Текст книги "Лед тронулся, тренер! Но что делать со стояком? (СИ)"
Автор книги: Игорь Некрасов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
Нужно что-то придумать. Если, предположим, с Ириной у меня встанет, то, может, не давать ей доводить до конца? Сделать вид, что увлёкся массажем? Заговорить о спортивных травмах? Мля, бред какой-то…
Я закусил губу, чувствуя, как по спине бегут предательские мурашки. Возбуждение, которое должно было быть приятным предвкушением, теперь смешалось с приступом беспокойства такой силы, что я чуть не застонал.
Эх, вот оно, моё бремя – бояться не того, что тебя используют, а того, что не сможешь качественно использоваться. Что со мной не так?
И тут, словно сама судьба решила прекратить мои метания, раздался стук. Не чёткий и ледяной, как у Алисы. И не робкий. Это был знакомый, наглый, ритмичный стук-притоп. Как будто кто-то стучал не костяшками, а каблучком в такт какой-то внутренней, похабной мелодии.
Сердце ёкнуло и упало куда-то в ботинки, а потом резко рвануло в горло. Время вышло…
– Входите, – сказал я, и голос слегка охрип.
Дверь распахнулась, и в кабинет ворвался, словно порыв жаркого ветра, её смех. Ирина стояла на пороге, облокотившись о косяк, и смотрела на меня глазами, в которых плясали целые россыпи озорных зелёных чертиков.
– Привет. Ну что… соскучился? – протянула она, медленно входя и закрывая дверь за собой. На этот раз щелчок замка прозвучал особенно громко и окончательно. – Я вот дождаться не могла. Вспоминала вчерашнее… и предвкушала сегодняшнее.
На ней была облегающая футболка и короткие спортивные шорты обтягивали её бёдра так, что подчёркивали каждую линию и изгиб. От неё пахло чем-то сладким и дерзким, смесью духов, с которыми она явно переборщила, и чистой, животной уверенности в себе.
– Привет, – буркнул я. – Как самочувствие? Напряжение в мышцах… прошло?
– Ой, да какое там напряжение, – махнула она рукой, подходя ближе. Её взгляд скользнул по мне с ног до головы, будто оценивая товар. – Всё прошло, ведь расслабилась я знатно. Спасибо тебе. Но вот… новая проблема появилась…
– … какая? – спросил я, уже даже не зная зачем.
– Ну, думала много над тем, как же именно тебе… – она прикусила губу и сделала паузу, давая словам повиснуть в воздухе, а потом подмигнула. – Сделать приятно. Не могу же я быть эгоисткой, правда?
Правда, млять… Ирина, ты просто, млять, святая, – пронеслось в голове, и я почувствовал, как член, сука, начинает твердеть. – Ну всё… я готов причаститься её праведностью. Чем она там собирается меня… осчастливить?
– Ну-у… – осторожно начал я. – Может, начнём с массажа? А там… посмотрим.
– Начнём, конечно, начнём! – она радостно всплеснула руками, и её грудь игриво подпрыгнула под тканью. – С тебя и начнём. Давай, раздевайся!
Чего? – удивился я. – Стоп-стоп, она мне массаж предлагает? Ха-ха! Млять, почему уже вторая девушка тут предлагает мне массаж? Это я же тут массажист!
– Нет-нет, Ирина, ты раздевайся и ложись. Чтобы ты там ни задумала, я сначала должен сделать свою работу.
– Оо, ну хорошо, – она улыбнулась, и в уголках её глаз собрались лучики морщинок от искреннего веселья. – Приятно даже, когда командуют. Люблю подчиняться.
Она подошла к столу и уже молча начала раздеваться. Но, в отличие от Алисы, это было шоу. Каждое движение – с намёком. Сначала она сняла топ, повернулась слегка, давая мне оценить вид сбоку. Затем скинула шортики, изгибаясь так, что моё дыхание, несмотря на всю тревогу, на миг перехватило.
На ней было бельё – ярко-алого, огненного цвета кружевные трусики и такой же лифчик, который лишь подчёркивал, а не скрывал. Цвет был вызывающим, дерзким, как и она сама.
– Ну что, устраивает вид? – бросила она, забираясь на стол и укладываясь на спину.
