Текст книги "Чистильщик (СИ)"

Автор книги: Игорь Лахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

– Где пистолеты взял⁈ – снова заорал следователь. – Отвечай быстрее, пока ноги отниматься не стали!

– Маруська дала! У нас на такие «игрушки» денег нет! Сказала с ней в засаде остаться, а потом, если вдруг благородному повезёт, оговорить его правильно. Даже бумажку заучить дала! Ну, стоим мы с ней в парадной, пялимся. Забулдыги к этому шнырю подкатили…

А дальше не помню! Честное слово, не помню! Вдруг заснул! Открываю глаза, а на меня сонная Маруська пялится, буркалы свои трёт! Глядь в окно, а забулдыги неживые в кровище! Потом легавые… то есть полиция приехала, люди понабежали.

Тут Маруська и говорит, мол, пора денежки отрабатывать. Мы к полицейскому в оцепление. Сказали, стало быть, что на бумажке читали. А потом нас в участок и по разным камерам. Всё! Больше ничего не знаю! Лечите скорее! Ноги того! Слушаются плохо!

– Куда оружие дел после нападения⁈

– Не видел его…

– Этого запереть! – приказал полицейскому Иванов, резко потеряв интерес к допрашиваемому. – Пусть всё письменно изложит, если умеет. Хотя если читать научился, то и как писать должен помнить.

– А лечить? – взвыл мужик.

– Да кому ты на хер нужен? Нет дураков яд дорогой на такую падаль тратить. От дешёвого спирта подохнешь быстрее.

Отведя нас с Настей в пустое помещение, Иванов уселся за стол, достал из кармана помятую пачку сигарет и закурил.

– Ну вот, – вздохнул он, глядя на рукава пиджака в пятнах крови. – Совсем недавно купил и опять менять.

– Думаю, что графиня Достоевская покроет эти непредвиденные расходы, – подал я голос. – Что по Бельмондо?

– Сейчас оформим, и забирайте. Дело ясное. Только я бы радоваться на вашем месте повременил. Что-то не тянет это на покушение. Больше на подставу похоже, но тут уж разбирайтесь сами. И графиня ничего мне не должна. В данном случае я выполнял свою работу и ничего сверх того. Дело с Проникновением само по себе глухое, поэтому не беру плату за то, чего сделать не могу.

– Уверен, что сможете, господин следователь. Естественно, не просто так. Нужна вся информация по нападавшим. Всё, что сможете нарыть по ним, предоставите?

– Через два дня, барон Гольц. Эта шушера обычно как на ладони, только со многими мутными личностями контактирует. Нужно отфильтровать лишних. Идите. Я вас больше не задерживаю. Спасибо за неоценимую помощь следствию.

Жан вышел на свободу потрёпанный, взъерошенный, но с боевым блеском в глазах. Увидев его, Настя тут же кинулась бывшему узнику на шею и смачно поцеловала, совсем не стесняясь окружающих.

– Едем ко мне! – безапелляционно заявила она, прижимаясь всем телом. – Отдельную комнату обещаю! Я так соскучилась и испереживалась!

Кажется, я знаю, что с ней происходит. Тот же гормональный всплеск, что и у Анны. И уже совсем не кажется, а уверен, что Жан попал!

– Дружище, – отвёл я его в сторону, вырвав из цепких Настиных ручонок. – Прежде чем сделаете друг другу приятное не только на словах, обязательно переговори с её отцом. Полковник мужик серьёзный, и если застукает, то глаза тебе выколет… Твоими же оторванными пальцами. Усёк?

– Догадываюсь. Может, я лучше в общагу? Возбуждённую дароносительницу ни один запор на двери не остановит. Папа, тем более.

– Хрен тебе. Заварил отношения, хлебай! В случае чего беги ко мне. Прикрою.

– Спасибо, Макс! Ты в который раз меня выручаешь!

* * *

Графиня Елизавета Марковна Бугурская мучилась сильнейшей головной болью, отлёживаясь в собственной спальне и попивая коктейль из белого вина, коньяка и «Поцелуйчика». Этот новый сильнодействующий наркотик хоть и не мог подчинить её разум, но вкупе с алкоголем служил неплохим обезболивающим. Правда, не сегодня.

