Текст книги "Профессия – превращатели! (СИ)"

Автор книги: Игорь Гринчевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– Что ты сказал? – подскочил я.

– Ну вот же… – слегка смущенно ответил он. – Там, справа, старое русло этого ручья. Его чем-то занесло, так бывает, старики рассказывали. А ручей новое русло проложил…

– Почему ты решил, что там – именно старица⁈

Ещё немного, и схватил бы его за плечи и начал трясти, выколачивая ответ. Он же впервые совершенно не соответствовал своему прозвищу и невероятно тормозил. Положение спас Сиплый.

– Так видно же! – ответил он. – Деревья не растут, кусты – тоже не очень. Значит, слой почвы тонкий. А под ним – дрянь какая-то. Вот и получается, что место голое.

– Так, привал отменяется! Мотыги в руки пошли копать. Посмотрим, что там за «дрянь»!

Сиплый был прав, глубоко копать не пришлось. Уже на глубине четверти метра обнаружилась какая-то беловатая порода. Разумеется, это могло быть что угодно – я не геолог, и на взгляд не способен уверенно отличить мел от гипса, а их обоих – от апатита[7].

Но то, что это старица ручья, очень богатого фосфором, обнадёживало. Скорее всего, тут именно фосфаты. Мы взяли в нескольких местах пробы, затем прикрыли грунтом потревоженные места и поспешили обратно.

* * *

В жизни и в Сети мне довелось встретить кучу людей, «в точности знающих», как делается бездымный порох и прочие «радости пиротехников». К счастью, большинство из них – чистые теоретики.

Например, множество людей уверено, что главные трудности в приготовлении пироксилина – это раздобыть хлопок, а также серную и азотную кислоты. На самом деле, без хлопка вполне можно обойтись, целлюлозы вокруг нас – полным-полно! Просто хлопковые очёски – самый дешёвый источник длинных целлюлозных молекул. А так… Во времена Великой Отечественной бездымный порох получали и из обычной древесной целлюлозы. Это несколько снижало качество и усложняло технологию, но порох прекрасно «работал».

А в начале XXI века в России освоили серийное производство порохов из льна и конопли, и тоже ничего.

Короче, с исходными компонентами у меня проблем не было. Зато они возникают там, где большинство юзеров даже не подозревает. После синтеза[8] продукт надо отмыть от кислот, так? Чем? Да обычной холодной водой в избытке. Но эту воду потом надо удалить, логично? Вот тут и скрывается первая засада. Рекомендуют обдувать её теплым воздухом. А ничего, что нитроцеллюлоза легко электризуется? И что любая искра может стать причиной взрыва?

Ну, хорошо, как бороться с этим придумал ещё Менделеев. Воду сначала замещают этиловым спиртом, а тот, в силу своей летучести легко высыхает и без обдува тёплым воздухом. Но сразу возникает вторая проблема – наш «продукт» полон мелких пор и поэтому очень гигроскопичен. То есть тянет воду в себядаже из относительно сухого воздуха.

Я немало веселился, читая у Жюля Верна. Как колонисты острова Линкольна неделями бродили по лесным дебрям, пересекали ручьи, а потом чуть ли не навскидку стреляли из ружей, заряженных пироксилином. Да у них там на третий день уже гарантированно «кисель» вместо пороха остался бы!

К счастью, и тут «всё придумано до нас». Если в спирт перед сушкой добавить гигроскопичное, нелетучее и жидкое вещество, оно заполнит микропоры, делая наше вещество относительно устойчивым к влаге. Я для этой цели выбрал нитроглицерин. И не надо содрогаться, его капризный нрав проявляется только в чистом виде. А в растворе этанола он почти безопасен. Как и в виде «пропитки» нитроцеллюлозы. Распределённый по мелким порам он становится спокойнее. Собственно говоря, именно на этом и основан динамит. При его приготовлении пористую основу пропитывают нитроглицрином.

Та-ак… А вот и первое наше изделие. Пироксилиновая шашка, взрыватель из «гремучей ртути» и фитиль. Пока что – по отдельным частям. Всё изготовлено в соответствии с рекомендациями, пора испытывать… И почему это у меня так трясутся руки?

