Текст книги "Лоскутная философия (СИ)"

Автор книги: Игорь Олен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

226

Обретаюсь близ преданного древа Жизни и всех зову к нему. "Хватит! – злятся. – Нам надоело!"... Странные. Испражняемся, точим лясы о деньгах, пакостях, тряпках, фокусах власти; смотрим картины, где лейтмотивом одно: секс, подлость, драки за собственность, пошлость, блядство. Это нормально, не раздражает. А как услышим про древо Жизни или про рай – вдруг злимся. Стало быть, внутри каждого до сих пор стыд за древнюю первородную мерзость?

227

Казус фигового листка. Как было: съев плод познания зла-добра и презрев древо Жизни, Ева с Адамом вдруг обнаружили, что ― нагие, и устыдились. Да, устыдились того, как созданы.

Что для Бога "добро зелó" (Быт. 1, 31), для Адама и Евы стало стыдом. И злом. В Боге Ева с Адамом были окутаны кровом истинным. По разрыву ж с Ним вид замкнувшейся в кожу пары, раньше открытой всей своей сущностью, – вид такой был ужасен, как фрикадельки. Сняв Божьи ризы, что люди делают? Ищут, чем бы прикрыть себя. Божий взгляд на них как на доброе померещился первой паре, знавшей своё "добро", то есть меру, несоответственным. Разуверившись в Боге, счётшем тела людей и свободу тел оптимальными, предки вздумали, что такая свобода – зло.

Прикрылись. Тканью с моралью. То есть они как бы сам с усам, они "добрые". А вот то, что в эдеме, что отпечаталось даже в них самих – то "недоброе".

Это был акт отрыва пары от Бога, так и от дружеских с миром связей, связей любовных. То есть от Эроса. Было кончено с чувством, зиджущим тварность волею Бога. Паре помнилось, что коль в момент любви размывается (ослабляется) разум, то это плохо. Ева с Адамом гнали любовное и по времени, и по месту, – всё ради разума, помогавшего им рвать с Богом, – и наслаждение свели к мигу вместо эдемской вечной безмерности, чтоб весь прочий срок упражнять свои "зло" с "добром" и творить по их правилам. Вот ключ фрейдовской сублимации. Люди, Фрейд учил, трансформируют Эрос в "дело культуры".

Это и был слом рая в пращурах прежде, чем, скрытых листьями фиги, Бог их прогнал – из рая и от Себя.

228

В США принят закон о браках ЛГБТеев. Плохо ли? Хорошо. "Нормальным" впредь прав прибавилось, раз они теперь, пусть "нормальные", могут быть в браке с геем. Есть лишний выбор, коего не было. Больше прав – лучше. Лучше для всех для нас. Появился шанс апгрейдовки ветхой "нормальности". Ведь в конце концов гении – ненормальные. А сказать человеку, что он "нормальный" – значит обидеть. Житель грядущего будет именно ненормальный сверхчеловек с расширенной практикой сексуальности. Чтоб понять дурь "нормального", с точки зрения Бога, парня или девицы, всю мракобесность их представлений, в шутку представим Бога с вагиной либо же с членом. Сущее – вовне пола. Нужно лишить пол святости – и подать его первородным грехом. А значит закон в США ― ключ нового виденья сексуальных проблем. Евангелье: "не иначе узнал грех, как из законов" (Рим. 7, 7). Так что закон явил скверну нашей "нормальной" гетеро-сексуальности, как бы дико нам ни казалось.

229

В ти́ши, полнейшей и многодневной, вдруг слышишь Бога. В наполненном гвалтом мире слышишь лишь гвалт. Решаешься ти́ши требовать. Но скоп злобствует и шумит о якобы покушении на права и свободы: правда, мол, в общем! в массовом вкусе! Скоп в дикий крик кричит, думая, что ведёт таким образом просвещение, сея "доброе, вечное", плюс "разумное". При всё том скоп не хочет знать ни ту тишь, о которой речь, ни тебя вместе с Богом.

230

Филологам и теологам. Почему Русь "Святая", а патриарх – "Святейший", а?

231

Человечество В нашей жизни пусто, как в могиле.

В наших душах стыло, как во льду.

Мы притворщики из рода "милых".

Вероятно, нам гореть в аду.

232

"Ты" и "вы" – доказательство Божьего бытия. Не важно, есть или нет Бог. Важно, что мы обращаемся с Ним на "ты", как с близкими. Остальным же мы "выкаем", что показывает, что они нам чужие и не нужны нам. То есть не Бог отнюдь, а они НЕ ЕСТЬ при всей видимой их реальности.

