Текст книги "Все В Твоих Руках (СИ)"

Автор книги: Игорь, Горностаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Что это было? Какой-то трюк с подсветкой изнутри? Или его воображение так разыгралось? Сева разволновался – прекращать надо эту чертовщину! Не даст он ведьме насмехаться над ним, соблазняя разными фокусами своими, бесовскими. Но прежде чем он открыл рот, Ирма опять схватила его руку и, наклонившись к уху, зашептала:

– Извини Сева, у меня непроизвольно получилось. Совсем забыла, что одежда на мне... обработана особым составом. Я надевала ее на Хеллоуин... Знаешь, да? Тридцать первого октября. Можно сказать – профессиональный праздник.

– Вы на шабаш в этот день собираетесь? – попытался сострить Всеволод.

– Да, – абсолютно серьезно ответила женщина. – Официально это именуется корпоративной вечеринкой, но по существу...

– И кто там еще бывает?

– Почти все наши. Члены Клуба Белой Магии.

– Белой? – искренне удивился Сева.

– Конечно. Черную магию у нас в стране практиковать нельзя. А мы ничем предосудительным не занимаемся. У нас проходят скучные собрания, съезды, конференции, но в Хеллоуин... На нем, как теперь выражаетесь, отрываемся по полной!

Сева представил себе что, судя по ее трюку с одеждой, вытворяют на этих шабашах ведьмы и колдуны... О-о!

Ирма, видя его смятение, постаралась еще и усугубить, принявшись нашептывать скабрезности, делилась впечатлениями от оргий. Говорила она спокойно, без эмоций, просто сообщала информацию... Но и этого оказалось достаточно: голова у парня пошла кругом. Он как наяву видел картины утонченного разврата. Это была не обычная 'групповуха' из порнографического журнала, а некое ритуальное, по-своему красивое действо, не ставшее, впрочем, менее бесстыдным, несмотря на всю изысканность. И она, Ирма, была главным действующим лицом бесовского карнавала.

Зачем она все это рассказывает? Насмехается, издевается над его чувствами. 'Дрянь! Убирайся отсюда!', – захотелось крикнуть Севе, но язык прилип к нёбу. Сухо, сухо во рту...

– Я возьму тебя силой. Ты будешь моим, – шептала Ирма, стискивая парня в объятиях.

Он не понял, когда она успела переместиться со стола ему на колени. Запрокинула его голову и впилась долгим горячим поцелуем в губы.

Сева совершенно утратил способность сопротивляться, оказавшись в роли маленького птенца, пойманного змеей, серой мышки, которую держит в зубах самый страшный в мире зверь, и той остается лишь дергать хвостиком. Против воли перед его мысленным взором появилось лицо Жанны. Невеста смотрела на Севу широко раскрытыми, полными гнева и удивления глазами. 'Предатель!', – бросила Жанна в лицо жениху...

Ирма поднялась на ноги, легкой пушинкой вскочив с колен Севы, вытянула руки над головой, давая ему возможность оценить стройность фигуры, обхватила себя руками крест накрест, так что пальцы оказались на талии и медленно, с наслаждением, стянула свитер, под которым, как уже знал Сева, не было больше ничего; провела руками по застежкам – юбка упала к ее ногам. Ведьма тряхнула гривой великолепных волос и чуть повела из стороны в сторону упругими грудями. Затем, так же, не торопясь, расстегнула пуговицы на рубашке Севы. Не отдавая отчета в своих действиях, Сева прикоснулся губами к розовому, аккуратному соску, чувствуя как тот набухает и твердеет. Ирма негромко застонала, убрала грудь, подставив ему другую. Прошептала:

– И ее не обижай вниманием...

В это самое время руки ведьмы бесцеремонно шарили, забирались под Севину рубашку, расстегивали молнию на джинсах. Женщина наклонилась...

Сева не видел ее лица, только голову, макушку... И с этой головой вдруг стали происходить удивительные вещи. Волосы начали темнеть и укорачиваться – каштановая грива превратилась в короткую стрижку жгучей брюнетки. Сама она стала, как будто меньше ростом, и чуть-чуть полнее.

– Алекс, ты сегодня...

Девушка подняла голову и оборвала фразу на полуслове.

