355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Игорь Назаров » Таежные отшельники » Текст книги (страница 14)
Таежные отшельники
  • Текст добавлен: 18 марта 2017, 09:30

Текст книги "Таежные отшельники"


Автор книги: Игорь Назаров



сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

Агаша уточняет, что ее деда звали Иосиф Ефимович, значит отчество ее отца Иосифович, а не Осипович, как некоторые говорят и пишут в газетах. Оказывается, у Карпа Иосифовича есть племянник Геннадий Асаков, который сейчас живет на Украине. Один раз он приезжал к Лыковым в «северную» избу. В Таштыпе у Геннадия живет тетка.

Наши запасы пищи истощаются, и обед сегодня уже из ботвы свеклы и зеленого лука с огорода Агаши. Хорошо еще, что тушенка у нас есть. Агаша, видя наши затруднения, выделила нам картошки и спекла хлеб. Из создавшейся ситуации чувствую неловкость – Агашу мы не должны объедать, но она с такой радостью и сердечностью предлагает нам помощь, что отказать мы тоже не можем.

В шестом часу вечера погода начала портиться, подул ветер, а в семь часов начал накрапывать дождь. Вечером особенно сильно ест гнус. Временами идет дождь. В связи с этим переделываем стол и навес над ним. Естественно, что досок для этого нам никто не запас. Поэтому Агаша учит нас, как из ствола кедра сделать эти доски. По срезу намечается топором линия раскола, затем в нее загоняются деревянные клинья, и бревно расщепляется на доски, которые, конечно, требуют еще дополнительной обработки. При этом Агафьин глаз безошибочно выбирает нужное бревнышко, намечает линию раскола – руки быстро и четко делают свое дело. Просто удивительно, как она все мастерски делает, и какая у нее приспособляемость к автономной жизни в тайге. Раз поглядев, как Агафья проделывает эти манипуляции, стараемся дальше обойтись своими силами. Это у нас получается, конечно же, не так ловко и Агаша мягко над нами подтрунивает.

Во время этой работы, как, впрочем, и по любому другому поводу, один наш товарищ поучает, что нужно делать, в резкой форме пытается навязать свою, часто крайне спорную, точку зрения. Всем это уже надоело и нервирует. Уже несколько раз Ольга Ивановна и Александр Матвеевич высказали свое возмущение. Вот и сейчас, когда я стал обрабатывать топором отщепленную доску, он попытался вырвать у меня топор: «Это не так надо! Дайте-ка, я покажу, как надо!». И даже я возмутился. Являясь дилетантом по многим вопросам, он считает свою точку зрения «последней истиной» во всем. Пришлось достаточно настойчиво отпарировать: «Мы тоже кое-что умеем делать и не всегда нужно, чтобы все было точно по-Вашему!» Он молча отошел, но глаза были до жути злые. Целый вечер он не разговаривал, и выражение лица не менялось в лучшую сторону. Два дня назад он изложил нам свою точку зрения на фашизм. Главное, сказал он, что фашизм пытается переделать человека на свой лад, навязывает свою волю. По этому поводу возникает невольная аналогия, когда наш товарищ, не считаясь ни с кем и даже не прислушиваясь к мнению других, жестко гнет свою линию и утверждает свои «истины». Впрочем, проводя аналогию с фашизмом, я, конечно, погорячился. Даже Валентина Кирилловна получает от него инструкции, как и что ей писать, какие сюжеты использовать. И это по хакасской-то культуре?!

6 августа. Утром по крыше барабанит дождь, то затихающий, то вновь усиливающийся. Небо в разрывах, местами голубые просветы. Каньоны трех речек, сходящихся к нам, заполнены клочьями тумана. Странно, замечаю уже не раз, но непосредственно возле избы тумана нет, он улетучивается на подступах. Еринат встречает почти прозрачной зеленоватой водой. По специальной метке, забитой вчера в воду реки, отмечаю, уровень снизился еще сантиметра на два. Если бы временами не прошли дожди, то вероятно, Еринат бы уже вошел в привычные берега, и мы бы смогли уйти на Каир. А пока об этом приходится только мечтать. Сегодня уже четвертый день, как прошел оговоренный срок прилета вертолета.

