Текст книги "Ронин "

Автор книги: Игорь Денисенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

Ещё дано на тонну угля больше, корова родила трех бычков, курица снесла десяток яиц за день. Мелькали сообщения о разоблачениях очередных Троцкистов и Бухаринцев. Но именно мелькали. Люди мало обращали на них внимание. Троцкистами они не были, а Бу-харинцами лишь отчасти. После семи вечера заводили патефон. Светлые ангельские голоса пели по «Черные глаз», «В парке Чаир», звучало танго «Брызги шампанского». И я сам начинал верить в это светлое будущее, что не будет никакой войны. Не будет всех этих ужасов. И никогда не наступит то будущее, из которого я сбежал. После рюмки водки бутерброд казался удивительно вкусный, жизнь в этом времени понятной и правильной. Заражаясь этой верой, я подумывал о том, что как было бы хорошо прожить жизнь в этом времени и умереть, не зная будущего. Именно Вера с большой буквы и поможет нам выжить, отвоевать и отстроится.

В рюмочной я и узнавал новости, о которых нигде не напишут и не расскажут. Надо же было вчерашним вечером встретить там Сеню. Сеня был при деньгах. Увидев меня, расплылся в улыбке, блестя золотой фиксой. В очередной раз он попытался напоить своего спасителя, и в очередной раз не удалось. Больше рюмки я никогда не пил, чем Сеню ни сколько не расстроил, зато он рассказал мне, по какому поводу выпивает. В общих чертах, без имен и адресов рассказал про цепочку. История была не особенно интересная, но по привычке запомнил. Чем меня поражал Семен, так это тем, что мог без обиняков рассказать встречному – поперечному про свои не очень чистые делишки. Меня его откровенность коробила. Однажды, я спросил его в лоб, не боится ли он, что я попросту сдам его когда-нибудь в уголовку. На, что Сеня многозначительно подмигнул, и сказал, что я свой.

– С чего это ты решил, что я свой? – вспылил я.

– Ты конечно фраер, не блатной, по всему видно, – ответил Семен, прищурив один глаз, – Но! – Поднял он указательный палец, – что менты тебе не свои, ежу понятно. Уж не знаю, какие дела за тобой тянутся, но в розыске ты точно!

Я внутренне вздрогнул, но не подал виду. Сеня же каким-то собачьим чутьем, поняв, что угадал, радостно и довольно рассмеялся. Да, я был в розыске и за мной гнались, в этом Семен был прав. Но если б это было НКВД я расцеловал бы этих милых парней как своих родных и близких. Мои преследователи были куда страшнее и безжалостней подданных народного комиссариата. И бегство моё было отчаянное и безнадежное.

* * *

– К-хе, к-хе, – вернул меня в действительность папаша Гершензон, – Я так понимаю молодой человек свой выбор сделал. А костюмчик вам к лицу. как влитой сидит, сразу видно, что образованный человек с хорошей семьи.

По тем дифирамбам, что завел барыга, было понятно, что за эту ветошь он запросит с меня, как за смокинг Черчилля. Такие вещи надо пресекать на корню.

– В общем, так папаша, три целковых за тряпки я вам, пожалуй, заплачу и копеек двадцать за фуражку.

– Помилуйте! Грабеж! Грабеж среди бела дня! Да вы меня без ножа режете?

Закудахтал он, брызжа слюной. Про нож он это зря напомнил. Аигути в ножнах был заткнут за поясной ремень. Делая вид, что нечаянно уронил фуражку, я нагнулся за ней. Пиджак на спине встопорщился рукояткой. Не замеченным это не осталось.

– Ну, так что? Три целковых, – повторил я, разгибаясь с фуражкой в руках.

– Только ради вас. – Скупо ответил барыга. Настроение его внезапно испортилось.

Губы поджались. Я отсчитал мелочью оговоренную сумму. Плюшкин в полном молчании сгреб деньги ладонью в карман, положив на стол цепочку. Тяжелая цепь мягко и гулко скользнула по столу. Так же без слов я отправил её в карман.

Расстались мы сухо. каждый в душе надеялся, что больше мы не увидимся.

