Текст книги "Вопрос Веры (СИ)"

Автор книги: Игорь Каваев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– Да, – ответил он, глядя честными глазами прямо в лицо графини.

– Как я рада! – впервые графиня позволила себе проявление искренних эмоций. – Где она?

– К сожалению, я вынужден вам сообщить, что мы не можем сейчас возвратить вам собаку, – сразу же срезал все ее чаяния Владимир.

– Но… почему!?

– Она каким-то образом пробралась на склад этого судна и съела очень много еды, – невозмутимо ответил он, пока капитан вытирал платком пот с шеи.

– Верните немедленно мне мою Ледочку! – возмутилась графиня, повышая тон. – Я согласна заплатить за любой убыток, причиненной ею!

– Хорошо, – кивнул Владимир и сделал знак капитану, сразу же открывшему дверь и пропустившего офицера с доставшейся ему псиной.

Несколько секунд графиня смотрела на крупную собаку в локоть длиной.

– Но это ведь не моя Леда, – тихо проговорила она.

– Вы уверены? – просто спросил ее Владимир, краем глаза замечая, как капитан поводит своей побагровевшей шеей в узком воротнике морской формы.

– Да, – твердо ответила графиня. – Она в два раза больше, чем моя Ледочка. И помимо всего прочего, – возвысила она голос. – На этой собаке нет ошейника.

Внутренне Владимир поморщился – про ошейник он как-то совершенно позабыл.

– Ее размеры очень легко объясняются. Просто собака подросла, когда добралась до припасов, – невозмутимо возразил он.

– А ошейник? – не сдавалась графиня.

– Ошейник мог ее задушить, учитывая возросшие размеры, поэтому Леда сбросила его. Впрочем, – задумчиво протянул Владимир, – есть хороший способ проверить ваша собака это или нет.

– Какой же? – спросила совсем тихо графиня, уже совершенно не уверенная в том, что эта собака не ее.

– Позовите ее, – спокойно ответил Владимир.

Неуверенно графиня перевела взгляд на собаку с интересом рассматривающую новое лицо.

– Леда, – сказала графиня и собака сразу начала рваться с поводка.

Владимир кивком подтвердил офицеру, что тот может отпустить питомца, и собака сразу же рванулась к графине, начав ласкаться.

– Ледочка, милая моя, – обрадовалась графиня, обнимая и лаская совершенно чужую собаку, лижущую ей лицо и руки, – как же я по тебе скучала.

Несколько секунд Владимир наблюдал за милой сценой воссоединения двух одиночеств, а потом развернулся к капитану:

– Похоже, моя миссия здесь выполнена.

– Похоже, что так, – согласился тот и они вышли из каюты графини.

Молча Боев с капитаном дошли до трапа, пока судно замедляло свой ход.

– Ловко вы это придумали, – наконец прервал паузу капитан.

– Всего лишь условные рефлексы, – улыбнулся Владимир. – Стоило нам дать собаке пару раз кусочек сахара, произнося ее новое имя, как она с радостью его поменяла.

– Вы страшный человек, – максимально серьезно произнес капитан.

– Не я такой, жизнь такая, – улыбнулся он, пожимая крепкую руку командующего судном. – До встречи.

Спустившись по спущенному до самой воды трапу, Владимир уселся в кресло небольшой аэролодки на воздушной подушке.

– Езжайте по воде! – крикнул ему с палубы капитан, перегнувшись через перила. – Так скорость будет выше и вы не заблудитесь!

– Спасибо! – помахал в ответ рукой Владимир, заводя мотор.

Аэролодка развивала скорость в десять миль в час, что составляло семьдесят верст за то же время, поэтому он должен был добраться до Златска еще затемно, так что время отдохнуть, после прибытия на место, у него было. Правда скорость на суше должна была упасть примерно на четверть, а в городской застройке нельзя было ехать свыше трех миль в час, но в любом случае Владимир успевал приехать в парк вовремя.

День Пятый

Утро хмурилось.

Низкое серое небо просело над головой, словно в Нижнем городе.

