Текст книги "S-T-I-K-S Молчание (СИ)"

Автор книги: Игорь Феникс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Глава 15 Дар Улья

Мы шли по вечернему городу, и это ощущалось как прогулка по минному полю, которое замаскировали под парк аттракционов. Вокруг ходили люди – чистые, сытые, некоторые даже смеялись. Горели уличные фонари, отбрасывая теплые желтые пятна на тротуарную плитку. Из приоткрытой двери какого-то бара доносились басы музыки и звон посуды.

Для меня, привыкшего за последний месяц шарахаться от хруста ветки, этот шум был пыткой. Я постоянно ловил себя на желании прыгнуть в тень или прижаться спиной к стене. Катя жалась ко мне, вцепившись в локоть так, что пальцы побелели. Она вертела головой, словно сова, пытаясь уследить за всем сразу.

– Расслабься, – шепнул я ей, хотя сам был натянут как струна. – Здесь периметр. Стены.

– Слишком много людей, – пробормотала она. – И я не чувствую их... эмоций. Слишком много шума в голове.

– Это нормально. Глуши радар. Здесь он тебе не нужен, пока мы не нарвемся на карманника.

Сектор «Б» нашли быстро – указатели в Новом Свете были, и вполне понятные. Это был огороженный невысоким забором квартал из нескольких двухэтажных зданий, выкрашенных в стерильно-белый цвет. Здесь было тише, пахло хлоркой и озоном. На проходной скучал охранник, который, мельком глянув на пропуск от Эльфа, молча нажал кнопку турникета.

Здание, куда нас направили, напоминало поликлинику из прошлой жизни, только без очередей из старушек. Чистые коридоры, пластиковые двери, мягкий свет.

Кабинет Тени оказался в конце коридора. На двери висела табличка: «Старший знахарь Тень».

Я постучал и, не дожидаясь ответа, толкнул дверь.

Внутри было просторно. Никаких колб с заспиртованными уродцами или черепов на полках я не увидел. Обычный медицинский кабинет: кушетка, ширма, шкафы с инструментами, компьютерный стол. В углу работал кондиционер, гоняя прохладный воздух.

За столом сидел мужик лет сорока на вид. Плотный, коренастый, с короткой стрижкой «ежиком» и тяжелым, волевым подбородком. Он был одет в медицинский халат, наброшенный поверх камуфляжной футболки.

Он поднял на нас глаза – темные, спокойные, как омут.

– От Эльфа? – голос у него был густой, басовитый.

– От него, – кивнул я, закрывая дверь. – Я Молчун. Это Катя.

– Знаю, – Тень отложил ручку и указал на два стула перед собой. – Присаживайтесь. Эльф скинул мне пару строк о ваших... приключениях. Любопытно.

Мы сели. Я сбросил рюкзак на пол, но так, чтобы он касался ноги. Привычка.

Тень встал, обошел стол и подошел к Кате.

– Сначала даму, – сказал он, не спрашивая разрешения. – Сиди ровно, глаза закрой. Не дергайся. Больно не будет.

Он поднял руки и начал медленно водить ими над головой Кати, не касаясь волос. Его ладони двигались плавно, словно он разглаживал невидимую ткань.

Я наблюдал за этим с интересом. Знахарь. Человек, который видит то, что скрыто внутри. Если ментат копается в мыслях, то этот копается в потрохах и энергетике.

Минуты две в кабинете висела тишина, нарушаемая только гудением кондиционера. Лицо Тени было сосредоточенным, он словно прислушивался к чему-то, доступному только ему.

– Неплохо, – наконец произнес он, опуская руки. – Очень неплохо для свежака. Иммунитет встал крепко, перестройка организма завершена процентов на девяносто. Ожоги... вижу, были ожоги. Зажило чисто, даже рубцов на энергетике почти не осталось. Кто лечил?

– Сама, – ответил я. – Живчик и время.

– Живчик – это хорошо, – кивнул Тень. – А вот дар... дар интересный. Сенс?

– Да, – тихо ответила Катя, открывая глаза.

– Чувствительность высокая, но диапазон пока детский. Метров пятьдесят?

– Около того.

Тень вернулся за стол, что-то черканул в журнале.

– Слушай рекомендацию, девочка. Твой дар – это мышца, как и у всех нас. Но качать её надо аккуратно. Горох принимаешь?

