Текст книги "S-T-I-K-S Молчание (СИ)"

Автор книги: Игорь Феникс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Глава 5 Перезагрузка

Дома у меня больше не было, нет, он был, но таким, как я его помню месяц назад. Целые окна, никаких досок, ловушек, сигнальных приспособлений. Цвет входной двери немного отличался от той, что у меня была раньше, да дверной звонок другой, а так никаких отличий я не увидел. Первой мыслью было зайти домой, но потом пришло осознание, что это уже не мой дом, там живет кто-то другой и, словно в подтверждение моим словам, дверь открылась, на пороге показалась симпатичная девушка в домашнем халате, светлые волосы собраны в хвост, на лице мелкой россыпью веснушки и слегка удивленный взгляд. Она смотрела на меня, потом куда-то в сторону дома, потом снова на меня. Из дома я услышал свой собственный голос.

– Ты чего там рассматриваешь? – вместе с этими словами на пороге появился я. Вернее не я, а такой же как я, но другой. Мы смотрели друг на друга и не решались что-то сказать. Мой двойник или копия или кто он там, взял под руку девушку и увёл её обратно в дом, а сам снова появился на пороге.

– Ты кто такой? – задал он вопрос, пристально смотря мне в глаза.

Я не нашелся что ответить так как и сам не знал, поэтому просто продолжал смотреть на него изучающе. Он такого же роста, комплекции, цвет глаз слегка отличался, лицо гладко выбрито, одет в домашнюю одежду. Нужно было что-то сказать, что-то предпринять, но я так и не решился. Если мои знания верны, то велика вероятность, что скоро в этом доме разыграется драма и кто-то из них набросится на другого с голодным урчанием. Было ли у меня к нему сожаление или желание помочь? Вероятно да, собирался ли я это сделать? Нет. Хотя если второй я окажется нормальным, то вдовоем нам будет куда проще выживать, чем мне одному, но зная свой характер мы не сможем ужиться вместе. Эту девушку я не знал, в моих воспоминаниях её никогда не было, значит наши миры отличаются куда больше, чем кажется на первый взгляд. Я ему так ничего и не ответил, лишь полез во внутренний карман и достал два двойных листа, которые дал мне Люк месяц назад. Мой двойник настороженно смотрел на меня не сводя взгляда с моих рук, я заметил в его глазах тот же огонёк, который был и у меня в моменты опасности. Если он прошел хотя бы половину того, что прошел я в своей прошлой жизни, то он готов убить кого угодно одним движением. Помня об этом я осторожно подошел к нему и всё так же молча протянул ему записи и пару споранов. Он с опаской протянул руку и взял листки, а я медленно, спиной отошел на несколько шагов назад.

– Если выживешь, приходи к реке. – Сказал я ему и ушел так же медленно за пределы его видимости.

Голова закружилась от волнения уже немного позже, до меня начало доходить, что я только что видел самого себя из другого мира. Мутантов, апокалипсис я еще мог принять, но другие миры, мультиверсум или как он там называется, это было чуть выше моего понимания. Я поспешил к магазину, пока там еще не собралась очередь из вечно жаждущих людей. Меня обуревали мысли о том, что месяц трудов пошел насмарку, все мои ловушки, погреб, еда, запасы алкоголя для живчика и основные сбережения споранов и гороха остались в небытие. С собой только около пяти штук споранов и две горошины, которые я носил с собой всегда на всякий случай. После того как отдал две своему двойнику осталось три спорана. Если не пытаться контролировать зараженных и не прикладываться к фляге с живчиком, то этого хватит дня на четыре. Ладно, моя ошибка станет мне уроком на будущее, больше никаких капитальных построек, запасов на месяцы вперед и прочего, как оказалось, бесполезного барахла. Я прибыл в магазин и понял, что денег у меня нет, карты тоже, но взять коньяк, воду и еды было нужно. Я подождал пока из магазина выйдет очередной покупатель с полной тележкой и посмотрел на то, что он купил. Чипсы, лимонад, сигареты, коврик для мышки, зубная паста, бутылка воды, мягкая игрушка, палка колбасы и еще какая-то мелочь. Этот не подходит, пришлось ждать следующего. Дождался. К магазину подъехала машина и из нее вышел мой двойник. Взгляд настороженный, цепкий, изучающий. Меня он заметил сразу, но подойти не решился, лишь кивнул мне и пошел в магазин. Через несколько минут вышел очередной покупатель с полной тележкой консерв, воды, батареек и самого разного алкоголя. Мой клиент. Я прошел за ним к машине, дождался пока он сложит всё в багажник, подошел к нему в упор, улыбнулся и без слов, ткнул ему пальцем в глаз. Один резкий выпад и мой палец погрузился в мозг уже мёртвого тела. Воровато оглядываясь я затолкал его тело на заднее сиденье. Пора убираться отсюда и подождать пока всё само не разрешится. Убивать пусть и обреченных на голодное урчание, но всё еще пока людей, я не хотел. Этот был необходимостью. Я вдруг вспомнил про своего питомца, которого привязал к дереву и решил, что в даныый момент он наиболее предпочтительная компания для меня. Я поехал в сторону реки, припрятал машину в тени деревьев, вытащил покойника из машины и сбросил его с обрыва, как раз туда, где на поводке сидел мой зараженный. Спустился сам и подошел к нему, как только он меня увидел, я сразу услышал голодное урчание.

