Текст книги "Вопрос Веры (СИ)"

Автор книги: Игорь Каваев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Вопрос Веры

День Первый

От человека посреди пустой комнаты мало что осталось.

Точнее сказать от человека не осталось вообще ничего – только одинокий стул, повернутый к двери спинкой и смотрящий прямо на глухую известковую стену, исчерченную синей краской, и, конечно же, одежда, повторяющая очертания сидевшего этой ночью на стуле человека.

Свеча в мятом жестяном подсвечнике, стоящем прямо на полу между стулом и стенкой, давно прогорела, но через единственное в комнате узкое окно просачивался утренний солнечный свет, цепляясь проплывающие в воздухе одинокие пылинки. Ни одного звука не проникало внутрь комнаты со двора, куда оно выходило – только негромкие замечания переговаривающихся детективов внутри и скрип их обуви.

Похоже в последнюю минуту своей жизни сидевший на стуле откинулся назад, потому что на спинке стула свободно повисли рубашка и жилет спрашивавшего Двоих, словно человек ловко выскользнул из них, не расстегивая, в то время как брюки ровно лежали на сиденье и только туфли с безобразно опавшими носками стояли вразнобой.

За все время осмотра Владимир Боев хотел поднять эти брюки и посмотреть, что находится под ними – теоретически там должно было остаться выжженное пятно, как всегда было со всеми, кто не смог прямо ответить Двоим, но присутствие других детективов в комнате не давало ему действовать самостоятельно.

Владимир даже присел на корточки, чтобы взглянуть на пол под стулом, но ничего там не увидел, кроме точно такого же исшарканного разноцветного паркета, как и во всей захудалой комнатке.

– Господа, – раздался позади собравшихся детективов звонкий девичий голос и все в комнате обернулись на вошедшую молодую девушку, сопровождаемую ее двойником, – рада вас видеть!

Пока нестройный хор мужских голосов приветствовал начальницу полицейского управления, её автоматон, в точности копирующий внешность и одежду, стремительно прошел мимо нее, и коротко кивнув Владимиру, встал рядом с останками неудачливого призывателя.

Надо отметить, что начальница обладала незаурядным и безупречным обликом, от короткого жёсткого платья и кожаного корсета поверх белоснежной блузки, до миловидного лица. И всё это в двойной комплектации − она и ее автоматон были словно близнецы-сестры.

– Я собрала вас всех не просто так, – продолжила Екатерина Волконская. – Я знаю, что вы не занимаетесь этими делами, но ситуация и в самом деле не простая, потому что сегодня жертвой Двоих стал ваш коллега, – она внимательно осмотрела всех собравшихся, словно надеясь найти среди них причастных, что и в самом деле ей было под силу, потому что несмотря на внешний вид молодой девушки, Волконская разменяла уже восьмой десяток лет и опыта в подобных делах за ней было не мало. – Но, насколько я могу судить, никто из вас не причастен к этому происшествию, поэтому просьба – не поступайте так как он, – начальница указала рукой на пустой стул посреди комнаты вместе с лежавшей на нем одеждой.

Все присутствующие невольно склонили вниз головы, словно это их сейчас поймали на горячем. Оно и не удивительно – соблазн был велик, слишком легко давался призыв Двоих, когда запросто можно было сгореть без следа подобно их коллеге по профессии.

Осторожно Владимир скосил глаза на двойника начальницы управления и тот по-птичьи стремительно повернулся к нему, внимательно рассматривая молодого парня черными зрачками, идеально копирующими человеческие глаза.

– Вова, – произнесла княгиня Волконская, глядя поверх голов собравшихся, – задержишься на минутку?

– Конечно, Екатерина Александровна, – согласился он и невольно спрятал руки в карманы длинного плаща.

Правильно поняв ее последний вопрос как прощание с ними, детективы начали по одному расходиться, кивая и начальнице, и оставшемуся в комнате Владимиру, при этом намеренно игнорируя ее автоматона, безучастно наблюдающему за их исходом.