* * *

Имеющиеся реактивы

Серная, соляная, фосфорная, уксусная, азотная и хлорная кислоты,

Гидроксиды калия, натрия, кальция, меди, железа, магния и алюминия.

Карбонаты и гидрокарбонаты натрия, калия и кальция, карбонат магния, гидроксокарбонат меди (II) – малахит, гидроксокарбонат свинца – свинцовые белила.

Медный и железный купорос, сульфат железа (III), сульфат натрия, калия, кальция, магния, аммония и серебра; алюмо-калиевые квасцы, гидросульфаты калия и натрия.

Хлориды калия, кальция, натрия, меди, железа (II) и (III), ртути (II) и аммония.

Хлораты калия и натрия, перхлорат натрия и аммония, гипохлорит натрия, хлориды фосфора (III) и (V)

Нашатырь (водный раствор аммиака)

Сульфиды меди, железа (II), ртути (II), калия и натрия.

Ангидрид уксусной кислоты и хлорангидрид уксусной кислоты.

Ацетаты калия, натрия, кальция, меди (ярь-медянка), аммония и свинца (свинцовый сахар).

Нитрат и нитрит кальция, нитраты и нитриты калия и натрия, нитрат аммония, нитрат серебра, нитрат свинца, нитрат ртути.

Оксиды железа (II) и (III), оксиды меди (I) и (II), оксид алюминия, магния и кальция, оксиды азота (II) и (IV).

Оксиды марганца (II) и (IV), манганат калия и перманганат калия.

Перекись водорода и перекись натрия.

Карбид и цианамид кальция; ацетон, этанол, фенол и фенолят натрия, салициловая кислота и её натриевая соль, комплекс железа (III) и салициловой кислоты (фиолетовая краска), глюкоза, стеариновая кислота, глицерин, цианид натрия и калия, «фульминат ртути (ака "гремучая ртуть»), пироксилин, нитроглицерин.

Нитрозофенол (лимонно-жёлтая краска) и индофенол (сине-голубая краска).

Хлор, метан, кислород, ацетилен, водород, углекислый газ, вода, оксид кремния

Углерод, медь, свинец, железо, сера, фосфор (белый и красный), ртуть.

Продукты, признанные полезными:

Синтетический магнетит, этиловый спирт, глюкозный сироп, лак для дерева, корунд (тигли и порошки разной крупности в качестве абразивов), карбид кальция, салициловая кислота (жаропонижающее и противовоспалительное средство), фиолетовая, лимонно-жёлтая и сине-голубая краски, отбеливатель, спички, огнесмеси на основе бертолетовой соли и ракеты на перхлорате натрия, отбеливатель, стекло, сода, твердое (натриевое) мыло, жидкое (калиевое) мыло, бумага, косметические и пишущие карандаши, стеариновые свечи, цианид натрия и калия, перманганат калия, перекись водорода и перекись натрия, взрыватели из гремучей ртути, пироксилиновые шашки, нитроглицерин.

* * *

Примечания и сноски к главе 19:

[1] Реакция Hg + S = HgS с заметной скоростью идёт даже без нагревания.

[2] По понятным причинам условий реакции не указываю, да и саму реакцию писать не стану. Уж простите.Мн

[3] ГГ немного путает. Термин «гетайры» обозначает «друзья» или «спутники», но был введён задолго до Александра Македонского. В его времена так называли не только ближний круг царя, но и конную гвардию постоянного войскамакедонского царя из тяжеловооружённых всадников.

[4] Автор не разделяет энтузиазма ГГ. Великие достижения античной науки и производства легко забылись в Темные века. И даже удивительно, что их припомнили в более поздние эпохи.

[5] Полноправные граждане Херсонеса получали от города участок площадью 4,4 га для выращивания овоще и фруктов. Некоторые из них строили на этих участках особняки для проживания. Почти непременным атрибутом также являлся виноградник.

[6] Древние греки верили, что души умерших отправляются в подземное Царство Аида. И в то, что принесённая жертва способна ненадолго вернуть память душе родственника или друга.

