Текст книги "Сбой Хранителя Горта: Голем (СИ)"

Автор книги: Игорь Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Руфо немного помолчал, потом встал, тяжело повел плечами и добавил:

– Ты лежи, не вставай пока. Я сам к Ляне схожу…

С улицы послышались крики. Хлопнула входная дверь и в комнату заглянул Лино, младший сын старосты.

– Отец, на горизонте появился корабль кефалийцев! Вроде как поврежденный, еле идет и мачт не видно, – быстро протараторил молодой парень.

– Если торговцы-кефалийцы, то не корабль, а судно, – поправил сына Руфо, вздохнул и добавил, – если у них серьезные повреждения, могут и кефаль из поселка не забрать. А холодные амулеты у большинства на исходе, всё к одному…, – ещё больше нахмурился староста и вышел из комнаты.

– Ох, и натерпелся ты, бедняжечка, – тихо сказала Гая и погладила меня по голове, – пойду тебе ещё бульончика сделаю.

Жена старосты, охая и ахая, вышла из комнаты.

И я остался один со своими тяжелыми мыслями. Как жаль братьев… Что теперь делать? Если я заберу свою часть выручки за кефаль, которая хранится в дядином амбаре, Ляне и Ереку денег останется ненадолго. Проедят они их, а что потом? Нет, так делать нельзя. Хоть и отношение Ляны всегда были ко мне достаточно прохладными, но я не могу поступить не по-мужски. Я сам перестану себя уважать. Как бы на моем месте сделал бы дядя? Он наверняка взвалил бы ношу кормильца семьи, пусть и не родной, но той, которая тебе дала дом и приют, на свои плечи. Значит, и я сделаю так же. Хочу я этого или не, но мне теперь надо заботиться о благополучии Ляны и Ерека. Хотя бы до того момента, пока Ерек не станет самостоятельным мужчиной. А там уже он позаботится о матери. Решено…

Гая напоила меня ещё одной пиалой бульона. Хммм, мне действительно становилось легче. Слабость и боль постепенно уходили из моего тела. И вместе с эти во мне крепла решимость сделать всё для благополучия оставшихся родственников.

А потом прибежал Ерек.

– Марино! Это правда? – спросил заплаканный мальчик с порога.

– Да, Ерек… Отца и наших братьев больше нет…

Сын Капула бросился мне на грудь и, более не сдерживаясь, зарыдал навзрыд.

– Тихо, Ерек, тихо…, – успокаивал я брата, как мог, – ты должен быть сильным, ты же мужчина! Не плачь… Теперь нам с тобой кормить нашу семью.

Ерек, вздрагивая, постепенно затих.

Я погладил его по короткостриженным, упрямо торчащим в разные стороны, волосам.

– Ерек, а почему ты один? Где мама? – решился спросить я.

– Мама, – всхлипнув, тихо ответил мальчик, – мама дома спорит со старостой. Она почему-то считает тебя виноватым в гибели… Она говорит, что ты теперь у нас всё заберешь… Папа!.. Братья!.. – опять зарыдал Ерек.

Прижав к себе мальчика, я задумался. Неожиданный поворот событий. Ляна, если вобьёт себе что-то в голову, то выветрится это не скоро. И как только дядя её терпел? Это же надо, обвинить меня в гибели Капула и братьев! Меня самого едва не забрало море! Ладно, как только смогу, сам с ней поговорю. Может, одумается…

Я ещё долго успокаивал брата, стараясь не затрагивать болезненных тем. Рассказывал ему, что мы восстановим мой старый баркас, наловим вместе много пиленгаса и лобана, потом построим новую шаланду… Ерек немного отвлекся от трагических событий и втянулся в планирование дальнейшей жизни. Всё же он сын рыбака. И всегда знал, как опасен наш труд. Море нас кормило, в море мы зачастую уходили и не возвращались…

К вечеру вернулся староста. Попросив Гаю отвести Ерека домой, Руфо присел возле меня на табурет, устало провёл мозолистой рукой по лицу и сказал:

– Ляна в истерике… Кричит, что это ты во всем виноват. Почему Марино живой, а её муж и дети погибли?.. Я ведь как чувствовал, что Ляна сорвется… Поэтому-то и пытался оттянуть разговор с ней, – честно признался староста, – никогда не мог понять, как женщинам в голову приходят такие самые невероятные мысли? И она же верит в свою правоту! – зло добавил Руфо, – ещё кричит, что ты заберешь себе деньги за кефаль и продашь их дом, ведь в шаланде была твоя половина… А её с сыном на улицу выбросишь… Что скажешь, Марино?