233

Может, я твержу странное. Может, я твержу дикое. Зато я твержу так, а не что земля круглая и что женщине надо в храм входить в парандже и что Бог есть мораль; и что главный мыслитель – Треплер, лучший стилист – Гламурова; что М должен поганить мир, Ж – понашивать да ему подставляться; что всякий олух, избранный в дуче, богоподобен; что деньги главное, а мораль – высший бренд человечества; и что мы, homo sapiens, подле врат высшей мудрости и вот-вот превзойдём богов. Я молчу про всё это и про подобное.

234

Божья этика – что всё в мире "добро зелó" – попрана комлем древа познания зла/добра.

235

Встречи М и Ж сводят в рамки морали, чтобы замедлить резкий срыв в пропасть, в малоосмысленный вопль тел, устремлённых друг к другу. Есть исключения. Но, как правило: где мужчина и женщина – там эдем, кубок полон, пламя без дров горит. Где она и он слиты – там мы как Бог.

Рознь – с умыслом. Если вспомнить, как всяк нелеп в сём мире: заболевающий и давящийся пищей, и задевающий за углы, икающий ни с того с сего, страдающий от жары и холода, потому что расколот в эти вот пóлы, то сознаёшь: не к счастью "твари по паре", но с жутким замыслом извести нас. Я б стал могуч, как бог, доведись мне быть целостным! Первозданный, с невыломанным ребром как с Евой, я Богу в пагубу. И сейчас, рядом с сей незнакомкою, я, идущий к концу, сдыхающий, говорю себе тайному: вдруг она есть та самая, что была вне судьбы моей, но какую нашёл-таки? Не отсюда ль все беды, что я – не с той всю жизнь?

236

Первородный грех есть наш бог. Не чувствуя, что попали в ад своей волей, хаем природу, где царят дикие, дескать, нравы и нам мешают. Только лишь этика и законы, мыслим, улучшат мир. Бог стирается, точно нет Его. В лучшем случае Бог замолчан. Лейбниц оправдывал допущение Богом зла в мире так: оскорблением всемогуществу Бога было бы мнение, что со злом Он не справился; нет, причина зла в том, что в природе есть правила собственные, нативные; Бог бессилен, ибо законы сильней Его; в них причина зла, сходно как и добра (Г. Лейбниц. Теодицея).

Коротко, зло оправдано тем, что оно – в законе. Зло узаконено. Здесь особый глум: знать про Бога и усмехаться: Бог-то Ты Бог пускай, но вот ВЕЧНЫЕ ИСТИНЫ Бога круче и выше!

Лейбниц, ходок за нас, мне понятен. Ибо не может ведь человек отказаться от "зла", что выдумал, съев плод знания "зла" с "добром"?

Получается, вытурь змея и будь при мысли, что человеку, сходно как Богу, всё суть "добро зелó", первопредок, действуя без оглядки, плох ли рай или благ, и жил бы в нём в райской радости. Но он жизнь оморалил. Наша жизнь – нравственна. А поскольку мораль есть нормы, то, соответственно, наши души с телами вставлены в рамки. Кто мы вне рамок – нам не открыто. Рост у нас позволителен адекватному нормам, прочее гонится. Выше сказано, как убиты в нас оказались анáмнезис с фантазийностью, как надёжно укрыты "фиговым листиком" наши чувства, как всё активнее девальвируют наше зрение, слух, тактильность. Жизнь впредь искусственна, неестественна. Приключилась подмена: Бога Живого кроет бог этики, бог понятий и слов. Устроилось, что спроси, чтó дал Бог, услышите: Бог велел "не убий", "не кради" и "не прелюбодействуй". Род людской превратил в Бога знание зла с добром – первородный свой грех.

237

Реальность и мои шутки.

Мните, я нуден? Нет, радикален. Крайний ум обвиняется, где-то слышал, в безумии как в изъяне. Только посредственность хороша, мол; выйти из массы – это как выйти из человечества... Кто сказал так? Паскаль? Не нуден я, радикален. Назойлив же – скоп как раз. Также – алчен, корыстен. Казалось бы, никого я не трогаю в захолустье, вдруг SMS-ка, "вам супер-шутки для настроения – НашаРaша с КомедиКлаб. Звоните. 100 руб. минута". Мнят развлекать морально, то есть за деньги, 100 руб. минута. Деньги у скопа – форма морали, высшая форма.