Их глаза встретились.

Сева смотрел и не верил – на него глядела... Жанна! Полностью обнаженная, она сидела у него на коленях, раскрыв в изумлении рот. Сева стал судорожно застегивать джинсы. Замок, как всегда бывает в подобных ситуациях, заклинило.

– С...Сева?!

Жанна вскочила на ноги и затравленно огляделась.

– Где я?

Всеволод впервые видел невесту голой. Увы, фигурой она уступала Ирме. Сева тоже осмотрелся: ведьмы нигде не было. Что такое произошло!?

– Жанночка, ты как сюда попала? Почему ты... раздетая?

Девушка молчала – ее била крупная дрожь. Скорее от испуга, нежели от холода.

– Где я? – повторила она, жалобно глядя в глаза жениху.

– У меня. На работе. Ничего не понимаю... Наверное это она...

Сева осекся. Ну, конечно, проклятая ведьма подстроила встречу с невестой, перекинув ее сюда из...

– Ты,.. ты где была!? – задыхаясь от волнения выдавил Сева.

Ему, наконец, удалось справиться с молнией. Рубашка оставалась расстегнутой и не заправленной.

– А ты? Что ты здесь делаешь ночью?

Самообладанию Жанны можно было позавидовать.

Сева смутился, весь его вид свидетельствовал: не работой был занят молодой специалист, ох, не работой. Ирма,.. Жанна,.. упоминание имени Алекс... Дьявольщина какая-то! Хаос, царящий в голове, не позволял трезво оценить ситуацию. Сева закрыл лицо ладонями, стремясь уйти от действительности. Только бы все это оказалось не настоящим! Галлюцинацией, ловким фокусом...чем угодно!

– Ха-ха-ха! – гулко прозвучал смех, отразившись от стен и высокого потолка.

Сева открыл глаза.

Жанна исчезла. На его стуле сидела Ирма, играючи поворачиваясь из стороны в сторону. На ней по-прежнему были только трусики.

Ну, конечно! То было наваждение, один из ее трюков! Как ловко она его одурачила!

Сева почти успокоился, даже злость на Ирму отошла на задний план. Главное: появление невесты, было всего лишь оптическим обманом. Ему в голову пришла удачная мысль: чтобы окончательно развеять сомнения, нужно прямо сейчас позвонить Жанне домой, в Питер, убедиться, что она спит и видит десятый сон.

Ирма лукаво ухмылялась и молчала, глядя, как Сева набирает, дрожащей рукой, телефонный код Санкт-Петербурга и номер невесты.

Протяжные гудки.

– Алло!.. Кто это? ... Всеволод? ... Жанну?! Что случилось!? ... Вы меня напугали, Сева. Вы представляете, который теперь час! – В голосе Жанниной мамы на другом конце провода слышалось не раздражение, а, скорее, досада.– Жанночки нет – она у подруги осталась ночевать...

Сева отчаянно швырнул трубку. У подруги! Знаем мы эту 'подругу'. Алекс!! Его приятель! Она сейчас опять с ним!!!

– Дурачок, не переживай так! – Ирма томно улыбнулась. – Забудь эту развратную девку. Найдешь себе еще...

Сева молчал. 'О, женщины! Имя вам – коварство!',– хотелось крикнуть ему, но было стыдно от чего-то.

– Ну, иди ко мне, мой сладенький!...

IX. Пришелец с Фанских гор

1

Архивы, как ни парадоксально это звучит, сродни кладбищам. И там и тут находят вечное упокоение: люди ли, документы...

Так, или примерно так размышлял Сева, получив очередное задание шефа.

Есть любители посещать кладбища. Один знакомый Всеволода, когда ему предложили на выбор работу в любом из филиалов крупного НИИ, подошел к решению проблемы весьма основательно. Он не поленился, поездил по городкам, где эти самые филиалы располагались, и в каждом, прежде всего, шел на кладбище. Там он смотрел даты рождений-смертей и рассчитывал, приблизительно конечно, среднюю продолжительность жизни горожан. То был, так сказать, практический интерес: человек выбирал оптимальный вариант для проживания. Вот что недоступно пониманию, так это увлечение некоторых граждан 'модными' кладбищами, вроде Ваганьковского в Москве или 'Литературными мостками' Александро-Невской лавры в Ленинграде.