Даже птицы в кронах деревьев кричали тревожно, словно ожидая, что свинцовые небеса над ними вот-вот разродятся огненным дождем и каменным градом. Порывы ветра то и дело шелестели в их густой листве, прячась от редких людей, посмевших выбраться в парк. И сами люди казались сорванными листками в руках незримого великана.

Расстегнув застежку сустуги и подняв короткий воротник красного зипуна, Владимир огляделся.

До назначенного времени оставалось ровно полчаса, но его почему-то беспокоили одинокие девушки, вдруг наводнившие макадамовые дорожки общественного парка. Они прогуливались туда и сюда, совершенно не приближаясь к назначенному месту встречи, впрочем, как и он сам. Просто Боев решил понаблюдать издалека, кто первый придет на место встречи. Поэтому он, изображая полную расслабленность в начале трудового дня, сидел на скамейке так, чтобы видеть проходы к месту встречи возле озера.

Было бы хорошо чем-то себя занять, почитать ту же самую газету, но он не хотел менять десять рублей на грошовый листок. Кроме того, что-то подсказывало ему, что с газетой в руках он будет выглядеть как театральный шпион, которые тоже часто сидят на сцене с газетой в руках.

Неожиданно чьи-то тонкие руки прикрыли ему глаза и Владимир с трудом удержался, чтобы не сорваться перекатом с облюбованной скамейки. Когда к нему сзади прижалось теплое тонкое тело, он догадался, что это была девушка, что та и подтвердила, задав ему вопрос:

– Угадай кто?

– Даша? – брякнул он наугад и руки сразу же убрались.

– Вот уж не ожидала, что ты свою Дашу вспомнишь, – обиженно сказала Клавдия, обходя скамейку и присаживаясь рядом с ним.

– Привет, – поздоровался Владимир. – Что ты здесь делаешь?

Наклонив голову, Клавдия печально взглянула на него:

– Ну да, ты же газет не читаешь.

– О чем ты? – насторожился он.

– Ты не читал утреннюю газету? – удивилась она, словно только что сама не утверждала обратное.

Видя, что Владимир все так же не сводит с нее глаз, она залезла в кармашек передника на груди и протянула ему сложенный газетный листок «Известий» для мастеровых. Обратив внимание, что дата там стоит сегодняшняя, Владимир развернул его, чтобы сразу поморщиться – опричники все-так испортили его объявление, разбавив надпись на всю страницу летящими голубками и пошлыми сердечками.

– Какой романтик, – восторженно проговорила Клавдия, экзальтированно прижав руки к груди. – Вот бы посмотреть хоть одним глазком на него!

Молча Владимир вернул ей газетную страницу и достав из кармана часы, щелкнул крышкой, посмотрев на время. Еще пятнадцать минут.

– Считаешь, что он романтик? – поинтересовался он у девушки.

– Конечно! – с жаром встала Клавдия на защиту незнакомого мужчины, как ни странно сидевшего рядом с нею. – Он же объявление во всех трех газетах разместил. Ах, какая это любовь! Кстати, а что ты здесь делаешь? – неожиданно повернулась она к нему.

Поперхнувшись от мысли, что Клавдия могла посчитать его не случайным отдыхающим, а даже конкурентом, он уставился на нее, не зная, что толком ответить.

– Или ты все-таки читаешь нашу прессу? – не отставала от него подруга Алексея, все больше хмурясь и подозрительно вглядываясь в него.

– О, – нашелся Владимир, увидев знакомую ему юную мещанку, неспешно идущую по дорожке, – прости, я сейчас.

Сорвавшись со скамейки и оставив Клавдию с открытым ртом, он двинулся наперерез девочке.

– Здравствуй, – обратился он к ней еще за сажень от нее, – ты что здесь делаешь?

Сконфуженно, юная девушка повернулась к нему, замерев испуганным воробушком.

– Я ведь сказал, чтобы ты перестала досаждать людям, – начал он отчитывать девочку, пока та покраснев от того, что ее снова застигли на рекламе лавки, стояла, опустив голову. – У тебя в самом деле так плохо с финансами?