– Скажу, что глупости это, – ответил я и сделал попытку встать с кровати, – никто никаких денег забирать не будет. Хочу сам поговорить с Ляной…

– Не сейчас, – остановил меня Руфо, – пусть остынет. Да и ты в таком состоянии куду? Лежи. Гая тебя накормит ужином, останешься у нас. А с утра с Ляной и поговоришь. Я правильно понял, что ты хозяйство Канола, Ляну и Ерека на себя взять хочешь?

– Так и думал, – кивнул я, – но сейчас даже не знаю… Ляна упертая…

Староста согласно помахал головой.

– Но это ничего не меняет, – продолжил я, – о том, чтобы продать их дом и мороженую кефаль не может быть и речи. Все знают, что Ерек прямой наследник Капула, так что всё останется на Ляне, пока мой брат не подрастет. А я с голода не умру, прибьюсь к какой-нибудь артели. Дядя и братья дали мне слишком много, и чтобы я неправильно поступил с их родными? Этого не будет…

– Ну, смотри, – задумчиво ответил Руфо, – твоё решение… Все знают, что в шаланде были твои деньги за отцовский дом, так что люди поняли бы и другой вариант… Да и кефаль тоже ты ловил.

– Руфо, – вскинулся я, – для меня другого варианта нет. Женщину и брата обидеть? Да я сам себя всю оставшуюся жизнь уважать не буду!

– Не горячись, Марино, – примирительно сказал староста, – жизнь, она штука такая, сложная… Ты, давай, отдыхай, с утра сам с Ляной разберешься… У нас тут другие неприятности назревают…

– Что случилось? – спросил я.

– У кефалистов сильно повреждено судно, – поморщился староста, – я сейчас разговаривал с капитаном. Они, скорее всего, попали под тот самый буревик, что ваши шаланды потопил…

– А что, – удивился я, – буревики так далеко от берегов Потерянных земель уходят?

– Иногда бывает, – пожал плечами Руфо, – очень сильные на моей памяти пару раз почти до Олата доходили. Правда, там они уже значительную часть своей разрушительности теряют…

– Скажи, Руфо, – не выдержал я, вспомнив, как буревик в считанные мгновения разрушил всю мою жизнь, – неужели от них нет никакой защиты? Они разумные вообще?

– Да кто его ведает, разумные, неразумные, – ответил староста, – все знают, что в море с ними лучше не встречаться. Люди говорят, что подобная напасть и на суше в Потерянных землях есть. Вампирами их вроде как называют. Только те, которые вампиры, из людей жизненную энергию вытягивают. Вроде ещё облик человека принимать могут…, – Руфо замолчал, вспоминая, затем продолжил, – самим поисковикам тоже не всё понятно с их вампирами, выживших после встреч с этими тварями почти нет. А буревики, которые у нас на море встречаются, так от них у простых, таких как мы рыбаков, ещё хоть шанс убежать есть. Правда, если заранее формирование буревика обнаружил, а на шаланде хороший водометный амулет установлен, который почти всем нам не по карману… Благо, что буревики достаточно редко встречаются, а то наш промысел на этом бы и закончился, в море и других опасностей полно. С защитой же от буревиков, якорь им ниже пояса, – добавил староста, – тоже не всё так просто. Есть она. У магов Свободных территорий были особые морские защитные амулеты. Они корабли от гибели и разрушения, что в бурю, что в шторм уберечь могли. А как буревики появились, так оказалось, что эти амулеты и их сдерживают неплохо. Только амулеты из Потерянных земель сейчас настолько ценными стали, что есть только у самых богатых купцов и у королевского военного флота… Ну, может ещё у пиратов, у них, говорят, чего только нет…

– А что же наши маги? – спросил я, – они же тоже амулеты делают.