В Институте тоже имелся архив. Располагался он, подобно всем хранилищам, в подвальном помещении, подальше от глаз людских. И то сказать: самое место бумажным 'мертвецам' там, ниже уровня земли.

Севу в архив отрядил Егорыч: поручил поднять кое-какие материалы по фольклорно-этнологическим экспедициям 1973 – 77 гг. в Сибирь и районы Крайнего Севера. В те годы, пояснил начальник, активно боролись с шаманизмом.

Надо сказать, Сева употребил весь накопленный за годы учебы опыт уклонения от работы, пытаясь избежать незавидной участи разгребателя бумажной свалки, каковой представлялось ему хранилище. Тщетно. Видно такова уж участь молодых специалистов – ковыряться в разного рода помойках.

– Всеволод! – Михаил Егорович нахмурился и указал глазами на стопки исписанных листов, которые помощник старательно перекладывал с места на место. – Оставьте в покое бумаги! Вам давно пора быть в архиве. Я позвонил – вас там ждут.

Делать нечего, пришлось покориться. Чтобы попасть в хранилище ему пришлось выйти во двор и под дождем добежать до бокового корпуса. В торце здания имелся небольшой железный навес над входом в подвал. Спустившись на дюжину ступеней, Сева оказался перед обитой черным дерматином дверью, не имеющей каких-либо опознавательных знаков. Постучал. Ни звука. Приоткрыл дверь:

– Можно?

В его представлении архивариусом обязательно должен быть старичок в очках, старомодном пиджаке и с сатиновыми нарукавниками. Но заведующей архивом оказалась дама. Именно дама. Не 'девушка', 'гражданочка', 'женщина' – эти обращения не годились для особи с таким выражением на лице. То была гримаса досады, брезгливости и высокомерия одновременно – ведь Всеволод оторвал ее от важного дела. Нет, она не распивала чаи и не болтала по телефону. Она читала. Что именно, Сева не разглядел – какой-то толстый том в роскошном бордовом с золотом переплете. Дама не удостоила вошедшего взгляда.

– Можно? – повторил он извиняющимся тоном.

Дама шумно вздохнула, заложила страницы листком бумаги, убрала книгу, и только теперь подняла на Севу глаза.

– Да.

– Мне нужно... – начал, было, молодой специалист.

– Вот. – Заведующая небрежно подвинула к краю стола пачку бланков. – Заполните 'требование'.

Полчаса, не меньше, ушло у Севы на заполнение двух бумажонок – пока разобрался что к чему, а спрашивать у этой особы... ну ее к бесу. Все это время дама сидела за столом с отсутствующим видом.

Все с тем же лицом архивщица приняла от Всеволода бланки и, не спеша, с достоинством, удалилась. Собственно архив располагался за следующей дверью, а здесь была, так сказать 'прихожая'. Несколько минут ожидания, и Сева услышал голос заведующей:

– Молодой человек! Пройдите сюда!

Сева едва не заблудился в лабиринте стеллажей, уставленных ящиками, ящичками, коробками, картонными папками и бог знает, чем еще. Сколько хлама накопилось тут за шестьдесят лет! Уму непостижимо, как можно найти что-то в этих 'бумажных джунглях'.

– Молодой человек! Вы идете или нет! – В голосе дамы слышалось явное раздражение. – Я что ли должна за вас это таскать!

'Это же твоя работа', – подумал Сева, но озвучивать не стал.

Архивщица указала на верхний ярус:

– Вон, видите, номера с 2064/01 по 2068/11. Возьмите стремянку.

– Я все не унесу за раз...

Дама бросила на молодого человека осуждающий взгляд, словно на дефективного ребенка.

– Куда вы собрались выносить архивные материалы! Вы что, не знаете правила!? Будете работать здесь. Вон там стол. Потом все на место поставите.

'Ну, ни ё моё! Мало того, что придется в этом дерьме ковыряться, так еще и здесь в подвале торчать!', – сетовал про себя молодой специалист.

– Михаил Егорович велел материалы ему отнести,– решил он взять архивщицу 'на пушку'.

– Ничего не знаю! – отрезала дама.– Принесите разрешение, завизированное директором.