– Принимали. Редко.

– Правильно, что редко. Твой организм пока адаптируется. Значит так: горох – строго раз в день. Не чаще. Иначе перегоришь, начнутся мигрени, а потом и "белочка" придет.

Он посмотрел на неё поверх очков, которые зачем-то надел для записи.

– Если будешь соблюдать режим и тренироваться – через полгода будешь "видеть" метров на двести-триста. Сможешь чуять тварей сквозь стены и под землей. Ценный кадр для любой рейдерской группы.

– А жемчуг? – спросил я.

– Если проглотишь жемчужину без подготовки и присмотра – пятьдесят на пятьдесят, что станешь квазом. Будешь сильной, живучей, но страшной, как моя жизнь. Оно тебе надо?

Катя мотнула головой.

– Вот и умница. Но если очень хочется, то можешь принять её под моим присмотром. Прямо сейчас.

Катя посмотрела на меня в ожидании ответа, я кивнул и вытащил из кармана два черных шарика. Действительно, очень похожих на жемчуг.

Тень поводил над ними рукой и выбрал один из них.

– Держи, этот должен тебе подойти.

Катя взяла жемчужину и дрожащей рукой положила её себе в рот.

– Глотай, – посоветовал Тень и протянул ей стакан с водой.

Катя глотнула и тут же схватила стакан, залпом выпила всю воду и замерла прислушиваясь к своим ощущениям.

Тень снова начал водить над ней руками, что-то хмыкал себе под нос и через минут двадцать отошел от нее, хлебнув своего живчика.

– Порядок. Жемчужина усвоилась хорошо, дар развился, но насколько сильно это надо проверять опытным путем. Велика вероятность, что у тебя появится еще один дар очень скоро. Придешь ко мне через пару дней, я посмотрю на тебя еще раз.

Он махнул рукой в сторону двери.

– Всё, с тобой закончили. Свободна. Иди в гостинницу для новичков, спроси у любого на улице, тебе подскажут куда идти. Нам с твоим кавалером надо пообщаться тет-а-тет. У него случай посложнее.

Катя вопросительно посмотрела на меня.

– Иди, – кивнул я, – я скоро приду.

Она еще раз глянула на знахаря с опаской и вышла, тихо прикрыв за собой дверь.

Мы остались одни.

Тень посмотрел на меня уже без той легкой снисходительности, с которой говорил с девушкой. Взгляд стал тяжелее, профессиональнее.

– Ну, давай, герой-любовник, – сказал он, подходя ко мне. – Посмотрим, что у тебя внутри. Эльф написал, что ты кукловод. И что ты каким-то чудом не сжег себе мозги, управляя бегуном.

– Не чудом, – буркнул я. – Горохом.

– Горохом... – Тень встал у меня за спиной. – Расслабься. Дыши ровно.

Он положил руки мне на плечи, потом медленно перевел их к вискам, не касаясь кожи.

Сначала я ничего не почувствовал. А потом...

Словно кто-то открыл дверцу печки рядом с моей головой. Ощутимое, плотное тепло накрыло затылок и виски. Это было не просто тепло – это было движение. Я чувствовал, как по коже бегают мурашки, как покалывает корни волос, словно от статического электричества.

– Ого... – тихо произнес Тень где-то над моим ухом. – А вот это уже интересно.

Тепло усилилось. Оно начало проникать внутрь черепа, мягко, но настойчиво. Это было странное чувство – будто кто-то перебирает извилины моего мозга пальцами, проверяя их на прочность. Не больно, но жутко неприятно. Инстинкты вопили, требуя сбросить чужое влияние, но я заставил себя сидеть смирно.

– У тебя каналы расширены, как у ветерана, – бормотал знахарь, продолжая свои пассы. – Ты сколько гороха жрал?

– По одной-две в день. Последнюю неделю.

– И не сдох? Удивительно. У тебя, парень, регенерация бешеная. И ментальный блок... хм... жесткий. Грубый, как кирпич, но крепкий.

Он переместил руки ниже, к шее и позвоночнику. Тепло потекло вниз по спине.

– Дар у тебя полезный. Контроль. Чистый, силовой контроль. Ты не договариваешься с тварью, ты её ломаешь. Это эффективно, но энергозатратно. Обычно с таким подходом новички выгорают за пару раз. А у тебя резерв.