Я кивнул в ответ, стараясь сохранить невозмутимость, и повернулся к полке с маслами.
Лаванда? Нет, нахер её, тут она точно не к месту. Нужно что-то… соответствующее. Хм… может, миндаль? Да, сойдёт, он успокаивает, так что, может, она успокоится?
Пока я размышлял, выбирая флакон, я почувствовал резкий щипковый удар по левой ягодице.
– Ай! – я вздрогнул всем телом и удивлённо обернулся.
Ирина лежала на столе, упираясь на локти, и смотрела на меня. Вся её поза и ярко-алый цвет белья кричали о вызове, но её щёки были раскрасневшимися, а в глазах, помимо озорства, читалось лёгкое, почти девичье смущение. Казалось, она сама удивилась своей наглости, но теперь уже не могла отступить и просто веселилась, наблюдая за моей реакцией.
– Что, словил зарядочку? – спросила она, и губы её дрогнули в сдерживаемой улыбке.
– Ага, почувствовал, – ответил я, стараясь не краснеть, но чувствуя, как по щеке разливается предательское тепло.
Чёрт, а ведь приятно… и даже возбуждающе как-то, – пронеслось в голове, став для меня сюрпризом. Не прям сам щипок, а эта её наглая, непосредственная игривость… Как будто мы не массажист и клиентка, а два подростка, которые тайком дурачатся на задней парте. И от этой мысли почему-то становится вдвое жарче.
– С чего начнём? – спросила она, томно облизнув губу и откидываясь на спину. – Может, с ножек?
– Хорошо, – ответил я, взяв себя в руки.
Ноги. Отлично. Самое безопасное место, нейтральное. Хотя с ней ничего не безопасно…
– Конечно, клиент всегда прав, – процедил я больше для себя, в напоминание, что она клиент, и для создания видимости порядка, в то же время наливая в ладони масло с тёплым миндальным запахом.
– О, и масло сегодня интересное! – она игриво потянула носом. – Мне нравится. Пахнет… приключениями. Или миндальным печеньем. В любом случае вкусно.
«Приключениями», – мысленно повторил я. – Ну ты, Ирин, угадала. Сегодняшнее приключение уже началось с твоего щипка и, судя по всему, закончится ещё более пикантно.
Я начал с ног, стараясь сохранять профессиональную дистанцию хотя бы вначале, но… это было невозможно.
Каждое моё прикосновение она встречала томным вздохом или мягким стоном. Но сегодня это были не просто звуки наслаждения. Это была игра на возбуждение.
Когда я работал с её стопами, её пальцы ног невольно сжимались, цепляясь за мою ладонь, будто играющие щупальца. Когда я поднялся выше, к её икрам, её колени «случайно» раздвигались чуть шире, а голени мягко покачивались из стороны в сторону, будто она не могла усидеть на месте от нетерпения, но на деле эти движения укорачивали дистанцию, пододвигая её тело ближе к моим рукам.
Когда я перешёл к бёдрам, её возможности расширились, будто её игра получила обновление. Её руки, лежащие вдоль тела, теперь обрели свободу. Сначала пальцы её левой руки коснулись моего запястья, когда я глубоко прорабатывал приводящую мышцу правого бедра. Лёгкое, едва заметное прикосновение. Потом, когда я наклонился ниже, её ладонь скользнула по моему предплечью, задержалась на сгибе локтя, её пальцы слегка сжали моё предплечье.
– Ты такой напряжённый, – прошептала она, её голос прозвучал как одобрение.
Я не ответил, стараясь сосредоточиться на работе. Но когда я перешёл к дальнему бедру и наклонился, её правая рука совершила более смелый манёвр. Она легла мне на поясницу, прямо на голую кожу там, где футболка задралась. Её ладонь была тёплой и влажной, пальцы впились в кожу, будто пытаясь сделать мне встречный массаж.
– Расслабься, – сказала она уже мне, и в её голосе звучала усмешка. – Клиенту приятнее, когда массажист не скрипит зубами от напряжения.
Когда я выпрямился, её рука соскользнула с поясницы и «случайно» провела костяшками пальцев по моему животу, чуть ниже пупка, где футболка уже заканчивалась. Прикосновение было быстрым, крадущимся, но от него по всему телу пробежали мурашки, а в штанах произошло недвусмысленное движение.