Так оно и случилось. Выйдя на улице, я обнаружил, что солнце уже высоко. Полдень. Облачка разошлись. Теплые солнечные лучи подсушивали облезлые дома и разбитые дороги. Бедно, нище, грязно и почти всегда голодно. Но мне безумно захотелось здесь остаться, а не бежать неведомо куда. Но я знал, что оставаться мне нельзя, как нельзя, невозможно вернутся в свой мир, в худший из миров.

Глава 2. Инженер

Выбрав в продуктовой лавке все необходимое, я катил свою тележку к выходу.

Перед выходом привычно зажглось табло. На табло высветились все мои немудреные покупки:

«Кофе в зернах 1 пакет – 25 кредитов

сыр голландский (100 гр) – 15 кредитов

хлеб бородинский – 7 кредитов

ветчина (200 гр) – 15 кредитов

______________________________________

Итого: 62 кредита (остаток на счете: 345 кредитов).

Приятного аппетита Игорь Николаевич!»

какая чушь? Бездушная железяка желает мне приятного аппетита. Конечно, я понимал, что это вложено в неё изначально, чтобы сделать покупателям приятное. Но покупатели последнюю надпись не читали. Им куда важнее были не слова, а цифры, сколько взято со счета, а самое главное, сколько у них осталось. Выйдя из магазина, я первым делом посмотрел по сторонам. «Стертые» частенько подкарауливали припозднившихся покупателей. Их, конечно, отлавливали и направляли на общественные работы или куда там ещё, но некоторым довольно долго удавалось скрываться. Бедные. Мне отчасти их было жалко. Их счета были заблокированы, ни в одно заведение, ни в один магазин, ни в один дом они не могли войти, даже в свой собственный. При нулевом счете вы автоматически лишались жилья, подъездная дверь не открывалась. Если вы разобьёте стекло и проникните в подъезд, прибывшая полиция посчитает это попыткой ограбления, а значит это два года исправительных работ. Правда, я никогда не видел вернувшихся с этих самых работ.

Скорее всего, эти никчемные люди и оставались жить где-нибудь в той глуши, где работали. Нужно же было кому-то добывать руду, выращивать пшеницу, говядину и прорву всяких нужных вещей.

Оставив тележку у входа в магазин и подхватив пакет с покупками, я пересек улицу. Правда пришлось постоять у светофора и дождаться «зеленого». Движения не было. Где-то вдалеке высветила фарами машина и свернула в переулок. Конечно можно было спокойно пройти до своего автомобиля, не дожидаясь смены светофора. Можно если у вас полно кредитов. Переход улицы на неположенный сигнал светофора и минус 50 кредитов. «Всевидящее око» оценит мой поступок и снимет причитающуюся сумму, а у меня и так не густо. Если дело так пойдет, то вскоре придется ходить пешком. Тридцать кредитов за топливо каждый день скоро станет для меня неподъемной ценой.

Я взялся за ручку двери. Автомобиль приветливо пикнул, и дверь открылась. Опознание прошло удачно. Видел я тех владельцев, намучившихся вдоволь с дешевой китайской сигнализацией, когда родная машина заливается в истерике, и полицаи выламываю руки горе «угонщикам». Индивидуальный код владельца в компьютере машины сбивался, и результат был налицо. С пакетом в руках я плюхнулся на сиденье.

И только хотел положить его на пассажирское место, как дверь машины открылась, и на соседнее сидение ужом скользнул человек. Мой пакет он принял как должное, на свои колени.

– Какого…!

– Тихо! Умоляю вас выслушать меня, прежде чем вызывать полицию!

Изможденное серое лицо с провалами горящих глаз. Типичный «стертый». Я внутренне уже простился с ужином. Автомобиль он угнать не сможет. Хотя, если только вместе со мной. Без моего присутствия в кабине машина не заведется. А если он меня выкинет, то с места она не тронется, ремень вариатора даже не подумает натянуться. Выкинуть его что ли?

Мысли пакетом данных пролетели в моей голове, предлагая разные варианты решения алгоритма. Впрочем, ничто не мешает мне его выслушать. Хотя внутренняя уверенность, что речь пойдет о еде была 100 %.