Он замолчал, его руки замерли в районе моих лопаток.

– Что с резервом? – спросил я, чувствуя, как напряжение нарастает.

– Резерв странный. Он пульсирует. Словно у тебя внутри вторая батарейка стоит. – Тень убрал руки и обошел стул, встав прямо передо мной.

– Я так понимаю, ты тоже будешь принимать жемчуг?

– Буду, если это усилит мой дар.

– Усилит, не переживай.

Тень взял оставшуюся жемчужину и покрутил её в руках.

– Есть одна проблема, – он сел на стул и налил себе в бокал виски.

Я посмотрел на него в ожидании ответа, но тот, казалось, погрузился в свои мысли и не обращал на меня никакого внимания. Наконец, он открыл глаза и посмотрел мне прямо в душу. От его взгляда я невольно поёрзал и слегка сжался.

– Если ты примешь эту жемчужину твой дар многократно усилится и ты сможешь держать контроль над лотерейщиком с приличного расстояния без вреда для себя абсолютно, либо взять под контроль кусача, – он увидел вопросительный знак в моих глазах, – ах, ну да, ты же вообще ничего не знаешь из текущей фауны. Я дам тебе книжку, почитаешь перед сном. Так вот, ты сможешь управлять кусачом минут сорок, потом откат.

– Понял, так проблема то в чём?

– Проблема в том, что эта жемчужина практически наверняка сделает тебя квазом.

Такого я не ожидал. Становиться похожим на лотерейщика мне совершенно не хотелось, меня же пристрелит любой встречный бродяга.

– И что, вариантов никаких нет?

– Боюсь что нет – налил он себе еще виски и предложил мне второй стакан, я не отказался и глотнул янтарной жидкости, – Ты можешь продать жемчуг за приличную сумму и забыть о ней, а потом добудешь себе еще одну.

Надеяться, что я смогу провернуть снова тот же трюк и завалить еще одну элиту было очень глупо. Второй раз может не повезти, принять жемчуг значит стать уродцем.

– Я когда-нибудь смогу вернуть свой нынешний облик? – делая очередной глоток спросил я знахаря.

– Только если добудешь белую жемчужину, но забудь об этом. Твари в которых она водится способны любую элиту разорвать как Тузик грелку.

Решение было очень сложным, но я понимал, чтобы выжить я должен принять её. Сидеть непрерывно в стабе я не хотел, как бы здесь не было безопасно, как бы здесь не нравилось, но я не чувствовал себя в безопасности среди такого количества людей.

– Решено. – я взял жемчужину, не раздумывая глотнул её и тут же запил остатками виски. Внутри всё начало гореть, по всему телу прошли судорги, дрожь покрыла тело. Тень тут же вскочил ко мне и начал водить руками над головой и по всему моему телу. Он коснулся рукой моего лба и сознание моё померкло.

Очнулся я на больничной кровати, воспоминания ворвались в мой мозг и устроили там цунами. Я взглянул на свои руки и увидел, что они ничем не отличаются от тех, что были раньше. Разве что цвет кожи стал слегка сероват, да ногти более плотные. Ощупал лицо и не нашел на нем никаких новых изменений. Щетина, два глаза, зубы в один ряд. Вроде бы всё в порядке. Значит Тень ошибся и я не стал квазом, что не могло не радовать.

– Проснулся? – словно по волшебству появился предо мной Тень. Не зря он носит свое имя, действительно словно тень.

– Да, – попытался сказать я, но из рта вырвался странный звук «урр».

– Тише, тише. Для тебя есть две новости. Начну с хорошей. Ты не стал квазом, я смог направить изменения в твоем теле в одну точку. Плохая новость. Ты не можешь разговаривать. Твои голосовые связки полностью изменены и теперь такие же как у зараженных. Теперь ты будешь соответствовать своему имени, которое сам себе взял, хоть в Стиксе это и не принято. Улей наказывает за самодеятельность. Но теперь я, Тень, нарекаю тебя Молчуном.

Передать мои эмоции очень сложно, я лишь глупо клипал глазами и пытался переварить услышанное.

– Ладно, хватит валяться, ты и так тут два дня провалялся, а я не благотворительная организация. Твоя Катя тебя уже ждет, все пороги мне расшибла. Давай, иди отсюда, будешь должен.

