Текст книги "Наследие (СИ)"

Автор книги: Игорь Пиляев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

Глава 10.Креститель

Стас очень любил этот город. Город цветущих дважды в год каштанов и неторопливых, никуда не спешащих доброжелательных жителей. Город, утопающий в зелени и прохладе парков, скверов и садов. Даже в самые знойные летние дни на шумных улицах деловой части столицы всегда можно было укрыться в тени раскидистых липовых аллей или посидеть за столиками в многочисленных уличных кафе, наслаждаясь прохладой легкого речного бриза. Как-то один знакомый пожилой иностранец – кажется, немец – произнес фразу, которая навсегда отложилась в его памяти, характеризуя этот город: «Я видел много зеленых городов. В мире масса городов с огромным количеством парков, садов и скверов, но Киев – это город, расположенный внутри парка».

Многострадальный город. Подобно птице Феникс, [206]206
  Феникс – мифологическая птица, обладающая способностью сжигать себя и затем возрождаться.


[Закрыть]не раз восставший из пепла и полного разрушения. Непростая судьба досталась этой древнейшей столице европейского славянского государства, раскинувшейся по обе стороны могучей реки. Разрушенный и сожженный дотла полумиллионным войском Батыя [207]207
  Батый (Бату) Саин-хан (1207-1255) – монгольский хан, внук Чингисхана, второй сын Джучи, старшего сына Чингисхана, завоеватель западных и северных земель.


[Закрыть]в 1240 году, а затем повторно в 1416 году войсками хана Эдигея, [208]208
  Едигей, Эдигей (1352-1419) – темник Золотой Орды в конце XIV – начале XV веков. Основатель династии, возглавившей Ногайскую Орду.


[Закрыть]Киев не был сломлен и упорно восстанавливал купола своих древних церквей на высоких кручах Днепра. Находясь под четырехсотлетним игом завоевателей, коими выступали с завидной периодичностью то монголы и татары, то литовские князья и шляхта Речи Посполитой, город не утратил своих древних славянских корней.

Стас мог часами любоваться утонченной красотой линий Софиевского и Михайловского Златоверхого соборов или изысканными церквями Киево-Печерской Лавры, вид на которые во всем блеске позолоты их куполов открывался с набережной величественного Днепра. Можно было, не замечая времени, бродить по Андреевскому спуску – киевскому Монмартру, [209]209
  Монмартр – название 130-метрового холма на севере Парижа и древнеримского поселения. В 1860 году район стал частью города, дав название 18-му муниципальному округу. Холм Монмартр – высочайшая точка Парижа.


[Закрыть]увенчанному золотом куполов Андреевской церкви, и рассматривать картины художников и фрески [210]210
  Фреска – живопись по сырой штукатурке, одна из техник стенных росписей.


[Закрыть]мастеров древнего зодчества. В такие минуты ему казалось, что вечность пришла навстречу, чтобы раскрыть свои секреты покоя, красоты и свободы. Сказочный наряд зеленых склонов весной, или белых, покрытых пушистым снегом зимой, шепот воды, свежий ветер, который наполняет грудь...

Таким этот город запомнился ему, таким он навсегда останется в памяти. Сейчас же его взору предстал совершенно иной Киев.

Стас стоял на вершине холма и с изумлением смотрел на расстилающийся перед ним ландшафт. Точку выхода из портала он задал ориентировочно в районе современной Михайловской площади, прекрасно понимая, что махины Михайловского собора в этом месте еще просто быть не может. Собора и не было, но культовое сооружение в виде огромного капища и деревянных языческих идолов присутствовало, что, собственно, было и неудивительно, поскольку основная масса храмов и церквей строилась на святых, намоленных местах.

Удивлял сам вид древнего города. Из школьных уроков истории Стас прекрасно помнил, что в конце Х века Киев являлся одним из самых крупных европейских городов, будучи столицей динамично развивающейся и постоянно расширяющей свои пределы Киевской Руси. Реальность выглядела несколько иначе и была, если можно так сказать, гораздо бледнее той красочной картинки, которую рисовало ему детское воображение. Весь город занимал не более 100 гектаров земли, обнесенной высоким двойным частоколом, и состоял преимущественно из невысоких срубленных зданий, разделенных узкими улочками. Встречались терема побогаче, принадлежавшие, видимо, местной знати, купцам или воеводам.

С высокого холма открывался роскошный вид на окрестности столицы, являвшие собой сплошную лесную чащу, прорезанную узкими грунтовыми трактами. Особенно поражал вид великой реки, мерно несущей свои воды в двух верстах восточнее крепостной стены. Днепр еще не раскинулся на несколько километров вширь, как это случится после сооружения Киевской ГЭС, а стремительно нес свои воды в сравнительно узком русле. И нынешний Подол, представленный в этом времени одинокими землянками, полями и огородами, выходил не к гранитной набережной, а к берегам полноводного ручья Почайны, являвшейся притоком Днепра. Непонятно, почему его называли ручьем. На вид это была полноценная река, впадавшая в своего старшего собрата и служившая естественной гаванью для многочисленных торговых судов и лодок.

Погруженный в свои размышления о бренности бытия и плотно закрытый от чужих глаз силовой оболочкой, усиленной мороком, Стас не сразу разобрался с тем, что происходило на его глазах. А события были явно заслуживающими внимания. Высокий широкоплечий мужчина в богатых княжеских одеждах, размахивая огромной боевой секирой, [211]211
  Секира – рубящее холодное оружие, одна из разновидностей боевого топора. Отличается лезвием в виде полумесяца, заточенного по выпуклой части, длиной до 30 см. Чаще всего секира делалась тяжелой, на длинной рукояти.


[Закрыть]увлеченно рубил основание деревянного идола, изображавшего, по всей видимости, Перуна. Действия дровосека сопровождались одобрительным гулом окружающих дружинников и настороженным ропотом толпы, собирающейся у подножия холма. Поупражнявшись некоторое время с топором, воин передал секиру ближайшему дружиннику, а сам, вытерев пот со лба, взобрался на каменный жертвенник и поднял правую руку. Дождавшись относительной тишины, он громогласно произнес:

– Ежели кто не скажется сей миг на реке – богат, убог, нищий, работник ли – будет противен мне. [212]212
  Летописная фраза князя Владимира при крещении Руси в 988 году, согласно «Повести временных лет» Печорского монаха Нестора.


[Закрыть]

Видимо, распоряжение горожанам собраться на берегу ручья Почайны было доведено до их ведома еще накануне, поскольку многолюдная толпа уже собралась в районе пристани и с нетерпением ожидала чего-то. Проявив чудеса красноречия, князь Владимир – а в том, что перед ним находится великий князь киевский, Владимир Красно Солнышко [213]213
  Владимир I Святославич – князь новгородский в 970-978 годах, киевский великий князь, при котором произошло крещение Руси. Стал новгородским князем в 970 году, захватил киевский престол в 978 году. В 988 году выбрал христианство в качестве государственной религии Древнерусского государства. В крещении получил христианское имя Василий. Известен также как Владимир Святой, Владимир Великий, Владимир Креститель (в церковной истории) и Владимир Красное Солнышко (в былинах). Прославлен в лике святых как равноапостольный.


[Закрыть], Стас уже нисколько не сомневался – в сопровождении своих соратников направился к пристани. Толпа горожан явно почувствовала какой-то подвох, но, подгоняемая многочисленными дружинниками, неохотно последовала за великим князем.

Стас стоял на опустевшем капище у поваленного истукана древнего бога и с нескрываемым любопытством наблюдал за разворачивающимся у его ног хрестоматийным действием, коему его современники придумают соответствующее громкое название – крещение Руси. Элементарная оценка происходящего говорила о том, что городской люд понятия не имел, с какой целью их горячо любимый правитель собрал народ на пристани. Не слишком возмутилась публика и последовавшему требованию князя забраться в воду, подтвержденному для особо непонятливых пиками дружинников.

На улице стоял конец мая, и в знойный полдень толпа с удовольствием зашла в студеные воды Почайны, радуясь возможности охладиться. Что делает на пристани греческий монах, усердно размахивающий золотым крестом и кадилом, киевлян не особо интересовало. А вот возможность отдохнуть посреди рабочей недели и перспектива вволю пображничать посадский люд явно вдохновляла. Многочисленные откупоренные бочки с брагой, медом и вином уже стояли рядами вдоль пристани.

Стас пораженно наблюдал, как тысячи его предков-славян весело плещутся в холодной воде в преддверии праздника, смывая с себя грехи язычества. Не понимая и не осознавая, что сим простым актом омовения они смывают в небытие тысячелетнюю историю своего народа, историю величия арийской нации. Что каждая капля холодной воды, стекающая с их мокрых волос, уносит с собой древнюю религию отцов и дедов, неразрывно объединявшую их с природой и самой Землей.

Им еще предстоит это осознать в полной мере, когда через два года дядька князя, Добрыня, и воевода Путята [214]214
  Добрыня – воевода Владимира Святого, брат матери его Малуши.
  Путята – тысяцкий киевского великого князя Владимира Святославича.


[Закрыть]огнем и мечом будут загонять в воды рек жителей Новгорода и Ростова. Им еще предстоит пройти пять веков гонений, унижений и преследований, познать смрад и гарь костров очищения Никона. [215]215
  Патриарх Никон (мирское имя Никита Минин) – седьмой московский патриарх с 25 июля 1652 года по 12 декабря 1666 года, также имел титул Великого Государя.


[Закрыть]Но это все будет впереди, а ныне русский люд весело отмечал дарованный ему великим князем хмельной праздник.

Стас в данный момент вовсе не склонен был рассуждать о пользе или вреде насильственного крещения Руси. Несомненно, с геополитической государственной точки зрения для молодого развивающегося государства это было событие, ставившее его в один ряд с могучей на то время Византией. Единая, общая с Европой религия открывала для Киевской Руси огромные государственные перспективы, и не признать этого было нельзя.

Вот только почему-то больно щемило где-то за грудиной. Не давала покоя мысль о том, что в этот эпохальный момент Русь теряет не только своих древних богов, но и нечто большее. Нечто несоизмеримо более важное, чем приобретенная сиюминутная политическая выгода. И лежащий у его ног идол отца Деваны – не просто деревянный истукан громовержца, а неотъемлемая часть русской души, ее культуры и самобытности. Сейчас на его глазах Владимир не просто свалил символ старой веры, он острым лезвием своего топора подрезал связки колосса, несшего в своих жилах кровь древней Гипербореи.

Мокрые, хмельные и радостные славяне на берегу ручья даже не подозревали, что сегодня они вместе с потом смыли свою историю, которая утечет с водами реки и напрочь сотрется через несколько веков. Ее усердно и многократно перепишут и перекроят добросовестные монахи в серых рясах на усмотрение, по прихоти и в угоду новым владыкам. На этих пергаментах незаметно и плавно исчезнут в небытие деяния их великих предков: Богумира и Ария, Белояра и Руса. Постепенно сотрется из памяти и станет мертвым великий язык ариев – санскрит, [216]216
  Санскрит – древний литературный язык Индии со сложной синтетической грамматикой. Само слово «санскрит» означает «обработанный, совершенный».


[Закрыть]под слоем витиеватой кириллицы сгинет древняя сакральная руническая письменность. Незримо растворится само упоминание о великом народе и его сорокавековой истории, как вскоре воды Днепра поглотят и сам ручей Почайну, впитав его в себя.

Что-то отвлекло его от созерцания картины заканчивающегося крещения и начинающейся пьянки. Стас включил все зоны восприятия и рядом с собой под прикрытием силового поля узрел группу лиц, также с интересом наблюдавшую за царящим на реке хмельным весельем.

– Рад видеть вас в добром здравии и веселом расположении духа, особенно в этот значимый и весьма примечательный для вас момент. – Стас снял защитное поле и низко поклонился застывшим от изумления Сварогу, Велесу, Перуну и Маре.

– Ну конечно, Архонт. Как же без тебя? Как только в мире недоразумение какое, ты тут как тут, – первой пришла в себя Марена. – Давненько тебя не видали, все мотаешься меж миров и пластов времени? Ищешь свою правду?

– И ты вот это, – Сварог угрюмо мотнул головой в сторону реки, – называешь недоразумением, дочь?

– Или это? – поддержал папашу Перун, показывая рукой на сваленный деревянный истукан, символизирующий его собственную персону.

– А мне, дорогие родственнички, вот это все, – Мара широко развела руки, – до одного места. Я, если вы не забыли, – Смерть. А ее, милую, ни в этом мире, ни в будущем никто не отменял и не отменит. Мое существование не зиждется на одном почитании и поклонении, работа для меня всегда найдется.

– Не обольщайся, Марена, – тихо произнес Велес. – Перемены вскоре коснутся всех. И ни тебе, ни твоему любимому господину их не избежать.

– Шутить изволите, дядюшка? Не мне вам объяснять. Нет ни рая, ни ада, ни чистилища, как нет и страшного суда – есть только Навь. Вечная Навь. И вон тот чудик в серой рясе с кадилом и крестом, – Мара изящным жестом указала в сторону греческого священника, – ровно через месяц и три дня будет моим гостем во владениях Чернобога.

– Велес прав, – Сварог насупил брови. – Новая вера семимильными шагами поглощает этот мир. А сегодня сломлен последний рубеж и оплот нашего владычества на этой Земле. Скажи, Архонт, – Сварог посмотрел на Стаса, – тебе ведь, в отличие от Мары, ведомо истинное будущее, а не возможное? Когда этот разящий крест полностью поглотит души потомков Богумира?

– Недолго осталось, Сварог. Лет триста, я думаю. Тяжело будет насаждаться эта вера в славянские души. Огнем и мечом, кострами инквизиции и каторжными колодками. Целенаправленно и планомерно будет выжигаться из сознания твоих потомков память о древних богах.

– Я вот одного не пойму, – Перун задумчиво почесал затылок. – На кой Владимиру новая вера? Неужто он и впрямь осознал высоты и духовность христианского учения? Может, решил покаяться за грехи свои тяжкие?

– Удивляюсь я тебе, братец! – Марена от души расхохоталась. – Это его ты называешь высокодуховной личностью? – Кивок в сторону князя, стоявшего в окружении дружинников. – А как же три гарема общим числом восемьсот душ, и это не считая шести законных жен? А посаженный на мечи родной брат и растленная у трупа мужа жена-гречанка? А изнасилованная на глазах отца Рогнеда? А убийство будущего тестя перед лицом прилюдно опозоренной дочери? Десятки посрамленных боярских жен и попорченных девственниц, ежедневные пиры, пьянки, шабаши [217]217
  Шабаш – торжественные ночные собрания ковена (по христианской терминологии, ведьм и других лиц) для совместного отправления обрядов, зачастую носивших ярко выраженный сексуальный характер.


[Закрыть]и оргии с дружиной в Белгороде и Вышгороде – это уж и вовсе детские шалости. И ты серьезно полагаешь, что этот бастард [218]218
  Бастард – внебрачный сын от женщины неблагородного или незнатного происхождения.


[Закрыть]может проникнуться великомученической религией?

– Никогда не поздно признать свои ошибки, – Перун вовсе не настроен был соглашаться с сестрой. – Девять лет назад Владимир реставрировал в Киеве наш пантеон богов. Может, еще не все потеряно, и через какое-то время он одумается?

– Вон ты о чем, громовержец, – Мара хитро посмотрела на брата. – Ведь этот славный князь тебя поставил во главу пантеона богов земли Киевской! Даже про нашего достославного батюшку позабыл. Кстати, все стесняюсь спросить, с чего бы это? За какие такие заслуги?

– Мара! – грозно одернул вконец развеселившуюся дочь Сварог. – Неважно, кто во главе пантеона стоит, важно, что он вообще стоит. – Владыка Ирия со вздохом посмотрел на сваленный истукан Перуна и добавил: – Стоял!

– Язва ты, сестрица, – не преминул поддеть Перун.

– Мне язвой по штату положено быть, должность такая – чай, не забыл? Да вот только мозги у меня от безделья не растеклись еще. Ну не может такой безудержный блудодей и кровожадный братоубийца, как Владимир, вдруг покаяться и стать святошей. Так не бывает. Это противоестественно. Ты вон у Архонта спроси. По вопросам будущего он у нас теперь эксперт, а не я. – Взоры богов обратились на Стаса.

– Беда... – Стас растерянно смотрел на олимпийцев. – Вынужден вас огорчить, госпожа Смерть. Примерно через триста лет князь Владимир будет канонизирован [219]219
  Канонизация – причтение усопшего подвижника к лику святых. В практике православных церквей органом, полномочным канонизировать то или иное лицо в лике святых, является обычно высший законодательный орган данной поместной церкви, то есть Поместный собор или Синод.


[Закрыть]и причислен к лику святых. Мало того, его признают равноапостольным [220]220
  Равноапостольный – наименование святых, особо прославившихся проповедованием Евангелия и обращением народов в христианскую веру.


[Закрыть]святым.

– Да не может быть такого! – Мара подошла вплотную к Стасу. – Поиздеваться над старушкой решил, Белый Князь? Я ведь еще своего дара не растеряла и судьбы людские вижу отлично. Ежели кто сомневается, предлагаю часов через пять отправиться в Белгород и убедиться собственными глазами в благочестии и святости нашего князя. Обещаю вам незабываемое и захватывающее зрелище.

– У него же жена молодая – царевна Анна. Да и сам он христианство год назад в Корсуне принял, – не унимался Перун. – Говорят, Анна – красавица писаная.

– Когда это тебе, братец, наличие супруги законной мешало с девками в поле да в стожках сена по весне баловать?

– Я себя святошей и не считаю. С тобой, Мара, поговорить – все одно что тухлой водицы испить! – Перун в сердцах сплюнул и отвернулся.

– Нескучная у вас семейка. – Стас задумчиво смотрел на разругавшихся в конец божественных родственников. – Одно радует – наличие неистребимого оптимизма. Не слишком обоснованного, конечно. А что касается Владимира, тут Мара, несомненно, права. Ни о каком осознании высоты христианского учения или желании хотя бы личного спасения и покаяния не может быть и речи. Выбор единой религии обусловлен исключительно государственной геополитической необходимостью. Я уж воздержусь от комментариев, как этот выбор вообще происходил. Христианство позволит князю укрепить и существенно усилить центральную власть, ибо сама церковь будет пропагандировать и насаждать идею богоизбранности государственной власти: "Как Бог царствует на небесах, так и князи избраны быте от Богов".

– Чем же старая религия хуже? – подал голос молчавший до этого Велес. – Она ближе к природе, она естественнее и понятнее людям, демократичнее, наконец!

– Как сказал один мой современник: "Демократия – это не только когда ты их, но и они тебя".

– Я вот сейчас не понял, – встрепенулся нарочито дувшийся до этого Перун.

– Не огорчайся, громовержец, его и в мое время далеко не все понимают. Сварог, скажи лучше, что дальше намерен делать весь ваш божественный Ирийский пантеон?

– Я не властен над помыслами детей и братьев своих. Каждый волен выбирать свой путь самостоятельно. В любом случае, звездные дороги для нас всегда открыты, и многие уже ушли странствовать по ним. В том числе и внучка моя, Девана. – Сварог внимательно посмотрел на Стаса. – Ты же был в Ирии в будущем, видел ли ты там кого-либо из нас?

– Нет, Сварог. Через тысячу лет в тронном зале я застал одинокое существо, не имеющее к вам никакого отношения. Но даже по моим субъективным ощущениям пещеры Шамбалы опустели задолго до моего появления в них.

– Вот ты сам и ответил. Прощай, Белый Князь! – Сварог внимательно посмотрел прямо в глаза Стасу. – Я желаю тебе найти ответы на свои вопросы и пройти до конца предначертанный путь. Одно хочу сказать, все ответы – в тебе самом.

– Стас, – Мара вызывающе взглянула на него, – лично я ни к каким звездам не собираюсь. И очень рассчитываю вскоре лицезреть тебя в гостях. Это ведь сейчас нити твоей судьбы нет в моем клубке, но для гиперборейской княжны десять веков – не срок. Будь готов! Как только родишься на этой Земле, уж я тебе покажу, кто тут настоящий кукловод.

– С нетерпением буду ждать встречи, – пробормотал Стас вслед схлопнувшемуся пространству, поглотившему в портале отверженных ныне богов.

Стас сам до конца не понимал, что подтолкнуло его отправиться в детинец князя Владимира в Белгороде, телепортировавшись на десять верст западнее Киева и на восемь часов вперед. В его времени на этом месте раскинется небольшой поселок Белогородка, являющийся ближайшим элитным пригородом столицы и плотно застроенный коттеджами и дворцами современных нуворишей.

Сейчас же здесь, на берегу речки Ирпень, стоял детинец, по своим размерам мало уступающий киевской резиденции князя. Это небольшое поселение в ближайшие годы обещало превратиться в крупный европейский город. Строительство оборонительных укреплений в виде глубокого рва и насыпного вала уже началось, и через пару лет Белгороду суждено было стать хорошо защищенной крепостью. Этому западному форпосту столицы Киевской Руси в будущем предстоит не раз отражать набеги печенегов и хазар, выдерживая многодневные осады. Разрушен он будет вместе с Киевом войсками хана Батыя, и более уже не восстановится в своем первоначальном статусе.

Устроившись в темном углу огромного тронного помещения, служившего князю для торжественных приемов, Стас с любопытством наблюдал за пирушкой, находящейся в самом разгаре. Марена действительно была права, описывая празднования князя, и нисколько не преувеличивала разгул страстей, бушевавших в этом зале. Владимиру на момент крещения Руси не было еще и тридцати лет. Став новгородским князем в десять лет, а великим киевским князем – в восемнадцать, этот молодой человек слишком рано получил неограниченную бесконтрольную власть, не успев выработать стойких моральных устоев и убеждений.

Испытание медными трубами не всегда было по силам и более мудрым мужам во все времена, чего уж говорить о безбородом юнце, находившемся под полной опекой и влиянием своего дяди и воспитателя Добрыни. Пьянка великого князя и трех десятков наиболее приближенных дружинников продолжалась уже несколько часов и в ближайшее время обещала перерасти в полноценную оргию. Около пятидесяти полуобнаженных, а то и вовсе голых наложниц в возрасте от двенадцати до восемнадцати лет шустро сновали между многочисленными столами и обслуживали хмельных воинов, подливая в их кубки вино. Вероятно, основная часть дружинников уже достигла необходимой кондиции, поскольку все чаще начинала требовать от обслуживающего персонала услуг несколько иного характера.

Стас заметил, как из-под деревянного стола вылезла совсем молоденькая девчушка, вытирая тыльной стороной ладони распухшие алые губы. Еще три обнаженных нимфы исполняли замысловатый танец прямо на столе, ритмично двигая упругими бедрами и удивительно ловко лавируя между чашами с вином и блюдами с дичью. В противоположном углу мелькали обнаженные ягодицы, оседлавшие колени кряжистого бородатого воина. Сам боец при этом что-то оживленно обсуждал с соседом, лишь изредка звонко шлепая огромной ладонью по белой коже невольницы.

На тронном возвышении в огромном деревянном кресле расположился сам великий князь, державший в одной руке богато украшенный каменьями золотой кубок. На его коленях восседали две очаровательные черноволосые девушки, одна из которых явно была гречанкой, а в жилах второй ощущалась примесь восточных кровей. Видимо, это были любимицы князя, ибо их полупрозрачные одежды отличались изысканностью и богатством. Поскольку князь был занят созерцанием развратной пирушки и при этом еще пытался слушать стоявшего за троном Добрыню, девушки с упоением предавались взаимным ласкам.

Вид полуобнаженных нежно целующихся и ласкающих друг друга гурий произвел неизгладимое впечатление на одного из воинов князя, разбавив алкоголь в крови щедрой порцией тестостерона. Лохматый рыжебородый дружинник, уже успевший где-то потерять портки и облаченный в одну металлическую кольчугу на голое тело, шатающейся походкой направился к трону. Попытка схватить в охапку гречанку успехом не увенчалась и была в зародыше пресечена великолепным апперкотом, умело проведенным громадным воином, который стоял справа за спинкой кресла. Рыжебородый скандинав, преодолев силу притяжения Земли, прилежно отправился в глубокий нокаут, а Владимир, сопроводив взглядом замысловатую траекторию полета своего дружинника, вернулся к прерванному разговору.

– Любопытное зрелище. И, главное, весьма познавательное в плане понимания и полного осознания всей бездонной глубины и необъятности великой русской души. Не так ли, уважаемый Станислав Николаевич?

Рядом со Стасом совершенно бесшумно и незаметно вместе с изысканным деревянным стулом материализовался его старый знакомый. Черный небрежно расстегнутый смокинг, белоснежная накрахмаленная рубашка, ярко-алая бабочка и такого же цвета камербанд [221]221
  Камербанд – широкий пояс для талии, который часто носят со смокингом. Первоначально стал носиться британскими офицерами в Индии, затем перешел в гражданскую парадную (вечернюю) одежду.


[Закрыть]смотрелись нелепо и дико в окружающей обстановке древнего детинца. И в то же время, этот изысканный вечерний мужской наряд совершенно органично дополнял целостную личность своего хозяина. Как и идеально уложенные волосы с легкими вкраплениями благородной седины, гладко до синевы выбритый подбородок и стрелка усов, венчавшая тонкие бледные губы.

Вот только глаза...Черные бездонные глаза, вместившие в себя первородный хаос и холод межзвездной пустоты, глаза, в которых светилось черное пламя необъятного разума и всепоглощающей воли. В этих омутах отражались вихри Вселенной, рождались и гибли в пучинах черных дыр звезды. На него сквозь немигающие зрачки смотрела сама бездна времен. Стас видел в них и свое жалкое отражение – мелкой букашки, вставшей на пути остановившегося на миг и задумавшегося о чем-то вечном исполина.

– Шикарный вид, господин Тецкатлиопокс! – Стас в знак приветствия вежливо приподнялся со своей деревянной лавки. – Или вы предпочитаете иное имя?

– Имя не всегда отражает суть, если речь не идет об истинном Имени. Но вы правы, господин Рогозин – имя, данное мне древними ацтеками, произносится на языке почившей в бозе Атлантиды и не слишком благозвучно для слуха современного человека. Лично мне куда больше нравится имя Хейлель или Денница. Все-таки хитрые евреи во все времена отличались некоторой изысканностью и предусмотрительностью. "Свет утренней звезды" или "свет истины" – вы не находите, как мелодично и музыкально звучат эти имена?

– Осмелюсь предположить, что мне известны и другие Ваши имена, уважаемый Хейлель. Люцифер, Веельзевул, Баал-Зебуб, Мефистофель, Иблис, аль-Шайтан, и это далеко не полный перечень. Я уж не берусь перечислить массу красочных эпитетов, коих Вы удостоились за многомиллионную историю своего существования. Попробую назвать только самые красочные: Князь Мира Сего, Дух Восстания, Отец Гордыни, Высшее Олицетворение Зла, Властелин Воздуха и Востока. Надеюсь, я ничего не перепутал?

– Ваша раса склонна всему давать имена и названия, все описать и понять, загнать в рамки доступных вам догм и правил, даже если это невозможно априори. И, что самое удивительное – это вам иногда удается. – Хейлель вздохнул и зажег материализовавшуюся из воздуха кубинскую сигару. – Не желаете сигару, Станислав Николаевич? Рекомендую. Совершенно уникальный сорт табака, скатанный вручную на упругих бедрах кубинских креолок, – Хейлель протянул Стасу уже разожженную толстую сигару. – Что ж, коли Вы знаете, с кем имеете дело, тем легче нам будет разговаривать.

– Как на этот раз Вы вычислили мое местоположение в пространстве и времени? Неужели я так и не научился скрывать следы своих перемещений?

– Не могу не признать явный и очевидный прогресс в процессе Вашего обучения и овладения определенными навыками. Можете это расценивать как комплимент, господин полковник, но вынужден констатировать факт неимоверного и просто поразительного роста Ваших возможностей. Наша сегодняшняя встреча обусловлена исключительно простым анализом реальной истории. Вы просто не могли не появиться в этой ключевой точке истории арийского рода. Поверьте, кроме Асов, Вас и меня, сегодня здесь множество наблюдателей, и даже в этом зале мы с Вами отнюдь не единственные зрители. Разница между нами только в том, что, в отличие от всех остальных, нами движет не просто праздное любопытство. Ведь Вы уже для себя приняли некое судьбоносное решение, не так ли, Станислав Николаевич?

– И Вы, уважаемый Князь Тьмы, явились сюда сейчас, чтобы в очередной раз попытаться помешать мне? Или решили попросту уничтожить досадную помеху на своем пути?

– Под словосочетанием "очередной раз" Вы, пылкий юноша, вероятно, имеете в виду попытку легкой коррекции текущей реальности во времена Ария Оседня? Каюсь, есть такой грешок за мной. Но я склонен рассматривать сие деяние как небольшое испытание для Вас, которое, вынужден признать, – Хейлель слегка приподнялся, – Вы прошли весьма достойно.

– Небольшое испытание грозило мне полным физическим и духовным уничтожением, правильнее сказать – не рождением. И не только для меня. Речь ведь шла о судьбе многомиллионных потомков Ария!

– Не стоит драматизировать, – слегка поморщился Хейлель. – Как сказал мой большой поклонник и почитатель Данте Алигьери: [222]222
  Данте Алигьери – итальянский поэт, один из основоположников литературного итальянского языка. Создатель «Божественной комедии», в которой построил строгую систему загробного мира с точки зрения католического христианства, представив его в виде 9 кругов, окружающих вмороженного в лед Люцифера.


[Закрыть]«Каждый должен брать на свои плечи труд, соразмерный его силам, так как, если тяжесть его окажется случайно чрезмерной, то он может поневоле упасть в грязь». Коль уж Вы, уважаемый Станислав Николаевич, решили взвалить на свои хрупкие плечи заботу о судьбах человечества и всего этого мира в целом, должен же я был проверить крепость и ширину этих плеч...

– Я вовсе не считаю себя атлантом, удерживающим твердь земную, Творцом или Спасителем человечества. И не ставлю перед собой столь глобальных задач. Но полное уничтожение человеческой расы для меня является однозначным злом. И если у меня будет хоть малейшая возможность помешать этому злу, я постараюсь ею воспользоваться.

– Средства борьбы со злом зачастую могут оказаться значительно опаснее и хуже самого зла, представителем которого, как мне кажется, Вы весьма ошибочно считаете меня. Посмотрите, например, на сего достойного мужа, – Хейлель кивком головы указал на князя Владимира, оставившего пустые разговоры со своим дядюшкой и вплотную занявшегося очаровательными наложницами. – Разве эта развращенная личность – не прямое воплощение зла? Но в то же время Владимир заботится о величии государства, и сегодняшнее крещение – несомненное благо для страны. Но сколько зла простым людям принесет это благо? Вам сие ведомо не хуже меня. Если же посмотреть еще глубже, то станет очевидным, что нынешнее крещение – и есть изначальное зло, ибо оно лишило славянский люд связи с природой и со своими корнями. Что, в конечном итоге, приведет к тем плачевным последствиям, очевидцами которых нам с Вами доведется стать в двадцать первом веке. Ведь духовные потери чреваты, быть может, еще большими последствиями, чем разрушение природы, хищническое истребление лесов и обмеление рек. Но, собственно, именно об этом я и хотел с Вами поговорить. Не просветите ли Вы меня, почтенный Архонт, что именно Вы намерены предпринять в свете спасения рода людского и борьбы с вселенским злом?

– Что-то подсказывает мне, великий Веельзевул, – Стас обратил внимание, как собеседник слегка поморщился при звуках этого имени, – что события того трагического для Земли выходного дня в двадцать первом веке не обошлись без Вашего непосредственного вмешательства. Или я ошибаюсь?

– Что Вы, Станислав Николаевич! Конечно же, Вы правы. Весь вопрос в том, о каких именно событиях идет речь? Мне помнится, их было несколько. Может, и взаимосвязанных друг с другом, но все-таки несколько. Так какое именно событие Вы имели в виду? Давайте попытаемся их разграничить. Итак?

– Первое – это смена геомагнитных полюсов Земли, инициированная мощным солнечным штормом, что привело к гибели 80-85 процентов населения. Второе – смена траектории кометы, – Стас на секунду задумался, – вероятно, также в результате солнечного шторма. Ее столкновение с Луной и последующее полное уничтожение большей части спутника, что, собственно, привело к окончательному уничтожению всего живого и даже самой возможности жизни и выживания на Земле.

– И в какой из этих глобальных вселенских катастроф Вы готовы обвинить Вашего покорного слугу?

– Учитывая уровень тех сил, которыми Вы в состоянии оперировать, а также Ваши незаурядные возможности, я полагаю, что Вы вполне могли спровоцировать их все. Спусковым крючком, запустившим необратимую цепную реакцию, мог быть созданный Вами в нужное время солнечный шторм. Это как вариант.

– Звучит правдоподобно. Но подобный сценарий потребовал бы создания математической модели, учитывающей бесконечное количество случайных факторов, что, поверьте, крайне трудоемко и обременительно, хоть и возможно. Но суть даже не в этом. Вы не задавались простым вопросом – зачем? Зачем мне – Князю мира сего – лишать себя своего княжества? Над кем я – Высшее олицетворение зла – буду творить это самое зло, уничтожив сам объект сего деяния? – Люцифер встал и, окинув сверкнувшими холодным пламенем глазами просторный зал, тихо произнес: – Я предлагаю покинуть этот гнусный бал. Созерцание многочисленных одновременных актов соития нисколько не претит моим моральным устоям, но слегка утомляет своим однообразием. Не возражаете ли Вы, если мы сменим декорации и продолжим нашу весьма познавательную беседу в более живописном месте?