Пилим дрова, греем на костре чай. Постепенно лагерь просыпается. Вот уже Агаша пошла доить козу, вероятно вчера не успела. Аркадий Сергеевич бреется, смотрясь в маленькое зеркальце, прилепленное у входа в хижину «дяди Карпа». Александр Матвеевич с утра разминается – колит дрова. Женщины еще спят. Лев Степанович, как всегда по утрам, ведет за веревочку очередную козу куда-нибудь неподалеку привязывать для кормежки. Но делает это обычно среди кустарника и через полчаса коза оказывается прочно, по самую шею запутана веревкой вокруг очередного куста. Приходится идти ее выручать.

Агаша приносит к костру мешочек пшенной крупы: «Варите!» Мы отказываемся. «С меня-то не убудет. Варите». Советуем ей лучше кормить коз, а мы обойдемся картошкой.

После роскошного завтрака картошкой в мундирах, идем со Светой на Еринат. Пробую на разных местах перейти на тот берег. В одном месте с трудом, зачерпнув в бродни воду и чуть не сорвавшись в поток, перехожу на другой берег Ерината. Значит, дальше на самом Абакане река сейчас остается непроходимой. Уныло возвращаюсь к костру сушиться и тут же слышу звук вертолета. Бросаемся все собирать, а я к Агаше – взять анализы крови. После ее предварительного согласия забираю кровь стерильной одноразовой иголкой, упаковываю в заранее приготовленную укладку и быстрее к вертолету, где уже ждут мои товарищи. В прошлый раз, когда после взятия крови из вены, мы прожили у Лыковых еще несколько дней, я убедился, что взятие нескольких миллилитров крови одноразовой иголкой с соблюдением всех правил асептики не вызывает у Агафьи и Карпа Иосифовича каких-либо местных или общих реакций. Уверен, что и в этот раз их не будет, но морально чувствую себя неуютно, т. к. приходится сразу уезжать.

Агаша нас провожает. «Когда еще увидимся?» – с печалью спрашивает она. – «Наверное, не скоро – на следующий год. Осенью пришлю посылку с травами и лекарствами через Пролецкого». Ничего более утешительного ответить этому, уже ставшему нам близким, человеку мы не можем. Увидев, что Александр Матвеевич своей камерой снимает ее из кабины вертолета, Агаша прячется за лежащую у берега корягу и так и не поднимается до нашего отлета. Грустное прощание. Больно смотреть на сгорбленную и такую беззащитную фигурку, прижавшуюся к земле и коряге, спрятавшую свое лицо от такой «греховной» кинокамеры. Одновременно в душе поднимается злость на бесцеремонность людей «из мира». Вертолет взмывает вверх, и Агаша и ее «берег» исчезают вдали. Поплыли фантастические картины Саянских гор с клубами тумана и кочевых облаков.

Через несколько часов мы в Красноярске. Кровь Агафьи немедленно передана в лаборатории и, спустя несколько дней, можно проанализировать результаты исследований, проведенных, как и в прошлом году, врачами-лаборантами С. В. Цимбаленко и Л. Л. Чепелевой.

В венозной крови у Агафьи наблюдается снижение числа лейкоцитов до 3,1 тыс./мкл, значительное уменьшение нейтрофилов и выраженный лимфоцитоз (до 78 %), но по абсолютному значению количество лимфоцитов в пределах нормы (2,418 тыс./мкл). Процентное количество Т– и В-лимфоцитов, как и в 1987 году, остается сниженным (24 % и 3 %, соответственно). По абсолютному числу Т– и В-лимфоциты находятся в пределах нижней границы нормы (0,58 и 0,073 тыс./мкл). Нарушено соотношение регуляторных звеньев иммунитета – хелперов и супрессоров, вследствие чего изменен и коэффициент Тх/Тс. Процент Т-хелперов увеличен до 63 % (норма 30–40 %), а абсолютное число – до 1,523 тыс./мкл. Получен отрицательный результат процентного и абсолютного числа супрессоров (соответственно – 39 % и 0,943 тыс./мкл) в теофиллиновом тесте за счет большого числа незрелых форм лейкоцитов. В соответствии с этим, индекс Тх/Тс снижен до – 1,615 (при норме 1,7–2,5). За прошедший год улучшился гуморальный иммунитет: иммуноглобулины-джи снизились почти в 3 раза (с 34,96 до 12,79 г/л) и нормализовались, а иммуноглобулины-А увеличились с 0,96 до 1,29 г/л и лишь незначительно ниже нормы (1,4–4,2 г/л). Можно считать, что синтез антител не нарушен.

