Текст книги "Стихотворения том 2"

Автор книги: Игорь Белкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

На гранате подорвут,

Уравняет нас железо,

Будет всё тогда зер гут.

Но опять же (ритм аллегро)

В центре города Москвы

Памятник ему, не негру,

Негру, то есть мне – увы!

«»»»»»»»»»»»»»»»»

Под листопад уходят дни

и выгибаются пружиной:

любовь к Отчизне сохрани

вдали от Родины невинной;

она, как встарь, поражена

бациллой лжи и казнокрадства,

и помощь ей твоя нужна,

не нужно в этом сомневаться!

Я не молчу, я говорю,

да разве кто меня услышит?..

Молотит дождь по октябрю,

ноябрь к зиме готовит лыжи;

трубят ветра и мир метут,

снося границы под сурдинку,

а Русь по-прежнему тресту

льняную

треплет

по старинке.

Один и тот же ритуал,

одно лицо на пьедестале:

старт, бег на месте, и финал –

не финиш в достижимых далях!

И что напрасно говорить

и головой стучаться в стену,

пройдут и эти ноябри,

не взламывая неизменность...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Создаю собственный мир,

заполненный

замечательными людьми,

понимающими

тонкий лиризм,

принимающими

соль скоморошьих реприз

за необходимость...

Не проходите мимо!

Не пролетайте мимо,

не проплывайте мимо

и заполняйте

мир мой

нервной волной экстрима;

болью по несвершённому,

по отражённому,

по приемлемому не всеми

чувству,

замкнутому в системе

грусти...

Заходите!

И оставляйте строки

с краткими записями событий

без тождественности упрёков

к жизни

с личной интерпретацией,

век её не касаться бы...

Располагайтесь!

Будьте как дома,

можете раскручивать гайки

на стянутых переломах –

я за свободомыслие

и не люблю графление

строк с искусственно стиснутыми

правилами речения.

Создаю собственный мир,

не ограниченный

перепевами птичьими

и стилями барокко и ампир –

кому это нужно –

жить

внутри клубка

или быть

впаянным в окружность,

в замкнутость на века???

Я за то, чтобы

лёгкий и чистый слог

был франтоватой особой

и простоват, как щенок

с мокрым носом,

не решивший насущных вопросов

без помощи человечества...

Не проходите мимо!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»

А в Суоми живут саами,

Лунка сверлится ледобуром,

А зулус мастерит тамтамы,

Носорожью шлифуя шкуру.

Оседлали Чукотку чукчи,

Эскимосы Аляску греют,

Шар скатать из навозной кучки

Предназначено скарабею.

А ещё голосит экватор,

Перемешивая пассаты,

И широты сороковые

Начищают фрегатам выи.

После долгих далёких странствий

Очень медленен скорый поезд

С остановкой у постоянства,

Где рождается всё живое.

Начинается всё оттуда

От заброшенного колодца,

И не спорьте, не спорьте, люди,

С откровеньем землепроходца!

Не ломайте тревожно пальцы,

Память это не признак тленья,

Возвращаются все скитальцы

В свой единственный миг рожденья...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Из цикла ЭЛЕГИЧЕСКИЕ МИНИАТЮРЫ.

Как странен мир, в котором нет

Надежды на привычный свет,

Зато присутствуют зарницы,

Печаль несущие на лица!

Квадраты стен, на них цвета

Переливаются...

Мечта!

Но за ажурной красотою

Пустое всё, опять пустое.

Наивность вечную кляня,

Кричу вчерашним теням дня:

Рубите поскорее узел,

Сплетённый из моих иллюзий!

А он не рубится сплеча

И нет поблизости луча,

Чтоб растворить зарницы эти

В его неповторимом свете...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Из цикла ЭЛЕГИЧЕСКИЕ МИНИАТЮРЫ.

Был друг как друг, и вдруг исчез,

Не то в него вселился бес,

Не то он маханул с моста

В страну с названьем Пустота.

А я помочь ему не смог,

Не вывел друга за порог

Из комнаты, где тишина

Горячкою оглушена.

Мне мыслилось,

Что он, как я,

Осилит тему бытия,

И выдернет себя из пут

Сорокоградусных минут…

Не получилось.

Виноват.

Но я же не Геракл, брат,

И сам у совести в долгу

За то, что лгал тебе и лгу...

«»»»»»»»»»»»»»»»»

Из цикла ЭЛЕГИЧЕСКИЕ МИНИАТЮРЫ.

За тонкой стенкою души

Колышет ветер камыши

И снег скользит по льду, струясь,

Чтоб завтра обратиться в грязь.