– Да не урчи ты, принес я тебе еды, потерпи немного.

Мой собеседник замолчал и уставился на меня своим стеклянным взглядом. Я отвязал его от дерева и повел за собой к его будущему ужину.

– На, это тебе. Будешь себя хорошо вести, выпущу погулять, понял? – тот в ответ лишь невнятно уркнул и бросился на добычу. Я не стал на это смотреть, а устало привалился к стене обрыва и сделал небольшой глоток живчика.

Чавканье за спиной действовало успокаивающе. Странно, как быстро меняется восприятие нормы. Еще месяц назад звук разрываемой человеческой плоти заставил бы меня вывернуть желудок наизнанку, а сейчас это просто фоновый шум, подтверждающий, что мой цепной пёс занят делом и не смотрит в мою сторону с гастрономическим интересом.

Я вытащил из кармана трофейные ключи от машины и подбросил их в руке. Брелок в виде маленького плюшевого медвежонка. Ирония судьбы: мужик готовился к концу света, закупал спирт, воду, консервы, наверняка дома у него целый склад, но сдох он на парковке супермаркета, потому что смотрел на список покупок, а не по сторонам. В Улье нет места тем, кто расслабляется. Теперь его запасы – это мой шанс не сдохнуть в ближайшую неделю.

Пока мертвец ужинал мертвецом, я занялся инвентаризацией. Багажник оказался настоящей сокровищницей для начинающего алкоголика или, в моем случае, выживальщика. Три ящика водки, пять бутылок дешевого коньяка, упаковки с водой, какие-то крупы ну и так, по мелочи.

Я перевел взгляд на своего питомца. Бегун уже почти доел ногу и теперь с энтузиазмом пытался добраться до внутренностей, разрывая одежду бывшего хозяина машины.

– Эй, – негромко позвал я. Тварь замерла, дернув уродливой головой. В его глазах, затянутых мутной пеленой, на секунду промелькнуло что-то осмысленное. Не разум, нет. Скорее, рефлекс подчинения. – Сидеть, – скомандовал я, вкладывая в слово не столько звук, сколько волевой посыл. Тот самый толчок в голове, от которого в висках начинает противно пульсировать.

Мутант недовольно уркнул, облизнулся длинным, неестественно красным языком, но от тела отстранился и опустился на корточки, не сводя с меня взгляда.

– Хороший мальчик, – усмехнулся я, делая еще один глоток из фляги. Живчик обжег горло, разгоняя туман в голове.

Сверху, со стороны города, донесся первый крик. Женский, пронзительный, полный животного ужаса. Он оборвался резко, словно выключили радио. Затем послышался звон разбитого стекла, вой автомобильной сигнализации и беспорядочная стрельба. Кто-то, у кого был ствол, решил, что пули помогут против того, что сейчас происходит в квартирах. Наивные.