Дополнительные исследования, проведенные в вирусологической лаборатории краевой СЭС, на выявление антител к вирусам кори, паротита, токсоплазмоза, клещевого сыпного тифа, эпидемического сыпного тифа, гриппа и парагриппа дали отрицательные результаты. Не выявлены антитела и к аденовирусам. Это еще раз доказывает, что Агафья практически не имеет специфического иммунитета против широко распространенных среди людей вирусных заболеваний, и они представляют для нее огромную опасность. Единственное, на что Агафья имеет иммунитет, это на вирус клещевого энцефалита. В крови ее обнаружен высокий титр антител (1:80) к возбудителю данного заболевания. Очевидно, некоторые клещи, которые впивались в Лыковых, были носителями вируса. Однако клещевым энцефалитом в клинически выраженной форме Лыковы не болели. Это явствует из рассказов и из отсутствия симптомов перенесенного заболевания у кого-либо из их семьи. Так часто случается с коренными жителями, проживающими в местности, эндемичной по клещевому энцефалиту, так что укусы клещей существенной опасности для Агафьи не представляют.

Обнаруженное нами отсутствие специфических антител к вирусам распространенных заболеваний, определенные сдвиги в клеточном и гуморальном иммунитете, а также печальный опыт предыдущих контактов с людьми, позволяет говорить о реальной опасности переселения Агафьи к людям в настоящее время. Ее организм можно сравнить с полем сражения без солдат. Конечно, определенная система обороны от инфекции есть. Так, скажем, есть минные поля и проволочные заграждения – клеточный и гуморальный иммунитет, но эти заграждения несовершенны, в них много брешей, а главное – нет живой боеспособной армии солдат – антител. В результате враг-инфекция легко может преодолеть поле сражения и захватить крепость – организм.

Проведение других клинических и биохимических анализов показало, что по-прежнему не нарушена функция почек – остаточный азот и мочевина в пределах нормы (19,99 и 6,0 ммол/л). Произошла нормализация электролитов крови: калий – 4,8 мэкв/л, натрий – 132 мэкв/л, хлориды – 103 ммол/л, кальций – 2,16 мэкв/л. Вероятно, организм уже адаптировался к приему поваренной соли с пищей. Возможно, что определенную роль сыграла, и наша рекомендация Агафье меньше солить пищу. Жировой обмен, исследованый по данным бетта-липопротеидов крови, оказался не нарушенным (53 ед., при норме 35–55 ед.). Как и в прошлом году, красная кровь не имела отклонений от нормы: Количество эритроцитов – 4,5 х 1012/л, гемоглобин – 142 г/л, гемотокрит – 43 %.

Исследования проб воды, взятой из реки Еринат, которую Агафья пьет некипяченной и употребляет для приготовления пищи, показало, что вода соответствует ГОСТ 2874–82 «Вода питьевая. Гигиенические требования и контроль за качеством». Это заключение было сделано специалистами Красноярской санитарно-бактериологической лаборатории при управлении «Водоканализация». Проанализировано было 3 пробы воды из реки Еринат, взятой нами в разные дни нашего пребывания у Агафьи. Первая проба была взята 2 августа, когда еще был паводок и по цвету, вода отличалась от обычной. Вторая и третья пробы были взяты 5 и 6 августа, когда уровень воды начал снижаться, и она по цвету начала приближаться к обычному.

Вода из реки Еринат очень хороша по своим качествам. Даже в паводок ее можно пить, не подвергая специальной обработке.