Сева понял – спорить бесполезно.

Начать изучение материалов он решил с самой маленькой из двух десятков папок и коробок, указанных архивщицей. Для начала разыскал стол – ничего, работать можно. Стул есть, настольная лампа, даже стопочка чистых листов – забыл, видать, кто-то. 'Раньше сядешь – раньше выйдешь',– вспомнил Сева подходящее изречение и решил: раз отвертеться невозможно, нужно напрячься и...

– Извините, – услышал Сева над ухом и от испуга выронил из рук папку. Она обрушилась на стол, выпустив облачко архивной пыли.

– Простите ради бога! Кажется, напугал вас.

Да, уж! Заикой так можно стать. Всеволод обернулся: что за чудо в перьях! Перед ним стоял человек, явившийся сюда не иначе как прямиком из тайги... или из тундры: борода а ля Лев Толстой, брезентовая куртка-штормовка, свитер грубой вязки, кирзовые сапоги.

– Извините, – повторил 'таежник', – вы, вижу, материалы по нашей алтайской экспедиции изучаете?

– Да, а вы...

– Берг Модест Карлович. – Новый знакомый очень смешно картавил. Чем-то он был Севе симпатичен. Молодой специалист представился:

– Всеволод.

Берг улыбнулся, демонстрируя великолепные зубы – прямо-таки реклама 'бленд-а-меда'. Как он умудрялся содержать их в образцовом порядке, если действительно только что вернулся из какого-то заповедного места?

Сева ожидал, что Берг протянет руку для пожатия, но этого не случилось.

– Присаживайтесь, Сева. В ногах... ну вы знаете. – Сам он, как показалось, очень осторожно – чирей у него что ли – присел на стул с противоположной стороны стола. – Я вас не отвлекаю? Давно, знаете, не общался... Одичал, можно сказать.

Нет, Юрин был не против поболтать с мужиком. Во-первых – уж очень не лежала душа разбирать 'макулатуру'. Во-вторых – интересно узнать, откуда он прибыл, из каких таких диких мест. В-третьих, и это наиболее существенный момент – он, вероятно, поможет ему быстро отыскать нужные бумаги. Сева махнул рукой – дескать, чего уж там.

– Это была моя предпоследняя экспедиция... Алтай. Чудное место, 'русская Швейцария'.

– Предпоследняя? – Сева был удивлен – на папке, лежащей сейчас перед ним стояла дата: 1977 год.

– Да, – подтвердил Берг, – последняя была в Фанские горы. Тоже замечательное место! Помните у Визбора: 'Я сердце оставил в Фанских горах...'.

– У какого Визбора, – уточнил Сева. – Который Борман?

– Почему Борман?

– Ну, он играл Бормана в 'Семнадцати мгновениях'.

– Ах, да, конечно, Юрий Визбор... – Берг задумался. – Вам не доводилось бывать в тех местах, Сева?

Юрин покачал головой: какое там бывал – даже не представлял, где это может находиться.

– Вы прямо оттуда?

Берг, похоже, удивился. И даже смутился.

– В общем-то, да... почти. Сева, вы, пожалуйста, не обращайте внимания на... ну если что-то несуразное скажу. Видите ли... отвык я... Давно ни с кем не общался.

Во, дает мужик! Видать, на самом деле анахоретом сидел в глуши. Может, он только что приехал с этих своих гор? И сразу в архив подался?! Ну и ну.

– Вы там тоже шаманов изучали?

–Шаманов? Нет, что вы! Фанские горы в Средней Азии. Там нет шаманов. Фундаментальный ислам... Впрочем, во время оно это был один из центров зороастризма. Есть любопытное место в районе Искандер-куля – мазар Ходжа Исхок, он же пещера Сидячего Скелета. По местной легенде Ходжа Исхок был послан Всевышним с миссией обратить здешних в истинную веру. Но, тамошние люди, все как один, были упорными язычниками – они убили посланца Аллаха. Вот его-то, посланника, нетленные мощи, находятся в пещере... Сева, может вам все это неинтересно, вы скажите.

– Нет, почему же... любопытно. Как вы назвали то место, Искандер...?