– Нет, – попыталась соврать девочка, отворачивая лицо и поправляя светло-русые волосы.

Хуже всего было то, что эта девочка вместо того, чтобы послушаться его совета, продолжала заниматься завлечением людей в лавку.

– Послушай, – начал Боев и замолчал, не зная, что можно предпринять.

Наконец девочка не выдержала и сама поторопила его:

– Что?

Вынув из кармана десять рублей серебром, он взял ее тонкую белую руку и просто вложил монету ей в ладонь:

– Здесь десять рублей, – сказал Владимир, – это немного, но уверен, что эти деньги помогут тебе найти более подходящую работу.

Удивленная девушка приподняла монету на уровень глаз, рассматривая, словно в первый раз видела такую большую сумму.

– Теперь пообещай… – начал он и замолчал, заметив, что девочка смотрит не на него, а куда-то за его спину.

Раздраженно обернувшись, Владимир, уверенный, что это Клавдия снова пришла его доставать вопросами, с удивлением отметил, что позади него стоит какой-то молодой человек, судя по костюму инженер или стряпчий.

– Ты его знаешь? – повернулся он снова к девочке.

Та кивнула, пряча деньги в кармашек.

– Это… – помедлила она, – мой брат.

– Почему он не на работе? – сохраняя спокойствие, спросил ее Владимир.

– Наверное, он узнал, что я здесь, – ответила, не поднимая головы, девочка.

Снова посмотрев на молодого человека, терпеливо ожидающего в отдалении, Владимир протянул ей руку:

– Пойдем, поговорим с ним, – и, когда она взяла его ладонь своими тонкими пальчиками, добавил, – раз он здесь, то беспокоится о тебе. О деньгах, я думаю, ему не стоит говорить, – негромко сказал он, чем вызвал внимательный взгляд девушки, идущей с ним рядом.

Часы на башне пробили назначенное время.

Внутренне Боев пообещал себе, что быстро разберется с этим вопросом и сразу же вернется к наблюдению.

– Здравствуйте, – поздоровался он с молодым человеком, осторожно освобождая ладонь из вспотевшей руки девочки. – Я встретил вашу сестру, теперь возвращаю ее вам в целости и сохранности.

– С-спасибо большое, – чуть запинаясь ответил парень. – М-мы живем только вдвоем, в-вот и некому за ней приглядеть.

– Что случилось с вашими родителями, если не секрет? – спросил Владимир.

– П-погибли во время взрыва, – понурил голову парень. – Я к-как раз заканчивал обучение на инженера, т-так что… – он остановился, не в силах продолжать.

– Понимаю, – склонил голову Владимир и обернулся к девушке, все это время стоящей позади него. – Теперь ты можешь идти, а я, к великому своему сожалению, должен откланяться, дела.

Коротко кивнув им обоим на прощание, Боев возвратился к Клавдии, все также сидящей на скамейке.

– Никто не появлялся? – спросил он у нее, на что та только помотала головой, все время крутя ею из стороны в сторону, чтобы не пропустить молодого человека, назначившего свидание в газете.

Присев рядом с ней, Владимир тоже осмотрелся.

Все девушки и женщины до этого делающие вид, что просто прогуливаются, теперь стояли в отдалении, наблюдая жадно горящими глазами за местом предстоящей встречи, о котором тоже наверняка прочли в газетах. Вдалеке Владимир даже различил пару пожилых мужчин, также следящими за пустой площадкой или же за своими дамами, пришедшими на свидание.

– Ты так и не ответил, – толкнула его в бок Клавдия.

Боев повернулся к ней всем корпусом:

– Я это свидание назначил, – сказал он, с удовольствием наблюдая как часто моргает девушка, не в силах переварить услышанное. – И это не свидание, а служебное расследование. Теперь довольна?

Ничего не сказав, Клавдия отвернулась от него, молча наблюдая за происходящим.