– Я попал в ужасное положение..

– И вы ужасно хотите есть, – перебил я его.

Незнакомец как-то странно посмотрел на меня, словно это я был сумасшедший «стертый», а не он. И взялся за ручку двери, собираясь выйти из машины. Мой пакет с продуктами он сунул между сидений. Мне стало совестно, и я остановил его. Если б знал я тогда, что этот мой поступок перевернет всю мою жизнь. Но я не знал. А, зная это сейчас, уверен, что поступил бы так же.

– Постойте, я помогу вам!

Схватил я «стертого» за рукав. Стыдно быть жлобом. Черт с ним, ужином, мелькнула мысль. Он моргнул, не веря своим глазам, и вернулся.

– Дело в том, что за мной охотятся. Не знаю, как долго я продержусь, но мне очень бы не хотелось, чтоб это попало к ним. А выхода нет. Лучше я отдам это первому встречному.

В руке мелькнул маленький продолговатый предмет размером с конфету. Носитель данных определил я с первого взгляда. Новый, последней модели на 2 терабайта.

– Взяв, его вы подвергните свою жизнь смертельной опасности. Но это правда. Это правда о нашей жизни. Если вы посмотрите, вы поймете. А если покажете тысячам людей. Система рухнет. Мы станем, наконец, свободными!

«Стертый» шептал это, близко наклонившись ко мне. Так, что я хорошо разглядел его небритое лицо с недельной щетиной, уловил запах несвежего дыхания, и некую сумасшедшинку во взгляде. Не то чтобы я пожалел о своем обещании ему помочь, но был несколько разочарован. Мне показалось, что это обычный сумасшедший маньяк. Хотя бывают ли сумасшедшие маньяки обычными вопрос интересный.

– Я ничего не требую от вас. Просто возьмите, посмотрите. И если найдете нужным, покажите другим!

– Стоп! Вы, что знаете, где я работаю?

Дошло, наконец, до меня. Работал я на телевидении, инженером монтажа.

– Да.

Подтвердил незнакомец, закивав головой.

– Я наблюдал за всеми кто выходит с телецентра. Ваше лицо мне понравилось, – признался он. – Оно, извините меня, показалось мне неиспорченным, немного наивным.

Да, уж. Меня обзывают дураком, и признаются в том, что из-за этого только обратились Я невесело усмехнулся.

– Только поймите меня правильно и не обижайтесь. Но вы ещё не полностью кодированы.

– Что значит кодированный?

– Ну, это полностью поддерживающий власть. Вы посмотрите и сами всё поймете. Незнакомец заторопился. В зеркале заднего вида я увидел вдали огоньки полицейской машины.

– Мне пора, я пойду. Посмотрите обязательно! И вот ещё, что, – молвил он, вылезая из машины. – Если у вас это случайно найдут. Вас убьют! Если не сможете показать по телевидению. Выкиньте! Избавьтесь от флешки.

– Да брось те вы! – сказал я, заводя машину, – Во всем мире смертная казнь отменена.

Но незнакомец уже пропал. Только флешка осталась на сидении. Автомобиль мягко тронулся с места и в свете фар я заметил, как он скользнул вдоль стенки дома в ближайший двор. Полицейская машина, очень быстро обогнав меня, свернула следом за незнакомцем во двор. Не знаю почему, но мне стало жутко интересно узнать, чем дело кончится. Поэтому я прижался к обочине и остановил автомобиль. Вины я за собой никакой не чувствовал, но на всякий случай вышел из машины и, достав насос, сделал вид, что качаю колесо.

Во дворе раздались крики. Внезапно перепуганной птицей незнакомец выскочил назад. Полы расстегнутого пиджака развивались как крылья. С совершенно безумными глазами он выскочил на проезжую часть, под свет фонарей.

– Пук! Пук! Пук! – Раздались приглушенные хлопки и «стертый» рухнул. Поскользнулся на сухом асфальте и рухнул плашмя, лицом, со всего маха уткнувшись в землю.