Какие же обобщения и выводы можно сделать из нашей последней экспедиции? Прежде всего, очевидно, что Карп Иосифович Лыков умер не от старости, а от привнесенной от людей инфекции. Любая инфекция представляет огромную опасность и для «последнего из магикан» Агафьи. Уже не раз она была на грани жизни и смерти после контактов с людьми. Поэтому ее следует поберечь, но не на словах, а на деле. А это значит, что необходимо ограничить возможность контактной инфекции. С этой целью в первую очередь следует не только закрыть доступ к ней праздных зевак и незапланированных экскурсий, но и доставлять к ней все необходимое для существования, чтобы у Агафьи не было нужды лишний раз самой приходить в поселок геологов, где, конечно, опасность инфицирования во много раз больше. «Как схожу в поселок, так и болею», – сделала вывод Агафья еще в 1985 году. И дело здесь не только в том, что в поселке ослабляются фитонцидные и бактерицидные свойства тайги, но и в том, что в замкнутой, но достаточно многолюдной среде неизбежно циркулируют штампы различных микробов и вирус. Это явление хорошо известно медикам под названием «госпитальная инфекция». Благодаря ей заболевают люди даже с хорошим иммунитетом. Безусловно, необходим постоянный контроль за здоровьем Агафьи и помощь в случае нужды. Пока что медики ближайших населенных пунктов действенного интереса и заботы о Лыковых не проявили. Конечно, выходить ли на житье к людям, или остаться на Еринате – этот вопрос решать самой Агафье. Здесь не может быть и речи о её насильственном переселении. Но, вероятно, Агафья не сможет преодолеть непреложное для нее «табу» (наказ отца, сохранение в чистоте религиозных канонов, привязанность к собственному «хозяйству» и др.) и не переедет к людям. Думаю, что для нее самой этот вопрос уже давно решен. С моей точки зрения, учитывая все выше сказанное, было бы безопасней для нее остаться на прежнем месте при условии, что к ней «подселятся» единоверцы, с которыми она могла бы разделить одиночество и все тяготы существования в таежной глуши. Кстати, такой выход из положения считает лучшим и сама Агафья. Уверен, что желающие приехать у Агафьи найдутся, только со всей серьезностью нужно подойти к отбору «претендентов». И здесь сразу встает много проблем: желание и умение жить в таких условиях, индивидуальная совместимость, бескорыстие и порядочность, соответствие канонов веры и отправления обрядов (в этом Агафья ни на какие компромиссы не пойдет), половая принадлежность и многое другое. Неудачный опыт совместного проживания с Линьковыми только подчеркивает сложность проблемы. Думаю, что никакая «комиссия» не сможет подобрать людей, пригодным для совместного проживания с Агафьей, но и преднамеренно препятствовать этому тоже не следует. Конечно, при этом доступ людям другой веры, откровенным авантюристам и больным должен быть закрыт. Жизнь и сама Агафья, возможно, со времен решат эту проблему.

Осмыслить «лыковиану» как феномен и явление в целом еще предстоит. Необходимо проанализировать и обобщить весь богатейший материал, собранный разными специалистами за время прошедших экспедиций. Но уже сейчас ясно, что многие социальные, нравственные, биологические, экологические аспекты «таежной робинзонады» представляют большой интерес для людей, общества и науки. Нам есть чему поучиться у Лыковых – хотя бы нравственной чистоте, силе духа и веры, умению преодолевать трудности и навыкам автономного существования в изоляции от людей (чем не космонавты?), отношению к природе и единению с ней, приемам земледелия и другому. Нам есть над чем подумать. Однако главное сейчас – Агафье нужна бережная, ненавязчивая и продуманная по последствиям доброта, иначе «забота» и «помощь» некоторых, искрине стремящихся помочь доброхотов может обернуться для нее бедой.

У Агафьи большой опыт и запас прочности к существованию в тайге, огромный набор навыков и умений. Нужно только немножко помочь ей, снять с нее непосильные нагрузки. К примеру, необходимо обеспечить полностью привозными кормами коз, (коль скоро их туда завели), разрешить отстрел 1–2 маралов в год для ее питания, снабдить ее сетью для ловли рыб на зиму. Разумнее помочь Агафье с посадкой и копкой собственного картофеля, чем завозить к ней «лучшие сорта» (кстати, лучшего сорта, чем «лыковский» в Союзе нет), зараженные вирусами, могущими впоследствии «выкосить» весь огород и лишить средств к существованию. Прежде, чем делать добро Агафье, нужно хорошо подумать: «А не принесет ли это ей зло?».