[7]Апатит (от греч. ἀπάτη «апати» – обман) – группа минералов класса фосфатов с химической формулой Ca5(PO4)3(OH, F,Cl), основной компонент апатитовых руд, богатых фосфором (агрономические руды). Минерал, содержащий переменное количество фтора, хлора, OH-, а точнее – общее название для ряда родственных минералов группы апатита.

[8] Общая формула реакции: [С6H7O2(OH)3]n + n*x HNO3 = [С6H7O2(OH)(3-ч)(ONO2)[]n + x*n H2O, где x– степень замещения, а n – степень полимеризации целлюлозы. Свойства продукта в общем виде определяются именно числами n и x. Хотя есть и другие хитрости.

Глава 20

«Маловато будет!»

– Не получается у меня, Руса! И ни у кого не получится, мамой тебе клянусь! – горячился Пузырь. – Понимаешь, друг, этот твой силикат – совсем не стекло. Оно из жидкого в твёрдое постепенно переходит, сначала – жидкое, как вода, потом напоминает кисель, затем – смолу… И лишь после этого становится твёрдым. А тут это происхоит моментально. Не выдуть из него ничего.

Надо же, образования у мужика никакого, а как точно описал разницу между аморфными и кристаллическими веществами. Жаль, жаль… Я-то рассчитывал, что мы сможем некоторое подобие фарфора без долгих экспериментов сделать. Не получилось. Бывает…

– Ладно, а с большим стеклом что?

Тот довольно заулыбался.

– Нормально всё! Теперь делаем локоть в длину и две трети – в ширину.

Неплохо. Считай, вчетверо площадь подняли. Причём в моё отсутствие.

– Только без тебя шихту хорошо составлять не получается. Хорошо, что ты вернулся. Вовремя!

Вовремя-то вовремя, но – противоречит моей новой концепции. Нам нужно и без меня «закрывать» все производственные операции. Придётся и тут замену готовить. А из кого? Людей-то не хватает, самые толковые и так заняты. А новых еще предстоит искать и воспитывать. Дело не быстрое… Ну да ладно, «глаза боятся – руки делают!»

– Подожди, сейчас в расписании посмотрю, когда получится!

Я скинул со спины небольшой понтовый кожаный рюкзачок, извлёк из его недр блокнот, обшитый синей кожей, и начал листать. Не удержался, и в который раз погладил бумагу. Гладкая, белая, тонкая и прочная. Да, ещё немного напоминает по толщине лист ватмана, но уже тоньше, тоньше… И писать на такой – одно удовольствие! Правда, карандаши подкачали – мягкие они, заточить как следует невозможно. Зато цветов уже куча – зелёный, черный, желтый, красный, синий и фиолетовый.

Или, если по красящим соединениям, – малахит, уголь, окись железа (II), свинцовый сурик, индофенол и оксид железа (III).

Ну и в остальном всё «дорого-богато», как здесь и сейчас принято. На обложке наклеены буковки греческого алфавита, складывающиеся в надпись: «Руса Еркат, сын Ломоносов». Впрочем, это буква в букву совпадало с «хуразданской скорописью», введённой мной для нашей Рабочей школы.

Сам рюкзак наши девчонки выкрасили в лимонно-жёлтый цвет и украсили яхонтовыми и сапфирными «пуговицами». Сапфир был искусственным. Эксперименты, наконец-то, увенчались успехом. Оказалось, что для синей окраски добавлять в оксид алюминия нужно окись железа (II), причём в последний момент, когда корунд уже почти готов расплавиться[1]. Так что теперь у нас ассортимент искусственных украшений расширился.

Пуговки были уже не чисто декоративными – в преддверии осени мне удалось-таки добиться петелек на одежде. И добиться, чтобы их обметали. После этого петельки на рюкзачке появились почти автоматически.

– Тэ-э-экс! – протянул я, рассматривая записи. – Послезавтра приду, сразу после обеда. И шихту намешаю, и термометрами займёмся.

– Термоскопами?

– Нет, братец, именно термометрами. Они посложнее, но и точнее будут. Будем учиться вместе. Я представляю, что нужно делать, а ты придумаешь, как.

А куда деваться? Мне надо плавить тротил[2], а без термометра – это даже не «русская рулетка», а гарантированный несчастный случай!

* * *

– Ну что, Руса, пошли, покажешь своё «оружие против крепостей»! Время самое подходящее.

Вообще говоря, мнения по поводу «подходящести» погоды у нас были разные, но резоны родичей мне нечем крыть. Во-первых, в сильный и затяжной дождь народ на поля не пошёл, то есть случайных свидетелей не будет. Во-вторых, в дождь звуки разносятся хуже и взрыв будет забит фоновыми шумами.

Ну и третье, главное. Наша война запланирована именно на дождливый период. Так что и испытание пройдёт «по-взрослому».

Тоскливый вздох мне удалось подавить, так что к шкафу я двинулся молча. Так, сначала раздеться. Теперь нацепим поддоспешник…

– Помоги, Левон! – попросил я.

Никак не привыкну к этой фиговине. К сожалению, нормально обращаться с такой капризной и чувствительной к влажности взрывчаткой, как пироксилин, ни у кого другого не получалось. Поэтому выдвигаться на «боевой рубеж» придётся мне самому. Уникуму-вундеркинду. Но с другой стороны, рисковать, подставляя под стрелы и камни мою умную голову, родня была морально не готова.

С трудом, но нашли компромисс. Голову мне прикрыли вполне себе толковым шлемом, а тело – доспехом из плотной кожи, обшитым стальными пластинами. Плюс наручи и наколенники из стали же. И плотные кожаные перчатки, покрытые снаружи пришитыми кусками железа.

Нет, вы прикиньте только вес всего этого! А ведь ещё и боевые сапоги, и сумка со снаряжением, клинок «последнего шанса» на поясе… И всё это – на теле подростка, которому и шестнадцати нет.

Левон, первый раз глянув, как я во всём этом передвигаюсь, сначала заржал, а потом, представив, к чему это приведет – начал стонать. Теперь у меня утром был час бега с утяжелениями и прочей гимнастики, а вечером – еще час передвижения во всём этом под прикрытием щитоносцев. Вчера нас для пробы обстреляли лёгкими стрелами без наконечников. Выяснилось, что «достать» меня вполне себе можно. Четыре полновесных попадания и пара «царапин» по касательной.

– Сегодня к рубежу снова пойдёшь под обстрелом! – предупредил начальник охраны «промзоны».

Че-е-его-о⁈ Я, между прочим, со взрывчаткой буду идти. А не дай Бог что⁈

– Именно потому, что ты должен понимать – всё серьёзно! – добавил он.

Эпическая сила! Только этого мне не хватало! Я достал из сушильного шкафа «скрутку» из четырёх пироксилиновых шашек, пару фитилей и взрывателей. Посмотрел на весы, но махнул рукой. Всего час назад я их взвешивал. Масса соответствовала идеальной влажности – 7% с отклонением не больше пары десятых процента.

– Идём, мучитель!

* * *

Насчёт обстрела Левон не шутил. Несмотря на проливной дождь меня попытались зацепить'. Но всё же погода и лучникам оказалась некомфортна, начали они поздно, темп не выдерживали, часто мазали… В общем, всего одно «касательное». А потом мы добрались до здоровенного валуна с выдолбленным в нем шпуром[3].

Гайк – в своём репертуаре. Даже тренировку он использовали для прокладки новой дороги. Да и чёрт с ним. Я достал предусмотрительно припасенную тряпку, затолкнул её в отверстие и достал. Чёрт! Она мокрая, как… Парни продолжали прикрывать меня щитами, а я торопливо выкрутил тряпку и снова засунул внутрь. Лишнюю воду удалось удалить только с третьей попытки. Я сделал зарубку в памяти – объяснить, что шпуры надо прокладывать с отрицательным наклоном, чтобы дождь их не заливал.

Та-ак… Теперь кожаная подстилка… Вставить взрыватель, прикрепить фитиль… Хорошо, что я ещё с прошлого года прячу фитили в свиные кишки, смазанные жиром, а то он промок бы. Теперь затолкнуть «скрутку» из шашек.

– Внимание, поджигаю!

Срезал кончик фитиля, прижал головку списки к его концу… Поднёс другой рукой тёрку и чиркнул. Не зажглось. Не беда, повторяем. О, с шипением фитиль занялся.

– Отходим, парни!

Точно так же, под прикрытием щитов, мы торопливо двинулись вбок. Нет, не назад, туда пойдёт «сноп» взрыва и «шрапнель» из дробленого камня. Про себя я считал время: «Двадцать, двадцать один, двадцать два…»

– Присели!

Ещё через четыре секунды ахнул взрыв.

– Отходим на исходную!

И лишь когда мы дошли до родичей, наблюдающих за нами с полусотни метров, нам разрешили расслабиться. Я глянул на то, что взрыв сотворил с камнем.

– Впечатляет! – глухо буркнул дед. – Если б эта фигня рванула в стене рядом с воротами, от ворот лишь щепки бы остались. А если они начнут выпускать наружу отряды?

– На этот случай у нас есть стрелки с арбалетами, – сипло ответил я. Отчего-то сел голос. Но – интересное дело, все старшие прекрасно расслышали. Меня начинают слушать? – К тому же, это средство не только против стен годится! Мои гранаты любой строй развалят. Могу показать через неделю.

– Не надо! – возразил дед. – Царь царей Александр не потерпит, если у кого-то появится эффективное оружие против его фаланг. Так что эти твои «гранаты» пока прячем. И молчим о них. Всем понятно? Стоит только слуху пойти, нас сразу же и похоронят. Просто на всякий случай. Так что нет у нас никаких гранат. Нет и не будет!

* * *

Вернувшись домой, я продолжал обдумывать слова деда, и никак не мог понять. Нет, с тем, что Александр, искренне любивший непобедимые македонские фаланги, способен стереть с лица земли любого, кто им угрожает, я не спорил.

Не понимал я другого: почему при этом не запретить и подрыв стен и ворот? Ведь прогресс не остановить, сегодня мы взорвём дверь, завтра – обрушим башню… Послезавтра наш опыт попробует повторить кто-то чужой, а там и до гранат недалеко.

Однако дед и Гайк умотыляли на озеро Севан, вести переговоры о наращивании производства бумаги и поставок торфа. Вроде бы, даже шла речь о совместном производстве кагора. Пришлось обсуждать с Левоном.

– Вай-мэй, тоже нашёл проблему! Вспомни, что наш царь про «слонобои» сказал? «Неблагородное оружие»! И велел спрятать подальше! И «огненных змеев» спрятал, и «зажигалки». Поэтому про наши новые «громы», открывающие двери, никто и спрашивать не станет.

– Царь Михран и его начальники – не станут, ты прав! – подумав, согласился я. – А тот же царь Асон? Колхи-то к нему побегут, и всё расскажут. А он Александру донесёт!

– Кто поверит битым воякам? Они всегда рассказывают, что противник злую магию применил, подземных великанов привлёк или вообще – на его сторону каменные люди бились, стрелам не подвластные.

– Ну а вдруг?

– Даже если Асон задумается, он шпионов пришлёт. Но не сразу, а когда мир настанет. А мы проломы заделаем и новую кладку закоптим да грязью заляпаем, чтобы не выделялась.

Я помолчал.

– Но даже если они царю царей сообщат, то что он услышит? Какой-то народ айков, про которых он не сразу и вспомнит, где-то на краю Ойкумены быстро взяли десяток-другой сторожевых башен. Эти укрепления ведь даже на полноценную крепость не тянут. Будет ли это интересно божественному?

Ну что ж, ему виднее. Займусь-ка я мирными делами!

* * *

– Руса, ты уверен, что ЭТО можно выровнять? – спросил Азнаур, с сомнением оглядывая уродливое творение своих рук.

Нет, в теории всё выглядело прекрасно: берём сталь, откованную в не очень толстый лист, подшлифовываем, убирая самые грубые неровности. Благо шлифовальный станок наше хуразданское «станкостроение» осилило даже по описанию. Потом, не закаливая, нагреваем и навиваем по спирали на бронзовый цилиндр. Затем снимаем…

Неожиданности начались уже на этом этапе. Выяснилось, что коэффициент расширения у стали раза в полтора меньше, чем у меди. Поэтому при нагреве контакт стали и бронзы становился всё теснее.

Немного покумекав, наши мастера сообразили производить навивку на горячую основу, а потом остужать. Почти сработало. Оказалось, что в паре мест сталь к бронзе «прикипела». Пришлось снова экспериментировать… Решили и эту проблему.

Уже на этой стадии изделие выглядело кривовато, но я убедил дядьку попробовать заварить швы, изготовив цилиндр. И вот теперь мы «наслаждались» результатом. Изделие в ходе сварки перекособочило, швы выпирали… Выглядело это совершенно непривлекательно.

– Ничего, – решил я. – Отошлем моему почти тестю. Пусть он со своим дядей померекуют. Глядишь, и получится у них что.

А я ведь так надеялся. Идея с «хуразданским фарфором» всё же выстрелила. Нет, это был не настоящий фарфор. Спекали оксиды кремния и алюминия и оплавляли в пламени ацетиленовой горелки. Потом подшлифовывали неровности, покрывали глазурью и снова отправляли в печь. В итоге получалось нечто «фарфороподобное». Изделия были тонкими и звонкими, так что спрос на них появился.

Вот я и предположил, что у нас получится медные листы катать. Ведь бронзовые валки, изготовленные в Эребуни, прекрасно прокатывали и обжимали бумагу. Я и подумал, что стальные валки справятся с медью. Тем более, что наши мастера в один голос твердили, дескать, она у химиков получается на диво мягкая и пластичная. Насколько мне помнилось, даже небольшие примеси почти вдвое снижают проводимость меди. Могу только предположить, что это как-то связано и с твердостью этого металла.

В общем, оставалось уповать на умелось эребунской родни. А сам я отправился в лабораторию. Дни были насыщенные, только на сегодня предстояло ещё один проект.

* * *

– Сиплый, ты что творишь, сволочь⁈

Пацан подскочил от моего рёва и тут же своим знаменитым хрипловатым голосом стал оправдываться:

– Да я что, я маску только на секундочку снял…

– Тебе сотни раз говорено: маску снимаем только снаружи. Свинец – очень ядовит, только проявляется это не сразу! А ты мне нужен живой и здоровый, у меня на тебе, гада, планы большие… Были!

– Старший! – тут же испуганным хором заныли эти два обормота. – Не выгоняй! Спать в масках будем! И молоко пить литрами!

– Что-о⁈ Так вы ещё и молоко не пьёте? Помрёте же, олухи! Блин, вот подсунули ж родичи помощничков…

Но деваться было некуда. Мне было очень важно сохранить тайну. Дело в том, что не так давно мне перепал кошель с серебром. Я не сразу и понял, за что. Оказывается, мне всё же полагалась часть приза за победу в стрельбе над гвардейцами. А из царской награды за обучение принцев род вообще отдал мне три четверти. Почему с задержкой? Будете смеяться. «У Фокса денег не было!» В смысле, у царя Михрана не было серебра на то, чтобы заплатить сразу. Он даже публично выданный кошель с серебром потом втихую у родичей занял.

Но недавно серебро удалось «извлечь из оборота» и вручить. Я тогда поймал деда с Гайком и попросил «расчётный лист». И выяснил, что из награды мне досталась всего пара монет. С трудом проглоченный вопрос: «ПО-ЧЕ-МУ?» старшие родичи считали влёгкую и пояснили: там я пользовался арбалетами Рода, стрелами, изготовленными мастерами Рода, и выступал в команде из дюжины стрелков. Потому и доля невелика.

А вот учил я, пользуясь своими личными мозгами. И в этом случае «засылать на общак рода» полагалось куда меньше. Фактически, изъятая родичами четверть, была максимальной ставкой. Зато пользоваться серебром я мог, как захочу. Хоть Розочке подарочек купить, хоть Софочке… Шучу, шучу. Реально, как угодно. Впервые у меня появились неподотчетные суммы. Я и прикупил почти пять центнеров чернового свинца. А тут эти…

– Ладно, перерыв! Сейчас я с электричеством работать начну. Дело это тонкое, так что сядьте в сторонке и не отсвечивайте!

На самом деле, самым тонким были предварительные расчёты. А так… Прикрепил изговленные ими свинцовые пластинки к одному электроду, медные – к другому, залил раствором ацетата свинца и подключил к гальванической батарее.

Двойная выгода. В батарее медный купорос перерабатывается в железный, необходимый для производства серной кислоты, а в гальваническом элементе происходит электрорафинирование свинца.

С анода в раствор уходят свинец, цинк, медь и никель, а на катоде оседают только медь и свинец. Серебро же и неметаллы из «тающего» анода будут оседать на дно, в шлам.

Больше всего меня интересовал не сам очищенный свинец, а цинк и серебро. Цинк был нужен для производства красок. А вот серебро… Его в черновом свинце иногда больше процента бывает. А несколько десятых процента встречается достаточно часто. То есть, мне светили «на пустом месте» получить несколько кило. Поскольку «ресурсы рода» я почти не задействовал… В общем, был шанс неплохо так приподняться. Пять кило только с этой партии. А уж в будущем… Впрочем, стоит родне понять, что я умею выделять серебро из свинца, моя личная доля сразу же уменьшится.

* * *

– Вот что я вам скажу, Еркаты, без нас решили, без нас и вершите! – припечатал старейшина Озёрных.

– То есть, земля вам не нужна? – ехидно спросил Гайк.

– Земля всем нужна, да только кровь лить на равных будем, а вы опять себе самый жирный кусок заберёте! – визгливо прокричал кто-то из задних рядов.

М-да-а… Собрание явно пошло как-то не по плану. Так-то родичи собрали вождей и старейшин разных родов, чтобы окончательно согласовать планы: кто сколько воинов даёт, кто снабжает припасами и фуражом, кто даёт повозки и вьючных животных.

Но вместо этого начались нападки на раздел прибыли.

– Ваш-то Руса, вообще стыд всякий потерял! Рядится во всё цветное, да каждый день – разное!

Врут. Одежду меня заставляют менять. Невместно «надежде Рода» в затрапезном ходить. Но нарядов у меня всего девять – по одному на каждый день недели и два «парадных».

– И сапоги теперь носит! А раньше – сандалии специальные таскал. Одна – специально под правую ногу, другая – под левую.Тьфу! Да не каждый царский вельможа себе такое позволит.

– Точно! – заорал гончар из первого ряда. – У меня две девки на выданье, так у них на всех вместе взятых столько украшений не наберётся, сколько он на себя за раз вешает!

Угу, похоже, родственники перебрали. Они-то хотели показать, что род зарабатывает и пробудить в других вождях желание побольше заработать. Пробудили. Классическое «маловато будет!»

А ведь договор мы честно исполняем, передаем часть работ в союзные роды и племена, да и доля от совместно нажитой прибыли тоже каждому роду идёт в соответствии.

– Ты что, Вардан, хочешь сказать, что мы договор не исполняем? Клятву, данную перед богами и предками, рушим⁈ – повысил голос мой дед.

– А ты меня на голос не бери! – вскочил на ноги гончар. – С виду-то вы делаете всё, как договорились. Только не было там уговора про делёж земли.

– Так мы и сами год назад ничего про это не знали. Цари только летом решили.

– Тогда почему вам больше?

– Почему⁈ – взвился уже Гайк. – Потому что мы за неё заплатили! Долг царю простили, дворец украшаем, вино и сталь поставляем. И кровь основную – тоже нам проливать предстоит. Кто в первых рядах пойдёт? Наши воины!

– Так у них и оружие лучше, и броня! – зашумело сразу несколько человек. Кому, как не им впереди идти?

– Тогда что вам не нравится?

А не нравилось, похоже, всё. То, что рядом будут поселения ветеранов-добровольцев, то, что другие роды получат деньги, но не землю. Но больше всего их возмущали слухи про строительство города и открытие школы.

– В ваш город все мастера утекут! – брюзжал самый старый из собравшихся, вздымая палец к небу. – И школа для всех должна быть. А не только для Еркатов! Пусть умники во всех родах учатся!

Я не очень понял его логику. По ней получалось, что «умники» всё равно потом в город переберутся, так что Еркатам только больше «сливок» достанется. Впрочем, когда это люди возмущались, руководствуясь голой логикой? «Нам не нравится!» – вот главный и единственный довод.

Похоже, я своими «диковинками» в сотни раз ускорил процесс распада родо-племенного строя. Интересно, как родичи выкручиваться станут?

– А кто вам сказал, что в городе только Еркаты будут? – вдруг ошарашил их вопросом дед. – Нет, там каждому роду своё дело найдётся. А значит, найдётся и место под дома и мастерские. Там и ткачи нужны будут, и кожевенники, и медники с гончарами.

Народ недоверчиво забурчал, хотя тональность несколько сменилась в положительную сторону.

Разумеется, в итоге всё же договорились. Родичам пришлось пообещать новые бизнесы для союзников, увеличить компенсации за ранения и потери убитыми. И при этом всё равно Еркатам придётся идти в первых рядах. А на самом острие буду я, Руса Еркат.

* * *

Статы с прошлой главы изменились незначительно: появились «хуразданский фарфор» (изделия из плавленого силиката алюминия), искусственный сапфир и более тонкая и белая бумага.

* * *

Примечания и сноски к главе 20:

[1] Точнее – при температуре ~ 1900 оС. Тогда окись не успевает окислиться и окрашивает не в красный, а в синий цвет.

[2] Напоминаю, ГГ не сапёр, и в работе с ВВ его знания отрывочны. Поэтому о том, что тол лучше не плавить, а прессовать, он не в курсе. Читал он в своё время про партизан, а там только вытапливали…

[3] Шпур – искусственное цилиндрическое углубление в твёрдой среде (например, в горной породе) Создаются и применяются в том числе для размещения зарядов при взрывных работах.

Глава 21

«Малой кровью, могучим ударом!»[1]

Утро началось своеобразно. Софочка разбудила меня нежным поцелуем, но дальше дело не двинулось – она просто прижалась покрепче и обняла, не более того. Не успел я задуматься над тем, с чего это на неё задумчивость напала, как она потянулась всем телом, снова быстро поцеловала меня в щёку и тихонько прошептала на ухо: «Любимый, кажется, ты скоро станешь папой! У меня уже задержка уже на неделю». И выскользнула из постели. Зато задумчивость напала на меня, не отпуская ни на завтраке, ни во время работы.

Работать с пироксилином в таком состоянии явно не стоило, поэтому я изменил расписание. Хотя… Признаться честно, внутри меня ничто этому не сопротивлялось. Всё-таки есть что-то особенное в серебре, притягательное само по себе, вне зависимости от материальной ценности.

Сиплый с Торопыжкой на верхнем этаже занялись делом. Один прокаливал нитрат кальция, получая кислород[2], а другой – окислял полученный свинец до свинцового сурика[3]. Нитрата было жалко, но с учётом обратного получения затрачивается его немного, по моим прикидкам – порядка 10–11 килограммов.

Ерунда, пять мужиков за месяц вполне компенсируют нужное сырьё. А вот получаемые пять с половиной центнеров сурика – это ценность немалая. Красная краска, прекрасно подходящая для покраски кораблей. Там ядовитость свинца только в плюс идёт – днище не так обрастает.

Впрочем, я и сам не сразу принялся за серебро. Для начала вытеснил остатки меди из рабочего раствора батарей и слил раствор железного купороса, промыл медь, высушил её и отложил на переплавку. Руки работали, но голова была занята другим.

С одной стороны, теперь всё решилось окончательно. Софии – вольную, ребёнка признаю, предложу стать женой… Не сомневаюсь, что она согласится. Но вот как быть с Розочкой? И с её родней? Написать им или нет? И если написать, то как?

Не отрываясь от тяжких мыслей, взялся за отработанный раствор из ванны электрорафинирования. Свинец оттуда мы уже восстановили, но в растворе остались соли цинка и никеля. Для начала я добавлял поташ до прекращения выпадения осадка, который затем промыл, высушил и прокалил. Получившуюся смесь оксидов отложил до будущих времен[4]. Увы, но сейчас мне уже некогда их разделять. Да и красками сейчас заниматься тоже недосуг, как ни жаль…

А вот серебро – дело другое! У меня скоро свадьба… Нет, теперь уже – две свадьбы! И ребёнок. Да и роду предстояла война, для которой, как известно, «нужны три вещи: деньги, деньги и ещё раз деньги!»[5] Честно сказать, я и сам не понимал, как именно оно может пригодиться, но в том, что потребуется – почти не сомневался.