– Это озеро. Искандер-куль. Названо так в честь Александра Македонского. Вы, наверное, знаете: великого грека в Азии называли Искандером Двурогим. С озером связано множество легенд, – продолжил Берг. – Самая известная – об утоплении в сих водах Буцефала. Но, лично мне нравится другой ее вариант. Я услышал ее от Мавлона-бобо , старейшего жителя кишлака Макшеват. Легенду я записал и помню дословно. Вот послушайте. 'Об этом рассказал мой прадед Сулейман, когда мне было шесть лет. Три родных прадеда ставили меня посередине мехмонхоны и вещали предания старины, слышанные ими от своих предков. А я должен был всё запоминать и после повторять слово в слово, ибо был их старшим правнуком. Ушли на войну мои дети и не вернулись. Не успели взять жен мои внуки – пропали в далекой России. Тебе перескажу я это.

Во времена незапамятные, когда солнцеподобный Искандер Зулкарнайн привел за собой несметное воинство жестокое и бесчисленное и столь же ненасытное как саранча; когда громогласный и молниеносный Искандер Зулкарнайн, называвший себя любимым сыном бога эллинов Зевса, вторгся в пределы благословенной Согдианы; когда благоухающий всеми пряностями мира Искандер Зулкарнайн захватил земли наших пращуров... Мы не склонили перед ним свои гордые головы.

Презренные, подобные нечистым псам и свиньям, чужеземцы, отдавали свои жизни, покоряя города и крепости, ведь ни одна из них не сдалась без боя. Увы, высокородный правитель Согдианы Бесс, запятнал имя свое гнусным преступлением – убийством царя царей, повелителя половины Вселенной, светозарного Дария. Колесо судьбы предателя свернуло с дороги удачи на тропу гибели. Бесс не смог собрать могучую армию и дать бой Искандеру. Пали Мараканда, Газа, Кирополь... Но защитники города-крепости Маг в горах к востоку от Мараканды оказались не по силам захватчикам. Утесом на пути горной реки, костром на тропинке муравьев, могучим львом перед отарой овец стояла крепость перед армией Искандера.

Прислал басилевс им письмо, в котором говорил, что вся страна у его ног, что они теперь – его вассалы и повелевает он сложить оружие. И если не повинуются они ему, то ждет их гнусная смерть, какая ожидает всех предателей.

Но смеялись в ответ защитники крепости.

Разгневанный их упорством, Искандер велел своим воинам перегородить стремительную реку, над которой стоял городок, и которая защищала его с одной из сторон.

Презренными воинами Искандера, забывшими на время ремесло ратное и унизившимися до работы землекопов, ниже крепости из обломков скал была навалена огромная плотина, перегородившая свободный от рождения поток, никогда не знавший ни оков, ни понуканий. Разлилось зеленое как старая бирюза озеро, воды которого, поднимаясь всё выше и выше, поглотили непокорную твердыню. Эллинский царь сказал, что одержал самую главную победу. Он со своими воинами устроил праздник, разбив шатры на берегу рукотворного озера, о который билась ледяная вода гор.

Конь царя, могучий Буцефал, пасся, свободно вонзая в изумруд берега агатовые копыта. В это самое время на другом берегу печально, как не обласканная султаном наложница, грустила, опустив долу прелестную сухую головку с шелковой гривой молоденькая кобылка, единственное существо, уцелевшее из проглоченного ледяной водой города. Жеребец всесильного басилевса, заметив кобылку, заржал ретиво и помчался к ней. Юная, не знавшая седла лошадка, увидев огромного, устрашающего вида чужака, задрожала от страха будто перо под ураганным порывом ветра. Подобно обуянному похотью дикому злобному ослу несся Буцефал не разбирая дороги сквозь кустарник, перепрыгивая широкие расщелины и перемахивая небывалой высоты валуны. Кобылка поскакала прочь, но Буцефал, как и его хозяин, имел нрав упрямый и не собирался оставлять пылающую страсть неудовлетворенной. Без устали он преследовал юную легконогую кобылицу и скоро несчастная оказалась на скале, возвышающейся над новым озером.

Поднялся Буцефал на дыбы, радостно замолотил передними копытами – жертве некуда деться. Но рано он торжествовал – гордая кобылка, издав по-человечески печальный крик, бросилась со скалы. Воды озера сомкнулись над ней. Не покорившись чужеземцу, лошадь разделила участь обитателей города-крепости...