Я фан иных игр, не столь этических. Мне, к примеру, смешно, что библейский змей стал духовный вождь человечества. Юмор мой столь безнравственен, что я сам плачý, дабы он вас нашёл.

238

Сослагательность – казуально не воплощённая вариантность интуитивных или воспринятых предпочтений.

239

Не выгод ищу, а жизни. Мне важней тип вне социума, но не тот руссоистский, выволокший на пленэр гуманоидный хлам свой, а кто дикарь во всём. Мне б – естественность, вроде той, что земля весной тёплая, месяц жёлт, девы нежные. Я ломлюсь в людей, так как все скрыты в панцирях под замками.

240

Вечно нам хочется. Чаще хочется пресловутых трёх "б": бодуна, баб и баксов. Этика учит: не убивай, не кради и не лги, не прелюбодействуй! Но – трёх "б" хочется. Ведь закон для того закон, чтоб хотеть, что нельзя. Не иначе узнал грех, как из законов, ибо закон указал на грех; я не внял бы желанию, коль закон не внушал бы мне: не желай; без закона грех мёртв (ап. Павел). Но, к сожалению, трёх "б" мало, всем не хватает. Стался такой закон: три "б" можно купить. Есть деньги – можешь на нравственных основаниях, благонравно, приобрести три "б": бодуна, баб и баксов. Плюс тебе будут все улыбаться, точно герою, и аплодировать, почитать образцом. Морально, то есть за деньги, можно убить врага через киллера, заплатив тому. Капитал – узаконенный криминал, моральный, благоприличный, кто недопонял, сикледицея (вспомнивши Лейбница), оправдание денег и мира денег.

То есть мораль даёт путь законной, нравственной, респектабельной жизни. Этот путь денежный.

241

Мисс Драпекка слезила по части девушек, поступающих в армию, чтоб служить-де России, а увязавши факт с генетичностью русских, с патриотической генетичностью, – прослезилась не в шутку, пафосно, мыльно, полноэкранно... Браво, Драпекка! Роль презанятная. Генетичность данного свойства очень мила верхам, что с комфортных высот умиляются виду тащащих вечный тяжкий крест масс, куда велено, без борьбы и протеста. Впрочем, Драпекка: будь ты с коллегами не один лишь трёп, кой обрушил Россию, так что в ней сложно жить, не продавшись в неволю, девушки, что тебя прослезили, фиг бы напялили столь любезные власти каски и берцы.

242

Логика как орудие для познания мира тщетна и иссякает. "Нет! – кричат. – Вечна!" Как же так? Ведь, по логике, всё начавшееся – закончится. Что касается сходным образом логики.

243

Что словá, кои, дескать, "жизнь твари" и, по Кириллу, через "свет" коих тварь-де из "тьмы" пошла? А бессловный червяк, пёс, камень – не существуют? Нет, всё сливается, по Ламарку, и человек одновременно есть последняя блошка в конце концов. Разве хуже, коль вдуматься, видит-слышит навоз или "тьма" от того же Кирилла в небытии своём, хоть они слов не ведают? А как в "тьме" этой истина? Ведь "не быть" не равно "не жить". Быть – одно. Жить – иное. Вдруг "тьма" живёт, жизнь чувствуя тайным образом, без посредства слов, вне понятий, что вечно "рамки", "хватит", "довольно", "нет" и "нельзя" плюс прочее? Отчего "нельзя", если каждый запрет стесняет, смерть же ― итог стеснения?

244

О свободе мышления. Вольно действовать телом: сесть на шпагат, стать мостиком, завязаться узлом, – достоинство. Но свободу мышления: строить помыслы вовне логики и морали и вовне правил, – мнят криминалом или грехом.

245

Этические триумфы.

– Против морали? Врёшь, гад! Дадут в башку, вмиг помчишься в полицию за моралью! – хмыкают думая, что скажу: побегу, – и они будут правы; не побегу, скажу, – и тогда мне начнут внушать неизбежность морали, стукая в нос и гаркая, хорошо это или же плохо, – в точности как Дунс Скот (кстати, "doctor subtilis", "тонкий учитель"), кой учил отрицавших "случайность" сечь, чтоб признали факт, что их можно не сечь "случайно".