Неожиданно на дальнем конце парка раздались разрывы хлопушек и в серое небо поднялись грозди разноцветного фейерверка. Удивленно Владимир повернулся к Клавдии, чтобы спросить ее какой сегодня он пропустил праздник, но тут же почувствовал, как кристаллическая дорожка дрогнула под ногами и они оба, вместе со скамейкой, провалились под землю, осыпаемые падающей в провал землей. Единственное что успел сделать Боев – это обхватить девушку рукой, прижимая ее к себе и защищая ее голову от крупных комков, падающих сверху.

Это не было обычной каверной или ямой, куда они оба угодили.

По тому как ровно осталась стоять скамейка, он догадался, что их поглотил какой-то подземный механизм, опустив под землю. Еще в пользу этой теории говорил тот факт, что их ничуть не засыпало, если не считать попавшую за шиворот землю, а так же скрывшийся сверху проход.

– Что происходит, Вова? – спросила его Клавдия, судорожно вцепившись в его зипун.

– Не знаю, – ответил он, осторожно отпуская ее и поводя головой, не столько чтобы разглядеть окружающее, сколько избавляясь от пыли на лице.

– Мне страшно, – всхлипнула она, еще теснее прижавшись к нему.

Чтобы избежать ее истерики, Владимир обнял ее одной рукой, а второй потянулся к револьверу.

– Как только я дам команду, – прошептал он ей тихо на ухо, чувствуя, как ее волосы скользят по лицу, – сразу падай на землю.

Она ничего не ответила, но судя по ее короткому движению, Клавдия кивнула.

Но никто не появился, только какие-то мощные механизмы заработали за невидимой стенкой и они поползли прямо под землей куда-то вглубь.

– Мы что? – удивилась Клавдия, слегка освобождаясь. – Движемся?

– Похоже на то, – бросил Владимир.

Он слышал про разработки подземных «кротов», которые позволяли совершать путешествия под землей. В конце-концов, как-то ведь было вырыто пространство под Нижнем городом? Если только Нижний город не построили, как и их Златск, над каким-то другим поселением.

Отпустив девушку, он быстро отряхнулся от насыпавшейся сверху почвы.

Судя по звукам, Клавдия тоже сейчас приводила себя в порядок.

На всякий случай он протянул руку вперед, чтобы убедиться – они и в самом деле находятся в самом желудке металлического «крота».

По крайней мере теперь ему стало ясно в честь чего в парке вдруг запустили салют. Этим светопреставлением их похитители просто отвлекли внимание всех пришедших на собрание. И это точно не были опричники, потому что именно они и организовали ему свидание там. Значит, остается только Церковь. Впрочем, судя по замедлению хода, он скоро узнает это наверняка.

– Приготовься, – скомандовал он Клавдии и та снова вцепилась в его руку.

Неожиданно внутри тесной каморки, в который они оба были заперты, ярко вспыхнули прожектора, заставив его зашипеть от боли, а девушку отпустить его, схватившись за глаза.

Как только Владимир снова обрел способность нормально видеть, то перед ним уже был открыт вход, за которым стоял знакомый ему схимник, посадивший дирижабль прямо поперек дороги в город.

Металлическое лицо священника смотрело на него также отрешенно и неподвижно, как и прежде.

– Что вы себе позволяете! – вскочила Клавдия со скамейки, но Боев перехватил ее за локоть, увлекая назад.

– Не надо, – тихо попросил он, силой усаживая девушку назад.

Встав, Владимир стряхнул с зипуна остатки земли и осторожно сошел с расколовшейся цементной плиты, в которой были утоплены ножки садовой скамейки.

Почти с ненавистью он посмотрел в безразличное лицо схимника.

– Вы понимаете, что сорвали мне операцию! – почти выкрикнул Боев в лицо этой металлической маске, скрывающей за собой живой мозг человека. – Мне даже пришлось пойти на поводу опричников, чтобы разместить эти объявления! А потом приходите вы и все портите!

Остановившись после всплеска эмоций, он перевел дух.

Закрыв глаза, Владимир запрокинул голову назад, приходя в себя.

Не стоило кричать так на схимника.