Ноябрь месяц…

Он таков

На Балтике,

И без витков

Не может, оттепель гоня

Вслед за морозом на меня.

Да ничего, переживу,

Мужчина не песок-плывун,

Поддаться чтоб и перетечь

В трагичность мира от Предтеч…

«»»»»»»»»»»»»»»»»

Из цикла ЭЛЕГИЧЕСКИЕ МИНИАТЮРЫ.

Мимо острова Буяна

Корабли плывут в тумане,

Натыкаются на риф,

Лебедей изобразив.

Жалобной струной потренькав,

Гулко лопаются стеньги,

Тонут крылья-паруса…

Ночь.

И время два часа.

Чёрт возьми, я огорошен,

Мне бы неразменный грошик

Дать Нептуну: не юли,

Не насилуй корабли!

И опять уснуть, не видя,

Как на грудь кариатиде,

Той, что бушприт обняла,

Сверху падает скала…

«»»»»»»»»»»»»

Из цикла ЭЛЕГИЧЕСКИЕ МИНИАТЮРЫ.

Как странен мир, в котором нет

надежды на зелёный цвет,

а освещение багрово,

как лихорадочное слово!

Ах, да, ещё в нём темнота

до отвращения густа

и расплывается по душам

татуировкою из туши.

А мы живём и хоть бы что,

прикрывшись радужной мечтой

о чистом-чистом белом снеге,

летящем от зелёной Веги...

"""""""""""""""""""

Из цикла ЭЛЕГИЧЕСКИЕ МИНИАТЮРЫ.

Занемог огонь от жажды и погас,

Покрывало темноты накрыло нас

И не светится созвездье Волопас.

Равнодушие на щёки наползло,

Истирая в пыль последнее тепло,

Не поможет нам невидимый Арктур

Разметать по дням осенним темноту.

Я не чувствую горячего плеча,

Холодна ты, словно лезвие меча,

И меня никак не хочешь величать.

Но за осенью накатится зима,

Понастроит ледяные терема,

Вновь на небо возвратится Волопас:

Эй, вы, люди, что-то грустно мне без вас!

Ты рукой махнёшь Арктуру из окна:

Заходи, нам жизнь без света не нужна! –

И огню плеснёшь полчарочки вина...

Это сказка!

До чего она смешна...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Из цикла ЭЛЕГИЧЕСКИЕ МИНИАТЮРЫ.

Ты устала, я забыл,

Я устал, и ты забыла

Ласковое слово «милый»

За истоками судьбы.

Всё взаимно, так на так,

Я тебе не глажу брови,

Ты меня не славословишь,

Я на выдумки иссяк.

Всё пропало…

Боже мой,

Выгорели маки в поле,

Каждый шаг непроизволен

На единственной прямой!

Я читаю между строк,

Ты находишь за абзацем

Тени грубых декораций,

Явно отслуживших срок…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»

© Copyright: Игорь Белкин, 2010

Свидетельство о публикации №110010100888

Хранилище 42. Стихи о любви

Игорь Белкин

Живите!

Пользуйтесь прекраснодушием

не собственным, так чужим,

пока бесконечность плюшева

по отношенью к вам

и вырисовывают стрижи

спирали по вечерам!

Нет, я не указчик, не прорицатель,

и сам глотаю взахлёб

кстати или некстати

сиреневый воздух,

а пахнущий звёздно

гелиотроп

глажу по нервной стати:

живи,

я не сорву тебя ради

шествующей мимо меня любви

в подвенечном наряде!

Какая нелепая грусть!

Но я не ревнивый Отелло

и не коварный Прокруст,

чтобы для собственных нужд

подгонять непослушное тело!

Живите!

И не ищите покоя,

ведущего к очерствению

душ, познавших взаимное тяготение –

я знаю, что это такое!

Под парусами романтики

приходилось плыть не однажды мне

и распускать нагрудные бантики

на любимых

при соприкосновении

по принципам, известным каждому,

но с трепетом и наслаждением,

ибо первоначально

даже заученное биение

сердца

с пульсацией шквальной...

Живите!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Мне нравится Ваше чело,

Веснушек весёлая россыпь,

Наверное, Вам повезло

Весь мир принимать без вопросов,

Приветствовать попросту жизнь

И тёплое майское солнце,

Несущее на витражи

Мелодии Моцарта сольно!

Звенит постоянством проспект,

Листает погоду и даты,

А я не заучивал текст,

Прочитанный где-то когда-то;

Не знаю я, что Вам сказать,

Боюсь прикоснуться к ладони,

И гибну у Вас на глазах

Веснушкою в море симфоний...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Когда межсезонье распустит

Серёжки у белой ольхи,

Наполнятся тихою грустью

Мои озорные стихи.