Я сидел в своем импровизированном убежище под нависающим козырьком обрыва, скрытый от глаз тех, кто мог бы выглянуть вниз, и слушал, как умирает мой старый-новый мир. Это было похоже на сюрреалистичную аудиопостановку. Гул голосов, переходящий в рев, скрежет металла, глухие удары. Город, который еще час назад жил обычной жизнью, стремительно превращался в бойню.

– Ну что, друг, – я кинул в сторону бегуна пустую банку из-под консервов. – Сегодня мы ночуем здесь. Ты караулишь, я сплю. Попробуешь меня сожрать – убью. Понял?

Бегун издал звук, похожий на всхлип, и снова покосился на недоеденный труп.

– Доедай, – милостиво разрешил я. – Тебе силы нужны. Завтра нам предстоит много работы.

Я залез в машину, откинул переднее сидение, предварительно заблокировав двери. Стекла были тонированные, так что снаружи меня не видно. Спать под звуки пожирания плоти и далекие крики умирающих людей было тем еще удовольствием, но усталость брала свое. Организм требовал отдыха перед новой гонкой.

Снилась мне та блондинка. Она стояла на кухне, варила кофе и улыбалась. А потом её лицо начало стекать, как воск, обнажая ряды острых зубов. Она открыла рот и моим голосом сказала: "Ты опоздал".

Я проснулся рывком, весь в холодном поту. За окнами машины было темно, лишь где-то вдалеке полыхало зарево пожара. Часы показывали три ночи. Мой зомби сидел у переднего бампера, положив голову на колени, словно верный пес. Тишина стояла звенящая. Крики стихли. Те, кто мог кричать – уже либо убежали, либо умерли, либо изменились. Настало время мародеров.

Я тихо открыл дверь и вышел на прохладный воздух. Голова болела, но терпимо. Привязав своего "телохранителя" обратно к дереву – тащить его в город было слишком рискованно, он мог сорваться от обилия свежей крови – я взял монтировку, которую нашел в наборе инструментов убитого водителя, и начал подъем по склону.

Глава 6 Волонтёр

Подъем дался тяжелее, чем я рассчитывал. Ноги скользили по влажной траве, а легкие, привыкшие к чистому речному воздуху, с каждым метром все отчетливее ощущали едкий привкус гари. Чем ближе я подходил к границе застройки, тем гуще становился этот смрад.

Когда я выбрался на улицу, ориентиры искать не пришлось. Мой бывший дом, моя крепость, которую я с такой любовью укреплял в прошлом месяце, превратился в гигантский факел. Огонь уже сожрал крышу и теперь жадно доедал второй этаж, выплевывая в черное небо снопы искр.

Я остановился в тени соседского гаража, крепче сжимая монтировку. Вдруг в проеме того, что раньше было входной дверью, мелькнуло движение. Я прищурился, стараясь разглядеть хоть что-то сквозь пелену дыма и огня. Сначала мне показалось, что это собака, но потом фигура дернулась и поползла вперед, царапая асфальт.

Блондинка. Та самая "жена".

Выглядела она паршиво. Халат превратился в грязные, местами тлеющие лохмотья, прилипшие к телу. Светлые волосы с одной стороны выгорели до черепа, кожа на лице и руках представляла собой красно-черную маску из волдырей и копоти. Она ползла молча, упорно, словно механическая кукла, у которой заканчивается завод. За ней тянулся кровавый след.

В проеме двери, окутанный пламенем, появился силуэт. Мужской. Он стоял, покачиваясь, и даже отсюда, метров с двадцати, я видел, что с ним что-то не так. Его движения были дергаными, неестественными, словно у марионетки с перепутанными нитями. Он не пытался выйти, не пытался спастись от огня. Он просто стоял и смотрел на уползающую добычу.

– Уррр... – низкий, вибрирующий звук прорезал треск пожара.

Мой двойник. Он не кашлял от дыма, не кричал от боли, хотя на нем уже горела рубашка. Он обратился. И судя по отсутствию разума в глазах – человеческого в нем не осталось ни капли.

Я смотрел на него с холодным отвращением. Это просто кусок агрессивного мяса, опасный, но бесполезный. Убивать его нет смысла – потратишь силы, а внутри пусто.