Когда последний из присутствовавших на месте происшествия детективов покинул комнату, Екатерина Александровна сделала шаг к молодому парню:

– Спрашивай, – коротко распорядилась она.

– Можно взглянуть на сиденье? – сразу задал Владимир вопрос, мучающий его все это время.

Екатерина Александровна посмотрела на своего автоматона и тот, правильно расценив взгляд начальницы, молча протянул Владимиру тонкую плоскую палочку. Поблагодарив разумный механизм кивком, Владимир приподнял одним концом шпателя штанину, чтобы увидеть выжженное пятно на стуле.

– Убедился? – спросила Екатерина Александровна парня, на что тот просто пожал плечами. – Это был Алексей, – сразу добавила она.

Теперь по крайней мере становилось понятно, почему она оставила его.

Алексей был армейским другом Владимира и на должность детектива они поступили практически одновременно. Честно говоря, они давно не виделись, работа развела их по разным участкам и за последний год общение совсем прекратилось, поэтому Владимир мало чем мог помочь в расследовании. Поняла это и начальница. Посмотрев теперь на подчиненного как на пустое место, она распорядилась:

– Хорошо, можешь идти.

– Дела Алексея, – не стал торопиться Владимир, – кто теперь ими теперь займется?

– Другой детектив, наверное, – отстраненно ответила Екатерина Александровна, – или разбросаем по соседним участкам. Ты, как я погляжу, не спешишь, так хочется со священником пообщаться?

– Нет, – улыбнулся он и помотал для убедительности головой, – не хочу. До свидания.

– Пока, пока, – поторопила его начальница, подходя к своему автоматону.

В дверях Владимир оглянулся, чтобы увидеть их стоящими друг на против друга без единого слова или движения, словно и сама Екатерина Александровна была точно таким же механизмом, как и ее автоматон.

Спустившись по узкой лестнице в маленький дворик, утопающим в необычной для ясного утра тени, Владимир поднял голову, чтобы увидеть управляемый аэростат, неторопливо проплывающий над черепичными скатами старых домов. Показавшееся из-за баллона солнце на миг ослепило его, заставив заслониться рукой. Опустив голову, Владимир Боев вышел на мощенную камнем мостовую к стоявшему вплотную рядом с домом байку и, только почувствовав спиной чужой взгляд, он обернулся.

На косо освещенную солнцем улицу вышел священник в простом черном монашеском облачении.

Хотя за металлической дугой, закрывающей глаза, не было понятно куда тот смотрит, но Владимир был убежден, что его механические глаза видят все и намного больше, чем это доступно простому человеку. Из уважения к его нелегкому занятию Владимир не стал садиться в седло байка, а встал рядом, не обращая внимания как матери украдкой прячут своих детей по домам, а редкие прохожие стремятся перейти на другую сторону тесной улочки.

Когда до священника оставалось несколько шагов, Владимир смиренно наклонил голову, но тот прошел мимо парня, не дав напутствия, что тоже было хорошо – значит, ничего страшного его в ближайшие дни на работе не ожидает.

Как только священник вошел во двор, Владимир достал из внутреннего кармана плаща сложенный вдвое картуз с защитными гоглами и надел себе на голову. Ловко перекинув ногу через байк, удобно уселся в седло. Машина довольно заурчала мотором, опознав хозяина.

Пора было возвращаться домой.

Проехав по узкой протоптанной дорожке прямо к старому деревянному дебаркадеру, пришвартованному у брошенного причала, Владимир въехал по узким мосткам прямо на его борт.

Остановив байк внутри центрального прохода, он устало снял гоглы с лица. К нему с дальнего края палубы, переделанной под домашний огород, сразу же вышла Даша, их семейный автоматон. Одетая в простое ситцевое платье, она совершенно по человечески поправила сгибом кисти выбившуюся из-под косынки прядь волос, потому что ее ладони были испачканы в земле.

– Скажи, что ты получил деньги? – без обиняков задала она ему вопрос.

Ничего не ответив, Владимир удрученно покачал головой, отставляя упор для байка и скидывая плащ с картузом на его сиденье.