И часто весной, когда с гор растаявшие снега переполняют озеро, над зеленоватым зеркалом вод слышится предсмертный крик. И силится вода прорвать воздвигнутую плотину. И приходят на помощь ей утонувшие защитники крепости. И зовут они к себе на помощь духов и демонов подземного мира. И люди, которые познали Аллаха и чтят Коран, не посещают это место'.

Севе эта история показалась смешной: насильник-жеребец и покончившая самоубийством кобыла – надо же придумать такое! Он не рассмеялся лишь потому, что боялся обидеть рассказчика. Но Берг неожиданно хохотнул сам.

– Забавная легенда, правда?

Сева кивнул. Берг, видимо, довольный, что нашел в его лице благодарного слушателя, продолжил:

– С великими всегда так – все к чему они прикасаются, обретает толику 'величия'. Вот и конь – вошел в историю, благодаря хозяину, Александру Великому. Впрочем, существует гипотеза, что легенда о Буцефале, нашедшем упокоение на дне озера, имеет более древнее происхождение и указывает на место, где совершалась ашвамедха.

Видя недоумение собеседника, Берг пояснил:

– Это такой древнеиндийский обряд. Царь, желающий его исполнить, отпускал коня на 'вольные луга' и со своим войском следовал за пасущимся животным, завоевывая все земли, попавшиеся на пути. Кульминацией сего мероприятия являлась собственно ашвамедха – ритуальное действо во время которого к коню подводили царицу и совершался акт священной зоофилии, символизирующий вечное обновление Вселенной, который должен был обеспечить незыблемость власти царя над завоеванными территориями. Затем конь, естественно, приносился в жертву. Известно, что народы Центральной Азии практиковали некоторые обряды, заимствованные у соседей-индусов. В случае с Македонским мы имеем: коня, ассоциирующегося у древних индийцев с Космосом, воду (озеро) – символ постоянно возобновляющейся жизни, молодую царицу – согдийку Роксану и могущественного царя Александра Великого.

'Ну и дела, – подумал Сева. – Знал, что древние любили почудить, но чтобы так...', а вслух сказал:

– Вы пытались там отыскать следы совершения этого обряда?

– Нет, что вы! История Александра для меня скорее хобби. Наша экспедиция носила более прозаический характер. Главная ее цель – составление реестра местонахождений мумиё.

Во, как! Смешались в кучу кони, люди... Шаманы, Македонский, жеребец в роли Казановы, теперь еще и мумиё!

– Сева, вы, конечно, в курсе – мумие ценный лекарственный продукт. Так вот, в районе Искандер-куля имеются богатейшие залежи этого сырья. Больше только на Памире. Но Памир закрыт для посторонних – погранзона, а здесь – пожалуйста. С начала семидесятых у нас в стране начался настоящий бум увлечения мумиё. Цена его на 'черном рынке' доходила, как я слышал, до десяти – пятнадцати рублей за грамм. Как водится, нашлись десятки, если не сотни, 'искателей сокровищ', которые ринулись в горы. Вы не поверите, Сева, но это походило на настоящее разграбление. В общем, было необходимо навести хоть какой-то порядок... Да, любопытно, а сейчас мумиё в цене? Вы не знаете, Сева?

– Не знаю. Никогда не интересовался мумиё, – честно признался Всеволод, и подумал: 'Видать, он затарился там этими мышиными какашками, теперь сбыть хочет'.

Странное впечатление производил его собеседник: с одной стороны, вроде, 'не от мира сего', с другой, мужик, похоже, не терялся, и кроме научных получил и практические результаты. А вот следующим вопросом Модест Карлович добил Юрина окончательно.

– Сева, а кто сейчас чемпион мира по шахматам?

Ну, и как это прикажете понимать? Ладно, вполне допустимо, что есть люди, которые не смотрят телевизор, не слушают радио и не читают газет. Но таким до лампочки все чемпионы вместе взятые.

– Каспаров.

Сева заметил... Нет, просто невероятно – он был готов поклясться: Берг слышал эту фамилию впервые!

– А... Карпов?– Берг продолжал изумлять молодого специалиста.