Он сделал неуверенный шаг вперед, наступая на горящую балку. Обычный медляк, еще даже не бегун. Видимо, иммунитетом я в этом мире не обладал. И тут перекрытия над ним с грохотом обвалились, погребая его под огненным завалом.

– Земля стекловатой, – прошептал я.

Проблема решилась сама собой. Двойник мертв, и даже хоронить не надо.

Я перевел взгляд на девушку. Она отползла от крыльца метра на три и затихла, уткнувшись лицом в асфальт. Надо было уходить. Здесь ловить больше нечего, а свет от пожара привлекает внимание. Скоро сюда подтянутся твари посерьезнее моего сгоревшего "я".

Я сделал шаг назад, собираясь раствориться в темноте. Она труп. Даже если выживет после ожогов, споровое голодание добъёт её за пару дней. Но что-то меня остановило. Не жалость, нет. Жалость в Стиксе – это атавизм, от которого умирают. Скорее, это было нежелание оставаться одному с молчаливым зомби. Человеческая речь, пусть даже женская и стонущая, вдруг показалась мне необходимой. К тому же, если она выживет... лишние руки не помешают. А если нет – у меня будет свежая приманка.

– Идиот, – прошипел я себе под нос, сплевывая на асфальт. – Вечно ты ищешь себе проблемы.

В два прыжка я оказался рядом с ней. От тела шел жар, как от печки. Я перевернул её на спину. Глаза были закрыты, дыхание поверхностное, со свистом. Живая. Иммунная или нет – пока не ясно, но раз до сих пор не обратилась и не пытается меня укусить, шанс есть. Заражение развивается быстро, но не мгновенно.

Я сунул монтировку за пояс, подхватил её под спину и колени, стараясь не касаться самых обожженных мест. Легкая. – Ну поехали, горелая, – прохрипел я, поднимая ношу.

Обратный путь к реке превратился в испытание на выносливость. Мой организм, усиленный живчиком и споранами, справлялся, но груз оттягивал руки, а необходимость двигаться тихо замедляла темп. Я шел не разбирая дороги, напрямик через кусты, лишь бы быстрее оказаться в спасительной темноте низины.

Пару раз мне казалось, что за спиной слышится топот. Может, бегун, а может, разыгравшееся воображение. Проверять я не стал.

Теперь передо мной стояла сложная задача. Спуститься вниз вместе с ношей. Не привязывать же её израненное тело, так и добить не долго. Решение пришло само собой. Я вытянул переднее сиденье из машины, разложил его как носился, уложил девушку и осторожно обвязал ремнем безопасности. Медленно, очень аккуратно начал спускать её вниз. Руки горели от напряжения, на ладонях появились волдыри, но я упорно продолжал опускать её горелое тело на песок. Спустя где-то минут пятнадцать напряженной работы дело было сделано. Еще через несколько минут я оказался рядом с ней и свалился на колени. Руки дрожали. Мой цепной зомби заволновался, почуяв запах горелого мяса и свежей крови. Он натянул веревку, хрипло урча и пытаясь подобраться к нам.

– Цыц! – шикнул я на него, добавляя ментальный подзатыльник. Тварь скуля отползла к дереву.

Я склонился над девушкой. Ожоги выглядели скверно. – Живчик, – пробормотал я. – Универсальное средство от всего, кроме глупости.

Я достал флягу. Заливать ей в рот нельзя – захлебнется. Смочив край тряпки драгоценной жидкостью, я осторожно протер ей губы и десны. Спирт и спораны должны сделать свое дело. Иммунные регенерируют быстро, если есть топливо. Главное, чтобы она оказалась иммунной. Иначе к утру у меня будет второй зомби на привязи.

– Давай, дыши, – сказал я, приваливаясь спиной к стене обрыва и закрывая глаза. – Завтра решим, что с тобой делать.

Утро в Улье не начинается с кофе. Оно начинается с сушняка и ревизии остатков былой роскоши.

Я открыл глаза, прислушиваясь к ощущениям. Голова гудела – плата за вчерашнее управление цепным псом и стресс. Во фляге плескалось на донышке, плюс в кармане лежали три спорана, спасенные из прошлой жизни. Жить можно, но недолго. Особенно теперь, когда у меня на шее висит обуза с ожогами.