Я пытался игнорировать, концентрируясь на технике.
Расслабься? Ага… куда там… как тут расслабишься, когда полуголая девушка так и норовит тебя пощупать? Сука…
Тело откликалось на её прикосновения с предательской готовностью. Член, и без того взволнованный её видом и поведением, начал наливаться тяжестью, упираясь в ткань штанов.
И тут, когда я снова наклонился, чтобы проработать внутреннюю поверхность её бедра, она сделала самый наглый ход. Её ладонь, скользившая по моему бедру, «оступилась» и шлёпнулась мне прямо на пах. Именно туда, где под тканью уже отчётливо вырисовывался твёрдый, растущий бугор.
Я вздрогнул и замер. Её рука не убиралась пару долгих секунд. Она просто лежала там, наглая и тяжёлая, и я даже почувствовал, как её пальцы слегка, будто невольно, сжались, ощущая под тканью форму и размер.
Потом она так же «нечаянно» одёрнула руку.
– Ой, прости, – пробормотала она, но в её голосе не было ни капли раскаяния, только сдерживаемый смешок. – Неловко вышло. Но… ты же не против?
– Нет, – хрипло ответил я, чувствуя, как под её «случайным» касанием член дёрнулся и стал ещё твёрже, отчётливо выделяясь теперь уже на ткани штанов.
Она это абсолютно специально… И ей, чёрт возьми, видимо, очень весело смотреть, как я краснею и завожусь.
Я продолжил работать, стараясь сохранять ритм, будто ничего не произошло. Но внутри всё кипело. Перешёл от бёдер к ягодицам, прорабатывая большие ягодичные мышцы – упругие и сильные, но сейчас с неохотой поддающиеся. Затем снова поднялся к пояснице, работая с квадратными мышцами, чувствуя под пальцами, как её тело постепенно смягчается, но внутреннее напряжение лишь меняет форму – с игривого на томно-предвкушающее.
Встав у изголовья, я взялся за её плечи и трапеции. Мышцы здесь тоже были забиты, но работа с ними требовала другого, более тонкого подхода. Я погрузился в процесс, и на несколько минут в кабинете воцарилась почти медитативная тишина, нарушаемая лишь звуком трения ладоней о кожу, её ровным дыханием и далёким гулом здания.
– Ох… м-м-м… вот здесь, да, – она застонала, когда я нашёл особенно зажатую точку у неё на затылке. Но её стоны были лишь частью спектакля, фоном для её действий.
Её рука, лежавшая на животе, скользнула вниз, к самой границе алых трусиков. Она не лезла под ткань, а лишь водила кончиками пальцев по самой кромке кружева, вдоль линии бикини, едва касаясь лобка. Её бёдра слегка, почти незаметно, задвигались навстречу собственным прикосновениям. Ей явно было невтерпёж, но она сдерживалась, растягивая игру.
– А знаешь, что мне ещё нравится? – прошептала она, нарушая тишину, когда я, стоя у изголовья, глубоко прорабатывал её надостную мышцу.
– Что? – спросил я, чувствуя, как её взгляд скользит по моим предплечьям, по напряжённым мышцам шеи, будто изучая рельеф.
– Когда ты так сосредоточен… – её рука снова поднялась. На этот раз её пальцы легли не на меня, а на свою собственную грудь. Она провела указательным пальцем по краю алого кружева лифчика, прямо над соском. Жест был медленным, демонстративным, будто она подчёркивала контраст между моей профессиональной сосредоточенностью и её откровенным желанием. – … а тут всё кипит. И там… – её взгляд на секунду упал на мой пах, а затем вернулся к моим глазам, – … тоже, наверное, кипит.
Да уж… видит всё насквозь, – подумал я. – Хотя это не так уж и трудно, учитывая заметную выпуклость.
Я попытался сосредоточиться на технике, переводя руки на её ключицы и грудные мышцы, строго поверх лифчика, по профессиональной необходимости, конечно. Но Ирина, казалось, решила, что сегодняшний сеанс – это её персональное интерактивное шоу.