Я возражу им. Вы меня привели сюда, я скажу, в ваш моральный мир, а теперь так вдруг ставите дело, что все всегда жили в этике? Лжёте. Чем вышло роду людскому это вот – познавать зло с добром?.. Не в слове суть. Есть кто треплет целые годы, дело не сдвинет. А вот Адам считал мир недобрым, а себя добрым вовсе не всуе, но применительно. Это значило, что от Бога он прянул к мыслям, к собственным мыслям, дабы судить, в чём зло, в чём добро, вместо чтоб просто жить во всём, что Бог дал как "добро зелó". Он искать стал не жизни, ибо "недобрая", а суда над ней. Он, фактически, отвернулся от Бога к миру из фикций, названных "вещи". Он поклонился им, как признал Синаит (XIV в.), заметивший, что пределы падения не в безмерных пристрастиях; они в том, что мы стали рабами вещности мелкой, вроде комфортного, например, испражнения – обладателя вето прямо монаршего, так что коль не усмотрим, будь то в реальности или в мысли, нечто комфортное, не пойдём туда, где не видим удобств. Об этом вот Синаит, кто ведал: разум удобопревратен. Ведали многие. Горек клич Богослова, сходно напрасен: "Мня себя низко, вспомни: ты – тварь Христова, часть Его и дыхание, и ты Бог, чрез Христову смерть грядый к славе!" Пращур прельстился миром без Бога, там, где ценились только лишь вещи, форма "добра". Адамов род, пылко алча "добра", схватил топор и пошёл отнимать "добро" у других живых.

Я противник морали, чада познания зла с добром, означающего гнёт ближних. С первым же вырванным из ЕДИНОГО ХОРОШО, что создал Бог, человечьим "добром" рай рухнул. В нём, наряду с "добром", появилось вдруг "зло". Поэтому Бог отторгнул Адама, дабы, круша рай, – "доброе" холя, "злое" ломая, – тот не испорил всё окончательно, не срубил древо Жизни и тем сорвал бы шанс в рай вернуться.

Я враг морали, делящей на "добро" и на "зло". Пол-мира в качестве "зла" прессуют; "добрая" ж зона узится, ибо в ней сортировка больше и меньше "добрых" всечасна. Плюс и в своей душе человек нашёл "зло" в остатках, что помнят Бога, и изживает их; а "добро" в себе, то есть качества, относимые к "человеку вообще", к "моральному" существу, к "культурному", состоящему из регламентов, правил, норм, этикета, он культивирует: культивирует схемы.

Близок крах. Вскоре вышедший на большую дорогу, дабы тягать "добро", обновлённый Раскольников выйдет в пустошь, ибо трактованных "злом" сгубили; ну, а из "добрых" самый "предобрый", – сей, с топором в руках, – хлопнет менее "добрых" (чуть ли не "злых", считай), что ещё обретаются. И наступит безлюдье.

Близится вековая цель homo sapiens: на безжизненных землях восторжествует не нарушаемая впредь этика.

246

Мы являемся в сей мир нагими, и нас должно друг другу хватать таких вот, голых и не пакованных в вещи, которые держат нас, точно клещи, и не дают летать вне материи, не дают до безумия, самоубийств, истерик, до безысходного горя, отчаянья, когда мир врёт, что ты неправилен с твоими неповторимыми чертами, полученными от Бога и мамы, и что тебя надо верстать в человечество посредством "всеобщих ценностей", чтоб тебя, бесполезного, должного малый срок спустя сгинуть, окультурить и воспитать, чтоб, считай, не скотиной, но правильной трудовой единицей ты вместе со всеми стал бы стремиться производить столь нужные деньги и вещи, – которые, в счёте начальном и в счёте конечном, возьмут тебя в клещи и из свободного обратят в трудягу, поглощающего попсы бодягу, воспевающей свет порядка, при каком ты овощ на грядке, а над тобой есть вождь с тяпкой, который тебя окучивает и учит вести себя правильно, соответственно статусу на общественной лестнице.

247

Парадокс: коль в России "от мысли до мысли пять тысяч вёрст" (Чаадаев), в ней – нигде больше – воля для мысли.

248

На идефикцию, что "закон" дал Аврам из Библии, верой шедший "невесть куда" и обретший так Бога (чтоб позже Кли́мент Александрийский счёл философию воровской, потому что она, "позаимствовав у еврейских пророков часть истины", "отнесла её в свою собственность"; а затем Татиан ему вторил, что, так как праотец Моисей до греков по времени, то ему и почёт за тех, "кто, укравши учение, не признались"; чтоб, вслед, Нумений втолковывал, что Платон – Моисей, говоривший на греческом), то есть с Библии быть пошла философия и культура с цивилизацией, – вот на эту идею я вопрошу здесь: как Аврам, "отец веры", бросивши "стогны" лжи человеков и скрывшись в пýстынь "обетованную", оказался в Египте не беззакония, но, пожалуй, напротив, где обменял вдруг Сару, символ страстей (раз женщина есть стихия) и иудейское родовое невежество – на закон в виде многих даров ему, чтоб потом его внуки жили в Египте, а Моисей затем стадо диких "колен" своих наставлял по Египту же?