Моя "пациентка" была жива, что уже удивляло. Дыхание хриплое, кожа пылает. Если не сбить температуру и не обезболить, она откинется к вечеру. А мне почему-то не хотелось, чтобы мои вчерашние усилия по её спуску пропали даром.

– Охраняй, – бросил я своему зомби. Тот, обожравшийся и ленивый, лишь вяло уркнул, перебирая когтями обглоданную кость.

Я взял рюкзак, монтировку, нож и пустую бутылку. Подъем наверх дался с мышечной болью, но терпимо.

Город встретил меня пугающей знакомостью. Это был мой город. Те же улицы, те же трещины на асфальте, та же вывеска парикмахерской, где буква "Р" отвалилась еще три года назад. Разница была лишь в деталях. Исчезли мои ловушки, заколоченные окна снова зияли разбитым стеклом, а забор, который я строил неделю, испарился, уступив место жиденькой сетке-рабице. Это бесило.

Я шел по знакомому маршруту к аптеке. Возле перевернутой "Газели" с хлебом я заметил движение. Двое. Один в деловом костюме, второй в форме охранника. Они что-то увлеченно жрали прямо с асфальта, дергая головами в такт чавканью. Уже не медляки, движения резкие, дерганые. Бегуны начальной стадии. Самое то.

Я вышел на середину дороги и громко свистнул. Оба зараженных резко повернули головы. Их лица были измазаны кровью, глаза затянуты мутной пленкой, но они меня увидели. Охранник зарычал, низко пригибаясь к земле, готовясь к рывку. Пиджак просто зашипел.

– Стоять, – негромко сказал я.

В этот раз я не стал церемониться или пытаться уговорить их "потанцевать". Я сосредоточился на охраннике и дал ему приказ атаковать своего собрата. Несколько мгновений он сопротивлялся, но потом сдался и, не сбавляя темп, бросился на него с гортанным урчанием. Не ожидавший такой подставы пиджак рухнул на землю и попытался вырваться из цепких лап своего соплеменника. Обрывки одежды, волосы, брызги крови, урчание слилось в один сплошной противный звук. Я перестал управлять охранником так как в этом больше не было необходимости. Они готовы были разорвать друг друга и без моего вмешательства. Я подошел поближе, ткнуо монтировкой в затылок пиджаку, так как именно он был сверху и тут же приказал встать охраннику. Тот выглядел неважно. Весь побитый, одного глаза нет, челюсть свисает на честном слове, на штанах грязные коричневые потёки. Охранник встал и замер. Я подошел вплотную и с размаху ударил его по затылку монтировкой. Его словно выключили, упал как подкошенный не издав ни звука. Всего один споран из них двоих. Не густо, но и не пусто.

Аптека была рядом. Внутри царил хаос, но мне много и не надо было. Я не стал тратить время на перебор всего подряд. Сгреб с полок обезболивающее, жаропонижающее, антибиотики широкого спектра и бинты. На глаза попалась бутылка салициловой кислоты и, бинго, уксусная эссенция в хозяйственном отделе. Уксус. Я невольно похлопал себя по карману, где лежал "горох" – две желтые бусины, которые я носил с собой.

Возвращался я той же дорогой, не прячась. Попался еще один одинокий зараженный – женщина в домашнем халате. Я просто заставил её отойти в сторону и уткнуться лбом в стену, пока проходил мимо. Тратить время и силы на убийство пустой "куклы" не хотелось.

Внизу, у реки, всё было спокойно. Зомби догрызал кость, девушка дышала. Я развел костер – небольшой, бездымный, благо сушняка тут хватало. Первым делом – живчик. Вода из бутылок, спирт, спораны. Пока они растворялись, я занялся лечением. Вколол девушке обезболивающее, промыл раны антисептиком. Она даже не застонала, только дернулась рефлекторно.

– Живучая, – одобрил я.

