сама не заметив как, проговорила с ней почти полчаса. Потом посмотрела на себя в зеркало и подумала, что надо бы привести в порядок волосы. Разумеется, она не собиралась прихорашиваться перед Синицким, но всё же слегка тронула губы светло-розовой помадой и подвела глаза чёрным карандашом.

  Взглянула на часы. Ох ты, уже почти час! Отец с Синицким могут прибыть с минуты на минуту! Надо поскорей удирать из квартиры...

  – Ты куда? – удивилась Александра Матвеевна. – Скоро обед, сейчас отец должен приехать!

  – Я на четверть часика сбегаю в магазин, заодно Димку приведу.

  Старуха только покачала головой, глядя, как Ольга в джинсах и лёгкой жакетке выскальзывает за дверь.

  В вестибюле первого этажа у дверей, оборудованных домофоном, сидел пожилой консьерж в камуфляжной форме. Ольга кивнула ему как старому знакомому. Во дворе она не обратила внимания на бомжа, который чуть было не свалился со скамейки при её появлении. Вышла на детскую площадку.

  – Тётя Оля! – Димка сейчас же подбежал к ней. – Пойдём с нами играть! Мы роботы, гоняемся за врагами с другой планеты!

  – Ты – робот? А я кем буду?

  Но тут внимание Димки привлекли две чёрные машины, въезжавшие во двор.

  – Деда приехал! – закричал мальчик. – Бежим к нему!

  Жорик выругался и выхватил у Дылды телефон.

  – Кондраш! – заговорил в трубку. – План "А" отменяется! Барыга с охраной подвалил!

  – И чего его принесло? – пробурчал за его спиной Дылда. – Он же у себя в офисе обедает...

  Жорик прикрыл дверцу джипа.

  – Кондраш, слушай сюда, – продолжал говорить он в телефон. – Все планы летят к чертям, будем действовать по обстоятельствам. Жди моего сигнала. И не маячь с телефоном, уйди за гаражи, а то они тебя засекут!

  «Бомж» спрятал радиотелефон за пазуху, поднялся и потрусил в дальний конец двора, украдкой поглядывая на вылезавших из машин людей.

  Отец с Синицким, конечно, сразу заметили Ольгу. Она сокрушённо вздохнула. Улизнуть не удалось! Теперь придётся общаться с «женихом», отвечать на его любезности, улыбаться...

  Делать нечего, она подошла к машинам. Из «Мерседеса» и «Вольво» выскочили четыре крепких парня – охранники отца и молодого банкира. Березин с Синицким вылезли после них.

  – Оля, это Михаил Константинович, – представил отец своего спутника.

  Синицкий был в белой сорочке с короткими рукавами и в галстуке от «Версаче». На запястье – золотой «Ролекс». Оглядывая обоих мужчин, Ольга не могла не отметить, что отец, хоть он и на двадцать пять лет старше Синицкого, выглядит куда элегантнее. В свои пятьдесят шесть он был высок и строен; правильные черты лица, пронзительные голубые глаза и открытая улыбка, которые унаследовала от него дочь, делали его моложе лет на десять по меньшей мере. Даже лысина, поднимавшаяся ото лба, не портила впечатления, а, скорее, шла ему.

  – Да вы, кажется, знакомы, – прибавил он. – Вы ведь виделись на презентации первого номера нашего журнала?

  – На презентации все мужчины были в одинаковых белых рубашках и галстуках, разве кого-то запомнишь, – слукавила Ольга.

  Этот укольчик ничуть не смутил ни отца, ни его протеже. Похоже, язвительный смысл её ответа даже не дошёл до них.

  – Оля, я поднимусь домой, помогу Александре Матвеевне накрыть на стол, а вы с Михаилом Константиновичем можете тут погулять минут пятнадцать. А потом тоже поднимайтесь в квартиру.

  Ольга кивнула с преувеличенно послушным видом.

  – Хорошо, папа, погуляем, – и она обернулась к Синицкому: – Что ж, пойдёмте, Михаил Константинович. Хотя здесь, увы, не ночной клуб с блэк-джеком и официантами, а всего лишь обычный двор...

  – Вот и отлично, – сказал отец. – Я вас оставляю, а вы гуляйте, но не больше, чем пятнадцать минут!

