Текст книги "Чистильщик (СИ)"

Автор книги: Игорь Лахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

– А где мне тогда прокачиваться? Причём нужно выходить на уровень Абсолюта как можно быстрее. Спокойные земли, как успел недавно убедиться, не спасут. Новая Дыра с сильным Лордом может открыться прямо в туалете. И заметь! Открыться полностью готовой, без каких-либо там начальных классификаций.

В старом мире, помнишь, такое стало возможно, когда Кочующие Миры прилично истощили энергетическую стену реальности. Здесь до такого, слава богам, пока далеко. Но первый звоночек прозвенел.

– Или мы не знаем о других случаях, – дополнил мои рассуждения Такс. – Могли засекретить императорские службы. Допускаю, что просто не осознать происходящее тоже могли.

– Тогда тем более нужно прокачиваться и приближаться к вершине власти. Поэтому еду и на экзамен, и на Рубежи.

– Правда твоя… – вздохнул дух-хранитель. – Там Аня с учёбы вернулась. Сейчас с мамашей своей разговаривает. Иди к ним, а я ещё посплю. До послезавтра необходимо полностью войти в форму, чтобы достойно прикрыть твою вечно влипающую задницу.

Оставив Такса восстанавливаться, я подошёл к кабинету графини и вежливо постучал в дверь.

– Милостивые сударыни…

– Войди! – раздался голос Юлии. – Хватит манерничать!

Мать и дочь сидели в креслах, испытывающе глядя на меня

– Да если бы и помешал, – недовольно произнесла Анна. – Теперь какая разница, самозванец?

– Почему самозванец? Самый настоящий Достоевский, хоть и баронишка, – возразила ей мать. – Неприятно, конечно, что за нос водил столько времени, но чтобы ты сама на его месте сделала?

– Я бы… – на секунду задумалась девушка. – Подохла ещё в Германии, если честно. Это не наезд, а констатация факта. Мозгов и сил не хватило бы выкрутиться. Но как же бесит, что Максим за дур держал. Всех нас, а меня особенно! Может, и сейчас держит? И никакой он не бывший Меринберг, а кто-то ещё? Нет у меня веры ему.

– Император Александр ложь бы почувствовал, дочка.

– Только это и успокаивает. Хотя практика показывает, что «новенький» врёт так, что может и самому государю мозги запудрить.

– Новенький? – улыбнулся я, протягивая ей руку. – Хорошо сказала. Реально новым человеком себя ощущаю, как только тяжёлый груз с плеч сбросил. Ань, ну что нам делить? Мою прошлую хреновую жизнь? Давай знакомиться заново? Без вранья. Разреши представиться! Максим! Твой верный друг и не пойми какого родства брат. Да, могу быть хитрожопым и неудобным, но никогда не предам ни тебя, ни остальных Достоевских. Вы для меня давно уже родные люди, даже без этих бумажек на усыновление.

– Поверю в последний раз, «братик», – неохотно протянула она руку. – Но учти, что с тебя теперь глаз не спущу!

– Это потому, что весь такой красивый?

– Это потому, что насквозь подозрительный! И перестань ёрничать, негодяй! Я, может, в душевном раздрае от этого всего, а ты всякие глупости говоришь!

– Имею полное право, как старший брат.

– Чего-о-о-о⁈ Старшая я! Была, есть и буду!

– Не льсти себе.

– Я тебя сейчас убью!

– Чур, я на стороне Макса в поединке, – просунулась в дверную щель любопытная голова Кати.

– Тогда я за непромокаемыми мешками, – раздался громкий голос невидимой Глашки, стоящей где-то позади младшенькой Достоевской.

– Зачем? – почти хором спросили мы.

– Трупы паковать и тайно вывозить. Машина новая, поэтому и непромокаемые: жалко будет дорогую обивку пачкать. Юлька, на тебя брать или поживёшь ещё?

– Нет! Отставить, Глаша! – рассмеялась графиня. – Вообще-то, здесь старшая я и никакого смертоубийства не допущу. Так, семейство! Скоро придут Воронины, поэтому переоденьтесь к совместному застолью. И всем на нём сверкать довольными рожами!

– Я тебе ещё припомню, предательница! – показав кулак Кате, буркнула Анна.