Ведь если подумать, то священник просто выполняет свою работу, точно так же, как и он сам. Только у церкви и опричнины больше возможностей, а Владимир, не примкнув ни к одной из сторон в разгоревшимся конфликте, остался сам по себе. Снова.

Полностью успокоившись, он открыл глаза, посмотрев прямо в окуляры маски схимника.

– Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя, – неожиданно сказал схимник строку из Евангелия по Иоанну.

После этих слов Владимир невольно обернулся на Клавдию и увидел, как поменялся ее взгляд после этих слов.

Закусив губу, он обратился к схимнику:

– Что мы здесь делаем?

– Думаю, вам не помешает привести себя в порядок, прежде чем мы продолжим нашу беседу, – вдруг миролюбиво предложил схимник, освобождая им проход во внутренний зал, где стояло на широких стальных лапах еще несколько блестевших в свете вечных светильников механических «кротов».

Осторожно выглянув наружу, Владимир увидел, что здесь они на самом деле не одни. Возле некоторых из подземных машин возились как трудники в коротких рясах до бедра, чтобы те не стесняли движения, так и в обычной рабочей одежде белецы, только собирающихся вступить в монашество. Косая стена, через которую они попали внутрь, представляла собой открытую разрыхленную почву, сотни раз перемолотую лапами «кротов». Протянув руку Клавдии, Боев помог той спуститься по ступенькам капсулы.

– Ты верующая? – спросил он у нее, когда девушка потрясенно замерла возле него, осматриваясь по сторонам.

Она скосила глаза на схимника, стоящего в отдалении.

– Ты можешь говорить прямо, – грустно улыбнулся Владимир. – Он и так все видит и слышит. Наверное, и знает тоже, – недовольно скривился он.

– Да, – кивнула Клавдия, не отпуская его руку, – меня крестили и я хожу в церковь.

Помявшись, она все-таки спросила его:

– Что мне следует говорить им?

Мысленно Владимир хлопнул себя по лбу.

Она же вроде была обручена с Алексеем, таким же детективом, как и он сам, и при этом не знает таких элементарных вещей.

– Только правду, – максимально серьезно ответил он, глядя прямо в глаза девушке. – Старшие монахи снабжены специальными устройствами, которые позволяют выявить сказанную им ложь. Поэтому отвечай только правду, – надавил Боев на последних словах, надеясь, что девушка не начнет рассказывать священнику в исповедальне все подряд, в том числе и то, о чем ее не спрашивали.

Невозмутимо дожидавшийся окончания из беседы, схимник жестом пригласил их за собой, повернувшись в полной уверенности, что они подчинятся.

– Вова, – тихонько дернула его Клавдия, – слушай, а почему чем старше по званию монах, тем больше в нем механики?

– Все очень просто, – ответил Владимир, поглядывая по сторонам. – У монахов нет времени заниматься физической культурой, вот они постепенно и меняют свои мышцы и внутренние органы на механизмы.

– Ага, понятно, – глубокомысленно кивнула Клавдия.

Они втроем прошли мимо одного из подземных вездеходов, на борту которого неизвестный нацарапал чем-то острым надпись «Баба-Яга», сопроводим изображением ступы.

Все-таки люди всегда остаются людьми и совершенно не важно – механика в них или живая плоть. Правда Владимир все равно не мог избавиться от грусти, когда видел работающих в подземном гараже людей. Они отличались от обычных послушников, хотя среди них могли быть и они. Если белец всегда мог вернуться домой к жене и детям, то трудники часто жили прямо при монастырях.

Неожиданно ему пришла в голову простая мысль, а чем он отличается от них?

Да, он имеет свой личный дебаркадер, по случаю забранный им с автокладбища, куда выбрасывали всю крупную технику, но так ли он свободен?

Помотав головой, Владимир прогнал из головы досаждающие ему мысли.

Усталость и недосып начали сказываться, не иначе.

Передав их обоих с рук на руки паре широкоплечих рясофоров, схимник удалился.

