Текст книги "Блуждающий Равноценный обмен 2(СИ)"

Автор книги: Игорь Шилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

Всю ночь кто то шуршал у бочек, сильно чавкал и сопел, так что выспаться не получилось, а окончательно проснулся, когда ещё совсем темно было. С рассветом решил заняться уборкой, просто сидеть или лежать надоело, да и противно, когда рядом валяются вонючие ошмётки. Сгрёб, так и не убранный странной компанией, мусор в кучу, только начал закидывать его в бочку, как открылась в заборе калитка и оттуда показалось недовольное лицо заспанного человека.

– Ты чего тут мусоришь? – строго спросил он меня.

– Я не мусорю. Я наоборот всё складываю, куда надо – ответил я ему, немного волнуясь.

– А кто тогда раскидал всё это? – не успокоившись, задал новый вопрос работник рынка.

– Я их не знаю, они вчера тут ещё спорили, кто убираться должен, да видно так и не договорились.

– А ты сам то, кто такой? – подойдя ближе и внимательно посмотрев на меня, спросил серьёзный мужчина.

– Я здесь братьев ожидаю. Мы рыбой вчера торговали. А потом они меня не дождались и домой уехали, вот и ночевал тут.

– Понятно. А чего же к деду, в сторожку, не попросился?

– Да как то неудобно было – пожав плечами, сказал я и подумал: – А в самом деле, почему не попросился?

– А спать на улице удобно? Эх молодёжь! Ладно, стой тут, сейчас лопаты принесу, чего же ты руками тут гребёшь.

Вдвоём мусор быстро закидали, а потом уборщик рынка предложил мне умыться и попить в компании с ним чайку. Отказываться не стал, умыться конечно же не помешает и есть хочется так, как, пожалуй, никогда, до этого.

Плескался долго, раздевшись по пояс, нисколько не обращая внимания на начавшую цвести в бочке дождевую воду, потом растирался жёсткой тряпкой, любезно предоставленной новым знакомым. Ну а когда сели за стол, на котором горкой лежал крупно нарезанный хлеб, стояла миска с мёдом и уже дымился в кружках горячий, очень ароматный, травяной чай, скромничать не стал. Сразу выгнать меня не посмеют, я очень на это надеюсь, поэтому пока всё со стола не подмету, из будки не выйду.

– Ты кушай, кушай. Не стесняйся – глядя на то, как я давлюсь, говорил уборщик. – Народ приедет ещё раздобудем, здесь с этим просто.

А я и не стеснялся, понимаю же, второй раз меня здесь кормить не станут. Не могу же я постоянно отставать от своих братьев, даже несмотря на то, что с памятью у меня, до сих пор, не всё в порядке.

Глава 2

Если бы меня утром не накормили, то на рынке не смог бы и часа пробыть. Я попросту захлебнулся бы собственной слюной, или меня насмерть забили бы палками, за воровство продуктов, третьего не дано. Но благодаря сердобольному уборщику и моему, пока ещё, вполне приличному внешнему виду, удалось продержаться здесь на много дольше. Мне посчастливилось помочь разгрузиться двум продавцам, за что один из них одарил меня половиной чёрного каравая, а второй тремя огромными луковицами. А кроме этого, торговец картошкой сосватал меня одной престарелой даме, которой я дотащил, на своих плечах, мешок его товара, прямо до дома. За эту работу впервые получил, настоящие деньги, целых пять копеек.

Мне уже стало казаться, что ничего страшного не произошло и я, как нибудь, смогу прожить и без помощи приютивших меня людей. Но тут, на мою беду, отвалилась подмётка у правого сапога и на этом, возможно конечно, что только на сегодня, мои заработки прекратились. Пришлось срочно искать чем подвязать, просящую каши обувь, а когда оно нашлось, то всё встало на свои места. За помощью к такому оборванцу навряд ли кто то ещё обратится, я видел, как смотрели на тех, кто болтался по рынку в непотребном виде. Перетянутый грязной тряпкой сапог пускай и не ставил меня в один ряд с ними, но отодвинул так далеко от нормальных людей, что пытаться прикидываться таким же нет больше смысла. Снова вернулся к сараю. Сел на обжитое место и принялся наворачивать хлеб с луком, глядя на то, как всё те же люди разбрасывают мусор вокруг грязных бочек.

Луковицу и хлеб слопал очень быстро, и конечно же не наелся. Что это за еда, лук с хлебом? Но несмотря на это, один лук есть всё же не хотелось, не в таком я ещё состоянии, чтобы запихивать в себя еду и заливаться при этом горькими слезами. Подержал оставшиеся луковицы в руках, посмотрел на них и засунул обратно за рубаху, туда, где лежит завёрнутая в тряпочку бумажка, которую я даже и не разглядывал, а чего на неё смотреть, нового в ней всё равно ничего не появится. После еды стало повеселее, но не на столько, чтобы окончательно забыть о так не вовремя порвавшемся сапоге. Они конечно и до этого у меня не совсем новые были, даже можно сказать совсем не новые, у каждого по большой дырке на подошве имеется. Но их то не видно и ходить они не мешают, потому что мне внутрь засунули по кожаной стельке. А сейчас что? Подёргал носком развалившегося сапога, развязал на нём тряпку и стал внимательно рассматривать, что приключилось с подошвой и нельзя ли её привести в нормальное состояние.

– Да, здесь бы «Моментом» намазать и можно было бы ещё ходить – высказался я в слух.

– Каким «Моментом»? О чём это я? Да, с голодухи ещё и не то скажешь – тут же пронеслось в голове.

– Точно. С голоду и не такое запоёшь – согласился я, с мыслями.

Присобачил тряпку на место, встал и пошёл искать чего нибудь потоньше, что не так бы бросалось в глаза. Может нитку толстую найду или гвоздик какой и им, как нибудь, восстановлю развалившийся сапог.

– Слышь, мужики! Заканчивайте мусорить. Мы чего тут каждый раз за вами убираться должны? – сказал я, проходя мимо ковыряющихся в помойке людей.

– Пошёл отсюда, морда козлиная! – недобро полетело мне в след.

– И чего это они так? Вроде я замечание справедливое сделал и в культурной форме его высказал – снова закрутилось, что то не понятное, в моей голове.

Нет надо срочно пожрать. Похоже начинаю умом трогаться, на хуторе говорили, бывает такое, от переохлаждения и постоянного недоедания.

Остановился перед призывно распахнутыми воротами рынка, посмотрел, как бойко на нём идёт торговля, потом взглянул на разорванный сапог, махнул кому то неведомому рукой и зашёл внутрь. На меня тут же пахнуло чем то сладко приторным, потом в воздухе запахло острым и жареным, где то между рядов пронёсся запах свежего хлеба, от которого стало совсем невмоготу. Тут я не выдержал, достал из голенища свою трудовую копейку и пошёл туда, где торговали караваями и сладкими булками. Очереди у хлебопёков не было, люди подходили, брали что приглянулось и шли дальше, потом приходили следующие, через какое то время, тоже чего то покупали и тоже уходили. Я стоял неподалёку и пытался разобраться, что смогу купить на свою копеечку. О том, что такое деньги и какие они бывают мне рассказали и показали, но вот сколько и чего за них можно купить, с этим у меня пока никак.

– Эй, Парень! Чего тут трёшься? Если чего надо бери, а нет, так давай, проваливай отсюда. Не мешай торговать – прикрикнул на меня один из продавцов румяных булочек и ароматных караваев.

– Да мне бы чего побольше – не уверенно сказал я и подойдя ближе протянул ему, зажатую в кулаке, денежку.

– На пол каравая потянет. Давать? – разглядев моё сокровище, спросил он.

– Давайте – заглатывая, внезапно подкатившую слюну, ответил я.

От ещё теплого хлеба пахло так, что у меня аж в глазах потемнело. Не знаю зачем, но я, развернувшись, побежал в сторону облюбованного мной сарая, не обращая внимания на ругающихся покупателей, которых ненароком толкнул или задел, на матерящихся, мне вслед, продавцов, рядом с которыми эти самые покупатели стояли. Даже так и продолжавшие копошиться у бочек, странные личности, уже не волновали меня. Сейчас на уме одно, побыстрее достать из под рубахи луковицу, очистить её, откусить сочный кусок и заесть его хрустящей хлебной корочкой.

Только после того, как частично утолил голод, смог переключиться, с мыслей о еде, на более насущные проблемы, которых у меня совсем не мало. В первую очередь надо чего то решать с ночлегом, не вечно же валяться, как собака, у сарая, хотя перед этим не мешало бы всё таки разобраться с сапогом, подошва у него так и продолжает загребать песок в не очень чистую портянку.

На рынке сапожная мастерская имеется, на неё я обратил внимание ещё вчера, к ней, пожалуй, прямо сейчас и отправлюсь. За спрос денег не возьмут, а более внятного ответа, кроме как у сидящего в маленькой будочке мастера, о том, есть ли возможность починить мою обувку, получить мне больше негде.

– Нет уважаемый, не стану я переводить твои деньги. Добавь к ним ещё парочку рубликов и купи себе, чего нибудь новое – так посоветовал мне сапожник, после осмотра моего правого сапога.

– Спасибо за совет, так и сделаю – поблагодарил я его, натягивая немного попорченную обувь обратно на ногу.

Я бы с удовольствием поменял эти сапоги на другие, но где же их взять. Можно конечно попробовать прямо сейчас начать зарабатывать на новые, вон сколько торговцев собирается к отъезду. А вдруг кому нибудь моя помощь понадобится? Эта мысль мне показалась на столько свежей, что я от сапожника сразу же подошёл к продавцу, рядом с телегой которого лежало штук десять мешков с чем то сыпучим.

– Хозяин, помощник не требуется? – спросил я мужика, высыпающего зерно из ведра обратно в тряпичную тару.

– Нет. Не наработал я сегодня на помощника – ответил он мне, так и не прервав своего занятия.

Когда просят не приставать, это я понимаю и десять раз мне об этом повторять не надо. Не став навязываться тут же отошёл в сторону и направился к его соседу, торговавшего продуктами с пасеки.

– Помочь не надо? – спросил я торговца, носившего на голове широкополую соломенную шляпу.

– Ступай парень с богом, сам справлюсь – и здесь ответили мне отказом.

Напрасное хождение по остановившему свою работу рынку закончилось тем, что снова наведался в будку к сторожу, проклятые луковицы выворачивали желудок наизнанку.

– Опять ты? – удивлённо глядя на меня, спросил старичок, после того, как я открыл дверь в его крохотной избушке.

– Ага. Попить не дадите? – жалобно попросил я.

– Отчего же не дать? Пей на здоровье – предложил дед и не много погодя спросил: – Своих то нашёл?

Ответить сторожу сразу не получилось, не смог оторваться от ковшика с вкусной, колодезной водой. И где только он берёт такую?

– Не приехали сегодня. Теперь видать не скоро соберутся – ответил я на поставленный вопрос, допив воду.

– И чего делать собираешься? – спросил меня снова, сердобольный дедушка.

– А чего же ещё, как не пешком домой добираться? Только вот сапог, зараза, совсем в негодность пришёл.

– Так починил бы. Сапожник на рынке имеется.

– Был уже у него. Просит слишком дорого, а деньги у меня ещё вчера кончились.

– Он такой, ничего даром не делает. Сымай давай, свою обувку, посмотрю, чего с ней – предложил мне старик.

В этот раз прикрываться стеснительностью не стал, не тот случай, тут же скинул оборванца и только потом развязал примотанную к нему тряпку.

– Вот – протягивая сапог, предложил я добровольному помощнику, оценить качество моей обуви.

Взялся он за его починку не сразу, сначала покопался у себя в тумбочке, чего то прихватил оттуда, а только потом принялся рассматривать оторвавшуюся подошву.

– Самый младший, что ли, в семье? – спросил дед, сочувственно поглядев на меня.

– Ну да – ответил я, поняв, куда он клонит.

Старик долго прикидывал можно чего либо сделать с таким подарком или лучше даже не браться за него. Но видно всё же решил, что рискнуть стоит и перевернув табуретку, на которой только что сидел сам, одел на одну из её ножек мой сапог, а затем стал мелкими гвоздиками чего то, к чему то, приколачивать.

Пока он работал я выпил ещё целый ковш воды, чтобы есть меньше хотелось. Потом перебрался по ближе к табуретке, на которой была нанизана моя многострадальная обувь, уселся на мягкую, узкую кровать и стал наблюдать за тем, как дед, тихонько мурлыкая себе под нос, стучит молоточком.

– Эй. Как там тебя? Заснул что ли? – услышал я, откуда то из далека. – Работу принимай.

Испуганно дёрнулся, но тут же успокоился, увидев перед собой голенище сапога.

– Задремал малость – оправдываясь, ответил я и поинтересовался: – Получилось?

– Вроде. Только не знаю, на долго ли. Ты живёшь то далеко?

– На хуторе. За Алексеевкой – машинально ответил я, оценивая работу старика.

– До дома добраться хватит, а там ещё почините, если оторвётся – обнадёжил меня сторож и тут же спросил: – Нравится?

– Очень. Спасибо. Может и вам чем нибудь помочь?

– Да вроде пока ничего не надо. Вот если зимой будешь у нас, зайди, проведай. Иногда спину так переломит, что даже дров принести не могу.

– Обязательно зайду. А если надо, так я могу их и сейчас натаскать, и нарубить за одно.

– Спасибо сынок. Пока хватает – поблагодарил меня дед, одобрительно хлопая рукой по плечу.

Побывав в руках сторожа мой правый сапог стал выглядеть лучше, чем его левый собрат. Это меня так вдохновило, что после выхода из ворот рынка, я без раздумий повернул в ту сторону, где, по словам моего знакомого, расположен дом, принимающий на ночь постояльцев. Денег у меня конечно не появилось, но узнать хотя бы сколько их требуется, чтобы спать в тепле, не помешает. Вчерашняя ночь была холодной, а если судить по тому, какая погода сейчас установилась, то ждать чего либо хорошего от надвигающегося тёмного времени суток, не стоит.

Строение, о котором мне рассказывали, действительно стояло неподалёку. Возле него, как и предупреждал меня старик, топтались люди, поодиночке и группами. Подошёл к парню, который был ближе всех и поинтересовался у него:

– В этом доме на ночь пускают?

– Ну – ответил он мне, явно ожидая ещё вопросов.

– А чего просят за это? – снова спросил я, не заставив долго ждать их, незнакомца.

– Гривенник, за ночь! – ответил парень, с интересом наблюдая, как я на это отреагирую.

– Гривенник? – переспросил я, не поняв о чём идёт речь.

– Вот и я говорю, много это! – найдя, во мне единомышленника, выпалил он.

Спорить не стал, потому как много это или мало, гривенник, я не знаю. Но раз человек говорит, что это большие деньги, то так оно, наверняка и есть.

От понимания того, что не я один тут такой разнесчастный, на душе сразу стало легко и проблема с ночлегом перестала казаться такой неразрешимой, как это было ещё некоторое время назад. Неприятности всегда проще переживать за компанию с кем то. Нас человек десять стоит в нерешительности, у входа в ночлежку, так оказывается это здание называется. Люди подобрались вполне приличные, ничем не отличающиеся от меня, ни одеждой, ни обувью, да и содержанием карманов, скорее всего, тоже. Хотя нет, по этому параметру отличие имеется, у меня карманов вовсе нет, а некоторые из мужиков в них разместили свои ладони. Найдя близких по духу людей, сразу покидать их не захотелось. Возможно ещё поговорить мне и не удастся, но вот послушать, о чём здесь говорят, у меня точно получится. Подойдя ближе к небольшой группе, состоящей из четырёх разговаривающих между собой мужчин, стал прислушиваться, какие вопросы они обсуждают.

– Надо к лабазам идти, я там в заборе дырку знаю – заявил один из тех, у кого так же, как и у меня, нет возможности устроиться на ночь в это здание.

– Нечего там делать – заявил другой, стоявший напротив него, – сегодня у них сторож злющий. На Неву надо подаваться, там хоть и холоднее, но место, под лодками, всегда найдётся. Я эту ночь там провёл.

– Точно, к реке надо идти. Я там же ночевал, спать можно. Холодновато конечно было, но, если сильно замёрзнешь у костра погреться можно. Портовых там, на ночь, много остаётся – согласился с ним ещё один парень.

Из услышанного толком ничего не понял. Мне, что в одно место идти, что в другое, без разницы, я всё равно не знаю, где это. Зато сообразить, что далеко уходить от этих бывалых мужиков не стоит, у меня получилось. Они и сами без ночлега не останутся, и меня приведут в то место, где смогу пережить следующую ночь. Всё таки общение с умными людьми оказывает на меня благоприятное воздействие, вот как быстро стал разбираться с тем, что вокруг происходит, даже не смотря на разболевшуюся шишку на затылке.

Чтобы завязать разговор, с интересными людьми и таким образом пристроиться к их компании, я тоже вставил своё веское слово, когда все говорящие замолчали.

– А можно ещё у Южного рынка переночевать, сегодня ночью я там был. У сарая.

Стоявшие рядом, словно по команде, повернулись в мою сторону, посмотрели, не очень дружелюбно, потом переглянулись между собой и снова стали обсуждать варианты будущего ночлега.

Компания к себе меня так и не пожелала принимать, но идти рядом тоже не запрещала и поэтому сейчас мы, все вместе, топаем по очень широкой и длинной улице, в совсем неизвестном мне направлении. Впереди, бодрым шагом, вышагивают четыре человека, их спины мелькают передо мной, то и дело пытаясь скрыться из вида, среди многочисленных прохожих, заполнивших собой большую часть узкого тротуара. Такое количество людей, не позволяет мне долго разглядывать красивые и высокие дома, выстроившиеся в ряд, телеги, мчащиеся по пыльной дороге с бешеной скоростью, да и самих пешеходов, как следует, рассмотреть у меня тоже не получается. Не до них, не потерять бы из виду быстро шагающих мужиков, всю дорогу о чём то громко разговаривающих и изредка, весело смеющихся. Один раз я уже чуть было не проскочил мимо поворота, в который они, очень резко, свернули и этого мне хватило, чтобы напугаться, оставшись один на один с незнакомыми людьми. Всё таки удачно я приклеился к этим самостоятельным мужчинам, самому мне ни за что бы так далеко не удалось зайти, а с ними пожалуйста, вон уже и река виднеется, о существовании которой я, совсем недавно, даже и не подозревал.

– Не туда! Направо давай! – вдруг крикнул одному из своих друзей, самый рослый из нашей группы.

– Так в прошлый раз там вроде устраивались? – остановившись спросил тот, который вырвался вперёд.

– Вот потому сегодня туда и не пойдём. Два раза подряд, на одном и тоже месте, я никогда не ночую. Загребут – ответил ему приятель.

Чего у него загребут пока не понимаю, но раз опытный человек считает, что ходить туда не надо, то и я не пойду.

Спустившись почти к самому берегу реки, у которого стояло просто бессчётное количество лодок, привязанных толстыми верёвками к вбитым в землю колышкам, мужики перешли на ещё более ускоренный шаг, стараясь побыстрее оказаться у длиннющего сарая. В предвкушении того, что мы скоро доберёмся до нужного места, прибавил шагу и я. Но как только люди, находившиеся неподалёку от меня, достигли деревянной постройки, в десяти шагах от которой была вода, они тут же остановились у неё. Подойдя к ним вплотную встал и я, чтобы вместе со всеми передохнуть. Но не успел облокотится спиной к шершавым доскам, как двое бородачей схватили меня за руки и крепко прижали к стене, а третий, вытянув нож из голенища, приставил его холодное лезвие к моему горлу и быстро заговорил:

– Ты чего тут вынюхиваешь?! Пёс! Чего бегаешь за нами, ищейка полицейская?!

– Я? – только и удалось мне выдавить из себя, от неожиданности.

– А кто же ещё, не я же?! Чего тебе от нас надо? Вали давай отсюда, не то так разрисую, ни один участок тебя не опознает!

– Мне бы только на ночь... – попытался я объяснить своё присутствие в том же самом месте, к которому стремились и эти люди.

– Пшёл отсюда! – выкрикнул мужик, прервав меня на полу слове и тут же сильно ударил кулаком в живот.

Его товарищи тут же повалили меня на землю и каждый из них ударил ещё по разу, сапогом по рёбрам. Больно мне, от их ударов, не было, поэтому я не проронил ни слова, но ком к горлу всё равно подкатил. Обидно, когда рушаться надежды. Я думал, что эти самостоятельные мужчины станут мне новыми друзьями, а они сделали из меня своего врага, хотя в моей, вновь разболевшейся голове, даже и мыслей таких не было, чтобы хотя бы чем то им навредить. Что же за странные люди живут в этом городе? То они к тебе, как к лучшему другу относятся, стараются обогреть, подкормить, помочь, чем могут, а то вдруг вот так, как эти, ни с того ни с сего берут и колотят, не за что не про что.

Поднявшись на ноги отряхнулся, ещё раз посмотрел в сторону быстро удалявшихся людей, а потом сел прямо на холодную землю, прислонился к стене сарая и стал смотреть на воду, на плавающие по ней лодки, на заходящее солнце, лучи которого больше не согревали и размышлять о том, кто же я такой, на самом деле, и чего здесь делаю.

Проснулся от сильного холода. Оказалось, что спать в лодке, ещё хуже, чем просто на сырой земле. Поэтому, как только открыл глаза, тут же покинул временное убежище, снова перебравшись с воды на землю. Кругом стояла сплошная темень и только в одном месте горели не яркие огоньки, очень похожие на слабый свет от костра. Кто возле них сидит я не знаю, но в ту сторону пошёл без сомнения, хочется надеяться, что не прогонят оттуда и дадут хотя бы немного погреться.

По мере продвижения оказалось, что огней впереди достаточно много, за увиденными ранее появлялись другие, за ними возникали следующие, но ярче остальных так и оставался тот, который находился ближе всех. Левее его, на небольшой возвышенности, стали просматриваться высокие постройки, в окнах которых, кое где, тоже можно было разглядеть слабый свет и это меня обрадывало ещё больше. Чем ближе к людям, тем теплее там должно быть, мне почему то так кажется.

Когда до костра оставалось сделать шагов двадцать, разглядел сидящего на земле, недалеко от огня, человека. Понять, чего он делает было невозможно, создавалось такое впечатление будто бы он, что то рассматривает глядя куда то в низ. Подошёл ближе, холод никуда не делся, а костёр вот он, так и манит к себе. Мужик, как продолжал разглядывать свои чёрные штаны, так и продолжает этим заниматься, не обращая никакого внимания на то, что твориться вокруг него. Сделал ещё несколько шагов, потом ещё и вскоре оказался рядом с теплом. Человек так и сидит у огня, никак не реагируя на моё появление рядом с ним. Присмотрелся, пытаясь разглядеть, чего он там рассматривает и обнаружил, что он просто напросто спит, склонив голову себе на грудь. Надо же, как умудрился заснуть, не у каждого так получится. Сел напротив и стал греться, пока моим приходом не заинтересовались.

Мужчина делавший вид, что сидит у костра и бодрствует, позволил себе не замечать меня ещё какое то время, но потом этот человек проснулся и увидев рядом чужого, сразу же заговорил.

– Ты кто? – спросил он, уставившись на меня мутными глазами.

– Прохожий. Погреться пришёл – ответил я ему, так и продолжая сидеть на корточках с вытянутыми в сторону огня руками.

– Погреться это можно – проговорил он, зевая и потягиваясь. – Дровишек подбрось тогда.

Не почувствовав по отношению к себе агрессии, встал и сделав пару шагов в сторону реки, взял там несколько сухих веток, а вернувшись побросал их в костёр.

– Спать будешь? – сменив сидячее положение, на полу лежачее, спросил меня борющийся со сном человек.

– Нет. Замёрз сильно, греться буду – ответил я ему.

– Ну тогда сам за огнём следи, а я посплю малость – обрадовался моему решению бородач, а затем встал и пошёл в сторону достаточно большого шалаша.

– А можно кусочек хлеба взять? – спросил я уходившего человека, разглядев неподалёку остатки чужого ужина.

– Бери – ответил он равнодушно, – там в котелке уха ещё осталась, её тоже можешь доесть.

Только после слов про уху, я почувствовал насколько голоден и вспомнил, как долго не ел. Не став дожидаться, когда этот добрый человек залезет в шалаш, схватил кусок, кем то надгрызанной, горбушки и откусил от неё, приличных размеров, ломоть. Одновременно с этим моя левая рука уже подтягивала закопчённый котелок, в котором чего то булькало и от которого очень вкусно пахло. Ложки у меня не было, рядом ничего похожего на неё, тоже не нашлось, но это не стало помехой, чтобы внутри посудины, очень быстро, стало абсолютно пусто, а после того, как протёр её дно остатками хлеба и почти идеально чисто.

Спать захотелось сразу же после еды, но позволить себе заснуть не могу, я обещал человеку, благодаря которому в желудке приятно заурчало, что присмотрю за его костром, а обещания выполнять надо. Заставил себя подняться и нехотя потопал в сторону реки, где было всё так же холодно и сыро. Так чтобы не разбудить отдыхающих в шалаше, умылся. О том, что там спит не один человек, я уже догадался, одному такой храп при всём желании не осилить. На обратном пути прихватил ещё пару веток и по возвращении бросил их в огонь, тепло от которого так и норовит свалить с ног.

Как оказался в лежачем положении не помню, но, когда проснулся от лёгкого толчка в спину, костёр всё ещё продолжал исправно гореть и даже чего то варить в опустошённом мной, поздней ночью, котелке.

– Вставай – сказал мне не знакомый голос, заставивший сразу же проснуться.

Я тут же вскочил на ноги, словно всё это время только и ждал, когда меня об этом попросят. Уже стоя посмотрел по сторонам и обнаружил рядом пять совершенно незнакомых мужчин, занимавшихся своими делами и не обращавших на меня никакого внимания. Постоял немного, в ожидании расспросов или просьбы покинуть чужую территорию, но желающих разговаривать со мной не нашлось. Потоптался ещё какое то время у костра и пошёл в сторону реки, не стоять же, как столб, на одном месте. По дороге заглянув в пустой шалаш, оценив его объём и качество постели. Дойдя до речки умылся, попил холодненькой водички и вернулся обратно. Запах, доносившийся из котелка не позволил сразу уйти отсюда.

У всех находившихся в этом месте хотя бы какое то занятие имелось и только я стоял без дела. Это меня очень смущало и наводило на мысль о необходимости покинуть его в срочном порядке, чтобы не мозолить людям глаза. Но булькающий котелок не давал мне и шагу сделать, в сторону от него. Чтобы отвлечься от мыслей об уходе, стал рассматривать, что твориться вокруг, там, куда в темноте у меня заглянуть не получилось.

В той стороне, откуда пришёл, кроме сарая, издали казавшегося очень маленьким, ничего больше не было, зато на противоположной, имелось достаточно много строений, расположившихся, как на земле, так и частично на воде. Там же стояли, у деревянных мостков, большие лодки с парусом и без него, рядом с ними и на них копошились какие то люди, на берегу, так же как и здесь, горели костры, дым от которых было очень хорошо видно. Не много выше, где берег был уже не таким пологим, начинались сараи и одноэтажные деревянные дома, а ещё дальше, за широкой дорогой, виднелись высокие каменные строения, ночные огни которых, скорее всего, я и видел в темноте.

– Садись, есть будем – отвлёк меня от изучения окрестностей грубый бас и почти сразу же попросил: – Расскажи нам, как тебя зовут, хотя бы, раз уж прибился?

Предложение оказалось столь неожиданным, что мне понадобилось какое то время, чтобы переварить его. Но когда дошло, чего от меня хотят, в первую очередь я исполнил первую его часть. Сделав два шага к потухшему костру, где так и продолжал висеть котелок, уселся между двух рослых мужчин, уже доставших откуда то ложки, пытаясь сообразить, каким образом буду черпать наваристый бульон.

– У тебя что и ложки даже нет? – спросил меня тот, что сидел справа.

– Нет – простодушно ответил я, решив, что в данный момент не стоит скрывать своё бедственное положение.

– Ну тогда сначала рассказывай, чего просто так сидеть – предложил мне тот, который оказался слева.

– Зовут меня Максим – не найдя лучшего начала рассказа, о котором меня просят, назвал я своё теперешнее имя и замолчал, чуть было не подавившись слюной. Но взяв себя в руки и вспомнив, что кроме него у меня уже и отчество имеется, добавил – Сергеевич.

– Что ж, имя у тебя хорошее, да и отец твой тоже, вполне благородное носил – сказал один из мужчин, сидевших с другой стороны остатков костра и так же, как и все остальные с большим аппетитом уплетавший ароматную уху.

– Сам то откуда? – спросил его сосед, влив в себя очередную порцию горячего бульона.

Рассказывать откуда я, в то время, когда пять человек хладнокровно поедают только что прекратившую кипеть уху, запах от которой меня просто с ума сводит, это выше моих сил.

– Хуторской – еле выговорил я, пытаясь не забрызгать сидевших рядом, обильным слюновыделением, заполнившим весь мой рот. Но после того, как вытерся рукавом, сумел добавить: – рядом с Алексеевкой он стоит.

– Это у той, которая в той стороне – махнув ложкой себе за спину, спросил едок сидевший прямо напротив меня.

– Оттуда – ответил я и плюнув на всё потянулся рукой за хлебом, лежавшим на широкой доске, через одного человека от меня.

– А здесь то тогда чего забыл, если местный? – услышал я вопрос, но не успел понять от кого, потому что в это самое время рука моя уже старалась затолкать огромный кусок в рот, нисколько не заботясь о том, что он туда не влазит.

С ответом меня не торопили, все ждали, когда созрею для него, при этом не забывая наполнять свои желудки. Слишком много времени для этого мне не понадобилось, но подождать людям всё же пришлось.

– Так на заработки подался – наконец то прожевав и припомнив фразу, услышанную вчера на рынке, ответил я интересующемуся моей жизнью, человеку.

– А дома то чего, кормить перестали? Или поругался с роднёй? – снова спросили меня.

– Нет, не поругался. Просто братья сказали, что теперь я сам по себе, вот и ушёл. Старшие они у меня, что говорят то и делаю – ответил я и откусил ещё кусок, на этот раз не такой огромный.

– И так бывает – вздохнув сказал сидевший рядом человек и зачерпнул очередную порцию ухи, из общего котла.

– Давно гуляешь? – спросил меня, один из его друзей.

– Нет, дней десять. Может не много дольше – соврал я, чтобы оправдать свой зверский голод.

– А кормишься чем? – снова задал он вопрос, наверное, всё таки заметив, с какой тоской я поглядываю на дымящийся котелок.

– Так чем получится. Кому разгрузить помогу, кому до дома чего дотащить. На Южном рынке, до вчерашнего дня, подрабатывал – припомнив ещё одно новое слово, ответил я.

– Стало быть собрат, по несчастью. Мы вон тоже тут, таскаем всё, что дадут. Только с перекурами у нас похуже, да и таскать далеко иногда приходится – с какой то не очень весёлой усмешкой сказал человек, задавший вопрос последним.

– А сюда то каким ветром тебя занесло? – перебил его, новый интересующийся.

Но ответить ему мне не удалось, не дали. Сидевший рядом с ним ночной знакомец, как раз в это самое время закончил завтрак и протянув мне свою деревянную ложку сказал:

– Иди ополосни. А то голову тебе разговорами заморочили, а о том, что человек тоже есть хочет, не подумали.