От неожиданности я, забыв об осторожности, встал во весь рост у машины. Двое полицейских о чем-то тихо переговариваясь, вышли из тени двора. Следом выехала машина.

– Что случилось гражданин? – Спросил один из полицейских, мельком кинув взгляд на свой браслет на руке, где высветился мой инкод. Высветился зеленым.

– Да вот колесо спустило, – оправдался я. К лицу прилила кровь. – А у вас что случилось? Кто это? Чем это вы стреляли?

Указал я взглядом на «стертого».

– Снотворным, а это беглый сумасшедший, – недовольно отозвался полицейский, – сейчас загрузим и вернем в больницу. Развелось их последнее время. А у вас как, с колесом серьезно? У нас компрессор есть можем помочь подкачать?

Полицейский подошел ко мне ближе и всем телом загораживал происходящую картину. Меж тем, машина подъехала к телу и стала параллельно с ним, скрыв его от меня полностью.

– Спасибо офицер, за предложение, я уже закончил.

– Ну, ну, – усмехнулся он, приглядываясь к моему колесу, – Счастливого пути. Поезжайте. Время позднее, сами видите, психов развелось.

Мне ничего не оставалось, как сесть в машину и уехать. Полицейский стоял столбом и долгим взглядом провожал мою машину. Я видел это через зеркало заднего вида. И лишь когда я отъехал достаточно далеко, он отошел к своим.

Мне было жарко. Кровь по-прежнему приливала к лицу. А в жилке у виска билась мысль: «Не бывает такого снотворного, чтобы человек так сразу наповал. Не бывает!»

* * *

Пальцы механически выполняли мою работу. Они работали без меня, создавали образ «бессмертного» ведущего Севу Глумова. Голова тяжелая после бессонной ночи гудела как трансформатор, переваривая информацию. Не могу сказать, что всё мной увиденное и услышанное я воспринимал на веру. Все факты нужно было проверить и перепроверить. Но главное, информации я поверил. Глобальное вранье и околпачивание человечества, как я мог этому не поверить, если сам был частью системы. Сам создавал это вранье.

Дело в том, что популярный ведущий телепередачи «Выходной день» Сева Глумов никогда не существовал в природе. Он целиком и полностью был виртуален. Его создали психологи, аналитики и программисты. Приятное открытое лицо, в меру умное, чтоб не злить народ, в меру красивое, с приятным рассчитанным психологами тембром голоса вело передачу с такими же средними людьми. Средних людей создавали отдельно, по общепринятым типажам так, что каждому кто смотрел передачу, кто-то из героев обязательно казался близким и знакомым. Они были похожи на ваших коллег по работе, на ваших соседей по лестничной площадке, на ваших родных и на тех, кого вы не знаете, но с кем каждый день сталкиваетесь на улице, в магазине, на прогулке.

Так, что здесь по сценарию? Сева должен удивиться. как там наш Сева удивляется? Слегка поднимаем правую бровь, губы сводим. Далее, крупный план. Дались им эти крупные планы! – Чертыхнулся я про себя. При нынешнем качестве транслируемой картинки нужно, чтоб каждую морщинку нужно было видеть, поры на носу и капельку пота на лбу. А вот морщинки нужно наложить и не облажаться. Прошлый раз редактор заметил морщинку длиннее, чем в предыдущей передаче и прощай 100 кредитов. Господи! какой же чушью я занимаюсь. А рейтинги падают и заработок соответственно тоже. Это ж как нужно нынче расшевелить зрителя и главное чем? Чтобы он захотел нажать на пульте кнопочку «рейтинг» и символичная цифра 1 кредит перекачивала с его счета на счет передачи.

А на улице кризис. И каждый кредит у людей на счету. Накрылись нефтяные скважины. Ресурсы на исходе. Цена на топливо соответственно выросла, возросли транспортные расходы и далее как там у незнакомца?

– Срочная информация!

Донеслись голоса из коридора.

– Шеф! Опять самолет упал! Зиночка на линии! Давать в прямой эфир?

Я вздрогнул, и морщина на лице Севы скрылась за ухом, отчего стала походить на сабельный шрам. Господи! Незнакомец так и сказал самолеты падают из-за.