– Карпов опять проиграл Гарри...

Собесежник явно не понял. Сева пояснил:

– Каспарову.

– Да, да, – задумчиво пробормотал Берг, как бы припоминая. Но Сева-то видел: для него это настоящее откровение. Сева попробовал вернуться к прежнему разговору – его заинтересовало горное озеро. Где-то, что-то он уже слышал раньше, мельком, но, убей, не помнил – что и где.

– Модест Карлович, расскажите еще про озеро. Это магическое место, если не ошибаюсь...

– Да, да, – пробормотал Берг, погруженный в свои мысли. – Как вы сказали? Магическое? Можно и так назвать. Таких мест на Земле не более трех десятков... где сходятся астральные векторы... Возможно открытие окна в параллельный мир... Сева, а вы давно здесь работаете?

Что-то он начал заговариваться. Уж не имеет ли Всеволод дело с ненормальным?

– Где, в институте? Нет, совсем недавно, с апреля.

– Вы не знаете Левашову Светлану Георгиевну? Она все еще тут работает?

Голос собеседника дрогнул, когда он назвал имя женщины. Или Севе показалось?

– Не знаю такую. А вы сами...

– Извините, Сева, – перебил Берг. – Мне пора идти.

Он поднялся со стула и, не попрощавшись, удалился. Но не в сторону выхода, а наоборот.

2

Сева не знал, что и подумать. Странный мужик. И это еще слишком мягко сказано. Он глянул на часы. Ё моё! Заболтался, а время обедать. И не черта не сделал, даже забыл поинтересоваться у нового знакомого насчет материалов по Алтаю.

Архивщица продолжала читать. Всеволода она окинула быстрым профессиональным взглядом: не несет ли чего с собой. На отдельном столике у нее грелась на электрической плитке эмалированная кастрюлька – игнорирует институтскую столовую, бережет желудок.

Егорыч, как на грех, сидел за столиком один. Пришлось Юрину подсесть к нему.

– Ну, как успехи? – поинтересовался начальник, промокая губы салфеткой.

– Я с Бергом познакомился. Интересный мужик...

Шеф смотрел на Севу, словно видел перед собой тень папы Гамлета.

– Каким Бергом!?

– Модестом Карловичем.

Парню стало не по себе, даже мурашки по коже.

– Берг погиб в конце семидесятых... В семьдесят восьмом, кажется.

По лицу Егорыча Сева понял: он не шутит!

– Как погиб?– выдавил парень с усилием.

– Несчастный случай в горах. Его шофер все время ружье с собой возил... То ли он его чистил, то ли еще что, в общем – случайный выстрел. Дробина попала Бергу в сердце. Умер мгновенно.

Ощущение у Севы – словно на него вылили ведро ледяной воды, или зашибли дверью, или подружка сообщила, что беременна, а аборт делать поздно, или... 'Как же так. Я только что говорил с ним. Ошибка какая-то?', – крутилось у него в голове.

– Как он выглядел? О чем вы говорили? – принялся расспрашивать шеф. Всеволод, как мог, рассказал все. С минуту Егорыч молчал. Вздохнул печально.

– Ну, первое, что хочу сказать: случайных встреч не бывает. У высших сил все как в каталоге. Я имею в виду компьютерный каталог. Случайных встреч не происходит.

Молодой специалист только пожал плечами.

– А она ведь тоже умерла, знаете? Света... Светлана Георгиевна, про которую он спрашивал. Вышла замуж за иностранца, уехала с ним. В Швецию. И там умерла, представляете! От банальной пневмонии. Неу нас в России, а в благополучной Швеции!! Судьба...

Шеф снял очки и протер пальцами глаза – видать воспоминания разбередили старую душевную рану.

– Какая жалость, что не я встретился с ним. Мне позарез нужно узнать, куда он перед отъездом дел мою папку. На ней записан телефон...

Вот, так-так! Здесь призраки разгуливают, а ему только и забот, что о каком-то дурацком телефонном номере горевать!

После обеденного перерыва Всеволод входил в архив, словно в клетку с живым тигром: и страшно и любопытно одновременно. Дама глянула равнодушно и опять уткнулась в книгу. Сева замешкался перед дверью в хранилище.