– Вот только не надо угрожать! А то старшему брату пожалуюсь!

– А я маме на вас двоих!

– А я…

– Да-а-а-а… – закатила глаза к потолку Юлия Петровна. – Прав ты, Макс! Ничего не изменилось с твоим приходом в это придурошное семейство! Хорошо наказал тебя им император!

Глава 21

На следующий день была гулянка у Дато в ресторанчике. Приятно видеть не только Достоевских с Ворониными, но и народ из группы Аксакала. Все припёрлись, кроме самого командира, конечно, отлёживающегося в какой-то частной клинике.

– Как там лейтенант? – первое, что спросил у Мышки, крепко обняв её.

– Ночью звонил. Говорит, что живее всех живых и скоро явится снова гонять нас, – ответила она, чмокнув в щёку. – Ты, смотрю, тоже красавцем. Почему сбежал от меня?

– Не сбежал. В пустой квартире делать нечего, а с Достоевскими кое-какие дела порешать нужно было.

– Слышала я про ваши дела из газет! С императором знакомился. Круто, вообще-то, Макс. И как тебе Александр Годунов?

– Ну… В спарринг против него бы не встал – здоровье всего одно. Если только с тобой вдвоём.

– Да тут вся наша группа не выстоит! – рассмеялась Ира. – А со мной вдвоём есть более интересное времяпрепровождение. После праздника подробнее узнаешь. Дома. Если, конечно, мне Анна Достоевская глаза сейчас не повыцарапывает. Вон как зыркает исподлобья.

– Не обращай внимание. У нас с Аней теперь практически родственные, так сказать, чувства. Это она на меня дуется и на свою сестрёнку младшую.

– Ты и Катю охмурил? Извращенец! Она же подросток!

– Сама извращенка, если только о сексе и думаешь. Ещё графиню сюда приплети.

– Даже Юлию? Мастак, однакося! А полковник знает, что ты и его невесту втихаря…

– Издеваешься? – догадался я.

– Есть немного, – согласилась она. – Видел бы ты сейчас свою возмущённую морду! Ладно, пойдём танцевать.

Веселье набирало обороты, и где-то через час незваными, но приятными гостями явились парни и девушки из группы Поэта. Сам командир Евгений Залесский тоже не преминул нарисоваться. И не просто, а с подарком для меня, в виде длинного стихотворения, посвящённого, кстати, тоже мне, и моему подвигу по спасению его дружка Аксакала.

Круто написал! Я аж прям возгордился, ощутив себя былинным героем. Что ни говори, а Поэт – настоящий талантище. Выпили с ним за моё здоровье, потом за здоровье лейтенанта Аксакова, потом… Потом, увидев Анну, он резко остолбенел и, свернув очередной тост, подошёл к девушке. Глаза Поэта при этом были как у мечтательного телёнка. Всё! Влип мужик, напоровшись на очередную Музу!

Анна его ухаживания приняла достаточно культурно, хотя пару раз, когда Евгений не видел, кидала на меня вопросительные взгляды, покручивая пальцем у виска.

– « Нормально. Не волнуйся. Адекватен», – показал я ей успокаивающими жестами.

Анька тут же расслабилась и продолжила начатое с Поэтом знакомство. Ох, и не завидую я Залесскому! Хотя… Мир обретёт ещё несколько рифмоплётских творений, когда наш романтичный лейтенант окунётся с головой в очередную лужу неразделённой любви. И шедевры эти будут явно шедевральными. На меньшее Достоевские не размениваются.

Далеко за полночь раздался звонок по телефону. Незнакомый… Да нет! Этот голос уже слышал однажды.

– Жду через пять минут на соседней улице, – приказал князь Волконский и отключился, посчитав, что этого достаточно.

От блин-банан! Только его мне и не хватало на многострадальную башку! Но делать нечего: это не тот человек, которым стоит пренебрегать.

Незаметно вышел через чёрный вход ресторанчика и явился в указанную точку. Большой джип хоть и был с простыми номерами и без опознавательных знаков, но маскировочка так себе. Даже последний привокзальный алкаш, ещё в детстве пропивший все мозги, и тот догадается, что прибыл крутейший аристократ.

Охранник открыл дверь, и я оказался внутри бронированной машины.