Затянется вновь облаками

Процеженность синих небес,

И я обозначу словами

Не спящую мысль о тебе.

Как жаль, я не волхв, не оракул,

Не ведаю, что впереди,

И месяц, похожий на якорь,

Мне сердце опять бороздит.

Сейчас совершу погруженье

В скафандре сегодняшних дней

За светлою прошлою тенью

На илистом жизненном дне.

Доверю баллон кислородный

И вытолкну вверх на волну,

Оставшись от мыслей свободным,

Прикованным, правда, ко дну...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Восьмёрка бесконечности сойдёт нам за наручники, Не тронутые временем, не стёсанные лучником,

Свинцом не перебитые при целевой стрельбе –

Хвала, хвала судьбе!

А карты красно-чёрные на ломберной столешнице

Бесчувственны к трагедии влюблённого и грешницы, Они не восприимчивы к случайной ворожбе.

Ломаются спидометры при скоростях безумия,

Добрейшие и светлые пересыхают в мумии,

Ты утопаешь в лирике, и я в любви увяз

Уже в который раз!

А мир преобразуется, вращается рулеткою,

В нём всем сердцебиениям отводится по клетке, и

Мне тоже в нём назначено калифом быть на час...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Уходя в Неизвестность по серым асфальтам дорог, Я мосты развожу между прошлой и нынешней датой, Новый день принимая за более честный пролог,

Не обжитый бессонницей и равнодушьем не смятый.

Дорогая моя, по зиме не бродить босиком,

По осенней шуге не пускать корабли из бумаги,

Перетёрся в груди и рассыпался чувственный ком, Превратившись в обычную пыль в бытовом саркофаге.

И нужны ли слова вообще в ситуации той,

Где глаза не в глаза и на руку нельзя опереться, Где горячие ночи сменились простой суетой

С передачей долгов через мысли, а не через сердце?

Ухожу в Неизвестность…

Желаю тебе полюбить,

Но не вздорного принца из новороссийских чертогов, А того, кто сумеет сплести ваши чувства в финифть

Светлых дней без намёков на грустную вязь эпилога…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Не угасай, Любовь, не угасай,

Не истекли в Незнаемое сроки

Взаимных жертв, не чувственных оброков

Вхожденья в чудеса на полчаса!

Не вечны мы – и в этом наша боль!..

О, люди, почему нельзя мгновенья,

Сплетённые в цепочку единенья,

Свить в бесконечно милую юдоль?

И править бал в торжественности нот

Звенящим прикасаньем обоюдным,

Ни мнению, ни тленью неподсудном,

Ни вспышке Зла у временнЫх ворот?

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Не рубиться на мечах,

не стрелять в Дантеса –

слишком узок я в плечах

и подвержен стрессам.

Каждый час,

влекущий нас,

каждый миг,

ушедший в крик,

мне стучит по венам

новой переменной.

Чёрт-те что и сверху блажь

мухой к бутерброду –

я, сударыня, не Ваш

в некотором роде!

Руки, ноги –

это мне,

даже прогиб

на спине,

но сознаньем, боже,

Вы с другим на ложе!

Мне его бы кирпичом

ахнуть по портрету,

чтоб катился калачом

он по белу свету;

так ведь нет,

его портрет

Вы храните

и шуршите

слаксами по дому,

где постели комом…

«»»»»»»»»»»»

Лосось нерестится в прозрачной воде,

Омлет подгорает на сковороде,

И время бежит по спирали

Девчонкой в цыганистой шали.

Грохочет июнь в барабаны любви,

А я в городской суматохе завис,

Изгнав за пределы Эдема

Лирические проблемы.

Нормально!

И белая ночь колдуном,

Простынка-колтун, и диван ходуном,

Пружины спирали разжаты

При Еве в халатике мятом.

Над пляжем вечерний и утренний бриз,

Дороги по Балтике тянутся в жизнь,

А я между адом и раем

Опять пустоту выбираю…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Небо словно решето,

Звёзды в нём блестят алмазами,

Только это всё не то,

Ты со мною не повязана

Ни словами, ни судьбой,

Ни кольцом на безымянном –

И бегу я за тобой

В постоянность.

В синь-колодце серый мох

Близ строенья неэлитного,

В глубину летит мой вздох

Тяжкою гранитной плиткою,

Но его услышать дню

Не придётся, не придётся,

Я его похороню

Здесь в колодце…

Боже мой, какой пассаж!