Покончив с медициной, я сел у реки. В руках у меня была металлическая кружка. На дне лежала одна желтая горошина. Я залил её уксусом. Реакция пошла сразу – тихое шипение, пузырьки. Я смотрел, как растворяется концентрированная сила Улья. Мой Дар позволял мне выживать, но сегодня я почувствовал его предел. Два бегуна – и у меня уже звон в ушах. А если придут трое? А если Лотерейщик? Мне нужно больше силы. Люк писал, что горох развивает Дар. Или убивает. Или превращает в кваза.

Когда горошина растворилась полностью, я разбавил кислую жижу водой, процедил через марлю, вдохнул, выдохнул.

– Ну, за здоровье, – усмехнулся я и залпом выпил содержимое.

Вкус был отвратительный. Кислый, вяжущий, с привкусом металла. Желудок сжался, принимая отраву. Я откинулся на траву, ожидая эффекта. Сначала ничего. Потом по телу прошла волна жара, словно я хлебнул чистого спирта. В голове прояснилось.

Глава 7 Угроза

Эффект накатил не сразу. Сначала желудок скрутило спазмом, словно я проглотил ежа, и я едва сдержал рвотный позыв. Выблевать драгоценный раствор – значит спустить в унитаз шанс на выживание. Я сжал зубы, дыша через нос, и заставил себя терпеть.

А потом пришла ясность.

Мир не изменился, краски не стали ярче, звуки не стали громче. Просто из головы ушла та ватная тяжесть, которая давила на виски последние сутки. Словно я долго нес тяжелый рюкзак, а теперь наконец-то его скинул. Усталость отступила, мысли потекли ровно, холодно.

Я перевел взгляд на мертвяка. Раньше, чтобы отдать команду, мне приходилось напрягаться, собирать волю в кулак и буквально вбивать приказ в его гнилой мозг, чувствуя вязкое сопротивление. Сейчас я просто посмотрел на него.

– Замри, – тихо произнес я.

Связь с ним ощутилась четче. Не как радиосигнал, а как натянутая струна. Я почувствовал его примитивное сознание – тусклое, зацикленное на голоде пятно. Оно не сопротивлялось. Мой приказ вошел в него как раскаленный нож в масло.

– Встань.

Зомби поднялся. Быстро. Без той заторможенности, что была раньше.

– Ударь себя.

Звонкий шлепок ладони по лысому черепу.

– Сильнее.

Удар. Ещё удар. Тварь методично избивала сама себя. Я не чувствовал прежнего истощения. Горох сработал как мощный энергетик для Дара. Я не стал суперменом, я не научился видеть сквозь стены, но мой "поводок" стал короче и прочнее. Теперь я мог держать его в узде дольше, не рискуя свалиться с инсультом через пять минут.

Я ослабил хватку, позволяя зомби опуститься обратно к его кости. Эйфории не было, было лишь холодное удовлетворение. Инструмент заточен. Можно работать.

Внимание переключилось на девушку. Она застонала и попыталась перевернуться.

– Тихо, горелая, – я присел рядом, придерживая её за здоровое плечо. – Не дергайся. Кожу сорвешь.

Она открыла глаза. Мутные, расфокусированные. Взгляд блуждал, пока не зацепился за мое лицо. Я ждал чего угодно: крика, узнавания, бреда.

– Воды... – прошелестела она потрескавшимися губами.

– Не воды, а лекарства, – поправил я, поднося флягу. – Пей. Будет жечь, но так надо.

Она сделала глоток, закашлялась, но пить не бросила. Инстинкт выживания у неё работал, это хорошо. Живчик – это жизнь. Если она иммунная, то к утру ожоги начнут затягиваться.

– Где я? – стандартный вопрос для попаданца.

– В раю, – хмыкнул я. – Только климат подкачал и персонал хамоватый. Спи. Тебе нужны силы.

Она попыталась что-то спросить еще, но действие лекарств и шок взяли свое. Глаза закрылись, дыхание стало ровнее.

Я остался сидеть у костра, глядя на тлеющие угли. Ситуация была патовая. У меня на руках лежачий больной, запас еды на три дня и один послушный зомби. Подниматься в город сейчас – самоубийство. Там начинается передел территории. Свежее мясо заканчивается, твари начинают жрать друг друга, мутировать, становиться сильнее. Мой уровень – это пока что бегуны и, если повезет, одинокий лотерейщик. Лезть в пекло я не собирался.

