Текст книги "Вопрос Веры (СИ)"

Автор книги: Игорь Каваев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Владимир снова зашагал вниз по улице под темным сводом, скрытым за светом вечных ламп. Теперь он лучше ориентировался в полутемных закоулках и ярко освещенных кривых улочках. Видимо Нижний город изначально строился на холмах, потому что некоторые окна, с прослойками ваты между стеклами, находились на уровне земли, постепенно то выныривая из тротуара, то снова погружаясь в него.

А это несущая колонна толщиной в четыре косых сажени, поддерживающая Верхний город. Вот только ее снизу выбили чем-то тяжелым, и теперь под неровными остатками столба нависающего сверху сталактитами, обосновался бордель.

Не обращая внимания на мужеподобных проституток, Владимир прошел дальше.

Потом остановился, и не веря собственным глазам, обернулся назад, только не на куртизанок, старающихся смягчить свою некрасоту густым слоем краски и искусственными пожухлыми цветами, а напротив, на дверь с равносторонним медным крестом. Краска на старой двери облезла настолько, что разобрать ее цвет было невозможно, но сам крест, натертый до блеска множеством рук паломников, указывал на местную церковь.

Значит, это иосифляне или нестяжатели, третьи предпочитали обходиться звездой с четырьмя лучами, вместо традиционной шестилучевой.

Толкнув дверь, Владимир убедился, что она заперта.

Обернувшись, он увидел, как местные жрицы любви с интересом наблюдают за ним.

Пока он ломал голову обращаться к ним или нет, к нему подбежал какой-то мелкий мальчишка:

– Дяденька, дяденька, вас зовут, – запыхавшийся мальчонка показал рукой куда-то назад, откуда только что пришел Владимир.

– Да? – удивился Боев, невольно вспоминая что так и не перевел револьвер с оглушающего эффекта на какой-то другой, гораздо более смертоносный. – И кто же?

Но мальчишка уже припустил назад, не дожидаясь ответа и не оглядываясь назад.

Толкнув еще раз для проформы запертые двери местной церкви, он благосклонно наклонил голову проституткам, наблюдавшим все это время за ним. Не обращая внимания на их тихое перешептывание, Владимир решил все-таки сходить, узнать, кому он так срочно понадобился.

Очевидно, что за ним наблюдали все это время.

Осталось только выяснить кто и зачем.

Спрятанный на пояснице револьвер Боев не стал трогать, чтобы раньше времени не раскрывать карты в случае возможного нападения.

Он почти вернулся к самому началу улицы, как ему помахали рукой от столика с шахматами. Седой бородатый старик в цивильном костюме. Костюм самый простой, так что не понятно к какой категории населения тот принадлежит. Впрочем, внешний вид старика говорил о нем гораздо больше, чем его одежда – поза расслабленная, сидит спиной к стене, так чтобы видеть всю улицу.

Только непонятно, почему тот так долго ждал. Проверял? Но как?

– Бог в помощь, – вежливо поздоровался Владимир, напряженно сканируя обстановку вокруг.

– Присаживайся, – предложил ему старик, показывая на место за столиком с расставленными для партии шахматами.

– Благодарю, – Владимир передвинул стул к стене, сев точно также как до этого в разговоре с решалой князя, чтобы контролировать окружающую их местность.

– Бывший военный? – спросил его старик.

– А вы, как я понимаю, служитель местной церкви?

Не ответив сразу, старик посмотрел на свои заскорузлые от постоянной работы на земле ладони, с черными каемками на ногтях:

– Так и есть, – рассмеялся он как-то недобро. – Так что ты здесь ищешь?

– Кого вы представляете? – вместо ответа спросил Боев.

– Это важно? – внимательно посмотрел старик.

Владимир кивнул.

– Это не важно, – с какой-то горечью в голосе ответил старик. – Вера умирает.

– Почему вы так думаете?

– Вот ты, например. Спустился сюда без нательного креста.

– Я не показатель, – усмехнулся Владимир, не отрывая глаз от лица священника перед собой.

– Ты-то конечно нет, а вот то, что явился сюда без тельника – это уже знак.