– Я бы тебя обняла, но у меня руки в компосте, – показала Даша обе свои ладошки.

– Не проблема, – улыбнулся Владимир.

– Тогда на обед мы будем есть рыбу! – торжественно заключила Даша. – А еще я пирог испекла.

– Тоже с рыбой? – недоверчиво поинтересовался Владимир.

– Кстати, – сразу перевела разговор Даша, – а почему ты уехал утром не позавтракав?

– Понятно, пирог тоже с рыбой, – все также устало протянул он. – Ты же сама помнишь, что курьер сказал срочно, поэтому успел только умыться.

Раздался далекий гром, но солнце продолжало светить столь же ярко, как и прежде.

Не ответив, Даша пошла мыть руки на корму дебаркадера и Владимиру не оставалось ничего другого как пойти за ней.

– Кто-то приходил? – задал он вопрос ее тонкой спине.

Тщательно вымыв руки с мылом, Даша повернулась к нему, аккуратно отряхивая их:

– Идем есть?

Ломая голову над ее поведением и что это – тонкая игра, которой она изводила его с детства, или просто механизм снова в ней разладился, ему оставалось только кивнуть.

– Тогда мой руки и смени рубашку, – попросила его Даша.

Сняв рубашку, Владимир нажал на тонкий носик рукомойника, вызвав струйку воды. Наверное, придется и это место вскоре поменять, когда они выловят всю рыбу в округе. Даша, конечно молодец, что пытается хоть как-то его поддержать, но логику автоматонов очень трудно переделать, тем более тех, кто служил своей семье на протяжении трех поколений. Поэтому не удивительно, что Даша всегда защищает его, словно он все еще в отрочестве.

Этим и вызвано ее молчание.

Желанием защитить.

Значит, кто-то приходил в его отсутствие и Даша посчитала посетителя или его дело опасным для своего хозяина.

Чувствуя, как с одной стороны его припекает яркое итильское солнышко, а с другой холодят кожу брызги воды, Владимир подошел к столу, стоящему на открытой палубе дебаркадера. На стуле его уже ждала отглаженная белая рубашка, а на столе ранний обед или поздний завтрак. Какая-то мелкая пичуга привлеченная запахом свежеиспеченного хлеба уселась на невысокий бортик, выводя заливистые рулады.

– И кто это был? – невзначай поинтересовался Владимир, одевая рубашку и перехватывая рукава ремнями, чтобы они не сползали еще больше.

– Ты о чем? – невнимательно отозвалась Даша, продолжая накрывать на стол. – Какой чай будешь? Желтый или зеленый? – она распрямилась, держа в голой руке за металлическую дужку горячий чайник из носика которого все еще продолжал идти пар.

– Давай желтый, – включился в ее игру, знакомую ему с раннего детства, Владимир, усаживаясь за стол и заправляя салфетку за воротник рубашки. – Только на вопрос тебе все равно придется ответить.

Мило улыбнувшись и ничего не сказав, Даша заварила чай, накрыв его плотным полотенцем вместо привычной грелки или бабы на чайнике.

– Сядь, – приказал ей Владимир. – Не выношу, когда ты вот так вот стоишь.

– Как стою? – Даша села за стол, придвинув к себе пустую тарелку, но ничего в нее не накладывая.

– Знаешь, – он поднял вверх вилку с насаженным на нее куском поджаренной рыбы, – я понял одну важную вещь. Главное не то о чем люди говорят, важно лишь то, о чем они умалчивают.

Даша подперла подбородок ладонью, чем еще больше стала похожа на человека.

– Ага, сегодня ты решила обойтись без своих фразочек, что ты типа автоматон и все такое, – Владимир протянул ей чашку, которую она тут же наполнила ароматным чаем.

– Ты и так это знаешь, – улыбнулась Даша, отставляя чайничек с заваркой в сторону. – Зачем тебе об этом лишний раз напоминать?