Будут недруги высмеивать

Мною слепленный коллаж

Из мгновений пересеянных,

Растопыренных ежом

И мешающих нормально

Жить в июне золотом,

Не обвальном.

Нынче ночь белым-бела,

Зодиак себя упрятал

За границу из тепла

С холодком мелиссы-мяты,

Но ведь я же Козерог

И упрямец, дорогая! –

И надежды огонёк

Зажигаю…

«»»»»»»»»»»»»»»»

Гудит невидимая дрель,

Жужжат невидимые свёрла –

Опять перехватил апрель

Мне спазмом жаждущее горло.

И, относительно строги

К любому проявленью чувства,

Дни, вставшие не с той ноги,

Меня переполняют грустью.

Но я по замыслу палач,

А не отвергнутый любовник –

Я изгоняю, плачь не плачь,

Тебя навек беспрекословно.

Из сердца.

Из минут.

Из лет.

Из диалогов и созвучий.

Из действия, в котором нет

Надежды на счастливый случай…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Усни, Любовь, а я постерегу

Две хрипотцы совместного дыханья,

Сомлевшего на жизненном торгу

С реальностью, а не с иносказаньем.

Клокочет май в причудах соловьёв

Чуть-чуть пореже, чем в ночах апреля,

А мы ещё не выбрали своё

И Книгой Судеб не отшелестели.

Усни, Любовь, не думай ни о чём,

Живи как в сказке, по себе не плача,

Пока рассвет горячечным лучом

В трюмо грядущий день не обозначил.

Там снова будет пыль и тарарам,

И в учащённом пульсе на запястьях

Забудется любовная игра

Из нашего сегодняшнего счастья…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

А ты стучись

в мой белый сон

всю жизнь

но только в унисон

с гудящим клапаном сердечным

гоняющим

живую кровь

по направляющей

ЛЮБОВЬ

из вечности

и снова в вечность!

Грешна ли ты?

Скажу: ничуть

твои мечты

устлали путь

другому

ждущему ответа

от нашей яви

не от сна

и не лукавить

ты должна

а биться птицею в рассветы!

Тогда весна

под вербный вздох

развеет сна

переполох

ворвётся стуком-перестуком

в тебя

мерцающую в ночь

где я любя

принять не прочь

твой сон надеждой

не разлукой!

«»»»»»»»»»»»»»

Отшагав майский день по зелёному краю,

Одуванчики на ночь глаза закрывают

И не делятся с нею своей желтизною,

Мир и так переполнен, расцвечен тобою.

Выпевая слова о любви златоустно,

Мне бы тоже глаза закрывать безыскусно,

Да не хочется время терять понапрасну,

Если мной овладела – цари полновластно!

Нет, не выспренность это – высокая вера

В сочетании мига со вкусом эклера

С бесконечностью жизни в пределах Вселенной,

Признающей тебя и меня за бесценность!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Окунувшись в туман настоящий,

Растворённый в ольхе поутру,

Соловьи засвистели просяще

О включенье подружек в игру;

В ту игру, что ведётся на равных,

В ту игру, где обманутых нет,

Где танцуется славный-преславный

Обольстительнейший менуэт.

По карьеру проклюнулась зелень,

Мох пополз на сырой известняк…

С добрым утром, мои менестрели,

Долгоносые, как Бержерак!

Он без промаха бил по субреткам

И прокалывал дамам сердца

Без постройки лирической клетки

С предложеньем руки и кольца.

Без намёков!..

Не будем об этом,

Зазывайте подружек в силки,

Выпускайте в грядущее лето

Верещащих детей, мужики!

Ну, а я протеку за туманы,

Перед майской ольхой отмолчусь,

Ибо вновь перевыполнил планы

По раздаче бесхитростных чувств!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Иду по июлю, распахнутый настежь

Художник, ваятель, и в чём-то поэт,

А лето само выбирает фломастер

На день наносить озорной силуэт.

Естественно, твой!

А иной для чего мне?

Я нынче твоим разноцветьем живу,

Пытаясь понять и навеки запомнить

Сердечность мгновений и глаз синеву.

По плёсу стрекозы, по клеверу пчёлы,

Кусты у дороги дождя заждались,

А лето у нас не спросило пароля,

Впуская доверчиво в личную жизнь.

А облаки в небе прозрачною цепью,

И в розовых красках твой милый портрет...

Мальчишка влюблённый, смешон и нелеп я,

Но этим горжусь, в том сомнения нет!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Друг друга познать мы ещё не успели

На лаковой плоскости дней,

И наших сердец асинхронные трели

Не стали нисколько звучней.

Висок прошивает стрела междометий,

Неясен, туманен портрет,

Стоит между нами неведомый третий

И тенькает вновь арбалет.