– Наши маги, – ухмыльнулся Руфо, – салаги против магов Свободных территорий. Делают амулеты, это да. Ну, так только их амулеты в разы слабее, чем артефакты из Потерянных земель, почему поисковики за них свои жизни и отдают… Вот на такую, как у вас с Капулом, шаланду, – староста опять помрачнел, запнулся, но всё же решил продолжить, – знаешь сколько защитных амулетов наших магов надо? Да откуда ты можешь знать? А я вот знаю, не меньше десятка. Золотая шаланда выйдет! Поэтому и нет ни у кого в поселке морских защитных амулетов. На водометные не все зарабатывают… А вот на такое судно, как у кровопийц наших, три сотни акул им в глотку, – ругнулся Руфо, – на такую шхуну, как у кефалийцев, надо уже не меньше пяти десятков защитных амулетов. Или один морской защитный амулет магов Свободных территорий…

– Руфо, – спросил я, удивившись познаниям главы нашего поселка, – а как ты так хорошо в этом разбираешься?

– Походил я немного в свое время, – криво улыбнулся староста, – и с кефалийцами, и с другими гильдейцами, пресноводными моллюсками вареными… А потом сказал всё, хватит! Баста! Поработал на дядю, Горт повидал… На Железном чуть в шахты не попал… И вернулся к нам в посёлок обратно, в Шаланду. Здесь я хоть знаю, за что и за кого рискую своей шкурой…

– Так ты и на Железном острове был? – поразился я. Это же надо было чуть не погибнуть, чтобы попасть к старосте в дом и услышать, что Руфо даже на пиратском острове был!

Староста важно кивнул.

– Скажи, Руфо, а правду говорят, – я продолжил расспросы, – что Железный остров весь Горт металлом обеспечивает?

– Правда, – подтвердил староста, – железные руды и заготовки с острова практически по всему материку расходятся… Почитай, восемь из десяти гвоздей, что у нас прикупить можно, из руды с Железного делается.

– И как же они совмещают пиратство и добычу руды? – спросил я.

– А просто, – усмехнулся Руфо, – пока объединившиеся после гибели Свободных территорий люди некромантов добивали, островитяне прикинули варианты, а потом взяли и в той неразберихе от нашего королевства и отделились. Наши потом пытались их обратно вернуть, но не тут-то было. Теперь уже вмешались другие страны, которым было очень невыгодно, чтобы вся добыча руды обратно под контроль нашего короля попала. Так теперь и остается Железный остров самостоятельным. А как только кто-то из других государств на него посматривать начинают, теперь уже Фора с другими объединяются и не дают остров под себя подмять. Островитяне посчитали, что одной рудой сыт не будешь и за пиратство потихоньку взялись. А что, выгодно, – хмыкнул староста, – товар, абордажем взятый, опять в оборот, а людей, которые в море захвачены были, на шахты, руду добывать. А когда кто-то из правителей пиратов прижать хочет, теперь уже купцы из разных стран вой поднимают, мол, что это такое, честных поставщиков руды топят. А деньги, Марино, особенно большие, они всё решают. Тем более, деньги, которые на менском железе делаются. Так и живет себе Железный остров…Ладно, заговорил ты меня. Пойду я…

Староста встал и пошел к выходу из комнаты.

– Руфо, – вспомнил я, – так, а что там со шхуной кефалистов, ты же так и не сказал?

– Что-что, – буркнул староста, – одной мачты, как не бывало, такелаж порван. Трюмы течь дали. Гильдейцы недалеко от поселка, там, где глубины позволили, на ремонт встали. Вроде запас дерева у них с собой достаточный есть. Капитан обещает, что за два-три дня починятся, и кефаль нашу погрузят. А вот если они с ремонтом затянут, тогда нам уже худо придется. Два-три дня наши амулеты ещё вытянут, никто же не ожидал, что в этом сезоне такая добыча будет. Вот холодными амулетами и не запаслись. Ладно, Марино, поправляйся, – махнул рукой Руфо, – а я пойду ещё по людям пройдусь, может, у кого запасы амулетов найдутся…

С уходом старосты вернулись тяжелые мысли… Моя жизнь перевернулась верх дном, как старая лодка…Похоже, мне придется усиленно выгребать против течения, чтобы не оказаться на дне.