– Обойдется в прямой эфир её, – проворчал шеф, – они падают каждую неделю.

– Этим рейсом летел Абрамовский!

– Иди ты? – Удивился босс. – Тогда давай! Переключи Зину на меня, а там посмотрим.

Он так и сказал: «Самолеты падают потому, что в них летят люди. И среди этих людей есть те, кто обладает значительным состоянием. Вздор скажете вы? Богатые люди поездом не ездят, и будете правы. Но суть в том, что у этих людей есть крупные счета в банке, о которых кроме банкиров никто не знает. Зачастую не знают и банкиры. Счета могут быть анонимными, оформленными только на инкод пользователя. А что потом происходит с анонимными счетами? Правильно! Они переходят в пользу банка».

Помню, я ночью ещё удивился, просматривая графики падения, статистику по пассажирам. Откуда «стертый» мог обладать такой информацией? Видимо он был крупным аналитиком в солидной фирме. Но всё же? Без хакерства тут не обошлось.

Запись наших инкодов хранится только в госбезопасности. Именно на их серверы поступают запросы с браслетов полицейских при опознании людей. Но сами полицейские доступа не имеют. Только через браслет. Но через браслет невозможно влезть в сервер и взломать его! Невозможно. Я в этом кое-что понимаю. Что же это получается?

– Причиной аварии предположительно, – донеслось с соседнего кабинета. Прямая трансляция все-таки началась, догадался я, – явился теракт. По сообщению службы безопасности, в самолете находился гражданин республики Е-н, который входил в группу борцов за независимость.

Я хлопнул себя по коленкам. Вот оно! Спецслужба знала, что в самолет садится террорист и в самолет его пропустили? как это возможно с нашей-то системой инкодов? И тут незнакомец прав. «Ищи кому выгодно». Деньги переходят в банки. Банки у нас национализированы государством в начале века для преодоления кризиса. Госбезопасность – правая рука президента, левая – банки. Деньги и власть.

Падение самолетов напрямую связано с нехваткой средств государства. Но сами самолеты не мало стоят? Хотя чему тут удивляться? Пока я клею физиономию Севы Глумова, а мой коллега в госслужбе монтирует крушение самолета. Бред? Или нет?

А люди? А очевидцы? Корреспондентка наша Зина? Она же не виртуальная? Взбалмошная особа с курносым носом, задранным от высокого мнения о собственной персоне. Ничего в ней хорошего нет, хотя ноги. Непроизвольно сглотнул слюну, ноги у неё точеные, длинные. А как она сядет, положит ногу на ногу. Коротенькая юбка задерется до невозможности. Ну, как такой не дать прямой эфир? Шеф у нас хоть и в возрасте, но в красивых ногах разбирается.

Я плюнул на Севу и, свернув программу, влез в сеть посмотреть список пассажиров самолета. 163 человека. Абрамовский список возглавляет и по положению, и по алфавиту. Далее лица попостнее, затем те, кто летел бизнес-классом. Что-то знакомое? Кофе холодный тоже пить можно, особенно когда во рту пересохло.

Увеличим-ка фото. Янковой Олег Георгиевич аналитик консалтинговой фирмы «Ветер».

На меня с экрана смотрел мой давешний незнакомец, только без недельной щетины, но с той же затаенной тоской в глазах.

* * *

Все началось в середине XXI века. Идея введение всемирного денежного эквивалента – кредита витала в воздухе. Предложена она была как замена доллара и евро, имевших хождения в то время. Ввести кредит, на заседании ООН предложил крупный ученый, профессор Оксфорда, почетный член многих академий наук, доктор экономических наук Джон Смит. Его поддержали. Немного пошумели на эту тему, но так бы всё это и закончилось. Не появись буквально через полгода после заседания, другое предложение. Введение в организм меченого атома, как средство по контролю перемещения граждан для их же безопасности. Обострившаяся мировая обстановка и постоянная террористическая угроза сыграли свою роль. Введение кредитов и индивидуальных кодов делало возможным многие вещи. Во-первых, главный удар был нанесен по мафии и незаконной продаже оружия и наркотиков, где, как известно и ходили гигантские суммы наличности.