Рясофоры от монахов отличались тем, что имели только разъемы на голове и руках, которыми они запускали большинство внешних устройств. Так, они с помощью выдвижных штифтов, идущих из тыльной стороны кисти, открыли им двери двух келий со своими санитарными узлами, включающими в себя душ. После чего рясофоры просто синхронно поклонились, оставив Владимира и Клавдию наедине.

Растерянно девушка взглянула на Боева.

– Надо полагать, они предлагают нам помыться, – слегка обозначив улыбку, заметил Владимир.

Неожиданно Клавдия покраснела и чуть слышно сказала:

– Я боюсь одна мыться.

В принципе логично, что Владимир отвечает за нее. Он волей-неволей втянул ее в эту историю, а значит, несет за нее полную ответственность, пусть даже им ничего здесь не угрожает.

– Хорошо, – согласился он. – Пойдем вместе со мной. Я даже разрешу тебе принять душ первой.

Улыбнувшись, словно Владимир только что удачно пошутил, Клавдия первой вошла в келью. Чуть помедлив, он прошел следом.

Из коридора он не мог рассмотреть нормально внутреннее убранство комнаты.

Как оказалось, он не много потерял. Низкая односпальная кровать, стол со стулом, тумбочка и узкий шкаф, встроенный в стену. Вот и вся обстановка.

Пока Клавдия принимала душ, Владимир тщательно отряхнул свою одежду, выйдя в коридор. Слыша сквозь тонкую дверцу льющиеся струи воды и нежный голосок Клавдии, что-то напевающей вполголоса, он посмотрел на свои карманные часы.

Уже полчаса, и похоже она там надолго.

Решив, что без разницы где именно он помоется, Владимир вышел из отведенного ему помещения и вошел в соседнюю келью. Через пятнадцать минут, посвежевший и отдохнувший, он вернулся назад к Клавдии. Та все еще принимала душ, судя по звукам, доносившимся из ванной комнаты, правда на этот раз без пения.

Осторожно пощупав поверхность кровати, он лег прямо поверх одеяла на жесткую поверхность.

Вокруг царила ошеломляющая тишина.

Странно, что Боев считал свой дебаркадер тихим местом.

Вообще он был тихим по сравнению с городом – там не было шума машин, людских разговоров, обычной уличной суеты, но и за городом не было настолько тихо. Даже на речке был слышен плеск волн и крики животных или пение птиц.

Здесь же ничего из этого не было.

Сами монахи разговаривали в полголоса, словно кто-то в этом месте только что умер. Механизмы работали практически бесшумно. Только шум воды доносился из-за двери и его собственное дыхание давали ему понять, что они здесь, что они все еще живы.

Теперь осталось обдумать, что именно ему можно рассказать схимнику Церкви.

Вот только ему ничего не приходило в голову.

Почему-то Владимиру вспомнился разговор с автоматоном, которого он встретил в подземном городе.

Ее тоже звали Вера, как и похищенную княжну, хоть она и выглядела один в один как его домашний автоматон.

Она тогда сказала, что люди никак не отличаются от машин.

Вот, казалось бы, перед ним пример человечности как она есть – священники, которые не допускают в свою среду автоматонов. Только, чем больше они отказываются от помощи автоматонов, тем больше сами становятся с ними схожими, и внутренне, и внешне, словно отрицание на самом деле первый путь принятия неизбежного.

А Катя, автоматон его начальника Екатерины Александровны Волконской?

Он не сомневался, что начни он тот разговор со своей непосредственной начальницей, та ни за чтобы его не отпустила, и была бы права в своем решении. Ведь именно так подсказывала элементарная логика. А вот ее механический двойник посчитал иначе, дав ему полную свободу действий. Можно сказать, что проявил человечность, присущую автоматонам гораздо больше, чем остальным людям.

Владимиру пришла в голову мысль, что возможно люди утратили часть своей истинной сущности, передав ее машинам.

Только в глубине души он знал, что это не так.

Можно было сказать, что он верил в это.

На этот раз схимник пришел вместе с монахиней.

Та была с обычным человеческим лицом, но Владимир не сомневался, что черная ряса монахини скрывала не менее смертоносные устройства, чем хламида схимника.