Спасибо Гае, которая не дала мне долго заниматься самоедством и накормила вкусной кашей с неизменной пиалой бульона. Она что, специально для меня курицу зарезала?..

Издерганный переживаниями этого дня, после ужина я моментально провалился в сон.

Утро началось с того, что Ляна неожиданно сама заявилась в дом старосты.

– Марино! Просыпайся…, – разбудил меня Руфо, – там Ляна вся такая решительная разбираться пришла… Ты как, встать сможешь?

Я прислушался к своим ощущениям. Вроде чувствую себя так, как ни в чем не бывало. Потрогал голову, от шишки и следа не осталось. Удивительный у Гаи бульон, надо будет рецептом поинтересоваться…

– Да хорошо себя чувствую, – решительно сказал я и начал вставать с кровати. Ведь, действительно, хорошо!

– Тогда, вот, – староста указал на табурет, на котором лежал ворох одежды, – это моего старшого. Твоя одежда после встречи с буревиком и морем вся в негодность пришла…

Я с благодарностью глянул на Руфо.

– Забудь, – правильно истолковал мой взгляд староста, – ну, не пойдешь же ты через поселок раздетым. А дома уже в свое переоденешься. Сапог не дам, извини. Вот, сандалии старые, тоже старшого. Давай, одевайся, Ляна во дворе. И, это, – наморщил лоб староста, – ты, если что, вдруг там с Ляной не договоритесь, можешь пару дней у меня перекантоваться. И с работой смотри…, – староста хитро мне подмигнул, – пока сезон не закончился, моей артели тоже свободные руки понадобятся. Ты, конечно, сам решай, но, если что, договоримся…

Я искренне поблагодарил Руфо, быстро накинул на себя поношенные полотняные брюки, рубашку, натянул на босые ноги сандалии и вышел во двор.

Только из уважения к памяти дяди и братьев я сумел сохранить спокойствие и не нагрубить орущей на меня Ляне. Молча выслушав беспрерывный поток обвинений, я дождался пока она, наконец, замолчала, ожидая, видимо, моих оправданий. Да…, не ожидал, что я виноват почти во всем плохом, произошедшем за время моего пребывания в семье Капулы… И даже прошлогодний мор домашней птицы Ляна на меня перевела… И объедал я всех постоянно… О каком моём дальнейшем пребывании в одном доме с этой женщиной могла идти речь? Ерека только очень жалко… Ничего, я брата всё равно не брошу.

– Ляна, успокойся, – сказал я жене дяди, – ни денег, ни дома я у тебя забирать не собираюсь. Всё остается Ереку. Но, на что вы будете жить? Пару лет вы протяните, а что дальше? Ерек ещё слишком мал, чтобы выходить в море…

Ляна торжествующе усмехнулась.

– А не твоё это дело, Мариино, как мы будем жить дальше, – сказала женщина, – я решила, всё, Шаланда была самой большой ошибкой в моей жизни… Я продаю кефаль и дом и возвращаюсь в свой родной поселок, там найдется, кому обо мне позаботиться, – внезапно проговорилась она и замолчала, пряча от меня свои глаза.

”Ого! Оказывается, Ляне уже есть, кому о ней заботиться! Не о родителях же она ляпнула. Их, вроде давно уже нет… Вот стерва!”, – подумал я.

– Ляна, – едва сдерживаясь от поднявшейся волны гнева и обиды за дядю и братьев, проговорил я сквозь зубы, – а тебе не стыдно говорить такое на следующий день после гибели Капула и сыновей? Ты о Ереке хотя бы подумала? Каково ему будет?..

– Всё с ним хорошо будет, – заистерила Ляна, – не на вашей вонючей кефали Горт клином сошелся!..

Сжав кулаки, я с ещё большим трудом сдержался, выслушав ещё одно ведро помоев на себя в частности и на наш поселок в целом.

Из соседних домов начали выглядывать заспанные люди. Где-то хлопнула дверь, и раздался громкий раздраженный голос:

– Идите на берег орите, медузы рваные!.. Совсем достали!..