Пока что помощь Агафье носит эпизодический характер и зависит от желания и возможности того или иного отдельного человека. Но этого явно не достаточно. Так, в прошлом году с осени до смерти Карпа Иосифовича в конце зимы у Агафьи не побывал ни один человек, давно обещанная баня так и не построена, а после смерти отца тяжело больная Агафья оставлена одна без помощи – «на выживаемость». В то же время к геологам на Каире, что в 25–30 км от Агафьи ежедневно прилетает не один самолет или вертолет. Что стоит сделать малюсенький крюк вертолету и хотя бы сверху посмотреть, жива ли Агафья, и сбросить ей необходимое? Нужно узаконить и сделать регулярными такие рейсы и помощь Агафье, дать ей почувствовать, что она не одинока и люди заботятся о ней. Нужно возложить это на конкретных должностных лиц и найти не такие уж большие средства, ведь наша богатая страна от этого не обеднеет. Да и что может быть дороже человеческой жизни? Нужно приложить все усилия, чтобы сохранить эту хрупкую жизнь.

Этим своим соображениям я вскоре поделился с читателями «Медицинской газеты» (№ 10 от 22 января 1989 года). Общаясь с отшельниками тайги с 1980 года, я преднамеренно не писал о них ничего в средствах массовой информации, опасаясь, что излишний ажиотаж вокруг них может только повредить им, разжечь нездоровое любопытство людей и стремление проникнуть в потаенный уголок, со всеми, сейчас уже известными, отрицательными и трагическими последствиями. Кстати, так и произошло после известных публикаций в «Комсомольской Правде» и других газетах. После этого я вынужден был иногда отвечать на вопросы журналистов и давать необходимые, с точки зрения врача, комментарии с целью оградить Лыковых от действительных опасностей (инфекции, чрезмерные перегрузки по прокорму и уходу за козами и курами), а не от мнимых (избыток информации, эмоциональный стресс), как описывалось в некоторых статьях. Кроме того, в некоторых источниках дается неточная или «перевернутая» информация. Поэтому, вероятно, в настоящее время нужна медицинская информация, основанная на объективных данных. Вот почему, когда редакция «МГ» обратилась ко мне с просьбой рассказать об этом, я счел необходимым откликнуться с надеждой, что это поможет оказанию правильной помощи Агафье.

Глава седьмая
На Еринате – волки!

После публикации в «Медицинской газете» статьи «На Еринат к Агафье Лыковой» ко мне стало приходить много писем-откликов. Пишут люди разного возраста, профессий, верования и пола (в три раза чаще мужчины). Но все эти письма объединяет одно – милосердие и стремление помочь Агаше в ее трудной судьбе. Многие предлагают конкретную материальную помощь, другие согласны переехать и поселиться у Агафьи, разделить с ней все тяготы отшельничества в тайге. Пишут как отдельные люди, так и целые семьи. Вот, например, что пишет семья Ярошевой: «Читали Вашу статью в медицинской газете про Агафью Лыкову, которая живет одна. Мы так же живем одни. Мама, ей 37 лет, брат 14 лет и я Игорь, 13 лет. Мы с большим желанием переселились бы к Агафье Лыковой. Трудностей мы не боимся, так как мы все делаем сами. Живем мы на Украине Виницкой обл. г. Гайсин. Будем надеяться, что нам не откажут. Ждем ответа. До свидания. Мама, Сережа и я. 27.01.89.»

Письмо Дроновой Аллы Борисовны из Кемеровской области г. Тайга кратко: «В случае необходимости я согласна поехать жить на Еринат с Агафьей. Мой возраст 51 год, по специальности фельдшер». А врач-невропатолог Носков Борис Владимирович из г. Якутска пишет: «…согласен с Вами по поводу того, что Агафье действительно нужна помощь. В частности Вы пишете, что ей необходима сеть для ловли рыбы. Сам я являюсь заядлым рыболовом-любителем. Но не знаю, реально ли это, но я мог бы отправить посылкой на Ваше имя одну или несколько сетей любого размера ячейки для Агафьи Лыковой. Извините меня за беспокойство, просто очень хочется помочь человеку, который остался совсем один».