Отмена дензнаков и произведение электронных расчетов через банки, контролируемые государством делало всякие нечистые операции просто невозможными. Понятное дело это не всех устраивало. В прессе прошли высказывания многих известных людей противников новшества. «Меченый атом, неизбежно поделит нас на правых и виноватых, на людей и изгоев». «Тотальная слежка спецслужб за народом!», «КГБ возвращается!» – такими лозунгами пестрели заголовки многих газет. Вступились и «Зеленые» кто-то из них доказывал, что меченый атом страшно вреден для организма. Но поскольку доказательной базы у многих оппонентов не было, они очень быстро стихли и про них вскоре забыли. Предложение введение кредитов и индивидуальных кодов возможно и было бы похоронено под тоннами слов, если б не Англия.

Чопорное королевство быстренько приняло закон о поголовной прививке и результаты не заставили себя ждать. В короткий срок были отловлены все неблагонадежные элементы. Преступность упала до нуля. Грабить было нечего.

Наличность отсутствовала. Предметы роскоши сдать через ломбарды и антикварные магазины не было никакой возможности. Все украденные вещи помещались в черные списки, поставляемые полицейскими в торговые точки. Наркодельцы просто покинули страну. На островах им было делать нечего.

Мировая общественность была в шоке. Фунт стерлингов, который был одной из самых весомых мировых валют, прекратил своё существование. Внешний курс английского кредита клал на лопатки доллар и евро. Следом за Великобританией в процесс втянулась вся Европа. Соединенные Штаты и Россия приняли законопроекты практически одновременно. Китай с задержкой на две недели. В целом процесс глобализации экономики прошелся по миру за два года, захватив большинство континентов. К сообществу не присоединились южная Америка, Африка, часть арабских стран. Но 60 % производителей, а после присоединения Китая, 90 % производимого в мире валового продукта и населения было полностью подконтрольно. Великая Экономическая революция свершилась. Последствия её человечество ещё не полностью осознало, но те, кто осознал, пользовался ими на все сто процентов.

Изучая материалы, переданные мне Янковым, я вспомнил всю эту историю введения инкодов и кредитов. Да, плюсов, несомненно, было много. Мы не знали преступности, все деклассированные элементы выявлялись ещё в детстве. Ими занимались спецшколы, спец учреждения, а если и это не помогало. То дальнейшая их судьба была неизвестно. Не думаю, что их убивали, скорее всего, они трудились где-нибудь подконтрольно на разработке руд и в сельском хозяйстве, где не требуется уровень интеллекта и образования. Только теперь, после изученных материалов мне становилось страшно подумать, что делается за границами города в этом самом промышленном комплексе. Что за люди там работают? Что вообще происходит в мире? Телевизор я не смотрю никогда. Телевизионной кухни мне хватает на работе. Новости я узнаю в Интернете. Я всегда все новости делил на восемь, знаю как новости делают, и как их преподносят. Но после сегодняшнего, мне просто было не по себе. Чему верить?

Был ли убит Олег Георгиевич при мне? Застрелен ночью на улице под светом фонарей? И уже бездыханным засунут во взорвавшийся самолет? Или он сидел там ещё живой? Что вообще происходит с миром? Кризис. Заработки падают, цены растут.

«Стертые» бегают по улицам в поисках пропитания. Их конечно отлавливают.

Но нет никакой гарантии, что завтра ты не пополнишь их ряды. И тебя как сумасшедшего не подстрелят. Закинут твое тело в полицейскую машину и отвезут, бог знает куда.

Сколько там у меня осталось? Зайдя на банковский сайт, я поднес указательный палец к инком-кнопке. Опознали. Страница открылась. 300 кредитов. Не много. Сегодня вечером я не брал ни хлеб, ни сыр, ни ветчину. Бутылку водки и баночку корнишонов. Хлеб, ветчина, сыр у меня остались вчерашние. А сегодня я решил помянуть незнакомца. Пил я редко, поэтому спиртного в доме не водилось.

– За тебя Олег Георгиевич, пусть земля тебе будет пухом.