249

Сделать ясное и понятное, чему все рукоплещут, – сделать банальность. Истина смутна, явлена промельком.

250

Есть японская бизнес-тактика, даже, может, стратегия и политика с философией: предугадывать все желания и потребы клиентов, платящих деньги (чтобы тех денег выманить больше). Так взялась мягкая и душистая, как "Шанель", своя в доску, мягкосердечная и почти что живая, часто милей даже жён родных, подтиралка для задниц с именем Sewa. Этак в вещественном. И в духовном для масс создаются подтирки.

251

Мир из ничто стал (бл. Августина мысль).

Существуем лишь Богом.

Страшно до дрожи!

252

Кто видит в склонности к слову "бог" церковное? БОГ – субстанция, превзошедшая свойства слова (имя, что названо, не реальное имя) и превзошедшая Бога Библии и известных богов всех вместе. Что за бог, ограниченный мерой слова или же книги, сколь велики бы ни были? Вместо имени БОГА лучше лакуны – чтоб обозначить непостижимость. Всё же оставлю "БОГ" как свободу таить под сим ВЫСШИЙ ДУХ, ПЕРВОДВИГАТЕЛЬ, АБСОЛЮТ, БЫТИЕ, НЕЧТО, ДАО, УМ (НУС), МАТЕРИЮ, ТРАНСЦЕНДЕНТНОЕ или ТРОИЦУ. Для меня БОГ – основа на безосновности, ЖИВОНОСНАЯ СУЩНОСТЬ. Мне лучше с НИМ, пусть в тексте. Ведь обсуждает мир в СМИ и шоу собственных идолов и героев? Мне ближе – НАЗВАННЫЙ.

253

Содомия спасает? Церковь от плоти?

В будущем нет полов (Исповедник Макс.). Плоть безнравственна. И, пока её давят регламенты, плоть творит своё тихое, но великое дело – со-единяет, блудски, содомски либо перверсно. Коль первородный грех есть превратная мысль о мире (то есть своя, не Богова), плоть, – остаток в нас рая, – рвёт запрет, строя церковь не духа, ибо он пал, но плоти как первозданного. Ведь у плоти своя мораль, свой язык и мышление.

254

Страсть Нравиццо!

расиста Что лицо, что низццо!

Белой расы мясцо...

Дай его мне исцо!!

255

Геркуланумский казус.

Чтимый... но, важно, мыслящий гомофоб! По поводу пола циклимся? Что вы так! Пóлы есть – и содомы есть. Не хотят, понимаете, содомляне, так сказать, женский пол. Работают и живут, как все, – а блаженствуют вот не женщиной. Богоборствуют! Тривиальны им те, презренны... Чем? Уж не скотством ли? не животностью акта? Я, мой друг, как взгляну в геркуланумский мрамор, где этот Пан с Козой, – понимаю их, содомитов. Что, чёрт, им в женщине?! Кто такая им? Дырка! Пшик! Протоплазма природы! Прав Фрейд... Взять этих, Сару с Аврамом: он заключил пакт с Господом, а о Саре лишь сказано: поимел её фараон с другими, да ещё "чрево заключено", бесплодна; также что регулы прекратились и – "понесла"... Сверх скотски. Very much хлевно. Первая одомашненная тварь – женщина. Сильный пол – с ним Господь анфас! он в дерзаниях! А подруги?.. Мне геркуланумский мрамор – вид аллегорий: женщина и коза равны... И Аврам ходил мимо Сары. Он ведь Агарь взял? Думаю, и гарем имел – сдвиг к духовному; вдруг из ста одна – приближённому Бога ровня?.. А нашёл нонсенс: вместо одной – легионы дыр!

Он покорствовал, размножался, как ему Бог велел, чтоб длить эру разъятого в пóлы хомо, слабого, соблюдавшего должный модус мышления, половой то есть образ, где всё двоится, спорит друг с другом, где антитеза давит на тезу, где антиномии бьются в собственной рвоте, а Бог имеет их.