Она нежно потянула за тонкие бретельки, чуть сдвинув их с плеч. Потом, будто невзначай, крючком пальца слегка отдёрнула верхний край одной чашечки. И на мгновение я увидел не просто кожу, а тёмно-розовый, уже затвердевший сосок. Он мелькнул и скрылся, как только она отпустила кружево, но образ отпечатался в мозгу, яркий и чёткий, как вспышка.
Я закончил массаж верхней части тела, сделав последние, успокаивающие поглаживания по её рукам от плеч к кончикам пальцев. Всё. Работа сделана. Я отступил на шаг, вытирая руки полотенцем, чувствуя, как напряжённая тишина в кабинете вот-вот лопнет.
– Готово, – сказал я, и в голосе моём прозвучало лёгкое облегчение, что этот этап позади.
– Ну а теперь ты, – перебила она, садясь на краю стола. – Ложись.
– Чего?
– Ложись. Сюда. На стол. Но не тупи и не спорь. Так надо.
Она произнесла это не как приказ, а как непреложную истину. С таким видом, будто сообщала, что сейчас пойдёт дождь. В её тоне не было прежней игривости, только спокойная, уверенная решимость.
Я, не в силах придумать возражений, которые бы не звучали смешно, молча подошёл к столу. Ладно, Орлов. Раз уж попал в эту игру, играй по её правилам. Посмотрим, что у неё за «надо».
Я прилёг на спину, на то же место, где только что лежала она. Ткань простыни была тёплой от её тела и пахла её духами и тем самым миндальным маслом.
Ирина слезла со стола и встала рядом. Она прикусила губу, её взгляд упал на мой пах, где под тканью штанов уже отчётливо вырисовывался внушительный рельеф. Она сглотнула, и я увидел, как по её горлу пробежала судорога. Не от отвращения или страха, а от напряжённого, азартного интереса.
Затем она обернулась, схватила с полки полотенце и протянула его мне.
– Вот. Прикрой глаза.
– Зачем? – удивился я.
– Так надо. Не спорь. Я всё-таки… – она потупила взгляд, и на её щеках снова вспыхнул румянец. – … стесняюсь, знаешь ли.
Стесняется? Она-то⁈ – мысленно фыркнул я, но румянец на её лице казался искренним. В этом контрасте – наглая провокация и внезапная застенчивость – была своя, дикая прелесть.
– Ладно, – сказал я и накрыл лицо полотенцем.
Мир погрузился во тьму, и все ощущения будто в этот же миг обострились. Затем я услышал, как она делает шаг ближе. Потом почувствовал лёгкое прикосновение к ткани моих штанов в районе паха. Её пальцы, тёплые и чуть дрожащие, нащупали край и потянули, а вторая рука залезла под отдёрнутую ткань. Сначала она коснулась меня поверх боксёров, просто положила ладонь, будто оценивая твёрдость и размер.
Я вздрогнул, и её пальцы в следующую же секунду нашли резинку моих трусов, подсунулись под неё и медленно, будто с замиранием сердца, продвинулись вперёд. Они быстро нащупали свою цель, полувозбуждённую и тёплую. Ирина замерла, и я почувствовал, как её дыхание участилось где-то рядом. И тогда, будто её прикосновение были последним сигналом, кровь хлынула туда, куда нужно, мощным потоком. Член в её ладони начал быстро увеличиваться, твердеть, наполняться силой, превращаясь в напряжённый, пульсирующий стержень.
– Ух… – вырвалось у неё, тихий, полный искреннего изумления выдох.
Затем её пальцы сомкнулись вокруг ствола увереннее, и она медленно, почти нерешительно, вытащила мой член полностью наружу из-под резинки. Прохладный воздух кабинета коснулся горячей кожи, и это заставило меня содрогнуться. Теперь он был полностью обнажён, твёрдый как скала, и откровенно стоял торчком, будто приветствуя свою новую повелительницу.
Всё… она его видит. Весь. – пронеслось в голове, и я глотнул. – И он, сука, такой гордый и готовый, будто только этого и ждал. А я сам лежу тут с полотенцем на лице, как идиот на жертвенном алтаре. Чёрт, ну раз пути назад уже нет, мне очень интересно, какой же ритуал она собралась надо мной проводить?
