Текст книги "Профессия – превращатели! (СИ)"

Автор книги: Игорь Гринчевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

– … И тот вряд ли обрадуется ослаблению своего вассала[1]. Что скажешь? – тут владыка иберийцев сделал паузу и выплюнул обращение по слогам: – Муд-рей-ший?

– Ответить Волку и приказать ему остановить операцию мы не сможем, великий царь, ибо нам неведомо место его обитания. Думаю, нам надо отправить своё посольство к Александру Великому, – он намеренно одинаково титуловал своего монарха и величайшего из царей, лесть никогда не вредила. – Преподнесём дары и заверим, что всё это – происки завистников. Мало ли что написали в допросных листах какие-то там жрецы?

– Ну, наших людей нетрудно и повторно допросить, – скривил губы «владыка».

– Это пока они живы, величайший. Но скоро отряд храмовых жрецов повезёт их в Эребуни. Этот жрец, как доносят, вызвал неудовольствие у Еркатов, так что присоединяться к их каравану ему не позволят.

– Ты хочешь освободить наших людей?

Приближённый к царю и обласканный им старик только иронически усмехнулся. – Ты великодушен, Великий. Эти люди предали тебя, а ты хочешь сохранить им жизнь и свободу? Увы, на это наших возможностей не хватит. Но я выделю лучших лучников из своего особого отряда. Они заверили меня, что если правильно выбрать место для засады, можно перебить всех. И жрецов, и их отряд, и попавших в плен наших людей.

– Разве они не будут стеречься? – изумился царь. – Места ведь опасные?

«Как же он всё-таки молод ещё!»

– Разумеется, будут. Но на той дороге стоит бояться только грабителей. У них цели другие, чем у убийц. Так что место будут выбирать именно такое, откуда легко убить, но потом нельзя подойти и ограбить. Отряд жрецов всё равно будет настороже, но умеренно. Этого хватит. А потом уж, когда цели перестанут бегать и прикрываться, их добьют. По неподвижным целям и не торопясь, не жалея стрел, – он помолчал, чтобы придать весомости сказанному, и подвёл свой итог: – Я уверен в успехе, Великий царь.

– Ты и с «волчьей стаей» был уверен! – ехидно поддел его… Нет, уже не царь, а воспитанник. Это было очень заметно.

– Кстати, нападение на отряд заставит Еркатов опасаться за своего «умника». И у Волка ничего не получится.

– Быть посему! – решил Асон. – готовь посольство и дары, посылай отряд… Но знаешь… Пошли-ка ты ещё пару-тройку доверенных людей. Выбери подходящих. Пусть всё же поищут этого самого Волка. Лучше его предупредить, а то есть у меня опаска. Больно уж он умный и самостоятельный. Опасное для нашего замысла сочетание.

* * *

Хорошо быть молодым! Проснувшись сегодня, я это ощутил буквально всем телом. Заодно безо всяких сомнений ощутил и то, что у меня давно не было женщины. Не раскрывая глаз, я потянулся обнять Софию и вдруг вздрогнул. Чёрт, проспали! За окном уже позднее утро, меня никто не разбудил… Ой, что теперь будет!

– Спокойно, Руса, всё в порядке, – заверил меня нежный голосок Софии. – Продолжай делать, что начал!

В её голосе звучало лукавство, но ощутив нежные объятия и поцелуи, я отбросил сомнения. Потом, всё потом! Я нежно погладил её бедро, поцеловал, а потом моя рука скользнула выше…

* * *

Когда мы отдышались, София единым гибким движением выскользнула из-под одеяла, накинула на себя халат, затянула поясок и вышла из комнаты.

– Ты куда-а-а?.. – удивился я, но едва успел договорить, как девушка вернулась. В руках у неё был деревянный поднос с фруктами, парой стеклянных бокалов, полученных «обрезанием» колб и кувшинчиком с вином.

– Вино с утра⁈

– Надо подкрепить силы перед следующим разом, – лукаво улыбнулась она.

– Я ещё сплю? Что за чудо случилось? Нам дали выходной?

Тут она помрачнела. Оказалось, что чудо у нас недоброе. Кто-то напал на отряд жрецов, конвоировавших пленников в Эребуни.