– Знаешь, – задумчиво повторил Владимир, продолжая орудовать вилкой, – иногда мне кажется, что ты все еще продолжаешь меня обучать…

– Или опекать тебя, – Даша протянула руку и привычно растрепала волосы Владимира, на что тот недовольно отстранился, смущенный проявлением ее нежности.

– Так кто это был? – вернулся он к прерванному ею разговору, не отрывая глаз от тарелки, чтобы не дать Даше увидеть, как он невольно покраснел.

Вместо ответа Даша опустила руку в кармашек своего платья и достала сложенное письмо, украшенное сургучной печатью непривычного сиреневого цвета. Положив конверт на край стола, она прикрыла его ладонью:

– Сперва пообещай мне все доесть. Дела подождут.

Довольный тем, что он добился от нее признания, Влад согласно прикрыл веки, возвращаясь к еде.

Мелкая пичужка продолжала все так же сидеть на месте, крутясь из стороны в сторону.

Перехватив взгляд Владимира, Даша отломила небольшой кусочек мякиша от булки и кинула птице, но та недовольно что-то чирикнув, стремительно улетела в сторону берега, когда с окраины города до них донесся новый раскат орудийного грома.

Закончив с рыбой и рыбным пирогом, Владимир потянулся было за письмом, как, ловко сдвинув руку, Даша пресекла попытку.

– Что такое? – не понял он.

Приподняв брови и ничего не ответив, Даша встала из-за стола, направившись в сторону надстройки. Через пару минут она появилась снова, торжественно неся на блюдце желатиновый кусок киселя.

– Прямо праздник какой-то, – пробормотал Владимир, глядя на девушку-автоматона.

Поставив перед ним красное и чуть прохладное угощение, Даша просто сказала:

– Вот, угощайся.

Уже доедая сладкое, Владимиру вдруг пришла в голову простая мысль, что хотя письмо и не вскрыто, Даша вполне могла прочесть его благодаря своим глазам, точно таким же, как у встреченного им священника, она видела скрытое от обычных людей.

Пару мгновений он боролся с собой, решая задать ей наводящий вопрос или спросить прямо, но потом передумал и молча насладился угощением.

В конце концов, Даша заботилась о нем все это время, а значит, не могла желать ему плохого. Если конечно она не подсыпала пургена в десерт, чтобы он вообще не попал на встречу.

Внимательно посмотрев на кисель и не найдя в нем ничего предосудительного, Владимир отправил последний кусочек в рот, пока на окраине Златска раздавалась канонада осадных орудий.

Трактир располагался прямо на выезде из Златска, что было по меньшей мере странно, потому что прибывшие вряд ли хотели напиваться сразу по приезду, а отбывающие уж точно не хотели отправляться в путь пьяными. Поэтому очень загадочно и непонятно смотрелось одинокое здание на пустыре возле тракта, но тем не менее заказчик назначил встречу именно там.

Остановив байк на стоянке, Владимир обратил внимание на паровой кабриолет, внутри которого со скучающим видом сидел мордоворотом, поглядывая в его сторону. Очевидно, это был охранник заказчика. Красный цвет машины и пиджака слуги выдавали низкий вкус заказчика, но как говорится, даренному коню в зубы не смотрят. Особенно если тот может себе позволить радиевое питание для него. Впрочем, точно такой же привод стоял и на байке Владимира.

Впервые Боев пожалел, что не курит – можно было бы подойти, завязать разговор. Да вот только не при его уровне доходов тратиться на такую дорогую забаву.

Поэтому Владимир кивнул издалека охраннику, который отвернулся, проигнорировав его приветствие, и прошел внутрь трактира.

Хотя на улице светило солнце, внутри помещения было темно. Вечер еще не наступил, поэтому газовых или вечных ламп не зажигали, да и ставни не стали отворять, только красный отблеск приглушенных светильников позволял что-то разглядеть. К нему сразу же подошел другой охранник, чем-то неуловимо похожий на первого, стоящего снаружи:

– Владимир Боев?

– Да, – разлепил губы он, почувствовав вдруг внутреннее напряжение.