Взгляд упал на машину, которую я сбросил вчера. Разбитый внедорожник лежал на боку метрах в пятидесяти ниже по течению, наполовину в воде. Металлолом полезный.

Оставив девушку под присмотром своего зомби (которому я вбил в голову простую директиву: "Не трогать. Сидеть"), я взял монтировку и направился к машине. Мне нужен был аккумулятор и провода.

Ковыряться в разбитой машине, стоя по колено в воде – то еще удовольствие. Но через час я стал обладателем вполне живого аккумулятора, пучка проводов и галогеновой лампы из фары. Вернувшись в лагерь, я соорудил примитивный периметр. Тонкая проволока опоясала наш пятачок. Если кто-то заденет – цепь замкнется, лампа вспыхнет. Беззвучно. В нашем положении любой звук – это приглашение на ужин.

Ночь опустилась на Улей тяжелым, душным одеялом. С реки потянуло сыростью. Я сидел, прислонившись спиной к теплому камню скалы, и боролся со сном. "Горох" всё еще действовал, спать не хотелось, но тело требовало отдыха.

Я полудремал, краем сознания удерживая контроль над своим "цепным псом". Это было похоже на фоновый процесс – ты просто помнишь, что дверь заперта.

И вдруг "дверь" попытались выбить.

Нет, никто не перехватил у меня управление. Но мой зомби вдруг взбесился. Через нашу ментальную нить до меня докатилась волна дикого, животного ужаса. Не моего ужаса – его. Тварь, которая до этого спокойно сидела у дерева, вдруг попыталась вскочить и рвануть прочь, в темноту, подальше от воды.

– Сидеть! – я ментально ударил его, перехватывая контроль, заставляя мышцы замереть.

Что могло напугать мертвеца? Они не боятся боли, не боятся смерти. Они боятся только одного – хищника, который стоит выше в пищевой цепи.

Я медленно, стараясь не производить ни звука, повернул голову в сторону реки. Мой зомби, парализованный моей волей, мелко дрожал, его взгляд был прикован к противоположному берегу.

Там, в густых зарослях камыша, что-то двигалось. Ночное светило, предательски выглянувшее из-за туч, на секунду осветило силуэт.

Это был не человек. И даже не лотерейщик. Существо передвигалось на четырех лапах, гибкое, длинное, покрытое роговыми пластинами. Голова вытянутая, усеянная шипами.

Он вышел к воде на том берегу. До него было метров семьдесят воды. Для такой твари – пара секунд заплыва. Он водил носом, втягивая воздух. Ветер дул от нас к нему? Нет, кажется, вдоль реки. Повезло.

Существо издало низкий, стрекочущий звук и подняло морду к небу, начав призывно выть.

Я чувствовал, как мой зомби сходит с ума от страха. Его инстинкт вопил "беги!", мой приказ держал "сидеть!". Эта борьба выматывала почище, чем перетаскивание тяжестей. Виски снова заломило, но я не ослаблял хватку. Если бегун дернется, если заскулит – тварь услышит. И тогда нам конец. Мой топорик против его костяной брони – это зубочистка.

Мутант на том берегу резко замолчал и посмотрел прямо на наш берег. У меня перехватило дыхание. Неужели увидел?

Секунды тянулись как часы. Зараженный фыркнул, развернулся и бесшумно исчез в камышах.

Я выдохнул, только сейчас поняв, что всё это время не дышал. Мой зомби обмяк, перестав рваться с поводка. Угроза миновала, но послание было получено четко: мы здесь не одни, и мы здесь – еда. Мой маленький безопасный мирок у реки оказался таким же проходным двором, как и город наверху.

Следующие два дня слились в одну серую, вязкую полосу. Я превратился в челнока, снующего между рекой и окраиной города.

Мой "цепной пёс" оказался незаменимым инструментом. Я назвал его Бобик. Банально, но называть его "Субъект №1" было слишком пафосно для существа, которое периодически пытается сожрать собственный ботинок. Благодаря гороху контроль над ним стал почти фоновым. Я мог идти, смотреть по сторонам и краем сознания удерживать Бобика на коротком поводке, заставляя его идти впереди и принимать на себя первый удар.

Вылазки я планировал тщательно. Далеко в город не совался -там уже сформировались стаи, и делить территорию с матерыми бегунами или, не дай Улей, лотерейщиками, я не собирался. Моей целью были одиночки, отбившиеся от стада, и гаражный кооператив, примыкающий к обрыву.

Охота выглядела рутинно и грязно. Я замечал цель -обычно это был свежеобратившийся, еще сохранивший остатки одежды и человеческого облика. Натравливал на него Бобика. Пока они возились в куче-мале, рыча и кусаясь, я подходил сзади и наносил один точный удар монтировкой или топориком в основание черепа.

Вскрытие споровых мешков стало таким же привычным делом, как чистка картошки. Разрез, пальцы в затылочную массу, нащупать твердые шарики, вытереть о штаны мертвеца, в карман. За два дня я добыл восемнадцать споранов. Гороха больше не попадалось, видимо, для него нужны твари посерьезнее, чем эти первородки.

Но главной целью были не только спораны, но и стройматериалы. Я понимал, что оставаться на берегу вечно нельзя. Рано или поздно кто-то спустится. Или та тварь с другого берега найдет брод, или люди с оружием решат проверить, кто это там жжет костры внизу.

Нужно уходить по воде. Вниз по течению. Туда, где берега шире, а тварей, возможно, меньше. Для этого нужен плот. И не просто связка бревен, которая утонет под весом двух человек и припасов, а нормальное плавсредство.

Я обыскивал машины, которые попадались по дороге, срезал все ремни безопасности. Это лучший крепежный материал, который можно найти: прочный, не гниет, плоский. Снял обивку с сидений, выпотрошил поролон -пригодится для лежбища. Но главное сокровище я нашел в гаражах.

В одном из боксов, вскрытом мною с помощью лома и такой-то матери, обнаружился запас пустых пластиковых канистр из-под грунтовки и масел. Десятилитровые, плотные. Штук двадцать. Я отмывал их в реке песком почти полдня, чтобы избавиться от запаха химии, но оно того стоило.

Строительство верфи я развернул прямо у берега реки.

Конструкцию выбрал простую, но надежную. Основа -сухие стволы ивы, которых вдоль берега валялось в избытке. Я выбирал те, что потолще и позванче -гниль мне не нужна. Срубил несколько молодых деревьев для поперечин.

Сначала связал прямоугольную раму размером примерно три на два метра. Узлы вязал морские, благо в прошлой жизни, той, что была до Улья, увлекался туризмом. Ремни безопасности затягивал монтировкой, как рычагом, до скрипа древесины.

Внутрь рамы, под основные бревна, я загнал пустые канистры. Каждая пробка была закручена с куском полиэтилена для герметичности, а потом залита расплавленным пластиком от обычных бутылок -для верности. Канистры я вязал в сетки из проволоки и синтетической ткани, снятой с сидений, и крепил к днищу плота.

Это давало колоссальную плавучесть. Такой плот не просто будет держаться на воде, он сможет нести меня, девчонку, рюкзаки и даже Бобика, если я решу взять эту вонючую тушу с собой.

Сверху я сделал настил из веток и автомобильных ковриков. Получилось грубо, но ровно. В центре закрепил ящик для припасов -пластиковый контейнер из багажника внедорожника.

На третий день "горелая" пришла в себя окончательно.

Я сидел у костра, поджаривая на прутике крысу. Да, я опустился до крыс. Консервы берег в дорогу, а свежее мясо, пусть и такое -это белок.

–Пахнет курицей, -раздался хриплый голос.

Я обернулся. Она сидела, прислонившись спиной к стене обрыва, и смотрела на меня. Ожоги на лице покрылись темной коркой, местами уже розовела новая кожа. Живчик творит чудеса. Если бы не Улей, за это лекарство в моем мире отдавали бы миллиарды.

–Это крыса, -честно ответил я. -Будешь?

Она скривилась, но кивнула. Голод не тетка, а в Стиксе -и подавно не родня.

Я протянул ей прутик. Она ела жадно, обжигая пальцы.