Не крикнешь ты «да» за глухую туманность,

Колеблясь холодной свечой,

Шагну я неслышною тенью с экрана,

Тебя не коснувшись плечом.

И третий уйдёт, не дождавшись порывов

Твоих, чтоб отбросить вуаль,

К подруге другой, пусть не очень красивой,

Но меньше таящей печаль...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

А если так: Вы где-то вдалеке

С мольбертом незапятнанным в руке,

А я не прорисованною тенью

В сегодняшнем привычном измеренье?

Грунтуя холст для нового броска

В мужские миокардные глубины,

Не позабудьте нанести кармином

В углу его печальное: пока!

На вернисаже в густоте людской

Я помашу ответно Вам рукой

И щёлкну кнопкой фотоаппарата:

Горжусь, что я Вас целовал когда-то!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

... А там, очарованный мигом

Скольжения сердца к любви,

Не может откликнуться Игорь

На светлые чувства твои!

Он выпал из ряда влюблённых

И в осень ушёл навсегда,

Оставив мечты и корону

За тёмною коркою льда.

Не нужно печалиться в голос,

Не нужно томиться всерьёз,

Исполнено Игорем соло

В обыденный апофеоз.

И зря ему ночью не спится,

Лукавь в темноте, не лукавь,

Предписаны жизнью границы,

Вчерашнее – это не явь...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Не падаю в инферно

По случаю пустому

И сохраняю верность

Родительскому дому!

К рябине у калитки,

К паслёну у забора

Шагаю с челобитной

Сквозь нынешнюю морось.

Пусть снова мне приснится

Пират с бутылкой рома

И летние зарницы

Без яростных изломов;

И палуба корвета,

И капитанский мостик,

Плывущий над рассветом

Торжественно и просто!

Стрижи высоко вьются –

Погода будет знатной,

В речонке заводь блюдцем

И солнце в ней стократно;

И травы двухметровы,

И пчёлы величавы,

Девчонки светлобровы –

Лебёдушки и павы...

Очнись, моё сказанье,

И соответствуй теме,

Прикопаны желанья

Давным-давно в Эдеме!

А время не каверна,

Его заполнить трудно,

Так что шагай в инферно –

С намёком на безлюдность...

И всё ж я не отчаюсь,

Сумею Волком Серым

Врубиться в день плечами

И растоптать химеры:

Я здесь, мои девчонки,

Стрижи, я снова с вами

Над шёпотом речонки

С крутыми берегами!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»

Из цикла ЧТО-ТО О ЛЮБВИ.

Не мечу ножи и стрелы

В задубелость-отверделость,

Не кричу истошно в ночь:

Я не в силах Вам помочь!

Равнодушие-усталость

Вслед за мною увязалось,

Двери скрипнули навзрыд:

Вряд ли кто тебя простит.

Я и праведен и грешен,

Я и конник, я и пеший,

И сердечность впопыхах

Растерял в осенних мхах.

Впереди зима и пустошь,

Мокрый снег, налипший густо,

И нелепый старый храм

Обновлённых мелодрам...

«»»»»»»»»»»»»»»»

Из цикла ЧТО-ТО О ЛЮБВИ.

Погремушкой расписной

Ты предстала,

Посмеялась надо мной –

Эка жалость!

И не ведаешь ничуть,

Отчего же

Превратился санный путь

В бездорожье.

Я шагаю пацаном

В душегрейке…

В каждом шорохе лесном

Фейерверки,

С каждой ели озорной

Сверху шишки,

Не даётся ни одной

Передышки.

Ну и ладно, я не тот,

Чтоб груститься,

Мало ль сверху что падёт

На ресницы!

Боль совсем невелика,

Ёлы палы,

Фейерверк без огонька,

В этом жалость…

«»»»»»»»»»»»»»»

Из цикла ЧТО-ТО О ЛЮБВИ.

На дворец из песка набежала волна,

По непрочной стене поползла кривизна,

И рассыпалась вдруг очарованность дня,

Словно бриз направление чувств поменял;

Словно вечность, надев невидимки наряд,

По сердцам обнажённым прошлась наугад,

Пенный след оставляя, дымящийся след –

Не найдётся ему всепрощения, нет!

Не поддамся ему и тебя унесу

На поляну в сосново-еловом лесу,

Ни к чему нам с тобой разбитная волна,

Если рушит без спроса надежду она!

А в лесу хорошо, там не мается бриз,

Ели ветви склоняют почтительно вниз,

Укрывая любви нестареющий миг

Наяву, не со строчек прочитанных книг...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Из цикла ЧТО-ТО О ЛЮБВИ.