Ирина в этот момент снова замерла. Я чувствовал, как её взгляд жжёт мою кожу.
Через секунду её ладонь ещё крепче обхватила ствол пениса, и на этот раз движение было совершенно уверенным. И вот… она начала мне дрочить. Медленно, вдумчиво, будто изучая каждую реакцию моего тела на её прикосновения. Её пальчики скользили по стволу, а большой изредка проводил по чувствительной головке, собирая выступавшие капли смазки.
– Тебе… нравится? – её голос прозвучал совсем рядом, хриплый от возбуждения и в то же время слегка неуверенный.
– Да… – выдавил я, и моё собственное дыхание стало сбивчивым.
Тело полностью отдалось ощущениям. А страх и тревога – всё это утонуло в нарастающем, сладком давлении внизу живота, когда её движения ускорились, а ритм стал более уверенным, настойчивым.
Потом её вторая рука присоединилась к первой. Одна продолжала работать со стволом, скользя вверх-вниз по всей длине, а вторая опустилась ниже, к мошонке. Её пальцы, нежные и в то же время решительные, твёрдые, начали массировать мои яйца, перекатывая их в ладони, слегка сжимая, задавая отдельный, низкий такт основному ритму.
Она мне дрочит. Млять, реально ведь дрочит, – пронеслось в голове сквозь нарастающий туман наслаждения. – Ирина, та самая рыжая бестия, которая ещё вчера просто стонала под моими руками, сейчас сама доводит меня до оргазма. Чёрт, как же это… классно! И она не просто трёт – она чувствует, будто учится на ходу, постепенно находит правильный темп, который просто сводит с ума.
Комбинация была убийственной. Чувствительность зашкаливала.
Её правая рука, сжатая в кулак вокруг ствола, создавала идеальное, тугое трение. Левая ладонь, окутавшая яйца, то сжимала их почти до боли, то отпускала, позволяя крови пульсировать в них в такт её движениям. Каждое скольжение, каждое сжатие отправляло в мозг разряды чистого, концентрированного, животного удовольствия, выжигая все мысли о чём бы то ни было, кроме этого нарастающего давления в самой глубине.
– Ох… Ирин… – застонал я, впиваясь пальцами в край массажного стола. Голос был хриплым, чужим. – Да… так… быстрее…
Она послушалась без слов. Её руки задвигались в бешеном, отточенном ритме, будто она нашла идеальную частоту и теперь только набирала скорость. Движения стали короче, резче, неумолимее. Её кулак скользил по моему члену почти без остановок, а пальцы второй руки сжимали основание, усиливая каждое трение, создавая вакуум наслаждения, из которого не было выхода.
Я чувствовал, как нарастает знакомая, неумолимая волна. Она копилась где-то в самой глубине таза, горячая и тяжёлая, готовая прорваться наружу. Всё тело сжалось в тугой, дрожащий комок в ожидании разрядки. Дыхание превратилось в сплошной хрип. Я был на грани. На самой острой, тонкой грани, где мыслей уже не оставалось, только чистая, слепая физиология.
Ещё секунда, и я прошипел, выгибаясь:
– Сейчас… сейчас…
И в этот самый момент, на пике, когда первый спазм уже готов был вырваться, я почувствовал нечто влажное и горячее. Это был её язык. Быстро, как змеиный щелчок, он лизнул головку моего члена, скользнул по самой чувствительной части, а потом прилип, словно к столбу на морозе.
Этого было достаточно, и я тут же дико вскрикнул, вцепившись одной рукой в её запястье, а второй – в край стола так, что пальцы онемели. Моё тело выгнулось в мощной судороге, и первая горячая струя спермы начала вырываться, подступать к вершине моего вулкана. И в ту же секунду её губы сомкнулись вокруг головки. Не полностью, не глубоко, а так, чтобы поймать этот мощный выброс.
Затем я чувствовал, как пульсирующий член бьётся о её нёбо, как она, слегка поперхнувшись, принимает в себя тёплые потоки спермы. В этот же момент её рука не останавливалась, продолжая ритмично сжимать и ласкать ствол, выжимая, выдаивая из меня всё до последней капельки, продлевая судороги наслаждения до болезненно-сладкого предела.
Я не выдержал. Мне дико захотелось это видеть.