Я послушно встал с кровати, собрал свои нехитрые пожитки и кивнул на прощание Тени вышел в коридор. В ту же секунду меня чуть не сшибла с ног Катюха.

– Ты очнулся! Я так рада тебя видеть! Тень сказал мне, что с тобой произошло. Ничего, это не страшно. Мы что нибудь придумаем. – Она чмокнула меня в губы, взяла под руку и повела на улицу. – Пойдем, я покажу тебе, где мы будем жить.

Глава 16 Адаптация

Я криво усмехнулся и, наклонившись к её уху, издал тихий, вибрирующий звук.

– Уррр...

Это было нечеловеческое урчание. Горловое, низкое, похожее на рокот сытого леопарда или работающий на холостых дизель. Звук рождался где-то в глубине груди, минуя искалеченные связки. Сказать «Привет» или «Я в порядке» я физически не мог.

Катя вздрогнула, но не отшатнулась. Наоборот, коснулась ладонью моей шеи. – Звучит жутковато, – честно призналась она. – Но лучше, чем рычание лотерейщика. Пошли. Я тут с ума сходила эти два дня, но время зря не теряла.

Она уверенно взяла меня под руку и повела к выходу из медицинского сектора.

– Я сняла номер, – рассказывала она на ходу, пока мы шли по вечерним улицам Нового Света. – Гостиница «Уют», недалеко от центра. Двадцать споранов в неделю. Дороговато, конечно, зато чисто и горячая вода круглосуточно. Я заплатила за неделю вперед, так что у нас есть крыша над головой.

Я одобрительно кивнул. Умница. Не растерялась, не проела запасы, а обеспечила базу.

– И еще... – она чуть сжала мой локоть. – Мой дар. Тень был прав. Я теперь вижу их, Молчун. Я чувствую людей в радиусе двухсот метров. Вижу патрули за углом, чувствую, кто спит в домах. Это... это невероятное чувство контроля.

Я показал ей большой палец. Сенсор на двести метров – это гарантия того, что нас не застанут врасплох.

– А второй дар... – она хихикнула, но как-то нервно. – Тот, от жемчужины. Тень смеялся. Сказал, что я теперь мечта туриста. Я могу греть жидкости. Взяла в руки чашку с холодной водой, сосредоточилась – и она горячая. Градусов семьдесят. Глупость какая-то, да? Потратить черную жемчужину, чтобы стать кипятильником.

Я остановился и посмотрел на неё серьезно. Отрицательно мотнул головой.

«Глупость?» – хмыкнул я про себя.

Катя видела лишь бытовую сторону. Чай заварить, суп подогреть. Я же, привыкший искать оружие в любом булыжнике, видел другое. Человек состоит из воды на семьдесят процентов. Кровь – жидкость. Лимфа – жидкость. Глазные яблоки – жидкость. Если раскачать этот дар... Если научиться кипятить не чашку в руках, а, скажем, кровь в вене врага на дистанции? Или заставить вскипеть мозговую жидкость? Это будет страшнее моего контроля. Это будет мгновенная, жуткая смерть, от которой нет бронежилета.

Я выразительно посмотрел на неё и сжал кулак, показывая силу. Развивай, мол. Это не шутки.

Мы подошли к трехэтажному зданию, переделанному под гостиницу. Вывеска «Уют» горела зеленым неоном, что для мира после конца света выглядело вызывающе роскошно.

На входе за стойкой сидела полная рыжая женщина. Увидев Катю, она кивнула как старой знакомой. – Нашелся твой пропащий? – она цепким взглядом окинула меня с ног до головы. – Документы?

Я молча выложил на стойку свой временный пластиковый пропуск. – Молчун, значит... – прочитала она. – Ну, проходите. Правила твоя подруга знает. Оружие в номере разряжено, дебоши не устраивать.

Мы поднялись на второй этаж. Катя открыла дверь ключом. Номер был небольшим: две кровати, сдвинутые вместе, шкаф, стол. Но здесь было чисто. Пахло не плесенью и старым потом, а дешевым стиральным порошком.

Я сбросил рюкзак в угол и первым делом проверил окно. Целое, выходит во двор. Решетки нет, но второй этаж – высоко не прыгнешь, если что. Затем сел на кровать, проверяя матрас. Жестко, но после елового лапника – королевское ложе.

Катя села рядом, устало вытянув ноги. – Я есть хочу, – призналась она. – Я эти два дня почти не ела, кусок в горло не лез. Пошли вниз? Там бар, готовят сносно.

Я кивнул. Желудок при упоминании еды отозвался требовательным урчанием, которое странным образом срезонировало с моим новым голосом.

В баре на первом этаже было людно, но не шумно. Здесь сидели рейдеры, охрана, какие-то дельцы. Пахло жареным мясом и чесноком. Мы заняли угловой столик.

– Нам два гуляша, – уверенно заказала Катя подошедшей официантке. – Салат из капусты. И чаю. Сладкого.

– Пиво, водка? – дежурно спросила та. Я отрицательно покачал головой. Живчик мы пили регулярно, а лишний алкоголь сейчас ни к чему. Мне нужно привыкнуть к новому телу и новым рефлексам.

Когда принесли еду, я набросился на неё как волк. Настоящее мясо. Горячее. С густой подливкой. Не сублимат, не жесткая зайчатина, пахнущая костром. Катя ела так же быстро.

Я ел и чувствовал, как тепло расходится по телу. Напряжение последних дней отпускало. Мы добрались. Мы живы. Мы внутри периметра. Я вытер тарелку хлебом, отправил его в рот и, откинувшись на спинку стула, прикрыл глаза.

Из груди само собой вырвалось тихое, вибрирующее урчание.

– Уррр...

Катя замерла с чашкой чая в руке. Она посмотрела на меня, и в уголках её глаз собрались морщинки улыбки. – Ты урчишь, – тихо сказала она. – Как кот.

Я открыл глаза, чувствуя, как к лицу приливает кровь. Чертовы инстинкты. Я не контролировал это. Организм реагировал на сытость и безопасность как животное. Я развел руками, мол, «что поделать, такая конструкция».

– Это даже... мило, – она накрыла мою руку своей ладонью. – Гораздо лучше, чем если бы ты матерился или рычал. Знаешь, Молчун, я думаю, мы справимся.

Я посмотрел на нашу добычу. В карманах оставалось около восьмидесяти споранов и немного гороха. Проживание оплачено. Еда стоит копейки – этот ужин обошелся нам всего в четыре спорана. При таком раскладе мы можем спокойно жить здесь месяц, ничего не делая. Отъедаться, тренировать дары, изучать местный рынок.

Я постучал пальцем по столу, привлекая внимание Кати. Затем показал на свои глаза, потом на уши, потом обвел рукой зал. «Смотри, слушай, запоминай».

Она кивнула.

– Я поняла. Мы здесь новенькие. Надо понять правила игры, прежде чем лезть в серьезные дела.

Вернувшись в номер, я привычно подпер ручку двери стулом. Береженого Улей бережет, даже в стабе. Катя уже забралась под одеяло, свернувшись калачиком.

Я лег рядом, глядя в потолок. Завтра нужно будет сходить в оружейный, прицениться. Узнать, где здесь доска объявлений или биржа труда для таких, как мы. А еще нужно разобраться с этой чернотой внутри меня. Немота – это полбеды. Главное, чтобы крыша не поехала.

Катя пододвинулась ближе, положив голову мне на плечо.

– Спокойной ночи, Молчун, – прошептала она.

Я обнял её одной рукой. И снова, уже не стесняясь, тихо заурчал, погружаясь в сон без сновидений. Первый спокойный сон за месяц.

Утро началось не с кофе, а с тишины. Настоящей, звенящей тишины, которую не нарушали ни вопли зараженных, ни треск автоматных очередей. Я открыл глаза и несколько секунд тупо смотрел в белый потолок, пытаясь вспомнить, где нахожусь. Ах да. Отель. Новый Свет.

Катя еще спала, зарывшись носом в подушку.

Я осторожно, чтобы не скрипнуть пружинами, сел на кровати. Солнце уже било в окно – мы проспали непозволительно долго. Организм, получивший передышку, жадно наверстывал упущенное.

На тумбочке лежала тонкая брошюра в мягкой серой обложке, которую мне вчера сунул Тень. «Памятка иммунного. Базовый курс выживания». Названия пафосное, но содержание обещало быть полезным.

Я взял книжицу, налил стакан воды из графина и погрузился в чтение.

Информации было много. Тень, или тот, кто составлял это пособие, постарался разложить хаос Улья по полочкам.

Первым делом я нашел раздел о географии. Оказывается, мир, в который мы попали, похож на гроздь сосисок. На западе – Пекло, где живут самые жуткие твари. На востоке – Внешка и Чернота, край мира. А мы где-то далеко на севере, в обитаемой зоне. Это объясняло, почему чем дальше на запад, тем опаснее становится.

Дальше шла классификация тварей. Тут я задержался. Схема развития выглядела как пирамида. Чтобы подняться на ступеньку выше, тварь должна сожрать биомассы больше, чем весит сама, в разы. Бегуны, лотерейщики, топтуны... Я читал описания и узнавал своих старых знакомых. Топтун – тот, что цокает окостенелыми пятками. Рубер – бронированная машина смерти. И Элита. Вершина пищевой цепи. Оказывается, для достижения этой стадии тварь должна жрать годами. Тот гигант, которого мы завалили в городе, был именно элитником. И мне чертовски, невероятно повезло, что он был занят едой и не принял нас всерьез.

Отдельная глава была посвящена людям. И тут всё было не так радужно. Внешники – исследователи из других миров, упакованные в броню и с техникой, которые потрошат иммунных ради органов. Муры – предатели, работающие на внешников, охотники за головами. Самая презираемая каста. Сектанты, или килдинги – психи, приносящие жертвы Улью.

Я захлопнул книжку. Картина мира стала четче, но от этого не легче. Мы в банке с пауками, где каждый хочет тебя сожрать: одни ради эволюции, другие ради денег, третьи ради науки.

– Доброе утро, – сонно пробормотала Катя, потягиваясь. – Ты чего такой серьезный?

Я постучал пальцем по обложке книги и сделал жест рукой у горла: «Жизнь – боль». Потом улыбнулся, показывая, что это шутка.

– Есть хочу, – заявила она.

Завтрак в баре внизу мало чем отличался от ужина, разве что вместо гуляша давали яичницу с беконом и густую овсянку. Народу было больше. Рейдеры собирались в группы, обсуждая маршруты, цены и новости. Я сидел, медленно жевал и слушал.

– ...говорят, на Западе снова орда формируется, – басил бородач за соседним столом. – Да брешут. Скреббера видели у Мертвых Земель, вот это точно.

После еды мы направились в административный корпус. Тень говорил, что там есть биржа труда. Деньги имеют свойство заканчиваться, а сидеть на шее у стаба, проедая запасы, было глупо.

Биржа представляла собой просторный зал с рядами пластиковых стульев и несколькими окошками, за которыми сидели уставшие клерки. На стене висела огромная доска, исписанная мелом и увешанная распечатками.

Мы подошли к ней.

Предложения делились на две категории: «Для гражданских» и «Для рейдеров».

В первом списке было скучно и дешево.

Стройка: восстановление укреплений, разгрузка машин. Оплата – 2 спорана в день плюс паек.

Уборка: чистка улиц, вывоз мусора. 1 споран в день.

Обслуга: официанты, мойщики посуды. 1-2 спорана в день плюс чаевые если повезет.

Оператор видеонаблюдения: сидеть на стене и пялиться в мониторы. 2 спорана за смену. Скука смертная, зато безопасно.

Я поморщился. С такими расценками на черную жемчужину мы накопим лет через сто. Да и жить на 20 споранов в неделю, отдавая всё за отель, не выйдет.

Вторая половина доски была интереснее.

Рейд за топливом: Требуются стрелки и грузчики. Оплата – доля от добычи.

Зачистка кластера «Промзона-4»: Высокий риск. Оплата сдельная за головы тварей.

Сопровождение научников: Охрана группы знахарей в полевом выезде. Оплата фиксированная – 5 горошин на группу.

Я ткнул пальцем в раздел рейдов.

– Ты уверен? – тихо спросила Катя, пробегая глазами по списку. – Это опасно.

Я кивнул. Опасно. Но мы иммунные, а не посудомойки. Мой дар требует практики, её дар – развития. На кухне сенсорику не прокачаешь.

Мы подошли к окошку регистрации. За стеклом сидел лысоватый мужичок, который выглядел так, словно всю жизнь перебирал бумажки, даже в мире апокалипсиса.

– Слушаю, – буркнул он, не поднимая головы.

Катя выступила вперед. – Мы ищем работу. Рейдовую.

Клерк поднял глаза, окинул нас скептическим взглядом. – Опыт? Снаряжение? Специализация?