В спокойствие натурщицы добавлю непокоя

И сказочное вылеплю, не божество слепое,

Потом рукой всезнающей светильник погашу:

Не смейся над ваятелем, он шут, влюблённый шут!

А сказка продолжается, за время сказка мчится, Ночь прорезают пламенем холодные зарницы,

За маской карнавальною горячие огни –

В тепло моё сердечное, натурщица, взгляни!

Взгляни, взгляни, не брезгуя, не подчиняясь дрожи, Ты не рабыня похоти, я шут, а не вельможа,

Коль мрак тебе не нравится, я вновь зажгу свечу, Над рукотворной статуей тревожно помолчу...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Из цикла СВЕРНУЛСЯ В КОКОН.

Свернулся в кокон...

Ах, какая стынь!

Похрустывают ломкие запястья...

Легко отгородиться от святынь,

Не одаривших человека счастьем.

Забыть иконность нежного лица,

Ресниц пушистых смятую бессонность,

Внедриться телом в сферу небосклона

Со строками Хайяма-мудреца...

От мира и любви я отчуждён!

Прошу не посещать мою обитель,

Ты – явь живая, я – дурманный сон,

Ты инженю, а я последний зритель.

Чем дольше сон, тем резче рубежи,

Перебивает запахи полынность...

Свернулся в кокон.

Продолжаю жить.

А ты останься девочкой невинной...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Непосредственные, будто живые,

Проплывают облака кучевые,

Проливаясь кутерьмой бытовою

Над беспутною моей головою.

Пересыщенный тревогой мирскою,

Не способен я ужиться с покоем,

В неизведанную даль, как придётся,

Удалиться бы мне первопроходцем.

И шагать бы в колдовство по рассветам,

И расстёгивать туманам корсеты,

С придыханьем пить молочную свежесть

Одурманенных моих побережий.

Не пойму я, что со мной происходит,

То ли сердце в напряжении вроде,

То ли просто отстраниться желаю

От непрошеной любви, дорогая...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Самолюбив.

Завистлив.

И взрываюсь,

Когда чего-то очень не по мне,

Но привыкаю, чтобы хата с края

Без личного портрета на стене.

Там, в гулком мире, есть кому бороться,

Качать права и руки распускать,

А я уже пресыщен благородством

И мотоцикл сменил на самокат.

Что тарахтеть, дымя на перекрёстках,

Когда вокруг могучие ландо

Тебя втирают в узкую полоску

Между бордюром и родным гнездом!

Слова роняю грустно и беззлобно…

Не для того, чтоб выплеснуть на мир

Какую-то помойную подробность

Сожительства антуража с людьми!

Нет-нет, зачем?

Далёк я от экстазов,

Солома жизни не пучок цветов,

Но как приятно жить среди фантазий

Собою же придуманных стихов!

В них я и ты, и третий кто-то, лишний,

А, может быть, не лишний он совсем,

И ты к нему сбежишь служанкой Кришны

От кучи недописанных поэм.

На лоб прилепишь кастовые знаки

И, изгибаясь в полутьме ночной,

Швырнёшь мои слова за буераки

Той жизни, что смиряется со мной…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

На войне как на войне,

Пули свищут в снегопаде

И солдата лихорадит,

Если думать о жене.

Прислониться бы на час,

Нет, хотя бы на минуту

К животворному уюту,

К светлой ласковости глаз!

И заполнить тишиной

Воющий багровый воздух,

Чтоб в глазах сияли звёзды,

Пережженные войной...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Опечалилась бумага...

Может быть, она права,

очень стал я жаден, скряга,

на хорошие слова,

и не ставлю запятые

вместо точек, хоть умри,

там, где мысли не простые

в жгут сплели календари.

Замело бураном тропы,

лыжи прячутся в углу,

вены вычернила копоть,

сажа запеклась в смолу;

пережгло дегтярным цветом

у берёзы бересту,

белый цвет стал раритетом

и пугает темноту.

Странен мир немой разлуки,

эхо глохнет между стен

и не разрушает звуком

панцирь, кокон, цепи, плен;

за решёткой междометий

в авторучке сохнет гель...

Март переживу я третьим

и таким войду в апрель...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Валентина, Валентина,

Сколько пролетело лет

От походов по малину

На потерянной Земле

До сегодняшнего мига

Без вчерашнего тепла,

Без испуганного: Игорь,

Вон гадюка поползла!

Это уж, а не гадюка,

Не ведьмачье помело!..

Время царствующим дюком

К принцу Валю увело.

И остался я с любовью

На руках наедине

То ль мишенью для злословья,

То ль птенцом щегла на пне.

Валентина, Валентина,

Берестяный туесок

Не заполнился малиной

По скрипучий ободок;

Но зато в копёшке сена

У приречной полосы

Я ласкал её колени

В предвечерние часы.

Это было, было, было

И не требовало мзды!..

На реке покрылись илом

Полудетские следы;

Натуральный, не былинный,

Плещется в лицо февраль:

Валентина, Валентина,

Милая моя печаль!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Стих написан совместно с дамой-инкогнито.

Я окуну продрогшие ладони

в осенний день

и тополь пожелтевший

моей щеки коснётся

он запомнил

несбывшиеся шорохи надежды

по ним я жизнь промерила шагами

хрусталь любви за веками припрятав

и жертвенно озолотилась Вами

и отказалась странствовать по датам

я Вас не жду но почему-то верю

что переменчивы осенние ветра

что Вы стоите за дождливой дверью

весь в патине как слиток серебра;

беззвучен

тишины не нарушает

от Вашей трубки горечи дымок

и очень жаль не поняла тогда я

влечений Ваших к суете дорог

не поняла

мне не в награду это

зови теперь былое не зови

в нём навсегда утеряны секреты

взрывной и кратковременной любви

мой ласковый и невозможный тополь

печаль мою хранить тебе не надо

сама она затихнет словно шёпот

последнего

быть может

листопада

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Со слов дамы, пожелавшей хранить инкогнито.

Ах, как же сегодня я нетерпелива!

Роняю слова в пустоту наугад:

Пиши мне свою изначальную лживость,

Устрой мне рифмованный бал-маскарад!

Пусть стих твой окажется чуточку странным,

Пусть будет он соткан из старых газет

И капель микстурных из медного крана –

Надежды мне на исцеление нет.

Подёрнется рифма ванильною плёнкой,

Цветной кисеёю затянет года,

Я вновь прибегу любопытной девчонкой:

Когда это было, скажи мне, когда?

Конечно, в том времени, что неподвластно

Стремлению сердца вернуть его в жизнь,

Но ты повторись: это было прекрасно! –

И ложь перечёркивать не торопись!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Как странно слышать мне слова:

Я Вас люблю! – и верить свято,

Что Вы не рухнули в провал

Мужского грубого диктата,

А сами жгучею искрою

Скользнули по душе героя

И растопили горький лёд

Его сомнений и забот.

Как странно видеть мне слова,

Бегущие из дальних далей

На монитор, и ждать от Вас

Всё то, что Вы недосказали,

И отрекаться грустно-грустно

От всех печалей безыскусных,

И покрываться коркой льда:

Не быть нам вместе никогда!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Над морем дымка...

Горизонт

Струной дрожащею,

А дальше остров, Робинзон,

Судьба пропащая...

Какая странная Земля!

Совсем не хочется

Шагать, ботфортами пыля,

По одиночеству.

Кричит баклан на перехлёст

Судьбы и вечера,

Январь посильно строит мост

Из дальних глетчеров.

Плывут они, сверкая так,

Что море светится...

Забавно, эта красота

Мне за нелепицу.

Сейчас бы в руки ледоруб,

Ведь мост не нужен мне,

Давно отвык от Ваших губ

Ваш бывший суженый!

Все миражи ему за сон

Спокойно-палевый,

Скептично смотрит Робинзон

В морское марево...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Роса на листьях искренне чиста.

Подвергнутая солнечному жженью,

Она вдруг испаряется с куста

Без выдохов и вдохов сожаленья.

Была – и нет.

Исчезла навсегда

С последнею заплатою тумана,

Скатившегося с шапок валерьяны

На безмятежность плоскости пруда.

Мой светлый мир без башен городских,

Рисованный не мною по рассвету,

Ты в сонной величавости затих,

Роняя с клёнов листья-эполеты!

И я молчу.

Не вытолкнуть слова

Из горла, перехваченного дымом

От выгоревшей сказки нелюбимой,

В которой героиня не права...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

© Copyright: Игорь Белкин, 2009

Свидетельство о публикации №109012000013

Хранилище 43

Игорь Белкин

Наглотавшись дикой прозы,

настучавшись о стихи,

будет сердце биться оземь

жёлудем без шелухи;

если сверху ляжет камень

на него не по уму –

не проклюнется стихами,

сгинет в мертвенную тьму.

Это так, не для запала,

не для красного словца,

просто сердцу не досталось

ни дробиночки свинца;

в плотной массе убиенных

за свободу и за Русь

не гоняла кровь по венам

эта штука...

Ну и пусть!

Зачастую не найти нас

там, где мы всего нужней,

наш запас адреналина

не растрачен на войне;

но себя хлестать не стану

я бичом из бычьих жил,

ибо век свой барабанный

до предела не дожил.

Ни о чём не сожалею,

лямку праведно тяну,

миру не мозолю шею,

не взрываю тишину

и готов платить стихами

за бездейственность свою,

проломив лежачий камень

строчкой:

Родину – люблю!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Если наступит оледенение,

выгорят формулы и самомнения,

лысый покроется корочкой льда

и волосатика скрутит беда.

Будут язвить разномастные звери:

род человеческий нынче похерен,

съела людей беспросветная мгла,

цивилизация их не спасла!

Входы замкнутся в берлогах медвежьих,

грустные лапы без всякой надежды

станет сосать первобытный народ,

бьясь черепами о каменный лёд.

Ежели солнце появится снова,

месяц засветится в небе подковой,

мы возродимся опять, господа,

неандертальцами из-подо льда!

Будем с дубинками шастать по лесу

в лиственных юбках на уровне чресел,

чтоб не обгрызла у нас мошкара

то, чем гордились мы, люди, вчера.

Молния где-то ударит в осину,

вспыхнет огонь без подпитки бензином,

мамонта – в яму, потом на шашлык –

выжил российский упрямый мужик!

Есть кому Землю прокалывать буром,

газ перекачивать ради культуры

в образе новой дебильной попсы,

сдёрнувшей с века в насмешку трусы...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Продолжение истории здесь:

http://www.stihi.ru/2011/01/17/49

Мы были прилежными где-то когда-то,

послушными были, законов страшась,

и вдруг совершенно запутались в датах,

и кодексы чести забросили в грязь.

Конечно, святая наивность мне скажет:

неправ ты, живущий в сегодняшнем дне,

не каждый из нас перевымазан сажей,

не всем нелегко жить в любимой стране!

А я не намерен в чужих монологах

искать заковыки – да пусть говорят

и мчатся вперёд по разбитым дорогам,

построенных кем-то два года назад!

Вот именно «кем-то» туманным, безличным,

по самые гланды сглотнувшим бюджет,

и вряд ли какой прокурорский опричник

безличие вытащить сможет на свет.

Державность слаба – и мышление киснет,

болото его извергает метан,

неверие плёнкой струится по жизни,

а вера с надеждой уходят в туман.

Там я нахожусь, беспокойный и квёлый,

внимательно слушая рапорты тех,

кто душит невольно деревни и сёла

при общей, простите, людской слепоте.

Возможно, не все мы намеренно слепы,

возможно, излишне я роюсь в грязи,

но как же мне хочется чистое небо

оставить потомкам для новой стези!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Наверное, скоро ударят морозы

И льдами зальют сгоряча

То место, где шастают звёздные козы,

Копытцами в небо стуча.

От гулких ударов проснутся метели,

На замерший город падут,

Помчатся снега в озорной карусели

Цепочками дней и минут...

Ты знаешь, мой друг, это всё повторимо,

Уже набегали года,

Ложась на лицо многослойностью грима

И вновь уходя в Никуда.

Морозы стучали в открытые души,

Змеино трещали во льду,

И месяц утюжил тупым полукружьем

Застывшую в речке звезду.

А мы проходили закрытые дали

По заданной точно прямой

И слепки от выправленной вертикали

В сердцах приносили домой.

Работа-дорога,

Работа-дорога,

А отдых всегда на потом!..

И снова по небу бегут Козероги

Там, где вертикали винтом...

Ххххххххххххххххххххххххх

Верую!

И обижаюсь потом

на обыденность серую

режущую углом

день настоящий стОящий

или

то временнОе стойбище

где меня не любили.

Леплюсь

прозаически и лирически

к другу впавшему в грусть

он меня тоже вычислил

и до чего же просто

водку глотать фужерами

и обдирать коросту

с пяток словечка «верую»!

А память...

Да ну её эту память

селёдочными руками

икону не тронешь в храме

пришелестит прихожанка

зыркнет глазами строго

и запах понизит планку

её отношенья к богу...

Верую!

И отношусь с прохладцей

к сказочности феерии

в розовые шестнадцать

но до чего приятно

влиться

в полузабытые лица

смазав пивные пятна

ноющею десницей...

Ххххххххххххххххххх

То ли искорка в стакане,

то ли муха на стекле,

то ли осень барабанит

сизым дождиком во мгле.

В общем, нет со мною сладу

организму моему,

боевик ему не в радость,

стриптизёрши ни к чему.

Водка булькает по горлу,

огурец за нею вслед,

шире черепа распёрло