– Как там мой сын? Доклад! – не поздоровавшись, начал Волконский.

– Гога стоит на пути исправления, Олег Фёдорович. Освоил швабру в совершенстве, а также сервировку стола и чистку сапог. Хоть сейчас с такими умениями в князья записывай.

– Не хами, Гольц. Я не для этого ехал через весь Петербург. Оставь свои клоунские замашки для менее изысканной публики.

– А я ещё и не начинал хамить. Скажите спасибо, что вообще соизволил прийти сюда и даю хоть какую-то информацию по своему слуге.

– Он мой сын!

– Да хоть дочь. Но это к делу не относится. Ближайшие годы мой слуга не имеет ни титулов, ни фамилии. И заметьте, не я такое придумал и не я попросил некоего барона Гольца принять под своё крыло непутёвого отпрыска. Так что давайте начнём разговор заново в более уважительном тоне.

– В порошок сотру, щенок! – оскалился князь.

– Ой! Совсем забыл сказать, Ваша Светлость! У Гоги есть приказ, который я старательно вбил в его башку. Если некто из Волконских меня будет немножко убивать, то верный слуга обязан повесится от горя.

– Да ты… – попытался прижать меня Даром взбешённый папаша.

– Я! – ответил ему сильнейшей защитой, на которую был только способен.

И пусть она трещала по всем швам под мощью Абсолюта, но главное было сделано: князь почувствовал, что рядом с ним не какой-то там мальчишка из Мастеров, а сильный Магистр.

– Даже так? – удивлённо спросил он, перестав атаковать. – Неожиданно… И где можно за несколько месяцев так себя развить?

– Витамины, солнечные ванны и немножко Лорда Йети. Остальные вопросы к императору Александру.

– Про его визит знаю. Ладно. Давай заново начинать. Что скажешь по… Гоге?

– Сам им практически не занимаюсь, если честно. Отдал всё на откуп капралов группы Аксакала. Эти любого в бараний рог скрутят. Пока что хвалят, хоть и шпыняют.

– Негусто.

– Не скажите! Заслужить похвалы у наших очень сложно. Меня и то почти не балуют. Будь Гога реальная тряпка, то сам бы давно на резинке от трусов повесился. Но держится! Не знаю, где он сейчас, только уверен, что не в ночной клуб за наркотой сбежал. Либо учится, либо тренируется.

– А должен знать! Я тебе его доверил! – жёстко попенял князь, спокойно добавив: – У Ирины Долгоруковой он. К себе перевезла, как твоё курсантство закончилось. Думаешь, есть шансы у Олега в дерьмо не превратиться?

– Не превратиться, а вылезти из дерьма. Есть.

– Логично. Последний вопрос и можешь возвращаться в свою забегаловку. Гога способен сдать экзамен на Чистильщика?

– Он не был на курсах, поэтому нет.

– Я спрашиваю о реальных вещах. О его возможностях, а не о формальностях, обойти которые для меня не представляет труда. Пусть он и твой слуга, но на людях хочется видеть в более…э-э-э-э… благородном, что ли, положении. Не со шваброй наперевес.

– Не знаю, – признался я. – Завтра поспрошаю у…

– Сегодня. Если готов, то завтра отправится вместе с тобой под Казань в ранге курсанта.

– У Чистильщика в услужении боевой товарищ? Не слишком ли?

– Бывало и хуже. Жду звонка. Не прощаюсь.

Выйдя из автомобиля, до самого ресторанчика приводил мысли в порядок. Ох, и угораздило связаться с Волконскими! Будто бы без них проблем нет! Но весёлая круговерть праздника быстро привела в чувство. И вот мы уже идём с Мышкой по просыпающемуся Петербургу в её квартиру.

Как только зашли и закрыли двери, Ира неожиданно прижалась ко мне и нежно поцеловала.

– Я соскучилась, Макс. Ты завтра вечером отбываешь, и чувствую, что снова буду скучать. Хочу продолжения банкета. Прямо сейчас. В моей комнате.

Мои пальцы сами собой стали расстёгивать пуговки на её груди, а губы потянулись для ответного поцелуя.

– Кхм…

Громкий кашель за спиной заставил вздрогнуть от неожиданности и прервать приятное занятие. Блин! Гога! Про него-то я опять забыл, хотя князь дал ясно понять, где сейчас находится это тело.