Вторая рука, вцепившаяся в стол, моментально рванула вверх, схватила полотенце, лежавшее у меня на лице, и стянула его.
Мир вернулся. Я увидел её.
Она стояла, наклонившись над столом между моих ног, её губы, распухшие и блестящие, были плотно сжаты вокруг головки. Щёчки с легким румянцем на них начали втягиваться, когда она приступила к легкой неспешной ласке головки своими губами, принимая член чуть глубже.
Эта сцена длилась еще несколько секунд, и я, словно завороженный, наблюдал за происходящим, пока она медленно, с каким-то торжественным, почти ритуальным видом, не убрала губы. На её губах и подбородке блестела прозрачная капля, смешанная с моим семенем.
Она открыла глаза – они были огромными, тёмными от расширенных зрачков, и смотрели прямо на член. Он, всё ещё твёрдый, всё ещё подрагивая в её руке и окружающих его пальцах, заставил её улыбнуться, в её глазах появилось животное удовлетворение и что-то вроде… удивления перед самой собой.
Ей явно нравился вид. Но тут её взгляд упал на моё лицо. Она поняла что я смотрю на неё. Что я вижу её распухшие, влажные губы, блестящий подбородок, этот смешанный след нашего совместного безумия. И её довольную улыбку и даже как мне показалось счастливое лицо.
Это осознание ударило по ней с силой, и она резко отвела глаза, и по её щекам разлился яркий, пунцовый румянец, противоречащий всей её уверенной натуре секунду назад. Она потянулась ко мне рукой и схватила то самое полотенце, что я стянул, и она снова накинула его мне на лицо, накрыв с головой.
– Не смотри, – прозвучал её голос из-под ткани, сдавленный и немного смущённый.
Затем, в темноте полотна, я почувствовал её прикосновения снова. Но теперь это были не те целеустремлённые, грубоватые движения, что довели меня до пика оргазма. Это было что-то другое. Медленное, почти… исследовательское.
Её губы, всё ещё влажные и мягкие, коснулись головки моего члена. Не чтобы взять его в рот, а просто прикоснулись. Потом я почувствовал, как её язык, тёплый и шершавый, медленно, сантиметр за сантиметром, проводит по стволу, от основания к кончику, будто пробуя на вкус кожу, солёный пот и остатки её собственной слюны.
Потом её губы спустились ниже. Они коснулись мошонки – лёгкие, почти воздушные поцелуи, рассыпанные по нежной, чувствительной коже. Её язык провёл от яичек по стволу и остановился на головке, которую она полностью взяла в рот, вызвав во мне новую судорожную дрожь. Это было странно и лишено всякой техники, но оттого невероятно интимное и, чёрт возьми, возбуждающее даже в состоянии после-оргазмической опустошённости.
Она закончила свои странные ласки так же внезапно, как и начала. Я услышал, как она громко и жадно сглотнула, затем почувствовал, как её пальцы осторожно заправляют мой увядающий, но всё ещё влажный член обратно в штаны. Она поправила линию трусов, ткань штанов – её движения были неуверенными, но старательными.
Потом полотенце с моего лица медленно и осторожно сдёрнули, и я увидел её стоящей над собой. Она вытерла лицо краем того же полотенца, избавившись от последних следов. Её щёки всё ещё горели румянцем, но в глазах уже снова отражалось спокойствие, лёгкое озорство и даже какой-то интерес или любопытство.
– Ну… вот, – выдохнула она, и голос её был сиплым. – Как тебе…?
Я лежал совершенно разбитый, пытаясь отдышаться. Моё тело гудело, а в паху сладко ныло. Член медленно, с чувством выполненного долга, начинал увядать.
– … очень приятно, очень. – хрипло ответил я. Других слов не подбиралось.
Ирина довольно улыбнулась, ей было приятно услышать эти слова. Потом она, слегка пошатываясь, как после долгой пробежки, начала одеваться молча, и уже без прежней клоунады и демонстративности. Каждое движение было сосредоточенным, будто она заново собирала вокруг себя рассыпавшуюся дерзкую маску. А в момент, когда она натягивала шорты, я приподнялся и сел на краю массажного стола.
– А ты… – начал я, чувствуя странную неловкость. – Разве не хочешь… чтобы и я тебе…?
Она поняла с полуслова и, ещё не успев надеть футболку, повернула голову и посмотрела на меня. В её глазах промелькнуло что-то сложное – смесь благодарности, смущения и твёрдого решения.
– Потом, – коротко сказала она с улыбкой на лице, которую она скрыла, начав натягивать футболку через голову. – Мне сейчас… на тренировку надо.
Я кивнул, а потом, осознав, что она не увидела, сказал вслух:
– Хорошо, значит… потом.
Через пару секунд она была полностью готова и одета, но она не ушла сразу, Ирина подошла к столу, на краю которого я всё ещё сидел, опустив ноги, и посмотрела мне в глаза. Её взгляд был уже не таким огненным, каким был в начале, но и не ледяным. Он был… задумчивым.
– Мне… тоже было приятно. И… – сказала она тихо, и её пальцы легли на мою щеку, мягко проведя по ней. Прикосновение было нежным, почти неожиданным после всей грубоватой страсти. – Это было… интересно. Интересно было попробовать…
Она не закончила, позволив фразе повиснуть в воздухе.
Попробовать? – задумался я, глядя ей в глаза. – Это она про дрочку? Минет? Или… про сперму? Блин… неужели я первый, кто… удостоился чести испробовать её ротик?
Мысль была одновременно тщеславной и щемяще-трогательной.
Ирина же не стала ничего больше говорить и тем более объяснять. Она просто мне обещающе подмигнула, лёгким движением поправила рыжую чёлку, повернулась и вышла, закрыв дверь беззвучно, насколько это было возможно.
Я же остался сидеть на краю стола, глядя на дверь, чувствуя на щеке призрачное тепло её пальцев, а в воздухе – густой, невыветриваемый след нашего странного, честного и немного нелепого «разнообразия».
Запах миндаля, пота и секса висел в воздухе. Я чувствовал себя полностью опустошённым, но в этом опустошении была странная, липкая ясность.
Ну вот… очередной цирковой номер отбыл. Акт «Огненная бестия и её неловкий, но эффективный… дебют если я все правильно понял». И мой член, слава всем богам, отработал на все сто. Не подвёл.
Я медленно поднялся, чувствуя, как трясутся колени и взглянул на часы.
Чёрт… время. Татьяна, наверное, уже ждёт.
Тяжёлая, свинцовая тревога снова накатила, но теперь она была приглушённой физической усталостью и остаточным гормональным туманом. Как я ей буду смотреть в глаза? Она же почувствует!
Я поправил штаны и направился к раковине.
Интересно, – мелькнула последняя, отчаянно-пошлая мысль, пока я шёл к умывальнику. – А если я ей сразу в ноги брошусь и всё расскажу? Типа: «Татьяна Викторовна, я только что кончил в рот Ирине, простите, пожалуйста, я больше не буду!» Может, она оценит мою честность? Или заставит вылизать не только её киску, но и полы во всём корпусе?
Ну… второе, скорее всего… так что лучше молчать и надеяться, что наша встреча будет посвящена просто процессу, в котором, я очень надеюсь, мой дружок меня не подведёт.
А пока… надо умыться и привести себя в порядок… хотя бы внешне, а потом и кабинет быстренько прибрать.
Глава 18
В поле трех огней
С момента, как ушла Ирина, прошло десять минут, состоящие из умывания, уборки кабинета и тупого метания туда-сюда в попытке проветриться – ведь пах я теперь миндалём, мылом и… грехом. Причём грех этот был настолько свежим и откровенным, что казалось, его видно невооружённым глазом. Или носом.
Ох… всё, успокойся, млять, Орлов. Уже можно расслабиться, – пытался я внушить себе, пока намывал руки до скрипа. Но тело не слушалось. Член устало ныл, обиженный слишком усердным мытьём и попыткой стереть любые следы прикосновений рук и ротика Ирины. И в то же время где-то в подкорке, в самой лимбической системе, тлел жадный, гадкий уголёк: А что, если Татьяна захочет секса? Ну вдруг? А я тут… с намыленным до блеска членом и пустыми, как кошелёк в конце месяца, яйцами…
Я плюнул на эти мысли. Само собой, фигурально. Но с таким чувством, будто бы и буквально.