– Всё, Ляна, достаточно поговорили! – прервал я её, – делай, что тебе вздумается! Только Ерека я в обиду не дам!..

– Так и забирал бы его с собой! – выкрикнула Ляна.

Я не поверил своим ушам. Не может быть… Мать только что отказалась от своего сына!? Да как же эту гадюку земля ещё носит?! Да гори эта кефаль и деньги синим пламенем!

Потрясенный, я молча отодвинул Ляну со своего пути и медленно двинулся в сторону дома, приютившем меня на несколько последних лет. На выходе из двора старосты, я обернулся и сказал:

– Ерека и наши вещи я сейчас заберу. А ты постарайся мне больше никогда, слышишь, никогда не попадаться на глаза!

Ляна злорадно ухмыльнулась мне вслед.

Ох, правду в народе говорят, что люди познаются в беде… Гибель Капула до основания разрушила его семью, вскрыв немыслимые для меня до сегодняшнего дня вещи…

Ереку я сказал всю правду, как всё и было. Он уже достаточно взрослый, чтобы говорить с ним по-мужски. Оказывается, ещё вчера вечером Ляна что-то такое говорила и ему, но мальчик не мог поверить, что мама отказывается от него.

Собирая в доме, вдруг ставшим для меня чужим, свои и Ерека вещи, я, как мог, пояснил брату такие изменения в его матери:

– …Есть, Ерек, такие болезни, когда человек остается снаружи как прежде. Но внутри у него что-то умирает. То, что делает его человеком. Так и с твоей матерью случилось. Нет больше той Ляны, которая заботилась о тебе. Не плачь, Ерек, у тебя остался я… Не плачь, говорю! Отцу и братьям это бы не понравилось. Нам надо думать, как все начинать заново…

Куда нам идти?..

Я отвел брата к Гае… Жена старосты, видимо, слышала весь разговор, случившийся у них во дворе, поэтому без слов увела заплаканного мальчика завтракать. Я же, отказавшись от еды, как во сне побрел к морю.

…Глядя, как волны размеренно набегают на песок, я постепенно успокоился. Жизнь продолжается, и мне необходимо позаботиться о Ереке…

Что для этого надо? Работа, снасти, баркас и, конечно же, кров над головой. В том, что Ляна в ближайшие дни продаст дом и покинет поселок, я не сомневался. Такими своими действиями она поставила против себя всех людей в округе, жизни ей в Шаланде не будет… Всё, Марино, забудь о Ляне, её больше нет в твоей жизни!

Решительно встав, я скинул одежду и забежал в море. Прохладная вода смыла с моего сердца горечь обиды. Посвежевший и полный уверенности в своих силах, я выходил из воды, когда внезапно заметил некую странность.

Волна, накатившая на берег и убегающая обратно в море, внезапно проявила на песке странные символы. И я, который-то и читать толком не умел, смог их понять!..

”Первый схрон с необходимыми тебе вещами найдешь под своим баркасом”.

Следующая волна накатилась на символы, и я увидел, как они расплылись и скрылись под мелкими песчинками, несущимися вместе со вспенившейся водой.

Всё это произошло настолько быстро, что я недоверчиво зажмурился и потряс головой. Раскрыв глаза, я вновь уставился на место, где мне привиделись причудливые символы. Конечно, на песке ничего не было! Неслабо же я вчера приложился головой…

Ровно через минуту, выбросив из головы странное видение, я уже шагал обратно в поселок.

Первым делом я вернулся к дому дяди и забрал в сарае свои старые сети. Ляна обойдется… Но всё же хорошо, что дома я её не застал.

Сети я занес во двор к старосте, позвал Ерека и поручил ему начать их пересматривать. Брат охотно согласился. Не знаю, что ему там рассказывала жена старосты, но мальчик явно успокоился и взялся за привычное дело. Снасти нам хоть достались и старые, но на первое время сойдут, а там выкрутимся…