– Представляешь, всех перебили! Жреца Митры утыкали стрелами так, что он на ёжика стал похож. Это не грабители, с их тел даже украшений не сняли. Вот наши вожди и поехали разбираться, все вместе. Туда-назад за день должны обернуться. Забрали воинов, а охрану усилили твоими гастрафетчиками.

Это да, самострелы меня так впечатлили, что я заказал несколько десятков, раздал их своим, включая нескольких самых крепких и боевитых женщин, и начал регулярные тренировки. Если на нас снова нападут, будет, чем защищаться.

– Твой дед лично к нам под утро заглянул и велел отдыхать. А потом заниматься своими делами, всё равно сегодня ни учёбы, ни отчёта не будет.

– Софочка, а ведь это Волк со своей стаей. Следы подчищают.

– Не так важно, кто это. Волк, советник, который его нанял, люди царя Асона или другие наши враги. Важно другое.

– Что может быть важнее?

– Те, кто это сделал, перебили не только пленников, но и охрану с жрецом. Вот увидишь, Храму Митры это представят, как дело рук Еркатов!

– Ох!

А вот об этом я и не подумал. К нашему роду в Храме и так уже создано предвзятое отношение, а теперь-то…

– Знаешь, родная, что-то у меня даже желание пропало.

– Ничего, сейчас подниму!

* * *

– Попробуем сегодня родичам сюрприз сделать. Они как раз уехали, вернутся злые и расстроенные. А мы им – приятные новости. Поможет, как думаешь?

– Если после горячего вина с дороги да вкусного ужина, – может и помочь! – улыбнувшись, промолвило моё солнышко. – Вы, мужчины, когда голодные, замёрзшие и уставшие – так злитесь на всё, ничего вас не радует.

– Ну да, мы такие! Ладно, я буду делать. А ты – записывай. Если что не ясно, спрашивай, это важно.

– Почему?

– Если ничего не выйдет, то поможет понять, что не так сделали. А если выйдет… ты потом сможешь повторить. Итак, для начала мы выделим нужный нам компонент из коксовой смолы.

Ну да, позавчера я впервые провёл коксование со сбором смол. Самые азартные из современников тут же обвинили бы меня в идиотизме и отсутствии стратегического мышления. Спорить трудно, но… Здесь и сейчас коксование вели примерно так же. Как изготовление древесного угля: складывали в кучу, оставляя небольшие ходы для воздуха, накрывали землей и поджигали, помолясь специально обученным божествам. Если всё шло, как надо, получали уголь или кокс, а если и нет, то не видели ничего страшного и просто повторяли.

Даже у опытных углежогов примерно одна партия из пяти уходила в брак. Но зато – никаких капитальных вложений. А я – вдумайтесь только, сложил специальную печь с керамическими кюветами, устроил металлический холодильник с водяным охлаждением… Нет, это стоило не как крыло от «Боинга», но… Как башня от лёгкого танка. Хрен бы мне такое раньше выделили. Даже для получения краски, потому что это – ещё журавль в небе, а мы и с родным железом до конца не развернулись. Но тут наезд жрецов и предстоящая поездка в столицу выручили. Удалось мне и «ласточкин хвост» стребовать, и малую печь для коксования торфа.

– Сначала отделяем воду от «жирной» части. Видишь, смола расслоилась. Нижняя часть, более тяжелая – водный раствор, его – в сторону. Потом промываем масло слабым раствором серной кислоты. И ещё дважды – водой. Эти три промывки выбрасываем, сейчас нам от них мало пользы.

Ну вот, убрали анилин и прочие органические основания. Вообще-то, из анилина тоже краски делают, да куда более яркие и стойкие, чем моя нынешняя, но его в коксовой смоле мало, он грязный, да и реактивов нужных у меня пока что нет.

– Затем промываем раствором едкого натра. Несколько раз. И взвешиваем порции до промывки и после. Как только масса перестанет прибавляться, промывку прекращаем.

Ага, теперь еще две промывки водой и у нас осталась чистая органическая фракция – бензол, толуол, этилбензол, ксилолы, парафина немного… Ценнейше сырьё! Но это – на будущее.

– А теперь упариваем водный раствор, выделяем феноляты натрия. Процесс длительный, пригляда не требует…

– Тогда отдохни немного, и возьмёмся за расчёты! – решительно не заметила она игривых интонаций в моём голосе. – Да, сегодня их не спросят, но лучше завтра подольше поспим. А то тебя уже ветром шатает, на женщин перестал заглядываться!

Вообще-то, мне фенолят натрия и нужен, но в упаренном остатке он не чистый, а в смеси с кучей своих гомологов[2], которые могут испортить продукт. Вот и пришлось сначала уксусом нейтрализовать, потом упаривать, отгонять именно вещество с формулой C6H5OH, благо температуру кипения я примерно помнил – около 180 С. А уж потом снова получать фенолят натрия[3].

– Милый, а ты уверен, что нужно несколько раз переделывать одно и то же?

– Помнишь, для варки стекла мы марганцовку двойной перекристаллизацией очищаем? Теряем при этом продукт, тратим время и силы. А зачем? Ради чистоты. Вот и тут чистота важнее.

Хм, теперь важная стадия – пропускаем через фенолят натрия углекислый газ. Синтез Кольбе[4]. Вообще-то в химии не так уж и просто дать реакции своё имя. Интересно, получилось ли? Я нейтрализовал раствор кислотой и охладил. Салициловая кислота плохо растворима в холодной воде, поэтому большая её часть выпала в осадок.

– Так, просушим и взвесим, – задумчиво пробормотал я. Потом почеркал немного на вощеной дощечке. – Выход восемьдесят две сотых, очень даже неплохо!

– Кстати, а почему ты для химии всё в сотых и тысячных измеряешь?

«Штирлиц никогда не был так близок к провалу!»

– Так наука же – египетская. А они считают сотнями и десятками. – попытался выкрутиться я. – А теперь растворим продукт в расчётном количестве едкого натра и добавим хлорид железа (III).

– Какая красота! – ахнула София, выпустив из рук бумагу и кисточку и неотрывно глядя на ярко-фиолетовый раствор.

– Нам надо покрасить ей вот эту ткань! – сказал я, достав заранее отбеленный кусок материи.

– Точно! Только не нам, а мне! Красить – это женское дело!

* * *

– Командир, а мы в Эребуни опять под видом купцов пойдём? – спросил Боцман

– Нет, купца возьмём настоящего, из местных, иначе нас вычислить могут. Ждать-то около месяца придётся… Но такого выберем, кто в Эребуни редко ходил.

– Купца надо чем-то заманчивым поманить, ты уже решил, чем именно?

– Нет. Разумеется, умник наш – редкий куш. Но купцы – не воины. Крупный с нами не свяжется, а мелкий – сначала согласится, а потом испугается рода Еркатов да и выдаст нас. Что-то другое нужно.

– Во-от! А я придумал, кстати.

– Ну-ка, рассказывай! – заинтересовался не только Савлак, подсели поближе и Полуперс с Гоплитом.

– А что тут рассказывать? Деньги на покупки у кого? У мужиков! А мужики что ценят? Правильно – войну, баб и добрую пирушку! Поэтому выше всего и ценится доброе оружие, вкусные вина и бабские украшения! – и он довольно заржал.

– Слышь ты, любомудр хренов! Ты часом в греческие философы не решил податься? Ближе к теме!

– Мы когда в том селе гостили, я заметил, что у хозяйки глаза зелёным подведены. Ну и расспросил. Оказывается, Руса наш камень искусственный делает, малахитом называется. Его родичи помаленьку этот самый малахит соседям продавать стали, достался кусочек и нашему странноприимцу.

– Ну-ка, ну-ка!

– А дочка хозяйская кусочек отломила да на украшение лица пустила. А там и жена его, и вторая жена… И соседи потянулись. Говорю же, красота – страшная сила!

Тут Боцман остановился, чтобы глотнуть пива. Почему-то его он любил больше, чем вино.

– И что, ты предлагаешь нам у Еркатов прийти и купить такой камешек? – с сарказмом осведомился Гоплит. – Да вы и в той деревеньке рисковали, что вас опознают. А тут нас всех сразу и казнят, да помучительнее.

– Не надо никуда ходить! И денег тратить не надо! – оторвался от кружки с пивом докладчик. – Я тут вчера с одним купчиком общался, мы с ним земляки почти, только он в порту живёт. Так он почти треть таланта того малахита прикупил. На пробу. И лишь час назад, как ушёл…

– Так что ж ты нам уши полируешь⁈ – возмутился Савлак. – А вдруг не догоним?

– А куда ж он денется? Место для ночной стоянки известное, у ручейка. Вот в ночи мы его и возьмём. Тихо, никто и не узнает, ни что мы его догоняли, ни что он вообще пропал. А за треть таланта бабских красок, да если торговать совсем мелкими партиями…

– Тут ты прав. За такое местный купчик молчать будет и на странности внимания не обратит. Да и на что прожить это время в городе – найдётся! – довольно подтвердил Рустам Полуперс.

– Ещё и останется. Говорю же: красота – страшная сила!

* * *

– Сегодня, Пузырь, придётся тебе без меня поработать.

– Ну, если без печи, только с «ласточкиным хвостом», то почему б и не поработать? – философски отозвался тот. – Что делать надо?

– Красоту! – решительно отрубил я. – Вот смотри! Берём мы твои стаканы и кусок стекла. Ты его греешь до мягкости и начинаешь ковать.

– Что⁈

– Ну, как кузнецы куют. Молоточком постукивать. Вытянешь вот в такую полоску, – я протянул ему образец, вылепленный мной из глины, а потом и второй. – Затем изогнёшь вот так, вроде ушка девичьего. Сможешь?

– Смочь-то я смогу, а зачем?

– А затем, что как оно застынет, ты нагреешь края и прилепишь его к своему стакану. Получится чашка с красивой ручкой, такое из стекла никто не делает. И держать удобнее, если горячая, и красиво, и необычно. Понял? Обязательно постарайся, чтобы красиво было!

* * *

– Ну что, милая, получилось?

– Заходи и смотри!

– Ого! Я ж тебя просил кусок ткани покрасить, а тут…

– А я решила, что праздничный халат для главы Рода будет лучше смотреться. И, как видишь, оказалась права! – Она гордо задрала носик, и тут же оговорилась: – Правда, пояс лучше белым оставить. С фиолетовым не так смотрится!

– Ничего, мы ему разных поясов наделаем! Фиолетовый, белый, чёрный…

– Ты и в чёрный красить умеешь? В настоящий, тёмный⁈ – она глядела на меня, восхищенно округлив свои прекрасные глаза. Ну как тут устоять?

– Умею. Просто не всё для этого у нас есть… И вообще, обедать пора! А потом – к Кирпичу.

– Так его же забрали, как арбалетчика…

– Ничего, я упросил заменить. Сейчас им и Торопыжка сгодится. А для Кирпича дело есть. Настоящее!

* * *

– Я что подумал, Кирпич? Вот ты кюветы из яхонта делал, потом плавил всякие звёздочки – пятиконечные, шестиконечные… Но это всё не то, нет в этом настоящей красоты! Чтобы красиво было, нужно научиться в предметах дырочки делать. Чтобы к серёжкам наши камешки цеплять или на бусы нанизывать. А если четыре дырки сделать, то пуговицы получатся.

Слово тут не совсем точно смысл передавало. Здешние пуговицы просто нашивали на одежду, как украшение, а не продевали в петли, чтобы её застегнуть. У них и петель-то на одежде не было!

– Дырки сверлить долго придётся! – озабоченно сказал Кирпич. – Яхонт, он жуть какой твёрдый.

– Правильно, поэтому мы эти дырки заранее подготовим. Вот смотри, втыкаю в форму этот столбик. Он из искусственного карбоната магния. При обжиге он изменится, но не расплавится.

– А дальше?

– Проще показать! Ну, давай, плавь мне пуговицы.

– Не тебе! – тут же поправила София. – Подарки всегда сначала старшим. Деду сделаешь, Гайку, старосте, Долинному… Ну и дяде своему двоюродному, Азнауру… А потом уж…

– А потом – тебе! – хлопнул я себя по лбу. – Извини, родная.

– Ты что, совсем рехнулся? – испугалась она. – Подарок наложнице раньше, чем невесте? Да меня со свету сживут!

Блин! Ну да, а невесте нельзя. Не одарив раньше её отца, его дядю и глав их рода…

– Ладно, разберёмся! Мы этих пуговиц много наделаем!

Черт, люблю смотреть, как оплавляется глинозём. Вот только что, казалось бы. Был белый порошок. Потом на неуловимый миг он становится прозрачной жидкостью. Но миг этот краток. А потом жидкость наливается багровым – это соединения железа перестраиваются.

– Хм… – я покрутил на ладони остывший кругляш. – Кажется, один из цилиндриков сдвинулся. Ну да ладно, попробуем мою идейку.

И кругляш отправился в раствор серной кислоты. Идея была в том, что корунд, хоть и растворяется в кислотах, но очень медленно. А вот оксид магния, в который превращается карбонат при обжиге[5], остаётся пористым, не сплавляется. И потому растворяться в кислоте должен в сотни раз быстрее. Ну да, так и есть.

Достал почти готовую пуговицу из кислоты. Обмыл её, высушил и поковырял в отверстии толстой иглой, вычищая остатки оксида.

– Дай-ка сюда! – решительно потребовала девушка. – какая прелесть! Милый, я так тебя и вижу – белый халат, на нём четыре яхонтовых пуговицы, фиолетовый пояс и фиолетовая же рубаха под халатом. Настоящий принц получится!

Она сунула мне в руки пуговицу и довольно захлопала в ладоши, аж подпрыгивая от переполняющих её чувств.

М-да! И это у них считается красивым? А ведь придётся соответствовать!

* * *

Имеющиеся реактивы

Серная и соляная кислоты,

Гидроксиды калия, натрия, кальция, магния и алюминия.

Карбонаты и гидрокарбонаты натрия, калия и кальция, карбонат магния

Медный и железный купорос, сульфат железа (III), сульфат натрия, калия, кальция и магния.

Хлориды калия, кальция, натрия, меди, железа (III)

Хлораты калия и натрия, перхлорат натрия

Нашатырь (водный раствор аммиака)

Сульфиды меди, железа (II)

Ацетаты калия, натрия и кальция

Оксиды железа (II) и (III), оксиды меди (I) и (II), оксид алюминия, магния и кальция

Карбид и цианамид кальция; ацетон, уксусная кислота и этанол, фенол, фенолят натрия, салициловая кислота и её натриевая соль, комплекс салициловой кислоты с железом (фиолетовая краска)

Хлор, метан, кислород, ацетилен, водород, углекислый газ, вода, оксид кремния

Углерод, медь, свинец, железо, фосфор (белый и красный)

Продукты, признанные полезными:

Синтетический магнетит, этиловый спирт, глюкозный сироп, лак для дерева, корунд (тигли и порошки разной крупности в качестве абразивов), карбид кальция, спички, огнесмеси на основе бертолетовой соли и ракеты на перхлорате натрия, стекло, карболка (фодный раствор фенола) и фиолетовая краска, нашатырь.

* * *

Примечания и сноски к главе 4:

[1] Разумеется, царь Асон использовал иной термин. Но термин «вассал» наиболее точно передаёт смысл тогдашних отношений.

[2] Гомологи – это вещества близкие по строению и свойствам, которые отличаются на одну или несколько групп, обычно – СН2.

[3] При атмосферном давлении фенол кипит при 182 С. На высоте г. Раздан должен кипеть при чуть меньшей температуре. ГГ провёл следующие реакции: C6H5OH + NaOH = C6H5ONa + H2O C6H5ONa + CH3COOH = C6H5OH + CH3COONa, затем отогнал именно фенол и повторил первую реакцию.

[4] Синтез Кольбе: C6H5ONa +CO2 = C6H5(OH)COONa Получается натриевая соль салициловой кислоты. При действии кислоты (даже уксусной) салициловая кислота выпадает в осадок. Потом ГГ суши и взвешивает. Чтобы точное рассчитать необходимое количество щелочи, добавляет её и воздействует FeCl3. Образуется комплекс из Fe3+ и трёх кислотных остатков салициловой кислоты. Комплекс окрашен в яркий фиолетовый цвет, первоначально использовался в качестве фиолетовой краски. Позже из-за относительно высокой цены и стойкости меньшей, чем у анилиновых красителей, перестал использоваться.

[5] Реакция: MgCO3 + H2SO4 = MgSO4 + H2O

Глава 5

«А чем его не устраивал старый способ?»[1]

– Руса, ты там заснул, что ли? – прогремело над самым ухом. – Стреляй, давай!

К счастью, за неполный год, что я тут провёл, у меня была богатая практика медитаций с чётками. Оказалось, это и при стрельбе из арбалета помогает. Поэтому я не вздрогнул, а затаил дыхание, перепроверил прицел по третьей мушке[2] и плавно потянул спуск. Глухо стукнул выстрел, приклад толкнул в плечо, а болт ушёл к цели.

Я торопливо поискал его взглядом. А ничего так! Не в самое «яблочко», намеченное примерно на уровне солнечного сплетения ростовой мишени, а чуть ниже, «в живот». Но такие раны тоже шли в зачёт.

А ведь достойно получилось. Семьдесят шагов, то есть около полусотни метров. Три попадания из пяти – условно-смертельные. То есть, если даже сразу и не уложит наповал, то из боя выключит наверняка, да и последующее выздоровление противника вызывает серьёзнейшие сомнения. И ещё одно – «чувствительное». В правое плечо. Вылечить после такого можно, а вот участвовать в битве – вряд ли.

Нет, со своим старым гастрафетом я бы ничего близкого никогда не показал бы. Но тут Мартик расстарался, тесть мой будущий. На пару со своим дядей Ашотом насел на меня, дескать, «а как оно у предков бывало?»

А мне откуда знать? И как бывало, и даже как будет… Я конструкциями оружия не особо увлекался, но что-то в память запало. Вот они и выбрали из наших «какая получится» сталей самый упругий образец, да изготовили дугу. Арбалетный лук получился меньше по размерам, зато намного сильнее привычного. Поэтому натягивал я его, не просто давя животом на рычаг, при этом использовался подвижный блок, удваивающий силу.

Болты к нему были короче обычных, но и летели быстрее, что положительно сказалось на траектории. Массовым такое оружие стать не могло, себестоимость раз в шесть превышала обычную, но для меня усилий не пожалели. Да что там для меня, Еркаты из Эребуни ухитрились ещё парочку аналогичных, поменьше размерами и весом изготовить для сопровождающих меня мальчишек.

Это стало не только признанием моей ценности в глазах рода, но и опасности наших врагов. Помимо царя Асона с его присными, а также Волка с его «волчьей стаей», не стоило забывать и о врагах рода. Ну и о жрецах, разумеется. После истребления всего отряда, присланного храмом Митры, его служители стали относиться ко мне и родичам очень настороженно, даже жрец, прибывший из Эребуни на замену.

А ведь Эребуни – не столица. Там род Еркатов весьма уважаем. Да по идее, этого самого Геворга должны были купить с потрохами, ан нет! Максимум, на что хватило его лояльности – это не шипеть на меня открыто. Боюсь даже представить отношение, которое ждёт меня в Армавире.

К тому же, не надо забывать о стоимости нашего каравана. Оружие, сталь, куча диковин и подарков сильным мира сего, бумага, химические реактивы, посуда и инструменты. Последние пункты были в моих глазах особенно ценны, хотя грабители могли со мной и не согласиться.

Так что на охрану родичи не поскупились, и даже позволили мне приготовить несколько «сюрпризов» для потенциальных похитителей. Так сказать, «оружие последней надежды». Но об этом – тс-с-с! Пока рано. Деталей никто, кроме меня не знает, пусть пока так и остаётся.

– Мой руки, ешь и приводи себя в порядок! – скомандовал Долинный. – Нам до города около часа пути осталось. Въезжать будем во всей красе!

* * *

Это да, красоты родня не пожалела. Долинный – на сером жеребце, в белой-пребелой рубахе и поверх – праздничный фиолетовый халат с «яхонтовыми» пуговицами. Я же – точно как описала София – в ярко-белом халате, с четырьмя «яхонтовыми» пуговицами. Что-то эта четвёрка означала, как и вышивка на нашей одежде. Но я в эти сакральные благоглупости так и не смог вникнуть, единственное, чего сумел добиться, так это того, чтобы вышивка была неприметной, нитями того же цвета. Белыми – по белому, фиолетовыми – по фиолетовому.

Под халатом – ярко-фиолетовая рубаха и фиолетовый же пояс. Правда, в отличие от «первого блина», рубаху окрашивали совсем иначе. Сначала обесцвечивали гипохлоритом натрия, потом протравливали алюмо-калиевыми квасцами. Сульфат калия у меня имелся «в количествах», сульфат алюминия – тоже, так что получить их было несложно. И лишь затем, снова прополоскав, ткань красили, сушили и сшивали.

Почему так сложно? Ну, это мне, грубому мужлану показалось, что София окрасила халат деда идеально. А местные женщины раскритиковали, дескать тут слишком густо, а тут – бледно… Заклевать свою любку я им не позволил, но на будущее технологию доработали.

Впрочем, для части одежды мы ограничивались отбеливанием. София всё приговаривала, что «так никакая прачка на земле отбелить не сможет»[3].

На случай же, если посадим пятно, у нас с собой было несколько комплектов одежды, набор мыла и запас гипохлорита. Впечатление дорогого стоит. Недаром же пословица утверждает, что «встречают по одёжке».

Так, теперь на пояс цепляем меч в ножнах – и готово. Принц, как есть принц! Ну, или хотя бы – аристократ[5], если говорить по-гречески, что сейчас входит в моду. Ещё и выросшую растительность «подправили» так, чтобы создать видимость усиков и короткой бородки.

– Ай, какие мы с тобой красавцы, Руса! Не одно девичье сердечко сегодня чаще забьётся! – довольно засмеялся Долинный.

– Мне нельзя, я – почти женатый! – хмуро ответил я.

– Вот именно, что «почти»! К тому же, ты что, на невесту впечатление произвести не желаешь⁈

А чёрт его знает, если честно. Скажем так, я понимал, что это нужно и полезно для дела. Вот только возраст Розочки меня смущал. Она-то в меня, может, и влюбится, а мне оно надо? Я-то – не смогу!

– У-у-у Нет, вы только посмотрите на него! Как сталь варить, так не отступился, первым всё показал. А перед девкой не целованной – заробел!

* * *

Было дело, пришлось спасать репутацию. Наша «большая печь», которую я упорно продолжал считать штукофеном, приняла в себя десять талантов обогащённой руды, расчётное количество угля и извести, а вот выдала она крицу весом не ожидаемые шесть талантов, а около четырёх. Где остальное, спрашивается⁈

И главное, родичи моментально определились с тем, с кого спросить. Ну, может, на секунду-другую и задержались, не поверив своим глазам. А потом дружно взревели: «Руса!!! Что это за⁈»

А я и сам в непонятках, что характерно. Анализ проб показывал, что в печь загружено именно шесть. В законе сохранения материи я убеждён. Испариться железо не могло. Значит что? Значит, оно со шлаком ушло. Примерно так я и ответил.

Двойная переплавка шлака мою правоту подтвердила, удалось выделить около полутора талантов чугуна. А где остальное, спрашивается? Получается, так в шлаке и осталось?

Я отобрал пробу, обработал серной кислотой и нашёл-таки оставшееся железо. Температура-то в печи повысилась, вот и начал образовываться силикат железа. Я даже испугался, представив, что будет твориться в блауофене, там-то температура ещё выше[6].

Впрочем, всё это решаемо, в нормальной-то домне температура ещё выше, и плавится вообще весь шлак, но если правильно отладить процесс, силикат железа успевает восстановиться и большую часть железа вернуть.

Я и так покрутил, и эдак, получалось, что и я могу «потерянное» с силикатом железо восстановить, вот только ресурсов потрачу столько, что оно выйдет, ну. если и не золотым, то уж точно в разы дороже меди. И зачем, спрашивается, нам такое?

Пришлось срочно приспосабливать нашу стеклодувную печь под процесс пудлингования. В ней 1400 оС я уже и без кислорода развивал, расплавить чугун хватило. А дальше всё строго, как описано в литературе – ворочал в тигле с целым талантом расплавленного чугуна специальной железной штангой.

Вообще-то, в пудлинговщики обычно брали мужиков покрепче да постарше, юношам выносливости не хватало отстоять целую смену. Но у меня и задачи такой не было. После того, как на моей мешалке наросло 3–4 килограмма железа, я передал пост дяде Азнауру, нашему главному сталевару, уже безо всяких кавычек.

Главный фокус был в том, что поверхность чугуна мы обдували струей воздуха. На полноценный бессемеровский процесс этого не хватало, но вот поддерживать концентрацию углерода удавалось достаточно долго, остаток «загустел» лишь, когда осталось около четверти исходной массы чугуна. Этот остаток мы расплавили с остатком чугуна и повторили процесс. Я даже, для поддержания реноме, снова одну «блямбу» лично получил.

Да, процесс этот давал низкоуглеродистую сталь, но зато – уже «плавленую», без микропор. А науглероживать здесь неплохо и до меня умели. В итоге процесс был «в общих чертах принят», а производительность у Еркатов-речных выросла в два с лишним раза.

Теоретически, теперь мы могли бы и вовсе без уксуса обходиться, одной только магнитной сепарацией да пудлинговкой чугуна. А на практике – откуда мы иначе метан получать станем? На угле-то печь по-прежнему едва ли добирается даже до 1250–1300 оС. Маловато для процесса.

Да и «чёрный камень», полученный при помощи уксуса был повыше качеством – ни фосфора, ни серы, ни кремния в примесях не было, а вот марганца – побольше. Так что сталь для эксклюзивного оружия Еркаты всё равно получали таким способом.

В общем, пока без химии им – никуда.

* * *

Прибытие цели Савлак ухитрился наблюдать лично. Идея с малахитом оказалась «золотым дном». Местные модницы быстро оценили эту краску, но мелкими партиями и молотым он стоил раз в пятнадцать дороже цены, по которой его купил незадачливый земляк Боцмана.

Дело оказалось настолько выгодным, что их купчик, вполне заслуженно носивший прозвище Челнок, сгонял к Озёрным и прикупил ещё партию малахита. А заодно, раз уж «так попёрло» с красками для женщин, достал и сурьму, и партию свинцовых белил.

Такой солидный человек смог арендовать помещение под лавку на центральной улице Эребуни, а также комнаты наверху, чтобы поселить свою охрану и помощников. Столь резкий рост заурядного мелкого торговца поначалу даже заставил Волка засомневаться, тем ли делом он занимается. Но потом он утешил себя тем, что обычно это он и его люди грабят купцов, а не наоборот.

Караван Еркатов предваряла стайка мальчишек, как пыль иногда вздымается перед тем, как польёт дождь. «Едут, Еркаты-Речные едут!» – «Нет, Долинные!» – Да что ты брешешь, там главные – наши, эребунские, Ашотом с Мартиком!' – неслось по улице вместе с их стайкой. Так что Савлак успел отложить клинок, который он обихаживал, помыть руки и подняться на второй этаж.

Да-а-а, такого он не ожидал! Нет, доводилось ему и царский пурпур видеть, и множество украшений из золота и драгоценных камней, но тут дело в другом. Все эти красоты, он готов был об заклад биться, были не выгодной покупкой, а творчеством обитателей скромной долины. Да что там долины, почти наверняка – это творчество химиков Русы, а их и сотня-то вряд ли наберётся. Ну как, как скажите на милость, в этой заднице мира могли появиться все эти диковины. И ведь как быстро! Ещё пару-тройку месяцев назад ничего такого не было, иначе он узнал бы. Как не было, впрочем, и малахита, уже озолотившего их «стаю».

«Нет!» – решил он про себя. – «Такое и царю отдавать нельзя. Это нужно мне, мне одному! С таким магом в руках я легко и сам царём стану!»

* * *

– Ты бы видел, Мартик, что с твоей дочкой при виде этого Русы творилось. Нет, слухи о нём её и раньше немало впечатлили, но когда своими глазами увидела… Ведь царский же сын по виду, не меньше! А тут его родич ещё и подарки с поклоном преподносит. Все эти чудо-кубки, украшения, ткани белёные да крашеные, малахит и мыло…

– Это ты главного не понял, дядя Исаак! – вмешался Ашот. – Её куда больше не диковинки впечатлили, а то, что их он сам изготовил. Она ведь не в меня и не в племянника пошла, а вся в тебя. Не ремесло ценит, а знания, не искусство работы с металлом, а серебро, которое можно получить.