Но вот Лот – штучка тонкая! Лоту Бог – ничего. Лот был сам с усам и своё хотел. Потому жил в Содоме, где избегали двойственность мысли, значит и тела, то есть вагину, чтобы быть вольными хомо сапиенс... Что есть хомо, мой гомофоб? По-нашему: хомо – "равный", плюс "одинаковый". Хомо хоме кто? ― друг, брат, товарищ. Ну, не рождал Лот Богу подопытных, не служил он Маньяку, гордому Промыслом. Богоборствовал!.. Штучка тонкая Лот был! гордая!

Содом пал-таки. Лот наследовал. Но! сперва! Бог ему, мол, спасайся! благо, с ним вывели дочерей с женой – с безымянной, так как мы ведаем: чтó она, кроме дырки? "Лот, Лот, спасайся!" – врал Яхве Лоту, знавшему, что метода содомская смарывает план Бога. Врал Яхве: "Стань Мне, Лот, предан, и размножайся! увековечивай Мой стиль жизни!" Лот не послушал. Лот – вдруг в пустыне, спившийся (прочитай в "Бытии", в этом Божьем дебюте в миротворении; вспомни живопись: тьма пещеры, сваленный тёмный винный кувшин, подавленный, в пьяной горести старец, две его дочери и пожар вдали). И Лот спит с дочерями...

Гнусности с точки зрения Бога, а по мне ― подвиг. Лот учил дочерей... перверсиям, как сказал бы Фрейд? Нет, тому, что в раю было практикой и что предали, дабы впасть в рабство Яхве, в царство обмана. Лот – первый гендерный, в общем, деятель, кто в своём богоборчестве возвышать начал женщину из её рабских функций, чтоб не одна геркуланумская коза была. Для чего его дочери вдруг в постель к нему? От любви-с как стремления к духу истины! Они начали содомлянское кредо ценностей, в смысле райское, первозданное. Нам Сократ в пример, как "богатые духом" в склонности к юношам возлетают к прекрасному, ибо любят, в сих юношах, то, что выше природы и что разумнее! Я до смерти боюсь, друг, женщин, с пошлою болтовнёй о хворях, детях и тряпках. Козы есмь! Геркуланумский казус! Как ведь играют в антропоморфных! Лживость предельная! Я потрачусь на это? дух спущу в это?!

256

Дело науки (социологии, философии, математики, биохимии и подобных наставниц-де человечества) есть маханье тупой косой по верхам луга жизни.

257

В чём секрет и надежда? В том, что текущее не есть высшее по сравненью с прошедшим; в том, что Бог бывшее может сделать небывшим (а это значит: время может идти вспять, вбок и топтаться на месте); главное, есть чему идти вспять: остаткам в нас первосущности рая. Их прячут кровы. Над – "маска" Юнга и "сверх-я" Фрейда. То, в общем, чем всякий мнится. Это фальшивый слой, состоящий из навыков, предрассудков, принципов и этических норм. Он – некакий "человек вообще", конструкт, говорящий морально (сходно и пусто); носитель "всеобщих ценностей", "идеалов", также он "общий взгляд" на реальность. Данные маски ходят во власти, в них дар без умолку говорить о "добре", "зле", "отчизне", "хлебе насущном", "праведной жизни", "чести", "морали" и "нашем долге". Мать "сверх-я" – этика, знание зла с добром. Существо из Эдема втиснуто было в "сверх-я" как в панцирь, что стал тюрьмой.

Мы чувствуем угнетающий и фальшивый нрав маски, но мы сроднились с ней и не помним, чтó она скрыла; плюс мы бессильны смыть её фикции, к нам прилипшие. Как пример – Горбачёв М. С., бывший общею фразой. Под его маской всё напрочь сгнило, что было личного. Путин? В нём из-под крепкой слаженной мины вдруг прорывается нижний слой, что готов убивать "в сортирах". С ним казус тот, скорей, что широкие массы в скуке от "масок" выбрали, в чём явилась видимость личного.

Под "сверх-я" ― маска "я", частность в крови и плоти. "Я" это мечется меж "сверх-я" и глубинною сущностью. Так, с одной стороны, "я" слуга "сверх-я", что пошито из штампов, общих поветрий и из регламентов; эти "я" вырождаются в Меркель, Клинтонов и других серых лидеров. Если "я" смотрит ниже в глубь, возникают Саровские, Моисеи и Ницше, высшее племя, близкое истине. "Я" ― приёмник энергий, тёкших от Бога. Пращур наш долго внимал Творцу. Но потом его "я", под водительством зла с добром, стало черпать вне Бога.