– Прошу за мной, – внешний вид охранника, больше подходящего для лихого человека с большой дороги, как-то не вязался с его интеллигентной речью и опрятной одеждой, вызывая диссонанс.

Спустившись по ступенькам, они миновали пустой зал, плотно заставленный столиками и поднятыми на них стульями, и направились куда-то во внутренние помещения. Короткий коридор, был уже освещен нормальными лампами. Открыв дверь одного из частных номеров, охранник привел их к заказчику.

Плотно затворив за ним двери, охранник оставил Владимира наедине с человеком, отправившим ему письмо. Такой же плотный, как и его охранники, но гораздо старше их по возрасту, заказчик ничего не говоря, рассматривал парня, стоявшего перед ним.

– Я думал Семьи привыкли решать свои дела самостоятельно, – решил вступить первым в игру Владимир, прекрасно понимая, что от его начальных слов не столько зависит размер ожидаемого гонорара, сколько станут с ним вообще говорить или на этом все и закончится.

По тому как улыбнулся заказчик, не смыкая век, Владимир понял, что угадал. Одними глазами он показал на стул, стоявший напротив стола с заказчиком. Тот кивнул и Владимир шагнул вперед, осознав, что его не станут сразу выгонять.

Молча он взял стул за спинку и переставил так, чтобы одновременно контролировать и хозяина кабинета, и вход в помещение. Сел, все также не говоря ни слова – важно было дать заказчику заговорить первым, чтобы понять каким образом строить саму беседу. Но главное, что надо было сделать, – это установить статус обращения. На «ты» к заказчику, если он обратится к нему так же и дело будет по своей сути пустяковым, и на «вы», если дело окажется серьезным.

– Как вы догадались, что я представляю интересы Семьи? – неожиданно сипло и каким-то простуженным голосом обратился заказчик.

Положив руки на стол, показывая таким образом доверие, Владимир медленно ответил, а вернее спросил:

– Вы уверенны, что хотите это знать? Многие расстраиваются, узнав насколько они легко читаются.

Выложив правую руку на столешницу, разделявшую их обоих, заказчик откинулся назад, посмотрев на закрытые двери:

– Думаю, что да, – прохрипел он.

Особо не раздумывая, Владимир бегло перечислил факты:

– Дорогая машина, два охранника, которых я видел, – решил уточнить Владимир, – ну и конечно же не узнать человека, мелькающего временами на страницах газет, тоже нельзя, – подбавил он чуть-чуть лести, умолчав о внешнем виде типичного решалы семьи, одетого также, как и слуги, в красный костюм, отличающийся от остальных только наличием котелка, лежащего рядом на столе.

В этот раз заказчик улыбнулся более открыто, прикрыв веки и смотря прямо на Владимира:

– Да, все так. Я здесь по поручению нашего главы, Бориса Бородянского. Но не могу спросить – может вы знаете как меня зовут?

Слегка улыбнувшись, Владимир покачал отрицательно головой:

– Ваша служба охраны хорошо работает, так что ни имени, ни должности вашей не знаю, – это тоже был важный момент при отношении с сильными мира сего, которым не только нельзя показывать все свои знания, но и перед которыми следует просто замалчивать очевидные факты.

– Петр, – протянул руку к нему решала.

– Владимир, – ответил он на крепкое рукопожатие и добавил, не в силах удержаться, – но вы и так это знаете.

Коротко ухмыльнувшись, Петр покачал головой:

– Мы всегда выясняем прошлое людей, перед тем как к ним обратиться.

Увидев, что Владимир молчит, ожидая продолжение, Петр добавил:

– Если вы справитесь с нашим заданием, то, возможно, мы сможем поговорить о вашем восстановлении…

– Не интересует, – быстро перебил его Владимир, не давая тому закинуть крючок еще глубже.

По тому как поднялись брови решалы Семьи, он понял, что оказался прав – этот поступок с их стороны им ничего не стоил бы, плюс еще другие семьи могли бы воспротивиться. Только это все было пряником, а сейчас он по идее должен был достать кнут.