– Извините...

Дама оторвала взор от романа.

– Да?!

– Извините, – вновь промямлил Сева.– Здесь был мужчина... Модест Карлович... Он ушел?

– Молодой человек! – Архивщица строго глянула на Севу. – Туда, кроме Вас, никто не заходил!

Да-а! Дела... Нет, он не трус. То есть... не до такой степени, чтобы устраивать истерики, при встрече с 'потусторонними силами', тем более здесь, в Институте. Но! Еще раз оказаться с глазу на глаз с ним, Всеволод не желал бы ни при каких обстоятельствах.

В хранилище – ни души. Ни живой, ни мертвой. Желая доказать всем, а главное – себе, что чего-то стоит, четыре часа кряду молодой специалист добросовестно работал, перебирая пожелтевшие страницы дневниковых записей и черновиков, делал необходимые выписки. За работой и страхи куда-то ушли. Вспомнил Сева о странном 'госте оттуда' только, когда окликнула архивщица:

– Молодой человек! Пожалуйста, заканчивайте! Через десять минут я закрываю архив.

Ее резкий голос, прозвучавший среди абсолютной, 'кладбищенской' тишины хранилища, заставил парня вздрогнуть. Он с опаской огляделся – никого. И, слава Богу...

В рабочую комнату Сева вернулся, словно в родной дом. Эти средневековые ужасы, подвалы с привидениями – не для его нервов.

Кроме начальника в кабинете была только Лариса, разбирающая пыльные папки в дальнем шкафу – ее опять откомандировали в помощь Солнцеву с Юриным. А у шефа, видно, нынче бзик: заставляет всех ковыряться в бумажном хламе.

Егорыч спросил:

– Ну, как? Он больше не появлялся?

– Бог миловал...

Лариса заинтересовалась:

– О чем это вы, Михаил Егорович?

– Всеволод вам потом все объяснит. – Шеф задумался.– Ох, дела... Не иначе Варвара Берберовна балуется спиритизмом. Любит она потревожить гениев прошлого. Не зря ее назначили заведующей архивом.

– А Берг... Он, что, был гением?

– Берг!? Он был богом! Помните, что сказал Ньютон? 'Я стоял на плечах титанов'. А кто такие титаны? Это те, по чьим плечам боги взошли на пьедестал! Или, правильнее сказать, по чьим трупам. Да. Это были воистину боги. Вот, прошу вспомнить: Булгаков, устами Шарикова, сравнивал профессора Преображенского с богом. Помните? И это правда. Какие были люди! Кто из нынешних способен на самопожертвование во имя науки!? А для них это было нормой... Скажем, Альфред Вегенер. Слышали про такого? Его имя незаслуженно забыто, а ведь он, подобно Галилею, совершил революцию в науках о Земле, дерзнув утверждать, что материки движутся! Сейчас теория дрейфа континентов общепризнанна, а тогда, почти сто лет назад, ее сочли ересью. Чтобы добыть доказательства своей гипотезы Вегенер забирался в самые неприступные уголки планеты, и погиб, сгинул во льдах Гренландии. – Егорыч вздохнул, и закончил странной сентенцией. – Так что, дружите Сева с Варварой Берберовной... Кстати, как она вам понравилась?

Шеф бросил лукавый взгляд в сторону Ларисы.

– Мне она показалась типичной... стервой.

Всеволод смотрел на Ларису, но боковым зрением увидел, как шеф делает ему какие-то знаки. Повернулся. Егорыч торопливо поднялся из-за стола и пробормотал:

– Совсем забыл...– и бочком, бочком к двери.

Он, должно быть, сокрушенно вздыхал, или, наоборот, хихикал, направляясь в курилку.

Севе же было не до смеха. Грохот обрушившейся на стол тяжелой папки перекрыл гневный, на гране визга, голос Ларисы:

– Не смей так называть мою маму!!!

X. Румата из Арконара

1

Среди сотрудников Института бытовало мнение, что Джордж Мустафьевич Инхандек никогда не уходит домой. На самом деле, как бы рано не являлся Сева на работу, проходя мимо апартаментов начальника отдела, он постоянно видел (дверь в кабинет утром всегда была распахнута) восседающего за столом Патрона.