Слой самый нижний, звать "подсознание" и "оно", есть нечто – непредставимое и не знающее ни зла с добром, ни имён и ни форм, потенция, а порой импотенция, ведь "ему" наплевать: быть зверем, камнем, растением, человеком или вообще не быть. Эти свойства от Бога. То есть "оно" в нас как бы и есть Бог, вольный создать мир, но сходно вольный мир уничтожить и Самому пропасть. Сим "оно" нас пугает – непостижимым, равным ничто, чтó, всё же, истинней бытия. Есть люди, что признаются, что не хотели б жить. Мудрость – в качестве надлежать двум сразу: и бытию, но и небытию. Мы, иначе, есть в мере, в коей нас нет. Умéршие и ещё нерождённые – подтвержденье.

"Оно" – наш путь в рай. Сняв маски, мы перестанем быть "человеком вообще", безличным, станем собой. "От внешнего, – учит бл. Августин, – вернись в себя, ведь внутри тебя истина..." Изойдём в "оно"! в пресчастливое, ничего не хотящее, кое нуль и ничто – одноврéменно кое сущей вселенной!

258

Скажут: с ума сошёл, всё про рай да про рай. Дай данность! дай актуальность, важную каждому и всем вместе, от академиков до уборщиц: экономические проблемы там, политические, семейные и культурные! Обсуждай дела мира, а не фантазии! Уважение к обществу ― дать ему, чтó понятно и нужно... Вот что мне скажут, вот призовут к чему. Хоть, коль вдуматься, сей призыв – глупость бóльшая, чем мерещится, если я славлю рай.

Кто знает, чтó людям нужно? Может быть, не решение политических и т. д. актуальностей, а их ломка? Есть "контр-культура", есть "андеграуд" как возражение "общим ценностям". Достоевский знал: люди жаждут страданий. В нас нечто ищет больше страданий, чем удовольствий. Мнить, что писатель брешет собакой, а правда в трёпе от "НашаРаши" и в Михалкове, – это ведь как бы и самому быть псом.

259

Русскость... Ну, и на что она? Я считал, что Бог создал мир иудеям; прочей же накипи дал Христа с Его царствием после смерти. Русскость, ишь... Что вокруг неё копья гнуть? Чтó она? – промежуточность, сораспятость добру и злу вместе, игрища с совестью, чтоб терзать её в гульбищах и желать царства Божия – но не ранее, чем захапав земное; жажда прельстительных европейских благ – но чтоб сами шли к нам под ханжеский возражанс; петь ближнего – но не дать ему ни клочка; чтить Господа – но за то, что чужое дал. Алчем тайно, верим не веруя, есмь никак. Проще Гамлету: "быть не быть" не тождественно быть не будучи. Русских нету нигде: ни в данности, ни в абстрактах "Царства Небесного". Труп живой, глюк, иллюзия, наплевавшая в Бога и в человека. Вот что в сей русскости.

260

Гетеро-фильные отношения – знак пребытия в первородном грехе и в пагубном стиле мысли как толковательном, ценностном и формально-логическом.

261

Час Я приду без стука

бытия (не спасёт засов).

Я приду в час духов

и мохнатых сов.

Встреть меня объятьем

молчаливых рук.

Не сбылись заклятья:

я вошёл в твой круг.

Что случилось – фатум

и судьба твоя.

Время сов мохнатых -

время бытия.

262

Популярный писатель. Казнь здравомыслием.

Просто писатель пишет анáмнезисом (реликтом), воображением, исступлением и мечтой. "Попсовый", или же популярный, автор пишет единственно здравым смыслом и производным от сего чувством, чувством моральным, стало быть, ограниченным (ведь мораль есть запреты в духе и слове). Эти "попсовые" наблюдательны, знают быт и поветрия, ибо слепы на прочее, трансцендентное. В общем, пишут, чтó позволяет им здравый смысл. Точнее же: в популярном пишет не сам он, не самобытность, а – здравый смысл, шаблоны, общее мнение.