– Так что, деньги? – спросил Петр почти нормальным голосом.

– Сперва давайте узнаем, что за проблема возникала перед вашей Семьей, – продолжал давить Владимир, не обращая внимания на заигравшие желваки на скулах собеседника.

Помолчав, Петр все также сипло выдавил из себя:

– Я буду просить вас принести клятву…

– Рад был познакомиться, – встал Владимир, прощаясь. – Если возникнут еще проблемы, обращайтесь.

Не обращая внимания на остолбеневшего заказчика, он уже взялся за ручку двери, как его окликнули вполне нормальным голосом:

– Владимир, постойте, – Петр даже поднялся из-за стола, выглядя как нельзя более растерянно. – Речь о серьезной проблеме. Поймите, я не стал бы просить…

– Но тем не менее, попросили, – зло развернулся к нему Владимир.

– Речь о дочери князя, она пропала, – выдохнул Петр, словно с разбега кинулся с моста в холодную воду.

– Как это произошло?

Владимир сидел на прежнем месте, чуть наклонившись вперед. В руках у него был небольшой блокнот, куда он карандашом заносил все важные заметки. Разместившийся напротив решала семьи Петр не выглядел уже таким решительным и опасным. Потеря княжеского ребенка было серьезной ошибкой со стороны службы безопасности семьи. И да, если ничего не предпринять, то полетят головы всех приближенных к князю.

Хотя может быть все это казалось Владимиру, узнавшему правду про Семью.

– Не знаю, – промолвил Петр и сразу же осекся. – Нет, я знаю, что она пропала по пути из парка домой, но не знаю, как.

– Когда это произошло?

– Три дня назад.

– Как звали девочку?

– Вера.

– Сколько ей полных лет?

– Четырнадцать.

– Князь знает?

Петр внимательно поглядел на Владимира, но тот смотрел на него все с таким же выражением лица, как и прежде, ничего не показывающим и ничего не сообщающим его собеседнику.

– Да, – кивнул тот головой наконец.

Откинувшись назад, Владимир с силой помял шею ладонью.

Это было плохо.

Плохо со всех сторон.

И тем, что за первые три дня еще можно было найти случайных свидетелей, видевших девочку по пути из парка до дома, а теперь уже было, мягко говоря, поздно.

И тем, что это была княжеская дочь, а значит, никто не посмеет напрямую рассказать о ее пропаже в виду замкнутости внутренних проблем Семей на собственную службу безопасности.

Значит, остаются только слуги и сам парк, в котором она последний раз была.

– Это плохая информация? – терпеливо спросил Петр.

Не ответив, Владимир продолжил допрос:

– Почему ее никто не сопровождал?

Петр сразу отвел взгляд в сторону:

– Был слуга-автоматон, но он… сломался.

– Я могу с ним поговорить?

– Нет, – на этот раз Петр перевел глаза на Владимира и даже ударил слегка по столу открытыми ладонями, – я же сказал, что он сломался. Окончательно.

Недоверчиво Владимир спросил:

– Вы что? Пытались его допрашивать?

Петр поднял руку вверх ладонью к себе:

– Да, пытались. Это была обычная механическая поломка, из-за которой слуга не смог ее сопровождать в тот день, ну а потом… потом мы его разобрали.

Наклонив голову, Владимир почесал лоб.

По-хорошему надо бы бросать это дело, но… именно в этом «но» заключалась главная его проблема, из-за которой он вечно влипал в неприятности и сидел без денег, помогая случайным людям.

– Почему вы решили, что ее не похитили?

– Вы полагаете, что это было похищение? – взгляд Петра снова стал внимательно-колючим.

Задумчиво Владимир почесал подбородок.

А в самом деле, почему он решил, что ее похитили?

– Она пробыла в парке стандартное время? – вместо ответа спросил он.

– Да, – растерянно сказал Петр.

– Ее настроение оставалось прежним?

– Верно.

– Городовой видел, как она уходила из парка?

– Конечно.

– В самом доме ничего из личных вещей не пропало?