Поднял я стопку, приготовив корнишон на закуску. На закуску мне предстояло ещё разобраться с двумя терабайтами информации и главное. Решить, что мне со всем этим делать?

После третьего гудка трубку сняли. На экране появилось улыбающееся лицо с красными как у кролика глазами. Под глазами были такие мешки, хоть бутылки складывай.

Но это не от пьянства, а от регулярного недосыпа. Димон не спал. Причем не спал он никогда. Днем он вечно возился с компами на телевидении, ночью лазил в сети. Что он там делал одному богу известно и мне как заместителю. Не бога само собой, Димона.

Димон был начальником отдела технического обеспечения, а попросту сисадмин. Я же числился программистом, хотя программ не писал, а эффективно их использовал. Димон был хакером. Очень осторожным хакером. Насколько мне было известно. Он пока ещё ничего не хакнул, но изучал подходы к разным сервакам. К банковским в том числе.

– Привет Гоша! какие проблемы?

Из-за спины Димона доносилась музыка скрипучая и древняя как мая жизнь.

– Счастье моё, я нашел в нашей дружбе с тобой..

Дребезжал козлиный голос, кажется, он называется тенор. Ну и хобби у него? Эти песни писали ещё на пластмассовых дисках и слушали на патефонах.

– Есть инфа, сможешь узнать, где её хакнули, – ляпнул я, и тут же прикусил язык. Если это правда. каждый видеофон прослушивается, запись включается автоматически на кодовые слова. Хакнули, украли, убийство, преступление, взрыв, выстрел и т. д. и т. п. Димон это тоже просек и улыбаться перестал.

– Ты чего нажрался то? Отмечаешь очередной выпуск передачи «Выходной день»?

– Есть немного, – расплылся я напоказ, – Вот выпить не с кем. Может, прикатишь? Мне за руль уже не сесть, а тут винт полный впечатлений.

– Окей! Жди.

Димон кивнул и отключился. Изображение уже пропало, а фрагмент звука ещё мяукнул:

«– Я кукарача». И тоже пропал.

Я разнервничался. И действительно, зачем я ему позвонил? Одно дело товарищеские отношения, другое дело тайна, за приобщение к которой стреляют по ночам в спину и взрывают в самолете. Не то, что бы я не верил в дружбу. Но так уж получилось в моей жизни, что добро делать людям мне приходилось, и мне добро делали. Но ни за одного человека я не мог поручиться, что он поможет в трудную минуту, даже если будет занят, даже если ему будет некогда, бросит все дела и поможет. Бывало, что мне не помогал тот к кому я обращался без особой на то причины, и после пары отказов, я перестал рассчитывать на людей вовсе. И если честно, положа руку на сердце, никого не мог назвать своим другом. Приятелем не более.

Потирая рукой лоб, разглаживая морщины, я думал. как же так получилось, что обратился я именно к Димону. Мы ведь и особо близки никогда не были? Привет – пока. Сплетни про босса и наиболее «одаренных» сотрудников, которые эксель от ворда не отличают. Может потому, что он доверился мне. Намекнул, чем он ночами занимается. Впрочем, его намек был настолько мутным, что случись мне донести, он всегда мог бы сделать большие глаза и послать куда подальше. Не пойман, не вор.

Хотя была в нем некая странность, его хобби. Поначалу, узнав о том, какую музыку он слушает, я пожал плечами. Но вот, когда он объяснил почему, я проникся к нему некой симпатией. «Понимаешь. Музыка прошлого века, начала века, она настоящая. Под неё действительно любили, грустили и радовались. Она с душой. Вот под нынешнюю музыку ты сможешь в любви объясняться? Или плакать? Нет». Его слова о душе были неожиданными для «мастера по железу», что мне стало неудобно, словно он поделился со мной какой-то интимной подробностью своей жизни.

В прихожей пикнул вызов домофона.

– Эт, я! Кто-кто в теремочке живет? Кто в небоскребе живет?

– Заходи, открыто.

Димон сидел, раскрасневшийся. Но не от водки. Если я ещё мог позволить себе рюмку, другую, то он не употреблял вовсе. Пил он другое. Димон как все продвинутые компьютерщики пил чистый кофеин, делал вытяжку из зерен. Наркотики были официально запрещены, а то, что умудрялись изготовить люди на кухне, было их личное дело. Я с грустью посмотрел на пустой пакет вчерашних зерен и на Димона.

– Ты хоть понимаешь, какую бомбу у себя держишь? Этот парень гений! Гигант мысли!

– И отец русской демократии, – шепнул я.

– Причем здесь демократия? – Не понял Димон. – Он как раз и доказывает, что всё это фикция.

– А то мы без него не знали!

– Дурик! Конечно, знали! Но какую грандиозную работу он проделал! Он доказал, что люди кодируются с детства. Начиная с питания. Вот чем тебя кормили в младенчестве?

Я замялся, вопрос был интимным.

– Естественным образом.

– Вот! А почему?

– Мама, конечно, хотела как все смесью, чтоб форму груди не испортить, но бабушка настояла.

– И правильно! Смесь помимо нужных организму веществ содержала ещё кое-какие добавки, чтоб ребенок рос покладистый, не капризный. А что это значит на самом деле?

Это означает подавление воли и склонность к подчинению. Тут вот приводится химический анализ и врачебное заключение. А форма груди это мода и нам хорошо известно как эта мода продвигается в массы.

Вольно или невольно Димон начинал меня раздражать, создавалось впечатление, что это ему слили инфу, а не мне, что это он меня просвещает, хотя смотрели данные мы с ним вместе.

– Надо найти всех тех людей, на которых твой Янковой ссылается, – деловито предложил Димон.

– Ага! И они сознаются первым встречным, что делали соответствующие анализы и заключения. Тут врачебных заключений полтора гектара. И зачем тебе это? – наступил я на Димона. – Ты, что сомневаешься в информации?

– В общем, нет, – пожал он плечами, – Но хотя бы убедится, что это реальные люди.

Как бы достоверно не выглядела информация никогда нелишне проверить. А вдруг это деза? Причем деза террористического толка? Самолет говоришь, террористы взорвали? Может эту бомбу тебе тоже не случайно подкинули?

– Давай, – без энтузиазма поддержал я. Алкоголь проветрился, и меня тянуло на сон.

Пальцы Димона запорхали.

– Диктуй по порядку!

– Агафонов Виктор Андреевич – врач диетолог.

– Умер. Дальше!

– Бобриков Михаил Сергеевич – химик технолог.

– Нет его.

– В смысле?

– Тоже умер. – Димон обернулся ко мне, – Слушай, это настораживает. С мертвых взятки гладки. Ни доказать, ни опровергнуть? А? Пропусти с десяток фамилий или возьми наобум?

– Шилов. Точнее Шилова Татьяна Николаевна – оператор связи.

– Точно! – Хлопнул Димон по столу ладонями, – Покойнички все! Все как один!

Он почему-то обрадовался, как будто его хотели обмануть, а он не дался. По наитию я, совершенно не слыша себя, сказал:

– Причину смерти посмотри.

– Так… Самоубийство? Так, Бобриков – суицид? Ну, к примеру, твоя Шилова…

Димон замолчал и нервно задергал ногой.

– И?

Димон кивнул. Я почувствовал себя на краю бездны. Нет, не верно, на грани разгадки какой-то мрачной тайны.

– Тут ещё хакер есть в списке.

– Ну-ну. И кто это? Под каким ником ходит? – Задрал нос Димон.

– «Сталкер».

– Слышал. Всякий ламер «Сталкером» назваться норовит.

– Тут и Ф.И.О. есть – Ватагин Никита программист фирмы «GSP-inter».

– Ближе к теме.

Димон опять отвернулся, вбивая в поиск данные.

– Угу. Покойничек. Пожалуй, хватит. Я тут почищу у тебя следы поисков.

Я кивнул напряженной спине Димона, из которой торчали позвонки. Не хакер, а ходячее пособие по анатомии. Ощущение близости разгадки отпустило. Держа ноутбук на коленях, бездумно кликнул по делам хакера, к какой информации от него ссылка.