«…я давно мечтаю попасть на житье в „Таежный тупик“, к этой одинокой таежнице Агафье Лыковой, я тоже староверка верующая… и очень была рада, чтоб мне представилась такая возможность дожить до конца своих дней с таким человеком, как Агафья Лыкова, и очень буду рада, если Вы мне поможете переселиться к этой одинокой таежнице. Особых трудностей я не боюсь. Я такую жизнь знаю, я уверена в этом, что мы с Агафьей Карповной быстро поймем друг друга. Я родилась в 1939 году в Литовской деревне, родители умерли, детей не имею. С уважением к Вам Анастасия Виифаньтевна Девятникова».

Шведов Иван Владимирович из Лосиноборска Енисейского района пишет: «Я родился в Восточных Саянах, и вырос там, в 1932 году, 56 лет назад на горной речке Агул, приток Кана. Вырос в горах, знаю весь труд крестьянский. А жаль мне даже очень Агафью, как это женщина будет одна жить, да и бесконечное одиночество это само казнь. Так будьте ж добры, помогите мне пройти весь процесс обследования и переправиться к Агафье… Я был там где-то в начале января только в Абазе и Таштыпе, дальше Бюрократический Заслон, и я не смог увидеть Агафью. А ездил я, чтобы узнать, согласна ли она, чтобы я поселился у нее навсегда. Я писал в Крайком и „Красноярский рабочий“. Газета не ответила, а Крайсполком дал через Енисейский исполком такой ответ: „Нужно официальное разрешение Агафьи“, и я 600 руб. израсходовал, но не попал к ней и теперь думал летом нанять лодку и добраться. Или обратиться в ООН через „Труд“? Я верю, что мне поможете и у Агафьи будет помощник и этим она избавится от одиночества».

Парижев Ю. Н. из г. Антрацита Ворошиловоградской области сообщает: «У меня к вам важное дело. Я хочу поселиться на жительство у Агафьи Карповны. Мне 51 год, ушел на пенсию, работал на шахтах Донбасса, одинок, ничем серьезно не болел, рост 166, вес 65 кг. Готов поселиться и оберегать Агафью Карповну, она меня спасет в трудную минуту, я для облегчения ее жизни все сделаю и не обижу – клянусь! Я чистокровный ленинградец, был вывезен в блокаду в 41 году, нету родства, кроме сына взрослого. Весь мой род был уничтожен Сталиным. У нас в роду были революционеры, их называли сподвижниками и соратниками, они делали революцию. До свидания, надеюсь, свидимся».

«Повод к письму: Агаша Лыкова. Решение мое однозначно, выехать на проживание в тайгу. Я полностью поддерживаюсь вашего мнения и считаю, что Лыкова не должна жить в тайге одна… Что касается всех трудностей, то должен отметить, что проживание в тайге для меня не испытание и не вред, поскольку родился и вырос в таежной деревушке. Семьи у меня нет, сейчас мне 37 лет. Труд уважаю, а в тайге можно трудиться не только ради своего существования, но и для общей пользы… очень люблю животных. Вы утверждаете, что подселять нужно именно единоверца. Я русский, правда, в бога не верю, поскольку человек не религиозный, но согласитесь, что и всеми уважаемые попы тоже не веруют в бога. Уважать же нашу религию нужно, и общий найти язык с человеком религиозным всегда можно… г. Улан-Уде. Сизых Иннокентий В. 10.11.89 г.»

В письме Михаила Ивановича Привалихина из Бурятской АССР говорится: «Я бы дал свое согласие переселиться на Еринат. В настоящее время я живу на Байкале тоже в горах (прилагается фотография местности и автора письма – И.П.Н.). Мое пребывание в лесах уже 25 год… Занимаюсь охотой, рыбалкой, в свободное время вяжу сети. Если для Вас, тов. Профессор, моя кандидатура подходит, то прошу Вас дать мне подробный ответ. Ваш ответ будет моим вызовом. 12.11.89 г.»