Потом я вернулся на берег, где под жидкими навесами хранились старые лодки поселковых рыбаков. Осмотрев свой старый баркас, оставшийся от отца, я сразу понял, что в море ему в ближайшее время не выходить. Непонятно из-за чего у лодки, хранившейся в сухом, проветриваемом месте, вдруг взяло и подгнило днище. Что за напасть такая? Таки придется в артель к кому-то наниматься… Если повезет, пока сезон добычи кефали не закончится, на пару хороших досок для ремонта лодки заработаю. А нет, значит, придется немного одалживаться. Ничего, рыбаки помогут, знают, моё слово крепкое, я отдам. Не хочется залазить в долги, но баркас ремонтировать надо, на таком в море выходить опасно… Что ж, надо идти в поселок, поговорить о работе с Рудым и Жигой, они вроде недавно рыбаков в свои артели зазывали. Посмотрим, что за условия дают, потом со старостой посоветуюсь. Всё же он мне так помогает, и первым к его артели прибиться предлагал…

Бросив ещё один разочарованный взгляд на баркас, я уже собирался уходить, когда меня вдруг как что-то кольнуло внутри. Та надпись на песке, которая скрылась под песком. А что, если пошарить под баркасом? Глупо? Ещё как… Но ведь я ещё не осмотрел лодку изнутри. А что, если изнутри баркас тоже прогнил? Надо взглянуть, чтобы потом не удивляться…

Поднатужившись и используя весла, как рычаги, я умудрился всего за пару минут перевернуть баркас на днище. Не зря, не зря я это сделал. Пару мест изнутри тоже укрепить явно надо… По большому счету, ничего страшного, но количество необходимых для ремонта досок выросло до трех. Так, а это что? Отбрасывая ногой ворох высохших водорослей, я случайно за что-то зацепился. Из песка торчал кусок просмоленной парусины. Потянув за него, я легко вытащил на поверхность продолговатый сверток. Вот это да, неужели я действительно нашел под баркасом схрон?

Через пару секунд я уже с удивлением крутил в руке абордажную саблю с немного изогнутым клинком. Похожую, и тоже со сплошной гардой, я видел как-то у одного из кефалийцев. В свертке оказалось ещё четыре предмета, по виду напоминавших большие и толстые монеты, только вместо привычных цифр на поверхности двух из них были выгравированы четкие рисунки странного, полностью закованного в доспехи человека, а на двух других проступало изображение солнца. И отверстие у каждого есть для шнурка. Хммм…, глупостью я никогда не отличался… Похоже, что это амулеты! Только чудные какие, совсем не похожи на те амулеты, которые есть у рыбаков из нашего поселка. Вот удача! Наверняка амулеты стоят денег, а цена клинка без сомнений с лихвой перекроет ремонт баркаса! Стоп… А если клинок и амулеты чужие? Нет, не может быть, никто из рыбаков к чужой лодке бы не полез. Сверток явно предназначен для меня! Тогда откуда он взялся? Капула!.. Точно! Скорее всего, это дядя спрятал саблю и амулеты под мой баркас, только он мог сделать здесь схрон. Может, даже намекал об этом, а я пропустил его слова мимо ушей, лопух морской. И именно воображение сегодня так хитро сыграло со мной, напомнив о тайнике надписью на песке… Эх, дядя, дядя…

На обед к Гае я так и не попал. Правда рыбаки, уже знавшие, как себя повела вдова Капула, не оставили своего товарища голодным. Жига накормил меня наваристой ухой, а Рудой напоил терпким травяным настоем со свежими булочками. Оба рыбака предложили мне практически одинаковые условия. Пообещав им дать ответ завтра, я направился обратно к старосте, чтобы узнать, как он видит меня в своей артели.

Руфо дома не оказалось, так что я присоединился к Ереку и Лино, младшему сыну старосты, помогавшему моему брату чинить наши старые сети. Остаток дня незаметно пролетел в кропотливой работе и неспешных разговорах о способах добычи разных видов кефали. Больше говорил Лино, я поддерживал его многозначительными ‘а как же…’, ‘конечно’, ‘наши тоже так делали’, а Ерек почти всё время молчал и ни словом не упоминал о событиях в его семье. Делая вид, что беседа мне интересна, на самом деле я начал переживать по поводу брата, хоть и не подал вида. С одной стороны вроде бы и хорошо, что он ведет себя как настоящий мужчина. Сдерживает эмоции, не плачет, неплохо выполняет порученную работу… А с другой стороны, если Ерек загнал все переживания в себя, рано или поздно они ведь могут привести к его срыву. И как это выразится? В его перенапряжении или необдуманном поступке? Или он замкнётся? Я не знаю… Но точно знаю, что наверняка это случится в самый неподходящий момент. Значит, я должен придумать, как помочь Ереку пережить тяжелый момент в жизни…Значит, я должен окружить его заботой и теплом, которого он лишился после гибели отца и братьев, после такого изощренного предательства матери… Сделать так же, как в свое время сделали Капула и братья для меня…