Внимательно посмотрев на старца перед собой, он внезапно был поражен новой мыслью: Конечно же, церковь, вечная вражда, Нижний город.

– Вас не изгнали. Вы сами пришли сюда, – озвучил свою догадку Владимир.

Не отвечая, старик привалился к стене здания, слепленной из различного камня, от обычного глиняного кирпича до бутового камня.

– Ладно, – надоело Владимиру затянувшееся молчание, – кто должен прийти?

– Сверху, – коротко бросил тот.

– Опричники? – удивился Владимир.

Подобравшийся на стуле старик выпрямился:

– Так кто ты?

Не видя смысла скрывать свой род занятий, Владимир отвернул лацкан, показав значок:

– Детектив, расследую дело.

– Ты не должен здесь находиться, – отвернулся старик.

– Но уйти просто так мне теперь все равно не позволят, – кивнул в сторону опустевшей улицы Владимир. – Так почему бы нам не поговорить?

– О чем?

– Например, к какой церкви вы относитесь?

– Это и в самом деле не важно, – опустил голову старик. – Нестяжатели ненавидят иосифлян за то, что те копят ресурсы для будущей войны. Иосифляне ненавидят жидовствующих за то, что те копят деньги для себя. Жидовствующие ненавидят нестяжателей за то, что те презирают мирские блага. Круг замкнулся и никому не под силу его разомкнуть.

– Разве Двое не могут дать на все ответ? – наконец перешел Владимир к самому главному вопросу.

– Двое видят человеческое сердце столь же ясно, как и сам Господь Бог, – не повышая голоса ответил старик, – поэтому просто не откликнутся на чужой зов.

Через мгновение до Владимира дошло.

Старик напрямую говорит о том, что Двое отзываются только на личный зов!

Двое приходят только тогда, когда человек просит за себя, а не за кого-то другого!

А это автоматом означает, что его поиски, по версии похищения молодой княжны одной из сект ради призыва Двоих, несостоятельны.

Стараясь не подать вида от нахлынувших чувств, Владимир судорожно пытался найти достойный ответ, но ему помог сам старик, поднявшись со стула:

– Пришли.

Обернувшись, Боев увидел, как неизбежно стягивается кольцо вокруг них двоих.

Обычные парни. Явно с поверхности, судя по слегка загорелым ничем не примечательным лицам. Не накаченные, но жилистые. Все одного роста и телосложения.

Опричники, рядовой состав.

Медленно встав на ноги, Владимир поднял руки вверх:

– Оружие сзади, на поясе, – громко оповестил он группу захвата.

Коротко ухмыльнулся, увидев, как отшатнулся в сторону старик, пропуская опричников вперед, сразу схвативших его с двух сторон за руки, чтобы нацепить кандалы.

С Владимира сорвали плащ и оба пояса, один обычный, а второй с прицепленной на него тактической кобурой с револьвером. Потом надели на голову чистый мешок, который позволял свободно дышать, но ничего не давал увидеть сквозь грубую некрашеную ткань. Потом его повели наверх. Дальше были громадные двери, закрывающие вход в Нижний город и поворот куда-то не туда, видимо его решили провести путем, каким обычно проходили все рабочие снизу.

Потом, по изменившемуся освещению Владимир понял, что он снаружи.

Когда ему надавили на затылок, это означало, что необходимо пригнуть голову, чтобы не расшибить макушку о крышу механической повозки.

Он пару минут отслеживал куда его везут, но потом бросил это занятие – и так было понятно, что сопровождающие его опричники стали блуждать по улицам, чтобы запутать следы.

Все оставшееся время поездки Владимир расслабленно отдыхал.

Никаких претензий у него к задержавшим его ребятам не было.

Они просто выполняли свою работу.

Точно также, как и он сам.

Поэтому разбираться должны будут Семья заказчика, либо лично Борис Бородянский, и его непосредственная начальница, Екатерина Александровна Волконская.

Поэтому он безропотно подчинялся всем отдаваемым приказам. Здесь встать, там повернуться, тут ожидать.

В итоге с него сняли кандалы и мешок с головы, оставив в комнате с односторонним зеркалом, совмещенным с другой комнатой, откуда за всем ходом допроса должны наблюдать специальные следователи, ловившие каждое изменение лица подозреваемого или случайные обмолвки.

Именно поэтому, оставшись в одиночестве, Владимир сразу же подошел к зеркалу и громко сказал:

– Вы знаете, что я городской детектив. Прошу свидания со своей непосредственной начальницей, княгиней Волконской, либо ее дублирующим автоматоном.

Закончив с требованиями, он вернулся назад, на свой стул.

Через некоторое время дверь отворилась и в допросную просочился невзрачный человек в костюме майора, о чем свидетельствовали шикарные эполеты на его плечах. Поправив на носу небольшие очки в золоченной оправе, следователь сел напротив Владимира:

– К сожалению, мы вынуждены отклонить вашу просьбу о свидании с начальником, – начал он неторопливо, словно в его распоряжение было все время этого мира.

Агрессии или напора майор на Владимира не проявлял, и он посчитал нужным спросить:

– За что меня задержали?

– За незаконное проникновение в Нижний город.

Так как Владимир никак не отреагировал на фразу, майор продолжил:

– Что вы там искали?

– Я уже сказал вам, что буду говорить только в присутствии своей начальницы или же ее дублера, – пожал плечами Боев.

– Но вы же сейчас со мной говорите? – попытался срезать собеседника на несоответствии майор, но его выпад пропал впустую.

Поправив оправу очков, следователь внимательно взглянул на Владимира:

– Если мы предоставим вам разрешение вашего заказчика, тогда вы начнете говорить?

Это было уже интересно.

– Только личное подтверждение, – подтвердил Боев.

– Хорошо, – сказал майор и повернувшись к зеркалу, кивнул кому-то по ту сторону.

На несколько минут воцарилось молчание, которое было нарушено скрипом двери.

Удивленно Владимир вскинул глаза, увидев знакомый красный костюм и Петра, решалы нанявшего его князя.

– Вы узнаете человека сидящего перед вами? – спросил все таким же тихим интеллигентным голосом следователь Петра.

– Да, я нанял этого человека для поиска дочери князя, – монотонно ответил чуть сиплым голосом Петр.

– Ему удалось найти ее? – следующий вопрос.

– Нет, – ответил Петр, избегая смотреть на Владимира, – Вера Бородянская сама пришла сегодня днем в усадьбу князя.

– Вы давали распоряжение где именно ему следует искать пропавшую девушку?

– Нет, – все с той же размеренностью метронома ответил решала князя, – Владимиру Боеву была предоставлена полная свобода действий, – на последних словах он чуть охрип, но справился, немного подняв голос.

– Хорошо, можете идти, – развернулся снова к Владимиру следователь.

Дождавшись, когда позади хлопнет дверь на пружине, он продолжил:

– Теперь вы будете говорить?

Чуть поколебавшись, Владимир ответил:

– Что говорить? Вы и так, похоже, все знаете.

– Что вы делали в Нижнем городе?

С изрядной долей иронии Владимир взглянул на сидящего напротив майора:

– Занимался расследованием.

– Каким именно? – все так же неторопливо спросил его дознаватель опричнины.

– Спросите об этом мою начальницу, княжну Екатерину Александровну Волконскую.

– Это связано с вашим погибшим коллегой Алексеем? – не сдавался следователь.

Не ответив, Владимир молча смотрел на допрашивающего его майора.

Ничего они не знают.

Все, что могут ему инкриминировать – это незаконное проникновение в Нижний город, да и то если он сам это признает и скажет, что его пребывание там не было связано с расследованием. Поэтому лучшая тактика – это молчание.

Майор решил прибегнуть к последнему доводу, призвать к его гражданской совести:

– Я понимаю, что наши отделения не всегда дружны, но сейчас мы как никогда должны работать вместе… – его слова прервал стук резко распахнувшейся на всю ширь двери.

Раздраженно обернувшись, майор увидел молодую девушку передвигающуюся с птичьей грацией.

– Привет, Катя, – поздоровался Владимир с личным автоматоном Волконской, – заберешь меня отсюда?

– Конечно, – автоматон не только ответила ему, но и улыбнулась.

Впрочем, ее улыбка пропала, когда она посмотрела на ошарашенно крутившего головой следователя:

– Я забираю его.

– Вещи только пусть вернут, – напомнил ему Владимир, поднимаясь.

– Мои люди уже забрали их, – ответила автоматон.

– Хорошо, – обрадовался Боев, улыбаясь во все тридцать два зуба, – а то без револьвера чувствую себя как голый.

– Владимир Боев, – автоматон княгини перешла на официальный тон, – вы арестованы по подозрению в незаконной торговле с Нижним городом.

Откуда-то снизу донесся ехидный смешок следака опричников.

Трудно сказать почему, но лучше всего думалось Владимиру во время поездок.

Только не тогда, когда с ним беседовали или он управлял дорожным средством.

Военный врач объяснял этот феномен тем, что нет наводки чужих мыслей, а быстро сменяющийся фон коллективного сознания создавал эффект белого шума. Впрочем, тот факт, что врач под конец службы спился до белой горячки нивелирует его утверждения, хотя факт остается фактом – лучше всего Владимиру думалось во время поездок.

Правда его ожидания на этот раз не оправдались.

Когда он и автоматон Екатерины Александровны сели в полицейский фургон, двойник его начальницы освободил ему руки от наручников:

– Так лучше? – спросила она.

Владимир кивнул.

– Отлично, – всматриваясь ему в глаза, сообщила автоматон. – Потому что мы сейчас едем не в участок.

– Зачем вы меня вытащили? – спросил напрямую Владимир.

– А ты хотел бы остаться в опричнине? – как-то автоматону удалось передать иронию вопроса, хотя она всегда избегала любых проявлений эмоций.

Неожиданно для самого себя Владимир смутился:

– Нет, не хотел бы, и я в принципе понимаю, что вы использовали надуманную причину моего ареста, только непонятно, что мешает мне отдохнуть в участке.

Арестантский фургон затормозил и Катя сделала ему знак, чтобы он выходил, сама подав пример.

Выбравшись с заднего сиденья, Владимир увидел, что они находятся в каком-то подземном туннеле, возле старого служебного входа. Не говоря ни слова, Катя захлопнула за ним дверцу фургона и отперла скрипящий замок двери, снова поманив его за собой.

Сбивая зажатым в руке фонарем паутину, автоматон расчистил им путь. Чем дальше они углублялись, тем меньше было паутины и тем больше пахло здесь плесенью. Распугивая редких крыс и крупных бледных мокриц, они вышли в огромный зал, который накрывал проржавевший купол с виднеющимися в его прорехах предзакатным красным небом.

– Похоже завтра будет ветрено, – бросил Владимир, когда они подошли к узкому водяному каналу, облицованному потрескавшимися цементными плитами.

Катя перевела взгляд наверх и ничего не ответила, продолжая идти вперед.

С раздражением Владимир прихлопнул комара, вздумавшего напиться его крови.

Обернувшись на резкий звук, Катя на секунду задумалась. Потом она встряхнула фонарик в своей руке и тот загорелся теплым светом огня.

– Держи, – протянула автоматон ему фонарик, – теперь комары будут меньше тебе досаждать.

– Обойдусь, – отказался Владимир. – Куда мы вообще идем?

– Уже пришли, – улыбнулась Катя, подходя к заранее приготовленной небольшой прогулочной лодке, рассчитанной на двоих. – Умеешь грести?

– Давно не практиковался, но это как езда на «пауке». Втягиваешься сразу, – сказал он, осторожно ступая на шаткую посудину и помогая Кате сесть на свободную скамейку.

– Ты про велосипед? – внимательно посмотрела на него Катя. – Надо сказать, что как-то не вяжется твой образ с велосипедом.

– Наверное потому что я никогда на нем не катался, – улыбнулся Владимир, берясь за весла. – Скажешь куда мы держим путь?

– Тут недалеко, – автоматон покрутила головой, осматривая берега скрытые осокой.

За несколько сильных рывков Владимир выгнал лодку на середину реки и только тогда спросил автоматона:

– Для чего все это?

Катя склонила голову набок:

– Я не знаю должна ли тебе рассказывать.

– Раз ты меня спасла из плена, то по идее я имею право знать в чем дело, – возразил Владимир, продолжая грести.

– Хорошо, – подытожила Катя, – мне дали инструкции на этот случай. Опричники поддерживают князя Бориса Бородянского.

– Моего заказчика? – удивился Владимир даже на секунду остановившись.

Катя кивнула:

– Да, его. В то же время Церковь хочет прижать князя. Так что уведя из уравнения неизвестную величину, мы даем возможность решения данной задачи.

– Вот спасибо, – развеселился Боев, – неизвестной величиной меня еще не называли.

Чисто механически Катя улыбнулась, в то время как ее глаза оставались полностью серьезными:

– Теперь понимаешь почему мы тебя вытащили?

– Я-то думал из-за братства, одну и ту же работу делаем, – проворчал Владимир. – Долго еще грести? У меня плечи начинают болеть.

– Уже, – показала куда-то за его спину подбородком Катя.

Обернувшись, Владимир увидел на фоне гаснущего в последних сполохах заходящего солнца черную полуразрушенную башню, чем-то напоминающую несущую опору из Нижнего города, только на этот раз смотревшую острыми зубьями вверх, а не вниз.

Выгнав лодку на песчаный берег, Владимир помог автоматону выйти на сушу, после чего затащил лодку так, чтобы ее не смыло течением. Вдвоем они прошли в спустившихся сумерках вглубь башни. От старого смотрового оплота и впрямь мало что осталось. Но первый этаж все еще был относительно цел, несмотря на дыры зиявшие наравне с окнами в широких стенах. Из кучи мусора в углу автоматон достала два походных набора, один протянув Владимиру.

– Завтра вернемся домой, – успокаивающе сообщила она.

– Девочка играет какую-то роль в происходящем? – спросил Боев, раскладывая спальный мешок.

– Нет, – односложно ответила Катя, разводя небольшой костер на каменном полу.

Со стороны реки раздался одиночный сквак лягушки.

Посмотрев на отблескивающую лунным серебром реку, Владимир спросил:

– Так это все-таки была подстава со стороны службы безопасности князя?

– Девочка и в самом деле отсутствовала эти дни. Здесь Петр был честен.

– Значит, любовник, – скривился Владимир.

– Ты чего? – подняла на него глаза автоматон.

Он отмахнулся рукой, усаживаясь рядом возле костра:

– Не обращай внимания, пережитки старого воспитания.

– У девочки были месячные, она способна…

– Избавь меня от подробностей, – попросил тихо Владимир и лег на спальник сверху, слушая как переговариваются две лягушки по разные стороны башни.

Неожиданно автоматон подорвалась с места и умчалась куда-то в окружающую их темноту. Не успел Владимир поднять голову, как она снова появилась в освещенной зоне костра и села на свое место.

Владимир хотел уже прилечь, как Катя тихонечко его позвала:

– Глянь-ка, – разжав ладошку, она показала двух светлячков, мерцающих призрачным синим светом черенковского излучения, – впервые вижу их так далеко от месторождения.

Крупные длинные жуки поползли в разные стороны, и Катя перевернула руку, позволив им снова встретиться на тыльной стороне кисти.

– Как думаешь, сколько в них радия? – спросил у нее Владимир.

– Трудно сказать, – задумчиво протянула Катя, – но думаю карат-полтора точно будет.

– Смотри чтобы они тебе оболочку не прожгли, – предостерег он автоматона.

– Ты заботишься обо мне? – иронично посмотрела она на него.

Ничего не ответив, Владимир снова откинулся на свой спальник.

– Ты не должен этого делать, – сказала Катя.

– Чего именно? – спросил он, глядя на звездное небо прямо над собой, в которое улетали огненные искры костра.

– Заботиться обо мне, я не человек.

– Я знаю.

– Но ты заботишься обо мне. Может ты влюблен в мою хозяйку?

– Не смеши меня, – фыркнул Владимир и повернулся на бок к автоматону, оперев голову на руку.

Подняв руку вверх, Катя отпустила светлячков в свободный полет.

Потом она посмотрела на него:

– Объясни, пожалуйста.

– Даже не знаю, что сказать, – раздвинул он слегка кончики губ, обозначив усмешку.

– А ты попробуй, – продолжала настаивать Катя.

Ничего не ответив, Владимир отвернулся от костра, оставив ее вопрос без ответа.

Он и в самом деле не знал, что ответить на вопрос автоматона.

Отделаться стандартной фразой, что они похожи на людей, казалось ему банальным.

Говорить о морали или бережном отношении к ним как к вещам – глупо.

Рассказывать, как о нем заботилась Даша после его возвращения из армии с ранением – преждевременно.

Вот и выходило, что здесь действовал не один фактор, а сразу много, и не существовало однозначного ответа на столь простой вопрос.

Потом его мысли перекинулись на случай с пропажей девочки.

Первая гипотеза была о том, что ее кто-то мог похитить.

Вторая гипотеза заключалась в том, что она ушла сама.

Третья, что ее не похищали вовсе, а вся ситуация с его нанимательством была создана только для отвода глаз.

В первом варианте, это могли быть, как внутренние терки, так и вмешательство внешних сил.

Непосредственный заказчик от князя, решала семьи, не выглядел помятым или под арестом, значит, это не внутренняя разборка.

Оставался вопрос с похищением девушки, который он и разрабатывал.

Странная поломка сопровождающего девушку личного слуги-автоматона, место, где она бывала каждый день, то, что ее видели уходящей из парка, и то, что ничего в доме из ее личных вещей не пропало. Все эти факторы свидетельствовали о том, что девушку могли похитить.

Первоначально он и двигался по этому сценарию.

Это не были угрозы или шантаж великого князя.

Это не были проделки соперничающей Семьи.

Это не было случайной любовной связью, иначе девушка не подошла бы к компании молодых людей в парке.

И это не были те ребята, прожигающие остатки жизни в парке, потому что тогда они молчали бы как рыбы в речке за крепостной стеной.

Это не было вмешательством слуг, иначе бы кухарь ни в чем не сознался бы.

Это не было участием сект Нижнего города.

И это точно не было сделано ради призыва Двоих, потому что ритуал просто не сработал бы.

Теперь вторая гипотеза, что девушка могла уйти сама.

Он сперва отбросил ее как несостоятельную, потому что ничего из личных вещей княжны из дома не пропало.

Но она вернулась назад.

Почему?

Этого он не знал.

Кроме того, вариант, предложенный решалой князя на их последнем свидании в допросной опричников, противоречил стандартному поведению девушки.

Владимир уже убедился, что любовника у девушки не было и не могло быть.

Где она отсутствовала эти дни?

Странно, очень странно.

И, наконец, последняя версия, что девушка была все это время в каком-то схроне.

Только вот эта версия не выдерживала никакой критики, потому что глупо выпускать охраняемый объект перед самой разборкой между самим князем и царскими спецслужбами.

Значит, что?

Значит, надо будет завтра нанести официальный визит к князю и взять с него плату за проделанную работу и, заодно, объяснения, что на самом деле происходит.

И, если по первому пункту не было никаких вопросов, то со вторым могут возникнуть проблемы. Хотя, можно по косвенным признакам разобраться в чем дело.

Владимир снова повернул голову к костру.

Катя все также сидела перед пламенем на сложенном втрое спальнике, поддерживая огонь, который ярко вспыхивающими искрами быстро истончался в холодном ночном воздухе. Даже совместный хор лягушек воспринимался как нечто привычное.

Встав, он расстегнул спальный мешок и, сняв обувь, влез внутрь.

Утро, как говорится, вечера мудренее.

Завтра он узнает если не все ответы на свои вопросы, то хотя бы их часть.

Последний раз он бросил взгляд на автоматона княгини:

– Спокойной ночи.

Подняв голову, она посмотрела на него сквозь пламя, сыплющее огоньками, но ничего не ответила, только еле заметно улыбнулась.