  Он шутливо погрозил дочери пальцем и с двумя своими охранниками скрылся в подъезде. Два других бугая – телохранители Синицкого – зашагали вслед за молодыми людьми. Они держались в трёх шагах, и это раздражало Ольгу.

  – Они и спят, что ли, с вами в одной комнате? – Она мельком оглянулась на них.

  – Вынужденная мера, Ольга Юрьевна, – ответил её кавалер и сделал знак охранникам, чтобы отошли. – Я буду называть вас Ольгой, не возражаете?

  – Как хотите.

  – А может, будем проще, перейдём сразу на «ты»? Мы же не старичьё какое-нибудь... – Его губы расплылись в улыбке.

  – Даже не знаю... Уж больно быстро вы переходите...

  – А чего тянуть. У меня работа такая, что приходится ценить время. Тут уж не до разных там обхождений... Короче, Оля, скажу правду. Ты, наверно, мне не поверишь.

  Она усмехнулась.

  – Почему же?

  – В общем, я по-настоящему понял, что такое любовь, только когда увидел тебя. Честное слово. Только тогда!

  – Но вы же два раза были женаты.

  – Понимаешь... – Он поморщился как от зубной боли. – Никто не застрахован от ошибок... Тем более в таком деле.

  – Может, вы и теперь ошибаетесь?

  – Исключено! – Он попытался поймать её руку, но она отстранилась. – Хочешь знать, что я решил? В сентябре распишемся и сразу махнём в Майами. Или на Гавайи. Будем там ходить в одних плавках и пить кокосовое молоко!

  Она, сама того не желая, рассмеялась.

  – Гавайи и кокосовое молоко – это предел ваших желаний, Михаил Константинович?

  – Зови меня Майк. Все друзья зовут меня Майк. А насчёт предела желаний – тут у тебя ошибочка, – он, наконец, поймал её руку и остановился. – Предел моих желаний – это ты...

  В первый момент Ольга не поняла, что произошло. Левый висок Синицкого вдруг брызнул алыми пятнами. Звука выстрела она не слышала, и, наверное, именно поэтому гибель её спутника стала для неё вдвойне неожиданной и жуткой. Пальцы Синицкого судорожно вцепились в её руку, но в следующую секунду разжались, он дёрнулся и рухнул навзничь. Только тогда Ольга вскрикнула и в ужасе оглянулась.

  Телохранители банкира бежали, пригибаясь, куда-то влево и на ходу доставали пистолеты. Ольге на несколько мгновений показалось, что они, как и всё вокруг, застыли, повиснув в воздухе...

  Из окон вкатившей во двор серой «восьмёрки» раздавались негромкие и нестрашные хлопки. Один из телохранителей упал, прошитый сразу двумя пулями, второму удалось добежать до «Вольво», залечь за ним и открыть ответный огонь.

  К Ольге бросился перепуганный малыш:

  – Тётя Оля, бежим!

  Она успела лишь прижать Диму к себе. Рядом затормозил джип. С подножки спрыгнул молодой плечистый мужчина в тёмных очках и с огромной копной курчавых волос. За его спиной показался долговязый стриженый молодчик, свирепо крививший физиономию.

  – Не трогайте ребёнка! – закричала Ольга и ещё крепче обняла мальчика.

  Жорик злорадно ухмылялся:

  – Не вякай, крошка, если хочешь, чтобы сосунок остался жив!

  Он грубо заломил ей руку и поволок к джипу. Дылда схватил в охапку мальчика. Дима кричал, трепыхался, взбрыкивал ногами, норовя ударить бандита.

  – Уймись, тебе говорят! – Дылда пятернёй зажал ребёнку рот.

  Жорик затолкал девушку в джип.

  – Тебе и сосунку ничего не сделают, если будешь хорошо себя вести, – предупредил он её.

  Дылда впихнул в джип сопротивлявшегося мальчишку. Бандит матерно ругался и слизывал кровь с пальца.

  – Вот сопливая гнида! Кусается, гад!... На хрена только мы его взяли? Босс про мелкого ничего не говорил!

  – Заткни пасть, раздолбай. Он ихний, из их семейки, а значит, тоже пойдёт в расчёт. С ним барыга быстрей раскошелится.

  Охранник Николай, хотя и на короткое время, но бдительность всё же утратил. Когда Ольга в сопровождении Синицкого и двух телохранителей медленно пошла по двору, он расслабился. Охраны много, с таким окружением Ольге вряд ли может что-то угрожать. К тому же ничего подозрительного вокруг он не замечал. Он достал сигарету и долго сосредоточенно щёлкал зажигалкой – та никак не хотела зажигаться. Лёгкие хлопки, сделанные из пистолета с глушителем, его не насторожили, и только выстрел телохранителя Синицкого заставил его вздрогнуть и обернуться.

  Банкир к этому времени уже лежал бездыханный, а Ольгу и мальчика заталкивали в джип.

  Охранник на миг застыл. Спина его покрылась липким потом.

  – Стоять! – закричал он, опомнившись, и выхватил пистолет.

  Невдалеке вдоль стены крался какой-то невзрачный мужичонка. Николай мельком глянул на него. Явно бомжара. Николай тут же выкинул его из головы, взял пистолет обеими руками и прицелился в заднюю шину джипа...

  Сзади раздался выстрел. Кондраш стрелял почти в упор. С пробитым черепом Николай рухнул на каменный бордюр газона.

  Тем временем телохранитель Синицкого отстреливался от трёх молодчиков, выскочивших из «восьмёрки». Одного он ранил в первую же минуту, но двое других укрылись за машиной.

  Кондраш убрал пистолет, ссутулился, снова превратившись в робкого испуганного бомжика, и засеменил к «Вольво», из-за которого отстреливался телохранитель. Он настолько натурально разыгрывал свою роль, что телохранитель, оглянувшись на него, тоже, как только что Николай, ничего не заподозрил...

  Кондраш уже приблизился к «Вольво», когда из подъезда высунулся встревоженный консьерж. Кондраш среагировал мгновенно. Консьерж ещё не успел разобраться, что к чему, как получил пулю в плечо. Застонав, он вывалился из дверей.

  Телохранитель оглянулся на звук выстрела. Увидев в руке «бомжа» пистолет, он выстрелил в него почти не раздумывая, но промазал, хотя стрелял с близкого расстояния. Кондраш, в свою очередь, тоже выстрелил, и оказался точнее. Телохранитель, вскрикнув, откинулся, выронил оружие. Со стороны «восьмёрки» к нему подбежали бандиты и прикончили двумя выстрелами.

  Торопясь вслед за сообщниками к «восьмёрке», Кондраш на пару секунд задержался у распластанного в дверях подъезда консьержа и сделал контрольный выстрел в голову.

  Джип и «восьмёрка» выехали со двора. Лишь минуту спустя из подъезда выбежали люди Березина, но во дворе уже всё стихло.

  Бандитские машины катили недолго. Остановились в каком-то глухом дворе, где их ждал невзрачный побитый «Москвич». Здесь отряд разделился: Жорик с Дылдой, Ольга и мальчик пересели в «Москвич», остальные поместились в «восьмёрке». Джип оставили во дворе.

  – Отправьте мальчика домой, – со слезами просила Ольга. – Клянусь, отец заплатит сколько скажете, ведь я с вами остаюсь!

  – Конечно, заплатит, – посмеивался Жорик, – куда он денется.

  Дылда заткнул кляпом ребёнку рот и связал ему руки и ноги.

  – А то уж больно прыткий у тебя малец, – злобно ворчал он.

  Где-то за МКАДом оба бандитских отряда снова соединились. Пленникам снова пришлось пересаживаться, на этот раз в подержанный «БМВ» с затемнёнными окнами.

  Их посадили на заднее сиденье, по бокам от них устроились Дылда и Кондраш, Жорик сел за руль.

  Дылда скалился в ухмылке:

  – Отлично сделано дело, босс будет доволен!

  «БМВ» тронулся.

  Глава 13

  – Неделя уже прошла, Зубатого надо мочить! – рявкнул Гоча, треснув кулаком по столу. – План есть, а значит, тянуть нечего! Сегодня же отдам приказ Васяне!

  Разговор происходил на конспиративной квартире Палыча. Хозяин, в домашнем халате и в шлёпанцах, сидел в кресле, заложив нога на ногу, и курил трубку. Гоча расхаживал перед ним, прищёлкивая пальцами. Его верхняя губа с полоской чёрных усиков нервно дёргалась. Палыч молчал.