Вечером появился усталый староста. Глядя, как мы ремонтируем снасти, Руфо поделился наболевшим:

– Не, ну что за люди! – возмущался он, – почти никто не имеет запаса амулетов… Я им так и сказал, если гильдейцы не успеют закончить ремонт шхуны в срок, придется значительную часть рыбы выкинуть, чтобы вся не испортилась!

– А что рыбаки? – спросил я, чтобы поддержать разговор.

– Не спрашивай, – махнул рукой староста, – большинство только глазами хлопает! Говорят, надо, значит выкинем. А заранее подумать о запасе амулетов, чтобы поменьше потом в опасные воды выходить слабо?..

На это я скромно промолчал. Ведь Капула тоже не запасался дополнительными амулетами. Правда, у нас и денег свободных в последнее время не было, то шаланду надо было строить, а потом в дом брата вкладываться…

– Ужинать идите! – прервала своего мужа Гая, выглянув из дома, – стынет всё уже давно!

– Пойдемте, – позвал нас с братом староста, – сети до завтра не убегут. Как ты, Марино, с работой определился?

– С Жигой и Рудым переговорил, вот хочу ещё с тобой посоветоваться, – ответил я.

– Вот и ладно, – согласился Руфо, – после ужина и поговорим. У меня тоже кое какие новости есть… Да не межуйтесь, давайте за стол идите, у меня не убудет, – повторил свое приглашение староста.

Ужин прошел в молчании, каждому было о чем подумать. Гая накормила нас вкусной кашей с кусками свежей жареной рыбы, таявшей во рту, а потом сыновья Руфо предложили Ереку сходить покупаться на море. Брат вопросительно посмотрел на меня, и я согласно кивнул. Море лечит все беды…

Староста что-то шепнул старшему, убедился, что ребята вышли из двора, и вернулся за стол, где я допивал свою кружку травяного настоя.

– Ты за Ерека не переживай, Дарио за ним присмотрит, – сказал мне Руфо и твердо добавил, – пока останетесь у нас! Гая постелет Ереку в той же комнате, что и тебе, Марино. И не возражай! Вся Шаланда просто потрясена тем, как Ляна с вами обошлась. И ладно с тобой, но чтобы мать так поступила с родным сыном! Я еле удержал людей от самосуда. Хватит нам для поселка потрясений, ведь целая артель рыбаков погибла…, – тяжело вздохнул староста и продолжил, – но, как говорится, нет худа без добра. Старшины решили как можно быстрее ускорить отъезд Ляны. Борза, ты его знаешь, предложил дом Капула выкупить для своего сына. Мы прикинули и до расчета с гильдейцами помогли ему с деньгами, а вашу мороженую рыбу по минимальным по ставкам кефалийцев у Ляны на несколько поселковых семей забрали. Вдова оказалась не дура, ей тоже не терпелось Шаланду покинуть. Почувствовала, что в поселке стало горячо, и согласилась на наши условия без разговоров. Мой младший сказал, что, получив деньги за дом и кефаль, Ляна быстро собрала свои вещи и уже покинула посёлок. Вот же стерлядь гнилая, а не женщина! – не сдержался Руфо, – так что можешь о ней забыть. Плохо, что так всё получились, но ничего не поделаешь. Ты парень молодой и сильный, рыбак толковый, так что без работы и денег не останешься, да и брата, пока он тебе помощником не станет, прокормишь…

Я согласно кивнул. Вытяну…

– Догадываюсь, что тебе рыбаки по своим артелям предложили, – продолжил староста, – я со своими ребятами поговорил и моё предложение такое. Тебе одну долю из десяти от вылова артелью по кефали, в межсезонье две доли по обычной рыбе. Работаешь на моей шаланде, снасти тоже мои. И пока живые деньги на руки не получишь, можешь у меня жить и столоваться. Всё равно Гая сказало, что мальчишку пока ни при каких раскладах из дому не отпустит. А потом сами решите. Думай, решение за тобой.

Я сделал вид, что обдумываю предложение старосты. Хотя, что тут думать? Условия Руфо были намного лучше, чем предложения других рыбаков. Там плата за одни руки и за каждый выход в море, у старосты же доля от вылова кефали! По самым поверхностным прикидкам, денег я должен зарабатывать в разы больше именно с Руфо. Так что, надо соглашаться…

Староста с улыбкой наблюдал за моими размышлениями.

– Что тут говорить, – смутился я, – конечно, согласен!

– Вот и ладно, – отозвался Руфо, – следующий выход сразу, как только кефаль гильдейцам загрузим. Договорились?

– Договорились! – подтвердил я, – послушай, Руфо, я сегодня кое-что нашел и хочу тебе показать, ты не против? Ты же в амулетах разбираешься?..

– Ну, есть немного, – кивнул староста, – а что за амулеты?

– Сейчас…

Отложив свою кружку с настоем, я сходил в свою комнату, где после возвращения в дом Руфо припрятал под кроватью найденный сегодня сверток.

– Вот, – сказал я, выкладывая его перед старостой.

Руфо с интересом смотрел, как я аккуратно развернул просмоленную парусину и поочередно выложил на стол свои находки.

Как только первый амулет появился перед ним, староста пораженно замер, так и не донеся кружку с настоем до рта. Потом на свет появился второй амулет, третий, четвертый, в конце концов, я освободил саблю от ножен и тоже положил её на стол рукояткой к Руфо.

Пару секунд ничего не происходило, только взгляд старосты быстро перескакивал с одного кругляша на другой, с сабли на кругляш амулета и обратно.

Потом Руфо таки донес кружку ко рту и сделал глубокий глоток, глубоко вздохнув одновременно с этим. Естественно, он подавился и громко закашлялся.

Пока я только собирался обойти стол и похлопать старосту по спине, из кухни, с грохотом посуды, на кашель мужа выбежала Гая. Мне оставалось только с виноватым видом наблюдать, как она хлопотала возле Руфо, приводя его в порядок.

– Ты только посмотри, Гая, – сдавленно сказал староста, вытирая выступившие на глазах слёзы, – что Марино принес…

Гая грозно глянула на меня, от чего я ещё больше почувствовал себя виноватым, затем посмотрела на стол, боязливо прикоснулась пальцем к рукоятке абордажной сабли, и спросила:

– И из-за этого ты подавился? Уж я то думала, что ты достаточно клинков повидал…

– Ага, повидал, – кивнул староста и ещё пару раз кашлянул, – только такие как этот, всего пару раз видел, да и амулеты не простые…

– Значит, всё-таки амулеты? – обрадовался я.

– Амулеты, – подтвердил староста и пытливо посмотрел мне в глаза, – скажи, Марино, откуда у тебя эти вещи?

– Дядин тайник вскрыл, – ответил я, – почти случайно нашел. Капула сделал схрон под моим старым баркасом, я сегодня об этом едва вспомнил…, – подробности обнаружения тайника я решил оставить при себе. А то ещё спишут моё видение на последствия травмы, и поостерегутся со мной в море выходить. Оно мне надо? Нет, конечно…

– Вот же, – удивился Руфо и осторожно взял двумя руками саблю, поднеся её ближе к лицу и внимательно рассматривая густую вязь затейливого узора, покрывавшего металл, – сколько лет твоего дядю знал, не мог и подумать, что он рискнёт сойти на берег Потерянных земель…

Староста немного помолчал, потом так же внимательно, как и саблю, осмотрел ножны. Чему-то удивленно покачал головой, вернул ножны на стол и принялся рассматривать кругляши амулетов.

Я, раздираемый любопытством, всё же сумел удержаться от вопросов, не желая отвлекать Руфо. Гая, склонившись над плечом мужа, с интересом и опаской тоже разглядывала непривычные для нас вещи.

– Так что же это? – не выдержала жена старосты.