Подобные письма пришли от Сергея Ильича Пимецина из Иркутской области, Аркадия Григорьевича Борзова из г. Краснодара, Сафарова Акиф Тарлан Оглы из г. Астара Азербайджанской ССР. Последний пишет: «Ни один здравомыслящий человек не пожертвует оставшуюся жизнь ради Ваших „научных“ результатов ради спасения Агафьи. Таких отшельников не найдется (из предшествующего ясно, что Акиф Тарлан Оглы глубоко ошибается – И.П.Н.), кроме… меня! Я согласен переселиться к Агафье, стать верным, надежным помощником и супругом, если пожелает она сама. После Вашей статьи понял, что я не один, что есть еще Агаша, ради такой дружбы, в качестве альтруиста (основная моя черта), согласен у неё жить. Мне 37 лет, сверхмирный, суперсправедливый, не курю, категорически не пью, потенциальный долгожитель, холостяк (разведенный), по натуре юморист. По национальности тальш, а по паспорту – азербайджанец, владею тальшским, азербайджанским, турецким, русским языками. Английским, латышским при помощи словаря… По профессии фельдшер, работаю рентген лаборантом…»

Читая эти и другие письма, невольно проникаешься уважением к этим людям, готовым пожертвовать всеми преимуществами современной цивилизованной жизни ради оказания помощи, нуждающемуся в них человеку. Нет, не перевелись в нашем народе доброта и милосердие! Правда, не все, изъявившие желание переехать на житье в тайгу, реально представляют себе все трудности существования в таких тяжелых условиях и, конечно, многие их просто не выдержат. Но главное, что жив в душе народа добрый отклик на чужие трудности и горе.

Почти одновременно с откликами на заметку в «Медицинской газете» пришло письмо от самой Агафьи, написанное, как всегда, старославянским шрифтом: «Господи Иисусе Христе сыне божий помилуй нас. С низким поклоном Агафиа к Игорю Павловичу Назарову и супруге твоей Тамаре и детям вашим Светлане, Валерии. Кланяюсь вам по нискому поклону и желаю вам от господа Бога добраго здоровия душевного спасения в жизни всакого благополучия. Сообщаю о своей жизни: пока слава Богу живу благополучно, здоровьем не очень, такой болезни пока Господь хранит, но адышка и руки стали терпнуть. Доходива, что ни спать, ни делать молитса только что толком поклоны не могла. Парафином прогревать одна не смогла, балзамам натирава. Пока маленько полекче стало. Игорь Павлович не сможете ли лекарства найти. В гости милости просим приезжайте. Нонче я картошки накопава триста с тридцать ведер, овощи тритцать ведер. Кур привезли, курятник постройва, но после вас печь переделава, веников сколь могла заготавливава. Всякого вам благополучия».

Сообщение Агафьи об одышке и о том, что «терпнут руки» и она не может толком делать поклоны при молитве (болит спина), встревожило. Кроме того, доходили неясные слухи, что Агаша уже дважды приходила в поселок геологов. Но зачем? Что с ней стряслось? Или невмоготу одной и скучает по людям? А ведь она уже сама для себя сделала однозначный вывод, что контакты с геологами вызывают у нее болезни, и в прошлый раз говорила мне, что без особой необходимости в поселок на Каире выходить не будет. Да и почему она в письме об этом ничего не пишет? Правда, не ясно было, когда письмо писалось – даты на нем не было, а доставляться оно могло очень долго каким-либо случайным попутчиком.

Связаться с Пролецким по телефону для уточнения сведений не удалось – линия повреждена. Тем не менее, нужно было собирать лекарства и готовиться в дорогу. В это же время, 5-го марта из Москвы прилетел писатель Лев Степанович Черепанов, с которым мы уже не раз бывали у Лыковых. Попытки прояснить ситуацию о Лыковой в Краевом управлении геологии ничего реального не дали. Появилась какая-то сомнительная информация, что Агаша вышла замуж за бывалого геолога, чувствует себя хорошо и никого видеть не хочет. Но сколько за прошедшие годы мы уже слышали разных небылиц о Лыковых? Тем более что сведения о хорошем самочувствии никак не вязались с сообщением, содержащимся в ее письме. Решаем с Львом Степановичем, что нужно ехать на Еринат и выяснять все на месте.