– Нет.

– Значит, она не сбежала, а раз не сбежала, то остается только похищение или несчастный случай. Вы, как я понимаю, больницы уже проверили? – и дождавшись ответного кивка решалы, Владимир продолжил. – Методом исключения получаем похищение.

Хотя безопасник на этот раз скрыл руки под столом, легко было заметить, как напряглись его мышцы, когда он сжал кулаки.

– Требование о выкупе вы также не получали?

Короткое отрицательное движение головой.

– Я хочу пообщаться с ее учителями, – наконец решился Владимир.

И снова тот же самый взгляд в сторону от решалы великосветского князя:

– Они уехали.

Владимир продолжил смотреть прямо на Петра и тот наконец сдался:

– Я говорю правду, у них как раз заканчивался на следующий день контракт. Не было смысла их задерживать, кроме того мы проверяли их и они жили постоянно в доме князя Бориса. Они не имели никакой возможности совершить ее похищение ни сами, ни в сговоре с другими сообщниками.

– Давайте их адреса, – скривился Владимир. – Все равно придется их допросить.

– Это были зарубежные учителя.

Заметив недоверчивый взгляд Владимира, Петр добавил:

– Они все разъехались по своим странам.

– Вы уверены…

– Да, я сам лично посадил их на трансатлантический корабль.

Вздохнув от безысходности, он продолжил выяснение обстоятельств:

– Кто из слуг общался с девушкой?

– Кроме автоматона? – на всякий случай переспросил Петр.

– Да, кроме него. Служанка…

– Кухарь. Он здесь. Позвать? – с какой-то оживленностью отозвался решала Семьи.

– Нет. Потом. Позже, – невнимательно ответил Владимир, занятый неожиданно посетившей его мыслью.

Практика использования решал вместо личной встречи была широко распространена в Семьях уже много столетий. И, хотя Семьи были максимально закрыты от глаз общества, в них происходило ровно тоже самое, что и везде – обман, подлог, предательство. Поэтому нельзя исключать того факта, что в пропаже девушки виноват сам решала. Если же нет, то что могло заставить его утаить правду о выкупе?

– У князя есть другие наследники? – наконец спросил Владимир.

– Это закрытая информация, – индифферентно ответил Петр.

Раз закрытая, значит с большей долей вероятности других наследников попросту нет. Хотя оставался еще один шанс. Крайне маленький, но вполне вероятный – это наличие любовника у молодой княжны. Тогда это объясняет и то, что до сих пор нет требований выкупа и никаких сведений от пропавшей девушки.

И наконец, третья версия – это похищение ее культом жидовствующих или иосифлян для своих тайных ритуалов. Хорошо хоть не Двоих – там не обязательно быть дворянином, достаточно просто иметь голову на плечах.

– Вы беретесь? – хрипло поинтересовался Петр у замолчавшего детектива.

– Портрет дочери князя? – вместо ответа спросил он.

Отрицательное покачивание головы решалы.

– Может быть калотипия или гелиография? – поинтересовался Владимир про самые распространенные способы мгновенных снимков.

– Нет, – покачал головой Петр, – это же Семья, вы должны понимать…

Владимир согласно кивнул. Из-за этой причуды, характерной для любой Семьи, он сам не имел своих снимков, кроме тех, что нужны были для его трудоустройства.

– Девяносто процентов успеха зависит от действий в первые три дня, – наконец подытожил он. – Дальше все ложится на удачу. Поэтому я не могу гарантировать успех этого дела.

– Но ведь десять процентов остается, – то ли спрашивая, то ли утверждая, сипло, почти неслышно выдавил из себя Петр.

Владимир с видимым облегчением посмотрел на него и протянул руку в знак подтверждения договора:

– Почту за честь.

До Златска по прямому пути было не более пяти верст.

Выстрелов осады больше не доносилось, но и до самого города было еще далеко.

И Владимир почти проехал половину этого расстояния, как неожиданно небо над ним потемнело и его обогнал низко идущий дирижабль, разворачиваясь с помощью несущих винтов прямо над дорогой. Несколько секунд Владимир продолжал ехать вперед, остолбенело наблюдая за снижением прямо перед собой огромного воздушного аппарата, пока тот не встал прямо поперек дороги своей гондолой, так напоминающей своим красным цветом часть судна под кильватером, в то время как массивный баллон наполненный гелием, возвышался сверху подобно корпусу боевого дредноута, нависая сверху словно грозовое облако и превращая яркий солнечный день в предночные сумерки.

Вывернув руль, Владимир затормозил в нескольких саженях от дирижабля.

Он ожидал чего угодно – от выстрела из иллюминатора гондолы до группы захвата, но все его опасения разрушились подобно карточному домику, когда отворилась грузовая аппарель и перед ним предстал священник, с лицом, полностью закрытым металлом, но не в простой накидке монаха, которого он видел только этим утром, а в черном одеянии схимника, изукрашенным белыми узорами и острым куколем на голове. Не зная, как реагировать, Владимир решил выжидать, но схимник просто поманил его рукой и посторонился в грузовом отсеке, давая ему возможность въехать внутрь.

Понимая, что у него нет выбора, Владимир снова завел байк, въехав на нем на борт дирижабля и только там заглушил двигатель.

Сразу же аппарель позади него стали подниматься, отсекая от залитой солнцем до самого горизонта дороги позади.

Не став разводить политесы, схимник подошел к нему первым, встав сбоку:

– Здравствуй, Владимир.

– Мы знакомы? – резко ответил он, тем не менее сняв гоглы и картуз, и обнажая голову.

– Еще нет, – все так же ровно ответил схимник обычным человеческим голосом и Боев невольно вспомнил, что говорит не сама голова, а горло человека проходящим через него воздухом, при этом зубы и губы только формируют звуки. – Это и не нужно. Я хочу знать, о чем ты говорил с представителем князя Бориса.

– Я дал обещание ничего не рассказывать о деле, – по легкому толчку и покачиванию гондолы почувствовав, что дирижабль оторвался от земли и разговор предстоит долгим, Владимир не торопясь слез с байка, сняв картуз с гоглами, аккуратно положил их на кожаное сиденье.

– Обещание, но не клятву, – точно также размеренно возразил безымянный схимник.

– Не имеет значения, – отрицательно покачал головой Владимир.

– Ты крещен? – задал вполне ожидаемый вопрос его собеседник.

– Да, – не стал скрывать правды Владимир, – но после службы в армии я снял с себя обет христианства, поэтому у вас не получится меня допросить.

– Может быть пора вернуться в лоно Церкви? – не сдавался схимник.

– Только после того как мне вернут мое звание дворянина, – порывисто ответил Владимир, но столь же быстро остывая смиренно проговорил. – Простите, святой отец, не хотел вам нагрубить.

– Семья предлагала тебе возвращение звания?

– Да, – столь же откровенно ответил Владимир. – Я отказался.

– Мир полон несправедливости, – ответил схимник, словно заранее знал ответ, – но только от нас самих зависит будем ее мы множить или уменьшать. Знай же, что Борис погряз во грехе и только вопрос времени, когда закончатся его злодеяния.

Неожиданно Владимир подумал нет ли здесь еще одной причины пропажи девочки.

Известны случаи, когда одна Семья причиняла вред другой напрямую, а не только обособленно, но все эти случаи раскрывались Церковью и нещадно карались самим монархом. Поэтому пропажу княжеской дочки вряд ли можно списать на противодействие другой Семьи. И было бы понятно, почему этим вопросом заинтересовалась Церковь, не пропади дочь великого князя. Только вот она пропала и сообщать об этом священнику было бы глупым – любую возможную утечку закрытой информации сразу же свяжут с ним самим.

А это означало бы разрыв не только этого контракта.

Это был бы разрыв всех его возможных связей в Златске, как дружеских, так и служебных.

Вдруг дирижабль резко встряхнуло от близкого разрыва снаряда, гулом пронесшегося по внутренней обшивке.