– Сестра присмотрит за девушкой, – сказал ему схимник.

Владимиру не оставалось ничего другого, кроме как согласно кивнуть.

На самом деле разрешения священникам не требовалось, но он решил сохранить лицо перед сильными мирами сего.

Проследив как монахиня уводит Клавдию дальше по узкому коридору, Владимир повернулся к схимнику:

– Теперь вам никто не помешает, верно?

Слегка склонив голову, схимник печально покачал головой:

– Мы ничего не собираемся делать с вами, молодой человек, – подчеркнул он разницу в их опыте. – Мы проверили твои слова. Да, ты действительно занимаешься делом Веры Бородянской. Впрочем, чего мы говорим в коридоре, пойдем.

Все так же, не оборачиваясь, схимник пошел по коридору в противоположную сторону и Владимиру не оставалось ничего другого как последовать за ним.

Они подошли к двери, больше подходящей для банковского сейфа, чем для обычной комнаты. Больше всего эта дверь напоминала ему проход в Нижний город. Значит, вот кто поддерживает там жизнь – это Церковь. Как он не догадался раньше?

Ведь стоило властям перекрыть воздух и плотно закупорить двери, как проблема с Нижним городом была бы решена. Но Церковь не просто давала работу людям из Нижнего города, она полностью контролировала его благополучие, не позволяя там развиться преступности или элементарно дать людям умереть от голода.

Как-то по-новому он посмотрел на схимника, приглашающего его пройти внутрь небольшой комнаты с двумя стульями, стоящими друг напротив друга.

– Это наша исповедальня, – по-своему расценив его взгляд, ответил схимник. – Я, конечно, не буду тебя принуждать, но это самое удобное место для разговора по душам.

Боев вошел внутрь и, пользуясь тем, что оказался там первый, сел на стул справа от дверей. Схимник вошел следом и тяжелая металлическая плита автоматически закрылась за ним.

– Мы проверили всех пришедших на назначенную тобой встречу, – начал без предисловий схимник, усаживаясь напротив, – среди них нет никого, кто был бы причастен к похищению Веры Бородянской. Также мы узнали, что девушка, погибшая в бедламе, была одной из мастеровых, похищенной в прошлом году.

Сумрачно Владимир взглянул из-под век на священника перед собой.

– Теперь, я надеюсь, тебе понятно, почему мы следили за князем Борисом?

Не дождавшись ответа, тот продолжил:

– Конечно, погибшую девушку мы похороним на общем кладбище, епископ уже дал разрешение. Но это не решает вопроса, где сейчас находится Вера Бородянская.

Расценив это как вопрос к себе, Владимир спросил:

– Вам известно, как она выглядела?

– Нет, – печально покачал головой схимник, – даже останься в усадьбе Бородянских наш монах живым, то все равно он был связан обетом о неразглашении информации.

Слова схимника говорили о многом.

И совсем не факт, что схимник этого не понимал.

Нет, скорее всего, он намеренно открыл Владимиру часть важной информации.

Например, то что Церковь вполне себе в курсе внутренних событий, происходящих в ведомстве Боева, за которое отвечала княжна Екатерина Александровна Волконская, его непосредственный начальник, принявший сторону опричнины в разгоревшемся конфликте между двумя спецслужбами.

И откровенность в признании схимника, тоже наверняка была хитрым ходом со стороны Церкви. Оттого, кто первым наложит руку на будущую княжну, будет зависеть очень многое в расстановке сил на политической арене государства.

Только вот все эти перипетии внутренних разборок его не касались.

Его задача как детектива – найти девушку.

Осталось только проверить, действительно он может доверять Церкви и данному схимнику, как ее представителю, или же нет?

– Почему обряд призыва Двоих прошел так странно в поместье Бородянского?

– Потому что он удался, – почти сразу же ответил схимник.