– Чего тебе? – рявкнул я на слугу. – Не видишь, что люди заняты⁈

– Могу подождать, когда освободитесь. Есть разговор, господин барон.

– До утра не подождёт?

– Уже как бы утро…

– Ладно. Говори. Ир, подожди, пожалуйста, пять минут.

– Ох… – почти не притворяясь, вздохнула она. – Первый раз один мужчина меня променивает на другого. Болтайте уж, а я в душ.

– Ну? – спросил я, когда мы остались одни.

– Хотел узнать о своём недалёком будущем. Мне тоже ехать в Казань или можно здесь пересидеть?

– А сам чего хочешь?

– Здесь. Одно дело на базе Чистильщиков полы драить и совсем другое – на виду людей, которые знают моё прошлое имя. Если можно, то снова бы прислуживал группе Аксакала.

– Допустим, что я согласился. Что потом делать собираешься, когда на Рубежи отправлюсь? Учти, что туда обязательно потащу, и там тоже много лиц знакомых встретишь.

– Не знаю…

– Я что ты знаешь? Чего ты хочешь? – спросил я, памятуя о разговоре с князем. – Пять лет чистильщиком, но не Тварей, а обуви подрабатывать?

– На откровения потянуло, Гольц? – зло ответил Гога. – Хочу научиться у людей Аксакала правильно пользоваться собственной внутренней силой! Потом, когда после рабства у меня появится возможность самосовершенствоваться без ограничений, то дорасти до уровня отца! И вот тогда я припомню ему свой позор и его предательство! Не бойся! Тебя не трону! Ты для меня продолжаешь, как и прежде, оставаться пустым местом! А вот он ответит за всё!

– За что за всё? – интересуюсь, никак не реагируя на вспышку гнева. – За то, что ты подсел на наркоту? За то, что тебя вначале уделал я, а потом, лба здорового, младшенькая Достоевская? Или за то, что, несмотря на шикарный генофонд, доставшийся от нескольких поколений Абсолютов, моешь полы в командирском домике Аксакала, а не учишься в Императорской Военной Академии? В чём твой папочка виноват?

– В том, что ему было плевать на сына! Меня одна Лиза Бугурская только и понимала! Она поддерживала, любила, а не…

– Стоп! – прервал я эту истерику. – Про Елизавету Марковну наслышан. Маленький вопросик… А сколько раз она с тобой связывалась после того, как ты ко мне загремел?

– Ну…

– Ни разу! Даже не попыталась! Потому что некий Гога для неё интересен не более, чем использованная туалетная бумага. Отпрыск княжеского рода – тот да, тот был нужен. Но не человек Олег! Как-то слабенько с твоей версией о любви подобное вяжется. Не удивлюсь, если в первый раз наркоту именно у неё попробовал. Так?

– Ну… Её знакомые, кажется, но это не точно… – опять послышались невнятные звуки.

– Так! Потому что тупым обдолбышем управлять легче, чем сильной личностью!

– Лиза не такая! Это всё другие люди!

– Короче, Гога. Переубеждать тебя не буду. Выводы сделай сам на досуге. Но вот хочу ещё об одной штукенции спросить… Если бы представилась возможность выбора: отсидеть пять лет слугой в безопасности, подальше от чужих глаз или подохнуть Чистильщиком. Что бы выбрал? Только честно! Приказываю!

– И без приказа отвечу, Гольц! Чистильщиком! Вначале презирал их, а потом, глядя, как уставшие, грязные, часто израненные возвращаетесь на базу, стал завидовать. Что-то в этом было… э-э-э-э… настоящее. Мне недоступное. Даже переживал за группу во время её отсутствия. Не за тебя, если не дошло, а за других! Поэтому и упросил капралов со мной позаниматься, втайне от тебя. Хочется быть похожим на бойцов Аксакала.

– Ир! – крикнул я. – Можно тебя на минуточку!

– Лучше подольше и в моей спальне, а не на кухне при посторонних, – войдя, недовольно ответила она, кутаясь в большой махровый халат.

– Капрал Мышка, как думаешь, Гога смог бы сдать экзамен на Чистильщика?

– Конечно. Изначальная база подготовки у него крепкая, да и кровь Абсолютов не пиво разбавленное. Ученик настырный оказался. Нужно только кое-что подправить и поднатаскать, как ты и просил. Для нашей группы пока слабоват, но экзамен не провалит.

– Спасибо, дорогая. Я сейчас приду. Не засыпай!

– Учти! – прищурив один глаз и направив на меня указательный пальчик, предупредила Ира. – Я не железная! Усну – будить даже не пробуй! На хрен пошлю, а не туда, куда хотел! Жду!

– Ты просил? – недоумённо посмотрел на меня Гога. – Зачем?

– Затем, что полы мыть и картошку чистить могу сам. Решено. Завтра едешь со мной в Казань. Будешь повышать ранг с прачки до бойца.

– Издеваешься? – скривился парень. – Кто ж меня допустит?

– Кто? И вот тебе ещё одно откровение… Твой отец! Он, в отличие от Бугурской, интересуется твоей жизнью. Переживает по-своему, хотя морду кирпичом и делает. Понял?

– Неожиданно. Я ведь до семьи и даже до прислуги Волконских дозвониться не могу. Будто бы вычеркнули меня насовсем.

– Вычеркнули, но пытаются вписать в Род заново. Как это получится? Только от тебя зависит.

– И став Чистильщиком, я перестану быть твоим слугой? – оживился парень.

– Губищу закатай, будущий денщик! Ты мне должен за родительский чудесный меч один миллион четыреста восемьдесят две тысячи рублей сорок две копейки. Именно в такую сумму оценивает его Императорский Ломбард. Так что либо деньги гони, либо пять лет батрачь!

– Жаль.

Потеряв интерес к дальнейшему разговору и помня, что меня ждёт много приятностей в Мышкиной спальне, достал телефон и набрал князя Волконского.

– Юрий Фёдорович?

– Да.

– Готовьте бумаги на курсанта Гогу.

– Понял. Благодарю за оперативность.

– Отец! – подавшись вперёд, крикнул мой слуга в трубку. – Поговори со мной!

Но князь не соизволил ничего ответить и разъединил связь.

– Видишь? – показал я померкнувший телефон. – Не дорос пока с сильными мира сего общаться. Может, когда-нибудь и повезёт. Пострадаешь после, а сейчас иди вещи собирай. Поезд отправляется в восемь вечера и зазевавшихся копуш ждать не будет.

Уже вышел из кухни, когда мне вслед раздалось.

– Гольц! Спасибо!

Ира делала вид, что спит, и спит уже давно.

– Жаль… – шёпотом произнёс я. – Видно, у себя перекантуюсь.

– Я тебе «перекантуюсь»! – внезапно подскочила Мышка, резко взяв меня на болевой. – До полудня ты мой! Это приказ, курсант!

– Я, вообще-то, уже не твой подчинённый.

– Зато я твой капрал! Быстро раздевайся, пока руку не сломала! Дубина медлительная!

До полудня не получилось: звонки от знакомых и друзей начали раздаваться намного раньше. Я даже не представлял себе, до какой степени оброс людьми за то небольшое время, что кантуюсь в Петербурге. Даже оба Филоновы позвонили, настойчиво порекомендовав сильно не рисковать головой, так как отдельно от туловища она им неинтересна. Ну и удачи пожелали. Мелочь, а приятно. Оба сбешника вроде должны быть злы на меня, но голоса дружелюбные, хоть и со специфическими для их службы интонациями.

Потом вся группа Аксакала, потом Катька Достоевская, её сестра, графиня-мамочка, полковник Воронин, следак Иванов с очередного левого номера.

Последней, перед тем как стало окончательно понятно, что пора вылезать из постели, была Глашка.

– Кабыздоха нашего береги, – приказала она. – Его шкура должна висеть в моём гараже, а не у Тварей в Дыре.

– Я тебе её привезу.

– Нет! – не поняла юмора она. – Никто, кроме меня, освежевать вислоухого не имеет права!

– А где он, кстати? В себя пришёл окончательно?

– Здесь я, – материализовался Такс, заставив Мышку от неожиданности ойкнуть и запустить в него подушку. – Глашенька! Белочка ты моя, недодавленная! Я тоже по тебе скучать буду!

– Тьфу ты, слюнтяй линялый! – выругалась служанка Достоевских и отключилась.

– Ну что, дружище? – потрепал я по холке Такса. – Смотрю, завоевал Глашку?

– В процессе… – туманно ответил он. – А в этом доме кормят вообще? Или геройский пёс так и должен ехать чёрт знает куда на пустой желудок?

– Уй ты, мой хороший! – придя в себя, обняла его Мышка. – Как же я по твоей рыжей морде соскучилась! Обязательно накормлю! Сметанки? Сгущёночки?

– Микс, – ответил нахальный дух, подставляя пузо для почесушек. – И паштетика в отдельную тару.

За суетой время пролетело незаметно. Ровно за сорок минут до отправки грузового эшелона с прицепленными к нему дополнительными вагонами для курсантов, мы прибыли на особый, сооружённый для военных, перрон Московского вокзала.

Там нас ждал небезызвестный мне телохранитель Волконских с позывным Крамер. Он вручил бумаги, подтверждающие, что мой слуга тоже имеет право называться курсантом и сдавать экзамен.

Увидев знакомого человека, Гога попытался пристать к нему с вопросами, но тот, выставив руку вперёд, сказал с лёгкими извиняющимися нотками в голосе.

– Извини, парень, но приказ князя не вступать с тобой в контакт.

Потом Крамер повернулся ко мне и добавил:

– Барон Гольц! Желаю вам и вашему напарнику достойно пройти экзамен. Хоть и переживаю за обоих, но хочу верить, что справитесь с честью… Оба!

После этого он ушёл. А мы со смурным Гогой двинулись на регистрацию.

Пять минут до отправки. Не торопимся занять места и наслаждаемся последними глотками свежего воздуха, стоя на перроне. Бельмондо что-то втирает слегка повеселевшему Гоге, а Ирка даёт наставления мне, по сотому разу повторяя прописные истины.

– Макс! – раздаётся знакомый голос.

– Аня? – удивился я, увидев Достоевскую с сияющими на плечах новенькими золотыми погонами настоящей курсантки. – Ты как сюда попала? Это же режимный объект?

– Не для слушателей Императорской Военной Академии. Пришла пожелать удачи лично… Брат. От сука! Как же стрёмно такое выговаривать! Ещё и при ней! – кивнула Достоевская на Мышку.

– Привыкнешь, – ничуть не смущаясь, подмигнула та. – Ты, главное, помни, что брат, а не…

– Иди в задницу, капральша! Я вообще-то, выше тебя считаюсь по званию, как слушательница…

– Я вообще-то, выше тебя по титулу! Так что паритет. Может, отправив этого негодяя, позлословим о нём в каком-нибудь ресторанчике?

– Ну-у-у-у… – на секунду задумалась Анна. – Позлословить я люблю. Договорились! Такое про Макса расскажу, что сама от него отстанешь.

– А если не отстану?

– Тогда так тебе и надо. Или ему. Сами разберётесь.

Гудок поезда поставил точку в моём прилюдном обсуждении. Обе девушки синхронно чмокнули вначале меня, а потом и Бельмондо. От Мышки даже Гоге перепало.

Вскочив в вагон, мы прилипли к окну, глядя, как уменьшаются стоящие на перроне фигурки Ани и Иры.

– А Настя не пришла… – грустно вздохнул Жан.

– Говорить не должен, но скажу, – заявил обрётший видимость Такс. – Хотела, но постеснялась. Она в своей академии какой-то опыт химический ставила с братом. Теперь у обоих морды зелёные.

– Почему?

– Потому что нужно договариваться между собой, кто какие ингредиенты смешивает. Я, конечно, не стукач, но Наська с Кирюхой уже два раза чуть не подрались. Пока у полковника получается их разнимать. Но девка твоя, Жан, настырная и очень злая, оттого что проводить обломалось. Думаю, что Кирилл до вечера огребёт.

– Значит, хотела? – повеселел окрылённый Бельмондо.

– Ага. Хотела. Чую, шалунишка, не только проводить! Эй! А тут вагон-ресторан водится? Или всухомятку целые сутки мучиться до Казани?

– Ресторана нет, – огорчил я Такса. – Кормёжка по расписанию.

– Сатрапы…