– Своё снаряжение, – ответила Катя. – Опыт... полевой.

– Специализация? – повторил он, глядя на меня.

Я молча показал на свою голову, потом сжал кулак. Затем указал на Катю и приложил ладонь козырьком к глазам.

Клерк нахмурился.

– Немой?

Катя кивнула.

– Голосовые связки повреждены. Но он... специалист по контролю. А я сенс. Дальность двести метров.

При слове «сенс» глаза клерка блеснули интересом. Сенсы – товар штучный.

– Двести метров? Проверено?

– Тень подтвердит, – веско сказала Катя. – У нас есть допуск.

Клерк почесал подбородок ручкой.

– Сенс – это хорошо. Немой боец – это, конечно, минус в коммуникации, но если вы работаете в паре... Есть один вариант.

Он порылся в бумагах и вытащил мятый листок. – Группа «Бурый». Им нужен второй номер в дозор и поддержка. Собираются идти на «Склады». Это соседний кластер, перезагрузился три дня назад. Там раньше логистический центр был. Одежда, консервы, может, техника. Риск средний. Плата – пять процентов от хабара на группу плюс боевые, если будет контакт.

Я быстро прикинул в уме. Пять процентов от грузовика с консервами – это может быть очень хорошая сумма. Гораздо больше, чем неделя работы на стройке.

Я посмотрел на Катю и кивнул.

– Мы берем, – сказала она.

– Тогда дуйте в гараж, сектор «Ц». Спросите Бурого. Скажете, от Клерка. Если он вас не пошлет сразу – считайте, наняты.

Мы вышли на улицу. Солнце припекало. Работа найдена. Рискованная, грязная, но настоящая. Я похлопал по карману, где лежал пистолет.

Сектор «Ц» оказался огромным гаражным комплексом, огороженным сеткой-рабицей с колючкой поверху. Здесь пахло соляркой, горелой резиной и мужским потом – запах, который ни с чем не спутаешь. Всюду кипела работа: стучали молотки, визжали болгарки, кто-то матерился, пытаясь открутить закисшую гайку на колесе БТРа.

Техника здесь была разношерстная. От навороченных джипов, обшитых листами стали, до старых советских «УАЗиков» и грузовиков, которые, казалось, держались на честном слове и синей изоленте.

– Ищем Бурого! – крикнула Катя первому встречному – чумазому парню, который тащил канистру.

Тот махнул рукой вглубь ангара: – Вон там, у «Тигра».

«Тигр». Серьезная машина. Армейский броневик. Если у группы есть такая техника, значит, они не новички, собирающие объедки.

Мы подошли к указанной машине. Возле открытого капота стояли трое. Один – здоровенный, широкий в плечах мужик с густой бородой, в которой пробивалась седина. Он был одет в потертую «горку», на поясе висел здоровенный нож-кукри. Второй – жилистый, вертлявый парень с ирокезом на голове, чистил автомат, сидя на ящике. Третья – женщина лет тридцати, с коротким ежиком светлых волос и шрамом через щеку, курила, прислонившись к борту броневика.

– Вы Бурый? – спросила Катя, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Бородач медленно выпрямился, вытирая промасленные руки ветошью. Взгляд у него был тяжелый, оценивающий. Как у медведя, которого разбудили раньше времени.

– Допустим, – прогудел он. – А вы кто такие? Очередные попрошайки или заблудились?

– Мы от Клерка, – Катя кивнула в сторону администрации. – Сказал, вам люди нужны. На Склады.

Бурый хмыкнул, переглянувшись с женщиной. Та лишь пожала плечами, выпустив струю дыма в потолок.

– Ему лишь бы галочку поставить, – проворчал он. – Присылает мне детский сад. Он шагнул к нам, нависая над Катей. – Девочка, ты хоть знаешь, с какой стороны автомат держать? Склады – это не прогулка за грибами. Там бегуны стаями ходят, а в ангарах может и кусач сидеть.

Катя не отступила. Она выпрямилась и посмотрела ему прямо в глаза. – Я сенс. Вижу на двести метров. Сквозь стены не очень, но живое чувствую четко.

Повисла тишина. Парень с ирокезом перестал чистить автомат и с интересом уставился на нас. Женщина отбросила окурок и подошла ближе.

– Сенс? – переспросил Бурый, уже без насмешки. – Точно? Или так, интуиция хорошая?

– Точно.

Бурый почесал бороду. Сенс в группе – это козырь. Это возможность не вляпаться в засаду.

– Ладно, допустим. А этот? – он ткнул в меня пальцем. – Телохранитель? Выглядит как будто месяц в лесу жил.

Я сделал шаг вперед. Взглянул на Бурого. «Месяц в лесу» – это комплимент. Я постучал себя по горлу, потом развел руками.

– Немой? – удивился Бурый. – И как ты команды подавать будешь? Свистеть?

Катя ответила за меня:

– Он всё слышит и понимает. А говорить буду я. Он... специалист по контролю.

– По контролю чего? Рождаемости? – загоготал парень с ирокезом.

Я медленно повернул голову в его сторону. Взгляд мой был пустым и холодным. Я не угрожал, я просто запоминал. Затем я повернулся к Бурому и жестом попросил что-то тяжелое.

– Чего он хочет? – не понял командир.

– Покажите ему зараженного, – перевела Катя мою мысль, хотя я этого не показывал. Она начала понимать меня интуитивно. – Или дайте цель.

Бурый прищурился.

– Зараженного здесь нет, мы в стабе, парень. Но если ты хочешь показать, что умеешь... Он огляделся. В углу ангара, на цепи, сидела здоровенная собака. Кавказец или алабай, огромный пес, который при виде чужаков начал глухо рычать и рваться с цепи. Пес был не зараженным, просто злым сторожем.

– Вон, Туз. Злой как черт. Подойдешь?

Это была проверка. Глупая, но наглядная. Собака – не бегун, у неё мозги другие. Но принцип тот же: примитивная агрессия и инстинкты.

Я кивнул. Медленно пошел к собаке. Туз вздыбил шерсть, оскалил клыки, с которых капала слюна. Рык перешел в лай. Он бросился на меня, натянув цепь до звона.

Я остановился в пяти метрах. Сосредоточился. Мой Дар был заточен под зараженные мозги, под грибницу. Но я уже знал, что эмоции – это универсальный язык. Страх, ярость, голод. Я не мог подчинить собаку полностью, как Пятницу. Но я мог ударить.

Я собрал волю в кулак и послал импульс. Не сложный приказ, а простую эмоцию: «Я – вожак. Я – смерть. Сидеть».

Собака поперхнулась лаем. Её уши прижались к голове. Хвост, который только что яростно метел воздух, поджался. Она заскулила, пятясь назад, в будку. В её глазах плескался животный ужас. Я сделал еще шаг. Пес упал на брюхо и пополз назад, скуля и отворачивая морду.

Я развернулся и пошел обратно к группе. Голова слегка гудела – работать с живым мозгом было сложнее, чем с мертвым, он сопротивлялся иначе. Но результат был.

Бурый смотрел на меня с уважением.

– Кукловод, – пояснила Катя. – Работает по зараженным. С собакой сложнее, но принцип тот же.

– Ну ни хрена себе, – присвистнул ирокез. – Туз меня чуть не сожрал вчера, а этот его взглядом уложил.

Бурый сплюнул на бетон.

– Добро. Берем. На испытательный срок. Один рейд. Выживете – получите долю. Накосячите – оставлю там. Он протянул мне руку. Ладонь у него была широкая, жесткая, как наждак. – Я Бурый. Это Штопор, – он кивнул на ирокеза. – А это Глория. Наш медик и снайпер. Выезд завтра на рассвете. Снаряжение своё, патроны свои. Еду на день. Вопросы?

Я отрицательно качнул головой. Вопросов не было. Была задача.

– Вот и славно, – подвел итог Бурый. – Штопор, покажи им карту сектора, пусть знают, куда мы лезем.

Мы склонились над капотом «Тигра», где была разложена карта района. Кластер «Склады» находился в двадцати километрах на северо-запад.

– Тут промзона, – водил пальцем Штопор. – Ангары, терминалы. Вкусное место. Но подъездов мало, вокруг лес и болото. Зайдем с трассы, пробьем периметр, загрузимся и валим. Главное – не шуметь лишнего. Если разбудим улей внутри ангаров – нас массой задавят.

Я смотрел на карту, запоминая ориентиры. Лес, болото. Места для засады идеальные. Если там засел кто-то умнее обычного бегуна, будет жарко.