Удивленно Владимир посмотрел на священника, требуя продолжения и оно последовало:

– Двое не только могут давать знание, но и менять сам мир вокруг, – терпеливо и подробно объяснил схимник. – Поэтому, когда девушке удалось призвать Двоих, она попросила их уничтожить своих похитителей, что и произошло. Ну, а дальше тебе все известно, – неожиданно скомкал он свои слова.

Неудивительно, что девушка сошла с ума.

Стать причастной смерти стольких людей, бывших на тот момент в поместье.

Не всякий взрослый смог бы такое перенести, что говорить за совсем юную девочку?

Невольно Владимир наклонился на стуле, опираясь локтями на колени и позволяя рукам беспомощно свисать между ног.

Некоторое время они молчали, после чего схимник тихо проговорил Боеву, все также сидящему на стуле с опущенной вниз головой:

– Помоги нам отыскать Веру Бородянскую. Она последний отпрыск знатного рода. Не дело так дать ему угаснуть.

И хотя до этого Владимир верил словам священника, эта фраза снова заставила его сомневаться. Что будет лучше?

Продолжить поиски девушки в одиночку и дать ей шанс погибнуть или же довериться Церкви и позволить им наложить руки на ее будущее?

Казалось бы, ответ очевиден – его задача не поменялась. Он все также хотел обнаружить девушку живой и здоровой, но просто передать ее в руки Церкви сейчас ему казалось в корне неправильным.

Хотя с другой стороны была опричнина и там ей было бы еще хуже.

Ведь не даром опричники поддерживали князя. Тот, пусть и незаконными путями, действовал на благо государства. Или же Бородянский так поступал из чистого эгоизма?

Этого он никогда не узнает, даже расскажи Вера Бородянская все что знала о своем отце под присягой и в присутствии обеих спецслужб.

Одно Боев знал точно – он хочет, чтобы девушка жила нормальной жизнью.

Но для этого надо сперва отыскать ее.

Вздохнув, Владимир поднял голову.

– Я полагаю, что ее похитили, – начал он свой рассказ. – Все, кто мог знать, как она выглядит, либо уехали, либо погибли. Это самая главная сложность в моем расследовании. Поэтому в поисках княжны надо ориентироваться не на ее описание, а на ее похитителя.

Неожиданно маска на лице схимника пошла едва видимыми трещинами и на ней впервые появилась усмешка, выглядевшая по-настоящему жутко, словно каменная статуя в саду вдруг вздумала заговорить с вами одним прекрасным солнечным утром.

– Нам ничего не известно про него, – резонно заметил улыбающийся безумной металлической улыбкой схимник. – Вернее, даже не так, – маска вернулась в свое природное состояние точно также стремительно как поменялась до этого. – Нам известно про похитителя Веры Бородянской гораздо меньше, чем про нее саму. А про нее мы знаем только то, что она существует.

Теперь Владимир распрямился на стуле полностью, одернув свой алый зипун словно военный мундир:

– Это не так, – мягко возразил он.

В зале совещаний сидели схимник, все также в своем черно-белом наряде, начальник опричников в черной форме без знаков отличия и одетая в белый мундир Екатерина Александровна Волконская, в этот раз пожаловавшая на встречу одна, не в сопровождении своего верного автоматона.

Владимир же скромно расположился на стуле возле дверей, слушая спор начальников спецслужб.

– Я доверяю своему подчиненному, – начала первой Екатерина Александровна, поднявшись со своего места. – Если он говорит, что княжна до сих пор жива, то так и есть.

– Уже говорил это раньше, скажу и сейчас, – вмешался начальник опричнины, – князь Бородянский не имел официальных детей.

– Откуда вы это знаете? – едко заметила Екатерина Александровна. – Или вы уже к князьям в постель залезли?

Схимник стукнул посохом по полу и, когда все взгляды обернулись к нему, оставил его в сторону:

– Может быть пусть молодой человек выскажется?

Привычно Владимир встретился взглядом с Екатериной Александровной и, после ее согласного кивка, встал со своего места, выйдя вперед:

– Я ориентировался на слова решалы князя, Петра.

Сморщившись, словно раскусив кислую ягоду, опричник высказался вполголоса, но так чтобы его все расслышали: