Текст книги "Мечников. Свет разума (СИ)"

Автор книги: Игорь Алмазов

Соавторы: Виктор Молотов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

– Хотите сказать, что вам известна личность главного клиента Углова? – поинтересовался я.

– Нет. Но я могу выйти на него, – заявил Щеблетов. – Если пообещаете, что позволите мне хотя бы раз в два месяца видеться с дедом, в течение этой недели я сообщу вам, кто этот человек.

Было бы очень кстати. Если он так хочет – пусть помогает. Но условия я всё же изменю.

– Я обещаю, что подумаю о том, допускать к порталу или нет, – ответил я. – Сойдёмся только на этих условиях.

– Меня устраивает, – решительно кивнул он.

– Тогда сразу же свяжитесь со мной, если узнаете его имя.

На этом наш разговор подошёл к концу. Я слышал, как Щеблетов вскочил и тут же понёсся в неизвестном мне направлении. Видимо, решил сразу же взяться за дело.

Посмотрим. Время покажет, действительно ли он хочет реабилитироваться или нет. Так или иначе, обмануть меня у него не выйдет. Я уже достаточно натерпелся предательств. Больше со мной это не прокатит.

Наконец, все запланированные дела сделаны. Управился даже быстрее, чем думал. Даже несмотря на незапланированный разговор с Щеблетовым.

Теперь можно и поработать немного. А то уж больно давно я с пациентами не общался. Без этого уже жить трудно. Такое у многих врачей бывает. Работают несколько месяцев без выходных, начинают ворчать о том, как надоели все эти пациенты. А потом проходит неделя отдыха, и без клиники жить становится уже невозможно. Во многом именно поэтому многие врачи продолжают работать ещё десятки лет после достижения пенсионного возраста.

– Алексей Александрович! – воскликнул Разумовский, когда я добрался до его отделения. – Да что же такое⁈ Вы почему вчера не зашли? Я получил письмо от Филатова. Он сказал, что у вас там случилась катастрофа!

– Поздно вернулся, Александр Иванович. И всё в итоге обошлось. Никто не пострадал, – объяснил я.

– Ладно, позже расскажете мне во всех подробностях о произошедшем. А сейчас, очень прошу вас – спуститесь в отделение для простолюдинов. Там пациент в среднетяжёлом состоянии. Я его уже положил в палату, но начать лечение не успел, потому что после него сразу же привезли графа.

Сразу видно, как расставляются приоритеты! Сначала дворяне, потом уже гражданский. Ну ничего, сейчас я сам со всем разберусь. Всё-таки это было моей идеей – открыть полноценное отделение для людей недворянского происхождения.

– Добрый день, – я поприветствовал лежащего на кушетке пациента и тут же ужаснулся.

Мужчину всего обсыпало. Вся кожа покрыта красной крапинкой.

Очень надеюсь, что это – не корь. Иначе весь губернский госпиталь в течение следующих нескольких часов будет заражён. Однако, присмотревшись к сыпи, я понял, что на корь это не похоже.

Более того, эта крапинка вообще слабо напоминает любое известное мне инфекционное заболевание. Больше похоже на аллергию.

– Господин лекарь, – тяжело дыша, произнёс мужчина. – Помираю. Грифон видит – не доживу я до ночи. Воздуха не хватает, всё тело жжёт. Раньше такое случалось, но чтобы так сильно…

– Спокойно, вы у меня ещё сто лет проживёте, – уверил его я. – Вы сказали, что такое уже случалось. Не замечали, в какие моменты появлялись эти симптомы? Не связываете это с пищей? Или, может быть, вы контактировали с какими-нибудь веществами? Химикатов у вас в доме нет?

– Нет, господин лекарь. Не думаю, что это как-то связано с веществами. Скорее уж с местом. Я снял квартиру на Южной улице. И с тех пор, как туда переехал, постоянно мучаюсь из-за этой сыпи и одышки. Иногда ещё сопли появляются.

Пока он рассказывал, я измерил ему давление. Очень низкое. И это – плохой признак. Такое впечатление, что у пациента развилась мощнейшая аллергическая реакция. А падение давления указывает на риск возникновения острой сосудистой реакции – шока.

Стоп… Он сказал, что живёт на улице Южной? Мы с Костей много раз через неё проезжали. Там всего один многоквартирный дом для обычных граждан. Всю остальную часть улицы занимают дворянские дома.

Чёрт подери… Если я прав в своих догадках, то пациент сильно влип.

– Позвольте, я кое-что проверю, – произнёс я и коснулся руки пациента.

Направил лекарскую магию на сыпь, чтобы очистить кожу предплечья.

– Ой-ой! Жжётся! – воскликнул он.

Как только сыпь исчезла, на её месте появилась новая. Причём стало её ещё больше, чем было.

Это – проблема. Пациент рискует пострадать от гипотонического шока, а я даже не могу использовать лекарскую магию.

И на то есть причина.

– Что происходит, господин лекарь? – напрягся пациент.

– Я с таким ещё никогда не встречался, – ответил я. – Боюсь, у вас аллергия на магию.

Глава 7

– Аллергия? – не понял пациент. – А что это вообще такое?

– Если объяснять простыми словами, ваш организм просто не может переносить магию. Возможно, вам доводилось встречать людей, которые начинают чихать даже от самых безобидных запахов. Или покрываются сыпью, как и вы, если съедают что-то, что не сочетается их организмом. То же самое и у вас, – объяснил я.

– А как вы это поняли, Алексей Александрович? – с недоверием спросил пациент.

Могу его понять. Для него то, что я рассказываю, звучит ещё менее реалистично, чем всем привычная магия.

– Вы сказали, что переехали на Южную улицу. Там живёт очень много аристократов. И все они владеют магией. Думаю, одного их присутствия рядом достаточно, чтобы спровоцировать у вас приступы, – произнёс я.

Но и это – не главная проблема. Не стоит ему об этом рассказывать, но, как показывает практика, почему-то именно на этой улице постоянно случаются дуэли. Чёрт знает, почему дворянам там так неспокойно живётся. Может быть, рядом поселились враждующие рода.

Факт остаётся фактом, Разумовский уже четыре раза ездил на эту улицу лечить пострадавших на дуэли дворян. А каждая дуэль приводит к выбросу большого количества магической энергии. Для этого пациента – это критическая доза. С тем же успехом можно бросить человека с бронхиальной астмой в мешок, забитый цветочной пыльцой.

– То есть мне придётся переезжать? – уточнил мужчина.

– Обязательно. Другого варианта у вас нет. Как привести вас в нормальное состояние – я придумаю. Но вашу аллергию полностью излечить невозможно. Только сдерживать её, купировать приступы и избегать контактов с магией – других вариантов нет.

Придётся восстанавливать больного созданными мной лекарственными средствами. Причём надо отобрать только те препараты, которые я производил не из магических ингредиентов. Все лекарства, созданные из Уни-грибов, сразу идут лесом. Ими я пациента только добью и уже ничем не смогу его спасти.

Причём нужно постараться вылечить его как можно быстрее. И дело даже не в тяжести его состояния. Просто я одним своим присутствием усугубляю симптомы аллергии. А если он задержится в стационаре надолго, то вообще никогда не выздоровеет. В губернском госпитале постоянно мечутся лекари и студенты академии. А на третьем этаже лежат больные дворяне. Магический фон здесь убийственный!

– Вам бы переехать из Саратова куда-нибудь в глушь, – посоветовал я. – В деревню или маленький городок. Подальше от магии.

– Я постараюсь что-нибудь придумать, Алексей Александрович, – кивнул он, слегка расстроившись. – Спасибо за совет.

– Сейчас я введу вам один препарат, чтобы повысить давление, а затем отойду минут на пятнадцать, чтобы приготовить для вас капельницу, – объяснил я. – Надолго не задержусь.

Пульс у пациента не был сильно повышен, поэтому я с чистой совестью смог ввести ему кофеин. Сейчас давление повысится, и он сможет продержаться ещё немного до моего возвращения.

Я вернулся в отделение Разумовского с целью осмотреть склад препаратов на предмет противоаллергических средств. Однако заметил, что в моё отсутствие кое-что изменилось. Главного лекаря обступили господа в строгих костюмах. И это не пациенты. На их форме нашит герб ордена лекарей.

Что это здесь происходит?

Мужчины отошли от Разумовского и принялись осматривать палаты пациентов. Александр Иванович, заметив, что я вернулся, быстро осмотрелся по сторонам, а затем побежал со всех ног навстречу ко мне.

– Господин Мечников, – он вцепился в мои плечи. – У нас беда. Проверка из ордена.

Волосы Александр Иванович всегда стриг очень коротко, но даже несмотря на это, я заметил, как короткие волоски на его макушке встали дыбом.

– Только не говорите, что у проверяющих есть кристалл, определяющий некротику, – прошептал я.

– У тех двоих нет. А вот у председателя комиссии есть, – тихо, но эмоционально ответил Разумовский. – Но нам повезло. Сейчас он направился осматривать первый этаж в отделение для простолюдинов. Видимо, вы с ним разминулись!

Час от часу не легче! Это совсем не облегчает задачу. Сейчас на чаше весов два человека. Святослав Березин и пациент с аллергией на магию. Если председатель комиссии зайдёт к больному на первом этаже, его аллергия отреагирует на магический кристалл и ему станет ещё хуже.

А если заглянет к Святославу, то решит, будто перед ним лежит некромант.

Разорваться напополам и спасти сразу двоих я не смогу. Придётся действовать хитро.

– Держите, Александр Иванович, – я всучил Разумовскому связку ключей.

– Что это? Зачем? – растерялся он.

– Ключи от моей квартиры. Отдайте их Святославу и выписывайте его. Лучше задним числом, – посоветовал я. – Он должен покинуть госпиталь до встречи с председателем. А я вернусь на первый этаж. Помогу пациенту и задержу проверяющего, чтобы выиграть вам время.

– Милостивый Грифон! Но ведь это такой риск! – вздохнул Разумовский.

– Потом поговорим о рисках. Нельзя терять ни минуты. Действуем! – скомандовал я.

Главный лекарь рванул к палате Березина. Нам повезло, в то крыло помощники председателя пока что не пошли. Значит, они не заметят экстренную выписку пациента.

Я влетел на склад, схватил аналоги глюкокортикостероидных гормонов, противовоспалительные мази, капельницу и бутылку с физиологическим раствором.

Главная задача – не перепутать стероиды. Одни я синтезировал сам, а другие извлёк из Уни-грибов. Но благо коробки у меня помечены. Как знал, что когда-нибудь это сыграет свою роль!

Я спустился вниз. Важнее всего для меня было как можно скорее поставить пациенту капельницу. Однако уже около двери меня окликнул монотонный гнусавый голос.

– Господин Мечников! Пожалуйста, не спешите, мне нужно с вами поговорить.

В конце коридора за моей спиной стоял незнакомый мне мужчина. Судя по значку ордена и кристаллу в правой руке, именно он и являлся председателем комиссии.

Проклятье, выбрал же он время, чтобы меня поймать. Теперь уже никуда не деться. Придётся выкручиваться другим способом.

Есть у меня одна затея. И его задержу, и пациента вылечить смогу.

– Добрый день, уважаемый! – поприветствовал проверяющего я. – К сожалению, задерживаться я не могу. У меня пациент в тяжёлом состоянии. Если хотите, можете пройти в палату вместе со мной.

– Хм, – он окинул меня оценивающим взглядом. – А я представлял вас несколько иначе, Алексей Александрович. Думал, что вы старше.

До чего же странный тип. Худощавый, долговязый, губы вытянуты, как утиный клюв. Ещё и голос занудный – аж в сон клонит.

Кстати, странно… В его словах есть одна несостыковка.

Кофеин ещё должен действовать, давление у пациента в ближайшие несколько минут не упадёт. Так что у меня есть время, чтобы с ним поговорить.

– Мы с вами не знакомы, – подметил я. – Могу я узнать ваше имя?

– Виктор Генрихович Вебер, – представился он. – Заместитель главы ордена лекарей.

– Заместитель? – удивился я. – А куда делся предыдущий?

– Ушёл со своего поста вместе с предыдущим главой, – заявил он. – Сегодня последний день их работы. Мы с новым главой уже заступили на пост и решили сразу же провести, так сказать, профилактическую проверку.

Всеволод Углов оставил свой пост? Печальная новость. Он был хорошим главой. Подозреваю, что это случилось из-за раскрытия преступлений его сына. Наверное, ему выдвинули ультиматум. Увольняться или быть уволенным.

– Вы сказали, что представляли меня иначе. Но как вы тогда поняли, кто я такой? – подметил я.

– Господин Разумовский описал мне вашу внешность. Сказал, что вы сейчас дежурите вместе с ним, – не мешкая ответил Вебер.

Ложь. Ответ он придумал быстро, но я уверен, что заместитель мне врёт. Очень непохоже на Разумовского. Чтобы он расписывал мою внешность проверяющим? Звучит, как какой-то бред. Да и зная Александра Ивановича, уверен, он бы от волнения наплёл такой ерунды, что меня проверяющие потом даже с собаками бы найти не смогли.

– Ну что, где ваш пациент? – перевёл тему Виктор Вебер. – Мне не терпится посмотреть, как вы оказываете помощь в этом… необычном отделении.

«Необычном!» Какой акцент он сделал на это слово. Аж поморщился, не захотел даже вслух упоминать простой народ. Очень неприятный человек. Горделивый и безнравственный. Хотя о себе он, разумеется, думает иначе.

Надеюсь, что хотя бы новый глава от него отличается.

– Пройдёмте во второй кабинет, Виктор Генрихович, – предложил я. – Но у меня есть одно условие. Кристалл придётся оставить снаружи. Вам с ним туда нельзя.

У него чуть очки с носа не упали. Он уже собрался возмутиться, но всё же не стал повышать тон.

– Это почему же? – спросил Вебер.

– У пациента аллергия на магию в любых её проявлениях, – ответил я. – Даже наше присутствие оказывает на него вред. А кристалл вызовет осложнения.

– Какие глупости, Алексей Александрович, – захихикал он. – Вы, должно быть, меня разыгрываете. Такого диагноза не существует.

– Значит, вы плохо читали мою методичку о работе иммунной системы человека, – ответил я. – Аллергию я очень хорошо описал. А насчёт реакции на магию, согласен, странная ситуация. Я столкнулся с ней впервые.

– Вашу методичку? – он слегка приподнял голову и взглянул на меня из-под очков. – А с чего вы решили, что её можно использовать как аргумент?

– Очевидно потому, что её приняли в Санкт-Петербургской лекарской академии, – ответил я. – Или они для вас не авторитет?

– Ну почему же… – хмыкнул он. – Авторитет. Но мы с новым главой планируем пересмотреть решения местного ордена, которые были приняты ранее. Ах да, и ещё кое-что. Запомните на будущее, Алексей Александрович. Губернское подразделение ордена имеет право менять лекарские законы в пределах своей области. Поэтому я не собираюсь слушать ваши доводы, описанные в методичке. Я зайду в эту палату с кристаллом – и точка.

– И станете убийцей, – продолжил настаивать я. – С каких это пор орден лекарей причиняет вред пациентам?

– Господин Мечников, вы начинаете действовать мне на нервы, – всё так же спокойно произнёс Вебер. – Я буду вынужден описать ваше поведение в своём отчёте. Уверен, главе это не понравится. Вы рискуете потерять работу. Я уже начинаю подозревать, что в этой палате лежит сектант или даже некромант. Неужто они и вас смогли обратить?

Как же он, чёрт возьми, вынуждает меня воспользоваться техникой, которую я сам себе запретил активировать. Я бы мог снова направить поток магии в его гиппокамп, изменить воспоминания, заставить забыть об этой проверке.

Но это снова приведёт к перегреву магических каналов. Придётся ещё неделю, если не больше, жить без магии. Кроме того, такой всплеск магической энергии непосредственно рядом с палатой навредит пациенту даже больше, чем кристалл.

Что ж… Он не оставляет мне другого выбора. Запретят мне работать в губернском госпитале – пускай. От этих денег я не завишу. В крайнем случае могу открыть частную практику.

Лучше лишиться работы, чем позволить какому-то болвану убить моего пациента.

Резким рывком я проскочил мимо Вебера в палату. Он даже опомниться не успел, а я уже оказался внутри и запер дверь на ключ.

– Господин Мечников! – послышался крик пришедшего в себя заместителя. – Что вы творите⁈ Все ваши действия будут внесены в протокол! Клянусь, если вы сейчас же не откроете…

Продолжение этой тирады я слушать не стал. По сути, обе миссии я выполнить смог. Теперь у меня есть возможность долечить пациента. А пока Вебер возмущается и тарабанит кулаками по двери, у Святослава есть возможность даже в другую страну сбежать!

Вот уж отвлёк – так отвлёк!

– Господин лекарь, что происходит? – испугался пациент. – Кто это сюда рвётся?

– Не обращайте внимания. Некоторые сотрудники ордена умом не блещут, – произнёс я. – Просто игнорируйте его.

Я приступил к лечению. Развёл лекарственное средство, поставил капельницу, а затем обработал кожу больного противовоспалительной мазью.

Вскоре Вебер перестал ломиться в дверь. В коридоре послышался голос Александра Ивановича. И Грифон меня раздери, таких интонаций я от него ещё никогда не слышал!

– Сейчас же забирайте своих помощников и убирайтесь из моего госпиталя! – проревел он.

Поверить не могу. Это точно Разумовский? Тот самый Разумовский, который по ночам в своём кабинете от вымышленных приведений прячется?

Я воспользовался замешательством Вебера, отпёр дверь, вышел в коридор, а затем снова запер палату.

– Вы оба спятили! – возмутился заместитель главы. – Вы хотя бы примерно представляете, чем для вас чревато такое поведение? Вас не просто уволят, вас лишат лицензии! Вы навсегда потеряете возможность работать лекарями.

– Об этом я буду говорить не с вами, – продолжил наступать на Вебера Разумовский. – Ваши помощники довели двух моих пациенток до слёз. Копались у них в личных вещах. По-вашему, это нормально? Я вас спрашиваю!

– Этого требует новый протокол проверки! – принялся оправдываться Вебер. – Раз они позволили себе такое поведение, значит, посчитали ваших пациенток подозрительными. Привыкайте к новым правилам.

– Проявите уважение, – бросил Веберу я. – Главный лекарь уже сказал своё слово. Убирайтесь.

Виктор Генрихович прикрыл отпавшую челюсть, затем поправил очки и, повернувшись к нам спиной, произнёс:

– Я этого так не оставлю. Можете собирать вещи, господа. Это последний день вашей работы в этом госпитале.

Заместитель прошёл в фойе. Мы с Александром Ивановичем молча смотрели в окно, наблюдая за тем, как Вебер несётся вместе со своими помощниками к зданию ордена лекарей.

– Ох и тёмные же наступили времена, Алексей Александрович, – не отрывая взгляда от окна, произнёс Разумовский. Его гнев утих. Теперь главный лекарь выглядел разбитым. – Если таких людей набирают в орден, мне страшно представить, во что превратится лекарская сфера под их руководством.

– Учитывая, как повёл себя заместитель, думаю, новый глава ничуть не лучше, – заключил я. – Вы как, Александр Иванович?

Он взглянул на меня и неожиданно рассмеялся.

– Как я его, а? – ухмыльнулся Разумовский. – Аж на душе легче стало. Но… Пока нас ещё не уволили, господин Мечников, не стоит забывать о своих обязанностях. Нас наверху ждут пациенты. Пойдёмте. Там у половины больных гипертонический криз случился из-за обыска, который устроили эти болваны.

Мы вернулись к работе. Поделили отделение пополам, провели обход и помогли всем, кто нуждался в лекарской поддержке.

Палата Святослава Березина была пуста. Хотя бы ему удалось избежать столкновения с этими психами. И откуда их только достали? Из тюремной колонии, что ли? Судя по словам Разумовского, эта комиссия больше напоминала досмотр камеры заключённого.

Как только со всеми делами на третьем этаже было покончено, я вернулся к пациенту с аллергией и обнаружил, что ему стало гораздо лучше. Реакция на магию возникла очень быстро и точно так же быстро исчезла, стоило мне ввести верное лекарство.

Мы с главным лекарем решили, что больного стоит прямо сейчас отпустить домой. Сотрудники ордена сюда в любом случае вернутся. И всё равно воспользуются кристаллом. И мало того, что они навредят им моему пациенту. Это – полбеды. Есть вероятность, что они сочтут его реакцию на кристалл за проявление некротической магии. Отправят на допрос, будут пытать. Невинного человека.

Пусть лучше бежит подальше от большого города, как я ему и советовал.

Как только мы с Александром Ивановичем уселись отдыхать, к нам поднялся кучер Константин.

– Ты учти, Костя, если пришёл с плохими новостями – голову долой, – рассмеялся Разумовский.

Расшутился он, видимо, из-за нервов. До сих пор не отошёл от произошедшего.

– Тогда рубите, господа, – вздохнул Константин. – Прислали гонца из ордена. Вас обоих ждёт у себя в кабинете новый глава. Требуют, чтобы вы явились сейчас же.

– Ну что, Алексей Александрович, – пожал плечами Разумовский. – Пойдёмте сдаваться!

Глава 8

Александр Иванович Разумовский экстренно вызвал в госпиталь двух лекарей, у которых был выходной. Константину пришлось забрать их из дома. В итоге через двадцать минут нас уже сменили другие специалисты.

Главный лекарь не мог оставить госпиталь без присмотра. Более того, мы с ним понятия не имели, удастся ли нам вернуться на работу после знакомства с новым главой ордена лекарей. Каким бы ни был исход предстоящей встречи, бросать пациентов нельзя.

Как только госпитализированные больные оказались в надёжных руках, мы с Разумовским выдвинулись в главный штаб ордена лекарей. Что самое удивительное, охранники губернского госпиталя выдвинулись за нами. Мы шли, словно заключённые, к которым приставили двух вооружённых надзирателей.

Мне даже стало интересно, какой им отдали приказ? Что будет, если я прямо сейчас попытаюсь убежать? Делать этого я не собираюсь, но мне любопытно, на что способны эти люди под командованием тирана. Пока что даже не представляю, кем может оказаться этот новый главный лекарь. Однако заместитель Вебер диктовал его волю. И по его действиям очень многое стало понятно.

Саратовских лекарей ждут тёмные времена.

Разумовский шёл к ордену молча. Выглядел он так, будто его вели на смертную казнь. Напряжение достигло предела. Атмосфера и вправду была такая, что я начал невольно представлять эшафот, который выстроили на заднем дворе ордена. И палач уже ждёт нашего с Разумовским появления.

– Держитесь, Александр Иванович, – сказал ему я. – Ещё не всё потеряно. Рано отчаиваться.

– Может быть, вы и правы, Алексей Александрович, но я уже смирился. Чем бы ни закончилась наша встреча с новым главой, я ни о чём не жалею, – ответил он.

Не факт. Ему сейчас очень тяжело. Он половину жизни посвятил этому госпиталю. Всё держалось только на нём. Насколько я знаю, у Александра Ивановича даже семьи нет. Он женат на своей работе. Возвращается домой всего два-три раза в неделю. И то – ненадолго. Не могу даже представить, как он переживёт этот удар, если ему придётся покинуть свою должность.

Разумовский рискует лишиться самого важного в своей жизни. После такого люди теряют смысл, начинают спиваться и больше не могут двигаться дальше.

Думаю, наилучшим вариантом будет заступиться за него. Если придётся, я с лёгкостью переживу уход из госпиталя. Поэтому могу взять вину на себя. Скажу, что это я надоумил его выступить против Вебера.

Александр Иванович всегда шёл мне навстречу. И я отвечал ему тем же. Мы никогда не общались о чём-то кроме работы, но за эти несколько месяцев нам пришлось сильно сблизиться. Я с уверенностью могу сказать, что считаю его другом. А друзей я в беде никогда не бросаю.

Мы поднялись в административный отдел ордена лекарей. Там нас встретил Виктор Генрихович Вебер. Заместитель стоял около кабинета главы ордена и хитро ухмылялся. Наслаждался местью. Ему уже не терпелось поскорее узнать, как с нами поступит глава ордена.

– И снова здравствуйте, «уважаемые» коллеги, – не скрывая сарказма, произнёс он. – Глава вас уже ждёт. Только разговаривать он с вами будет по отдельности. Первым он хотел бы принять вас, Алексей Александрович.

– Не беспокойтесь, господин Мечников. Идите, – прошептал мне Разумовский. – Я подожду своей очереди здесь.

– Только не затевайте больше ссору с Вебером, – посоветовал я. – Лучше игнорируйте его.

Готов поспорить, что заместитель слышал наш короткий разговор. Скривился так, будто ему в рот целый бокал свежевыжатого лимонного сока залили.

Я подошёл к двери, но прежде чем войти в кабинет нового главы, обратил внимание на табличку, что висела прямо перед моим лицом. Больше никаких упоминаний о Всеволоде Углове на ней не было.

Теперь на двери красовалась надпись: «Дмитрий Николаевич Лазарев».

Что ж, сейчас посмотрим, что за зверь такой этот Лазарев.

Я вошёл в кабинет без стука. Глава ордена стоял ко мне спиной. Даже не повернулся, когда я подошёл к его столу. Но он точно слышал, что кроме него в кабинете появился ещё один человек.

Лазарев отхлебнул пахучее варево из своей чашки и, отогнув мизинец, аккуратно поставил её на кофейный столик. Судя по запаху, пил он какой-то травяной отвар. Зловонное подобие привычного мне зелёного чая.

– Вот мы с вами и встретились, господин Мечников, – обернувшись, произнёс он. – Какая досада, что приходится знакомиться при таких обстоятельствах. Если честно, я надеялся, что мы с вами отобедаем в ближайшее время.

Дмитрий Лазарев оказался гораздо моложе, чем я думал. Даже странно, что ему дали должность главы ордена лекарей. Этот человек старше меня года на три-четыре – не более того. Нетипичная картина. Обычно на такие должности берут людей с многолетним стажем.

Он лучезарно улыбнулся, пригладил густые зализанные волосы, затем достал салфетку и протёр усы и короткую бородку, на которой остались следы «зелёного чая».

– Ох, где же мои манеры? – взмахнул руками он. – Присаживайтесь, Алексей Александрович. В ногах правды нет. А нам с вами предстоит долгий разговор.

Болтает без умолку, и каждое слово пропитано фальшью. Радует только то, что моё молчание заставляет его напрягаться. Я не проронил ни слова с тех пор, как вошёл в кабинет. Хотел понаблюдать за его реакцией.

Нервный тип. Не любит, когда люди ведут себя не так, как ему того хочется. Но при этом старается всячески скрывать свой дискомфорт за фальшивой улыбкой.

Может, кого-то он и обманет своим радушием, но не меня.

– Эм… – присев за стол, промычал он. – Господин Мечников, на вас лица нет. Неужто я вас чем-то обидел?

– Обидели? – усмехнулся я. – Нет, Дмитрий Николаевич. Обида – удел слабых. Давайте обойдёмся без лишних разговоров. Вы вызвали нас с господином Разумовским сразу же после того, как ваш заместитель был вынужден завершить свою проверку. Расскажите, о чём пойдёт наша беседа. Только, пожалуйста, говорите прямо.

Я не хотел проторчать ещё полдня в компании этого человека. Главное, поскорее выяснить нашу с Разумовским судьбу и сразу же приступить к подготовке плана «Б».

Если орден лекарей станет моим врагом, ситуация в Саратове сильно преобразится. Бороться с некротикой станет сложнее. А все связи, которые я налаживал в течение этого года, разрушатся.

– Куда же вы так торопитесь, Алексей Александрович? – поджал губы Лазарев. – Расслабьтесь, вам сегодня возвращаться на работу больше не придётся.

– Так вы всё-таки приняли решение нас уволить? – уточнил я.

Дмитрий Николаевич поднял брови, а после короткой паузы расхохотался так, что ему пришлось прижать ладонь к животу, чтобы не надорвать диафрагму.

– Алексей Александрович, что за глупости? – утирая выступившие слёзы, спросил он. – Вы правда думаете, что я уволю вас после того, как вы выгнали Виктора Генриховича и прервали проверку? Ерунда! Я ожидал, что такое случится. Для меня ваша реакция не стала новостью.

– Прежде чем мы продолжим разговор, я всё же уточню – спорить с господином Вебером начал я. Не лишайте Александра Ивановича его работы. Он лишь решил поддержать своего сотрудника, только и всего.

– Успокойтесь, Алексей Александрович, – замахал ладонями Лазарев. – Я вам не враг. И сам себе я вредить тоже не собираюсь. Было бы очень большой глупостью лишиться двух таких сотрудников, как вы с господином Разумовским.

– То есть вы не собираетесь нас отчитывать за то, что мы прервали проверку? – спросил я.

– Нет, конечно, – отмахнулся он. – Я же не деспот какой-то. Я прекрасно понимаю, что реформы лекарских законов вас заденут. Вам просто нужно время, чтобы к этому привыкнуть. Я не стану вас торопить.

Да он ведь просто издевается. Изображает лояльность и радушие, хотя на самом деле за ними скрывается уже откровенная деспотия. Он, не советуясь с другими лекарями, уже решил, какие правки внести в местные законы. А теперь ненавязчиво намекает, что нам остаётся только смириться с ними.

– Так зачем же вы тогда вызвали нас, раз уже всё решено? – спросил я.

– По разным причинам. С Александром Ивановичем у меня состоится приватный разговор, о котором вам знать не обязательно. Если господин Разумовский захочет – он сам всё вам расскажет. Вы же мне нужны, потому что у меня для вас есть работа.

– Работа? – удивился я. – Какого рода?

– В данный момент вы занимаете две должности. Работаете лекарем губернского госпиталя на полставки и состоите в отряде по борьбе с некротикой, – пробежавшись глазами по моему личному делу, произнёс Лазарев. – Отряд я, очевидно, собираюсь расформировать. Поэтому у вас останется свободное время, чтобы помочь мне с другим делом.

– Что, простите? – оторопел я. – Мне послышалось? Вы хотите прекратить охоту на сектантов?

– Ну… Да, – пожал плечами Лазарев. – Всё верно. А какой смысл рисковать жизнями лекарей, которые могут в это время заниматься куда более продуктивными делами? Пусть за сектантами гоняются городовые. Это – их прямые обязанности. Лекари не должны следить за порядком. У нас и других забот хватает.

Да он сошёл с ума… У сектантов есть некротические кристаллы. А руководит их организацией верховный некромант. Я, наоборот, думал, что вскоре к нам присоединятся и другие маги. Не только лекари, но ещё и стихийники. А Лазарев собирается остановить начатое расследование.

– Лекари испокон веков бились с некромантами, – возразил я. – Если мы откажемся от этой борьбы, пострадает огромное количество невинных людей. Городовые в одиночку не справятся.

– Время священных войн уже давным-давно закончилось, – заключил Лазарев. – Бюджет ордена не резиновый. Я не могу разбрасываться деньгами направо и налево. Однако вы можете помочь мне увеличить приток средств в орден. Для этого я вас и позвал. Вы, как я заметил, неплохо справляетесь с производством. Ваши аппараты и лекарственные средства обошли всю Российскую Империю. Вот только… Орден лекарей получает очень низкий процент от вашего производства. Я уже подписал новый указ. Поскольку именно орден занимается распространением ваших товаров, теперь я сам лично буду решать, что вам производить и в каком количестве. Наша задача – продавать то, что люди покупают.

Так он и в мой бизнес решил забраться! Похоже, Лазарева вообще не смущает, что он лезет не в своё дело.

– И что же, по-вашему, я должен производить? – поинтересовался я.

– В большей степени лекарственные средства. Производство аппаратов и прочего лекарского оборудования, очевидно, стоит прекратить. Это занятие того не стоит. Я изучил отчёты. Люди плохо покупают ваши фонендоскопы, электрокардиографы и прочие сложные механизмы.