Уже через несколько минут я стоял у её двери, замерев в нерешительности. В горле стоял комок, слепленный из страха и дурацкой надежды, что, может, её срочно вызвали проверить запас полотенец на складе или она спонтанно решила лично оценить остроту коньков у всех фигуристок.
Но нет. Она была здесь. Прямо за этой дверью, – я это чувствовал кожей спины, которая уже заранее покрывалась мурашками. – Ну что, Орлов… время пришло. Отстрелялся с одной, теперь по расписанию – начальница. Прям боевой график, млять.
Ох, надеюсь, она не спалит, – подумал я и постучал. Не решительно, не робко – просто постучал. Как стучит человек, который принёс бумаги на подпись и уже предвкушает, как пойдёт пить кофе.
– Войдите, – послышался голос. Ровный, как лезвие конька по идеальному льду. Ни тепла, ни нетерпения. Констатация факта.
И я вошёл.
Татьяна сидела за своим столом, погружённая в документы. В одной руке был карандаш, которым она что-то отмечала на разложенных бумагах, в другой – планшет. Она то и дело поглядывала на экран, прежде чем поставить очередную галочку или что-то написать.
В остальном – светлый костюм, тугая коса – всё как утром. Будто и не было того разговора, того взгляда, того обещания. Будто я принёс ей отчёт о расходе бумажных полотенец, а не пришёл, грубо говоря, за отлизом. Обычный деловой визит. Казалось бы.
И тут же я осознал, что, пока шёл сюда, на полном автомате разминал язык. Чисто на рефлексе, как спортсмен, вот только спортсмены разминают ноги, руки, в общем, мышцы, а я… инструмент предстоящих переговоров. Логично…
– Алексей, – произнесла она, даже не подняв головы. – Присядь. На минутку.
Я прошёл вглубь кабинета, не закрывая дверь на защелку. Это маленькое непослушание – или осторожность – было моей проверкой. Опустился на стул напротив, стараясь не скрипеть.
Следующую минуту я сидел молча, уставившись в её опущенные ресницы, на идеальную линию бровей. Ждал. Время в кабинете, казалось, текло иначе – густое, вязкое, как старое масло. Я слышал тиканье настенных часов, собственное дыхание и лёгкий шелест её пальца по стеклу планшета.
Наконец она отложила гаджет в сторону и подняла на меня глаза. И тут меня пронзило. Это был не оценивающий, не хищный взгляд. Это был взгляд контролёра. Она смотрела на меня так, будто я был сложным прибором, показания которого нужно сверить после тестовой эксплуатации.
– Ну что, – начала она без предисловий. – Отчитайся. Как прошли утренние сеансы?
Я сделал глубокий вдох, собирая мысли в кучу. Нужно было говорить сухо, по делу. Без подробностей. Как робот.
– С Софьей – всё в норме. Работал с поясницей, снял гипертонус. Жалоб нет. С Алисой… – я слегка запнулся, вспоминая её зажатые мышцы и тот слом в конце. – … у неё был глубокий спазм в левой икроножной. Снял. Но требует наблюдения, и ей бы… лучше не перенапрягаться. С Ириной… – здесь голос попытался было дрогнуть, но я выдавил из себя ровный, профессиональный тон, – … всё в порядке. Особых проблемных зон не выявил.
Татьяна молчала, пока я говорил, будто изучая не слова, а меня самого. Её взгляд был буравящим.
– Значит, с Ириной всё в порядке? – переспросила она, и в голосе прозвучала лёгкая, ядовитая нотка. – А я думала, что нет, раз вы… задержались.
Вот же сука, – тут же ёкнуло внутри. – Она что-то знает? Или просто догадывается? Неужели чует конкурентку своим чутким носиком? Мля…
– Нет, – я покачал головой, стараясь смотреть прямо. – Всё по графику. Просто… убирался в кабинете для следующих сеансов. Ну и… – я сглотнул, чувствуя, как по спине бегут мурашки. – … умылся. Перед тем как идти… сюда.
Уголки её губ дрогнули, а затем растянулись в медленной, довольной улыбке. Улыбке хищницы, которой только что подтвердили, что её добыча боится и готовится к встрече.