Здравый смысл равен "общему месту", или банальности. Отражая мораль толпы, чтоб ей нравиться, популярный писатель может разумно, сведуще рассуждать, что этика, дескать, главное в людях (общее место); что, если кто не знаком с Паскалем или же с Бахом или вообще не читает книг и не слушает классику, – ничего, ведь у каждого свой вкус (общее место), в консерватории тип культурный даст фору людям, Брамса не слышавшим, но в лесу первый тип с его знанием Брамса вымрет, а тип второй, простецкий, но зато практик, сдюжит (общее место), всяк хорош по себе, все равные в этой жизни, дворник и физик, надо быть проще, надо – земным быть (общее место), надо любить людей (супер-пупер-запупер общее место). Эти сентенции как свидетельство пошлости, плюс, конечно, игры с толпой, мнятся мудрыми, а в реальности здесь всего здравый смысл, не более, нужный разве при ловле блох. Апатия к родовой судьбе homo sapiens в здравомыслах рядится в вид участия, с каковым шоу-банды, вроде малаховских, соблазняют чернь и поганят ей души.

Коротко, популярный писатель пошл. Его опусы все на том, что жизнь каждого ограничена "общим местом", общими целями, что у всех одни ценности (деньги, слава, комфорт), что нас не было до рождения и не будет после кончины.

Нет, мы заявим. Мы – в становлении; пренатальный удел наш столь же реален, как и посмертный. Любостяжательный вздор селебрити обрекает нас скудости в рамках здравого смысла и его дщери – этики. Человек меж тем ― сущность шире морали. Он ищет горнее не по прихоти, а по Божьему замыслу. Пребывать в "общем месте" небезопасно. Шлют на смерть не единственно пулями, но таким вот грошовым "поп"-здравомыслием.

263

Чаять "сильной России" – чаять её для власти. Нужно ли сильной явственной власти в маске России? Что в этой силе? Оборонять кого? Плутократов, жадных до денег? Газовый сток на Запад? СМИ-агитпропы? Обрядоверие? Пошлость, хамство, опричнину? Мракобесие? Испохабленный мир? Холуйство? Косность? Бесправие? Наглость властного быдла? Сильная, автократная власть черствеет, правит цинично и безответственно. Не хочу я "сильной России".

264

Ни в ком не видна фальшь логоса так, как в русском. Галл, англосакс, еврей падки к умыслам, словотворны; даже тупой из них ладит слыть многознающим; для чего? чтоб слова внушать. А вот мы живём, будто лгущих слов нет и всего, чем гордится культурщина, – тоже. Нет и культурщины, что, как гриф на кровь, машет к истине, чтоб пожрать её. Но есть русские, не дающие штамповать себя, рождены в межеумстве. Еллинских борзей, типа, не текох, риторских мудрех, как бы, не читах, а филозофию ниже очима видех. Нация злая-де, говорят о нас, берегущая колоссальный пласт истины, вместо чтоб обусловить эту вот истину и свести её в торты, лифчики, в интернетию и в "культурное", после – в средство от благ его: в государства, в больницы, в психиатрию. Мы как бы люди, но под личиной в нас – зверь для них, иноземных, тот, что отсутствует здесь сейчас в вечной русской тоске по далям. Запад внушает нам деньги, скот и рабов (Быт. 12, 16). Сикль над всем? А сикль – что? свет истины? откровение? Вовсе нет. Сикль – купить чтоб Россию и обусловить. Также есть русские, что вопят, что, мол, нé дали мы европам, не обновили мир, не внесли ни идейки, но всё испортили; в русской крови-де гибель; русские "прочерк", мол, "страшный нравственный", нужно бить в русский лоб, чтоб в него, дескать, вставить смыслоидеи. Есть и особые господа, посконные, непременно брадатые, клерикальные, агрессивно моральные, воспевающие страсть к водке и к "богословию топором" да к дёгтю. Им народ, – что так "добр" в их риторике, "органичен", "слился с природой", "вхож в биоциклы", "истинен", – всё равно нужно править, чтоб он позволил сим господам владычить. Что же выходит: "истинный", "органичный", "добрый" народ ждёт ретуши, чтоб стать истинней? Ждёт идей от господ сих? Но ведь каков народ? А таков, что заводится в нём идейка либо заденет чуть – и вдруг плох народ. Был вот "истинен", "добр", "всеблаг" – и как смыло, порченный вдруг стал, подлый. Был "органичен" – и вдруг Октябрь, безумие, а не то 90-е с воровством и разбоем, с тьмой "неорганики" как стремлением к фальши Запада. Вот народ наш с идеей-то! А – не следует прилагать идей. Глухость к умыслам – во спасение. Об Россию споткнулся сикль. Его цели здесь – в дикий смех нам и в скоморошество. Два пути есть: русский и авраамов. Русский путь – вон с земли, чтобы исчезнуть и впредь не числиться.