Быстрые сборы. Главное, нужно прихватить все необходимое: медикаменты, шприцы, одноразовые системы для переливания плазмозаменителей и глюкозы на случай, если Агафья больна и нужно будет оказать необходимую помощь.

6 марта 1989 года. Вечером поезд уже уносит нас в Абакан. Утром 7-го марта мы в столице Хакасии. По телефону связываемся с главным врачом отделенческой больницы станции Абакан Владимиром Анатольевичем Голдобиным, просим его помощи в быстрейшей доставке в Таштып – может, еще сегодня мы сумеем оттуда улететь на Еринат или к геологам на Каир. Пока готовится санитарный «Москвич», мы осматриваем новые палаты реанимации и интенсивной терапии, операционные, которые, здешние врачи-анестезиологи и Владимир Анатольевич оборудовали всей необходимой контрольной, дыхательной и наркозной аппаратурой. Впечатление от осмотра очень хорошее – такие палаты не часто встретишь даже в крупных больницах больших городов. Вот только дела с экспресс лабораторией пока обстоят еще не лучшим образом, хотя необходимая аппаратура уже приобретена и скоро вступит в строй.

Вскоре водитель «Москвича» Олег уже мчит нас по асфальтированной трассе в Таштып. Через два часа 160 километров преодолены и мы на Таштыпском аэродроме. Самолетов и вертолетов нет, но ожидается, что еще один АН-2 сегодня прилетит и вновь пойдет на Волковский участок на Каире. Вертолетов сегодня и в ближайшие 7–10 дней не будет. Геологи сворачивают работы и надобности в вертолетных перевозках у них сейчас нет. Значит, нужно лететь самолетом на Волковский участок на Каире, а там уже идти на Еринат пешком.

На аэродроме у рабочих геологической партии что-либо реальное об Агафье выяснить не удается, точно никто ничего не знает. Едем в райком партии. Второй секретарь Валентин Витальевич Лукьянов принимает приветливо, но точных сведений об Агафье тоже сообщить не может. Он тут же связывается с главным инженером ГРП (геологоразведочной станции) Владимиром Александровичем Винокуровым и мы получаем добро на сегодняшний вылет к геологам на Каир. Сразу же звоним в Абазу Николаю Петровичу Пролецкому. Он на работе, но жена Анна Михайловна обещает быстро его отыскать и собрать в дорогу. Вновь едем на аэродром и мех– лесхоз, расположенный рядом. Начальника лесхоза Юрия Васильевича Гусева нет, но наша старая знакомая, завхоз Зинаида Яковлевна экипирует нас для тайги. В первую очередь нам нужны теплые и легкие телогрейки, а сапогами и лыжами нас, наверное, снабдят геологи на Каире.

Через полчаса над аэродромом показался идущий на посадку АН-2. Спешим к летчикам. Командир Валентин Васильевич Иванов и второй пилот Юрий Николаевич Мартынов согласны взять нас в рейс, если, конечно, мы не против ехать верхом на бочке с соляркой. Само собой разумеется, что о лучшем мы и не мечтали. Остается только заправить бочку соляркой, самолет – бензином, да дождаться Н. П. Пролецкого. С нетерпением поглядываем на дорогу, идущую из Абазы. Неужели Николай Петрович не успеет? Но все обходиться как нельзя лучше. К моменту, когда самолет заправлен, Пролецкий влетает на собственных «Жигулях» на аэродром.

В 15 часов 35 минут самолет стартует. Перед отлетом солнечный ярчайший день, снег слепит глаза, на солнце подтаивает, лужи, капель с крыш. Перед самым вылетом день быстро затуманивается, наплывают отдельные облака, и оседает сизая дымка. Бочка с соляркой занимает почти весь салон, поэтому нам ничего другого не остается, как, подложив под себя поролоновые прокладки от седений, водрузиться на бочке. Голова под самым потолком, иллюминатор у колен. Почти прямо подо мной белое снежное поле, голубоватый лед реки Таштып. Уходим в горы. Видны замерзшие ручейки и речки, петляющие между гор, окрашенных темной краской зимней тайги. На отдельных участках речки свободны ото льда и контрастно чернеют на фоне белого снега. Почему не замерзшие? Похоже, что на этих участках и течение-то не быстрое. Теплые источники?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю