Текст книги "Кафедра (СИ)"

Автор книги: Игорь Лахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Глава 23

Есаул, оказывается, не только на войне хорош, но и в иных делах. Он умудрился как-то незаметно напоить и меня, хотя изначально таких мыслей в моей голове не водилось. Когда закончилась первая бутылка, я решил сходить за второй. Но Кудрявый отговорил, авторитетно заявив, что два хороших человека должны не на кухне спиваться, а делать это в более культурных местах. Поэтому мы направились в какой-то приличный кабак. Потом ещё в один, попроще. По пьяни с кем-то познакомились и рванули большой компанией за город посидеть дома у «одного хорошего человека». Шашлыки, песни под гитару, тосты, танцы с красивыми хмельными девушками…

Всегда контролирующий свои эмоции Ликвидатор Сидо никогда бы не позволил такой эмоциональной вакханалии и пьяного угара, поэтому давно вывел бы из своего тела алкоголь. Но пьяненькому Родиону Булатову пришлась по душе это приключение в компании действительно весёлых, хороших собутыльников. Тем более, есаул Кудрявый гуляет, быть может, в последний раз. Ну зачем портить ему праздник жизни своей трезвой мордой?

Очнулся я в лесу с раскалывающейся от боли головой и общим ощущением, будто бы меня разжевал, проглотил, а потом выблевал дракон. Как оказался в этой глуши? Не помню. Последняя чёткая картинка: я с каким-то лейтенантиком поспорил на бутылку, что смогу не отрываясь выпить двухлитровый бочонок вина. Спор я выиграл…

Подавив очередной приступ тошноты, с трудом поднялся на ноги и огляделся вокруг себя.

Мать твою за ногу! Я на деревенском погосте! Неподалёку лежит есаул Кудрявый! Не просто лежит, а в круге какой-то странной кривой пентаграммы! Что же тут произошло⁈

Быстро изгнав из себя остатки хмеля, понял, что моё плохое самочувствие никак не связано с ним. Тут проблемы иного порядка. По всем признакам, умудрился творить заклинания с переносом энергии. И, скорее всего, творил всё это с есаулом на пару. Причём он выступал в качестве… Судя по пентаграмме: подопытного. Чёрт, чёрт, чёрт! И две задницы Вечного! Да я же пьяный был в дымину, а такие манипуляции не каждый трезвый осилит: необходим точный расчёт, твёрдая рука и полный эмоционально-физический контроль!

Подскочив к Ивану Игнатьевичу, начал искать пульс. Есть! Ровный, наполненный. Дышит тоже хорошо. Больше похоже на глубокий сон, а не на беспамятство после магического удара. Одной проблемой меньше. Но возникает другая. Если бравый казак проснётся, то начнёт задавать вопросы, на которые мне совсем не хочется отвечать.

Оттащив тело Кудрявого в сторону, стал затирать пентаграмму. Потом присыпал это место пылью. Хотел уже было перевести дух, как неподалёку увидел знакомую кучку пепла. Подошёл к ней. Так и есть, это останки Сущности. Час от часу не легче. Значит, я тут не только магичил, но и вёл какой-то бой с тварью. С помощью лопуха-совка и самодельного веничка из веток раскидал пепел подальше от нашей стоянки… вернее лежанки. Уже на последнем заходе замер и начал материться вслух, увидев метрах в десяти от погоста ещё две кучки из останков тварей.

Господа! Это перебор! Получается, тут не бой, а целые боевые действия велись. Интересно, участвовал ли в них есаул или я один расстарался? Очень хочется надеяться, что один.

Протяжный стон отвлёк меня от дальнейших рассуждений. Кажись, Иван Игнатьевич пришёл в себя. Странный человек! Вроде бы и кутили вместе, а даже во время пьянки разрешает величать себя хоть и на ты, но исключительно по имени-отчеству или просто по отчеству. Ибо, по его понятиям, невместно двадцатилетнему парню называть сорокалетнего боевого офицера по имени. Мол, у них в станице так было не принято.

Казак действительно очнулся, хотя от бравого вида у него остались лишь усы. Да и те обвисли и набились всякой трухой.

– Ро-о-о-одя… Попить есть? – прохрипел он, увидев меня.

– Нет.

– А это мы где?

– Не знаю. Не помню.

– И я не помню. Но, судя по крестам, померли. Я себя сейчас совсем живым не чувствую. Не нужно было шампанское с самогоном мешать. И со всем остальным тоже нельзя… День-то сегодня какой?

– Двенадцатое, – сообщил я, посмотрев на часы.

И на всякий случай добавил:

– И лето… Наверное…

– Нормально, – немного оживился Кудрявый. – Значит, всего два дня куролесили и дуэль не пропил.

– А служба? Не хватятся? Всё же в штабе служишь.

– Не. Тут всё путём. Перед смертельной дуэлью три дня даётся на завершение всех дел. Завещание там, раздача долгов и прощание с родственниками… Это, брат, в законе прописано. Правда, сирота я, да и денег нету, чтобы кому-нибудь их завещать. Сегодня последние рублики прогулял. Так что успею и опохмелиться, и с утра перед боем медкомиссию пройти.

– Медкомиссию? – удивился и одновременно насторожился я.

– Ты, молодой, словно ничего и не знаешь про дуэли, хотя с виду и начитанный. Да я ж тебе вчера, кажись, уже всё объяснял!

– Не помню…

Тут есаул прав. Бывший Булатов чурался всякого насилия, поэтому темы дуэлей, войны и прочих смертоубийственных штук были для него неприятны. Ну а то, что было вчера, видимо, начисто стёрлось из моей памяти после непривычных для булатовской печени возлияний.

– Значит так, – начал наставлять Иван Игнатьевич, видя мой виноватый вид с расставленными в сторону руками. – Вызов брошен. После него оба дуэлянта подают бумагу в полицейское управление. Там специальный уполномоченный рассматривает степень серьёзности конфликта и выносит вердикт: соответствует ли ссора виду дуэли. Если, например, рожа моя тебе не понравится, то имеешь право на бой без оружия. В ринге на кулачках подрихтовать соперника, но никак не убивать.

Не сошлись во взглядах по пустяковой причине и разругались? Пожалте на дуэль с применением оружия, но до первой серьёзной раны. Хотя тут уже иногда смерти случаются. Только осуждается такое в обществе. Заодно и штраф семье погибшего приличный выплачивать придётся. Так что дуэлянты особо не зверствуют.

А вот если твоя или твоей дамы честь основательно задеты, имеешь полное право на смертельный поединок. И то только с тем, кто равен тебе. То есть студентика вроде тебя или простолюдина никак нельзя полноценному одарённому на дуэль вызвать. Только через суд наказать возможность есть. Хотя с одарёнными студентами не всё так просто. Между собой можете сойтись, но лишь до первой крови.

В моём случае всё сходится к смертельному поединку. Перед ним обязателен трёхдневный отгул. В Дуэльном Клубе… или по простому в ДК, перед боем медики удостоверяются, что оба бойца являются физически здоровыми, и дуэль не станет примитивным убийством из-за ущербности одного из поединщиков. Заболел или с травмой припёрся? Будь добр выздороветь и снова подать прошение на бой чести.

Дальше идёт проверка оружия. Никаких зачарованных артефактов использовать нельзя. Разрешён только внутренний Дар, способный увеличивать твою скорость с силой. Поймают на мошенничестве – год тюрьмы. После проверки обоих поединщиков запирают в одной комнате. Бывает, остынут некоторые и мирятся, поговорив по душам. Ничего зазорного в этом нет. Правда, извинения виновной стороны должны прозвучать прилюдно, при всей собравшейся публике.

– Публике? – переспросил я.

– Совсем ты тёмный человек, Родя, в этом вопросе! – укоризненно покачал головой есаул. – Мы ж не в подворотне проводить дуэль будем, а в амфитеатре! Родственники на поединок бесплатно допускаются, а остальные зеваки деньги за входной билет платят. На некоторые бои, когда известные дуэлянты бьются или очень знатные люди, аж несколько золотых нужно выложить.

– Интересно. А выигравший имеет с этих денег свою выгоду?

– Никто не имеет. Всё до копеечки направляется на благотворительные нужды: в больницы, приюты, на помощь калекам. Ну и на содержание ДК, конечно. Но… – сделал паузу Кудрявый. – Тотализатор тоже никто не отменял! На себя или соперника ставить нельзя, а вот на посторонних бойцах некоторые азартные людишки целые состояния проматывают или выигрывают. Вижу нездоровый блеск в твоих глазах. Секундантам тоже запрещено в тотализаторе участвовать.

– Жаль…

– Слушай! Хватит тут лясы точить! Надо к людям выбираться. А то сушняк такой, что скоро листья с травой жевать начну.

Тут я с есаулом полностью согласен. Сейчас не место и не время вести разговоры. Правда, Иван Игнатьевич явно ещё находился вне кондиций. Буквально через сто метров он обессиленно сел на землю и заявил, что готов сдохнуть прямо тут. Пришлось чуть ли не на собственном горбу тащить его по тропинке до ближайшей деревни, находившейся в паре километров от погоста. То ещё испытание! Кто бы меня самого дотащил!

Там мы как следует напились из колодца и сговорились с одним селянином, чтобы за пятнадцать рублей отвёз наши полудохлые тела в Петербург. Крестьянин не подвёл и доставил прямиком к моему дому. И я, и есаул вымотались до такой степени, что прямо не раздеваясь, вместе рухнули на постель мордами вниз и проспали до самого утра.

Первым очнулся я. Всё тело болело, словно меня вчера пинала толпа неслабых бойцов. Кряхтя поднялся, принял холодный душ и заварил себе крепкий кофе. Вскоре ко мне присоединился и Иван Игнатьевич. В отличие от меня, есаул был бодр и свеж.

– Ну что, Родя⁈ – довольно заявил он. – Готов проводить меня в последний путь⁈

– Не вижу причин для радости, – пробурчал я. – Как себя чувствуешь?

– Словно заново родился. Дай подковку – руками её разогну. Вот что правильная пьянка с человеком делает! А то, что не строю кислую мину… Чего ж расстраиваться? Да, шансы помереть сегодня огромные. Только уже не раз с жизнью прощался. Привык. Да и что такое смерть? Вжик – и ты на том свете. Страшнее был бы позор, если б струсил. Вот с ним долго мучиться придётся. Об одном только жалею: с Аннушкой лишь за ручку подержаться успел и поцелуйчик в щёку получить от неё. А там такие прелести под платьем спрятаны!

– Слушай, Игнатьич, угомонись ты со своей Анной! – взмолился я. – Уже достал описывать всякие выпуклости этой училки. Мне она уже заранее не нравится, так как из-за неё сегодня можешь погибнуть.

– Дурак ты, Родя, но это от неопытности. Ладно, давай быстренько перекусим и пора в Дуэльный Клуб ехать.

Перекус вышел на славу. Есаул практически полностью сожрал все мои запасы продуктов. А их было на несколько дней припасено! Напрягшись от такого зверского аппетита товарища, незаметно просканировал его состояние. Вроде человек как человек. Ничего от Сущности в нём не наблюдаю. Но по всем статьям ведёт себя так, словно стимуляторов наглотался. Как бы медкомиссия в Клубе боком не вышла…

Волновался я зря. После реально долгого обследования состояние есаула Кудрявого Ивана Игнатьевича медики признали годным, не найдя в организме ни болячек, мешающих вести поединок, ни запрещённых препаратов, способных повлиять на дуэль. Даже следов алкоголя не нашли! Странно. После такого возлияния отголоски выпитого должны были остаться.

Дальше началась натуральная тягомотина. Саблю есаула чуть ли не под микроскопом изучали, документально фиксируя её длину, толщину, вес. Да что там вес⁈ Каждую царапинку описывали несколькими предложениями! Потом принесли дуэльный договор на пару десятков страниц. Я запарился его читать и ставить вместе с Игнатьичем подписи на каждом листе. Думал, на этом всё закончится. Нет!

Длительный инструктаж от важного старикана растянулся минут на сорок, повторяя основные правила поединков. Мол, бой исключительно Даром и клинками. Никакого мордобития, подсечек и прочего телесного контакта, могущих решить исход поединка. К концу я уже клевал носом, не в силах слушать нудный бубнёж.

Воистину! Если когда-нибудь окажусь в ситуации, когда необходимо будет вызвать какого-нибудь гада на дуэль, то заморачиваться с такой бюрократией не стану. Просто прирежу обидчика в подворотне и сброшу его тело с камнем на шее в ближайший водоём. Ни следов, ни заморочек! Красота!

Потом есаула увели в комнату Примирения. За эти полчаса я вздремнул слегка и привёл расшатанные нервы в порядок. Как и ожидалось, примирения не произошло.

– О чём хоть говорили? – поинтересовался я у Кудрявого, когда он вышел из комнаты.

– А мне с этим хлыщом говорить не о чем, – заявил мой товарищ. – Ты, Родя, лучше в зал глянь! Народища прилично набежало! Эт хорошо. На миру и смерть красна!

– Да не на тебя они пришли поглазеть, – остудил я пыл есаула. – На известного дуэлянта, что тебя сейчас разделывать будет.

– Без разницы. Тем более я тоже не лыком шит. Глядишь, и смогу удивить своего вражину. Жаль, что Аннушки своей не вижу. Не пришла… Зато вон глянь на представительскую ложу.

– Ну? – осторожно выглянул я из-за широкого занавеса.

– Видишь пузыря жирного в генеральском мундире? Это и есть граф Щелин. И ведь никчёмный человечишка, если разобраться. Даром, несмотря на свой титул, не силён. Умом тоже не блещет. Но вовремя подсуетился и через доченьку породнился с княжеским Родом Мозельских. Мозельские в десятку богатейших и влиятельных семей входят, поэтому и Щелину от них привилегий со званиями прилетело. Но я тебе так скажу, паря. Когда после учёбы захочешь под чью-либо руку встать, то лучше обходи этот Род стороной. Нехорошая слава у Мозельских, хотя публично об этом никто и не говорит.

– Чем же она нехороша?

– Да кто ж его знает… А кто знает, тот молчит. Особо дурные молчат в могилах. Только шила в мешке всё одно не утаить, и лёгкий поганый запашок по всей Российской империи от Мозельских идёт.

– Господа, – прервал наш диалог распорядитель дуэлей. – Пора.

После его слов я, ободряюще хлопнув есаула по плечу, прошёл в зал и занял своё место рядом с одним из судей. В мои обязанности входило отслеживать честность поединка и потом подписать очередную бумажку с подробным отчётом о бое.

Тишина. Внезапно публика заволновалась, и на арену, очень напоминающую цирковую, вышли голые по пояс бойцы. Наш противник, некий барон Гузкин, выглядел впечатляюще. Высокий, атлетично сложенный мужчина с широкой улыбкой и длинными, собранными сзади в хвост волосами, словно сошёл с эпической картины. Вот только глаза у него нехорошие. Холодные, как у человека, не испытывающего никаких эмоций. Ликвидатор Сидо в последние годы своей жизни, когда Сущности в нём стало больше, чем человека, тоже имел подобный взгляд. Я каждый день видел его в отражении зеркала.

На фоне барона есаул выглядел блёкло. Жилистый мужик, тело которого покрыто многочисленными шрамами. Лысая голова, чуть ниже среднего рост. С такого не то что картину писать, но и на открытке изображать невыгодное занятие: не купят. Зато в Кудрявом чувствуется не дуэльный позёр, а настоящий воин. Случись этот поединок без применения Дара, то я однозначно поставил бы на своего товарища.

Раздался гонг. Бойцы начали сходиться, поигрывая своими саблями. Не дойдя трёх метров до есаула, барон внезапно из ладони свободной руки выпустил голубоватую нить электрического разряда. Сильно! С такими возможностями он даже смог бы попасть в легендарную Школу Ликвидаторов!

Но и есаул не промах. Словно предчувствуя атаку, он резко ушёл в сторону, ещё примерно на метр сократив расстояние до своего врага. Но сам пока Дар применять остерегается. Правильно делает: его конёк в данной ситуации – ближний бой. Барон нисколько не расстроился промаху, а как ни в чём не бывало, протянул ещё одну молнию к Кудрявому. Есаул и на этот раз успел отскочить, но судя по скривившемуся от боли лицу, разряд всё же слегка задел его.

Падла Гузкин победно улыбнулся. Воспользовавшись в долю секунды замешательством есаула, сам резко сократил расстояние и впечатал в грудь противника толстенный заряд. От такого уйти шансов мало даже на большом ускорении. Хана Игнатьичу… Тут нужно иметь такой внутренний защитный барьер, который простому одарённому недоступен.

Зал ахнул. Но не от смерти бравого есаула, а оттого, что он выдержал, по всеобщему мнению, смертоносный удар! Этого не ожидал никто. Даже барон, который уже мысленно собирался праздновать победу, поэтому не удосужился на всякий случай добить противника клинком. Это его и подвело.

Кудрявый не стал картинно раскидывать молнии и прочие эффектные игрушки. На максимальном ускорении он просто приблизился к врагу и саблей вспорол ему брюхо. Не останавливая движение оружия, чиркнул лезвием по шее. Точный удар! Прямо по сонной артерии и прочим важным сосудам! Без силы, не желая перерубить кости, но от этого не менее смертоносно.

Некогда красивое тело Гузкина упало на гранитные плиты арены, испачкав их разрастающейся кровавой лужей и неаппетитно вывалившимися кишками.

– Поединок окончен! – среди всеобщего молчания громко провозгласил распорядитель дуэлей. – Есаул Кудрявый Иван Игнатьевич получил сатисфакцию! Капитан Гузкин Анатолий Серафимович признан проигравшими! Прошу судей и секундантов пройти в комнату для подтверждения честности боя!

В зале амфитеатра по-прежнему стояла гробовая тишина…

Глава 24

Уже когда ошалевшего от случившейся победы и энергетически сильно выдохшегося есаула стали уводить с арены два помощника распорядителя, амфитеатр резко наполнился одобрительным рёвом и овациями. Толпа приветствовала нового героя: фаворита, сумевшего уложить непобедимого Гузкина. Но Кудрявый никак на это не отреагировал, продолжая, как ни в чём не бывало, плестись в служебное помещение.

Я же с ошарашенным секундантом свежеубиенного барона прошёл в отдельный кабинет. Мы с ним сверили наши записи ведения боя и оба пришли к выводу, что поединок был честным. Потом поставили очередную кучу подписей и разошлись. Куда пошёл секундант Гузкина, я не знаю. Сам же направился в раздевалку есаула.

Зайдя в неё, увидел полуголого Ивана Игнатьевича, сидящего на скамье и блаженно улыбающегося. Рядом с ним, стоя на коленях и спиной ко мне, какая-то женщина смазывала слегка обожжённое магической молнией плечо есаула дурно пахнущей коричневой мазью.

– Ну что, Родя⁈ – увидев меня, довольно произнёс казак. – Поживём ещё! А это моя Аннушка! Бои не любит, но всё равно пришла и тайком наблюдала! Теперь вот лечит, заботливая моя.

– Пока не ваша, – произнесла женщина знакомым голосом. – Не ускоряйте события, Иван Игнатьевич.

После этого она встала с колен и повернулась ко мне. В этот миг мне показалось, что по темечку дубиной врезал демон Силы. «Училка Аннушка», мля! Передо мной стояла глава кафедры лингвистики, профессор Анна Юльевна Гладышева! Смотрю, она тоже в лёгком шоке.

– А вы какого чёрта тут… Простите! Здравствуйте, Анна Юльевна. Какое неудачное… э-э-э-э… неожиданно приятная встреча.

– Чтоб тебя… То есть я хотела сказать, что тоже тебя, Булатов, рада видеть. Ты тут какими судьбами?

– Так вы знакомы? – удивился есаул. – А говорят, что Петербург – большой город!

– Конечно, знакомы, – хмыкнул я. – Это же моя…

Хотел было добавить преподаватель в Академии, но Анна Юльевна неожиданно сделала умоляющее лицо и стала выразительно водить зрачками вправо-влево, ясно давая понять, чтобы не болтал лишнего.

– … моя репетитор по русскому языку. В нём проблемы у меня имеются основательные, так как до Академии был на домашнем обучении. Вот теперь устраняю недочёты под её чутким руководством.

– Именно так, – с облегчением подтвердила профессор. – И, Булатов, я хочу получить ответ на свой вопрос. Каким ветром тебя занесло в ДК? Кажется, студентам Академии запрещено участвовать в дуэлях?

– Товарищ это мой, в боях проверенный, – за меня ответил есаул. – Вот и попросил его секундантом побыть. Одарённым студентам такое не возбраняется. Я тебе, дорогая, потом всё объясню.

– И где же вы с моим учеником повоевать успели? Игрушечными солдатиками на столе? – задала Анна Юльевна каверзный вопрос.

– Было дело, – уклончиво произнёс Иван Игнатьевич и тут же переменил тему. – Аннушка, разве ты Родиона не видела рядом с ареной?

– Только на тебя и смотрела, мой герой, – с такой обольстительной улыбкой ответила она, что даже меня проняло. – Ты не представляешь, как волновалась! А сейчас, думаю, Родиону стоит немного сменить своё амплуа. Завтра у нас с ним намечается серьёзный урок по страдательному падежу, и к нему необходимо хорошо подготовиться.

– Непременно приду, – понял я толстый намёк на непростой разговор. – Где встречаемся? В школьной учительской или у вас дома? К себе не приглашаю. Иван Игнатьевич не даст соврать: ремонт идёт полным ходом.

– Тогда лучше дома. Набережная Фонтанки, шесть. Как всегда, в четыре часа после полудня. Больше не задерживаю. Ване… Ивану Игнатьевичу необходимо немного восстановиться после сложного поединка.

– А то как же! Обязательно нужно! И думаю, что вы с лечением товарища справитесь не в пример лучше меня. Заслужил!

Ехидненько улыбнувшись и подмигнув, я кивнул неожиданно покрасневшей Анне Юльевне. Потом подошёл и крепко пожал руку есаула.

– Спасибо, Родя, за поддержку! – искренне произнёс он. – Я твой должник!

– Не за что. С победой, Игнатьич! Дай бог, не последней!

Охреневал от подобной встречи я недолго. Вернувшись к себе, опять погрузился в «прекрасную» атмосферу ремонта, знатно переругавшись с бригадиром, которому в очередной раз понадобились незапланированные траты. Видите ли, трубу не проложить, пока стенку не укрепим! Но в споре с профессионалом опять проиграл я и, открыв свою изрядно похудевшую кубышку, чуть ли не со стоном отдал очередную пачку честно награбленных денег. Нет! Надо срочно браться за работу! Финансы с оружейных складов Шведа необходимы мне, как манна Небесная!

Впрочем, и само оружие лишним не будет. Петербург, конечно, спокойный город, если сидеть на жопе ровно, утирая слезу умиления в день получения стипендии. Но если хочешь много и сразу, готовься серьёзно рисковать. И что ещё нужно для того, чтобы все части родного тела долгое время оставались при тебе? Свои люди. Желательно вооружённые. К сожалению, на тёмной стороне жизни Петербурга даже крутым одиночкам долго не продержаться.

На следующий день, согласно договорённости, отправился к профессору Гладышевой. Её элитный дом нашёл достаточно быстро. Важный дед, то ли консьерж, то ли охранник, тормознул меня на входе и долго сверялся со списком людей, которым хозяевами назначено посещение. Серьёзный подход к делу! Просто так в парадной, если приспичит, не нагадишь! Моя фамилия, к счастью, была в нём, поэтому проблем не возникло.

Просторная квартира Анны Юльевны поразила огромным количеством книг. Высокие стеллажи с ними полностью закрывали все стены не только коридора, но и гостиной, в которую провела меня профессор. Не удивлюсь, если и в туалете своя библиотека окажется. А что? Очень практично: не понравилась книжка – можно использовать её по иному назначению. Главное, чтобы страницы были мягкими и шрифт не пачкающийся.

– Как понимаю, Родион, – одновременно разливая чай и внимательно рассматривая меня, начала нашу беседу Гладышева, – с есаулом вы в Бакле познакомились?

– А то вы отчётов не смотрели, Анна Юльевна, – хмыкнул я.

– Смотрела. Но нам передали информацию в очень сжатом виде. И никаких имён, кроме студентов Академии, в них не было. Более того! Все документы по подготовке к практике вашей группы были изъяты Тайной полицией… Или какой-то ещё более тайной организацией… Непонятно. Так что, Родион, не надо смотреть на меня с таким недоверием. Знала бы, что Иван твой товарищ, сразу его отшила бы. Ещё не хватает, чтобы мою личную жизнь обсуждали студенты.

– И как же «училку Аннушку» угораздило с ним познакомиться?

– В ресторане. Сижу спокойно, наслаждаюсь бланманже с малиной и читаю замечательную книгу о не отражающихся в письменах лингвистических особенностях языка низших демонов. И тут к столику подходит некий лысый есаул с задорно топорщащимися усами. Причём не как обычно подкатывают со всякими «простите-извините», а с конкретным предложением.

– Сударыня! Нам стоит сразу начать с коньяку и шампанского, ибо водка не соответствует этому торжественному случаю!

Сразу решила отбрить:

– Я не пью шампанского.

– Так оно для меня. Скоро на ночное дежурство заступать и необходимо быть в форме.

– С чего вы взяли, что я буду коньяк? – заинтересовалась я таким подходом к делу.

– Ну как же! По толстой книжке вижу, что вы женщина умная, а значит, не знакомитесь с кем попало. С вином долго расслабляться будете, а коньячок – самое то. Разрешите представиться! Есаул Кудрявый Иван Игнатьевич! – заявил он, нахально усаживаясь за мой столик. – Ещё и барон, но на это не обращайте никакого внимания. Я ж баронство получил не от родителей, а после окончания Императорской Высшей Академии. Как одарённый. Так что происхождением своим сермяжным не кичусь и не пойми кого из себя не строю.

– Он что? Не признал в вас одарённую? – удивился я.

– Да я вообще-то одета была простенько, «по-домашнему». – улыбнулась Анна Юльевна. – Даже макияжа на лице никакого. Но меня тоже повеселил этот факт. Решила немного развлечься и не раскрывать, кто такая на самом деле. Ох и словоохотлив твой товарищ! Буквально за час узнала, что он и стрелок отменный, и казак, во всех остальных отношениях лихой. Врал так самозабвенно, что просто заслушаешься!

– Ну, не совсем и врал, – поправил я. – Игнатьич действительно серьёзный рубака.

– Это я уже потом поняла. А в первый день нашего знакомства посчитала, что врёт. Ещё узнала немного о его учёбе в нашей Академии. Иногда интересно послушать людей со стороны.

Вот тут было неприятно… Я тогда ещё сама не преподавала, когда Иван у нас постигал науку. Он как раз выпустился, а я только на первый курс пошла. Короче, не сложились отношения у свободолюбивого паренька Кудрявого с преподавательским составом. До сих пор считает, что в нём одни лишь «вислоухие выдры, дальше своего прыщавого носа жизни не видевшие», обитают. Цитата дословная. Получается, я сама из этих «выдр».

В принципе, с есаулом согласна – в то время было слишком много кабинетных преподавателей с исключительно академическим образованием. Но сейчас многое изменилось. Намекнула об этом Ивану, а он и слушать не хочет. Так и родилась на свет простая «училка Аннушка».

И вот к концу первой нашей встречи я вдруг внезапно поняла, что не хочу расставаться со своим странным собеседником. Больше десяти лет вдова… Устала одной быть, да вокруг меня ухажёры всё не те вертятся. Большинство из них, как и я, люди, погружённые в себя и науку. Именно удалого казака не хватало, чтобы немного оживить свою жизнь. Ну и завертелось у нас с Иваном.

– Романтическое вступление, как понимаю, закончилось? – поинтересовался я, видя, что из милой, улыбчивой темноволосой женщины Анна Юльевна снова превратилась в деловую профессора Гладышеву.

– Да, Булатов. Признаюсь, вчера очень сильно растерялась, увидев тебя. Но потом отошла от первых эмоций и основательно всё обдумала. Уверена, молчать в Академии ты сам и так будешь. Должен же понимать, что несколько кругов ада тебе до окончания учёбы не нужны. Да и скрытный по своей натуре.

– Не сомневайтесь. Хотя была мыслишка пошантажировать насчёт хороших оценок преподавателя, притворяющуюся училкой Аннушкой. Но они у меня без этого хорошие.

– Правильно, Родион. Выгоды практически никакой. А при молчании в знак благодарности небольшие преференции от меня гарантированы. Но сильно не наглей! Беда в том, что моя нелепая шутка с простолюдинкой зашла слишком далеко. Кажется, с такими темпами развития отношений Иван Игнатьевич скоро предложит мне руку и сердце. А я ведь соглашусь. Хочется нормального боевого мужика в доме, а не «книжного червя» с унылой физиономией. И если всё вскроется, то…

Ты мне должен помочь. Сделать так, чтобы мой переход в новый для Ивана статус одарённой произошёл безболезненно. Надо как-то примирить его с профессорским званием и объяснить всю эту ложь.

– Вы заварили кашу, а мне отдувайся? – нахмурился я, услышав такое предложение. – Извините, предпочитаю не вмешиваться в чужие сердечные разборки.

– Поторгуемся, Родион? – пристально посмотрела на меня Анна Юльевна, ничуть не смутившись отказом. – Деньги или что-то иное интересует?

А вот тут я реально задумался. Денег с профессора стрясти, конечно, приятно, но я парой-тройкой незаконных акций их заработаю на порядок больше. С учёбой проблем не вижу, так что здесь помощь со стороны не нужна. Хотя…

– Пропуск в закрытую часть библиотеки Академии.

– Родион! – округлила от удивления глаза преподаватель. – Тебе зачем⁈ Там же собраны схемы пентаграмм и прочие знания, которые являются запрещёнными к использованию в Российской империи!

– После заварушки в Бакле я понял, что иногда лучше нарушить правила, чем быть растерзанным тварями. Чернокнижником становиться не собираюсь, но иметь под рукой «последний шанс» хочу, – правдоподобно соврал я. – Если вы отказываетесь, то тогда и говорить больше не о чем. Я пошёл. Спасибо за чай.

– Подожди! Ладно… Проблема в том, что даже если я пять таких пропусков тебе дам, всё равно простого студента не пустят. Правда, официально ты уже третьекурсник, поэтому можешь подрабатывать ассистентом… На самом деле: мальчиком на побегушках. Пойдёшь им ко мне? Но учти! Ещё и кучу допусков различных получить надо будет. В закрытую часть библиотеки без этого не пройти. И то каждый раз лишь по моей записке пропустят. Это не читальня, а хранилище.

– Пойду. При условии, что числиться ассистентом буду исключительно на бумаге.

– Так не получится. Во-первых, тройная стипендия тебе капать начнёт, и должен быть отчёт о проделанной работе. Во-вторых, обман быстро раскроется. Вокруг же нас не слепые люди! Но обещаю сильно не напрягать.

– Договорились, – больше не раздумывая, согласился я.

– Вот и хорошо, – облегчённо выдохнула Гладышева. – Родион, а расскажи мне, как вы с Иваном познакомились? Я ведь уже и так вычислила, что в Бакле. Чего уж теперь темнить?

– Обязательно расскажу… Как подписку о неразглашении отменят. Так что не упорствуйте. Думаю, ни вам, ни мне с очередными «Ивановыми» из Тайной жандармерии встречаться на допросах не хочется.

– Молодец, – с лёгкой улыбкой довольно кивнула он. – Я в тебе не ошиблась. И учти, такие проверки не раз проводить будут. Никогда не знаешь, от кого прилететь могут. Но раз все вопросы улажены, то давай просто поболтаем… Интересная ты личность, Родион Иванович!

Отказываться не стал – лишние доверительные отношения не помешают. Посидели мы с профессором действительно неплохо. Хотя от профессорского у Анны Юльевны в этот день не было ничего. Улыбчивая, бойкая на язычок, тридцати восьмилетняя очаровательная женщина с тёмной тугой косой, выразительными карими глазами и не менее выразительной ложбинкой в декольте. Глаза так и норовили в него заглянуть. Непривычно видеть преподавателя такой. Обычно она сухая в интонациях, вечно нахмурившаяся грымза, одетая в не допускающее никаких фривольных фантазий платье коричневого цвета или не менее скучный брючный костюм.