После проникновения в мозг этой дуры Маруси, вопреки всем планам, пришлось задержаться в девке дольше обычного. Отведя мелкому дворянчику Бельмондо глаза и забрав у него из-под самого носа оружие, она спрятала пистолеты. Потом покинула сознание Маруси, усыпив её так же, как сделала до этого с её напарником.

Вроде всё прошло по правильному сценарию, но наблюдатель, тёршийся у места преступления, а потом и у полицейского участка, прислал сообщение, что явился не только этот паскуда Гольц, но и следователь Михаил Сергеевич Иванов. А вот это уже плохо!

Иванова знали все – от преступного мира Петербурга до высшего света. С виду непримечательный простолюдин, не имеющий даже начальных зачатков Дара, обладал исключительно живым умом и способностью разгадывать любые головоломки. Если происходило какое-нибудь серьёзное или деликатное преступление, то всегда требовали его на раскрытие. И Иванов почти никогда не подводил. Погано, что от «левых» доходов хоть и не отказывался, но купить себя полностью не позволял.

Если он прибыл к Бельмондо, то обязательно за что-нибудь зацепится. Елизавета Бугурская даже примерно знала за что, так как сама составляла план нападения на этого барончика. И по всем раскладам Маруся – самое слабое звено, знающая больше других. Пришлось снова входить в её мозг, пока он не закрылся после прошлого проникновения, и взять ситуацию в свои руки.

К сожалению, девка была не на допросе, а в отдельной камере. Без наручников, но заперта. Скверно. Значит, после дачи показаний Иванов ей не поверил и решил попридержать. Всё. Здесь больше делать нечего. Пора прощаться навеки с этой куклой Маруськой.

Именно второе проникновение с разрушением сознания носителя и подкосило здоровье Елизаветы Марковны.

– Нездоровится? – спросил без стука вошедший Иннокентий. – Или решила всерьёз, что любила моего покойного братца, и теперь горюешь?

– Заткнись, Кеша… – простонала графиня. – И без твоего голоса хреново.

– Сама виновата. Нечего было лезть.

– Дурак. Ты просто ничего не понимаешь. Месть нужно вершить лично, к тому же наши люди уже несколько раз провалили задание. Получилось бы засадить за такое неблагородное преступление друга Гольца и Достоевских, то замечательное грязное пятно и на них легло. А потом ещё и ещё пятнышек бы понатыкала, да таких, что не отмоются. И уже после этого можно…

– В гроб тебя класть! – невежливо перебил ей Иннокентий. – Я понимаю, чего ты добиваешься, но пока все твои усилия лишь вредят нам. Я только что от нашего дальнего родственника князя Чумского. Он настоятельно попросил больше не обращаться к нему ни по каким делам. Скажу больше: предъявил немаленький счёт. Твоя просьба прокатить Достоевскую с представительским авто обошлась ему в круглую сумму.

– Заплатим. Денег больше, чем можем официально потратить.

– Не в них дело, Лиза! Мы начинаем привлекать к себе ненужное внимание, что может отразиться на отношениях с нашими зарубежными партнёрами. Они любят тишину, а не это всё!

– Переживут. В конце концов, без них мы с тобой проживём, а вот без нас они так и останутся мелкими шавками, издалека тявкающими на Императора Александра. Но в одном ты прав, – вздохнула графиня, поморщившись от очередного приступа головной боли, – внимание привлекаем изрядное. И самое обидное, что без какого-либо результата. Отлежусь с недельку. Поправлю здоровье, а потом мы вместе подумаем, как быть дальше с Гольцем и Достоевскими. Их команда нам не нужна. Ещё и Воронины к ним подтягиваются. Ты выяснил, зачем Олега Волконского отец подставил под рабство?

– Нет. С виду в целях перевоспитания, но, зная князя, уверен, что не всё так просто.

– То-то и оно. А ты говоришь «месть». Нет, Кешенька! Она лишь острая приправа к основному блюду. По всем раскладам нам могут вскоре основательно перебежать дорожку. Нужно решать проблему, пока она не разрослась до катастрофических масштабов. Всё. Иди. Сегодня я не в состоянии не только трахаться, но и нормально думать. Извини…

Глава 3

Утром на уроки пришёл неподготовленный, злой и невыспавшийся. Аксаков, как мог измывался надо мной, но я всё-таки умудрился ответить на слабую троечку. После меня он принялся за Жана, который был тоже не в лучшей форме и с треском завалил ответ.

– Гольц! – при всех устроил мне разнос лейтенант. – Если на Бельмондо я обращаю внимание постольку-поскольку, то ты на особом контроле. Думаешь, раз приписан к моей группе, то можно пьянствовать ночами и ничего не делать? Ошибаешься! Баб, вино и прочие развлекухи оставь в стороне, пока не вернёшься с Рубежей в чине капрала или хотя бы живым! До этого момента ты мясо на испытательном сроке!

Я, вытянувшись по стойке смирно и верноподданнически пожирая глазами начальство, внутренне проматерился. Что-то больно зол Ринат. И явно не из-за конфликта с его сослуживцами. Надо выяснить после уроков, пока обстановка не накалилась ещё больше.

После полудня уже на самом выходе из учебной базы Чистильщиков, перехватил лейтенанта.

– Аксакал, поговорить надо.

– Пошёл на хер, пока в морду не двинул!

– Извини. Реально уважительные причины были не подготовиться к занятиям.

– А я не про них сейчас! Ты кого, подлюка, нам подсунул⁈ – эмоционально схватил он меня за грудки. – Самого сына князя Волконского! Такой подставы от тебя не ожидал! Когда Олег представился, то Стелла не вином, а водярой без закуски отпаивалась! Её род и так не в очень хороших отношениях с Волконскими, так ещё и она загоняла их отпрыска до обморока!

– Пусть дальше гоняет. Князь именно этого и хочет для сына. Олег на наркоту подсел и трудотерапия ему лишь на благо. Ещё хочу подтянуть как бойца. Ваш пример – лучший, поэтому проблем с этой стороны не вижу. Я, вообще-то, к тебе с просьбой…

– Пристрелить? С удовольствием! – моментально отреагировал Ринат.

– Я про Бельмондо. Можно и его к нам записать?

– Ты, потом Волконский, а теперь Бельмондо… Моя группа реально похожа на приют для идиотов? Хотя сам виноват: первый открыл эту дверь, тебя позвав.

– Извини, Аксакал. Я не говорю, чтобы ты его брал в команду. Пусть просто поживёт на базе Чистильщиков.

– С хрена ли?

Я пересказал ему ночные события. Аксаков долго морщил лоб в размышлениях, потом вздохнул.

– Получается, что попал Жан на ровном месте. И бандиты охотятся, и дочка полковника Воронина.

– Ну, к ней в силки он сам бы с удовольствием попался, только папа слишком крутой у Настеньки. Не поймёт нежное устройство Бельмондовой души и размотает её со всеми внутренностями по телеграфным столбам. Получается, что и общага, и дом Ворониных для Жана сейчас не лучшее место дислокации. Остаётся база Чистильщиков, но в ней койку первому попавшемуся не выделяют.

– Вляпался, французик… А у Достоевских приютить? – начал искать выход Ринат.

– Нас отделяют от Анастасии каких-то несколько сотен метров и вшивенький трёхметровый заборчик с колючей проволокой под высоким напряжением. Уверен, что и её скоро снимут, а забор снесут. Можно, конечно, заминировать лужайку около дома, но жалко будет, если ночная диверсантка в порыве намечающейся страсти лишится своих красивых ног. Да и папа её не оценит подобную заботу о моральном облике дочери.

– Согласен. Как у Бельмондо общая подготовка?

– Не знаю, – честно признался я. – Парень надёжный, но гонять и проверять его не мне стоит.

– Где он? – принял решение Аксакал.

– У меня в машине. Вместе должны были поехать домой.

– Выгружай тело. Если утром на занятия живым явится, значит, определил его на постой. Но учти! Ты мне должен больше, чем пропойца бармену! И за себя, и за Волконского, и за этого хмыря тоже!

– Фигня вопрос. Проставлюсь.

– Кажется, Макс, ты не понял до конца, куда попал, – не поддержал он моего шутливого настроя. – Я беру исключительно Тварями, а не алкашкой или деньгами. Отработаешь на Рубежах. И не дай боги, хоть раз увильнёшь, подведёшь команду – поступлю с тобой совсем не по-дружески.

– Понятно, – кивнул я. – Это уже мужской разговор. Не подведу.

Когда я, сев в машину, объяснил Жану о новой вехе в его жизни, то он сначала ошалел, а потом… Наотрез отказался идти к Ринату Аксакову, стоявшему в нескольких метрах и многообещающе потирающему кулаки с насупленным видом.

– Не пойду, Макс! У Аксакала вид, будто хочет меня освежевать! Я не дурак, и понимаю, насколько не дотягиваю до уровня его бойцов. Я даже до твоего могу дотянуться, лишь стоя на табуретке! Если сырого курсанта берут к себе такие «зубры», то не равноправным членом группы, а в лучшем случае денщиком. Мальчиком на побегушках. А я хочу стать настоящим Чистильщиком, дослужиться до звания и заработать денег в Дырах.

– Расслабься. Денщик у них уже есть – это мой Гога. И, согласись, что лучше жить на базе, чем расстраивать Настю своим невниманием или её отца, наоборот, чрезмерным вниманием к его дочери. Это выход, чтобы нормально наладить отношения с Ворониными.

– Могу снять жильё. Деньги, благодаря тебе, водятся.

– Ага! И жди гостью в полупрозрачном пеньюаре посреди ночи. На базу же Анастасии не проникнуть.

– Боже! – схватился мой друг за голову. – Дожил до такого, что прячусь от самой желанной на свете девушки! В кошмарном сне не привидится подобное!

– Рассматривай эту ситуацию под другим углом. Не бежишь, а занимаешь удачную позицию, с которой уже и будешь налаживать отношения с Ворониными.

– Что-то ты спокойно живёшь у Достоевских, а не прячешься по казармам.

– Повезло с графиней, потому что. Во-первых, она не полковник с выгоревшим Даром, а полноценная Полный Магистр и может контролировать своих детей. Во-вторых, женщина, которая сама когда-то проходила через подобное гормонально-магическое взросление и знает все его нюансы именно с девичьей стороны вопроса.

Уверен, что загуляй Кирилл, барон Воронин сквозь пальцы посмотрит на его шалости, понимая, что происходит с сыном. А вот Настенька для папы – цветочек любимый, который никто просто так сорвать не может. Ну и в-третьих…

Договорить не успел. Аксакал, потеряв терпение, подошёл к автомобилю, открыл дверь и в лучших традициях сержантской школы выпалил.

– Бельмондо! На выход! Тридцать секунд! Время пошло! Потом посылаю тебя на хер и забываю, что есть такой курсант!

Видимо, когда нет времени на размышления, Жан не рефлексирует, а быстро принимает решения. Поэтому он, пожав мне руку, мигом выскочил на улицу и вытянулся по стойке смирно перед лейтенантом.

Не ожидая дальнейшего продолжения и отрезая другу все пути к отступлению, я дал по газам, оставив эту парочку решать проблемы один на один. Я своё дело сделал, и остальное меня уже не касается.

Въехав на территорию особняка Достоевских, с зевотой, грозящей вывихнуть челюсть, уже предвкушал небольшой восстанавливающий сон, но появившаяся на пороге Глашка сразу обломала все мои мечты.

– Юлька зовёт, – огорчила она. – Гости припёрлись.

Делать нечего. В гостиной увидел, что у нас действительно посетители. Полковник Воронин и следователь Иванов вольготно расположились в креслах и попивают кофе.

Юлия, оценив мою сонную рожу, тут же предложила и мне чашечку.

– Ну, раз все заинтересованные лица в сборе, то можем начать разговор, – заявила графиня. – Жаль, нет Анны, но у неё подготовительные курсы в Императорскую Военную Академию.

– Мои тоже там, – пояснил полковник. – Ничего. Свою информацию получат вечером.

– Что-то новое по нападению на Бельмондо? – спросил я у следователя.

– По личностям, которые это сделали. Как ты и просил, я отследил их историю. Трое убитых не представляют никакого интереса вообще. Реально забулдыги, которых у Варшавского вокзала знала каждая собака. Опустившиеся дегенераты. Живой свидетель чуть лучше их, хотя тоже умом и подвигами во славу империи не блещет. Мелкий уличный преступник, не гнушающийся ничем.

А вот умершая девушка – довольно интересная личность. Пару недель назад сняла квартиру неподалёку от общежития Бельмондо. Даже адрес оставила в протоколе полицейского допроса.

Я под утро наведался к ней с обыском и обнаружил приличную сумму, припрятанную под матрасом. Могу, конечно, ошибаться, но вряд ли Мария Мишкина могла скопить к своим двадцати шести годам десять тысяч рублей. Тем более, все пачки денег были с банковскими лентами, а не вразнобой, как это бывает у людей, откладывающих излишки.

Вывод один: это плата за услуги. Какие? Покушение на Жана Луи Бельмондо и согласие впустить в своё сознание человека с ментальными способностями.

Внимательно отследил по документам всю историю жизни этой странной особы. Нигде не привлекалась, не числилась. В тёмных делах замешана не была. Но…

В налоговой службе есть запись, что в связи с утратой работы, простолюдинка Мария Мишина освобождена от всех видов подати на срок до трёх месяцев. Получается, что две недели назад барышня была уволена. Поднять справочки по доходам не представило никакого труда: связи у налоговиков имеются. Она была служанкой в доме рода Бугурских. Точнее, у Елизаветы Марковны Бугурской.

– Вот, сука! – не удержавшись, воскликнул я, поняв, откуда ветер дует. – А мы про эту гадину уже и забывать стали! Решила напомнить о себе, убив Бельмондо!

– Я бы не стал так ставить вопрос. Никакого покушения на вашего друга не было, – возразил Иванов. – Скорее, грязная подстава.

– Стрелять в человека – это разве не покушение? – удивился Воронин.

– С одной стороны, да. Но как я вижу всю картину, а не только отдельный её фрагмент… Графиня Бугурская, имея серьёзные разногласия с семьёй Достоевских и бароном Гольцом, решила отомстить, полностью уничтожив их репутацию, особо не выпячивая себя. Вспоминая инцидент с дуэлью Гольца и Олега Волконского в ночном клубе и последующую неразбериху, в результате которой я и узнал о существовании вас, барон, – отсалютовал следователь мне кофейной чашечкой, – изначально, наверное, она имела и более кровожадные задумки, но они не сработали. Поэтому Елизавета Бугурская решила, как говорят военные, бить по площадям. Жан Луи Бельмондо – одна из самых лёгких целей.

Разработав план, Бугурская подговорила свою служанку участвовать в нём. Приличный гонорар затуманил мозги девушки, и она с радостью согласилась. Уволилась, сняла квартиру. Потом нашла второго свидетеля, через которого и наняла трёх привокзальных пропойц. Ей были нужны именно такие личности, которых Бельмондо может легко отправить на тот свет.

Далее, уже после схватки, если подобное можно так назвать, Елизавета входит в мозг свидетельницы, усыпляет свидетеля, отводит глаза Бельмондо и забирает оружие.

Все! Дело сделано! Кровожадный аристократ, друг Гольца и Достоевских убил трёх безобидных прохожих!

Но тут появляюсь я и начинаю вместе с Максимилианом и Анастасией совать нос, куда не следует. О чём и доложил ещё один наблюдатель.

Мы с Бугурской уже пересекались по нескольким делам, в основном связанным с наркотиками. Очень мутная женщина, и везде как бы ни при чём. Она знает методы моей работы, поэтому не поленилась, вернулась в сознание своей бывшей служанки и уничтожила мозг бедняжки, обезопасив себя.

– Почему вы уверены, что за всем стоит именно она, а не брат покойного мужа Елизаветы? – спросила Юлия.

– Иннокентий Ильич может косвенно быть замешан. Только есть одна немаловажная деталь – он не имеет наклонностей к ментализму. А вот Елизавета Марковна, пусть и носит всего лишь Печать Младшего Мастера, но уже не раз возникали предположения, что она на самом деле имеет Дар чуть ли не уровня Магистров и хорошо владеет редкой ментальной техникой.

– Мы можем привлечь Елизавету Бугурскую? – поинтересовался Воронин.

– Увы. Кроме моих голословных утверждений, никаких фактов. Со случаями подобного рода всегда так. Что предъявим? Нет ни вещественных улик, ни отпечатков пальцев. Даже на месте преступления Елизавета Марковна не была в своём теле. Служанку? Так, она бывшая и никаким боком к Бугурским уже не относится. Идеальное преступление, которое можно восстановить поэтапно, но невозможно доказать. Извините, больше ничем не смогу вам помочь. Нужно бежать по делам. Разрешите откланяться.

– Да. Понимаю, – вздохнула Юлия, протягивая следователю пухлый конверт. – Спасибо за помощь.

– Не надо, – неожиданно отказался он от вознаграждения. – У меня личные счёты с Бугурскими, поэтому мне достаточно и того, что сорвал их очередные планы.

– Но ведь у вас были расходы. Берите!

– От торта девочкам из налоговой не обеднею. Лучше давайте договоримся так. От вас теперь Елизавета не отстанет. Очень хорошо изучил её повадки. Если вдруг будет интересная информация по графине Бугурской или Иннокентию Ильичу, то поделитесь ею со мной. Услуга за услугу – это честный обмен.

На этом и расстались с Ивановым.

Как только следователь ушёл, полковник сразу же растерял невозмутимый вид и с горечью произнёс.

– Думал, что Твари на Рубежах в основном кучкуются. Оказывается, что в столице их не меньше. Жаль, что тут они в человеческом облике, и головы рубить нельзя без доказательств.

– Жалеешь, что связался с нами? – внимательно посмотрела на него Юлия.

– Нет! Что ты! К тому же, если откровенно, то уже чахнуть стал от спокойной жизни. Главное, чтобы все эти приключения моих детей не покалечили. Вот за них и волнуюсь.

– Я тоже за своих. Даже за этого вечно влипающего Гольца переживаю, как за родного. Но когда, как не сейчас, волчатам отращивать клыки?

На следующий день Бельмондо на занятия не пришёл. Я обеспокоенно посмотрел на лейтенанта, стоящего за преподавательской кафедрой, но он лишь понимающе хмыкнул и показал большой палец, намекая, что Жан жив и относительно здоров. Видно, вчера его как следует погоняли, чтобы понять, насколько новенькое «мясо» готово стать бравым Чистильщиком.

Рад за друга! Если бы всё с ним было плохо, то Аксакал не стал улыбаться и кидать жизнеутверждающие жесты. Правда, поговорить с командиром, чтобы выведать подробности, так и не удалось. Ринат сильно задержался в учебном центре на преподавательском собрании.

А ещё очень запали мне в душу вчерашние слова Иванова о том, что Бугурские как-то связаны с наркотой и что следователь имеет к ним личные счёты. Неспроста такая связочка.

Сразу после учёбы я не попёрся домой, а рванул в следственное управление. Где-то час проторчал у входа, покуда не увидел вечно спешащего по своим делам Иванова.

– Михаил Сергеевич, – обратился к нему, как только он поравнялся с моим автомобилем. – Можно вас на минуточку?

– Хоть на две, – благожелательно ответил следователь. – У меня небольшой простой, пока по очередному делу эксперты работают.

– Тогда, может, перекусим?

– С удовольствием, Максим.

Сев в кафешке неподалёку от здания управы, мы заказали по лёгкому перекусу, и я начал издалека подводить разговор к нужной теме.

– Скажите, как, по вашему мнению, поступить с Бугурскими? Если они объявили нам войну, то отсиживаться, ожидая очередной пакости, будет не очень благоразумно. Нужно действовать на опережение.

– Нужно, но не можно, молодой человек. Поймите, есть люди, от которых лучше держаться подальше и не провоцировать их. Это семейка ещё та. Как только вы хоть где-то ошибётесь, то они моментально и с превеликим удовольствием раздуют из мухи слона. В дерьме утонете.

– Но ожидать участи потерпевшего не самое выгодное занятие. Вы говорили, что Бугурские как-то связаны с наркотиками…

– Не лезь! – резко перебил меня Иванов, растеряв учтивую вежливость. – Ты не понимаешь, дурак, куда хочешь сунуться! Когда я вёл очередное дело, в котором была замешана Елизавета, то потерял собственного сына. Он исчез, а потом через месяц нашли мёртвого. Передозировка… Все вены исколоты.

Я знаю, кто это сделал, но знания без доказательств в суде ничего не значат. Пришлось следствие свернуть, так как ещё у меня есть младшая дочь. Повторения трагедии ни я, ни жена попросту не переживём. Говорю тебе об этом откровенно, так как ты суёшь свою голову в капкан.

– Простите, не знал… Но я не собираюсь лезть туда, откуда вылезти не смогу. Именно поэтому и хочу от вас получить подробную информацию. Если уж говорим откровенно, то тоже предупрежу: могу использовать её не очень законно, раз законные методы не работают.

– Бугурские тебя уничтожат.

– Банда Сиплого тоже считала барона Гольца лёгкой добычей. Напомнить, где она теперь вместе со своим главарём?

– Значит, это всё-таки ты его замочил? Просачивались определённые слухи, но дело засекретили.

– Раз моего письменного признания нет, то не я. Мы же без протокола беседуем? В частном, так сказать, порядке?

– Уел, – миролюбиво улыбнулся Иванов. – Тогда слушай, таинственный герой. Нет ни одной улики, даже намёка на доказательства, но Бугурские определённо курируют изготовление и сбыт элитных наркотиков. Тех, что делаются из растений Кочующих Миров, а также из некоторых видов Тварей.

Бизнес поставлен на поток, поэтому дрянь заполонила не только светские салоны столицы, но и многих других крупных городов. Денежный оборот даже не миллионный, а, не побоюсь предположить, миллиардный.

Только Бугурские себя слишком не выпячивают. Живут относительно скромно и тихо, но как только возникает опасность, обязательно её устраняют. Почти всегда чужими руками. Тебе тягаться с ними бесполезно. Тут ни Достоевские, ни Воронины значения играть не будут. Размажут вас, как масло по хлебу.

– Понятно. А кто у них главный? Иннокентий или Елизавета?

– Уверен, что графиня. Иннокентий больше на побегушках у неё. Впрочем, как и покойный муж, которого ты так удачно прирезал на дуэли. За это моя тебе отдельная благодарность.

– Как думаете, где располагаются нарколаборатории?

– Распространение дряни началось с Петербурга. Значит, нужно искать их в пригороде. Это может быть всё что угодно: фермы, небольшие заводики, швейные мастерские. Лично я думаю, что нужно шмонать производства, как-то связанные с химией и переработкой трофеев из Кочующих Миров. Так лучше всего залегендировать поступление нужных ингредиентов. Естественно, официальное прикрытие никак не принадлежит Бугурским. Повторю: они всегда стоят в стороне с чистыми ручонками.

– То есть, облава, даже удачная, ничего не даст?

– Именно. Остальные лаборатории моментально прикроют, пока не найдут, откуда произошла утечка информации. А Бугурские на голубом глазу отбрешутся.

– Хорошо, – задумался я, усваивая новые знания. – А если, чисто гипотетически, кто-то расхерачит выявленные лаборатории, не глядя на то, производят они на данный момент наркоту или законсервированные стоят? Как это отразится на Бугурских?

– Очень плохо отразится. Только силами полиции или СБ подобное провернуть невозможно. Мало того что утечка информации произойдёт ещё до начала акции, так и головы полетят после исков якобы невинных предпринимателей. Я не должен так говорить, но прикрыл бы глаза на подобное преступление неизвестных мстителей. Даже помог скрыть улики.

– Спасибо, – благодарно кивнул я, вставая. – Думаю, Михаил Сергеевич, что вам не придётся идти на должностное преступление, но буду иметь в виду.

– Осторожнее, Максим, – опять посерьёзнел он. – Это не игрушки и нашего разговора не было.

– Естественно.

Выйдя из кафе, я уже знал, что буду делать дальше.